Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 декабря 2009 г. Дело "Скоробогатых (Skorobogatykh) против Российской Федерации" (жалоба N 4871/03) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Скоробогатых (Skorobogatykh)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 4871/03)

Постановление Суда

Страсбург, 22 декабря 2009 г.

По делу "Скоробогатых против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 декабря 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 4871/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Дмитриевичем Скоробогатых (далее - заявитель) 15 ноября 2003 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляли О. Преображенская и К. Москаленко, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, и что суды двух инстанций не обеспечили его участие в гражданско-правовом разбирательстве в связи с требованием о компенсации ущерба, причиненного содержанием под стражей в таких условиях.

4. 19 января 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1966 году и отбывает срок лишения свободы в Калининградской области.

A. Условия содержания под стражей

7. 16 марта 1998 г. заявитель был задержан по подозрению в незаконном хранении наркотических средств. С 16 марта по 30 декабря 1998 г. он содержался в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда в процессе следствия и суда.

1. Число заключенных в камере

8. Как следует из справки, выданной администрацией следственного изолятора 16 марта 2007 г. и представленной властями Российской Федерации, заявитель содержался в четырех камерах. С 16 марта по 24 апреля 1998 г. он содержался в камере N 29, которая имела площадь 7,7 кв. м. С 24 апреля по 15 июня 1998 г. он был помещен в камеру N 145, которая имела площадь 7,9 кв. м. С 15 июня по 26 августа 1998 г. он содержался в камере N 8, которая имела площадь 7,8 кв. м. Наконец, с 26 августа по 29 декабря 1998 г. он содержался в камере N 4/19, которая имела площадь 14 кв. м. Согласно властям Российской Федерации сведения о числе заключенных, содержавшихся в одной камере с заявителем, отсутствуют, поскольку документы уничтожены. Власти Российской Федерации, ссылаясь на ту же справку, также утверждали, что заявитель имел индивидуальную койку и постельные принадлежности.

9. Заявитель не оспаривал размеров камер и сроков содержания в них. Он утверждал, что камеры следственного изолятора всегда были переполнены. Число коек в камерах было недостаточным, и заключенные должны были спать по очереди. В камере N 29 находились шесть кроватей, хотя там содержались 12 заключенных. В камере N 145 было 10-11 заключенных, которые использовали четыре кровати. Ему не выдавались постельные принадлежности в течение всего времени, когда он содержался в камере N 29, он должен был спать на металлической сетке кровати. Позднее его родственники передали ему матрац, одеяло, подушку, простыни и наволочку.

2. Санитарно-гигиенические условия

10. Со ссылкой на справки, выданные администрацией следственного изолятора 16 и 27 марта 2007 г., власти Российской Федерации представили следующее описание камер, в которых содержался заявитель. Окна были застеклены и имели вентиляционные отверстия, которые можно было держать открытыми. Все камеры были оборудованы механической и вытяжной вентиляцией. Когда заключенные выводились на прогулку, дверные вентиляционные отверстия камер также оставлялись открытыми, что обеспечивало дополнительную циркуляцию воздуха. Центральное отопление поддерживало адекватную температуру 18°C. Освещение камер было постоянно включено, что обеспечивало постоянный контроль поведения заключенных, содержавшихся в камерах, и предупреждало столкновения между ними и иные чрезвычайные ситуации. С 6.00 до 22.00 камеры освещались двумя лампами в 100 ватт каждая, в связи с чем в камерах было достаточно светло. В ночное время камеры освещались менее ярко. Очистка и дезинфекция проводились регулярно, не реже чем раз в месяц. Обработка против грызунов и насекомых проводилась еженедельно. При обнаружении в камерах вшей, клопов, тараканов проводилась дополнительная дезинфекция. Камеры были оборудованы централизованным холодным и горячим водоснабжением и канализацией. Следственный изолятор не ограничивал водопользование заключенных. Туалет был отделен от жилой зоны камеры перегородкой высотой 1 м и функционировал нормально.

