Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 июля 2009 г. Дело ""Сутяжник" (Sutyazhnik) против Российской Федерации" (жалоба N 8269/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело ""Сутяжник" (Sutyazhnik)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 8269/02)

Постановление Суда

Страсбург, 23 июля 2009 г.

ГАРАНТ:

Об исполнении Постановления Европейского Суда по правам человека по группе дел "Рябых против Российской Федерации" (113 дел) см. Резолюцию N CM/ResDH(2017)83

По делу ""Сутяжник" против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 июля 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 8269/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) российским общественным объединением "Сутяжник" (далее - объединение-заявитель) 21 января 2002 г.

2. Интересы объединения-заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Л. Чуркина, адвокат, практикующая в г. Екатеринбурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Объединение-заявитель утверждало, что отменой решения от 17 июня 1999 г. власти нарушили его "право на доступ к суду", предусмотренное статьей 6 Конвенции.

4. Решением от 2 марта 2006 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой.

5. Власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда), а объединение-заявитель воздержалось от этого. После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Объединение-заявитель было зарегистрировано в 1994 году Свердловским областным управлением юстиции ("управление") по следующим адресам: Свердловская область, Верх-Нейвинский* (* В Свердловской области имеется поселок Верх-Нейвинский (прим. переводчика).), пл. Революции, 10. Впоследствии объединение-заявитель изменило адрес на Екатеринбург, ул. Тургенева, 11-1. Как следует из материалов дела, в частности, из письма от 11 мая 1999 г., управление было осведомлено о фактическом месте нахождения объединения-заявителя.

7. В 1995 году был принят новый Закон об общественных объединениях. Закон предусматривал, что все общественные объединения, учрежденные до 1995 года, подлежат перерегистрации до 1 июля 1999 г. Объединение-заявитель дважды обращалось в управление по вопросу о перерегистрации. Однако его заявления были отклонены.

8. Объединение-заявитель предъявил иск к управлению с требованием о перерегистрации объединения. 17 июня 1999 г. Арбитражный суд Свердловской области удовлетворил требование объединения-заявителя и обязал управление зарегистрировать объединение-заявителя. Суд также взыскал с управления государственную пошлину, уплаченную объединением-заявителем. Это решение было оставлено без изменения Федеральным арбитражным судом Уральского округа 18 октября 1999 г.

9. 22 августа 2000 г. заместитель председателя Высшего Арбитражного Суда подал надзорную жалобу* (* Так в тексте. Имеется в виду "принес протест в порядке надзора" (прим. переводчика).) на судебные акты от 17 июня и 18 октября 1999 г. Как видно из письма канцелярии Высшего Арбитражного Суда от 19 ноября 2001 г., 29 августа 2000 г. копия документа была направлена по предыдущему адресу объединения-заявителя, который был указан в официальных учредительных документах объединения. 7 сентября 2000 г. письмо канцелярии было доставлено по адресу, но возвращено отправителю со следующей отметкой почтальона: "[по данному адресу] [такое] общественное объединение не зарегистрировано".

10. 26 сентября 2000 г. президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отменил решения нижестоящих судов в порядке надзора. В постановлении президиума указывалось следующее:

"В соответствии со статьей 22 Арбитражного процессуального кодекса арбитражные суды разрешают экономические споры, возникающие из гражданских, административных и иных правоотношений.

Согласно статьям 50 и 117 Гражданского кодекса, а также статье 5 закона об общественных объединениях общественное объединение является некоммерческой организацией.

Споры о [государственной] регистрации или перерегистрации некоммерческих организаций не являются экономическими по природе и [следовательно] неподведомственны арбитражным судам".

В результате производство по делу было прекращено. Заседание состоялось в отсутствие сторон.

11. 10 октября 2000 г. копия постановления Высшего Арбитражного Суда была направлена по прежнему адресу объединения-заявителя. Этот документ был доставлен 17 октября 2000 г.; однако он был также возвращен в канцелярию со следующей пометкой: "[данный] адрес принадлежит поселковому совету, экспедиция отказалась принять [настоящее письмо]".

12. Как утверждает объединение-заявитель, оно неоднократно обращалось в Арбитражный суд Свердловской области с целью понуждения управления юстиции к исполнению решения от 17 июня 1999 г., оставленного без изменения 18 октября 1999 г., и регистрации объединения, но безрезультатно. В октябре 2001 г. специалист Арбитражного суда Свердловской области уведомил объединение-заявителя об отмене решения от 17 июня 1999 г., оставленного без изменения 18 октября 1999 года. 22 октября 2001 г. объединение-заявитель обратилось с письмом к председателю Высшего Арбитражного Суда с просьбой о направлении копии постановления данного суда. Объединение-заявитель получило его 28 ноября 2001 г.

13. Вскоре после этого объединение-заявитель оспорило отказ управления юстиции в судах общей юрисдикции. Окончательным решением от 1 августа 2002 г. Свердловский областной суд удовлетворил требование объединения-заявителя, обязав управление юстиции зарегистрировать объединение-заявителя.

14. В 2003 году объединение-заявитель обжаловало соответствующие положения Арбитражного процессуального кодекса в Конституционном Суде Российской Федерации. 18 декабря 2003 г. Конституционный Суд отказал в принятии жалобы. Суд указал, что хотя оспариваемые положения не предусматривают сроков для принесения протеста, срок принесения протеста в деле заявителя не превысил "разумного срока", и потому права заявителя не были нарушены.

II. Применимое национальное законодательство

15. Федеральный закон "Об общественных объединениях" (N 82-ФЗ от 19 мая 1995 г., с последующими изменениями), касавшийся некоммерческих общественных объединений, предусматривал, что отказ компетентного управления юстиции в государственной регистрации общественного объединения может быть обжалован в суд* (* Буквально "в вышестоящий орган или в суд" (прим. переводчика).) (статья 23 закона).

16. Начиная с 1990-х годов российская судебная система состояла из трех звеньев - судов общей юрисдикции, арбитражных судов и конституционных судов. Арбитражный процессуальный кодекс 1995 года (N 70-ФЗ от 5 мая 1995 г., действовавший в период, относящийся к обстоятельствам дела, но утративший силу 1 сентября 2002 г., далее - старый Кодекс), указывал, что арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам, возникающим из гражданских, административных и иных правоотношений... между юридическими лицами (пункт 1 статьи 22 старого Кодекса). Пункт 2 статьи 22 старого Кодекса предусматривал, что "к экономическим спорам, разрешаемым арбитражным судом, в частности, относятся споры... об обжаловании отказа в государственной регистрации организации или гражданина, когда такая регистрация предусмотрена законом".

17. Арбитражный процессуальный кодекс 2002 года (действующий с 1 сентября 2002 г., в дальнейшем - новый Кодекс) содержит аналогичное положение, определяющее подведомственность дел арбитражным судам, которое основано на двух критериях: предмет спора ("экономические споры") и статус сторон ("юридических лиц"). Статья 33 нового Кодекса предусматривает, что споры об учреждении, реорганизации и ликвидации юридических лиц подведомственны арбитражным судам* (* Буквально подпункт 3 пункта 1 статьи 33 АПК упоминает споры "об отказе в государственной регистрации, уклонении от государственной регистрации юридических лиц". Возможно, Европейский Суд излагает содержание подпункта 4.1, в котором оговорены споры, вытекающие из деятельности государственных корпораций и связанные "с их правовым положением, порядком управления ими, их созданием, реорганизацией, ликвидацией" (прим. переводчика).).

18. Согласно статье 9 Закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" (N 1-ФКЗ от 28 апреля 1995 г., действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела) Высший Арбитражный Суд, в частности, имел право давать разъяснения по вопросам судебной практики. 9 декабря 2002 г. Высший Арбитражный Суд издал Постановление N 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации", которое, в частности, дало толкование статье 33 нового Кодекса. В пункте 5 постановления Высший Арбитражный Суд указал, что дела по спорам о государственной регистрации некоммерческих организаций не подлежат рассмотрению арбитражными судами.

19. Кодекс* (* Европейский Суд вновь имеет в виду "старый Кодекс". Статья 147 "нового Кодекса" регулирует порядок приостановления и возобновления производства по делу (прим. переводчика).) предусматривал, что решения арбитражных судов первой инстанции могли быть обжалованы в течение месяца с даты их вынесения (статья 147). Постановления решения арбитражных судов апелляционной инстанции могли быть обжалованы в суд кассационной инстанции также в течение месяца с даты их вынесения (статья 164).

20. Глава 22 Кодекса также устанавливала, что решения и постановления всех арбитражных судов в Российской Федерации (за исключением постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации) могут быть пересмотрены в порядке надзора по протестам председателя Высшего Арбитражного Суда или его заместителя или генерального прокурора Российской Федерации, или его заместителя (статьи 180 и 181). Кодекс не указывал оснований для принесения протеста или сроков для совершения такого действия. Он предусматривал, что протест может быть принесен по инициативе соответствующего должностного лица или "в связи с заявлением лица, участвующего в деле"* (* Буквально "при наличии оснований для принесения протеста, в том числе в связи с заявлением лица, участвующего в деле, должностное лицо... приносит протест..." (прим. переводчика).) (пункт 1 статьи 185). Уведомление сторон о заседании президиума Высшего Арбитражного Суда относилось на усмотрение президиума (пункт 2 статьи 186).

21. Президиум Высшего Арбитражного Суда являлся высшей инстанцией системы арбитражных судов; его постановления обжалованию не подлежали (пункт 1 статьи 180 Кодекса).

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

22. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба была подана за пределами шестимесячного срока, установленного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Во-первых, они повторили свой довод о том, что объединение-заявитель не сообщило властям о своем новом адресе. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что постановление Высшего Арбитражного Суда от 26 сентября 2000 г. было опубликовано в N 12 его официального бюллетеня* (* Очевидно, имеется в виду "Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации" (прим. переводчика).) за 2000 год и затем включено в электронные информационно-правовые системы. Таким образом, заявитель должен был узнать о постановлении Высшего Арбитражного Суда вскоре после его официальной публикации.

23. Европейский Суд напоминает, что исследовал вопрос соблюдения требования о шестимесячном сроке в Решении о приемлемости от 2 марта 2006 г. и отклонил возражение властей Российской Федерации. Европейский Суд не усматривает при обстоятельствах настоящего дела оснований для возвращения к нему. Соответственно, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

24. Объединение-заявитель жаловалось, что его "право на доступ к суду", предусмотренное статьей 6 Конвенции, было нарушено в результате отмены решения от 17 июня 1999 г., оставленного без изменения 18 октября 1999 г. Статья 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

A. Доводы сторон

25. Власти Российской Федерации указали, что право объединения-заявителя на доступ к суду не нарушалось. Во-первых, надзорное производство было возбуждено в разумный срок после принятия определения федеральным арбитражным судом. Во-вторых, президиум Высшего Арбитражного Суда действовал в соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом и, таким образом, для объединения-заявителя не было неожиданным такое развитие событий. Наконец, надзорное производство было призвано исправить существенное нарушение, допущенное при разбирательстве в нижестоящих судах, а именно, неподведомственность арбитражным судам данной категории споров.

26. Объединение-заявитель поддержало свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

27. Европейский Суд отмечает, что основной вопрос настоящего дела заключается в том, было ли совместимо надзорное производство со статьей 6 Конвенции, и, более конкретно, соблюдался ли в настоящем деле принцип правовой определенности.

28. Европейский Суд отмечает, что надзорное производство в рамках системы арбитражного судопроизводства в период, относящийся к обстоятельствам дела, было аналогично надзорному производству по гражданском делам, которое являлось предметом рассмотрения в Постановлении Европейского Суда по делу Рябых и последующих делах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, ECHR 2003-IX* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".)). Оно характеризовалось теми же признаками, которые во многих случаях вынуждали Европейский Суд заключить, что надзорное производство в гражданском деле противоречило принципу "правовой определенности", защищаемому статьей 6 Конвенции, а именно решения нижестоящих арбитражных судов "подлежали обжалованию в течение неограниченного срока" и "по инициативе государственного должностного лица", в отсутствие ходатайства стороны (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации", там же, § 56). В итоге Европейский Суд признает, что структурные процессуальные недостатки, которые были выявлены в предыдущих делах, допущены и в настоящем деле.

29. В настоящем деле власти Российской Федерации выдвинули три группы доводов в оправдание отхода от принципа правовой определенности. Во-первых, они утверждали, что надзорное производство было возбуждено в "разумный срок". Европейский Суд отмечает, что с момента принятия федеральным арбитражным судом определения до момента возбуждения надзорного производства истекло 10 месяцев. По мнению Европейского Суда, указанный срок мог сам по себе вызывать вопросы с точки зрения статьи 6 Конвенции, особенно с учетом того, что сроки на подачу апелляционной или кассационной жалобы ограничивались одним месяцем. В любом случае Европейский Суд полагает, что отсутствие какого-либо предельного срока для возможного возобновления производства по делу создавало неопределенность для лиц, участвующих в деле. Тот факт, что в настоящем деле властям потребовалось менее одного года для возбуждения надзорного производства, не имеет значения с точки зрения указанной фундаментальной проблемы неопределенности.

30. Второй довод властей Российской Федерации состоял в том, что объединение-заявитель знало, что решение в его пользу могло быть оспорено в надзорном порядке. Однако, по мнению Европейского Суда, основная проблема заключалась в том, что объединение-заявитель не могло предвидеть, когда будет возбуждена надзорная процедура, если она вообще будет иметь место. Таким образом, и данный довод подлежит отклонению, поскольку в этом отношении проблема неопределенности также сохраняется.

31. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что пересмотр в надзорном порядке решения в пользу объединения-заявителя был оправданным, поскольку нижестоящие суды вышли за рамки своей юрисдикции, и, таким образом, он был направлен на исправление существенного нарушения.

32. Европейский Суд приводит свои выводы по делу Рябых (упоминавшемуся выше), где он установил следующее, насколько это имеет отношение к настоящему делу:

"51. ...Одним из основных аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который, в частности, требует, чтобы после окончательного разрешения судами вопроса их решение не ставилось под сомнение...

52. Правовая определенность предполагает уважение принципа res judicata* (* Res judicata (лат.) - разрешенное дело (прим. переводчика).)... то есть принципа окончательного характера судебных решений. Этот принцип предусматривает, что ни одна сторона не вправе требовать пересмотра окончательного и имеющего обязательную силу решения исключительно с целью нового слушания дела и вынесения нового решения. ...

56. ...Право на доступ к суду участвующего в деле лица было бы иллюзорным, если бы правовая система Договаривающегося Государства допускала отмену окончательного и обязательного судебного решения вышестоящим судом по требованию государственного должностного лица".

33. Европейский Суд, однако, подчеркивает, что Постановление по делу Рябых содержит важную оговорку, которая, по крайней мере, косвенно, предполагает, что надзорное производство может быть оправданным при определенных обстоятельствах. Европейский Суд указал (см. там же, § 52):

"...Пересмотр не должен использоваться как скрытая форма обжалования, и одна лишь возможность существования двух точек зрения по одному вопросу не является основанием для нового рассмотрения. Отступление от этого принципа является оправданным, лишь если его делают необходимым обстоятельства существенного и непреодолимого характера".

34. В Постановлении от 18 января 2007 г. по делу "Кот против Российской Федерации" (Kot v. Россия), жалоба N 20887/03, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.), Европейский Суд развил данное рассуждение. Он указал:

"Неизбежно, что при разбирательстве по гражданскому делу стороны будут иметь противоположные точки зрения по вопросу применения материального права... Европейский Суд отмечает, что прежде чем была подана надзорная жалоба, дело заявителя трижды рассматривалось... судами первой и кассационной инстанций. Заявлений о том, что суды действовали за рамками своей компетенции или в процессе разбирательства были допущены существенные нарушения процессуального права, не поступало. Тот факт, что президиум Тамбовского областного суда не согласился с решениями судов первой и кассационной инстанций, сам по себе не служит основанием для отмены окончательного, имеющего обязательную юридическую силу судебного постановления и возобновления производства по делу заявителя".

35. Так, Европейский Суд признал, что при определенных обстоятельствах правовая определенность может быть нарушена для исправления "существенного нарушения" или "судебной ошибки". Однако эти понятия не имеют точного определения. Европейский Суд должен решить в каждом деле, насколько оправданным был отход от принципа правовой определенности (см. в контексте уголовного судопроизводства Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Радчиков против Российской Федерации" (Radchikov v. Russia), жалоба N 65582/01, § 44* (* Там же. N 10/2007.); в контексте гражданского судопроизводства Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Проценко против Российской Федерации" (Protsenko v. Russia), жалоба N 13151/04, § 31 и последующие* (* Там же. N 6/2009.); и Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Тишкевич против Российской Федерации" (Tishkevich v. Russia), жалоба N 2202/05, §§ 25-26).

36. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что причиной отмены решений нижестоящих судов был тот факт, что спор между объединением-заявителем и управлением не относился к подведомственности арбитражных судов. Европейский Суд уже приходил к выводу о том, что ошибки, связанные с юрисдикцией, в принципе, могут рассматриваться в качестве "существенных нарушений", подлежащих исправлению посредством надзорного производства (см. Постановление Европейского Суда от 10 апреля 2008 г. по делу "Лучкина против Российской Федерации" (Luchkina v. Russia), жалоба N 3548/04, § 21). Возникает вопрос, могло ли нарушение правил подведомственности при обстоятельствах конкретного дела рассматриваться в качестве "существенного нарушения", требующего пересмотра решения, которое заявитель считал окончательным.

37. Европейский Суд отмечает, что в Российской Федерации споры, касающиеся государственной регистрации юридических лиц, как правило, рассматриваются арбитражными судами. Споры о регистрации с участием общественных объединений, однако, не относятся к подведомственности арбитражных судов, по-видимому, из-за "неэкономического" характера указанных споров. Такое толкование старого Кодекса было предложено Высшим Арбитражным Судом, и Европейский Суд не усматривает оснований для несогласия с ним. Однако следует отметить, что и объединение-заявитель, и ответчик (управление юстиции) полагали, что арбитражные суды правомочны рассматривать дело. Кроме того, арбитражные суды двух уровней юрисдикции приняли дело к рассмотрению и разрешили его по существу. Это свидетельствует о том, что применимые положения старого Кодекса во взаимосвязи с законом "Об общественных объединениях" были в лучшем случае двусмысленными. Правила определения подведомственности были уточнены в 2002 году в связи с принятием нового Кодекса, когда Высший Арбитражный Суд разъяснил, что споры, касающиеся регистрации некоммерческих организаций, не относятся к подведомственности арбитражных судов (см. часть "Применимое национальное законодательства" настоящего Постановления).

38. Таким образом, Европейский Суд убедился, что решение от 17 июня 1999 г., оставленное без изменения 18 октября 1999 г., представляется законным. Последствия решения от 17 июня 1999 г. носили ограниченный характер: оно касалось лишь сторон, участвовавших в деле, и не противоречило какому-либо иному судебному решению. Европейский Суд признает, что правила, касающиеся юрисдикции, в принципе должны соблюдаться. Однако, при конкретных обстоятельствах настоящего дела, Европейский Суд не усматривает какую-либо настоятельную общественную необходимость, которая бы оправдала отступление от принципа правовой определенности. Решение было отменено, прежде всего, в интересах правового пуризма, а не с целью устранения ошибки, имеющей существенное значение для судебной системы.

39. Таким образом, при обстоятельствах настоящего дела отмена решения от 17 июня 1999 г., оставленного без изменения 18 октября 1999 г., являлась непропорциональной мерой, и уважение принципа правовой определенности должно было возобладать. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

40. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

41. Объединение-заявитель требовало 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Оно жаловалось, что в течение нескольких лет не могло добиться перерегистрации, что ставило его под угрозу ликвидации.

42. Власти Российской Федерации нашли это требование чрезмерным. Они утверждали, что опасение возможной ликвидации было необоснованным. Они утверждали, что установление факта нарушения было бы достаточной справедливой компенсацией.

43. Европейский Суд отмечает, что является допустимым присуждение компенсации причиненного морального вреда юридическому лицу в связи с перенесенными им "длительной неопределенностью" и "неудобством" в связи с нарушениями, установленными Европейским Судом (см. Постановление Большой Палаты по делу ""Комингерсол С.А." против Португалии" (Comingersoll S.A. v. Portugal), жалоба N 35382/97, § 36, ECHR 2000-IV).

44. Европейский Суд признает, что отмена решения от 17 июня 1999 г., оставленного без изменения 18 октября 1999 г., причинила объединению-заявителю определенные неудобства. В то же время решение о прекращении производства по делу, принятое президиумом Высшего Арбитражного Суда, по-видимому, имело незначительное влияние на деятельность объединения-заявителя, которое также имело возможность предъявить свои требования в суд соответствующей юрисдикции и, таким образом, обеспечить вынесение решения в свою пользу таким судом. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, как это предусмотрено статьей 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает 500 евро объединению-заявителю в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

45. Объединение-заявитель не требовало возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны и Европейском Суде. Соответственно, не имеется причин для присуждения ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

46. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) отклонил единогласно предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил пятью голосами "за" и двумя голосами "против", что имело место нарушение статьи 6 Конвенции;

3) постановил пятью голосами "за" и двумя голосами "против":

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить объединению-заявителю 500 евро (пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил единогласно оставшуюся часть требований объединения-заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 июля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается совместное несовпадающее особое мнение судей Ковлера и Штейнер.

