Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 января 2009 г. Дело "Алексеенко (Alekseyenko) против Российской Федерации" (жалоба N 74266/01) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Алексеенко (Alekseyenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 74266/01)

Постановление Суда

Страсбург, 8 января 2009 г.

По делу "Алексеенко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 декабря 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 74266/01, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Борисовичем Алексеенко (далее - заявитель) 22 января 2001 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляли А. Артемов и А. Корешкова, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что власти не уведомили его о заседании 18 октября 2000 г., и на этом заседании его права, гарантированные статьей 6 Конвенции, были нарушены. Заявитель также жаловался на вмешательство в его право на уважение корреспонденции с Европейским Судом. Кроме того, он жаловался на нарушение его права обращения в Европейский Суд в связи с тем, что власти предположительно оказывали на него давление с целью отзыва им своей жалобы из Европейского Суда.

4. Решением от 31 мая 2007 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть); стороны подали письменные замечания на письменные объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1966 году и проживает в поселке Трудовой Ростовской области.

A. Уголовное дело против заявителя

7. В 1996 году заявитель был задержан и обвинен в совершении ряда тяжких преступлений, включая хранение взрывчатых веществ, угрозу убийством* (* Согласно российскому законодательству угроза убийством относится к преступлениям небольшой тяжести (прим. переводчика).), покушение на убийство и убийство.

8. Ростовский областной суд рассмотрел дело заявителя и 18 февраля 1997 г. вынес приговор, которым тот был оправдан по всем обвинениям.

9. 30 апреля 1997 г. Верховный Суд России рассмотрел дело в кассационном порядке. Суд установил, что судом первой инстанции допущен ряд серьезных процессуальных нарушений, отменил приговор от 18 февраля 1997 г. и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

10. 23 июля 1997 г. Ростовский областной суд повторно рассмотрел дело заявителя и признал его виновным по всем обвинениям. Он был приговорен к 15 годам лишения свободы. Суд также вынес решение о конфискации имущества заявителя.

11. Жалоба заявителя на приговор от 23 июля 1997 г. была отклонена Верховным Судом России 25 декабря 1997 г.

12. В неустановленную дату заместитель генерального прокурора Российской Федерации принес протест на приговор от 23 июля и определение от 25 декабря 1997 г.

13. 18 октября 2000 г. Президиум Верховного Суда России рассмотрел протест прокурора. Суд возобновил разбирательство и частично изменил принятые по делу судебные акты. В частности, суд установил, что в отношении обвинения в угрозе убийством истек срок давности, и изменил квалификацию преступных действий заявителя по одному из других обвинений. Срок наказания заявителя был оставлен без изменения.

14. Заявитель и его адвокат не были уведомлены о заседании суда и не получили повесток о нем. Обвинитель участвовал в заседании и выступал на нем.

B. Предполагаемая цензура писем заявителя тюремной администрацией

15. В письмах от 13 апреля и 1 декабря 2001 г., 25 ноября 2002 г., 15 апреля и 18 мая 2004 г. заявитель жаловался на невозможность беспрепятственной переписки с Европейским Судом, другими национальными органами и его адвокатами; на то, что для отправки не принимались запечатанные конверты, и на то, что допускались значительные задержки между получением письма администрацией и его передачей заявителю и в отправке писем после их принятия от заявителя.

16. В своих объяснениях власти Российской Федерации приложили реестр корреспонденции, в котором указывалось, что заявитель отправлял письма различным адресатам. Имелось краткое описание содержания писем, датированных 1999 годом - мартом 2000 г. В отношении писем, датированных мартом 2000 г., указывалось, что они были "запечатанными".

17. В письме от 25 апреля 2005 г. заявитель уведомлял Европейский Суд, что его письма от 1 февраля, 8 и 9 марта 2005 г. вручались ему со значительной задержкой. В частности, письмо от 1 февраля было получено администрацией 16 февраля 2005 г., зарегистрировано под входящим номером 620 и передано ему только 3 марта 2005 г.

18. В письме от 20 ноября 2005 г. заявитель уведомлял Европейский Суд о том, что письмо Европейского Суда от 20 июня 2005 г. было получено администрацией 1 июля 2005 г. и передано ему только 24 июля 2005 г. Он также указывал, что, насколько он понимает, его письма, датированные 13 января 2005 г. и 1, 9 и 24 февраля 2005 г. (исходящий номер A-11, датированное 19 января 2005 г., исходящий номер A-19, датированное 2 февраля 2005 г., и исходящий номер A-26, датированное 16 февраля 2005 г.), не были получены Европейским Судом.

19. В ответ в письме от 18 января 2006 г. власти Российской Федерации утверждали, что компетентные органы провели дополнительную проверку и выявили случай задержки передачи корреспонденции из Европейского Суда заявителю. В результате некоторым должностным лицам был объявлен выговор. Власти Российской Федерации, однако, отрицали, что заявитель направлял какие-либо письма в Европейский Суд 13 января, 9 и 24 февраля 2005 г.

20. В своих дополнительных объяснениях стороны ответили на вопросы Европейского Суда о фактах относительно требований заявителя в этом отношении и представили следующую информацию.

21. Власти Российской Федерации утверждали, что с 23 сентября 1998 г. по 1 февраля 2003 г. заявитель отбывал наказание в исправительном учреждении УЧ-398/9, Ростовская область. С 11 февраля 2003 г. заявитель отбывал наказание в исправительном учреждении УЧ-398-1, Ростовская область.

22. Заявитель не оспаривал этих сведений.

