Постановление Европейского Суда по правам человека от 31 января 2008 г. Дело "Рябов (Ryabov) против Российской Федерации" (жалоба N 3896/04) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Рябов (Ryabov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 3896/04)

Постановление Суда

Страсбург, 31 января 2008 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С. Э. Йебенса,

Д. Малинверни, судей,

а также при участии А. Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 10 января 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 3896/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Юрьевичем Рябовым (далее - заявитель) 8 ноября 2003 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь* (* Речь идет о выделении денежных средств со стороны Европейского Суда для оказания заявителю бесплатной юридической помощи в соответствии с главой X "Юридическая помощь" Регламента Европейского Суда (прим. ред.).), в Европейском Суде представляли К. Москаленко и М. Арутюнян, адвокаты Центра содействия международной защите. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель, в частности, ссылался на невозможность допроса свидетелей обвинения в нарушение подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

4. 27 апреля 2005 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. 2 февраля 2006 г. Европейский Суд решил на основании подпункта "с" пункта 2 правила 54 Регламента Суда предложить властям Российской Федерации представить письменные объяснения по вопросу о предполагаемом вмешательстве в право заявителя на обращение в Европейский Суд, гарантированное статьей 34 Конвенции.

6. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения, Европейский Суд отклонил их.

Факты

Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1972 году и проживает в Вологодской области.

A. Уголовное дело против заявителя

8. 9 декабря 2002 г. заявителю было предъявлено обвинение в изнасиловании T., которой на момент совершения преступления летом 2000 года было семь лет. Обвинение было основано на результатах допросов девочки (T.), матери девочки K. и соседки Г., а также выводах медицинской экспертизы, которую потерпевшая прошла 4 октября 2002 г. Заявитель просил следователя устроить очную ставку со свидетелями обвинения и медицинским экспертом. 10 декабря 2002 г. следователь отклонил ходатайство. 9 января 2003 г. Вологодский областной суд признал это решение законным в последней инстанции.

9. В начале судебного заседания заявитель, узнав, что свидетель г-жа Г. и медицинский эксперт не присутствуют, ходатайствовал перед судом об обеспечении их явки. Судья ответила: "Где я их возьму?" и отклонила ходатайство.

10. Заявитель не признал себя виновным. Он признал, что в конце июля 2000 г. и# отправился вместе с T. в деревню Володино, где они провели ночь в доме его бывшей жены, но отрицал, что изнасиловал девочку.

11. K. заявила, что в октябре 2002 г. она обнаружила записку T. В ней девочка писала, что заявитель изнасиловал ее летом 2000 года в деревне Володино. Она спросила девочку о записке, и T. подтвердила ее соответствие действительности.

12. На суде T. подтвердила, что заявитель ее изнасиловал.

13. 21 января 2003 г. Вологодский областной суд признал заявителя виновным в изнасиловании при отягчающих обстоятельствах, преступлении, предусмотренном пунктом "в" части 3 статьи 131 Уголовного кодекса Российской Федерации, и приговорил его к 12 годам и шести месяцам лишения свободы.

14. Областной суд пришел к выводу о том, что вина заявителя достаточно установлена на основании показаний потерпевшей, которые подтверждались следующими доказательствами:

- выводами медицинской экспертизы, проведенной 4 октября 2002 г., о наличии рубцов на гимене T. Рубцы могли быть вызваны воздействием твердого предмета. Установить время их возникновения не представилось возможным;

- письменным заявлением соседки Г., сделанным на предварительном следствии. В одну из летних ночей 2000 года Г., чья квартира была отделена от квартиры бывшей жены заявителя перегородкой, услышала визг девочки, умолявшей отца прекратить. Девочка некоторое время всхлипывала. Г. прикрикнула на заявителя и потребовала прекратить пугать ребенка. В то время она думала, что девочка является дочерью заявителя, В. Всхлипывание стихло, но затем девочка вновь стала плакать и просить отца прекратить. На следующий день Г. встретила заявителя и спросила его, что произошло. Он отвечал, что это ее не касается;

- запиской, написанной детским почерком, в которой утверждалось, что написавшая ее была изнасилована "Андрюхой" (уменьшительное имя заявителя). T. подтвердила, что написала записку.