11. Заявитель оспаривал описание условий его содержания под стражей, представленное властями Российской Федерации. Что касается справок, выданных властями Российской Федерации, он считал их недостоверным источником информации, поскольку они были выданы спустя девять лет после его пребывания в данном следственном изоляторе. Как утверждает заявитель, окна в камерах были закрыты металлическими ставнями, которые препятствовали доступу свежего воздуха. Ставни были удалены только в 2003 году, во время посещения Европейским комитетом по предупреждению пыток. Камеры изобиловали тараканами, клопами, вшами и другими насекомыми. Они не подвергались очистке. Заключенные располагали только теми дезинфицирующими средствами, которые они получали от родственников. Пища была неудовлетворительного качества. Она раздавалась заключенными, одетыми в грязную одежду. Их руки и ногти были также грязны. Прачечная была всегда закрыта, и заключенные были вынуждены стирать свои простыни в камере. Туалет был отделен от жилой зоны только в камере N 4/19. В остальных камерах заключенные вынуждены были вывешивать занавеску, сделанную из старой простыни, чтобы отделить туалетную зону. В камерах N 29 и 145 туалеты были сломаны и постоянно протекали. В камере N 8 туалет был изготовлен в Германии до Второй мировой войны. Мебель в камерах была немногочисленной и сломанной. Практически отсутствовал запас горячей воды. Яркий свет никогда не выключался. Из-за отсутствия вентиляции в камерах летом было удушающе жарко. Заявитель также утверждал, что вследствие содержания под стражей в таких условиях он заболел кожными заболеваниями - псориазом и экземой. Он также страдал психическим расстройством и депрессией.

3. Доступность душа и ежедневных прогулок

12. Как утверждает заявитель, ежедневная прогулка не превышала часа. Она осуществлялась в небольшом дворе площадью 7 кв. м. Вследствие большого числа заключенных, выводившихся во двор, передвижение было практически невозможным. Во дворе также отсутствовали скамейки. Все были вынуждены стоять без движения.

13. Заявитель также утверждал, что с 16 марта по 24 апреля 1998 г. администрация ввела режим карантина в камере, после того, как один из заключенных заболел гепатитом. В этот период заключенным не разрешалось пользоваться душем. После окончания карантина заявитель мог пользоваться душем очень редко, не чаще чем раз в 12, 15 или 20 дней. Душевые комнаты были всегда переполнены, и вода была слишком холодной или слишком горячей, чтобы можно было как следует вымыться.

14. Власти Российской Федерации отрицали, что заключенный, страдающий гепатитом, когда-либо содержался в одной камере с заявителем. Ограничения пользования душем также отсутствовали.

B. Разбирательство по вопросу о компенсации

15. 23 января 2003 г. заявитель, который в то время отбывал срок лишения свободы, предъявил иск к Министерству финансов России и следственному изолятору N ИЗ-39/1 о возмещении вреда, причиненного предварительным заключением в ужасающих условиях и отсутствием медицинской помощи. Заявитель требовал компенсации морального вреда в размере 99 000 рублей. Он также просил о личном участии в судебном разбирательстве и о назначении адвоката для представления его интересов.

16. В неустановленную дату Центральный районный суд Калининградской области уведомил заявителя о том, что применимое законодательство не предусматривает личного участия осужденных в судебных разбирательствах, затрагивающих их гражданские права и обязанности. Суд также разъяснил заявителю его право представлять объяснения в письменной форме и/или назначить представителя и сообщил дату и время рассмотрения дела.

