Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2009 г. Дело "Голубева (Golubeva) против Российской Федерации" (жалоба N 1062/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Голубева (Golubeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1062/03)

Постановление Суда

Страсбург, 17 декабря 2009 г.

По делу "Голубева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 ноября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1062/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Марией Григорьевной Голубевой (далее - заявительница) 6 декабря 2002 г.

2. Интересы заявительницы, которой была предоставлена юридическая помощь, представлял А. Брыкин, адвокат, практикующий в Алтайском крае. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница жаловалась, в частности, на убийство своего сожителя милицией.

4. 5 мая 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. 27 августа 2009 г. председатель решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

6. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявительница родилась в 1930 году и проживает в г. Бийск Алтайского края.

A. События 24 августа 1999 г.

1. Версия заявительницы

8. Заявительница утверждала, что жители ее многоквартирного дома конфликтовали с группой подростков, которые часто собирались перед домом для распития спиртных напитков, мусорили во дворе и шумели до поздней ночи.

9. 24 августа 1999 г. несколько жильцов, включая заявительницу и ее сожителя Ш., попытались разогнать подростков. Возник конфликт. Один из подростков обругал их. Ш. в ответ выразил мнение о том, что "такую молодежь надо убивать". Подростки немедленно обратились в близлежащее отделение милиции, где жаловались на то, что Ш. угрожал им оружием и выстрелил в них.

10. Через несколько минут сотрудники милиции прибежали на место происшествия и потребовали от Ш. сдать оружие. Они находились в нетрезвом состоянии. Ш. отрицал, что имел оружие. Заявительница предложила ему уйти домой, и он ушел. Милиционеры не пытались его задержать.

11. Через некоторое время сотрудники милиции решили задержать Ш. и позвонили в его квартиру. Ш. отказался открывать дверь. Участковый уполномоченный Т. решил забраться в квартиру через балкон и вызвал пожарную команду с выдвижной лестницей.

12. Т. и другой сотрудник милиции К. забрались по лестнице и разбили окно балкона. Заявительница услышала два выстрела. Она считала, что Т. сначала выстрелил в Ш., а потом в воздух. Когда она вошла в квартиру, она увидела, что Ш. мертв.

2. Версия сотрудников милиции

13. Около 17.00 24 августа 1999 г. участковый уполномоченный Т. услышал выстрел и увидел нескольких подростков, бегущих по направлению к нему. Они заявили, что в них только что стрелял мужчина, и указали на Ш. Он видел, как Ш. что-то передал заявительнице, которая затем вошла в здание. Он побежал за ней и заставил ее вернуться. В это время на место происшествия прибыли другие сотрудники милиции.

14. Ш. вел себя агрессивно, в частности, замахивался лопатой на сотрудников милиции, и Т. подумал, что он пьян. Он приказал Ш. сдать оружие. Ш. отрицал обладание каким-либо оружием. Т. хотел обыскать его, но жильцы дома помешали ему сделать это. Ш. воспользовался этим и скрылся в свою квартиру. Он запер дверь и отказался впустить Т., который просил заявительницу открыть дверь или дать ему ключ, но она отказалась.

15. Т. предложил одному из сотрудников милиции наблюдать за дверью. Затем он связался с дежурным сотрудником милиции и запросил его указаний. Дежурный приказал ему принудительно открыть дверь и задержать Ш. Поскольку он не мог добиться открытия двери, Т. решил забраться в квартиру через балкон и просил дежурного вызвать пожарную команду. В этот момент на место происшествия прибыл патруль.

16. После прибытия пожарной команды Т. и патрульный К. забрались по пожарной лестнице. Ш. пытался помешать им проникнуть на балкон. Он угрожал им убийством и размахивал предметом, похожим на оружие. Т. приказал Ш. сложить оружие, предупредил его, что будет стрелять, и выстрелил в воздух. Ш. ударил Т. по голове тяжелым металлическим предметом, который он держал. К., стоявший позади Т. на лестнице, спас его от падения с третьего этажа. Когда Ш. попытался ударить Т. вторично, Т. выстрелил в Ш., смертельно ранив его. Сотрудники милиции оттащили Ш. в спальню и немедленно вызвали "скорую помощь". Врачи засвидетельствовали смерть Ш. и осмотрели Т.

B. Служебная проверка Управления внутренних дел Алтайского края

17. Управление внутренних дел Алтайского края провело служебную проверку происшествия. Осмотрев место происшествия и опросив причастных сотрудников милиции, оно установило следующие факты:

- Т. и другие сотрудники милиции полагали, что Ш. был вооружен, поскольку они слышали выстрел, и свидетели утверждали, что он в них стрелял;

- Ш. был агрессивно настроен и, по-видимому, был пьян;

- жильцы дома воспрепятствовали Т. в обыске Ш. и, задержав сотрудников милиции, дали ему возможность скрыться в свою квартиру;

- Т. связался с отделом милиции Восточного района* (* В местной прессе упоминается "территориальный отдел милиции Восточный" (прим. переводчика).) г. Бийска для получения указаний. Дежурный сотрудник милиции майор Д. велел ему связаться с Бийским отделом милиции;

- Т. связался с Бийским отделом милиции. Дежурный сотрудник милиции майор П. предложил ему открыть дверь принудительно и задержать Ш. Т. разъяснил майору П., что он не может принудительно открыть дверь, поскольку не имеет необходимого оборудования. Он также утверждал, что в квартиру можно проникнуть через балкон. Майор П. вызвал пожарную команду;

- после того, как Т. и К. залезли на выдвижную пожарную лестницу, Ш. преградил им доступ на балкон и замахнулся на них предметом, похожим на оружие;

- Т. приказал Ш. сложить оружие и произвел предупредительный выстрел в воздух;

- Ш. ударил Т. по голове и чуть не сбросил его с третьего этажа. После того, как Ш. попытался ударить Т. вторично, Т. выстрелил в него;

- сотрудники милиции вызвали "скорую помощь". Врачи "скорой помощи" засвидетельствовали смерть Ш. и установили, что Т. получил удар* (* Возможно, сотрясение мозга (прим. переводчика).).

18. 23 сентября 1999 г. исполняющий обязанности начальника Управления внутренних дел Алтайского края заключил, что Т. действовал в соответствии с правилами, регулирующими поведение сотрудников милиции. Применение оружия являлось оправданным при данных обстоятельствах и законным в соответствии с подпунктом 2 пункта 1 статьи 15 Закона "О милиции". С другой стороны, он установил, что инцидент имел место вследствие халатности со стороны дежурных сотрудников милиции, майора Д. и майора П., которые не зафиксировали информацию, полученную от Т., не уведомили начальство о происходящем и не направили подкрепление Т. Он распорядился о понижении майора Д. в должности и объявлении выговора майору П. Он также объявил выговор начальнику отдела милиции Восточного района г. Бийска и начальнику Бийского отдела милиции за неудовлетворительную подготовку и низкий уровень дисциплины подчиненных.

C. Уголовное дело

19. 24 августа 1999 г. прокуратура Приобского района г. Бийска возбудила уголовное дело по факту сопротивления Ш. милиции.

20. В тот же день прокуратура осмотрела квартиру и изъяла металлический пестик со следами крови. Оружие в квартире не обнаружили.

21. 25 августа 1999 г. дело было передано в прокуратуру Восточного района г. Бийска. Прокуратура заново осмотрела квартиру и изъяла гильзу.

22. 25 августа 1999 г. эксперты провели вскрытие тела Ш. Они зафиксировали пулевое ранение в его груди и несколько синяков и царапин на теле и голове. Эксперты описали положение Ш. в момент выстрела и траекторию пули. Они заключили, что рана была смертельной. Они также признали весьма вероятным, что синяки и царапины на лице Ш. были причинены его падением и столкновением с твердым предметом, тогда как синяки на запястьях, правой руке, груди и правой ягодице были причинены, когда Ш. хватали и волокли. Все травмы были причинены незадолго до его смерти, вероятнее всего, когда он умирал. Уровень алкоголя в крови и моче Ш. свидетельствовал о том, что он находился в умеренной степени опьянения.

23. 7 октября 1999 г. эксперт исследовал медицинские документы Т. Он отметил, что 24 августа 1999 г. Т. был доставлен в больницу, где оставался до 7 сентября 1999 г. Ему был поставлен диагноз: "травма головы и сотрясение мозга". Эксперт заключил, что травма могла быть причинена 24 августа 1999 г. Он также отметил, что в медицинских документах отсутствуют данные об алкогольном опьянении.

24. 22 октября 1999 г. эксперты провели исследование на группу крови. Исследование показало, что кровь на пестике могла принадлежать Ш. Она не могла принадлежать Т.

25. 26 октября 1999 г. была проведена баллистическая экспертиза.

26. Прокурор допросил Т. и заявительницу, которые изложили свои версии происшествия. Одна из подростков также была допрошена. Она утверждала, что у Ш. было оружие, и он стрелял в нее и ее друзей.

27. 24 октября 1999 г. прокуратура Восточного района прекратила уголовное дело против Ш. в связи с его смертью и против Т. за отсутствием состава преступления в его действиях.

28. 23 ноября 1999 г. это постановление было отменено надзирающим прокурором, который передал дело в прокуратуру г. Бийска и распорядился о проведении дополнительного расследования.