1. Письма Европейского Суда заявителю

23. Что касается вопроса об общем количестве писем, полученных заявителем от Европейского Суда через тюремную администрацию, власти Российской Федерации утверждали, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. заявитель получил 10 писем. Эти письма были получены администрацией и вручены заявителю в следующие соответствующие даты: 9 и 10 июля, 15 и 16 декабря 2004 г., 13 и 14 (два письма) и 29 января, 3, 16 и 17 февраля, 26 и 27 марта (два письма), 22 и 23 апреля, 1 и 24 июля 2005 г.

24. Они также утверждали, что все письма были вручены заявителю в запечатанных конвертах и не подвергались цензуре.

25. В своих дополнительных объяснениях заявитель утверждал, что в этот период он получил 11 писем от Европейского Суда через администрацию. Он также указывал, что все эти письма были вручены ему со значительными задержками. Он не представил конкретных сведений в подкрепление последнего заявления.

26. База данных Европейского Суда свидетельствует о том, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. им было отправлено в общей сложности 23 письма по тюремным адресам заявителя, датированных соответственно 20 апреля, 2 августа и 26 сентября 2001 г., 18 марта, 6 сентября и 18 ноября 2002 г., 24 и 27 февраля, 19 марта и 7 апреля 2003 г., 28 июня и 5 июля 2004 г., 2 сентября, 24 ноября и 1, 21 и 22 декабря 2004 г., 18 января, 1 февраля, 8 и 9 марта, 12 апреля и 20 июня 2005 г.

2. Письма заявителя в Европейский Суд

27. Что касается вопроса об общем количестве писем, отправленных заявителем в Европейский Суд через администрацию, власти Российской Федерации утверждали, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. заявитель отправил 11 писем. Эти письма были отправлены заявителем в следующие даты: 7 сентября 2001 г., 20 августа 2002 г., 14 января 2003 г., 30 сентября и 11 мая 2004 г., 15 и 19 января, 2 и 16 февраля, 12 мая и 13 июля 2005 г.

28. Власти Российской Федерации признали, что письма заявителя, отправленные 7 сентября 2001 г., 20 августа 2002 г. и 14 января 2003 г., были подвергнуты цензуре администрацией в соответствии со статьей 91 Уголовно-исполнительного кодекса, в редакции, действовавшей в то время. Они также указывали, что цензура остальных писем не осуществлялась, поскольку законодательство претерпело изменения, и Европейский Суд по правам человека был включен в перечень организаций, с которыми заключенный мог переписываться без цензуры.

29. Заявитель указывал, что, вопреки утверждениям властей Российской Федерации, в этот период он отправил 29 писем в Европейский Суд через администрацию, и что администрация требовала передавать ей эти письма незапечатанными для проверки. Даты отправки были следующими: 22 января, 15 и 28 мая, 26 июня, 31 августа, 6 октября, 1 и 10 декабря 2001 г.; 20 мая, 15 августа, 25 ноября 2002 г.; 6 и 14 января, 3 марта, 25 мая, 20 октября 2003 г.; 13 и 23 апреля, 18 мая, 30 сентября, 20 ноября и 29 декабря 2004 г.; 15 января, 2 и 9 февраля, 26 июля и 20 ноября 2005 г.; 20 февраля 2006 г.; 15 марта 2007 г.

30. База данных Европейского Суда свидетельствует о том, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. он получил в общей сложности 18 писем от заявителя, датированных соответственно 22 января, 15 мая, 31 августа, 1 и 10 декабря 2001 г.; 15 августа, 14 октября и 25 ноября 2002 г.; 6 января и 20 ноября 2003 г.; 15 апреля, 28 мая, 30 сентября, 20 ноября и 21 и 30 декабря 2004 г.; 25 апреля, 10 мая и 20 ноября 2005 г.; 20 августа и 1 сентября 2007 г. Неясно, направил ли заявитель эти письма непосредственно из тюрьмы или через родственников или адвоката.

C. Предполагаемое вмешательство властей в право заявителя на обращение в Европейский Суд

31. 28 августа 2004 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властями государства-ответчика.

32. 21 декабря 2004 г. Европейский Суд получил письмо заявителя от 20 ноября 2004 г. В письме указывалось, что в сентябре 2004 г. некоторые должностные лица из прокуратуры и главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции посетили его и вынудили подписать ряд документов. Они предположительно хотели, чтобы заявитель отозвал свою жалобу, и внушали ему, что он ничего не докажет и только ухудшит свое положение.

33. К своим объяснениям власти Российской Федерации приложили обращения заявителя, датированные 12 октября 2004 г., на имя начальника Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции по Ростовской области В.И. Хижняка, в которых он указывал, что он не имеет "жалоб, претензий к администрации учреждения", и что он не имеет "претензий по поводу отправки и получения корреспонденции в Европейский Суд по правам человека и из него". Обращение было написано заявителем собственноручно. В нем заявитель также указывал, что оно составлено им без физического или психологического давления. Обращение было получено и подписано в ту же дату двумя должностными лицами: помощником начальника Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции по Ростовской области Ч. и начальником секретариата Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции по Ростовской области Б.

34. В отношении этого письма власти Российской Федерации утверждали, что 12 октября 2004 г. помощник начальника управления исполнения наказаний Министерства юстиции Ч. беседовал с заявителем. Как утверждали власти Российской Федерации, цель беседы заключалась в "выяснении некоторых фактов с целью изложения позиции Министерства юстиции Российской Федерации по жалобе, поданной Алексеенко". В объяснительной записке Ч. по поводу беседы указывалось, что он не требовал от заявителя отказаться от жалобы в Европейский Суд по правам человека, и что беседа проходила в корректной форме в отсутствие грубого или унижающего достоинство обращения с его стороны. В объяснении заявителя указывалось, что он не подавал жалоб или критических замечаний в отношении тюремной администрации и не подвергался психологическому или физическому давлению.

35. Власти Российской Федерации представили письмо из Ростовского областного суда, датированное 13 октября 2004 г., в котором заместитель председателя этого суда подтверждал, что ни заявитель, ни его адвокат не подавали жалоб в компетентные нижестоящие суды в отношении предполагаемого вмешательства в его право на уважение корреспонденции.

36. Власти Российской Федерации утверждали, что 14 октября 2004 г. представитель региональной прокуратуры K. беседовал с заявителем. Заявитель дал K. следующие разъяснения:

"...Моя переписка с Европейским Судом по правам человека началась в январе 2001 г. во время моего содержания в учреждении УЧ-398/9 в г. Шахты. Из этой тюрьмы я отправил восемь писем (22 января 2001 г., 15 мая 2001 г., 28 мая 2001 г., 31 августа 2001 г., 1 декабря 2001 г., 10 декабря 2001 г., 20 мая 2002 г., 15 августа 2002 г.). Все указанные письма были получены адресатом, о чем у меня имеются подтверждения. Случаев отказа в отправлении писем из тюрьмы ИК-9 не было. Однако все письма принимались администрацией только в незапечатанном виде и отправлялись с большой задержкой. Я пытался сдавать запечатанные конверты, но начальник специального отдела возвращал их мне со ссылкой на соответствующие инструкции вышестоящих органов.

С 11 февраля 2003 г. я отбывал наказание в УЧ 398/1 Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции. Из этого исправительного учреждения я отправил пять писем в Европейский Суд по правам человека (3 марта 2003 г., 25 мая 2003 г., 20 октября 2003 г., 13 апреля 2004 г. и 30 сентября 2004 г.). Мне известно, что мое письмо от 13 апреля 2004 г. было отправлено 11 мая 2004 г., тогда как три предыдущих письма не были получены Европейским Судом. Что касается письма от 30 сентября 2004 г., мне неизвестна его судьба. Все эти письма не были приняты у меня в запечатанном виде. Администрация вынудила меня распечатать их. Что касается ответов из Европейского Суда, я получил три, пока отбывал наказание в ИК-1, и все они были запечатаны. Входящие номера ИК-1: 5727 от 3 августа 2004 г., 1751 от 6 апреля 2004 г., номер третьего ответа мне неизвестен, так он не сохранился. Но я помню дату получения - 28 июня 2004 г.

Со всей ответственностью могу заявить, что я получил один из ответов под расписку, как вручались остальные, я не помню. При отбытии наказания в ИК-1 я получил копии трех писем из Европейского Суда. Они были пересланы из ИК-9, поскольку я не получил их там.

В остальном я не имею жалоб на условия содержания...".

37. 20 января 2005 г. с заявителем беседовал Ж., начальник отдела по надзору за исполнением законов при исполнении уголовных наказаний региональной прокуратуры. Заявитель подтвердил, что 12 октября 2004 г. он беседовал с представителем Министерства юстиции Ч. и 14 октября - с представителем прокуратуры K. Заявитель утверждал, что они не оказывали на него давления, и все объяснения он дал им добровольно.

38. 21 января 2005 г. заявитель дал следующее разъяснение Ж.:

"В дополнительном заявлении я указал, что был вынужден подписать некоторые документы, и они были сформулированы таким образом, чтобы было понятно, что я подписал документы под давлением со стороны представителей прокуратуры и Главного управления исполнения наказаний. Фактически, это не соответствует действительности, поскольку в этом случае я ссылался на прежние отношения с тюремной администрацией, когда корреспонденция отправлялась с задержками, и администрация требовала от меня отказаться от жалоб и отказывала в их отправке.

В настоящее время администрация заменена, и многие должностные лица уволены, в связи с чем сейчас у меня нормальные отношения с администрацией, и я не имею жалоб... я не делал заявлений помимо своей воли".

39. В своих заявлениях от 20 января 2005 г. Ч. и K. пояснили, что посетили заявителя для проверки фактов, изложенных в его жалобах в Европейский Суд по правам человека, и получили объяснения от предположительно причастных лиц, и что на заявителя никогда не оказывалось давление в связи с его жалобой в Европейский Суд.

40. В своих дополнительных объяснениях власти Российской Федерации указывали, что вышеупомянутые объяснения были получены в рамках проверки, проведенной компетентными органами Российской Федерации в связи с запросом Европейского Суда по правам человека, датированным 2 сентября 2004 г., на имя Уполномоченного Российской Федерации об уточнении утверждений заявителя. Они также утверждали, что несоответствия позиции заявителя в его материалах от 12 и 14 октября 2004 г. не свидетельствуют о предполагаемом принуждении, поскольку заявитель мог изменить свою позицию по другим причинам.

II. Применимое национальное законодательство

A. Надзорная процедура в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом 1960 года

41. Глава 30 раздела VI Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, допускала опротестование приговоров, вступивших в законную силу, и передачу дел на новое рассмотрение.

42. Согласно статье 356 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года приговор вступает в законную силу и подлежит исполнению по истечении срока на кассационное обжалование и опротестование, если он не был обжалован или опротестован. В случае принесения кассационной жалобы или кассационного протеста приговор, если он не отменен, вступает в законную силу по рассмотрении дела вышестоящим судом.

Статья 379. Основания к отмене или изменению приговора

"Основаниями к отмене или изменению приговора (приговора мирового судьи) при рассмотрении дела в порядке надзора являются обстоятельства [признаваемые основаниями для отмены не вступивших в силу приговоров суда в кассационном порядке]".

Статья 342. Основания к отмене или изменению приговора [при рассмотрении дела в кассационном порядке]

"Основаниями к отмене или изменению приговора при рассмотрении дела в кассационном порядке являются:

(i) односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия;

(ii) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела;

(iii) существенное нарушение уголовно-процессуального закона;

(iv) неправильное применение [материально-правового] закона;

(v) несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления и личности осужденного".

43. Статья 371 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года устанавливает, что протесты вправе приносить генеральный прокурор, председатель Верховного Суда Российской Федерации и их заместители на любые судебные акты за исключением постановлений Президиума Верховного Суда РСФСР; председатели региональных судов - на судебные акты регионального или нижестоящего суда. Участник уголовного или гражданского разбирательства вправе просить указанных должностных лиц о принесении протеста* (* Это предложение в тексте ст. 371 УПК отсутствует (прим. переводчика).).

44. Статьи 374, 378 и 380 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года предусматривают, что протесты в порядке надзора рассматривает орган (президиум) компетентного суда. Суд рассматривает дело по существу* (* Буквально "обязан проверить все производство по делу в полном объеме" (прим. переводчика).) и не связан доводами протеста. Президиум вправе отклонить или удовлетворить протест. Если протест отклонен, судебный акт остается в силе. Если протест удовлетворен, президиум вправе отменить приговор и все последующие судебные определения и постановления и прекратить дело производством либо передать его на новое расследование или новое судебное рассмотрение в суд любой инстанции; оставить в силе приговор суда первой инстанции, отмененный в кассационном порядке, или изменить и оставить в силе любой из ранее вынесенных судебных актов.

45. Части 2 и 3 статьи 380 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года предусматривают, что президиум при рассмотрении дела в порядке надзора может смягчить назначенное осужденному наказание или применить закон о менее тяжком преступлении. Признав неправильным оправдание подсудимого или прекращение дела в суде первой, апелляционной или кассационной инстанций, равно как назначение осужденному наказания, по своей мягкости не соответствующего содеянному, суд надзорной инстанции вправе отменить приговор и направить дело для нового рассмотрения.

46. В соответствии с частью 3 статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года в заседании суда надзорной инстанции принимает участие прокурор* (* Норма об участии прокурора содержится в части 2 статьи 377. В остальной части абзаца кратко излагается содержание частей 3 и 4 ст. 377 УПК (прим. переводчика).). Осужденный и его защитник могут быть приглашены на заседание суда, рассматривающего дело в порядке надзора, если суд признает это необходимым. Приглашаемым на заседание лицам обеспечивается возможность ознакомления с протестом, и им могут дать на заседании устные объяснения.

B. Постановление Конституционного Суда от 14 февраля 2000 г.

47. 14 февраля 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации признал положения части третьей статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они позволяют суду надзорной инстанции рассмотреть дело в отсутствие защиты, если в протесте ставится вопрос об отмене судебного решения по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного.

C. Надзорная процедура в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом 2001 года

48. Согласно статье 407 нового Уголовно-процессуального кодекса 2001 года, введенного в действие 1 июля 2002 г., осужденный и его защитник уведомляются о дате, времени и месте заседания суда надзорной инстанции. Они могут принять участие в заседании при условии заявления ими ходатайства об этом.

D. Контроль корреспонденции в тюрьме

49. Часть 2 статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса от 8 января 1997 г. предусматривает цензуру корреспонденции осужденных.

50. Законом N 26-ФЗ от 20 марта 2001 г. в эту статью внесены изменения, предусматривающие исключение из этого правила в отношении переписки осужденного с судом, прокуратурой, вышестоящим органом уголовно-исполнительной системы, а также с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации. Переписка осужденного с защитником или представителем* (* Буквально "иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях" (прим. переводчика).) цензуре не подлежит, за исключением особых случаев, когда контроль почтовых отправлений осуществляется по мотивированному постановлению руководителя исправительного учреждения или его заместителя.

51. Законом N 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г. в статью внесены дополнительные изменения. Европейский Суд по правам человека включен в перечень органов, с которыми осужденный может переписываться без цензуры. Закон вступил в силу в дату его официального опубликования, которое имело место 16 декабря 2003 г.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

52. Заявитель жаловался на то, что рассмотрение его дела в порядке надзора Верховным Судом 18 октября 2000 г. не было справедливым, поскольку власти не уведомили о заседании защиту, в то время как прокурор в заседании участвовал. Он ссылался на статью 6 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

A. Доводы сторон

53. Власти Российской Федерации утверждали, что, в период, относящийся к обстоятельствам дела, уведомление осужденного о надзорном разбирательстве являлось правом, а не обязанностью суда. В настоящем деле не имелось необходимости в уведомлении заявителя или его защитника, и их отсутствие на заседании не было незаконным. Кроме того, национальное законодательство требовало уведомления осужденного или его защитника только в том случае, если положение осужденного могло ухудшиться вследствие надзорной процедуры.