17. 22 апреля 2003 г. районный суд рассмотрел дело в отсутствие заявителя. Ответчики присутствовали. Они дали устные пояснения суду и представили письменные доказательства. Суд отклонил требования заявителя полностью. Во-первых, суд признал, что в период следствия и судебного разбирательства заявитель содержался в переполненных камерах. Проверив историю болезни заявителя, суд установил, что последний получал необходимую медицинскую помощь. Суд исследовал документы, представленные ответчиками в подтверждение того, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали применимым стандартам, и отклонил остальные требования заявителя как необоснованные. Наконец, суд отметил, что статьи 1069 и 1070 Гражданского кодекса России не применимы к настоящему делу, поскольку заявитель содержался под стражей законно.

18. 24 сентября 2003 г. Калининградский областной суд рассмотрел жалобу заявителя на решение от 22 апреля 2003 г. в его отсутствие. Суд кассационной инстанции отметил, что переполненность следственного изолятора была вызвана объективными причинами и не влекла гражданско-правовую ответственность ответчиков, хотя последние признали, что следственный изолятор был переполнен. Суд оставил указанное решение без изменения, отметив, что (1) нижестоящий суд не был обязан обеспечивать заявителю бесплатную юридическую помощь, и что (2) заявитель был надлежащим образом уведомлен о дате и времени судебного заседания и имел возможность привлечь представителя, который участвовал бы в разбирательстве от его имени.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Условия содержания под стражей

19. Подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации (статья 22 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" от 15 июля 1995 г. - "Закон"). Подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляются индивидуальное спальное место, постельные принадлежности, посуда и средства гигиены* (* Буквально - "туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).). Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).) (статья 23 Закона).

B. Возмещение вреда

20. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации - "ГК"). За вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов либо должностных лиц этих органов, несут ответственность этот орган или должностное лицо (статья 1069 ГК). Вред возмещается за счет казны Российской Федерации или казны субъекта Российской Федерации.

C. Положения об участии в деле

21. Граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей (пункт 1 статьи 48 Гражданского процессуального кодекса, действующего с 1 февраля 2003 г. - "ГПК"). Суд может назначить адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно (статья 50 ГПК). Юридическая помощь гражданам Российской Федерации, среднедушевой доход которых ниже величины прожиточного минимума, оказывается бесплатно в следующих случаях: истцам - по рассматриваемым делам о взыскании алиментов, пенсионных выплат, возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья (пункт 1 статьи 26 Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", действующего с 31 мая 2002 г.)* (* Законом предусмотрены и другие случаи бесплатного оказания юридической помощи (прим. переводчика).).

22. При необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьме могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из указанных исправительных учреждений (статья 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса, действующего с 8 января 1997 г.). Кодекс не предусматривает возможности участия осужденного в гражданском разбирательстве в качестве истца или ответчика.

23. В ряде случаев Конституционный Суд рассматривал жалобы осужденных, чьи ходатайства о доставлении в заседание суда по гражданским делам отклонялись судами. Он последовательно отказывал в принятии жалоб к рассмотрению, указывая, что оспариваемые положения Гражданского процессуального кодекса и Уголовно-исполнительного кодекса сами по себе не ограничивают доступ осужденного к правосудию. При этом он подчеркивал, что осужденному должна быть предоставлена возможность доведения до суда своей позиции по соответствующему делу путем допуска к участию в деле его представителей, а также иным предусмотренным законом способом. При необходимости судебное заседание может быть проведено по месту отбывания этим лицом наказания, или суду, к подсудности которого относится исправительная колония, может быть поручено получить объяснения заявителя или совершить иные процессуальные действия (определения N 478-O от 16 октября 2003 г., N 335-O от 14 октября 2004 г. и N 94-O от 21 февраля 2008 г.).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

24. Заявитель жаловался на то, что содержался под стражей в ужасающих условиях с 16 марта по 30 декабря 1998 г. в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

25. Заявитель утверждал, что он пытался получить возмещение за нарушение своих прав, которые предусмотрены статьей 3 Конвенции, путем подачи жалобы о возмещении ущерба за бесчеловечные условия его содержания под стражей. Однако он не добился результата.

