Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 декабря 2008 г. Дело "S. и Марпер против Соединенного Королевства" [S. and Marper v. United Kingdom] (жалобы NN 30562/04 и 30566/04) (Большая Палата) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "S. и Марпер против Соединенного Королевства"
[S. and Marper v. United Kingdom]
(Жалобы NN 30562/04 и 30566/04)

Постановление Суда от 4 декабря 2008 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Согласно статье 64 Закона "О полиции и доказательствах по уголовным делам" 1984 г. (PACE) отпечатки пальцев и образцы ДНК, полученные у лица, подозреваемого в преступлении, могут храниться неограниченное время, даже если оно оказалось оправдано. Обоим заявителям предъявили обвинения в совершении преступлений, но они не были осуждены. Первый заявитель, несовершеннолетний 11 лет, оправдан по обвинению в попытке грабежа, тогда как в не связанном с этим деле второго заявителя о предполагаемом притеснении партнера разбирательство в его отношении прекращено на основании примирения сторон. С учетом того, что они не были осуждены, заявители просили уничтожить их отпечатки пальцев и образцы ДНК, но в обоих случаях полиция отказалась это сделать. Их заявления о судебной проверке отклонены решением, оставленным без изменения по результатам рассмотрения жалобы. При вынесении решения в Палате лордов лорд Стейн указал, что, даже если предположить, что имело место вмешательство в личную жизнь заявителей, оно являлось весьма незначительным и соразмерным преследуемой цели, поскольку материалы хранились только для ограниченных целей и не могли быть использованы в отсутствие сравнительного материала с места преступления, тогда как расширенная база данных предоставляет огромные преимущества в борьбе с преступностью.

Вопросы права

(a) Наличие вмешательства в права заявителей. С учетом природы и количества персональной информации, содержащейся в клеточных образцах, включая уникальные генетические коды, имеющие высокую относимость к обоим заявителям и их родственникам, а также способности профилей ДНК обеспечивать идентификацию генетических отношений между людьми или выводы относительно их этнического происхождения, хранение клеточных образцов и профилей ДНК само по себе представляло собой вмешательство в право заявителей на уважение их личной жизни. Хотя хранение отпечатков пальцев оказывало меньшее влияние на личную жизнь, чем хранение клеточных образцов и профилей ДНК, уникальная информация, которую они содержат о заинтересованных лицах, и ее хранение без согласия последних не могут рассматриваться как нейтральные или незначительные и тоже представляют собой вмешательство в право на уважение личной жизни.

(b) Соответствие вмешательства закону. Несмотря на то, что с учетом выводов о необходимости вмешательства в демократическом обществе Европейский Суд не считает нужным разрешать вопрос о том, отвечала ли формулировка статьи 64 PACE требованию "качества закона", он, тем не менее, отмечает, что это положение не отличается точностью в регулировании условий и порядка хранения и использования информации, содержащейся в образцах и профилях, в то время как большое значение имеет наличие ясных подробных правил, относящихся к пределам и применению таких мер, а также к минимальным гарантиям.

(c) Наличие законной цели вмешательства. Признано, что хранение информации преследовало законную цель предотвращения преступлений за счет содействия в идентификации будущих преступников.

(d) Необходимость вмешательства в демократическом обществе. Что касается пределов рассмотрения Европейским Судом, перед ним ставится вопрос не о том, оправданно ли в целом в соответствии с Конвенцией хранение отпечатков пальцев, клеточных образцов и профилей ДНК, но о том, является ли оправданным с той же точки зрения их хранение в делах заявителей как лиц, подозревавшихся, но не признанных виновными в совершении ряда преступлений. Ключевые принципы соответствующих документов Совета Европы, законодательство и практика других государств-участников требуют, чтобы хранение данных являлось соразмерным в отношении цели сбора и ограниченным по времени, особенно в полиции. Гарантии, предусмотренные статьей 8 Конвенции, оказались бы неприемлемо ослаблены, если бы использование современных научных технологий в системе уголовной юстиции допускалось любой ценой и без тщательного соотнесения их потенциальных преимуществ с важными интересами личной жизни. Любое государство, являющееся первопроходцем в развитии научной технологии, несет особую ответственность за установление их справедливого равновесия. В этом отношении всеобъемлющая без каких-либо оговорок природа права хранения таких материалов в Англии и Уэльсе особенно удивительна с учетом того, что оно допускает хранение данных независимо от характера или тяжести преступления, а также возраста подозреваемого. Кроме того, для хранения не был установлен предел времени, и имелись лишь ограниченные возможности для того, чтобы оправданные лица могли требовать удаления этих данных из общенациональной базы или их уничтожения. Отсутствовали также положения о независимой проверке оснований для хранения в соответствии с установленными критериями. Особую озабоченность вызывает риск стигматизации, поскольку с лицами, которые не были признаны виновными в каком-либо преступлении и имели право на презумпцию невиновности, обращались таким же образом, как с осужденными. Хранение могло являться особенно вредоносным в отношении несовершеннолетних, таких как первый заявитель, с учетом их особой ситуации и важности их развития и интеграции в общество. Таким образом, всеобъемлющая без каких-либо оговорок природа права хранения, примененного в деле заявителей, нарушила справедливое равновесие конкурирующих публичного и личного интересов, и в этом отношении государство-ответчик вышло за пределы приемлемых пределов усмотрения. Соответственно, хранение персональных данных представляло собой несоразмерное вмешательство в право заявителей на уважение личной жизни и не могло считаться необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда. Государство-ответчик обязано применить под контролем Комитета министров целесообразные меры общего и/или индивидуального характера.