Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 июня 2005 г. N 67-о05-11 Оснований к отмене или изменению приговора нет, так как виновность осужденных в умышленном причинении потерпевшему тяжкого вреда здоровью, совершенном на почве личных неприязненных отношений, убийстве, совершенном на почве личных неприязненных отношений, и в краже имущества потерпевшего, причинившей значительный ущерб, подтверждается совокупностью доказательств по делу

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 июня 2005 г. N 67-о05-11

ГАРАНТ:

Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 9 ноября 2005 г. N 697-П05ПР настоящее кассационное определение изменено

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ

рассмотрела в судебном заседании от 16 июня 2005 года кассационные жалобы осужденных Ш., С. и адвоката М. на приговор Новосибирского областного суда от 28 сентября 2004 года, которым

Ш., родившийся 14 октября 1979 года в г. Регар Республики Таджикистан, с образованием 8 классов, не работавший, ранее не судимый,

- осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ - к одиннадцати годам лишения свободы; п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ - к двум годам лишения свободы, а по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к двенадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима,

С., родившийся 30 октября 1989 года в г. Новосибирске, с образованием 6 классов, не работавший, ранее не судимый,

- осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ - к трем годам лишения свободы, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ - к одному году 6 месяцам лишения свободы, а по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к четырем годам лишения свободы в воспитательной колонии.

Признаны виновными и осуждены:

- С. - за умышленное причинение Г. тяжкого вреда здоровью, совершенное на почве личных неприязненных отношений;

- Ш. - за убийство Г., совершенное на почве личных неприязненных отношений.

- С. и Ш. - за кражу имущества Г. (его куртки-дубленки), причинившую значительный ущерб - на сумму 6000 рублей.

Преступления совершены ими в ночь с 27 на 28 декабря 2003 года в г. Новосибирске при обстоятельствах, установленных приговором.

Заслушав доклад судьи К., объяснения осужденного Ш., поддержавшего свою жалобу по изложенным в ней доводам, мнение прокурора Л., полагавшей судебное решение в отношении Ш. и С. оставить без изменения, судебная коллегия установила:

в кассационных жалобах:

- осужденный Ш. просит переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ст. 108 УК РФ, ссылаясь на отсутствие у него умысла на лишение Г. жизни и на противоправное поведение Г. Кроме того, он просит исключить из приговора его осуждение по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, утверждая, что участие в краже не принимал,

осужденный С. оспаривает законность, обоснованность и справедливость приговора, ссылаясь на то, что ударов ножом Г. не наносил; показания в ходе предварительного следствия давал под физическим воздействием и угрозами со стороны сотрудников милиции. Кроме того, показания свидетеля (какого - в жалобе не указано), по его мнению, противоречивы, а свидетелю М. председательствующий по делу задавал наводящие вопросы,

- адвокат М. в защиту интересов осужденного С. просит С. по ч. 1 ст. 111 УК РФ оправдать, его действия с п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ переквалифицировать на ч. 1 ст. 158 УК РФ, ссылаясь на то, что С. ударов ножом Г. не наносил, а наличие у него и Ш. предварительного сговора на кражу куртки не доказано, вывод о значительности ущерба не обоснован.

В возражениях государственный обвинитель М. считает доводы жалоб несостоятельными и просит оставить приговор без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и возражений, судебная коллегия находит приговор в отношении Ш. и С. законным, обоснованным и справедливым по следующим основаниям.

Виновность Ш. и С. в содеянном ими установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре, а виновность С. в совершении кражи - не оспаривается и в жалобах.

Виновность С. в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Г. подтверждается:

- показаниями С. в ходе предварительного следствия о том, что он видел, как Ш. и Г. начали драться, что Г. ножом ударил Ш. в ногу. Он, С., подбежал к ним, взял нож, находившийся на земле, и, желая остановить Г., нанес ему несколько ударов ножом в спину. При этом его рука соскользнула на лезвие и он порезал руку. Ш. после этого велел отдать ему нож, что он и сделал.

Суд обоснованно признал достоверными приведенные показания С., поскольку они соответствуют другим доказательствам, и дал надлежащую оценку изменению им показаний.

Доводы С. о том, что показания им даны под физическим воздействием и угрозами со стороны сотрудников милиции, проверялись в судебном заседании, они не нашли своего подтверждения и правильно отвергнуты судом. Никаких доказательств в подтверждение этих доводов стороной защиты суду не представлено. Из протоколов видно, что все допросы С. проводились в присутствии адвоката, законного представителя С. и педагога, при этом от участников следственных действий о применении незаконных методов расследования при проведении этих следственных действий заявлений не поступало. При допросах С., как видно из протоколов, оперативные сотрудники милиции не присутствовали. Из заключения судебно-медицинского эксперта следует, что у С. не имелось телесных повреждений, образование которых возможно со времени его задержания. Как поясняли свидетели Х. и Х. - оперуполномоченные РУВД, С. - следователь прокуратуры, к С. никаких незаконных методов расследования не применялось. Отказы С. давать показания, изменение им показаний, не соответствуют его доводам о применении к нему незаконных методов расследования.

При таких данных указанные доводы жалобы С. не состоятельны;

- заключением судебно-медицинского эксперта о наличии на ладонной поверхности 2-го межфалангового сустава 5-го пальца правой кисти поверхностной раны длиной 0,8 см, образовавшейся от воздействия острого предмета;

- актом судебно-биологической экспертизы о наличии на куртке С. крови, происхождение которой возможно от Г. и исключается - от С. или Ш.;

- показаниями Ш. в ходе предварительного следствия о том, что во время его драки с Г. он почувствовал удар в ногу, схватил Г. за руку, выбил у него из руки нож, который упал. Он крикнул С.: "Коля, где нож?". С. искал нож. После чего С. подошел к ним со стороны спины Г. Он не видел, наносил ли С. удары Г. ножом, но затем С. передал ему, Ш., нож. В это время Г. лежал на спине, он сидел верхом на Г. и удары ножом наносил ему в грудь и шею.

Последующему изменению Ш. своих показаний суд дал надлежащую оценку, правильно оценив их в совокупности с другими доказательствами;

- показаниями свидетеля М., из которых следует, что она видела двух дерущихся людей, слышала, как один из них попросил мальчика подать ему нож. Затем видела, как мальчик подал человеку, сидевшему на лежавшем на спине другом человеке нож и тот стал наносить удары ножом лежавшему человеку.

Как следует из протокола судебного заседания, свидетелю М. наводящих вопросов не задавалось. Ее показания "путаными" не были.

При таких данных суд пришел к правильному выводу о том, что Ш. не мог нанести удары ножом в спину лежавшему на спине Г.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта на задней поверхности грудной клетки Г. имелось 6 проникающих колото-резаных ран с длиной раневых каналов до 10 см, расценивающихся как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Нанесение неоднократных ударов ножом в область расположения жизненно важных органов с достаточной силой (о чем свидетельствует повреждение одежды, проникающий характер ранений и длина раневых каналов) - подтверждают правильность выводов суда о наличии у С. умысла на причинение Г. тяжкого вреда здоровью.

Виновность Ш. в убийстве Г. подтверждается указанными, а также другими, приведенными в приговоре, доказательствами.

Наступление смерти Г. от действий Ш. в жалобе не оспаривается.

Из судебно-медицинского эксперта следует, что смерть Г. наступила от слепого колото-резаного ранения шеи слева с повреждением левой общей сонной артерии, а также множественных слепых проникающих колото-резаных ранений груди, с повреждением обоих легких, сопровождавшихся излиянием крови, с последующим развитием острой массивной кровопотери.

Ссылка в жалобе Ш. на то, что он, вырвав у Г. нож, стал размахивать им перед собой, противоречит выше изложенным доказательствам, в том числе и показаниям самого Ш. о том, что удары ножом он наносил, сидя верхом на лежавшем Г.

Кроме того, как видно из материалов дела, повреждения одежды Г. и его раны имели колото-резаный характер (проникающий в тело) и не являлись резаными.

Суд обоснованно, с учетом обстоятельств убийства Г., в том числе нанесения Ш. множественных ударов ножом лежавшему Г. после того, как Г. С. уже был причинен опасный для жизни тяжкий вред здоровью, пришел к выводу об отсутствии в действиях Ш. состояния необходимой обороны.

С учетом нанесения с достаточной силой, о чем свидетельствует проникающий характер ранений, множественных ударов ножом в область расположения жизненно важных органов человека - шею и грудную клетку, в результате чего наступила смерть Г., суд пришел к правильному выводу о наличии у Ш. умысла на лишение Г. жизни. Об этом же свидетельствует последующее поведение Ш.: он не оказал Г. необходимой медицинской помощи, не принял мер по доставке его в больницу и не вызвал к нему скорую помощь.

Как пояснял в ходе предварительного следствия Ш., после совместного распития спиртных напитков он и С. поехали к Г. в гости. Перед поездкой он взял с собой нож и положил его в левый рукав куртки. Ехал он к Г. потому, что тот обещал познакомить его со своими друзьями, которые могли помочь ему в трудоустройстве. Приехав к дому Г., он решил не ходить к нему и предложил Г. дать ему 100 рублей на обратную дорогу. Г. ему в этом отказал и обозвал. Он еще раз попросил Г. помочь им уехать. Г. вновь ответил отказом. Ему это не понравилось, он первым ударил Г. и между ними началась драка. При драке у него (Ш.) выпал нож, который поднял Г. и ударил его в ногу.

Подсудимый Ш. давал в целом аналогичные показания. Кроме того, пояснял, что удары Г. ножом он наносил "от злости".

Как следует из материалов дела, у Г. не имелось обязанности давать деньги Ш., обеспечивать его поездку на такси. Отказ Г. дать денег Ш. нельзя признать противоправным поведением. Высказанные Г. при взаимной ссоре оскорбления Ш., с которым он до этого совместно распивал спиртное, не являлось тяжким и не влекло каких-либо тяжких последствий для Ш. Ш. первым применил к Г. физическое насилие и последующая драка носила обоюдный характер.

При таких данных суд обоснованно не усмотрел в действиях Ш. состояния физиологического аффекта.

В отношении С. Г. никаких противоправных действий не совершал.

Виновность Ш. в краже подтверждается материалами дела.

Допрошенный с участием адвоката в качестве обвиняемого Ш. не отрицал, что дубленку из-под лежавшего Г. вынул он и передал ее С. (т. 2 л.д. 172-177).

В ходе предварительного следствия С. пояснял, что после нанесения ударов ножом Г. Ш. вытащил из-под него куртку, подошел к нему, С., с дубленкой Г. в руках. Ш. сообщил, что он забрал у Г. имевшиеся в кармане дубленки деньги. Эту дубленку-куртку Ш. дал ему, С., и сказал, чтобы он ее нес. Он взял эту куртку и понес ее. Утром, когда уходил, Ш. забрал кутку с собой.

Из показаний свидетеля К. усматривается, что она видела, как один парень сидел верхом на другом парне и наносил удары ему. Рядом стоял подросток. Затем подросток подошел к ним и они вдвоем вытащили из-под лежавшего парня куртку, после чего подросток стал проверять содержимое карманов куртки.

Свидетель Ч. пояснял, что Ш. и С. уехали вместе с Г. Они вернулись в его квартиру часа через три, в руках Ш. была дубленка.

Протоколом обыска подтверждается изъятие дубленки Г. из дома, в котором проживал Ш.

По смыслу закона под кражей чужого имущества понимается не только изъятие, но и завладение этим имуществом.

При таких данных, поскольку как Ш., так и С. выполняли объективную сторону кражи каждый из них обоснованно признан соисполнителем кражи, независимо от того, кто из них впоследствии забрал эту дубленку себе.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Ш. и С. в содеянном и верно квалифицировал действия Ш. - по ч. 1 ст. 105 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, действия С. - по ч. 1 ст. 111 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

Доводы адвоката М. о том, что в ходе судебного разбирательства не установлен факт предварительного сговора Ш. и С. на хищение куртки, не влияет на законность и обоснованность приговора в этой части, поскольку по квалифицирующему признаку - совершение кражи группой лиц по предварительному сговору, Ш. и С. не осуждены.

Суд обоснованно пришел к выводу о том, что хищением в зимнее время верхней одежды Г. - его куртки-дубленки, стоимостью 6000 рублей, Ш. и С. причинили значительный ущерб. Стоимость куртки-дубленки правильно установлена судом исходя из показаний потерпевшего А. и свидетеля М.

Ссылка на отсутствие в материалах дела документа о стоимости куртки-дубленки не свидетельствует о неправильности вывода суда, поскольку в настоящее время отсутствуют государственные розничные цены и стоимость определяется на основе спроса и предложения при отсутствии фиксированных цен. Кроме того, как следует из материалов дела, стороной защиты не представлено доказательств иной стоимости похищенной куртки-дубленки, не опровергнуты показания указанных потерпевшего и свидетеля о ее стоимости и не заявлялось ходатайств, связанных с стоимостью куртки-дубленки. В данном случае судом не нарушен принцип осуществления правосудия - состязательности сторон.

С учетом зимнего времени года и стоимости куртки-дубленки, превышающий более, чем в два раза, установленный примечанием к ст. 158 УК РФ критерий отнесения ущерба к значимому (не менее 2500 рублей), вывод суда о значительности ущерба является правильным.

Наказание Ш. и С. назначено в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному ими, с учетом данных об их личности, влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

Им назначено справедливое наказание и оснований к его смягчению не имеется.

Выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Каких-либо существенных противоречий, влияющих на выводы суда о виновности Ш. и С. в содеянном ими, в показаниях допрошенных свидетелей - не имеется.

Ссылка в жалобе С. на то, что не все его показания были внесены в протокол судебного заседания, является несостоятельной. В этой части замечания С. на протокол судьей рассмотрены в установленном законом порядке и отклонены как недостоверные.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Новосибирского областного суда от 28 сентября 2004 года в отношении Ш. и С. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Ш., С. и адвоката М. - оставить без удовлетворения.