Решение Европейского Суда по правам человека от 20 мая 2008 г. по вопросу приемлемости жалобы N 28861/03 "Хусейн Азиев (Khusein Aziev) против Российской Федерации" (Вторая Cекция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая Cекция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 28861/03
"Хусейн Азиев (Khusein Aziev) против Российской Федерации"

Европейский Суд по правам человека (Вторая Cекция), заседая 20 мая 2008 г. Палатой в составе:

Ф. Тюлькенс, Председателя Палаты,

А. Муларони,

А. Ковлера,

В. Загребельского,

Д. Йочиене,

Д. Поповича,

А. Шайо, судей,

а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание указанную жалобу, поданную 19 августа 2003 г.,

принимая во внимание доводы властей государства-ответчика и ответные замечания, представленные заявителем,

проведя совещание,

вынес следующее Решение:

Факты

Заявитель, Хусейн Азиев, гражданин Российской Федерации, родился 28 сентября 1973 г. в селе Рошни-Чу Чеченской Республики, в настоящее время отбывает наказание в Кемеровской области. Интересы заявителя представлял И. Тимишев, адвокат, практикующий в г. Нальчике Республики Кабардино-Балкария. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а впоследствии - Уполномоченным В. Милинчук.

Х. Азиев являлся одним из заявителем# по делу Шамаева (Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), жалоба N 36378/02, ECHR 2005-III). В письме от 9 октября 2003 г. он просил объединить его жалобу с делом Шамаева, указанным выше. 26 апреля 2005 г. ввиду того обстоятельства, что по упомянутому делу Шамаева уже было вынесено постановление и что жалобы заявителя настоящей жалобы в значительной степени отличались от жалоб, предъявленных его грузинскими представителями в рамках дела Шамаева, Европейский Суд принял решение не объединять производством эти две жалобы в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда.

А. Обстоятельства дела

Обстоятельства дела, как они представлены сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

1. Обстоятельства, предшествовавшие выдаче заявителя из Грузии в Российскую Федерацию

27 июля 2002 г. группа вооруженных лиц, среди которых был и заявитель, была задержана на подходе к границе Российской Федерации с Грузией грузинскими пограничниками (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), §§57, 89 и 106).

Власти Грузии заключили заявителя под стражу. После избрания этой меры пресечения в отношении заявителя Генеральная прокуратура Российской Федерации потребовала выдачи заявителя в Российскую Федерацию (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), §§58 и 62-73). Власти Российской Федерации предъявили заявителю обвинение в совершении терроризма и бандитизма при отягчающих обстоятельствах (часть третья статьи 205 и часть вторая статьи 209 Уголовного кодекса Российской Федерации), в причинении телесных повреждений сотрудникам милиции и сил безопасности (статья 317 Уголовного кодекса Российской Федерации), в организации незаконного вооруженного формирования и участии в нем при отягчающих обстоятельствах (часть вторая статьи 208 Уголовного кодекса Российской Федерации), в незаконном обороте оружия при отягчающих обстоятельствах (часть вторая статьи 222 Уголовного кодекса Российской Федерации), в незаконном пересечении в июле 2002 г. Государственной границы Российской Федерации при отягчающих обстоятельствах (часть вторая статьи 322 Уголовного кодекса Российской Федерации). 4 октября 2002 г. заявитель был выдан в Российскую Федерацию (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), §§66, 70, 71 и 74).

2. События, последовавшие за выдачей заявителя в Российскую Федерацию

а) О роли адвоката заявителя в предварительном следствии

По-видимому, по прибытии заявителя в Российскую Федерацию, 5 октября 2002 г., ему был назначен адвокат, Молочков. После 31 января 2003 г. заявителя защищал другой адвокат, нанятый семьей заявителя, Б. 19 августа 2003 г. заявитель уполномочил Тимишева представлять его (заявителя) интересы в Европейском Суде.

Заявитель представил письмо адвоката Молочкова от 9 июля 2003 г. по делу Шамаева (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), §241)), направленное в Европейский Суд 26 августа 2003 г. В этом письме, подготовленном в связи с обращением в Европейский Суд Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, адвокат сообщал, что с 5 октября 2002 г. по 31 января 2003 г. он осуществлял защиту Х. Азиева в рамках предъявленного заявителю уголовного обвинения. На протяжении этого срока его (адвоката) бывший доверитель никогда не высказывал жалоб на нарушение своих прав, предусмотренных Конвенцией, равно как и не сообщал о своем намерении обратиться в Европейский Суд. В отсутствие специальных на то указаний заявителя адвокат не мог обратиться в Европейский Суд по собственной инициативе. Адвокат всегда располагал необходимыми временем и возможностями для подготовки защиты своего доверителя, а также ему были обеспечены встречи с заявителем наедине, без присутствия охранников места содержания под стражей (см. там же, §§232 и последующие).

По утверждению заявителя, Молочков не предпринял никаких действий по осуществлению его защиты. В любом случае, не зная чеченского языка, этот адвокат не мог общаться с заявителем. Заявитель не отказывался от услуг Молочкова. Он также не подавал никаких жалоб на действия Молочкова ни в суды Российской Федерации, ни в иные органы государственной власти.

(b) Определение территориальной подсудности дела в отношении заявителя

24 июня 2003 г. было завершено предварительное следствие по делу в отношении заявителя. Дело было направлено в Верховный суд Чеченской Республики для судебного разбирательства. 24 июля 2003 г. в связи с "отсутствием судей, компетентных рассматривать дела данной категории", председатель Верховного суда Чеченской Республики направил уголовное дело по обвинению Х. Азиева в Верховный Суд Российской Федерации для решения вопроса о передаче дела в другой компетентный суд.

21 августа 2003 г. заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации направил уголовное дело по обвинению заявителя в Ставропольский краевой суд.

В ходе судебного разбирательства в Ставропольском краевом суде Х. Азиев заявил ходатайство о направление уголовного дела по его обвинению в Верховный суд Чеченской Республики в соответствии с частью второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Заявитель настаивал на том, что согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации уголовное дело в его отношении подпадало под территориальную подсудность Верховного суда Чеченской Республики.

6 октября 2003 г. Ставропольский краевой суд, заседая в составе одного профессионального судьи, вынес постановление об отклонении ходатайства заявителя, сославшись на статью 36 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой споры о подсудности между судами не допускаются. Поскольку решение о направлении данного уголовного дела в Ставропольский краевой суд было принято заместителем Председателя Верховного Суда Российской Федерации после принятия решения о смене подсудности, ходатайство заявителя не могло быть удовлетворено.

Заявитель обратился в Верховный Суд Российской Федерации с жалобой в порядке надзора. 26 ноября 2003 г. судья Верховного Суда Российской Федерации ответил заявителю, что решения Председателя и заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации обжалованию не подлежат, в связи с чем жалоба заявителя об изменении территориальной подсудности его дела была оставлена без рассмотрения по существу.

Согласно письму судьи Верховного Суда Российской Федерации 24 июня 2003 г., по окончании предварительного расследования, Х. Азиевым было заявлено ходатайство о рассмотрении его дела в Верховном суде Чеченской Республики с участием присяжных заседателей (согласно подпункту "б" части второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Однако поскольку суды с участием присяжных заседателей вводились в Чеченской Республике только с 1 января 2007 г. (в соответствии с Федеральным законом от 27 декабря 2002 г.), тот факт, что дело заявителя было направлено в Верховный Суд Российской Федерации с целью определения территориальной подсудности, не противоречил статье 35 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Судья настаивал, что, поскольку заявитель и его адвокат были уведомлены о решении от 21 августа 2003 г. о передаче дела на рассмотрение Ставропольского краевого суда, права заявителя нарушены не были.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "подпункту "б" части второй статьи 30" следует читать "пункту "2" части второй статьи 30"

После коммуникации жалобы властям Российской Федерации стороны сообщили Европейскому Суду, что 6 октября 2003 г. Х. Азиев и его представитель заявили о своем нежелании, чтобы дело рассматривалось судом с участием присяжных заседателей. Следовательно, дело подлежало рассмотрению судьей единолично. После нескольких определений об отложении судебного заседания 12 ноября 2004 г. Ставропольский краевой суд удовлетворил ходатайство заявителя и принял решение о передаче вопроса о территориальной подсудности на рассмотрение Верховного Суда Российской Федерации.

13 января 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации постановил, что дело подлежало рассмотрению Верховным Судом Чеченской Республики ввиду отказа заявителя от ходатайства о рассмотрении его дела с участием присяжных заседателей.

20 июня 2005 г. Верховный Суд Чеченской Республики признал заявителя виновным в бандитизме, незаконном обороте огнестрельного оружия, нападении на сотрудников милиции и военнослужащих и незаконном пересечении Государственной границы. Заявитель был приговорен к 17 годам лишения своды с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. 24 июня 2005 г. заявитель обжаловал приговор, по-видимому, сославшись на ряд процессуальных нарушений и оспорив способ толкования судом определенных фактов. Заявитель не представил копию своей кассационной жалобы.

15 сентября 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор без изменения.

(с) Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

Тимишев обратился в районную* (*Так в тексте. Секретариатом Европейского Суда не указано название районной прокуратуры. Исходя из содержания следующего абзаца, речь, видимо, идет о прокуратуре Промышленного района г. Ставрополя (прим. переводчика).) прокуратуру г. Ставрополя с жалобой на жестокое обращение с заявителем со стороны сотрудников конвоя при доставлении заявителя из следственного изолятора в Ставропольский краевой суд и с требованием провести проверку в отношении лиц, виновных в указанном обращении.

Прокурор Промышленного района г. Ставрополя провел проверку по жалобе. Прокурор допросил заявителя, нескольких охранников, дежуривших в тот день, и сотрудников следственного изолятора, занимавшихся приемом заявителя в изолятор после его доставки в это учреждение из судебного заседания. Прокурор также исследовал ведущийся в следственном изоляторе журнал жалоб на состояние здоровья. В своих объяснениях прокурору от 14 ноября 2003 г. заявитель сообщил, что конвоиры толкнули его, когда он забирался в автомобиль, и ударили его по спине два или три раза. Они также толкнули его в спину по прибытии к зданию суда, заставляя идти быстрее.

Постановлением от 14 ноября 2003 г. в удовлетворении жалобы было оказано, поскольку утверждения заявителя не подтвердились и поскольку заявитель не обращался за медицинской помощью в связи с инцидентом. Заявитель не обжаловал указанное постановление.

Кроме того, Управлением внутренних дел Ставропольского края была проведена внутренняя проверка. В ходе проверки были установлены и допрошены указанные заявителем сотрудники конвойной службы. Они отрицали, что жестоко обращались с заявителем. Жалоб от заявителя зарегистрировано не было; травм у него также отмечено не было. Управление пришло к выводу, что жалоба являлась необоснованной.

В. Соответствующее внутригосударственное законодательство

С 1 июля 2002 г. вопросы, касающиеся производства по уголовным делам, регулируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ).

Статья 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает правила для состава суда. Пункт "б"* (*В части второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации пункты пронумерованы не буквами, а цифрами: (1), (2) и т.д. (прим. переводчика).) части второй этой статьи закрепляет, что по ходатайству подсудимого по делам о тяжких преступлениях судебное рассмотрение может быть произведено судом в составе федерального судьи с участием коллегии из 12 присяжных заседателей.

В статьях 32, 35 и 36 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации закреплены правила территориальной подсудности. В них установлено, что если, inter alia* (*Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), по ходатайству стороны в процессе принято решение о передаче дела по подсудности в другой суд, это решение является окончательным и обязательным для суда, куда передано дело.

Федеральным законом от 27 декабря 2002 г. был изменен порядок вступления в силу положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В частности, относительно введения суда присяжных федеральный закон установил, что пункт "б" части второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации вступит в силу в Ставропольском крае с 1 июля 2002 г., а в Чеченской Республике - с 1 января 2007 г.

Суть жалобы

1. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель утверждает, что 29 октября 2003 г. он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников конвоя.

2. Ссылаясь на статью 6 Конвенции, заявитель утверждает, что, во-первых, Генеральная прокуратура Российской Федерации добилась его выдачи из Грузии в Российскую Федерацию без какого бы то ни было судебного контроля за этой процедурой и что, во-вторых, обвинение было предъявлено ему при содействии Молочкова, "официально назначенного" адвоката, который не защищал его (заявителя) интересы. Кроме того, по утверждению заявителя, Молочков не оказывал ему содействие и не защищал его. Даже при наличии желания адвоката подготовить защиту заявителя это было бы невозможно в отсутствие переводчика.

3. Заявитель утверждает, что не был судим "судом, созданным на основании закона", поскольку Верховный Суд Российской Федерации передал его дело в Ставропольский краевой суд, который, по словам заявителя, не был компетентен рассматривать предъявленное заявителю обвинение.

4. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявитель утверждает, что в Российской Федерации отсутствует правовая защита применительно к [обжалованию] решения об изменении территориальной подсудности рассмотрения уголовного дела.

5. В последних замечаниях, сделанных после коммуникации настоящей жалобы властям Российской Федерации, заявитель поставил еще ряд вопросов, касавшихся справедливости рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции и в кассационном суде. В частности, заявитель утверждал, что суд первой инстанции огласил показания ряда лиц, которые не могли быть вызваны в судебное заседание, что Верховный Суд Российской Федерации не рассмотрел должным образом некоторые пункты кассационной жалобы и что определенные фактические доводы были истолкованы обоими судами неправильно.

Право

А. Жалоба заявителя на жестокое обращение

Заявитель утверждал, что 29 октября 2003 г. в нарушение требований статьи 3 Конвенции с ним жестоко обращались сотрудники конвоя, доставлявшие его из следственного изолятора в Ставропольский краевой суд. Статья 3 Конвенции звучит следующим образом:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Власти Российской Федерации полагали, что данная жалоба должна быть признана явно необоснованной. Они ссылались на данные внутригосударственной проверки, в ходе которой жалобы заявителя не подтвердились.

Заявитель повторил свои жалобы и утверждал, что внутригосударственная проверка была излишней* (*Так в тексте. Использован английский термин "superfluous", который переводится как "чрезмерный", "излишний", "избыточный". Возможно, допущена техническая ошибка, и речь могла идти о термине "superficial" - "поверхностный" (прим. переводчика).), и поэтому ее выводы не могут быть приняты во внимание.

Европейский Суд полагает, что не призван рассматривать доводы сторон по следующим причинам. Пункт 1 статьи 35 Конвенции закрепляет, что Европейский Суд может рассматривать жалобу только после исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд повторяет в этом отношении, что заявление о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников органов внутренних дел, предположительно нарушивших Конвенцию, является надлежащим средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, p. 3286, §§82-86). Европейский Суд также повторяет, что если компетентные следственные органы отказывают в возбуждении уголовного дела, жалоба в суд может считаться существенной гарантией против произвольного осуществления следственными органами своих прав (см. Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99, см. также Решение Европейского Суда по делу "Медведев против Российской Федерации" (Medvedev v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 26428/03). Поэтому при обычном ходе событий такая жалоба может считаться возможным средством правовой защиты, когда сторона обвинения решает не проводить расследования по жалобам.

В принципе Европейский Суд признает уязвимость лиц, заключенных под стражу, и сложности, с которыми они сталкиваются, инициируя сложные юридические процедуры. Эти соображения могут повлиять на подход Европейского Суда к рассмотрению вопроса об исчерпании средств правовой защиты. Так, Европейский Суд уже установил, что при определенных обстоятельствах, в частности, когда потерпевший получил серьезные травмы при подозрительных обстоятельствах и власти были в достаточной степени уведомлены о ситуации, на власти может быть возложена обязанность проверить жалобы на предполагаемое жестокое обращение по своей инициативе, даже без надлежащей официальной жалобы потерпевшего (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-VI, §56, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (Ylhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, ECHR 2000-VII, §63).

Однако настоящее дело явно не относится к этой категории. Заявитель ни разу не утверждал, что имели место особые обстоятельства, которые могли бы освободить его от обязанности обжаловать постановление прокурора. Европейский Суд особо отмечает то обстоятельство, что в рассматриваемое время интересы заявителя представляли два адвоката, заявитель регулярно встречался с ними и с их помощью подал ряд жалоб. Несмотря на это, постановление прокурора Промышленного района г. Ставрополя от 14 ноября 2003 г. обжаловано не было.

Следовательно, данная жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

В. Жалоба заявителя на ненадлежащую правовую помощь

Заявитель утверждал, что действия назначенного ему адвоката нарушили его (заявителя) право на справедливое судебное разбирательство и, в частности, право на правовую помощь. Жалоба должна быть рассмотрена в свете статьи 6 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, звучит следующим образом:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия; ..."

1. Доводы сторон

Власти Российской Федерации просили Европейский Суд признать жалобу явно необоснованной. Они утверждали, что Молочков являлся членом Ставропольской краевой коллегии адвокатов с 1993 года и был зарегистрирован в местном списке адвокатов. 5 октября 2002 г. он был назначен представлять интересы заявителя на началах pro bono* (*Pro bono (лат.) - безвозмездно, бесплатно (прим. переводчика).) и выполнял свои обязанности до 31 января 2003 г. Назначение было осуществлено согласно требованиям соответствующих положений Конституции Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Х. Азиев не заявлял жалоб на действия Молочкова ни следственным органам, ни прокурору. Также он не жаловался в Ставропольскую краевую коллегию адвокатов на предположительно низкое качество работы по представительству его интересов. Кроме того, власти Российской Федерации отметили, что заявитель не отказывался от услуг Молочкова и не просил назначить другого адвоката, как позволяло соответствующее законодательство. Таким образом, власти не знали, что заявитель недоволен официально назначенным ему адвокатом, и не имели оснований предпринимать какие-либо действия, чтобы вмешиваться в этот вопрос.

Относительно утверждения заявителя о том, что письмо, датированное июлем 2003 г., являлось свидетельством сотрудничества г-на Молочкова со следственными органами, власти Российской Федерации утверждали, что в письме не содержалось сведений, полученных адвокатом в рамках его профессиональных взаимоотношений со своим клиентом. Письмо касалось только того периода, когда г-н Молочков действовал в качестве адвоката заявителя в уголовном деле, и затрагивало факты, которые нельзя было истолковать как нарушающие право заявителя на правовую помощь.

Заявитель утверждал, что Молочков действовал в качестве свидетеля стороны властей государства-ответчика в рамках производства в Европейском Суде и, таким образом, продемонстрировал, что он был ненадежным адвокатом стороны защиты. Заявитель также утверждал, что г-н Молочков не принял во внимание тот факт, что заявитель недостаточно владел русским языком. В своих последних замечаниях он также утверждал, что Молочков представлял интересы другого заявителя и подсудимого по другому делу, связанному с делом заявителя - г-на Визитова, несмотря на наличие между делами конфликта интересов защиты.

2. Мнение Европейского Суда

Европейский Суд повторяет, что является, в основном, надзирающим и вспомогательным органом по отношению ко внутригосударственным системам защиты прав человека. Правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, закрепленное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает лиц, обращающихся в международную судебную инстанцию с жалобой на государство, сначала использовать средства правовой защиты, предоставляемые государственной правовой системой, освобождая, таким образом, государства от необходимости отвечать за свои действия перед международным судом, прежде чем им (государствам) была предоставлена возможность урегулировать вопрос в рамках своих правовых систем. Для того, чтобы данное требование считалось выполненным, заявитель должен обычно обратиться к средствам правовой защиты, которые являются доступными и достаточными для получения компенсации в связи с предполагаемыми нарушениями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), жалоба N 24760/94, ECHR 1999-VIII, §85).

Предметом настоящей жалобы является надлежащее качество представления интересов заявителя в рамках уголовного дела, рассматривавшегося в Российской Федерации. Жалоба распространяется на период с 5 октября 2002 г., когда заявителя выдали из Грузии, по 15 сентября 2005 г., когда приговор в отношении заявителя был оставлен без изменения Верховным Судом Российской Федерации. В рамках соответствующих процедур интересы заявителя с 5 октября 2002 г. по 31 января 2003 г. представлял официально назначенный адвокат Молочков. После последней указанной даты защиту осуществлял другой, выбранный заявителем адвокат - Б. В какой-то момент Тимишев взял на себя обязанности дополнительного адвоката стороны защиты. Таким образом, после 31 января 2003 г. интересы заявителя постоянно защищал выбранный им самим адвокат.

Из доводов сторон и исследованных Европейским Судом документов не следует, что заявитель в любой из моментов периода, когда его интересы представлял Молочков или позднее, ставил бы перед каким-либо компетентным органом государственной власти вопрос о предположительно ненадлежащем качестве правовой помощи на протяжении первых четырех месяцев предварительного следствия. Также заявитель не утверждал, что такие средства правовой защиты не были бы ему доступны в рамках настоящего дела.

Кроме того, Европейский Суд повторяет в связи с этим, что, как он неоднократно устанавливал, из принципа независимости юридической профессии следует, что действия стороны защиты являются, в основном, предметом обсуждения между адвокатом и его клиентом, независимо от того, назначен ли адвокат представлять интересы клиента бесплатно или работает за плату от частных лиц. Европейский Суд полагает, что компетентные органы государственной власти могут вмешиваться на основании подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, только если неспособность назначенного адвоката осуществлять эффективное представительство интересов клиента является явной или если этот факт каким-либо образом в достаточной степени доведен до сведения властей (см. в качестве классического примера Постановление Европейского Суда по делу "Камасинский против Австрии" (Kamasinski v. Austria) от 19 декабря 1989 г., Series A, N 168, §67). Как видно из доводов сторон, официально назначенный адвокат участвовал в процессе вместе с заявителем, и нельзя сказать, чтобы обстоятельства дела являлись таковыми, чтобы потребовать от властей каких-либо действий по их собственной инициативе (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Кахраман против Турции" (Kahraman v. Turkey) от 26 апреля 2007 г., жалоба N 42104/02, §36).

В отсутствие каких-либо пояснений со стороны заявителя относительно того, почему рассматриваемый вопрос не был поставлен им в рамках уголовного дела перед каким-либо органом государственной власти, данная жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

С. Жалоба заявителя на незаконность суда

Заявитель утверждал, что передача его дела в Ставропольский краевой суд была незаконной и что в отношении этого решения не существовало средств правовой защиты. Заявитель ссылался на статьи 6 и 13 Конвенции, которые в части, применимой к настоящему делу, звучат следующим образом:

Статья 6 Конвенции

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона."

Статья 13 Конвенции

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве."

Власти Российской Федерации сослались на ходатайство заявителя о рассмотрении его дела с участием присяжных заседателей. Они ссылались на внутригосударственные правовые нормы, согласно которым суд присяжных не вводился в Чеченской Республике ранее 1 января 2007 г., а в Ставропольском крае был введен с 1 июля 2002 г. По ходатайству заявителя Верховный Суд Российской Федерации был компетентен передать уголовное дело для рассмотрения по существу в другой субъект Российской Федерации, чтобы обеспечить конституционное право заявителя на рассмотрение его дела с участием суда присяжных. Таким образом, статьи 6 и 13 Конвенции нарушены не были.

Заявитель настаивал, что передача уголовного дела в Ставропольский краевой суд была незаконной. Он также полагал, что, хотя, в конечном счете, его дело рассмотрел Верховный Суд Чеченской Республики, он стал жертвой нарушения указанных положений Конвенции, поскольку его дело находилось в Ставропольском краевом суде на протяжении полутора лет.

Европейский Суд отмечает, что заявитель был осужден Верховным судом Чеченской Республики в июне 2005 г. и что приговор был оставлен без изменения Верховным Судом Российской Федерации в сентябре 2005 г. Не было установлено, что суды двух инстанций, рассматривавшие дело заявителя, не обладали бы для этого соответствующей компетенцией или что они не являлись бы судами, "созданными на основании закона". Поэтому данная часть жалобы заявителя является явно необоснованной.

В итоге в свете всех представленных ему материалов и в той части, в которой обжалуемые вопросы относятся к сфере его компетенции, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией или протоколами к ней.

Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

D. Иные жалобы на несправедливость рассмотрения уголовного дела в отношении заявителя и на решение Генерального прокурора Российской Федерации о запросе выдачи заявителя

Заявитель подал ряд других жалоб на нарушение статьи 6 Конвенции, некоторые из них уже после коммуникации жалобы властям Российской Федерации.

По итогам рассмотрения представленных ему материалов Европейский Суд не находит проявления нарушений указанной статьи Конвенции. Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Салли Долле Секретарь Секции Суда

Франсуаза Тюлькенс Председатель Палаты Суда