15. В своей жалобе заявитель указывал, что суд не обеспечил явку г-жи Г. и медицинского эксперта.

16. 7 июля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев жалобу, оставил приговор от 21 января 2003 г. без изменения. Он указал, что выводы суда в достаточной степени подкрепляются заявлениями потерпевшей, которые подтверждены другими доказательствами, в частности, запиской ребенка, свидетельскими показаниями Г. "в суде" [!] и заключением медицинской экспертизы.

17. 25 июля 2005 г. заместитель генерального прокурора подал надзорное представление в президиум Верховного Суда. Он указал, что Вологодский областной суд и Верховный Суд нарушили право заявителя на допрос свидетеля Г. и медицинского эксперта.

18. 1 марта 2006 г. президиум Верховного Суда удовлетворил представление прокурора частично. Он установил, что суд кассационной инстанции оставил без внимания довод заявителя о том, что его ходатайство о допросе свидетелей обвинения было необоснованно отклонено. Он также отметил, что суд кассационной инстанции ошибочно сослался на то, что Г. дала показания в суде. Президиум отменил определение от 7 июля 2003 г. и возвратил дело на новое кассационное рассмотрение.

19. 19 июля 2006 г. Верховный Суд повторно рассмотрел кассационную жалобу. Он отметил, что заявитель был лишен возможности допроса Г. и медицинского эксперта на предварительном следствии и на суде. Суд установил нарушение прав заявителя, предусмотренных подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

20. Представляется, что 11 сентября 2006 г. Вологодский областной суд вынес новый приговор по делу заявителя. Копия приговора не была получена Европейским Судом. Хотя заявитель выразил намерение обжаловать приговор, он не представил копию своей кассационной жалобы. Информация об этом разбирательстве не поступала.

B. Предполагаемое вмешательство в право заявителя на обращение в Европейский Суд

21. 21 октября 2005 г. представители заявителя, К. Москаленко и М. Арутюнян, подали возражения на меморандум властей Российской Федерации и требования о справедливой компенсации. Они приложили, в частности, следующие документы:

(a) соглашение об оказании юридической помощи N 032 от 28 сентября 2005 г., в соответствии с которым адвокат Арутюнян приняла обязательство представлять заявителя в Европейском Суде за сумму 21 000 рублей. Графа, предназначенная для подписи заявителя, содержала пометку: "в соответствии с доверенностью на представительство в Европейском Суде", но подпись отсутствовала;

(b) соглашение об оказании юридической помощи N 2384 от 28 сентября 2005 г., в соответствии с которым адвокат Москаленко приняла обязательство представлять заявителя в Европейском Суде за сумму 42 000 рублей. Графа, предназначенная для подписи заявителя, содержала пометку: "в соответствии с доверенностью на представительство в Европейском Суде", но подпись отсутствовала.

22. 23 ноября 2005 г. власти Российской Федерации представили свои комментарии в связи с требованием о справедливой компенсации. Они, в частности, утверждали, что указанные документы "не имеют юридической силы и подготовлены с нарушением основных правил составления юридических документов", поскольку не были подписаны заявителем или лицом, уполномоченным подписывать от его имени. По мнению властей Российской Федерации, доверенность, выданная на представительство заявителя в суде, не позволяла адвокату Москаленко подписывать в качестве агента заявителя соглашение об оказании юридической помощи, обязывающее заявителя оплачивать ее услуги.

23. 25 ноября 2005 г. Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптев (далее - Уполномоченный) направил руководителю Федеральной регистрационной службы Министерства юстиции письмо с приложением копии соглашения об оказании юридической помощи N 2384, которое содержало следующий запрос:

"...Указанное соглашение не подписано ни г-ном Рябовым, ни уполномоченным им лицом... В этой связи я прошу дать оценку законности действий адвоката г-жи К. Москаленко, которая составила от имени своего клиента (г-на Рябова) и, по-видимому, без его ведома соглашение об оказании юридической помощи, которое возлагает на г-на Рябова также без его ведома обязательство выплатить крупную денежную сумму (42 000 рублей).

На основании Положения об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, утвержденного Указом Президента N 310 от 29 марта 1998 г., прошу подготовить и направить в мой адрес вышеуказанную информацию к 23 декабря 2005 г." (полужирный шрифт использован в оригинале письма).