Х.Л.Р.

С.Н.

Совместное несовпадающее особое мнение судей Ковлера и Штейнер

К нашему сожалению, мы не разделяем мнения большинства о наличии нарушения статьи 6 Конвенции.

В данном конкретном деле надзорная процедура - даже в рамках старого арбитражного процесса - имела целью устранение существенных ошибок разбирательства в нижестоящих судах. Как напомнил Европейский Суд в настоящем Постановлении (см. §§ 33-34 Постановления), отход от принципа правовой определенности является оправданным только когда его делают необходимым обстоятельства существенного и непреодолимого характера (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, § 52, ECHR 2003-IX; и Постановление Европейского Суда от 18 января 2007 г. по делу "Кот против Российской Федерации" (Kot v. Russia), жалоба N 20887/03, § 29). Иными словами, требование правовой определенности не является абсолютным. Европейский Суд последовательно признавал, что правовая определенность может быть нарушена с целью устранения "существенного нарушения" или "судебной ошибки" (см. § 35, с дополнительными ссылками).

Причина для отмены актов нижестоящих судов заключалась в том, что спор между объединением-заявителем и региональным управлением юстиции не относился к подведомственности арбитражных судов: мы согласны с выводом Европейского Суда о том, что соответствующие положения старого Арбитражного процессуального кодекса во взаимосвязи с законом "Об общественных объединениях" были в лучшем случае двусмысленными. Таким образом, Высший Арбитражный Суд был призван устранить ситуацию и дать указания о регистрации некоммерческих организаций, которая очевидно выходила за пределы подведомственности арбитражных судов.

Такая неподведомственность являлась существенным и настоятельным фактором, поскольку она подразумевала полное отсутствие полномочий для разрешения спора. Соответственно, решения, принятые нижестоящими судами в пользу объединения-заявителя, были не просто оспоримыми с точки зрения процессуального или материального права, они были просто недействительными. Акты нижестоящих судов затрагивали всю организацию судебной системы и разделения полномочий внутри нее. Наш Суд признает, что правила подведомственности были разъяснены в 2002 году: споры относительно регистрации некоммерческих организаций были выведены из компетенции арбитражных судов. В определенной степени инициатива заместителя председателя Высшего Арбитражного Суда предвосхитила это разъяснение. Со всем уважением к мнению наших коллег мы не можем согласиться с тем, что "решение было отменено, прежде всего, в интересах правового пуризма, а не с целью устранения ошибки, имеющей существенное значение для судебной системы" (см. § 38). В этой связи мы сожалеем, что государство-ответчик воспротивилось уступке юрисдикции в пользу Большой Палаты, где понятие "существенной ошибки" могло бы получить дополнительное разъяснение.

Что касается объединения-заявителя, представляется, что прекращение производства, решение о котором принял президиум Высшего Арбитражного Суда, имело незначительное влияние на его деятельность. Кроме того, объединение-заявитель имело возможность обратиться в суд, которому это требование было подведомственно, и в конце концов добиться вынесения благоприятного для него решения этим судом (см. § 13). Мы хотели бы также отметить, что Конституционный Суд Российской Федерации установил, что, хотя оспариваемые положения не установили сроков для принесения протеста, срок принесения протеста в деле заявителя не превысил "разумного срока", и потому права заявителя не были нарушены (см. § 14). Таким образом, отмена ошибочно вынесенных решений при обстоятельствах настоящего дела не была несоразмерным вмешательством.

И последнее по порядку, но не по значению: объединение-заявитель является ассоциацией, цель которой заключается в защите верховенства права и прав человека. Защита правопорядка включает устранение существенных ошибок в этом правопорядке, даже если такое устранение ставит одну или другую сторону в некомфортное положение* (* Податели особого мнения не учитывают, что в соответствии со статьей 52 Закона "Об общественных объединениях" государственная перерегистрация общественных объединений, созданных до вступления в силу настоящего Федерального закона, должна была быть проведена не позднее 1 июля 1999 г., и "по истечении указанного срока перерегистрации общественные объединения, не прошедшие ее, подлежат ликвидации в судебном порядке по требованию органа, регистрирующего общественные объединения". Таким образом, заявитель мог быть ликвидирован в любой момент после указанной даты (прим. переводчика).). Мы верим в том, что наша позиция будет понятной.