54. Заявитель не согласился с этими доводами и поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Применимость статьи 6 Конвенции

55. Европейский Суд напоминает, что статья 6 Конвенции применима к разбирательствам, в которых лицо обвиняется в совершении преступления, до разрешения обвинений (см. Постановление Европейского Суда от 26 марта 1982 г. по делу "Адольф против Австрии" (Adolf v. Austria), § 30, Series A, N 49; и Постановление Европейского Суда от 17 января 1970 г. по делу "Делькур против Бельгии" (Delcourt v. Belgium), §§ 22-26, Series A, N 11). Он также напоминает, что статья 6 Конвенции не применима к разбирательствам, в которых в возобновлении производства отказано. Только новое разбирательство после его возобновления может рассматриваться как разрешение обвинения (см. Постановление Европейского Суда от 3 октября 2000 г. по делу "Лефлер против Австрии" (Leffler v. Austria), жалоба N 30546/96, §§ 18 и 19; и Решение Комиссии по правам человека от 2 декабря 1994 г. по делу "Хосе Мария Руис Матеос и другие против Испании" (Jose Maria Ruiz Mateos and Others v. Spain), жалоба N 24469/94, Decisions and Reports 79).

56. Европейский Суд отмечает, что 18 октября 2000 г. по протесту прокурора Президиум Верховного Суда России возбудил надзорное производство, возобновил рассмотрение уголовного дела заявителя и частично изменил вынесенные по его делу судебные акты. В частности, суд признал, что по обвинению в угрозе убийством истек срок давности, и изменил квалификацию преступного поведения заявителя по одному из остальных обвинений. Он оставил без изменения приговор суда и определение кассационной инстанции в остальной части.

57. Европейский Суд полагает, что в части этих изменений надзорная процедура затрагивала разрешение обвинений, предъявленных заявителю. Соответственно, он находит, что пункт 1 статьи 6 Конвенции в ее уголовно-процессуальном аспекте применим к этому разбирательству.

2. Соблюдение статьи 6 Конвенции

(a) Общие принципы

58. Европейский Суд напоминает, что из понятия справедливого судебного разбирательства следует, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, должно в качестве общего принципа иметь право присутствовать и эффективно участвовать в разбирательстве дела судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy), §§ 27 и 29, Series A, N 89).

59. Личное присутствие обвиняемого не обязательно имеет то же значение при рассмотрении жалобы на приговор, даже если суд второй инстанции обладает правом полного пересмотра дела с точки зрения фактов и права. При рассмотрении этого вопроса должны, в частности, учитываться особенности конкретного судебного разбирательства и то, насколько интересы защиты представлены и гарантированы в суде второй инстанции, особенно с учетом разрешаемых вопросов и их значения для лица, подавшего жалобу (см. Постановление Европейского Суда от 25 марта 1998 г. по делу "Бельзюк против Польши" (Belziuk v. Poland), Reports of Judgments and Decisions 1998-II, § 37).

60. Важное значение имеет также справедливость системы криминальной юстиции, обеспечивающая обвиняемому возможность адекватной защиты в первой инстанции и при обжаловании (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1994 г. по делу "Лала против Нидерландов" (Lala v. Netherlands), § 33, Series A, N 297-A).

61. Принцип равенства сторон является одним из признаков более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, которое также включает основополагающий принцип состязательности уголовного судебного разбирательства. Последняя означает, что в уголовном деле обвинению и защите должна быть предоставлена возможность знать позицию другой стороны и представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них (см. Постановление Европейского Суда от 28 августа 1991 г. по делу "Брандштеттер против Австрии" (Brandstetter v. Austria), Series A, N 211, §§ 66-67).

(b) Применение изложенных принципов в настоящем деле

62. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что нет необходимости разрешать вопрос о том, делало ли отсутствие заявителя и его защитника, в отдельности, разбирательство в суде надзорной инстанции несправедливым. Ни тот, ни другой не присутствовали в заседании Президиума Верховного Суда и не могли высказать своего мнения до него, и Европейский Суд рассмотрит данную жалобу с учетом этого обстоятельства.

63. Европейский Суд отмечает, что надзорное производство в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом 1960 года отличалось от кассационного тем, что, в частности, правом возбуждения этой процедуры были наделены высшие должностные лица судов и прокуратуры, но не участники дела.

64. Однако при этом суд надзорной инстанции не был связан доводами протеста и мог полностью пересмотреть дело путем отмены или изменения принятых по нему судебных актов, передачи дела в нижестоящие суды или на новое расследование, или прекращения уголовного дела полностью или в части (см. раздел "Применимое национальное законодательство" настоящего Постановления, § 44). Даже притом, что в конце концов приговор, вынесенный заявителю, остался неизменным, Президиум Верховного Суда использовал свои полномочия в изменении вынесенных по делу актов и тем самым разрешил предъявленные обвинения (см. §§ 13 и 14 в разделе "Факты" и §§ 56 и 57 настоящего Постановления).

65. С учетом вышеизложенного и того факта, что надзорное производство было возбуждено по требованию прокуратуры, Европейский Суд полагает, что в целях соблюдения принципа справедливости, воплощенного в статье 6 Конвенции, Президиуму Верховного Суда следовало уведомить заявителя и его защитника о содержании принесенного прокуратурой протеста и о дате и месте заседания. Поскольку прокурор позднее присутствовал в заседании суда надзорной инстанции 18 октября 2000 г. и давал пояснения, принцип состязательности требовал, чтобы защита также была представлена на этом заседании и имела возможность оспорить и прокомментировать доводы, выдвинутые прокуратурой. При таких обстоятельствах Европейский Суд отклоняет как несущественную ссылку властей Российской Федерации на тот факт, что отсутствие заявителя и его защитника на заседании не было незаконным в соответствии с национальным законодательством.

