Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 сентября 2009 г. Дело "Энеа против Италии" [Enea v. Italy] (жалоба N 74912/01) (Большая Палата) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Энеа против Италии"
[Enea v. Italy]
(Жалоба N 74912/01)

Постановление Суда от 17 сентября 2009 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявитель был приговорен к 30 годам лишения свободы за ряд преступлений, включая участие в преступной организации мафиозного типа. В августе 1994 г., с учетом опасности, которую представлял заявитель, министр юстиции издал приказ о переводе его на строгий тюремный режим, предусмотренный пунктом 2 статьи 41 bis закона об управлении тюрьмами и применяемый по основаниям общественного порядка и безопасности, сроком на один год. Приказом были установлены различные ограничения на предоставление свиданий, деятельность, а также контроль переписки заявителя. Применение строго режима было продлено до конца 2005 года 19 приказами, каждый из которых действовал ограниченный срок. Заявитель подал несколько жалоб в суд, которому были подсудны вопросы исполнения наказаний, и отдельные ограничения были сняты. Одна из жалоб была признана неприемлемой на том основании, что срок действия данного приказа истек, и заявитель лишился интереса в рассмотрении этого вопроса. Суд впоследствии распорядился о прекращении действия строго режима, и в марте 2005 г. заявитель был помещен в блок усиленного надзора, где отдельные особо опасные преступники содержались обособленно от других заключенных. Само по себе решение о переводе заключенного в блок усиленного надзора не подлежит обжалованию. Заявитель имел ряд проблем со здоровьем и пользовался инвалидной коляской. С июня 2000 г. по февраль 2005 г. он отбывал наказание в отделении тюремной больницы, отведенном для заключенных строгого режима. В октябре 2008 г. суд, рассматривающий вопросы исполнения наказаний, распорядился о приостановлении исполнения наказания заявителя по медицинским мотивам. С этого времени он содержится под домашним арестом.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Ограничения, установленные в соответствии со строгим тюремным режимом, являлись необходимыми для воспрепятствования поддержания контактов заявителя, представлявшего угрозу для общества, с преступной организацией, к которой он принадлежал. Однако суды, рассматривавшие вопросы исполнения наказаний, отменили или смягчили действие ряда таких ограничений. Кроме того, национальные власти исполнили свою обязанность защитить физическое благополучие заявителя путем тщательного контроля состояния его здоровья, обеспечения ему надлежащей медицинской помощи и госпитализации в случае необходимости. Соответственно, обращение, которому он подвергся, не вышло за рамки неизбежного уровня страданий, присущего содержанию под стражей.

Постановление

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(a) Ограничения права на доступ к суду в период применения строгого тюремного режима. Заключенные, переведенные на строгий тюремный режим, имеют 10 дней, которые исчисляются с даты вручения им министерского приказа, на подачу жалобы в суд, рассматривающий вопросы исполнения наказаний, не приостанавливающей действия решения. Последний, в свою очередь, должен вынести решение в течение 10 дней; этот срок установлен с учетом серьезного воздействия строгого режима на права заключенных и того факта, что оспариваемое решение сохраняет силу только в ограниченный период. Суд отклонил одну из жалоб заявителя более чем через четыре месяца после ее подачи на том основании, что оспариваемый приказ утратил силу. Таким образом, в отсутствие решения по существу, судебная проверка данного приказа лишилась всякого значения.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

(b) Ограничения права на доступ к суду в период содержания в блоке усиленного надзора.

(i) Вопрос о приемлемости жалобы. Пункт 1 статьи 6 Конвенции не применим в его уголовно-правовом аспекте, поскольку разбирательство в отношении тюремной системы в принципе не относится к определению "уголовного обвинения". С другой стороны, вопрос о доступе к суду, имеющему юрисдикцию для рассмотрения вопроса о переводе в блок усиленного надзора и сопровождающих его ограничениях, подлежит рассмотрению с точки зрения гражданско-правового аспекта пункта 1 статьи 6 Конвенции. Большинство ограничений, которым предположительно подвергся заявитель, относятся к набору прав заключенных, признанных Советом Европы посредством Европейских тюремных правил, содержащихся в рекомендации Комитета министров. Хотя эта рекомендация не имеет обязательной силы для государств-участников, их подавляющее большинство признает, что заключенные пользуются большинством упоминаемых в ней прав, и предусматривает средства обжалования мер, ограничивающих эти права. Соответственно, можно обоснованно утверждать, что в настоящем деле имеется спор о праве. Кроме того, некоторые ограничения, на которые ссылался заявитель, такие как ограничения контактов с семьей и вмешательство в его имущественные права, очевидно относятся к сфере личных прав и являются гражданско-правовыми по своей природе. Существенное значение для государств имеет сохранение широких пределов усмотрения в обеспечении безопасности и порядка в проблемном контексте тюрем. Тем не менее, любое ограничение, затрагивающее данные гражданские права, должно подлежать проверке в судебном порядке, с учетом характера ограничений и их возможных последствий. Такими средствами может быть достигнуто справедливое равновесие между проблемами, с которыми сталкивается государство в тюремном контексте, с одной стороны, и защитой прав заключенных, с другой стороны. Соответственно, настоящая жалоба совместима ratione materiae*  (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции, поскольку затрагивает статью 6 Конвенции в ее гражданско-правовом аспекте.

Постановление

Жалоба признана приемлемой (вынесено 16 голосами "за" и одним - "против").

(ii) Существо жалобы. Хотя заключенный действительно не мог обжаловать по существу решение о своем переводе в блок усиленного режима как таковое, любое ограничение гражданских прав (затрагивающее, например, свидания заключенного с семьей или его переписку) может быть обжаловано в суды, рассматривающие вопросы исполнения наказаний. Поскольку в настоящем деле перевод заявителя в этот блок не повлек никаких ограничений такого рода, даже возможное отсутствие такого средства правовой защиты не может рассматриваться как отказ в доступе к суду.

Постановление

В данном вопросе по делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции.

(a) Период с августа 1994 г. по июль 2004 г. имелось вмешательство публичного органа в осуществление заявителем права на уважение корреспонденции. Контроль корреспонденции заявителя с августа 1994 г. по июль 2004 г. не соответствовал закону, поскольку законодательство, примененное в настоящем деле, не регулировало длительности такой меры или оправдывающих ее оснований и не указывало с достаточной ясностью пределы и способ использования компетентными органами своих дискреционных полномочий. Европейский Суд не усматривает причин для отхода в настоящем деле от существующей прецедентной практики, обеспечивающей всем заключенным минимальной степени защиты, которой пользуются граждане в соответствии с верховенством права в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

(b) Последующий период. Что касается периода с июля 2004 г. до приостановления исполнения наказания заявителя, Европейский Суд ограничился указанием на то, что в материалах дела отсутствуют документы, подкрепляющие утверждения заявителя.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Установление факта нарушения является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.