Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 октября 2003 г. N 4-кпо03-136сп Утверждения осужденных в жалобах о непричастности к совершению преступлений не могут служить поводом к отмене приговора, приговор постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности осужденных в совершении преступлений, основанным на всестороннем и полном исследовании обстоятельств дела

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 октября 2003 г. N 4-кпо03-136сп

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 15 октября 2003 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных К. и С. и адвокатов Б. и П. на приговор суда присяжных Московского областного суда от 8 июля 2003 года, которым

К., родившийся 25 сентября 1959 года в г. Москве, несудимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п.п. "ж, з, н" УК РФ к 17 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

С., родившаяся 9 декабря 1962 года в г. Орехово-Зуево Московской области, несудимая,

осуждена по ст.ст. 33 ч. 3 и 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к 13 годам лишения свободы, по ст. 105 ч. 2 п.п. "ж, н" УК РФ к 14 годам лишения свободы и по совокупности совершенных преступлений, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, к 16 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

По этому же делу к условной мере наказания осуждена С., приговор в отношении которой не обжалуется.

Заслушав доклад судьи И., объяснения осужденных К. и С. и адвокатов Б. и П. просивших отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение, и мнение прокурора Н. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия установила:

при обстоятельствах, указанных в приговоре суда присяжных, К. признан виновным в умышленном убийстве, совершенном по найму, группой лиц по предварительному сговору и неоднократно, а С. - в организации убийства из корыстных побуждений и в умышленном убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору и неоднократно.

Преступления совершены 29 июля и в первой половине августа 2000 года на территории Мытищинского и Ногинского районов Московской области.

В кассационной жалобе адвокаты Б. и П. в защиту интересов осужденной С. просят приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания, мотивируя тем, что обстоятельства, изложенные судом в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Они утверждают, что стороне защите необоснованно было отказано в оглашении рапорта о результатах выполнения поручения следователя о розыске орудий убийства - кастета и ножа.

При выполнении следователем ст. 217 УПК РФ С. не были разъяснены особенности обжалования приговора суда присяжных, не составлен отдельный протокол о разъяснении права ходатайствовать о рассмотрении дела судом присяжных.

Суд исключил без достаточных оснований допустимые доказательства, имеющие существенное значение для исхода дела, не рассмотрел предложения защиты о внесении поправок в вопросный лист и о постановке дополнительных вопросов, неправильно квалифицировал действия С. как совокупность преступлений и назначил наказание с применением ст. 69 УК РФ, нанесение С. двух ударов ножом в спину С., что признано доказанным присяжными заседателями, с учетом заключения эксперта дает основание для квалификации ее действий только по ст. 112 ч. 2 УК РФ, как причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, несправедливо по сравнению с осужденной С. С. назначено реальное лишение свободы и на длительный срок.

В кассационной жалобе осужденная С. утверждает, что она не причастна к убийству Т. и С.

Она считает, что суд необоснованно отклонил ходатайство адвоката Д. о признании недопустимыми доказательствами показаний К. на предварительном следствии, протокол осмотра места преступления с участием К., суд необоснованно отклонил просьбу адвоката Б. об оглашении ряда документов, были нарушены ее права при выполнении требований ст. 217 УПК РФ, вопросы для присяжных заседателей ставились с учетом предъявленного обвинения, а не с учетом исследованных судом доказательств, в обвинительной речи прокурор ссылался на показания К. в качестве подозреваемого, которые не исследовались в судебном заседании, в нарушение ст. 244 УПК РФ она была лишена возможности ознакомиться с видеоматериалами, допущенными в качестве доказательств, неправильно применена ст. 69 УК РФ, просит отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение.

В кассационной жалобе осужденный К. утверждает, что он не совершал убийство Т. и С.

В то же время он считает приговор жестоким, наказание назначено без учета его возраста, наличия у него на иждивении несовершеннолетней дочери, положительной характеристики.

Он утверждает, что в суде не были допрошены свидетели, показания которых имели существенное значение для исхода дела, какие именно не указывает, суд необоснованно отклонил ходатайство о допросе эксперта.

К. также оспаривает допустимость своих показаний, утверждая, что подписывал их, не знакомясь с протоколом, на исход дела, по его мнению, повлияла публикация в средствах массовой информации обстоятельств преступления, в которой он уже назывался виновным лицом, в напутственном слове судья была необъективна, косвенно выражая свое отношение по вопросу о доказанности его вины, и просит приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит, что приговор постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности К. и С. в совершении преступлений, основанном на всестороннем и полном исследовании обстоятельств дела.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела судом не допущено.

Предварительное слушание проведено в соответствие с требованиями главы 34 УПК РФ и ст. 325 УПК РФ.

Из протокола судебного заседания видно, что осужденным К. и С. на предварительном слушании разъяснялись особенности судебного следствия в суде присяжных и особенности обжалования приговора суда присяжных, установленные главами 42 и 45 УПК РФ.

К. и С. в присутствии своих адвокатов заявили, что права им понятны, и они поддерживают свое ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных.

В связи с чем, нельзя согласиться с доводами кассационных жалоб о том, что при выборе формы судопроизводства было нарушено право осужденных К. и С. на защиту.

Утверждения адвоката Б. и П. в жалобе о том, что следователь должен был составить отдельный протокол о разъяснении обвиняемому права ходатайствовать о рассмотрении дела судом присяжных, не основано на законе.

Такое требование содержалось в ст. 424 УПК РСФСР, утратившего в настоящее время силу в связи с введением в действие УПК РФ.

Из материалов дела также видно, что на предварительном следствии адвокаты не полностью ознакомились с материалами дела.

Однако, по ходатайству адвокатов суд предоставил им возможность дополнительно ознакомиться с материалами дела, то есть восполнил неполноту предварительного следствия.

При отборе присяжных заседателей у них выяснялось, знакомы ли они с публикациями в средствах массовой информации, в которых освещались обстоятельства настоящего дела.

На этот вопрос утвердительно ответил только один присяжный заседатель под N 9, против участия которого сторона защиты, тем не менее, не возражала, но который затем был безмотивно отведен стороной обвинения и освобожден от участия в деле.

В связи с этим, доводы кассационных жалоб К. и С. о том, что на исход дела оказали влияние средства массовой информации, являются необоснованными.

Нельзя согласиться и с доводами кассационных жалоб о том, что из судебного разбирательства необоснованно были исключены допустимые доказательства, имеющие существенное значение для исхода дела.

Как следует из протокола судебного разбирательства, сторона защита ставила вопрос о возможности оглашения в присутствии присяжных заседателей протокола опроса, рапортов оперативных работников милиции, постановлений о прекращении уголовного дела, в том числе, вынесенного по заявлению соседки Т. об ее исчезновении, и по факту обнаружения ее трупа в воде, отмененного затем как незаконное, протоколов об ознакомлении С. с постановлениями следователя о назначении экспертиз и протоколов ознакомления ее с заключениями экспертиз.

Эти ходатайства стороны защиты были обоснованно оставлены без удовлетворения, поскольку, как правильно указано в протокольном постановлении, указанные выше документы не являются доказательствами, они лишь подтверждают совершение оперативных и следственных действий, а поэтому и не подлежат исследованию с участием присяжных заседателей, в компетенцию которых входит исследование только фактических обстоятельств уголовного дела.

При этом следует отметить, что право С. на защиту при проведении экспертиз нарушено не было, с постановлениями об их назначении она была ознакомлена своевременно и с участием адвоката, заявленные С. ходатайства были разрешены следователем надлежащим образом, адвокаты ходатайств не заявляли и не просили о постановке дополнительных вопросов.

С заключениями экспертиз С. была ознакомлена также с участием адвоката, а высказанные С. оценки выводов экспертов и просьба о прекращении дела, являются ее позицией по делу, о которой присяжным заседателям было хорошо известно.

Необоснованными являются и доводы кассационной жалобы осужденного К. о том, что в суде не были допрошены свидетели, показания которых имели существенное значение для исхода дела.

В кассационной жалобе осужденного не указывается, о каких свидетелях идет речь, а из протокола судебного заседания видно, что судом были оставлены без удовлетворения только ходатайства о допросе оперативных и следственных работников, вызов которых не вызывался необходимостью в связи с очевидностью недопустимости доказательств, которые просила исследовать сторона защиты.

Ходатайство о допросе экспертов, вопреки утверждениям К. в кассационной жалобе, в судебном заседании заявлено не было.

Доводы кассационных жалоб о том, что исследованные в судебном заседании показания К., данные на предварительном следствии в качестве обвиняемого и протокол осмотра места преступления с участием К., были получены и составлены с нарушением уголовно-процессуального закона, также являются необоснованными.

Суд, установив, что данные следственные действия проводились с участием адвоката, а при производстве осмотра места преступления применялась видеозапись с соблюдением требований ст. 141 УПК РСФСР, правильно признал эти доказательства допустимыми, и разрешил стороне обвинения исследовать их с участием присяжных заседателей.

Присяжными заседателями также просматривалась видеозапись осмотра места преступления с участием К., с которой С. была ознакомлена еще при выполнении требований ст. 217 УПК РФ.

Поэтому утверждения С. в жалобе о том, что в суде нарушили ее право на защиту, поскольку не знакомили с видеоматериалами, допущенными в качестве доказательств, являются надуманными.

Следует признать несоответствующими фактическим обстоятельствам рассмотрения дела и доводы кассационных жалоб осужденных о том, что прокурор в своей речи ссылался на не исследованные в судебном разбирательстве показания К., данные на предварительном следствии в качестве подозреваемого, так как таких сведения в протоколе судебного заседания не содержится, и о том, что в напутственном слове председательствующий косвенно выражал свое отношение по вопросу о доказанности обвинения.

Текст напутственного слова председательствующего не дает оснований для такого вывода, к тому же, ни одна из сторон не заявила в судебном заседании возражений в связи с содержанием напутственного слова по мотивам нарушения председательствующим принципа объективности и беспристрастности.

Вопросы, предложенные на разрешение присяжным заседателям, были сформулированы председательствующим с учетом результатов судебного следствия и прений сторон.

Как видно из предложенных стороной защиты поправок к вопросам, сформулированным судьей, в них предлагалось заменить одни слова другими, от чего существо вопросов не менялось. Предложения по постановке дополнительных вопросов не могли быть удовлетворены, так как в судебном заседании не выдвигалась позиция о совершении К. убийства С. по неосторожности или в связи с внезапно возникшим сильным душевным волнением на почве ревности. Вопросы об идентичности трупов с потерпевшими, о причинении им насильственной смерти являются составной частью первого вопроса, сформулированного председательствующим, о доказанности события преступления.

Поэтому следует признать правильным решение судьи, который в совещательной комнате рассмотрел предложения стороны защиты и не нашел оснований для их удовлетворения, что следует из окончательного текста вопросного листа, оглашенного им в судебном заседании.

К. не признавал в судебном заседании себя виновным в совершении такого преступления, он только не отрицал, что подрался с С., после чего, как он пояснял, уехал с места преступления, а С. вернулась с другими лицами и убила своего мужа.

Таким образом, оснований для отмены приговора по доводам кассационных жалоб о рассмотрении дела с нарушением уголовно-процессуального закона не имеется.

В связи с этим, утверждения осужденных К. и С. в жалобах о непричастности к совершению преступлений и доводы кассационной жалобы адвокатов Б. и П. о том, что выводы суда о виновности К. и С. в совершении преступлений не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, не могут служить кассационным поводом к отмене приговора.

В соответствие с ч. 1 ст. 334 и ст. 339 УПК РФ решение вопросов о доказанности или недоказанности события преступления, о совершении или несовершении преступления подсудимым, о виновности или невиновности подсудимого являются компетенцией присяжных заседателей. Согласно ч. 4 ст. 347 УПК РФ правильность ответов на эти вопросы не может быть поставлена под сомнение, в том числе, и в зависимости от исследованных доказательств, на которые имеется ссылка в жалобах К., С. и адвокатов Б. и П.

Действия К. и С. квалифицированы в соответствие с вердиктом присяжных заседателей, оснований для переквалификации действий С. на ст. 112 ч. 2 УК РФ, как об этом просят в жалобе адвокаты, не имеется.

Из ответа на вопросы N 19 и N 21 вопросного листа видно, что присяжные заседатели признали доказанным, что С., нанося удары ножом в спину потерпевшему С., действовала по договоренности с К. на совершение умышленного убийства, а не на причинение потерпевшему вреда здоровью средней тяжести.

В действиях С., с учетом положений ст. 17 УК РФ, содержится совокупность преступлений, поэтому ей обоснованно назначено наказание сначала за каждое из двух совершенных ею преступлений, а затем окончательно назначено наказание на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ.

Оснований считать его чрезмерно суровым не имеется, так как С. не признана присяжными заседателями лицом, заслуживающим снисхождение, она играла активную роль в совершении преступлений, явилась организатором убийства Т. и, в отличие от осужденной С., соисполнителем убийства С.

Обстоятельства, смягчающие наказание С., учтены судом в достаточной степени.

Также учтены смягчающие обстоятельства и при назначении наказания осужденному К., в том числе и те, на которые он ссылается в своей жалобе. Поэтому просьба осужденного о смягчении наказания удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор суда присяжных Московского областного суда от 8 июля 2003 года в отношении К. и С. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных и адвокатов - без удовлетворения.