24. 9 декабря 2005 г. исполняющий обязанности первого заместителя начальника Департамента экономической безопасности Министерства внутренних дел генерал-майор С. направил письмо заведующему Юридической консультацией N 10, где работает г-жа Москаленко. Он писал, что 25 ноября 2005 г. Министерство внутренних дел получило запрос от Уполномоченного, в котором содержалась просьба проверить правомерность действий адвоката Москаленко по включению в налогооблагаемую базу дохода по соглашению об оказании юридической помощи N 2384 от 28 сентября 2005 г. о представлении интересов г-на Рябова в Европейском Суде. Со ссылкой на пункты 4 и 30 части 1 статьи 11 Закона о милиции генерал-майор С. просил заведующего представить в пятидневный срок копию соглашения об оказании юридической помощи, копию доверенности, выданной г-ном Рябовым, и копии всех имеющихся документов, касающихся исполнения этого соглашения и платежей, произведенных в его исполнение.

25. 13 декабря 2005 г. адвокат Москаленко ответила генерал-майору С., что истребованные документы защищены адвокатской тайной и не могут быть выданы милиции, пока не будет официально возбуждено уголовное дело.

26. 19 декабря 2005 г. K., старший оперуполномоченный Департамента экономической безопасности Министерства внутренних дел, и его начальник P., заместитель начальника департамента, связались с адвокатом Москаленко по телефону и предложили ей предоставить документы в связи с проверкой, проводимой по запросу уполномоченного.

27. Как утверждает заявитель, в конце декабря 2005 г. его посетил в тюрьме сотрудник Департамента экономической безопасности Министерства внутренних дел В., который предложил ему ответить на следующие вопросы:

"1. Как познакомился [заявитель] с г-жой Москаленко и г-жой Арутюнян?

2. Кто дал [ему] адрес Центра содействия международной защите и когда это случилось?

3. Где и как было составлено соглашение об оказании юридической помощи?"

Заявитель отказался отвечать на вопросы или делать какие-либо заявления в отсутствие своих адвокатов. Беседа продолжалась примерно час.

28. 20 декабря 2005 г. заявитель направил письменное заявление заведующему Юридической консультацией N 10. Он указал, что не жаловался и не обращался в Министерство внутренних дел или иной государственный орган в связи с тем, что в суде надзорной инстанции и в страсбургской процедуре его представляют К. Москаленко и М. Арутюнян.

29. В ту же дату заявитель выдал новую доверенность адвокату Арутюнян на представление его интересов. В сопроводительном письме он просил Европейский Суд не учитывать утверждение властей Российской Федерации о том, что ранее выданная доверенность являлась подложной.

30. Также 20 декабря 2005 г. начальник Отдела по контролю и надзору в сфере адвокатуры и нотариата Министерства юстиции направил копию соглашения об оказании юридической помощи N 2384 президенту Адвокатской палаты г. Москвы. Он утверждал, что соглашение было заключено в нарушение Гражданского кодекса и Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", поскольку не было подписано ни г-ном Рябовым, ни уполномоченным им лицом. Президенту Адвокатской палаты г. Москвы было предложено разобраться в ситуации и как можно скорее доложить Министерству юстиции. В ответ президент Адвокатской палаты г. Москвы уведомил Министерство юстиции о том, что "г-жа Москаленко представляет интересы г-на Рябова в Европейском Суде на основании надлежащим образом оформленной доверенности" и что "ее деятельность в рамках соглашения об оказании юридической помощи одобрена заявителем". Он подчеркнул, что финансовые аспекты соглашения об оказании юридической помощи защищены адвокатской тайной.

31. 9 января 2006 г. К. Москаленко жаловалась Европейскому Суду на кампанию устрашения, организованную против нее в связи с представлением интересов заявителя в страсбургской процедуре. Она ссылалась на воспрепятствование праву заявителя на обращение в Европейский Суд в нарушение статьи 34 Конвенции.

32. 2 февраля 2006 г. Европейский Суд рассмотрел этот вопрос и счел необходимым получить объяснения от властей Российской Федерации.