29. В ходе дополнительного расследования прокурор допросил сотрудника милиции К. и других сотрудников милиции, причастных к происшествию 24 августа 1999 г. Они подтвердили показания Т.

30. Подростки единодушно свидетельствовали, что Ш. угрожал им оружием и открыл по ним огонь. Они также утверждали, что Ш. конфликтовал с сотрудниками милиции и замахнулся на них лопатой.

31. Жильцы дома, в котором проживала заявительница, свидетельствовали, что у Ш. не было никакого оружия, и он не стрелял в подростков. Милиционеры, вызванные подростками, были пьяны и вели себя грубо. Когда Ш. выразил намерение удалиться, милиционеры не пытались его остановить. Однако впоследствии они решили войти в его квартиру и задержать его. Хотя все жильцы заверяли их, что Ш. не представляет никакой угрозы, и просили отложить проверку в связи с происшествием до следующего утра, сотрудники милиции упорствовали в своем намерении задержать Ш. немедленно. По мнению свидетелей, лазанье через балкон не было целесообразным и необходимым. Все они слышали, что сотрудник милиции выстрелил дважды. Некоторые из них утверждали, что первый выстрел был направлен в Ш., а второй в воздух.

32. Один из соседей заявительницы, Г., утверждал, что 24 августа 1999 г. он находился в своей квартире. Он услышал выстрел и выглянул в окно. Он увидел человека, конфликтовавшего с группой подростков. Появился сотрудник милиции, который пытался задержать их. Однако несколько женщин помешали сотруднику милиции подойти к человеку, который скрылся в своей квартире. Затем он увидел, как два сотрудника милиции лезли по выдвижной лестнице и пытались проникнуть на балкон квартиры этого человека. Он слышал, как один из милиционеров выкрикивал предупреждение, выстрелил воздух и через несколько секунд выстрелил вторично. Сотрудник милиции затем забрался на балкон. г. был уверен, что первый выстрел был произведен в воздух, но он не мог утверждать, в каком направлении был произведен второй выстрел. Однако он был твердо уверен в том, что оба выстрела были произведены, когда сотрудник милиции еще находился на лестнице, а не на балконе.

33. Прокуратура также допросила майора Д. и майора П., который дежурил 24 августа 1999 г. и давал Т. указания по телефону. Они отрицали, что давали Т. какие-либо указания. У них создалось впечатление, что Т. был твердо убежден в наличии оружия у Ш. Они предложили прислать подкрепление, но Т. отказался. Т. просил разрешения на проникновение в квартиру через балкон, и такое разрешение было ему дано.

34. Прокурор проверил документы "скорой помощи". Т. был осмотрен врачами "скорой помощи", которые были вызваны на место происшествия 24 августа 1999 г. В документах отсутствовали данные о том, что он находился в состоянии опьянения.

35. Наконец, прокурор допросил эксперта по баллистике, которая исследовала траекторию пули. В частности, она утверждала, что пуля двигалась вверх, после чего рикошетировала вправо и назад. Она также указывала, что судебное моделирование происшествия на балконе не дало бы исчерпывающего заключения. Было бы невозможно идентично моделировать условия, в которых производилась стрельба, по следующим причинам: во-первых, холостые пули имеют иную траекторию по сравнению с боевыми; во-вторых, было бы необходимо моделировать положение лица, которое вело огонь, с точностью до миллиметра, иначе пуля рикошетировала бы по-другому.

36. 10 января 2000 г. прокуратура г. Бийска прекратила уголовное дело против Т. за отсутствием состава преступления в его действиях. Она установила, что Т. применил оружие в порядке законной самообороны от нападения Ш. Его действия не противоречили Закону "О милиции".

37. 25 апреля 2000 г. постановление было отменено надзирающим прокурором, который назначил дополнительную проверку.

38. 9 июня 2000 г. прокуратура г. Бийска прекратила уголовное дело по тем же причинам, что и ранее. 8 мая 2001 г. надзирающий прокурор распорядился о возобновлении уголовного дела. Дело было передано в прокуратуру Алтайского края.

