Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 декабря 2008 г. Дело "Мирилашвили (Mirilashvili) против Российской Федерации" (Жалоба N 6293/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(I Секция)

Дело "Мирилашвили против России"
[Mirilashvili v. Russia]
(Жалоба N 6293/04)

Постановление Суда от 11 декабря 2008 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В 2003 году заявитель был осужден по подозрению в организации похищения группы лиц. Выводы суда основывались на записях телефонных разговоров, которые милиция произвела в квартире одного из потерпевших. Со ссылкой на Закон "Об оперативно-розыскной деятельности" суд отказал защите в раскрытии материалов, имевших отношение к решению на право проведения записи. Другим важнейшим доказательством стали письменные показания троих свидетелей, которые были получены следователем и оглашены в судебном заседании. Поскольку эти свидетели проживали в Грузии, суд просил грузинские власти обеспечить их явку в суд, но безрезультатно. Два свидетеля не явились в российский суд, а один присутствовал при рассмотрении жалобы на приговор. Заявитель также не имел возможности допросить их на стадии предварительного следствия. Однако эти три свидетеля были допрошены в Грузии адвокатами защиты после начала судебного заседания, которые направили в суд их показания, содержавшие отказ от ранее данных показаний. Все они утверждали, что безосновательно обвиняли заявителя, а их прежние показания на следствии были даны под давлением. Защита обратилась в суд с ходатайством о приобщении этих доказательств к делу. Однако суд признал их недопустимыми, поскольку закон запрещал адвокатам допрашивать свидетелей защиты после их допроса стороной обвинения способом, не соответствующим надлежащей процедуре сбора доказательств, предусмотренной законом. Обвинительный приговор в основной части был оставлен без изменения судом кассационной инстанции.

Вопросы права

Материалы, скрытые от стороны защиты. Европейский Суд не может исключать возможности того, что указанные материалы могли быть использованы стороной защиты, у которой, следовательно, был законный интерес в их раскрытии. Однако он готов согласиться с тем, что в контексте настоящего дела документы, истребованные заявителем, могли содержать определенные виды конфиденциальной информации, относящейся к государственной безопасности. При таких обстоятельствах судья имел широкие пределы усмотрения при разрешении ходатайства об их раскрытии, поданного защитой. Возникает вопрос, было ли неразглашение этих материалов обеспечено достаточными процессуальными гарантиями. Материалы, относящиеся к решению на право проведения записи, исследовались председательствующим судьей. Следовательно, решение о нераскрытии определенных документов не было принято стороной обвинения в одностороннем порядке, но с участием представителя судебной власти. Однако суд не проанализировал вопрос о том, могли ли данные материалы использоваться стороной защиты, и могло ли их раскрытие, хотя бы предположительно, причинить вред существенным публичным интересам. Решение суда основывалось на виде указанного материала, но не на анализе его содержания. С учетом положений Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", запрещавшего раскрытие документов, имеющих отношение к оперативно-розыскной деятельности, роль суда при решении вопроса, поставленного стороной защиты о раскрытии материала, оказалась крайне ограниченной. Оспариваемое решение было неясным и не указывало, какой вид конфиденциальной информации могли содержать материалы, относящиеся к операции слежения. Таким образом, суд согласился с полным исключением всех материалов из состязательного рассмотрения. Кроме того, объектом слежения не являлись заявитель или его сообвиняемые. В итоге решение о нераскрытии материалов, относящихся к операции слежения, не сопровождалось адекватными процессуальными гарантиями и не было достаточно обоснованным.

Допустимость свидетельских показаний. По отношению к стороне обвинения защита находилась в неблагоприятном положении: в то время как обвинение могло допрашивать ключевых свидетелей непосредственно, защиту лишили такой возможности. Отсутствие возможности допроса этих свидетелей заявителем лично могло объясняться рядом объективных обстоятельств, находящихся вне контроля российских властей. Тем не менее сам по себе данный факт не является достаточным для заключения о том, что доказательства были получены и исследованы справедливым образом. Ходатайство защиты о приобщении новых письменных показаний, полученных от свидетелей, отклонили. Доказательства, представленные адвокатами, являлись относимыми и существенными. Три указанных лица были ключевыми свидетелями обвинения. Получив их новые показания, защита стремилась не только представить оправдательные доказательства, но также оспорить данные, собранные против заявителя. Отказавшись исследовать новые показания, суд сослался на положение законодательства страны, которое не выглядело преследующим какой-либо существенный законный интерес. При особых обстоятельствах дела, в котором заявитель не имел возможности допросить ключевых свидетелей обвинения в суде или, по крайней мере, на стадии предварительного следствия, отказ приобщить к делу показания, полученные защитой, не был оправданным. Европейский Суд, однако, подчеркнул, что не основывается на оценке доказательств, которая является правом национальных судов.

Общая справедливость разбирательства. Защита оказалась поставлена в неблагоприятное положение по сравнению с обвинением при рассмотрении существенной части материалов дела. С учетом значимости присутствия на судебном заседании в вопросах уголовной юстиции указанное разбирательство в целом не отвечало требованиям справедливого разбирательства.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).