33. Как утверждает заявитель, 23 февраля 2006 г. его вызвали в кабинет опер-уполномоченного изолятора, который не назвал ни своего имени, ни звания. Он потребовал написать объяснения по поводу отношений заявителя с адвокатом Москаленко и адвокатом Арутюнян. На столе сотрудника заявитель видел документы на бланке Федеральной регистрационной службы с пометкой: "получить объяснения от осужденного г-на Рябова". Сотрудник отказал заявителю в ознакомлении с этими документами. Он задал заявителю следующие вопросы:

"1. Какие суммы выплатил [заявитель] г-же Москаленко и г-же Арутюнян за представление его интересов?

2. Были ли эти суммы указаны в каком-либо письменном соглашении?

3. Когда и где было подготовлено такое соглашение?

4. Дал ли [заявитель] согласие выплатить какие-либо суммы дополнительно?

5. Когда и где [заявитель] впервые встретился со своими представителями?"

34. 28 марта 2006 г. власти Российской Федерации представили свои комментарии относительно соблюдения статьи 34 Конвенции. Они также просили Европейский Суд приостановить производство по делу, чтобы заявитель мог выбрать другого представителя, и предлагали свое содействие в данном вопросе.

35. 27 апреля 2006 г. заявитель представил Европейскому Суду следующее рукописное заявление:

"Информирую вас о следующем: 27 апреля 2006 г. меня посетила в следственном изоляторе N 3 г. Москвы мой адвокат г-жа Москаленко. Она вручила мне текст и перевод комментариев властей Российской Федерации от 27 марта 2006 г. Я возмущен письмом г-на Лаптева от 27 марта 2006 г. и хотел бы заявить следующее:

1. Мне хорошо известны суммы, указанные в соглашениях с г-жой Москаленко и г-жой Арутюнян. Я был бы рад заплатить вдвое и втрое большую сумму, но, к сожалению, не располагаю такими средствами.

2. Я неоднократно подтверждал в ряде случаев, устно и письменно, и подтверждаю вновь, что удовлетворен работой г-жи Москаленко и г-жи Арутюнян. Заявления г-на Лаптева представляют собой не более чем попытку испортить мои отношения с адвокатами.

3. Заверяю вас, что полностью доверяю моим адвокатам г-же Москаленко и г-же Арутюнян в отношении представительства моих интересов в Европейском Суде и в других вопросах. Я категорически отказываюсь привлекать к делу других адвокатов, особенно по рекомендации г-на Лаптева".

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

II. Применимое национальное законодательство

A. Закон Российской Федерации "О милиции" N 1026-I от 18 апреля 1991 г.

36. Соответствующие пункты части 1 статьи 11 устанавливают:

"Милиции для выполнения возложенных на нее обязанностей предоставляется право:

...

(4) получать от граждан и должностных лиц необходимые объяснения, сведения, справки, документы и копии с них;

...

(30) получать безвозмездно от организаций и граждан информацию, за исключением случаев, когда законом установлен специальный порядок получения соответствующей информации".

B. Положение об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека

37. Согласно Положению об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, утвержденном Указом Президента N 310 от 9 марта 1998 г., Уполномоченный вправе запрашивать у федеральных органов государственной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления необходимую для эффективного представления интересов Российской Федерации в Суде информацию о фактической и юридической стороне дела с приложением копий всех относящихся к делу документов (пункт II.5).

C. Положение о Департаменте экономической безопасности Министерства внутренних дел

38. К основным функциям Департамента относятся:

- определение угроз экономической безопасности государства;

- участие в формировании федеральных целевых программ;

- выявление, предупреждение и раскрытие наиболее опасных межрегиональных, международных налоговых преступлений, преступлений против государственной власти* (* В тексте положения данный и следующий подпункты начинаются словами "организация выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия" (прим. переводчика).);

- выявление, предупреждение и раскрытие наиболее опасных экономических и налоговых преступлений, вызывающих большой общественный резонанс;

- организация профилактических и оперативно-розыскных мероприятий по защите всех форм собственности от преступных посягательств;

- организация документальных проверок и ревизий в целях выявления экономических и налоговых преступлений, носящих международный и межрегиональный характер;

- борьба с легализацией денежных средств, полученных преступным путем* (* В тексте положения "организация в рамках своей компетенции борьбы с легализацией денежных средств или иного имущества, полученных преступным путем" (прим. переводчика).);

- борьба с финансированием терроризма или экстремизма* (* В тексте положения данный и следующий подпункты начинаются словами "организация выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия" (прим. переводчика).).

Право

I. Процессуальные возражения, выдвинутые властями Российской Федерации

A. Вопрос о действительности доверенности, выданной г-же Москаленко

39. Власти Российской Федерации оспаривали доверенность, выданную заявителем для представления его интересов г-жой Москаленко, на том основании, что она не была удостоверена начальником исправительного учреждения, в котором содержался заявитель. По их мнению, это нарушало положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

40. Европейский Суд напоминает, что согласно правилу 45 Регламента Суда для целей разбирательства в Европейском Суде достаточно письменной доверенности. Ни Конвенция, ни Регламент Суда не предусматривают какой-либо формы удостоверения этого документа национальными властями. Аналогичные возражения властей Российской Федерации были ранее рассмотрены и отклонены Европейским Судом (см., в частности, Решение Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Носов против Российской Федерации" (Nosov v. Russia), жалоба N 30877/02; Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00; и Решение Европейского Суда от 19 декабря 2002 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00).

41. Европейский Суд находит, что адвокат Москаленко была надлежащим образом уполномочена представлять заявителя. Возражение властей Российской Федерации по этому поводу соответственно следует отклонить.

B. Вопрос о действительности доверенности, выданной г-же Арутюнян

42. Власти Российской Федерации утверждали, что доверенность, выданная заявителем для представления его интересов г-жой Арутюнян, была недействительной, поскольку "имя г-жи Арутюнян [было] явно вписано не заявителем, но, очевидно, самой г-жой Арутюнян", и поскольку заявитель назначил своим представителем не конкретное лицо, а Центр содействия международной защите.

43. Европейский Суд отмечает, что ни Конвенция, ни Регламент Суда не содержат особых требований к составлению документа о передаче полномочий. Документ может быть напечатан или заполнен от руки заявителем или его представителем или любым другим третьим лицом. Для Европейского Суда существенно, чтобы документ о полномочиях явно подтвердил, что заявитель доверил представление своих интересов в Европейском Суде представителю, и что представитель принял это поручение. В настоящем деле это условие было достигнуто, поскольку стандартный формуляр доверенности, выданный Секретариатом Европейского Суда, был подписан заявителем и г-жой Арутюнян в качестве его представителя.

44. Кроме того, касаясь второго аспекта возражений властей Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что представительство заявителя перед Европейским Судом неправительственными организациями не является чем-то исключительным (см., например, Постановление Большой Палаты Суда по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 2, ECHR 2007-..., Постановление Европейского Суда от 18 января 2007 г. по делу "Читаев и Читаев против Российской Федерации" (Chitayev and Chitayev v. Russia), жалоба N 59334/00, §§ 2 и 216* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.), и Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Битиева и Х. против Российской Федерации" (Bitiyeva and X v. Russia), жалобы NN 57953/00 и 37392/03, §§ 2 и 176* (* Там же. N 2/2008.)). В настоящем деле заявитель доверил свое представительство Центру содействия международной защите, российской неправительственной организации. То обстоятельство, что М. Арутюнян была сотрудником этой организации во время рассмотрения данного дела, сторонами не оспаривалось. Таким образом, она могла представлять заявителя в судебном разбирательстве в Страсбурге.

45. Возражение властей Российской Федерации по этому поводу соответственно не имеет оснований и также подлежит отклонению.

II. Предполагаемое нарушение подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции

46. Заявитель жаловался, ссылаясь на подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, что ни на одной стадии разбирательства он не имел возможности допросить свидетеля г-жу Г. и лицо, проводившее медицинскую экспертизу. Статья 6 Конвенции в соответствующей части устанавливает:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...

(d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

47. Ссылаясь на надзорное представление заместителя генерального прокурора в деле заявителя, власти Российской Федерации утверждали, что меры по устранению предполагаемого нарушения были приняты на национальном уровне.

48. Заявитель утверждал, что новое рассмотрение этого дела не может служить средством устранения предполагаемого нарушения его прав. Он опасался, что на свидетелей может быть оказано давление с целью обеспечить повторное осуждение.

49. Европейский Суд напоминает, что "решение или мера, благоприятные для заявителя, в принципе не достаточны для лишения его статуса "жертвы", если национальные власти не признают прямо или по сути нарушения Конвенции и не предоставят возмещения в связи с ним" (см. Постановление Большой Палаты Суда по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Константинеску против Румынии" (Constantinescu v. Romania), жалоба N 28871/95, § 40, ECHR 2000-VIII).

50. В настоящем деле президиум Верховного Суда и впоследствии Верховный Суд при рассмотрении кассационной жалобы прямо признали, что право заявителя допрашивать свидетелей, гарантированное российским законодательством и Конвенцией, было нарушено, и отменили обвинительный приговор. Результат судебного разбирательства, ставший основой для жалобы заявителя, соответственно, был устранен.

51. Таким образом, с учетом постановления президиума Верховного Суда от 1 марта 2006 г. и определения суда кассационной инстанции от 19 июля 2006 г. о направлении дела на новое рассмотрение Европейский Суд находит, что власти страны признали, а затем и предоставили возмещение в связи с предполагаемым нарушением Конвенции (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 15 мая 2007 г. по делу "Бабунидзе против Российской Федерации" (Babunidze v. Russia), жалоба N 3040/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.); Решение Европейского Суда от 5 января 2007 г.* (* Вероятно, в тексте допущена техническая ошибка. Верная дата - 25 января 2007 г. (прим. переводчика).) по делу "Федосов против Российской Федерации" (Fedosov v. Russia), жалоба N 42237/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.); Решение Европейского Суда от 12 сентября 2000 г. по делу "Никишина против Российской Федерации" (Nikishina v. Russia), жалоба N 45665/99; и Решение Европейского Суда от 30 августа 2005 г. по делу "Вонг против Люксембурга" (Wong v. Luxembourg), жалоба N 38871/02).

52. Отсюда следует, что заявитель более не может считаться "жертвой" предполагаемого нарушения подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в значении статьи 34 Конвенции, и его жалоба подлежит отклонению в соответствии со статьей 34 Конвенции и пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

53. Заявитель утверждал, что меры, принятые властями Российской Федерации против его представителей, нарушали статью 34 Конвенции, которая устанавливает следующее:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

54. Власти Российской Федерации утверждали, что не допускали вмешательства в право заявителя на обращение в Европейский Суд, поскольку ему не чинили препятствий в переписке с Европейским Судом непосредственно или через представителей. Они заявляли, что г-жа Москаленко "явно злоупотребила" своим статусом представителя заявителя и незаконно пыталась получить "особый статус для себя и организации, в которой работала", претендуя на иммунитет в налоговых и иных расследованиях, проводимых в полном соответствии с российским законодательством. Власти Российской Федерации по-прежнему полагали, что соглашения об оказании юридической помощи, подписанные г-жой Москаленко и г-жой Арутюнян, недействительны, поскольку они противоречат императивной норме Гражданского кодекса, запрещающей агенту извлекать личную выгоду из агентских отношений. Власти Российской Федерации выразили сомнение в том, что заявитель знал о возложенном на него обязательстве выплатить представителям значительную сумму. Они настаивали, что единственной целью проверок являлось получение официального заключения от компетентных национальных органов по вопросу действительности соглашения об оказании юридической помощи г-жой Москаленко. Они отрицали, что представитель пытался инициировать расследование, поскольку и уполномоченный, ни органы власти, с которыми он вел переписку, не наделены правом возбуждать уголовные дела.

55. В дополнение к своим заявлениям, изложенным в §§ 28 и 35 настоящего Постановления, заявитель отмечал, что уполномоченный предложил Министерству внутренних дел и Министерству юстиции провести проверки финансовых соглашений между ним и его представителями. Власти Российской Федерации не разъяснили целей этих проверок, которые очевидно посягали на адвокатскую тайну. Более того, запрос г-на Лаптева содержал фактически недостоверную информацию, такую как предположение о том, что заявитель не знал о соглашениях со своими адвокатами об оказании юридической помощи. Заявитель также настаивал на том, что в декабре 2005 г. и феврале 2006 г. должностные лица вынуждали его дать показания, касающиеся отношений с его представителями в Европейском Суде. Заявитель утверждал, что запугивание его представителей представляло собой воспрепятствование его праву на обращение в Европейский Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции.

56. Европейский Суд прежде всего напоминает, что жалоба в соответствии со статьей 34 Конвенции имеет процедурный характер и, таким образом, не дает оснований для возражений о ее приемлемости в соответствии с Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2000 г. по делу "Кук против Австрии" (Cooke v. Austria), жалоба N 25878/94, § 46; и Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г. по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, § 105).

57. Далее Европейский Суд напоминает, что исключительно важное значение для эффективного функционирования системы обращения в Европейский Суд, установленной статьей 34 Конвенции, имеет возможность заявителей беспрепятственно взаимодействовать с конвенционными органами, не подвергаясь любой форме давления со стороны должностных лиц с целью отзыва или изменения их жалоб. Выражение "любая форма давления" подразумевает не только прямое насилие или явные действия по устрашению заявителей или их представителей, но также и другие незаконные действия и контакты, направленные на разубеждение их относительно использования средств правовой защиты, предусмотренных Конвенцией, или воспрепятствование такому использованию (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-III, § 160, и Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrykulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 130, ECHR 1999-IV, с дальнейшими ссылками). Угроза уголовного или дисциплинарного разбирательства против адвоката заявителя в связи с содержанием поданной жалобы ранее признавалась вмешательством в право заявителя на обращение в Европейский Суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции", §§ 160 и 164, и Постановление Европейского Суда от 28 мая 2002 г. по делу "Макшейн против Соединенного Королевства" (McShane v. United Kingdom), жалоба N 43290/98, § 151), так же как и возбуждение уголовного дела против адвоката, участвовавшего в подготовке жалобы в Комиссию (см. Постановление Европейского Суда от 22 мая 2001 г. по делу "Шарли против Турции" (Sarli v. Turkey), жалоба N 24490/94, §§ 85-86). Обязательства согласно статье 34 Конвенции не были соблюдены властями Российской Федерации в деле, где представитель заявительницы и переводчик были вызваны в местный орган милиции для дачи показаний в связи с требованиями заявительницы о справедливой компенсации (см. Постановление Европейского Суда от 13 апреля 2006 г. по делу "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia), жалоба N 73225/01, §§ 49-52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2007.)).

58. В настоящем деле документы, находящиеся в распоряжении Европейского Суда, свидетельствуют, что 25 ноября 2005 г. Уполномоченный Российской Федерации в Европейском Суде после представления замечаний по поводу требований заявителя о справедливой компенсации, направил запрос в Департамент экономической безопасности Министерства внутренних дел и Федеральную регистрационную службу Министерства юстиции в целях проверки законности соглашения между заявителем и его представителем в Европейском Суде г-жой Москаленко об оказании юридической помощи. Запрос содержал утверждение о том, что г-жа Москаленко возложила финансовое обязательство на заявителя без его ведома (см. §§ 23 и 24 настоящего Постановления). Во исполнение указанного запроса сотрудники милиции предложили руководителю организации г-жи Москаленко, а затем и самой г-же Москаленко представить документы, касающиеся ее отношений с заявителем. Также они посетили заявителя в тюрьме и попытались получить письменные показания, касающиеся его связей с г-жой Москаленко. Федеральная регистрационная служба, со своей стороны, определила, что соглашение между заявителем и г-жой Москаленко об оказании юридической помощи было заключено в нарушение Гражданского кодекса и Закона об адвокатской деятельности, и просила президента Адвокатской палаты г. Москвы принять меры относительно г-жи Москаленко и доложить об этом.

59. Европейский Суд прежде всего подчеркивает, что должностным лицам государства-ответчика не следует входить в непосредственные отношения с заявителем под предлогом того, что "в других случаях был установлен подлог документов" (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Федотова против Российской Федерации", § 51, и Постановление Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции", § 131). Если власти Российской Федерации имели основание полагать, что в данном конкретном случае было допущено злоупотребление правом обращения в Европейский Суд, они не были лишены возможности предупредить Европейский Суд и проинформировать его об этих опасениях (там же). Власти Российской Федерации, тем не менее, не ограничились указанием на предполагаемую недействительность соглашений об оказании юридической помощи в своих замечаниях на требования заявителя о справедливой компенсации, но после представления замечаний обратились к двум государственным учреждениям страны с требованием о проверке соглашений между заявителем и его представителем г-жой Москаленко.

60. Факт направления этих запросов после представления замечаний властей Российской Федерации относительно требований заявителя очевидно ставит под сомнение достоверность заверений властей Российской Федерации о том, что их единственная цель заключалась в получении официальных заключений двух компетентных государственных органов о действительности соглашений. Европейский Суд отмечает, что заявитель последовательно настаивал на том, что он удовлетворен работой своих представителей в Европейском Суде и в полной мере осведомлен о соглашениях об оказании юридической помощи и суммах, указанных в них. Это также было подтверждено президентом Адвокатской палаты г. Москвы (см. § 30 настоящего Постановления). Предположения уполномоченного о том, что соглашения были подписаны без ведома заявителя, были, таким образом, всего лишь его догадками, не имеющими никакой фактической основы.

61. Европейский Суд считает недопустимым с точки зрения защиты права на обращение в Европейский Суд то, что Департамент экономической безопасности Министерства внутренних дел пытался получить документы, защищенные адвокатской тайной, из организации, в которой работала г-жа Москаленко. Их запрос не содержал ссылок на какое бы то ни было уголовное разбирательство или судебное решение, разрешающее такие действия. Кроме того, учитывая, что полномочия Департамента экономической безопасности распространяются только на межрегиональные и международные налоговые и экономические преступления или на преступления, вызывающие большой общественный резонанс (см. § 38 настоящего Постановления), он явно не имел права проводить подобную проверку, но тем не менее провел ее на очевидно фиктивных правовых основаниях. В любом случае Европейский Суд не усматривает ни одной убедительной причины для проведения милицейской проверки в отсутствие какого-либо указания на совершенное преступление или жалобы, поданной в уголовно-правовом порядке (см. для сравнения упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции", § 105, и "Федотова против Российской Федерации", § 50). Как уже было указано выше, заявитель никогда не утверждал, что соглашения об оказании юридической помощи были подложными или составлены без его ведома. При этих обстоятельствах, даже если допустить, что соглашения имели правовой дефект, он оставался вопросом взаимоотношений сторон, и это не оправдывало вмешательства милиции.

62. Кроме того, особую озабоченность Европейского Суда вызывает то обстоятельство, что заявителя посетили в тюрьме должностные лица, которые пытались получить от него письменные показания, касающиеся его представительства в страсбургской процедуре. Также обнаружилось, что заданные вопросы не относились к финансовым делам, а были необходимы для того, чтобы раскрыть все стороны отношений с его представителями, причем особое значение придавалось возникновению этих отношений. С точки зрения Европейского Суда, такое вмешательство было крайне неуместным и вполне могло быть расценено заявителем в качестве попытки устрашения.

63. Наконец, Европейский Суд отмечает, что проверки, начатые по инициативе уполномоченного, касались только соглашения, подписанного г-жой Москаленко, тогда как аналогичный документ, подписанный г-жой Арутюнян, не был предметом этого расследования. Кроме того, заслуживает внимания, что власти Российской Федерации особо просили Европейский Суд отстранить г-жу Москаленко от разбирательства данного дела (см. § 34 настоящего Постановления).

64. В связи с вышеизложенным Европейский Суд находит, что меры, принятые властями Российской Федерации, не имели ни правовых, ни фактических оснований, что они были направлены против представителя заявителя г-жи Москаленко и имели целью воспрепятствовать ее эффективному участию в страсбургском разбирательстве. Они должны, таким образом, рассматриваться в качестве вмешательства в осуществление права заявителя на обращение в Европейский Суд, не совместимого с обязательствами государства-ответчика, предусмотренными статьей 34 Конвенции (см. для сравнения упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции", § 164, Постановление Европейского Суда по делу "Федотова против Российской Федерации", § 51).

65. С учетом изложенного Европейский Суд находит, что властями Российской Федерации не соблюдены обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

66. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

67. Заявитель предъявил требование о справедливой компенсации только в связи с жалобой на нарушение статьи 6 Конвенции. Поскольку жалоба в этой части признана неприемлемой, и заявитель получил юридическую помощь при рассмотрении дела Европейским Судом, Европейский Суд отклоняет это требование.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал неприемлемой жалобу в части допроса свидетелей;

2) постановил, что властями Российской Федерации не соблюдены обязательства, вытекающие из статьи 34 Конвенции;

3) решил не присуждать компенсацию в порядке статьи 41 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 31 января 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда