Решение Европейского Суда по правам человека от 28 февраля 2002 г. по вопросу приемлемости жалобы N 62208/00, Владимиром Мадестовичем Лабзовым против Российской Федерации (Первая секция)

Европейский суд по правам человека
(Первая секция)

Частичное решение
по вопросу приемлемости жалобы N 62208/00, поданной Владимиром Мадестовичем Лабзовым против Российской Федерации*

ГАРАНТ:

См. комментарии к настоящему Постановлению

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 июня 2005 г. Дело "Лабзов (Labzov) против Российской Федерации" (жалоба N 62208/00) (Первая секция)

См. также окончательное решение Европейского Суда по правам человека от 8 января 2004 г. по вопросу приемлемости жалобы N 62208/00 "Владимир Мадестович Лабзов (Vladimir Madestovich Labzov) против Российской Федерации"

Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая 28 февраля 2002 г. Палатой в составе:

Х.Л.Розакиса - Председателя Палаты,

Ф.Тюлькенс,

Дж.Бонелло,

Э.Левитса,

С.Ботучаровой,

А.Ковлера,

Э.Штайнер - судей,

и с участием С.Нильсона - Заместителя Секретаря Секции,

рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную 8 июня 2000 г. и зарегистрированную 25 октября 2000 г.,

проведя обсуждение,

принял следующее решение:

Основные факты

Заявитель, Владимир Мадестович Лабзов, является гражданином Российской Федерации, 1956 г.р., проживает в г. Чебоксары. В Суде его интересы представляет его жена, Татьяна Альбертовна Лабзова.

А. Обстоятельства дела

Относящиеся к данному делу факты, как они были представлены заявителем, могут быть изложены следующим образом.

1. Арест заявителя и его содержание под стражей

11 января 2000 г. в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в мошеннических действиях при управлении делами компании и незаконном присвоении ее имущества и средств. В последующем данное обвинение было переквалифицировано на растрату.

5 апреля 2000 г. следователь, которому было поручено данное дело, вынес постановление об аресте заявителя. 10 апреля 2000 г. это постановление было утверждено прокурором Чебоксарского района Чувашской Республики. В тот же день заявитель, которому было официально предъявлено обвинение в совершении указанного преступления, был арестован и взят под стражу.

Заявитель следующим образом описывает события, которые имели место 10 апреля 2000 г. в кабинете проводившего следствие сотрудника. По его утверждению, в кабинете находились, по крайней мере, семеро сотрудников милиции, которые оказывали на него психологическое и физическое давление. Они принудили его заменить выбранного им самим адвоката на предложенную ими кандидатуру. Заявителю не позволили делать письменные пометки, а также высказывать соображения относительно представленных в качестве доказательств материалов. Просьба заявителя доставить его к прокурору была встречена смехом и оскорблениями. Его письменное обращение относительно проведения судебной проверки законности его ареста было порвано следователем. Ему не была вручена копия обвинения. Когда заявитель почувствовал себя плохо и попросил вызвать "скорую помощь", его просьба была оставлена без внимания.

Заявитель в полусознательном состоянии был доставлен четырьмя сотрудниками специального милицейского подразделения в изолятор временного содержания при МВД Чувашской Республики. Поскольку в течение последовавшей ночи его состояние ухудшилось, 11 апреля 2000 г. заявитель был переведен в госпиталь, расположенный на территории исправительно-трудовой колонии ЮЛ 34/4 Управления исполнения наказаний Министерства юстиции Республики Чувашия. Там он находился до 16 мая 2000 г. За время его пребывания там ему был постановлен диагноз, связанный с состоянием сердца. Впоследствии заявитель был переведен в СИЗО 15/2 г. Цивильска.

2. Судебная проверка законности содержания заявителя под стражей и его последующее освобождение

12 апреля 2000 г. заявитель подал жалобу относительно судебной проверки законности его содержания под стражей. Его адвокат подал аналогичную жалобу. Тюремная администрация переправила данную жалобу в суд 19 апреля 2000 г., то есть позднее 24-часового срока, установленного Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (ч. 2 ст. 220.1). 20 апреля 2000 г. Калининский районный суд г. Чебоксары вынес решение о необоснованности жалобы. Суд посчитал, что положением предусматривается судебная проверка законности заключения под стражу до начала судебного процесса, когда какое-либо лицо содержится в изоляторе временного содержания, в следственном изоляторе или тюрьме, специально предназначенной для заключенных или временно содержащихся под стражей лиц; заявитель содержался в тюремной больнице, которая не подпадает ни под одну из перечисленных категорий учреждений.

Данное решение было вручено заявителю 20 апреля 2000 г., и он со своим адвокатом подал жалобу на том основании, что, хотя он формально содержался в тюремном госпитале, это учреждение имело все признаки тюрьмы - такие как решетки на окнах, запирающиеся на ключ двери, охранники, забор из двух рядов колючей проволоки под высоким напряжением, сторожевые собаки и вышки.

1 июня 2000 г. жалоба заявителя в отношении этого решения была отклонена Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Чувашской Республики, которая поддержала выводы нижестоящего суда относительно характера содержания в упомянутой тюремной больнице.

14 июля 2000 г. начальник Управления исполнения наказаний Министерства юстиции Чувашской Республики уведомил адвокатов заявителя о том, что вышеуказанный тюремный госпиталь действительно может быть использован для содержания находящихся под стражей лиц.

Как только заявитель был переведен из тюремного госпиталя в СИЗО 15/2 г. Цивильска, было подано новое ходатайство с просьбой об освобождении. 19 мая 2000 г. это ходатайство было отклонено Цивильским районным судом Чувашской Республики, а 8 июня 2000 г., после попытки опротестовать это решение, - Верховным Судом Чувашской Республики на основании тяжести обвинения. Ходатайство заявителя относительно пересмотра решения в порядке надзора также не увенчалось успехом.

16 июня 2000 г. два адвоката заявителя внесли новое ходатайство о его освобождении. 27 июня 2000 г. Цивильский районный суд вынес решение о неприемлемости этой жалобы на том основании, что вопрос о законности содержания заявителя под стражей уже был предметом судебной проверки (в ходе разбирательства, которое закончилось вынесением решения Верховного Суда Чувашской Республики от 8 июня 2000 г.). Это определение было поддержано при рассмотрении жалобы Верховным Судом Чувашской Республики 13 июля 2000 г.

В период с 16 июня по 22 июля 2000 г. заявитель был вновь вынужденно госпитализирован. Хотя в медицинском отчете указывалось, что заявитель нуждается в специальном лечении по поводу сердца, 22 июля 2000 г. он был опять возвращен в упоминавшийся следственный изолятор, где его поместили в специальную "карантинную" камеру. Как утверждает заявитель, условия содержания в этой камере были особенно плохими: восемьдесят заключенных находились в полузатопленном подвальном помещении площадью в 30 квадратных метров. Страдания заявителя усугублялись чрезмерной влажностью, отсутствием вентиляции и жизненно необходимых лекарств.

31 июля 2000 г. уголовное преследование заявителя было прекращено в соответствии с законом об амнистии, принятым национальным законодательным органом 26 мая 2000 г. На следующий день заявитель был освобожден из-под стражи.

3. Представление женой заявителя его интересов

11 апреля 2000 г. жена заявителя, которая была уполномочена им действовать от его имени, подала жалобу относительно его содержания под стражей в Калининский районный суд г. Чебоксары, который 16 апреля 2000 г. отказался рассматривать эту жалобу на том основании, что она была подана близким родственником заявителя, а не самим заявителем лично или его адвокатом. Хотя жене заявителя было разрешено выступать на стороне защиты на судебном процессе, если бы таковой когда-либо состоялся, она не была допущена к участию в разбирательстве на более ранней стадии, поскольку в соответствии с национальными уголовно-процессуальными нормами лица, не являющиеся членами коллегии адвокатов, не имеют права действовать в качестве адвокатов на стадии до начала судебного процесса. Как представляется, жалоба с целью опротестовать решение от 16 апреля 2000 г. не подавалась.

В. Относящиеся к делу положения национального законодательства

Статья 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривает, что судом, обладающим юрисдикцией в отношении рассмотрения ходатайства о судебной проверке законности содержания под стражей до начала судебного процесса, должен быть суд, действующий на территории, на которой содержится обвиняемый.

В Федеральном законе "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" указывается, что лица, подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений, могут содержаться в следственных изоляторах, изоляторах временного содержания и, в некоторых случаях, в тюремных учреждениях, где отбывают наказание заключенные.

Статьей 220.1 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривается, что судебная проверка законности содержания под стражей может быть инициирована только содержащимся под стражей лицом, его адвокатом или законным представителем. В соответствии со ст. 47 УПК РСФСР родственникам не дозволяется действовать в качестве адвокатов на стадии до начала уголовного разбирательства в суде.

Подпунктом "б" п. 8 Постановления Государственной Думы Российской Федерации от 26 мая 2000 г. "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" предусматривается, что лица, имеющие инвалидность I и II группы, подлежат амнистированию в отношении правонарушений, в которых они обвиняются, совершенных до вступления данного Постановления в силу.

С. Оговорка Российской Федерации

Ратификационная грамота по Конвенции, сданная на хранение Российской Федерацией 5 мая 1998 г., содержит следующую оговорку:

"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 Конвенции заявляет, что положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют... временному применению, санкционированному абзацем вторым пункта 6 раздела второго Конституции Российской Федерации, порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, установленного частью 1 статьи 11, частью 1 статьи 89, статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 102 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, с последующими изменениями и дополнениями...".

Часть 1 статьи 11 УПК РСФСР "Неприкосновенность личности":

"Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора...".

Часть 1 статьи 89 УПК РСФСР "Применение мер пресечения":

"При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных организаций, заключение под стражу".

Суть жалобы

1. В соответствии с п. 3 ст. 5 Конвенции заявитель жалуется на то, что он не был доставлен к судье для подтверждения законности его задержания.

2. Кроме того, заявитель настаивает, что его содержание под стражей является актом произвола и неоправданно жесткой мерой пресечения. При этом он ссылается на ст. 5 и 6 Конвенции и ст. 1 Протокола N 4 к ней. Он, в частности, утверждает, что не имел намерения скрыться или заняться преступной деятельностью, в любом случае плохое состояние его здоровья не позволило бы ему сделать этого. Кроме того, по его словам, выдвинутое против него обвинение было необоснованным.

3. Ссылаясь на п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции, заявитель жалуется на отказ судебных органов заняться рассмотрением его ходатайства об освобождении, поданного им в период пребывания в госпитале, а также на те обстоятельства, что мешали передаче его жалоб в судебные органы. В частности, он особо подчеркивает, что ходатайство об освобождении от 12 апреля 2000 г. не было передано в суд вплоть до 19 апреля 2000 г., несмотря на 24-часовой срок, предусматриваемый Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР.

4. Помимо этого, заявитель, в соответствии с подп. "с" п. 3 ст. 6, жалуется на отказ национальных судебных органов провести проверку в отношении ходатайства об освобождении, поданного его женой.

5. Ссылаясь на ст. 2 и 3 Конвенции, заявитель жалуется на плохие условия содержания в тюрьме, в которой он находился. Как он утверждает, эти условия представляли угрозу его жизни.

6. Со ссылкой на п. 2 ст. 6 и п. 1 ст. 7 заявитель указывает, что тот факт, что обвинение против него было снято по постановлению об амнистии, представляет собой признание его виновным без надлежащего судебного процесса и лишает его права на получение компенсации, как это записано в п. 5 ст. 5.

7. И, наконец, ссылаясь на различные положения Конвенции, в частности, ст. 1, 2, подп. "а" п. 3 ст. 6, п. 1 ст. 7, ст. 8, 10 и 13, заявитель жалуется на процессуальные нарушения в ходе следствия и оспаривает само обвинение по существу.

Вопросы права

1. В соответствии с п. 3 ст. 5 Конвенции заявитель жалуется, что его не доставили к судье по задержании. В пункте 3 ст. 5, в части, касающейся данного дела, говорится следующее:

"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью...".

Прежде всего Суд обращает внимание на оговорку Российской Федерации в отношении определенных положений п. 3 ст. 5 Конвенции. Суд отмечает, что данная оговорка относится, в частности, к ч. 1 ст. 11 и ч. 1 ст. 89 Уголовно-процессуального кодекса, в соответствии с которыми какое-либо лицо может быть заключено под стражу по решению прокурора без необходимости в таком случае в проведении судебной проверки законности содержания под стражей.

Суд должен рассмотреть вопрос о том, отвечает ли упомянутая оговорка требованиям ст. 57 Конвенции (бывшей ст. 64), которой предусматривается право любой Высокой Договаривающейся Стороны сделать оговорку к "любому конкретному положению Конвенции".

Чтобы иметь силу, любая оговорка должна удовлетворять следующим условиям: (1) она должна быть сделана на момент подписания Конвенции или ее ратификации; (2) она должна соотноситься с определенными действующими законами на момент ратификации; (3) она не должна носить общего характера; и (4) она должна содержать краткое изложение соответствующего закона.

Что касается первого и второго условий, то, как отмечает Суд, вышеуказанная оговорка содержалась в ратификационной грамоте и сформулирована так, чтобы исключить из сферы действия п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции временное применение определенных положений Уголовно-процессуального кодекса, упомянутых в тексте оговорки и относящихся к порядку ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления.

Под "оговоркой общего характера" ст. 57 подразумевается оговорка, выдержанная в терминах, которые носят слишком расплывчатую форму или допускают слишком широкую трактовку, чтобы позволить определить их точное значение и сферу применения (см. Постановление Европейского суда по делу "Белилос против Швейцарии" (Belilos v. Switzerland) от 29 апреля 1988 г., Серия А, N 132, р. 26, § 55).

По мнению Суда, настоящая оговорка выдержана в достаточно точных выражениях, поскольку в ней содержится ссылка на конкретную область права и определенные положения, которые исключаются из сферы действия конкретной статьи Конвенции (п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции).

Что касается требования о том, чтобы оговорка содержала краткое изложение закона, о котором идет речь, то, как считает Суд, текст соответствующих положений прилагался к вышеуказанной оговорке.

Таким образом, данная оговорка отвечает требованиям ст. 57 Конвенции.

Учитывая использованную в оговорке терминологию, можно говорить о том, что Российская Федерация, следовательно, не несла, в соответствии с Конвенцией, обязательства гарантировать заявителю право быть незамедлительно доставленным к судье или иному должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, с целью проверки законности избранной меры пресечения.

Из этого следует, что эта жалоба несовместима ratione materiae с положениями Конвенции в соответствии с п. 3 ст. 35 Конвенции.

2. Заявитель также жалуется, что его заключение под стражу носило характер произвола, было неоправданным и базировалось на недостаточных доказательствах. Он ссылается на ст. 5, 6 и 13 Конвенции, а также ст. 1 Протокола N 4 к Конвенции. Суд займется рассмотрением этой жалобы в соответствии с п. 1 ст. 5 Конвенции, которая в части, касающейся данного дела, гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

Требование о том, что подозрение должно быть обоснованным, представляет собой важный элемент гарантии от ареста и заключения под стражу, носящих характер произвола. Наличие "обоснованного подозрения" предполагает существование фактов или информации, которые способны убедить объективного наблюдателя в том, что лицо, о котором идет речь, могло совершить правонарушение (см. Постановление Европейского суда по делу "Фокс, Кэмпбелл и Хартли против Соединенного Королевства" (Fox, Campbell and Hartley v. United Kingdom) от 30 августа 1990 г., Серия А, N 182, р. 16, § 32).

Что касается степени "подозрения", то подп. "с" п. 1 ст. 5 Конвенции не предполагает, что следственные органы должны были получить достаточные доказательства для предъявления обвинений как во время ареста, так и в период пребывания арестованного под стражей. Целью допроса во время содержания под стражей, как это следует из подп. "с" п. 1 ст. 5 Конвенции, является обеспечение продвижения расследования по уголовному делу путем подтверждения или снятия конкретного подозрения, являющегося основанием для ареста. Таким образом, факты, вызывающие подозрение, не должны обладать той же степенью убедительности, как и те, которые необходимы для предъявления обвинения, - следующего этапа в процессе следствия по уголовному делу. Существование или отсутствие обоснованного подозрения в любом конкретном случае зависит от вполне определенных фактов (см. Постановление Европейского суда по делу "Мюррей против Соединенного Королевства" (Murray v. United Kingdom) от 28 октября 1994 г., Серия А, N 300-А, р. 27, § 55 и 57).

Суд напоминает, что цель содержания под стражей состоит в том, чтобы представить заявителя перед компетентным юридическим органом по подозрению в совершении правонарушения. Суд отмечает, что в ордере на задержание от 5 апреля 2000 г. имелась ссылка на доказательства, собранные в ходе проведенного следствия, благодаря которому было установлено, что заявитель обманным образом завладел машинным оборудованием, которое принадлежало его компании. Этот ордер позднее был проверен судом, который был уполномочен рассмотреть протест в отношении решения прокурора. В мотивировке упомянутого национального суда нет ничего, что могло бы быть расценено как акт произвола или нечто необоснованное, или как отсутствие доказательственной базы.

В заключение Суд выражает свое согласие с тем, что основанием для содержания заявителя под стражей послужило обоснованное подозрение в совершении им правонарушений уголовного характера, наказуемых в соответствии с Уголовным кодексом.

Из этого следует, что данная жалоба в соответствии с п. 1 ст. 5 является явно необоснованной, что очевидно по смыслу п. 3 ст. 35, и должна быть отклонена в соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции.

3. Заявитель также жалуется в соответствии с п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции на отказ судебных органов рассмотреть представленное им в период пребывания в госпитале ходатайство об освобождении, а также на препятствия, которые мешали передаче его ходатайств в судебные инстанции.

Суд считает, что он не в состоянии на основе имеющихся в настоящий момент материалов дела определить приемлемость этой части жалобы, а посему считает необходимым, в соответствии с подп. (b) п. 3 Правила 54 Регламента Суда, информировать об этой жалобе государство-ответчика.

4. Заявитель также жалуется в соответствии с подп. "с" п. 3 ст. 6 Конвенции на отказ национальных судебных органов рассмотреть ходатайство о его освобождении, внесенное его женой.

Подпункт "с" п. 3 ст. 6 Конвенции гласит следующее:

"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

Даже допуская, что заявитель исчерпал внутренние средства правовой защиты в этом отношении, как этого требует ст. 35 Конвенции, Суд находит, что данная жалоба неприемлема по следующим причинам:

во-первых, Суд отмечает, что уголовное дело в отношении заявителя так и не было доведено до суда. Действие ст. 6 не распространяется на судебное разбирательство с целью рассмотрения ходатайств об освобождении из-под стражи, что подпадает под сферу действия п. 4 ст. 5 (см. Решение Европейской комиссии по делу "Мудефо против Франции" (Мoudefo v. France) от 21 января 1987 г., жалоба N 10868/84, Decisions and Reports (DR) 51, р.62).

Суд полагает, что предписываемый Уголовно-процессуальным кодексом запрет для лиц, таких как близкие родственники и опекуны, на участие на стадии следствия по уголовному делу не является несовместимым с Конвенцией, поскольку, как представляется, он вполне законно нацелен на обеспечение достаточно эффективной правовой помощи на ранней стадии разбирательства по уголовному делу, а это представляет собой фактор, который может сыграть решающую роль в исходе разбирательства в целом (см., mutatis mutаndis, Решение Европейского суда по делу "Ф. С. Дж. и 22 других лица против Швейцарии" (F.S.J. and 22 others v. Switzerland) от 24 февраля 1997 г., жалоба N 27338/95).

Суд также отмечает, что заявитель располагал юридической помощью со стороны по крайней мере трех профессиональных адвокатов при составлении и внесении ходатайств об освобождении.

Из этого следует, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

5. Заявитель также жалуется в соответствии со ст. 2 и 3 Конвенции на плохие условия содержания в следственном изоляторе г. Цивильска (СИЗО 15/2).

Суд полагает, что он не в состоянии, на основе материалов дела, решить вопрос о приемлемости данной жалобы, и считает необходимым, в соответствии с подп. (b) п. 3 Правила 54 Регламента Суда, информировать относительно этой части жалобы государство-ответчика.

6. Помимо этого, заявитель жалуется, в соответствии с п. 2 ст. 6 и п. 1 ст. 7, что тот факт, что обвинение было снято с него по закону об амнистии, представляет собой вынесение приговора без должного судебного разбирательства и лишает его права требовать компенсации в соответствии с п. 5 ст. 5.

Суд находит, что предоставление амнистии заявителю по соответствующему законодательству не подразумевает, как представляется, виновности с его стороны.

Более того, нет ничего, что позволяло бы предположить, что заявитель пытался, но ему помешали получить компенсацию в связи с его арестом.

Из этого следует, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

7. Наконец, в соответствии с различными положениями Конвенции, в частности, ст. 1, 2, подп. "а" п. 3 ст. 6, п. 1 ст. 7, ст. 8, 10 и 13, заявитель настаивает на многочисленных процессуальных нарушениях в ходе следствия и оспаривает обвинение по существу.

Однако с учетом той степени, в какой заявитель обосновал эти жалобы и в какой представленные им обоснования соответствовали требованиям п. 1 ст. 35 Конвенции, а также в свете всех материалов, которыми располагает Суд, и того, насколько поднятые в жалобах вопросы находятся в его компетенции, Суд считает, что все перечисленные моменты не говорят о наличии нарушения прав и свобод, оговоренных в Конвенции и Протоколах к ней.

Из этого следует, что эти жалобы являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

По вышеуказанным причинам Суд единогласно:

решает отложить рассмотрение жалоб заявителя относительно того, что национальные судебные органы не смогли должным образом разобраться с его ходатайствами об освобождении в ожидании суда, а также в отношении плохих условий содержания;

признает неприемлемой остальную часть жалобы.

Заместитель Секретаря Секции

Сорен Нильсон

Председатель Палаты Суда

Христос Розакис

------------------------------

* Перевод с английского языка Ю.Ю.Берестнева и Е.В.Крючковой.