66. Европейский Суд находит изложенные соображения достаточными для того, чтобы заключить, что разбирательство в Президиуме Верховного Суда не отвечало требованию справедливости.

67. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

68. Заявитель жаловался на цензуру его корреспонденции тюремной администрацией. Как утверждал заявитель, тюремная администрация также допустила вмешательство в право на уважение его переписки с Европейским Судом отказом от доставки некоторых из его писем. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в соответствии со статьей 8 Конвенции, которая предусматривает следующее:

Статья 8 Конвенции

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Доводы сторон

69. Власти Российской Федерации подчеркивает, что утверждения заявителя являются неточными, что его переписка не подвергалась цензуре, и что в любом случае заявителю следовало возбудить разбирательство против тюремной администрации в этой связи, чего он не сделал. Они признали, что пункт 2 статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса допускал цензуру корреспонденции, и что письма заявителя, датированные 7 сентября 2001 г., 20 августа 2002 г. и 14 января 2003 г., подверглись цензуре. Как утверждали власти Российской Федерации, эта мера была законной, преследовала законную цель и была пропорциональной и полностью соблюдающей требования статьи 8 Конвенции. Они также утверждали, что с даты введения в действие Закона N 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г. цензура переписки заявителя с Европейским Судом была прекращена, и нарушения прав заявителя в этом отношении не допускались.

70. Заявитель не согласился и поддержал свою жалобу. Он настаивал на том, что тюремная администрация систематически требовала от него сдавать письма в незапечатанных конвертах, что только однажды - 30 сентября 2004 г. - письмо было отправлено в запечатанном конверте, и что многие письма были утрачены или не доставлены, что наличие слова "запечатанное" в журнале писем относилось к состоянию, в котором письма отправлялись, но не к состоянию, в котором они принимались для отправки. Он привел в пример письмо от 15 мая 2001 г., которое он передал тюремной администрации в ту же дату и которое было отправлено только 26 июня 2001 г. Он утверждал, что 13 апреля 2004 г. он получил письмо от Европейского Суда и немедленно ответил на него, но этот ответ был отправлен тюремной администрацией только 11 мая 2004 г. г. Что касается довода властей Российской Федерации о неисчерпании, заявитель утверждал, что было невозможно исполнить это требование в ситуации, когда вся его корреспонденция контролировалась властями.

B. Мнение Европейского Суда

71. Европейский Суд напоминает, что власти Российской Федерации указывали в отношении этой части жалобы, что заявитель не исчерпал доступные внутренние средства правовой защиты, и что Европейский Суд в своем решении от 31 мая 2007 г. решил отложить этот вопрос до рассмотрения дела по существу. Соответственно, он вернется к этому вопросу при рассмотрении существа жалобы заявителя в части статьи 8 Конвенции.

72. Европейский Суд, прежде всего, рассмотрит утверждения, касающиеся уклонения тюремной администрации от отправки и вручения корреспонденции заявителя, и затем перейдет к вопросу о цензуре.

1. Предполагаемое уклонение тюремной администрации от отправки и вручения корреспонденции заявителя в Европейский Суд и от него

73. Прежде всего, Европейский Суд отмечает, что он предложил сторонам обосновать свои соответствующие доводы и представить подробную информацию относительно входящей и исходящей корреспонденции в Европейский Суд и от него с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г.

(a) Исходящая корреспонденция заявителя

74. Что касается информации об исходящей корреспонденции заявителя, материалы властей Российской Федерации относительно писем заявителя в Европейский Суд (в частности, об их количестве) не совпадали с данными, представленными заявителем: как утверждал заявитель, он отправил 29 писем, тогда как власти Российской Федерации представили журналы, из которых следовало, что заявитель отправил только 11 таких писем.

75. Европейский Суд, однако, отмечает, что утверждение заявителя об отправке предположительно пропавших 18 писем не подкрепляется материалами дела. Заявитель не указывал, что ему тем или иным способом препятствовали в получении доказательств отправки этих писем. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что заявитель не представил документального подтверждения того, что он действительно передал предположительно пропавшие письма в соответствующий орган тюремной администрации для отправки и, таким образом, не может установить, что заявитель действительно отправил 18 пропавших писем.

76. Отсюда следует, что заявитель не обосновал свои утверждения относительно уклонения властей от отправки его почты. Соответственно, Европейский Суд заключает, что по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что отсутствует необходимость разрешения вопроса о предварительном возражении властей Российской Федерации в связи с этим доводом.

(b) Входящая корреспонденция заявителя

77. В отличие от исходящей корреспонденции Европейский Суд находит, что заявитель не имел возможности контролировать входящую корреспонденцию, и он не мог знать о пропаже писем, а тем более доказать ее и, таким образом, исчерпать внутренние средства правовой защиты в этом отношении. Соответственно, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации.

78. Что касается информации о входящей корреспонденции заявителя, Европейский Суд считает существенным следующее.

79. Из материалов властей Российской Федерации следует, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. заявитель получил 10 писем от Европейского Суда. Как утверждал заявитель, в этот период он получил 11 писем от Европейского Суда через тюремную администрацию. Он также утверждал (не представив конкретных доказательств последнего), что все эти письма были вручены ему со значительными задержками. В то же время собственная база данных Европейского Суда свидетельствует о том, что с 22 января 2001 г. по 4 сентября 2007 г. им отправлено в общей сложности 23 письма по тюремным адресам заявителя, датированных соответственно 20 апреля, 2 августа и 26 сентября 2001 г.; 18 марта, 6 сентября и 18 ноября 2002 г.; 24 и 27 февраля, 19 марта и 7 апреля 2003 г.; 28 июня и 5 июля 2004 г.; 2 сентября, 24 ноября и 1, 21 и 22 декабря 2004 г.; 18 января, 1 февраля, 8 и 9 марта, 12 апреля и 20 июня 2005 г.

80. Рассмотрев изложенную информацию, Европейский Суд, прежде всего, находит, что утверждения заявителя относительно задержки доставки заявителю писем Европейского Суда необоснованны, поскольку документы, представленные сторонами, не подтверждают этого заявления.

81. Во-вторых, Европейский Суд отмечает, что независимо от того, получил ли заявитель 10 (как утверждали власти Российской Федерации) или 11 (как утверждал заявитель) писем от Европейского Суда в указанный период, данные, имеющиеся в распоряжении Европейского Суда, свидетельствуют о том, что по крайней мере 12 из этих писем не были доставлены заявителю вообще. Европейский Суд готов признать, что некоторые из этих писем могли пропасть вследствие ошибок и путаницы в деятельности почтовой службы. Однако общее количество пропавших писем слишком велико, чтобы считать это следствием ошибок почтовой службы, и, соответственно, Европейский Суд полагает, что за утрату значительной части корреспонденции заявителя несут ответственность соответствующие органы тюремной администрации. Таким образом, имело место вмешательство в гарантированное статьей 8 Конвенции право заявителя на уважение его корреспонденции со стороны соответствующих органов тюремной администрации.

82. С учетом применимого национального законодательства Европейский Суд находит, что уклонение от доставки писем не было основано на какой-либо национальной норме. Не углубляясь в рассмотрение этого вопроса, Европейский Суд заключает, что такое уклонение было незаконным и составляло нарушение права заявителя на уважение его корреспонденции, гарантированного статьей 8 Конвенции.

2. Предполагаемая цензура переписки заявителя с Европейским Судом

83. Европейский Суд находит целесообразным рассмотрение доводов заявителя относительно цензуры корреспонденции в двух различных периодах: до 16 декабря 2003 г., когда был введен в действие Закон N 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г., и после этой даты.

(a) Предполагаемая цензура с 22 января 2001 г. по 16 декабря 2003 г.

84. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что до введения в действие Закона N 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г. тюремная администрация подвергала цензуре переписку заявителя с Европейским Судом. В частности, признавалось, что, по крайней мере, три письма, написанных заявителем, датированных 7 сентября 2001 г., 20 августа 2002 г. и 14 января 2003 г. соответственно, были проверены цензурой.

85. С учетом того факта, что в этот период цензура корреспонденции осужденных была предусмотрена законодательством, и любые жалобы вышестоящим по отношению к тюремной администрации органам и в суд не могли обеспечить заявителю возмещения, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации в этом отношении.

86. Европейский Суд также отмечает, что эта мера составляла вмешательство в право заявителя на уважение его корреспонденции. Европейский Суд далее рассмотрит вопрос о том, были ли соблюдены требования пункта 2 статьи 8 Конвенции, а именно было ли это вмешательство законным, преследовало ли оно законную цель, и было ли оно пропорционально этой цели.

87. Европейский Суд принимает во внимание часть 2 статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса от 8 января 1997 г., действовавшей в тот период, которая разрешала цензуру корреспонденции осужденных, и, таким образом, готов признать, что указанное вмешательство было законным.

88. Что касается вопроса о том, преследовала ли эта мера законную цель и была ли она пропорциональной этой цели, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили вразумительного объяснения необходимости вскрытия и прочтения тюремной администрацией писем, которые осужденные направляли в правоохранительные органы, особенно суды, и получали из этих органов. Европейский Суд подчеркивает, что в отсутствие конкретных, специфических и убедительных объяснений такой контроль не может рассматриваться как преследующий законную цель и необходимый в демократическом обществе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 82-84, ECHR 2001-III; и Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia), жалоба N 46082/99, § 109* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2005.)).

89. Соответственно, Европейский Суд находит, что цензура переписки заявителя с Европейским Судом с 22 января 2001 г. по 16 декабря 2003 г. составляла нарушение статьи 8 Конвенции.

(b) Предполагаемая цензура с 16 декабря 2003 г. по 4 сентября 2007 г.

90. Что касается предполагаемой цензуры в период с 16 декабря 2003 г. по 4 сентября 2007 г., Европейский Суд отмечает, что Закон N 161-ФЗ от 8 декабря 2003 г. (действовавший с 16 декабря 2003 г.) прямо указывал, что осужденный имеет право на бесцензурную переписку с Европейским Судом. С учетом представленных материалов Европейский Суд находит, что заявитель мог разумно рассчитывать на рассмотрение этого довода на национальном уровне путем подачи в компетентные суды жалобы на нарушение его прав, гарантированных вышеупомянутым Законом.

91. Отсюда следует, что заявитель не исчерпал доступных внутренних средств правовой защиты в отношении данных доводов, и эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое несоблюдение статьи 34 Конвенции

92. Заявитель жаловался на то, что несколько раз власти пытались принудить его отозвать жалобу, поданную в Европейский Суд. Это утверждение требует рассмотрения с точки зрения статьи 34 Конвенции, которая предусматривает следующее:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

A. Доводы сторон

93. Что касается предполагаемого давления с целью отзыва жалобы, власти Российской Федерации отрицали его и приложили объяснительные записки должностных лиц, предположительно причастных к этому (см. §§ 32-39 настоящего Постановления).

94. Заявитель не согласился с ними. В частности, он утверждал, что он не писал заявления от 12 октября 2004 г.

B. Мнение Европейского Суда

95. Европейский Суд напоминает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, крайне важно, чтобы заявители или потенциальные заявители могли свободно общаться с конвенционными органами, не подвергаясь какому-либо давлению со стороны властей с целью отзыва или изменения своей жалобы (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), Reports 1996-IV, § 105; и Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 105, Reports 1996-VI). В этом контексте "давление" включает не только прямое принуждение и очевидные акты запугивания, но также другие ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на разубеждение заявителей или лишение их желания использовать конвенционные средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), § 159, Reports 1998-III).

96. Кроме того, вопрос о том, представляли ли собой контакты властей и заявителя неприемлемую практику с точки зрения статьи 34 Конвенции, должен быть рассмотрен с учетом конкретных обстоятельств дела. В этом отношении должна приниматься во внимание уязвимость заявителя и его подверженность влиянию, осуществляемому властями (см. упоминавшиеся выше постановления Европейского Суда по делам Акдивара и других и Курта, §§ 105 и 160, соответственно). Положение заявителя должно считаться особенно уязвимым, поскольку он содержался под стражей, имея ограниченные контакты с семьей или окружающим миром (см. Постановление Европейского Суда от 3 июня 2003 г. по делу "Котлец против Румынии" (Cotlet v. Romania), жалоба N 38565/97, § 71).

97. Европейский Суд отмечает, что из представленных ему материалов следует, что должностные лица государства-ответчика вступали в контакт с заявителем трижды: 12 октября 2004 г. Ч. и B. из Министерства юстиции, и 14 октября 2004 г. и 20-21 января 2005 г. соответственно K. и Ж. из региональной прокуратуры.

98. Власти Российской Федерации пояснили, и в отсутствие каких-либо указаний на противоположное Европейский Суд принимает эти пояснения, что вышеупомянутые беседы имели место во время проверки, предпринятой компетентными органами Российской Федерации в связи с запросом Европейского Суда по правам человека, датированным 2 сентября 2004 г., к Уполномоченному Российской Федерации об уточнении утверждений заявителя.

99. Из материалов дела следует, что эти беседы прямо затрагивали утверждения заявителя о контроле его переписки с Европейским Судом, и записи этих бесед не свидетельствуют о том, что заявителю тем или иным образом угрожали или запугивали его. Кроме того, в отличие, например, от Постановления Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) (жалоба N 26853/04, § 250* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)), указанные должностные лица не представляли заинтересованную тюремную администрацию, но действовали от имени компетентных надзирающих органов, соответствующих подразделений Министерства юстиции и региональной прокуратуры.

100. Несмотря на различия в показаниях заявителя, полученных 12 октября 2004 г. должностными лицами Министерства юстиции, в которых он утверждал, что не имеет "жалоб, претензий к тюремной администрации" и не имеет "претензий относительно получения и отправки корреспонденции в Европейский Суд по правам человека и от него", и его последующих заявлений должностным лицам региональной прокуратуры, датированных 14 октября 2004 г. и 20-21 января 2005 г., в которых заявитель много и подробно жаловался, по мнению Европейского Суда, не имеется достаточных фактических оснований, которые позволили бы ему заключить, что во время первой или последующих бесед на заявителя оказывалось какое-либо ненадлежащее давление.

101. С учетом изложенных фактов и соображений Европейский Суд находит, что предполагаемое несоблюдение государством обязательств, предусмотренных статьей 34 Конвенции, не установлено.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

102. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Моральный вред

103. Заявитель требовал 50 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

104. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев в этом отношении.

105. Европейский Суд отмечает, что, как указывалось выше, Президиум Верховного Суда изменил судебные акты по делу заявителя в его отсутствие, не уведомив его о заседании. Он также находит, что переписка с ним заявителя подверглась цензуре, и что тюремная администрация не доставила заявителю некоторые письма Европейского Суда. Европейский Суд полагает, что заявитель неоспоримо претерпел моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь установлением факта нарушения. Оценивая обстоятельства дела на справедливой основе, он присуждает ему 3 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Процентная ставка при просрочке платежей

106. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

2) постановил, что по делу требования статьи 8 Конвенции в части предполагаемого уклонения от отправления корреспонденции заявителя нарушены не были и решил, что отсутствует необходимость рассмотрения предварительного возражения властей Российской Федерации в связи с этим доводом;

3) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации в отношении жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции в части входящей корреспонденции заявителя и постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с уклонением тюремной администрации от доставки некоторых писем Европейского Суда;

4) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации в отношении довода о нарушении статьи 8 Конвенции в части цензуры корреспонденции заявителя с 22 января 2001 г. по 16 декабря 2003 г. и постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с контролем корреспонденции заявителя со стороны тюремной администрации в этот период;

5) принял предварительное возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции, насколько она затрагивает предполагаемую цензуру его переписки с Европейским Судом с 16 декабря 2003 г. по 4 сентября 2007 г. и признал жалобу в этой части неприемлемой в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции;

6) постановил, что несоблюдение требований статьи 34 Конвенции государством-ответчиком допущено не было;

7) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 3 000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 января 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда