Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 июня 2009 г. Дело "Опуз против Турции" [Opuz v. Turkey] (жалоба N 33401/02) (III Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(III Секция)

Дело "Опуз против Турции"
[Opuz v. Turkey]
(Жалоба N 33401/02)

Постановление Суда от 9 июня 2009 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Мать заявительницы была застрелена мужем последней в 2002 году, когда пыталась помочь заявительнице бежать из супружеского дома. За несколько лет до происшествия муж подвергал заявительницу и ее мать ряду насильственных нападений, часть которых повлекла травмы, оцененные врачами как угрожающие жизни. Инциденты включали побои, попытки наезда на двух женщин автомобилем, вследствие чего мать получила серьезные повреждения, и нападение, в рамках которого заявительница получила семь ножевых ранений. Инциденты и опасения женщин за свою жизнь неоднократно доводились до сведения властей. Хотя против мужа было возбуждено несколько уголовных дел, в том числе по факту угрозы убийством, серьезного нападения и покушения на убийство, по крайней мере, в двух случаях они были прекращены после того, как женщины отозвали свои заявления, предположительно под давлением со стороны мужа. Однако с учетом серьезности повреждений разбирательство по поводу попытки наезда автомобилем и применения ножа было доведено до суда. В обоих случаях муж был осужден. За первое преступление он был приговорен к трем месяцам тюрьмы с последующей заменой на штраф, за второе - к штрафу в рассрочку. Кульминацией насилия стало убийство матери заявительницы, которое, по словам мужа, было необходимо для защиты его чести. В 2008 году он был осужден за это преступление и приговорен к пожизненному лишению свободы. Однако до рассмотрения жалобы он был освобожден и возобновил свои угрозы по отношению к заявительнице, которая обратилась за защитой к властям. Меры по ее защите были приняты только спустя семь месяцев, после запроса информации Европейским Судом.

В рекомендации Комитета министров о защите женщин от насилия (Rec(2002)5 от 30 апреля 2002 г.) указывалось, что государства-участники должны при необходимости ввести, развить и/или улучшить национальную политику против насилия. В ней, в частности, признавались желательными введение ответственности за серьезное насилие против женщин и принятие мер, направленных на обеспечение возможности возбуждения жертвами уголовных дел и получения эффективной защиты, а также квалификация прокурорами насилия против женщин в качестве отягчающего или решающего фактора при разрешении вопроса о возбуждении преследования.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Европейский Суд напоминает, что при наличии данных о том, что власти нарушили свое позитивное обязательство по защите права на жизнь в контексте их обязанности по предупреждению и подавлению преступлений против личности, должно быть убедительно установлено, что власти в тот период знали или должны были знать о существовании реальной и непосредственной угрозы жизни конкретного лица или лиц от криминальных посягательств третьего лица, и что они, действуя в пределах своих полномочий, не приняли мер, которые, как можно было разумно ожидать, могли устранить эту угрозу.

(a) Предсказуемость угрозы. В настоящем деле ситуация эскалации насилия против заявительницы и ее матери была достаточно серьезной для принятия превентивных мер, и существовала угроза их здоровью и безопасности. Очевидно, что муж был склонен к домашнему насилию, и, таким образом, можно было предполагать, что насилие будет продолжаться. Ситуация была известна властям, и за две недели до своей гибели мать уведомила прокуратуру, что ее жизнь находится в непосредственной опасности, и просила вмешательства полиции. Следовательно, возможность посягательства на жизнь была предсказуемой.

(b) Были ли приняты властями надлежащие меры. Первый вопрос заключается в том, было ли оправдано прекращение производства по уголовному делу против мужа, когда заявительница и ее мать отозвали свои жалобы. Европейский Суд рассмотрел практику государств-участников. Он установил, что, хотя общее согласие отсутствует, практика показывает, что чем серьезнее преступление или чем больше угроза совершения новых преступлений, тем более вероятно, что расследование будет продолжено в интересах общества, даже если потерпевший отозвал свою жалобу. При решении вопроса о продолжении производства по делу принимаются во внимание различные факторы. Они относятся к преступлению (его серьезности, характеру повреждений жертвы, применению оружия, подготовке), преступнику (его биографии, угрозе совершения новых преступлений, причастности к насилию в прошлом), жертве и потенциальным жертвам (угрозе для их здоровья и безопасности, влиянию на детей, наличию новых угроз после нападения) и взаимоотношениям между преступником и жертвой (бывшее и настоящее положение и последствия преследования вопреки желаниям жертвы). В деле заявительницы, несмотря на характер насилия и применение смертоносного оружия, власти неоднократно прекращали производство по делу против мужа с целью избежания вмешательства в то, что они считали "семейным делом", и, по-видимому, не оценивали мотивы отказа от жалоб, хотя были уведомлены об угрозе жизни. Что касается довода о том, что власти не имели возможности продолжать производство по делу в соответствии с законодательным положением, устанавливавшим, что в случае отзыва заявления потерпевшего продолжение производства допускается, только если преступное действие повлекло не менее чем 10-дневную болезнь или нетрудоспособность, эта законодательная база противоречила требованиям, сопутствующим позитивному обязательству государства в отношении защиты от домашнего насилия. Также нельзя утверждать, что продолжение расследования нарушало бы права жертвы, предусмотренные статьей 8 Конвенции, поскольку серьезность угрозы для матери заявительницы делала такое вмешательство необходимым.

Относительно довода государства-ответчика об отсутствии убедительных доказательств того, что жизни матери угрожает непосредственная опасность, Европейский Суд отмечает, что в данном деле нельзя утверждать, что власти оценили угрозу, которую представлял муж, и пришли к выводу о том, что его содержание под стражей является несоразмерным. По-видимому, они не рассматривали этих вопросов вообще. В любом случае в делах о домашнем насилии права виновных не должны перевешивать права жертв на жизнь и физическую и психическую неприкосновенность.

Наконец, Европейский Суд отмечает, что власти могли принять защитные меры в соответствии с законом о защите семьи (Закон N 4320) или запретить мужу вступать в контакт, общаться или приближаться к матери заявительницы или вторгаться в определенные зоны. Таким образом, они не проявили надлежащей тщательности и, следовательно, не исполнили позитивного обязательства по защите права на жизнь матери заявительницы.

(c) Эффективность расследования. Разбирательство уголовного дела в связи с убийством продолжалось более шести лет, и жалоба на приговор еще не рассмотрена. Это не может считаться безотлагательной реакцией властей на умышленное убийство, в котором виновный уже признался.

Следовательно, система криминальной юстиции, примененная в деле заявительницы, не являлась адекватным сдерживающим фактором. После того, как ситуация была доведена до сведения властей, они были не вправе ссылаться на позицию потерпевших в оправдание непринятия адекватных мер для исключения приведения угроз физической неприкосновенности в исполнение.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Реакция властей на действия мужа была явно неадекватной с учетом тяжести его преступлений. Судебные решения не имели заметного превентивного или сдерживающего эффекта и даже проявляли определенную степень толерантности, поскольку муж получил незначительный срок лишения свободы (который был затем заменен штрафом) за то, что переехал потерпевших автомобилем, и что еще более удивительно, он был приговорен к небольшому штрафу в рассрочку за то, что ударил заявительницу ножом семь раз. Кроме того, только в 1998 году, когда вступил в силу Закон N 4320, турецкое законодательство предусмотрело конкретные административные и полицейские меры для защиты от домашнего насилия, но и тогда доступные меры и санкции не были эффективно применены в деле заявительницы. Наконец, особую озабоченность вызывает то, что насилие против заявительницы не было пресечено, и власти продолжали бездействовать. Несмотря на просьбы заявительницы о помощи, ничего не было сделано, пока Европейский Суд не запросил информацию о принятых мерах по ее защите. В итоге власти не приняли защитные меры в форме эффективного противодействия серьезным нарушениям личной неприкосновенности заявительницы со стороны ее бывшего мужа.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 14 во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с относимыми принципами международного права, которые признали значительное большинство государств, даже ненамеренное уклонение государства от защиты женщин от домашнего насилия нарушает их право на равную защиту закона. Доклады Диярбакырской коллегии адвокатов и организации "Международная амнистия", которые не оспаривались государством-ответчиком, свидетельствуют о том, что наивысшее число зарегистрированных жертв домашнего насилия относится к Диярбакыру, где в соответствующий период проживала заявительница. Все жертвы являлись женщинами в подавляющем большинстве курдского происхождения, неграмотными или малообразованными и, как правило, не имевшими независимого источника дохода. В докладах также указывается, что власти проявляли терпимое отношение к домашнему насилию, и что доступные средства правовой защиты не функционировали надлежащим образом. Полиция не расследовала жалобы, но пыталась играть роль посредника, стремясь убедить потерпевших вернуться домой и отозвать свои жалобы. Часто отмечались задержки в принятии и исполнении предварительных мер, и суды рассматривали такие разбирательства как разновидность заявления о разводе. Виновным в домашнем насилии не назначались строгие наказания, которые смягчались со ссылкой на обычай, традиции или вопрос чести.

Таким образом, домашнее насилие затрагивало в основном женщин, тогда как общая и дискриминационная судебная активность в Турции создавала климат, который способствовал ему. Соответственно, насилие, которое претерпели заявительница и ее мать, может рассматриваться как дискриминационное по отношению к женщинам. Несмотря на реформы, проведенные государством-ответчиком в последние годы, общая инертность судебной системы и безнаказанность виновных, как в деле заявительницы, указывают на недостаточную склонность части властей к принятию мер по преодолению домашнего насилия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 30 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.