26. Власти Российской Федерации признали, что заявитель прибегнул к одному из внутренних средств правовой защиты, доступных ему в связи с его жалобой. Тем не менее, по их мнению, он обратился в национальные суды только спустя четыре года после того, как срок содержания его под стражей истек, и гражданское разбирательство, возбужденное заявителем, не должно приниматься во внимание в связи с истечением шестимесячного срока для подачи жалобы. Они утверждали, что шестимесячный срок для подачи жалобы должен исчисляться с 30 декабря 1998 г., когда срок содержания заявителя под стражей истек. Следовательно, заявитель подал жалобу по истечении установленного срока, и жалоба должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Наличие у Европейского Суда компетенции для рассмотрения жалобы

27. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что заявитель жаловался на условия содержания под стражей в период с 16 марта по 30 декабря 1998 г. Однако Европейский Суд рассмотрит жалобу только в отношении того периода, который относится к его компетенции ratione temporis* (* Ratione temporis (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с временем", критерий времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) после вступления в силу Конвенции в отношении Российской Федерации 5 мая 1998 г.

(b) Соблюдено ли заявителем правило шестимесячного срока

28. В связи с доводом властей Российской Федерации о том, что заявитель подал жалобу на условия содержания под стражей спустя более чем четыре года после истечения срока его заключения, и его жалоба в национальные суды не должна приниматься во внимание для целей правила шестимесячного срока, Европейский Суд должен определить, с какой именно даты должен исчисляться шестимесячный срок в настоящем деле.

29. Обычно течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания национальных средств правовой защиты. Однако в отсутствие этих средств шестимесячный срок начинается с того дня, когда были произведены действия или приняты меры, являющиеся предметом жалобы. Особый подход может применяться в исключительных случаях, когда заявитель вначале воспользовался средством правовой защиты и только затем узнал или был уведомлен об обстоятельствах, в связи с которыми это средство оказалось неэффективным. В таких делах Европейский Суд полагает, что для целей пункта 1 статьи 35 может быть целесообразным исчисление шестимесячного срока с того дня, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см., в частности, Решение Комиссии по правам человека от 15 мая 1995 г. по делу "Лачин против Турции" (Lacin v. Turkey), жалоба N 23654/94).

30. Соответственно, задача Европейского Суда в настоящем деле является двуединой. Во-первых, Европейский Суд должен решить, составляет ли иск заявителя о возмещении ущерба эффективное средство правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения его прав. Во-вторых, если Европейский Суд установит, что этот иск не обеспечивал адекватное и эффективное возмещение ущерба заявителю, он должен рассмотреть, соблюдено ли последним правило шестимесячного срока.

31. Европейский Суд отмечает, что ранее в большом количестве дел он устанавливал, что обращение в суд о возмещении ущерба в связи с предположительно бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей не может рассматриваться в качестве эффективного внутреннего средства правовой защиты (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 76-91). Рассматривая материалы, предоставленные властями Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что они не представили ни одного факта или довода, способных убедить Европейский Суд прийти к иному заключению в настоящем деле. Хотя национальные суды приняли и рассмотрели жалобы заявителя в двух инстанциях, этот факт сам по себе не может быть достаточным, чтобы считать судебный способ защиты, избранный заявителем, эффективным средством правовой защиты. Установив правдивость слов заявителя о переполненности камер, в которых он содержался под стражей, суды, тем не менее, отклонили его требования о возмещении ущерба, установив, что несоблюдение властями соответствующих национальных стандартов для условий содержания под стражей не является незаконным.

32. Европейский Суд полагает, что способ, которым национальные суды толковали и применяли соответствующие положения Гражданского кодекса России, лишал иск заявителя о возмещении ущерба к должностным лицам шансов на удовлетворение. Следовательно, этот иск не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения. При таких обстоятельствах Европейский Суд должен установить, с какого момента заявитель узнал или должен был узнать об этом, чтобы решить, соответствует ли его жалоба правилу шестимесячного срока.

33. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд не усматривает в объяснениях сторон оснований для вывода о том, что в течение четырех лет после окончания в декабре 1998 г. срока предварительного заключения заявителя он знал или должен был знать о бесполезности иска о возмещении ущерба, причиненного условиями содержания его под стражей. В течение всего этого периода заявитель был лишен свободы, отбывая тюремное заключение в отсутствие легкого доступа к юридической помощи. Европейский Суд находит разумным, что заявитель, даже притом, что он не действовал безотлагательно, вначале попытался получить возмещение в связи с нарушением его прав на национальном уровне и только после того, как его иск был отклонен в последней инстанции Калининградским областным судом 24 сентября 2003 г., он подал жалобу в Европейский Суд 15 ноября 2003 г. (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Решении Комиссии по правам человека по делу "Лачин против Турции", где Комиссия признала, что жалоба заявителя подана по истечении срока, поскольку он воспользовался национальным средством правовой защиты, о неэффективности которого он узнал от адвоката, который помогал ему готовить жалобу в Комиссию).

34. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд заключает, что, подавая жалобу на условия содержания его под стражей 15 ноября 2003 г., заявитель не нарушил правило шестимесячного срока, а жалоба не может быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

35. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе были удовлетворительными и находились в соответствии с национальными нормами и стандартами. Они основывали свои утверждения на справках, предоставленных администрацией следственного изолятора от 16 и 27 марта 2007 г., поскольку подлинники документов были уничтожены в марте 2005 г. по истечении установленного для их хранения срока.

36. Заявитель поддержал свою жалобу. Он отмечал, что условия содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда были предметом многочисленных жалоб, поданных в Европейский Суд ранее.

2. Мнение Европейского Суда

37. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из важнейших ценностей демократического общества. Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения потерпевшего (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Европейский Суд последовательно подчеркивал, что страдание и унижение должны в любом случае выходить за пределы неизбежного страдания или унижения, присущего данной форме законного обращения или наказания. Меры лишения свободы часто включают такой элемент. В соответствии со статьей 3 Конвенции государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и чтобы порядок и способ исполнения такой меры не подвергали лицо переживаниям и трудностям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

38. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что стороны имели разногласия по многим аспектам условий содержания заявителя под стражей. Однако Европейскому Суду не обязательно устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании представленных фактов, которые государство-ответчик не оспаривает (см. Постановление Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Григорьевских против России" (Grigoryevskikh v. Russia), жалоба N 22/03, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.)).

39. В частности, Европейский Суд отмечает, что стороны пришли к согласию по поводу размера камер, в которых содержался заявитель. Европейский Суд также подчеркивает, что власти Российской Федерации не оспаривали довод заявителя о переполненности камер, в которых он содержался под стражей. Они только отметили, что соответствующие официальные документы были уничтожены в связи с истечением срока их хранения. Также они не дали никаких комментариев заключению национальных судов о том, что заявитель действительно содержался в переполненных камерах.

40. Европейский Суд исходит из того, что власти Российской Федерации представили надлежащие объяснения невозможности предоставить соответствующие официальные документы. Тем не менее Европейский Суд соглашается с заявителем, правдивость доводов о переполненности камер которого фактически была установлена национальными судами, признавшими, что камеры в следственном изоляторе, где он содержался, были постоянно переполненными. Периодически доступное пространство камер не превышало 0,78 кв. м на человека. К тому же количество кроватей было недостаточным, и заявитель должен был спать поочередно с другими заключенными. Учитывая, что заявитель имел всего один час в день на прогулку, он находился в таких условиях практически в течение всего дня на протяжении приблизительно восьми месяцев.

41. Европейский Суд напоминает, что независимо от причин переполненности государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (* Там же. N 12/2006.), и Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против России" (Benediktov v. Russia, жалоба N 106/02, § 37* (* Там же. N 9/2007.)).

42. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".); Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), ECHR 2005-Х; Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалобаN 63378/00, § 39 и последующие* (* Там же.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие* (* Там же.)).

43. Принимая во внимания прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Хотя в настоящем деле нет указания на то, что должностные лица имели намерение оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных в течение почти восьми месяцев, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить переживания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

44. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 в Калининграде с 5 мая по 30 декабря 1998 г., которые являлись бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство в значении этой статьи.

45. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать оставшиеся доводы сторон, касающиеся санитарных и гигиенических условий камер, где содержался заявитель.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей

46. Заявитель жаловался на то, что не располагал какими бы то ни было внутренними средствами правовой защиты в связи с нарушением его прав, установленных статьей 13 Конвенции. Он ссылался на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы

47. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации отмечали, что заявитель располагал превентивными и компенсаторными эффективными внутренними средствами правовой защиты. В подтверждение этого они представили копии судебных решений, принятых в отношении жалоб и исков заключенных, предъявленных против следственных изоляторов, где они содержались под стражей. В частности, они представили копию окончательного решения от 26 апреля 1999 г., согласно которому П. была присуждена компенция морального вреда, причиненного во время пребывания в переполненных камерах следственного изолятора N ИЗ-35/1 в Калининградской области, в размере 1 000 рублей. Они также представили копию окончательного решения от 16 апреля 2003 г., в соответствии с которым З. была присуждена компенсация морального вреда за недостаточное медицинское обслуживание во время его содержания под стражей в размере 7 000 рублей. По мнению властей Российской Федерации, заявитель имел возможность в течение периода содержания его под стражей направить свои жалобы в администрацию следственного изолятора или прокурору. Кроме того, он мог обжаловать предполагаемую неспособность администрации следственного изолятора обеспечить адекватные условия содержания его под стражей в соответствии с законом. Заявитель, однако, не воспользовался подобными средствами. Вместо этого он избрал другой способ, который заключался в предъявлении иска о возмещении ущерба к государственным органам уже после того, как срок содержания его под стражей в следственном изоляторе истек. Национальные суды тщательно рассмотрели его жалобы и приняли законные и обоснованные решения. Соответственно, права заявителя, предусмотренные статьей 13 Конвенции, не были нарушены.

49. Заявитель поддержал свою жалобу. Он утверждал, что его иск о возмещении ущерба, предъявленный в связи содержанием его под стражей в ужасающих условиях, не принес результатов. Что касается копий судебных актов, представленных властями Российской Федерации, он охарактеризовал их как исключение, а не правило. В любом случае, по его мнению, компенсация, присужденная истцам в этих делах, не была значительной, чтобы считаться адекватным возмещением за нарушение их прав.

2. Мнение Европейского Суда

50. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 157). Объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне.

51. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что уже рассмотрел довод властей Российской Федерации об иске о возмещении ущерба, предъявленном заявителем в отношении условий содержания его под стражей в следственном изоляторе, установив, что он не может рассматриваться как адекватное и эффективное средство правовой защиты (см. §§ 31 и 32 настоящего Постановления).

52. Что касается мнения властей Российской Федерации о том, что заявитель мог подать свои жалобы в администрацию следственного изолятора или прокурору или обжаловать в суд неспособность администрации обеспечить соблюдение действующего законодательства, Европейский Суд напоминает, что он уже устанавливал нарушение статьи 13 Конвенции в большом числе дел против Российской Федерации в связи с неэффективностью указанных средств правовой защиты (см., например, Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против России" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29).

53. Принимая во внимания прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов.

54. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективных внутренних средств правовой защиты для обжалования заявителем условий содержания его под стражей.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

55. Заявитель жаловался на то, что ему было отказано в возможности участвовать в гражданском судебном разбирательстве. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

A. Приемлемость жалобы

56. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

57. Власти Российской Федерации утверждали, что согласно закону заявитель, который в то время отбывал наказание в виде лишения свободы, не имел права на личное присутствие на судебном слушании, где рассматривались его гражданские права и обязанности, или на бесплатную юридическую помощь. Интересы правосудия также не требовали обеспечения ему юридического представительства. Соответственно, решение национальных судов рассмотреть дело заявителя в его отсутствие было принято в соответствии с применимым национальным законодательством. Суды надлежащим образом известили заявителя о дате и времени судебного слушания и о его процессуальных правах, включая право на привлечение представителя для защиты его интересов в его отсутствие и право ходатайствовать перед судом о содействии в сборе доказательств. Тем не менее заявитель решил не использовать эти права. Суды внимательно рассмотрели требования заявителя и доводы стороны ответчиков в соответствии с правилами гражданского процесса. По мнению властей Российской Федерации, тот факт, что заявитель не присутствовал лично в суде, не повлиял на результат разбирательства. Принцип равенства сторон также не был нарушен.

58. Заявитель поддержал свою жалобу. По его мнению, для соблюдения принципа равенства сторон его участие в слушании имело существенное значение. Уклонение национальных судов от обеспечения его участия в разбирательстве лишило его возможности эффективно исспользовать свои права. Он не имел возможности представлять или оценивать доказательства, подавать ходатайства и возражения по делу. Он не имел финансовой возможности привлечь адвоката для представления его интересов. В любом случае характер его требований делал обязательным его личное присутствие для их надлежащего рассмотрения.

2. Мнение Европейского Суда

59. Европейский Суд напоминает, что принцип состязательности и равенства сторон, который является одним из признаков более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, означает, что каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность знать позицию другой стороны и представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них, а также представлять свое дело в условиях, которые не ставят его в существенно неблагоприятное положение в отношении противной стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмарж и другие против Чехии" (Krcmar and Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39; и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу "Домбо Бехер Б.В. против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), § 33, Series A, N 274). Европейский Суд ранее устанавливал нарушение права на "публичное и справедливое разбирательство" в деле, в котором российский суд, отказав в личном участии содержавшихся под стражей заявителей, которые хотели сделать устные заявления по их иску о защите чести и достоинства, не рассмотрел иные правовые возможности для обеспечения их эффективного участия в разбирательстве (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, §§ 53 и последующие* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)). Он также установил нарушение статьи 6 Конвенции в деле, в котором российский суд отказал в обеспечении явки заключенного истца, который желал дать объяснения в устной форме относительно своего утверждения о том, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции. Несмотря на то, что заявитель в этом деле был представлен женой, Европейский Суд счел имеющим значение, что его требование было в существенной степени основано на его личном опыте, и его объяснения могли, таким образом, стать "важной частью представления истцом своего дела и, по сути, единственным способом обеспечения состязательного разбирательства" (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, § 37* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.)).

60. Европейский Суд также отмечает, что статья 6 Конвенции не гарантирует право на личное присутствие в суде по гражданским делам, но предоставляет более широкое право на эффективное представительство лица в суде и возможность пользоваться равенством сторон. Пункт 1 статьи 6 Конвенции оставляет государству свободу выбора способов обеспечения этих прав сторон (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, §§ 59-60, ECHR 2005-II).

61. Европейский Суд отмечает, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает право истца присутствовать на слушании по его жалобе (см. § 21 настоящего Постановления). Тем не менее ни Гражданский процессуальный кодекс, ни Уголовно-исполнительный кодекс не содержат специальных положений, обеспечивающих подобным правом лиц, содержащихся под стражей, во время предварительного заключения или отбытия ими наказания. В настоящем деле ходатайства заявителя о присутствии в зале суда были отклонены именно на том основании, что национальное законодательство не предусматривает возможности для доставки заключенных из исправительных учреждений в суды, где рассматриваются их гражданские требования.

62. Вопрос об использовании заключенными процессуальных прав в гражданском разбирательстве неоднократно рассматривался Конституционным Судом РФ, который определил несколько способов, с помощью которых их права могли бы обеспечиваться (см. § 23 настоящего Постановления). Он последовательно указывал на представительство как целесообразное решение в случаях, когда сторона разбирательства не может лично явиться в суд по гражданским делам. Учитывая очевидные сложности при транспортировке заключенных из одного места в другое, Европейский Суд может, в принципе, согласиться, что в случаях, когда жалоба не основана на личном опыте истца, представительство заключенного адвокатом не может противоречить принципу равенства сторон.

63. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации о том, что национальные суды действовали в строгом соответствии с правилами гражданского процесса, когда рассматривали иск о возмещении ущерба заявителю. Они надлежащим образом уведомили о его правах, включая право иметь представителя (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации", §§ 106-109). Однако при данных обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что присутствие его адвоката в суде могло бы обеспечить эффективное, надлежащее и удовлетворительное изложение дела заявителя.

64. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя по большей части были основаны на его собственном опыте. Европейский Суд полагает, что его объяснения, описывающие условия содержания под стражей, о которых только заявитель имел непосредственные сведения, могли составить важную часть изложения дела истца (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковалев против Российской Федерации", § 37). Только заявитель мог, давая объяснения лично, обосновать свои жалобы и ответить на вопросы судей, при их наличии.

65. Европейский Суд также отмечает, что национальные суды отказали заявителю в личном присутствии, ссылаясь на отсутствие правовой нормы, требующей его присутствия в зале суда. В этой связи Европейский Суд также принимает к сведению другую возможность, которую имели национальные суды для обеспечения участия заявителя в разбирательстве. Районный суд мог провести заседание в исправительном учреждении, где заявитель отбывал наказание, как указывал Конституционный Суд в одном из своих определений по данному поводу (см. § 23 настоящего Постановления). Тем не менее национальные суды не учли такую возможность.

66. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что национальные суды, отказав в возможности заявителю присутствовать и давать устные пояснения на слушании, лишили его возможности эффективной защиты своих прав.

67. Таким образом, имело иместо нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении отсутствия заявителя в национальных судах во время разбирательства гражданского дела.

IV. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

68. Наконец, заявитель, ссылаясь на статью 14 Конвенции, жаловался, что ему отказали в личном участии в гражданском разбирательстве только на том основании, что он являлся заключенным.

69. Европейский Суд полагает, что данная жалоба фактически повторяет жалобу заявителя на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и не образует отдельного вопроса. Следовательно, эта часть жалобы является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

70. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

71. Заявитель требовал 10 000 евро или 250 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

72. Власти Российской Федерации считали требования заявителя чрезмерными и высказывали мнение, что, если Европейский Суд установит нарушение прав заявителя, признание нарушения составляло бы достаточно справедливую компенсацию.

73. Европейский Суд отмечает, что установил совокупность серьезных нарушений прав заявителя в настоящем деле. Заявитель провел почти восемь месяцев в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях и не имел каких-либо эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы. Он также не имел возможности участвовать в разбирательстве его гражданских требований в суде. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и чувство разочарования заявителя не могут быть компенсированы только установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, он присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

74. Заявитель также требовал компенсации судебных расходов, понесенных во время разбирательства в Европейском Суде, без указания конкретной суммы и в отсутствие ходатайства об отнесении ее размера на усмотрение Европейского Суда.

75. Власти Российской Федерации считали, что заявитель фактически не просил о компенсации судебных расходов и издержек, поэтому Европейский Суд не должен присуждать ее.

76. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле сумма в 850 евро уже была выплачена заявителю в порядке освобождения от оплаты юридической помощи. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает необходимым присуждать какую бы то ни было компенсацию по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

77. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 в Калининграде, отсутствия эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы на условия содержания его под стражей и уклонения национальных властей от обеспечения участия заявителя в гражданском разбирательстве приемлемой, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей с 5 мая по 30 декабря 1998 г. в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 в Калининграде;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 5 000 евро (пять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 декабря 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда