Кастеллс (Castells) против Испании. Решение Европейского Суда по правам человека от 23 апреля 1992 г.

Кастеллс (Castells) против Испании

Судебное решение от 23 апреля 1992 г.

Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела

А. Основные факты

В 1979 г. заявитель, сенатор, избранный от политического движения, выступающего за независимость Страны Басков, опубликовал в еженедельнике "Пунто и Ора де Еускалхерриа" статью, в которой привлек внимание общественного мнения к убийствам и нападениям, совершенным вооруженными группировками против баскских граждан. Он утверждал, что эти группировки орудовали при полной безнаказанности, поскольку за ними стояли Правительство и правящая партия. "Мы должны открыто назвать ответственных", - так заканчивалась статья.

Органы прокуратуры возбудили против Кастеллса уголовное преследование. Он был лишен парламентского иммунитета, и 7 июля 1981 г. ему было предъявлено обвинение в оскорблении Правительства (статья 161 Уголовного кодекса).

31 октября 1983 г. Палата по уголовным делам Верховного Суда признала заявителя виновным и приговорила его к одному году тюремного заключения. Суд посчитал, что положение заявителя как сенатора обязывало его ограничиться теми средствами критики Правительства, которые предусмотрены Правилами процедуры Сената и которые он не выполнил. Более того, его статья продемонстрировала намерение опорочить Правительство. Суд отказался допустить доказательства, которые защита просила приобщить к делу, чтобы показать, что содержавшаяся в статье информация была общеизвестной и соответствовала действительности.

10 апреля 1985 г. Конституционный Суд отклонил жалобу г-на Кастеллса, поданную 22 ноября 1983 г. в процедуре ампаро. Однако исполнение приговора было приостановлено.

B. Разбирательство в Комиссии по правам человека

В жалобе, поданной в Комиссию 17 сентября 1985 г., заявитель утверждал, что были нарушены статьи 6, 7, 10, 14 Конвенции.

Комиссия признала жалобу неприемлемой в отношении статей 6 и 7 и приемлемой в отношении статей 10 и 14.

В своем докладе 8 января 1991 г. Комиссия пришла к выводу:

(а) девятью голосами против трех, что было нарушение статьи 10;

(b) единогласно, что никакого отдельного вопроса на основании статьи 14 в сочетании со статьей 10 не возникает.

Комиссия передала дело в Суд 8 марта 1991 г.

Извлечение из судебного решения

Вопросы права

I. О предполагаемом нарушении статьи 10 Конвенции

23. Г-н Кастеллс заявляет, что он стал жертвой нарушения права на свободу слова, в том виде как она гарантирована статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

Правительство оспаривает это утверждение, тогда как Комиссия согласна с ним.

А. Предварительное возражение Правительства

24. Правительство утверждает, как и ранее в Комиссии, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты (статья 26 Конвенции). Возможно, "по тактическим соображениям" он не поднимал в Конституционном суде вопроса о якобы происшедшем нарушении его права на свободу слова, охраняемую в соответствии со статьей 20 Конституции. В своей жалобе, переданной в процедуре ампаро, он ссылался на эту статью лишь косвенно, жалуясь на дискриминацию при осуществлении данной свободы; кроме того, он не упоминал ни о статье 10 Конвенции, ни об аналогичных нормах в других международных пакетах. В соответствии с Учредительным актом, регламентирующим процедуру подачи и рассмотрения таких жалоб (N 2/1070), ему надлежало четко указать и фактические обстоятельства, и те нормы, которые якобы были нарушены. Отсюда следует, что г-н Кастеллс не дал Конституционному Суду возможности вынести решение по вопросу, который сейчас рассматривается в Суде.

25. В ответ заявитель утверждал, что в Конституционном Суде он специально ссылался на статью 20 Конституции. Прежде всего сами обстоятельства, изложенные в его жалобе ампаро, свидетельствовали, что предметом спора был типичный пример осуществления права на свободу слова, и со всей очевидностью доказывали вмешательство в это право. Более того, он письменно процитировал искомую статью, а в своей устной аргументации настаивал, что имело место нарушение статьи 20 в сочетании со статьей 14 Конституции (равенство перед законом). Верно, что в основном он строил свою аргументацию на более ограниченной основе - праве выборного представителя на основании статьи 23 Конституции выступать с критикой политического характера, но достаточно прочесть п. 10 части "Вопросы права" судебного решения по его делу от 10 апреля 1985 г., чтобы увидеть, что и вопрос о свободе слова в свете статьи 20 также был им поставлен. В этом пункте Конституционный Суд подробно исследовал вопрос о соответствии статьи 161 Уголовного кодекса, по которой он обвинялся и был осужден, конституционному принципу свободы слова (см. п. 15 и 17 выше).

26. Выразив свое согласие с заявителем, Комиссия прежде всего просила Суд констатировать, что рассмотрение данного возражения находится вне его компетенции.

27. По этому вопросу Суд ограничивается ссылкой на общую линию своей практики, которая нашла свое недавнее подтверждение в решении по делу Б. против Франции от 25 марта 1992 г. (Серия А, т. 232-С, с. 45, п. 35-36).

Относительно существа возражения Суд отмечает, что статья 26 Конвенции должна применяться "с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма"; достаточно, чтобы "жалобы, которые предназначены для последующего представления в учреждения Конвенции", разбирались бы "по крайней мере по существу и в соответствии с формальными требованиями и в пределах сроков, установленных внутренним законодательством" (см. решение по делу Гуцарди против Италии от 6 ноября 1980 г. Серия А, т. 39, с. 26, п. 72, и судебное решение по делу Кардо против Франции от 19 марта 1991 г. Серия А, т. 200, с. 18, п. 34).

28. Заявитель ссылается на статью 10 Конвенции в двух аспектах: как он утверждает, его преследовали и осудили за утверждения, которые были истинными, но ему помешали установить в суде их соответствие действительности; кроме того, опубликованная им статья относится к области политической критики, заниматься которой - долг любого члена Парламента.

29. Г-н Кастеллс поднимал оба эти вопроса в Верховном Суде. Судебное решение от 31 октября 1983 г. отвергло эти доводы, посчитав, что они не оправдывают оскорбления Правительства, и признало, что заявитель преступил границы приемлемой политической критики (см. п. 13 выше).

30. Основывая свою жалобу ампаро на статье 23 Конституции, заявитель отстаивал как сенатор право критиковать действия Правительства, что, очевидно, является неотъемлемой частью свободы слова выборных представителей. Более того, Конституционный Суд признал это, соединив жалобу по статьям 14 и 20 с жалобой по статье 23 (см. п. 17 выше).

Заявитель ссылался на презумпцию невиновности и право приобщать к делу доказательства, подтверждающие достоверность его высказываний, что прямо связано с предполагаемым нарушением статьи 10 Конвенции. Такой же вывод следует из позиции Конституционного Суда, который соединил вопрос о приобщении к делу доказательств с рассмотрением дела по существу на основании статьи 161 Уголовного кодекса (п. 9 и 10 части "Вопросы права" судебного решения от 10 апреля 1985 г.; см. п. 17 выше).

31. Суд, как и Комиссия, отмечает, что г-н Кастеллс неоднократно цитировал статью 20 Конституции в своих обращениях в суды (см. п. 13 и 15 выше). В ряде письменных обращений в Конституционный Суд он настаивал на своем праве "получать и распространять правдивую информацию" (см. п. 16 выше).

Нет сомнений, что причину неудачи жалобы ампаро следует искать в тех границах, которыми ограничил свою компетенцию Конституционный Суд; он сосредоточился по преимуществу на толковании понятия "оскорбление Правительства" и соответственно применении статьи 161 Уголовного кодекса, чем подлежало заниматься общим судам (см. п. 17 выше), и, следовательно, конституционный аспект свободы слова остался в стороне.

32. Следовательно, Суд полагает, что заявитель действительно ставил перед Конституционным Судом, "по крайней мере в принципе", вопросы, относящиеся к статье 10 Конвенции. Таким образом, возражение, что г-н Кастеллс не исчерпал внутренних средств правовой защиты, должно быть отклонено.

B. Об обоснованности жалобы

33. Согласно жалобе г-на Кастеллса, уголовное дело против него и последовавшее затем его осуждение за оскорбление Правительства представляет собой вмешательство в осуществление им права на свободу слова в частности, потому что ему не было позволено доказать достоверность содержавшихся в его статье утверждений.

34. Ограничения и наказания, на которые он жаловался, несомненно, являются "вмешательством" в осуществление свободы, о которой идет речь. Для того чтобы такое вмешательство не нарушало статьи 10, оно должно быть "предусмотрено законом" и направлено на достижение одной или более правомерных целей, указанных в статье 10 п. 2 и "необходимых в демократическом обществе".

1. "Предусмотрено законом"

35. Не вызывает сомнений, что оспариваемое судебное преследование имеет правовое основание, а именно статьи 161 и 162 Уголовного кодекса. Заявитель этого не оспаривает, но он утверждает, будто не представлял себе, что ему будет отказано в таком средстве защиты, как доказательство достоверности его утверждений, особенно после принятия Конституции 1978 г. Он настаивал, что до 19 мая 1982 г. Верховный Суд никогда не рассматривал дела об оскорблении Правительства и о допущении доказательств в целях защиты от обвинений в подобных преступлениях (статья 240). В доктрине и судебной практике высказывались по этому поводу разные точки зрения.

36. В возражении Правительства указывалось, что по законодательству Испании, в частности по статье 461 Уголовного кодекса, доказательство достоверности распространенных сведений как средство защиты допустимо только тогда, когда оскорбления направлены против гражданских служащих, находящихся при исполнении служебных обязанностей; ни до, ни после 1978 г. Верховный Суд не позволял когда-либо использовать exceptio veritatis для оскорблений, которые не были бы направлены против отдельных личностей. Однако г-н Кастеллс оскорбил Правительство в целом.

37. Исходя из текста статьи 461 Уголовного кодекса, Суд считает такое толкование разумным. Прецедентов такого рода, по-видимому, не было - отсюда колебания, выказанные Верховным Судом в его разъяснениях от 19 мая 1982 г. (см. п. 12 выше), что, однако, не имеет значения: разъяснение охватывало в общей форме несколько возможных типов оскорблений и должно было применяться в новых ситуациях; вышеупомянутое решение ограничилось тем, что применило его к особым обстоятельствам (см. mutatis mutandis решение по делу "Обсервер" и "Гардиан" против Соединенного Королевства от 26 ноября 1991 г. Серия А, т. 216, с. 27-28, п. 53).

Поэтому Суд, как и Комиссия, считает, что нормы, регулирующие условия оспариваемого вмешательства, были достаточно предсказуемы, исходя из целей статьи 10 п. 2 Конвенции.

2. Правомерность преследуемой цели

38. Согласно утверждению заявителя ни выдвинутое против него обвинение, ни последующее его осуждение не преследовали правомерной цели, подпадающей под действие статьи 10 п. 2. Действия, в которых он был обвинен, - и это допускал сам Верховный Суд, не вызывали какой-либо тревоги; как явствует из судебного решения от 31 октября 1983 г., вмешательство решало не задачу защиты общественного порядка и национальной безопасности, а фактически охраняло честь Правительства-ответчика.

39. Однако в своем решении от 10 апреля 1985 г., на которое ссылается Правительство, Конституционный Суд сделал упор на то, что безопасность государства может оказаться в опасности из-за попыток дискредитировать демократические институты (см. п. 17 выше). В своей статье г-н Кастеллс не просто описывает очень серьезную ситуацию в Стране Басков, он обвиняет власти, в частности полицию, в пассивности и даже попустительстве организаторам преступной деятельности, подразумевая тем самым, что Правительство также несет ответственность.

Таким образом, можно сказать, и это соответствует точке зрения Правительства и Комиссии, что в конкретных обстоятельствах Испании 1979 г. судебное преследование заявителя было начато в целях "предотвращения беспорядков" в смысле статьи 10 п. 2, а не только для "защиты репутации... других лиц".

3. Необходимость вмешательства

40. Г-н Кастеллс отметил свое согласие с Комиссией и подчеркнул чрезвычайную важность свободы слова для выборного представителя - выразителя мнений и обеспокоенности своего электората. Эта свобода заслуживает дополнительных гарантий, когда обсуждаются вопросы, представляющие общественный интерес. Так было и в этом случае; спорная статья была частью широкой дискуссии о климате нестабильности, сложившемся в Стране Басков начиная с 1977 г. Осуждение заявителя скорее призвано было защитить власти от атак оппозиции, чем Правительство от необоснованных и порочащих обвинений; хотя разглашение фактов, о которых шла речь, ставило Правительство в неловкое положение, оно отвечало общественным интересам.

41. Правительство подчеркивало, что свобода слова не является абсолютной; она налагает "обязанности и ответственность" (статья 10 п. 2 Конвенции). Г-н Кастеллс преступил обычные границы политической дискуссии; он оскорбил демократическое Правительство, способствуя дестабилизации в критический для Испании период, а именно вскоре после принятия Конституции, когда группы разной ориентации равно прибегают к насилию.

42. Суд напомнил, что свобода слова, закрепленная в статье 10 п. 1, составляет одну из важнейших опор демократического общества и одно из главных условий его прогресса. При условии соблюдения требований статьи 10 п. 2 она применима не только к "информации" или "идеям", которые встречаются благосклонно или рассматриваются как безобидные либо безразличные, но и в отношении тех, которые задевают, шокируют или беспокоят. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет "демократического общества" (см. inter alia решение по делу Хэндисайд против Соединенного Королевства от 7 декабря 1976 г. Серия А, т. 24, с. 23, п. 49, и вышеупомянутое решение по делу "Обсервер" и "Гардиан". Серия А, т. 216, с. 30, п. 59 (а)).

Свобода слова важна для всех, но это особенно справедливо, когда речь идет о выборных представителях народа. Они представляют свой электорат, привлекают внимание к его заботам и отстаивают его интересы. Соответственно, вмешательство в осуществление свободы слова члена Парламента от оппозиции, каковым является заявитель, требует самого пристального внимания со стороны Суда.

43. В рассматриваемом деле г-н Кастеллс выражал свое мнение не в зале заседаний Сената, что он мог бы делать, не опасаясь санкций, он предпочел сделать это в периодической печати. Однако это не означает, что он был не вправе критиковать таким образом Правительство.

В этой связи не следует забывать особую роль прессы в правовом государстве. Хотя она и не должна преступать определенных границ, установленных inter alia для предотвращения беспорядков и защиты репутации других лиц, тем не менее на нее возлагается обязанность передавать информацию и идеи по политическим и иным вопросам, представляющим общественный интерес (см. mutatis mutandis решение по делу "Санди таймс" против Соединенного Королевства от 26 апреля 1979 г. Серия А, т. 30, с. 40, п. 65, и вышеупомянутое решение по делу "Обсервер" и "Гардиан". Серия А, т. 216, с. 30, п. 59 (b)).

Свобода печати предоставляет для граждан один из самых совершенных способов открывать для себя и вырабатывать мнение о взглядах и позиции своих политических лидеров. В частности, она дает политикам возможность высказываться по поводу того, что заботит общественное мнение, позволяет участвовать в свободной политической дискуссии каждому, что является стержнем понятия демократического общества (см. решение по делу Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г. Серия А, т. 103, с. 26, п. 42).

44. В своем решении от 31 октября 1983 г. Верховный Суд встал на ту точку зрения, что статья перешла грань между политической критикой и оскорблением, хотя и несколько смягченным образом (см. п. 13 выше).

45. Суд, как и Комиссия, отметил, что г-н Кастеллс начал с критики безнаказанности, которой пользуются члены различных экстремистских группировок, совершивших ряд нападений в Стране Басков начиная с 1977 г. Тем самым он рассказывал о фактах, представляющих большой интерес для общественного мнения того региона, где продается большая часть тиража данного периодического издания. Однако в своих выводах он выдвинул серьезные обвинения против Правительства, которое, по его мнению, несет ответственность за возникшее положение (см. п. 7 выше).

46. Свобода политической дискуссии, несомненно, не является абсолютной по своей природе. Государства-участники могут подвергать ее определенным "ограничениям" или "санкциям", но Суду принадлежит право выносить окончательное решение о совместимости этих мер со свободой слова, воплощенной в статье 10 (см. mutatis mutandis вышеупомянутое решение по делу "Обсервер" и "Гардиан").

Пределы допустимой критики в отношении Правительства шире, чем в отношении рядового гражданина или даже политического деятеля. В демократической системе действия или упущения Правительства должны стать предметом пристального внимания не только законодательных и судебных властей, но также прессы и общественного мнения. Более того, доминирующее положение, которое занимает Правительство, делает необходимым, чтобы оно демонстрировало сдержанность, когда встает вопрос об уголовном преследовании за критику, особенно когда имеются другие средства ответа на неоправданные нападки его противников или средств массовой информации. Тем не менее у компетентных органов государственной власти как гарантов общественного порядка остается открытой возможность принятия мер, в том числе уголовно-правового характера, направленных на то, чтобы адекватным образом, без излишних эксцессов реагировать на безосновательные или недобросовестные обвинения порочащего характера.

47. Г-н Кастеллс несколько раз предлагал в Верховном Суде, а в последующем в Конституционном суде, установить, что приведенные им факты достоверны и хорошо известны; с его точки зрения, это лишало его утверждения какого-либо оскорбительного звучания (см. п. 11 и 16 выше).

19 мая 1982 г. Верховный Суд объявил такие доказательства недопустимыми на том основании, что нельзя использовать достоверность фактов как средство защиты, если речь идет об оскорблениях, направленных против государственных институтов (см. п. 12 и 13 выше); он подтвердил такое толкование в своем решении от 31 октября 1983 г. (см. п. 13 выше). Конституционный Суд решил, что это вопрос о соблюдении законности и в качестве такового находится за пределами его компетенции (см. п. 17 выше).

Поэтому заявитель при рассмотрении возбужденного против него уголовного дела по статье 161 Уголовного кодекса не мог ссылаться в свою защиту на добросовестность и достоверность фактов.

48. В возражении Правительства говорилось, что, т. к. утверждения г-на Кастеллса не были достаточно точны, они не могли претендовать на то, что их правдивость будет подтверждена; более того, они имеют оценочный характер, в отношении к которым критерий достоверности неприменим.

Этот аргумент не убедителен. Вышедшая в "Пунто и Ора де Еускалхерриа" статья должна рассматриваться в целом. Заявитель начал ее с длинного списка нападений и убийств, совершенных в Стране Басков, затем подчеркнул, что они остались безнаказанными; далее в статье он утверждал о причастности к ним различных экстремистских организаций, которые он назвал, а в конце возложил ответственность за создавшееся положение на Правительство. На самом деле достоверность многих из этих утверждений поддавалась проверке, а г-н Кастеллс обоснованно мог рассчитывать, что ему дадут возможность доказать свою добросовестность.

Невозможно судить, каков был бы результат разбирательства, если бы Верховный Суд согласился допустить доказательства, которые заявитель хотел приобщить к делу, но Суд придает решающее значение тому обстоятельству, что Верховный Суд объявил такие доказательства неприемлемыми применительно к рассматриваемому преступлению (см. п. 12 выше). Он считает, что такое вмешательство в осуществление свободы слова заявителя не было необходимым в демократическом обществе.

49. Правительство ссылается также на относительно мягкий характер наложенных санкций, но в свете предыдущего вывода Суд не обязан анализировать данный довод.

50. Суд решил, что имело место нарушение статьи 10.

II. Предполагаемое нарушение статьи 14 в сочетании со статьей 10

51. Г-н Кастеллс требовал считать его жертвой дискриминации, потому что другие люди высказывали подобные взгляды без наложения на них каких-либо уголовных санкций. Он ссылался на статью 14, которая сформулирована следующим образом:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой-либо дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или любым иным обстоятельствам".

Правительство отрицало утверждение заявителя.

52. Поскольку данный вопрос не является ключевым в деле, Суд не считает необходимым его рассмотрение (см. inter alia решение по делу Эйри против Ирландии от 9 октября 1979 г. Серия А, т. 32, с. 16, п. 30).

III. Применение статьи 50

53. В соответствии со статьей 50,

"Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".

54. Заявитель хотел прежде всего добиться публикации краткого изложения решения Суда в газетах Страны Басков, Мадрида и других провинциях страны, а также изъятия всякого упоминания о его осуждении из Центрального уголовного архива.

Суд указал, что он не компетентен принимать такие обязывающие решения (см. mutatis mutandis решение по делу "Манифаттура ФЛ" против Италии от 27 февраля 1992 г. Серия А, т. 230-В, с. 21, п. 22).

А. Материальный ущерб

55. Г-н Кастеллс потребовал 375 000 песет в качестве компенсации за потерю заработка. Как обвиняемый, отпущенный под залог, он должен был пятьдесят два раза отмечаться в суде по месту жительства (Сан-Себастьян), и три раза в Верховном Суде в Мадриде (см. п. 8 и 9 выше), что привело к потере времени и возможности заниматься профессиональной деятельностью в качестве адвоката.

Суд придерживается той точки зрения, что данное ограничение вряд ли могло причинить ущерб г-ну Кастеллсу, т. к., будучи адвокатом, он часто посещал суды, о которых идет речь. Причинение ему материального ущерба, таким образом, не установлено.

B. Нематериальный вред

56. Заявитель потребовал также компенсации морального вреда, не называя конкретных цифр. Суд не исключает наличие такого вреда, но исходя из обстоятельств дела считает, что признание настоящим судебным решением факта нарушения само по себе представляет достаточно справедливое удовлетворение.

C. Издержки и расходы

57. В качестве компенсации издержек и расходов, понесенных им в испанских судах, г-н Кастеллс потребовал 2 181 476 песет. Суд присуждает ему только 1 000 000 песет, т. к. спорные суммы относились к жалобам ампаро, т. е. тем, которые не были признаны Комиссией приемлемыми.

58. Наконец заявитель хотел получить 3 328 000 песет за понесенные им издержки и расходы в органах Конвенции, а также 20 000 немецких марок гонораров г-ну Корффу и г-ну Верваеле.

Как и Правительство, Суд считает чрезмерным число адвокатов, представлявших г-на Кастеллса, который предстал перед Судом в сопровождении четырех адвокатов; следует также иметь в виду, что Комиссия объявила некоторые первоначально заявленные жалобы неприемлемыми.

Проведя оценку по справедливости, Суд присуждает г-ну Кастеллсу компенсацию на общую сумму 2 000 000 песет.

По этим основаниям Суд единогласно

1. Постановил, что он компетентен рассматривать предварительное возражение Правительства, но отверг его;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 10;

3. Постановил, что нет необходимости рассматривать дело по статье 14, в сочетании со статьей 10;

4. Постановил, что настоящее судебное решение представляет собой достаточное справедливое удовлетворение предполагаемого морального вреда в целях статьи 50;

5. Постановил, что Королевство Испания должно выплатить заявителю в течение трех месяцев 3 000 000 (три миллиона) песет за издержки и расходы;

6. Отверг оставшуюся часть требований заявителя.

Совершено на английском и французском языках и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 23 апреля 1992 г.

Марк-Андре Эйссен                                           Рольф Риссдал

Грефье                                                      Председатель

В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 53 п. 2 Регламента Суда к настоящему решению прилагаются отдельные мнения судей.

Совпадающее мнение судьи Де Мейера

Г-н Кастеллс приводит в спорной статье длинный перечень убийств и нападений, совершенных в Стране Басков *(1), и осуждает безнаказанность, которой пользуются лица, их совершившие, описывая ее как возмутительную *(2). Он жаловался на бездействие властей *(3), которые, как он утверждал, ничего не сделали для установления личности преступников, хотя те же самые власти выказали большое рвение "в других случаях" *(4). Он усмотрел в этом свидетельство сговора с виновной стороной *(5) и приписал ответственность за "эти действия" Правительству и его сторонникам *(6).

Это, несомненно, были серьезные обвинения *(7).

Однако, выдвигая их, он правомерно осуществлял свое право на свободу слова. Это право, как видно из материалов поступившего в Суд дела, оказалось нарушено, т. к. г-н Кастеллс был подвергнут судебному преследованию и осужден за обнародование своих взглядов по вопросу, представлявшему общий интерес; наказывать гражданина за такие действия в "демократическом обществе" недопустимо.

В этой связи безразлично, прав или не прав был г-н Кастеллс. Вопрос о достоверности фактов как средстве защиты не имеет отношения к оценке ситуации *(8); это тем более справедливо, что убийства и нападения, на которые делаются ссылки в статье, действительно имели место, а безнаказанность лиц, их совершивших, никто не отрицал.

Стоит добавить также, что в той мере, в какой это касается оскорблений, ложных обвинений и диффамации, нет никаких оснований для предоставления институтам государства большей защиты, чем индивиду, либо охранять репутацию Правительства больше, чем оппозиции *(9).

Совпадающее мнение судьи Пекканена

В своей статье г-н Кастеллс вначале привел список убийств и нападений, происшедших в Стране Басков, и подчеркнул, что эти преступления остались нераскрытыми и безнаказанными. Он также упомянул о причастности к ним различных правоэкстремистских организаций. Из этих фактов он сделал вывод, что "за этими действиями может стоять только Правительство, партия Правительства и их люди".

Г-н Кастеллс был приговорен Верховным Судом за оскорбительные, но не грубые высказывания в адрес Правительства. Верховный Суд нашел inter alia, что эти оскорбительные высказывания с целью политической критики превысили допустимые пределы такой критики и задели честь Правительства. Верховный Суд придерживается мнения, что по испанскому законодательству достоверность фактов как средство защиты (exceptio veritatis) недопустимо в подобных случаях.

Суд придал решающее значение тому обстоятельству, что Верховный Суд Испании объявил недопустимой такую достоверность фактов как средство защиты по рассматриваемому преступлению. К сожалению, я не могу разделить данное мнение. Решающим в нарушении статьи 10 Конвенции, с моей точки зрения, является наказание г-на Кастеллса за то, что он посчитал Правительство ответственным за указанные инциденты и опубликовал свое мнение.

Относительно вопроса об exceptio veritatis, который подробно обсуждается в судебном решении, я полагаю, что для г-на Кастеллса оказалось бы невозможным доказать достоверность его мнения, выраженного в порядке политической полемики, - мнения, где утверждалось, что за всеми этими убийствами и нападениями стоит Правительство. Поэтому exceptio veritatis не имеет отношения к настоящему делу. Для обнаружения нарушения статьи 10 Конвенции достаточно того, что г-н Кастеллс был осужден за критику Правительства, совершенную им способом, который должен быть позволен в демократическом обществе.

Совпадающее мнение судьи Карильо Салседо

Я полностью разделяю точку зрения, высказанную Судом в 46 пункте решения. Я хотел бы подчеркнуть, что свобода слова является одним из опорных столпов демократического общества. Но я должен отметить, что осуществление этой свободы "налагает обязанности и ответственность" (статья 10 п. 2 Конвенции), и в ситуации, где насилие по политическим мотивам создает постоянную угрозу жизни и безопасности населения, бывает особенно трудно найти справедливое соотношение между потребностями защиты свободы слова и императивами защиты демократического государства.

Предусмотрев в п. 2 статьи 10, что осуществление свободы слова и мнений, свободы получать и распространять информацию и идеи "может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе", Конвенция признает, что эти свободы не являются абсолютными. Более того, Конвенция также признает тот принцип, что никакая группа лиц или индивид не имеют права заниматься деятельностью и совершать действия, направленные на невыполнение содержащихся в ней прав и свобод (статья 17), что подразумевает, на мой взгляд, наличие у государств позитивных обязательств.

Поэтому у государств развязаны руки в принятии мер, в том числе уголовно-правового характера, которые направлены на соразмерную, без эксцессов и в соответствии с требованиями Конвенции, реакцию на недобросовестные и безосновательные порочащие обвинения.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Пункт 48 судебного решения. См. первый и второй абзацы статьи в п. 7 судебного решения.

*(2) Название статьи и п. 45 и 48 судебного решения.

*(3) Пункт 39 судебного решения.

*(4) См., в частности, третий и шестой абзацы статьи.

*(5) Пункт 39 судебного решения.

*(6) Последний абзац статьи и п. 39 и 45 судебного решения.

*(7) Пункт 45 судебного решения.

*(8) См. по этому вопросу отдельное мнение г-на Пекканена, с. 29 ниже, и mutatis mutandis судебное решение по делу Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г. Серия А, т. 103, с. 27-28, п. 45 и 46.

*(9) Поэтому я не могу одобрить "усиленную защиту", предоставляемую Правительством в соответствии со статьями 161 и 162 Уголовного кодекса Испании (п. 20 судебного решения).