39. 21 августа 2001 г. прокуратура Алтайского края пересмотрела предыдущее постановление о прекращении уголовного дела против Ш. Она установила, что дело должно быть прекращено за отсутствием состава преступления в его действиях, а не в связи с его смертью. Не имеется доказательств того, что Ш. был вооружен, а тем более стрелял в подростков. Из свидетельских показаний следует, что он не оказывал сопротивления сотрудникам милиции, которые прибыли на место происшествия, и что сотрудники милиции не пытались помешать ему уйти. После того, как он закрылся в своей квартире, он более не мог нарушать общественный порядок, поэтому попытки Т. и других сотрудников милиции проникнуть в его квартиру через дверь или балкон и задержать его были незаконными и неоправданными. Противодействуя этим попыткам, Ш. защищал свое конституционное право на уважение его жилища и свободы. Ш. был найден в одном белье, что указывало на то, что он отдыхал, когда Т. пытался влезть на его балкон. Показания Т. о том, что Ш. ударил его пестиком, могут быть поставлены под сомнение, поскольку пестик был найден в спальне, а не на балконе. Кроме того, экспертиза показала, что кровь на пестике принадлежала Ш. Соответственно, действия Ш. не составляли административного правонарушения или преступления. Т. превысил свои полномочия, незаконно и необоснованно применил оружие против Ш.

40. 27 августа 2001 г. прокуратура Алтайского края возобновила следствие против Т.

41. 31 августа 2001 г. заявительница была признана потерпевшей и вступила в дело в качестве гражданского истца.

42. 11 сентября 2001 г. Т. было предъявлено обвинение в убийстве, превышении должностных полномочий с применением насилия или с причинением тяжких последствий и в незаконном проникновении в жилище, преступлениях, предусмотренных частью 1 статьи 105, частью 3 статьи 286 и частью 3 статьи 139 Уголовного кодекса.

43. 15 октября 2001 г. прокуратура Алтайского края подготовила обвинительное заключение. В нем были проанализированы собранные доказательства и содержался вывод о том, что применение оружия против Ш. не было оправданным обстоятельствами. Она установила, что после получения сообщения о том, что Ш. стрелял в подростков, Т. должен был проверить эту информацию путем опроса свидетелей и осмотра места происшествия для обнаружения гильзы. Однако он не осмотрел место происшествия. Свидетели подтвердили, что Ш. не имел оружия, и впоследствии оружие в его квартире обнаружено не было. При таких обстоятельствах Т. не мог разумно подозревать, что Ш. совершил преступление или административные правонарушения. Кроме того, после того, как он заперся в своей квартире, он не мог представлять угрозу для общества. Соответственно, отсутствовали основания для его задержания. В любом случае перед тем, как приступить к задержанию, Т. должен был связаться с руководством и запросить подробные инструкции. Он этого не сделал. Наконец, Т. не имел законных оснований для применения оружия против Ш. Хотя Ш. действительно оказал сопротивление, он действовал законно, защищая свои законные интересы, а именно, неприкосновенность жилища и свою свободу. Пытаясь проникнуть в квартиру Ш. через балкон и стреляя в него, Т. превысил свои полномочия, нарушил неприкосновенность жилища Ш. и совершил убийство. Он совершил преступления, наказываемые частью 3 статьи 286, частью 3 статьи 139 и частью 1 статьи 105 Уголовного кодекса. Прокурор также проверил происхождение синяков и царапин на лице и теле Ш. Со ссылкой на экспертное заключение он пришел к выводу о том, что некоторые травмы были следствием падения Ш. на пол после выстрела, тогда как остальные были непреднамеренно причинены при перетаскивании в спальню Т. и другим сотрудником милиции.

44. В тот же день дело Т. было передано в Восточный районный суд г. Бийска.

45. Восточный районный суд г. Бийска не принял в качестве доказательства экспертные заключения 1999 года, поскольку они были получены в рамках уголовного дела против Ш. Суд назначил дополнительные экспертизы. Эксперты провели исследование и представили свое заключение в апреле 2002 г., подтвердив заключения экспертов 1999 года.

46. Во время разбирательства дела подсудимый и свидетели подтвердили ранее данные показания. Заявительница присутствовала на разбирательстве и давала устные показания суду.

47. 19 июня 2002 г. Восточный районный суд г. Бийска оправдал Т. по всем обвинениям. Суд убедили показания подростков, сотрудников милиции и г. о том, что Ш. действительно имел оружие и применил его, и что он оказал сопротивление сотрудникам милиции, которые пытались обыскать его и помешать скрыться в его квартиру. Хотя оружие так и не было обнаружено, суд сделал вывод о том, что Ш. мог выбросить его после того, как удалился с места происшествия. Поскольку сторона обвинения не обыскала окрестности, такую возможность нельзя было исключать. Суд истолковал сомнения в пользу подсудимого и предположил, что Ш. был вооружен. Суд счел еще более важным, что после опроса подростков Т. убедился в том, что Ш. имел оружие и представлял угрозу для общества. При таких обстоятельствах его решение о немедленном задержании Ш. было разумным и оправданным. Поскольку Ш. отказался впустить Т., заявительница отказалась выдать сотрудникам милиции ключи, и не представлялось возможным открыть дверь принудительно, Т. принял правильное и законное решение залезть на балкон. Это решение было одобрено дежурным отдела милиции Восточного района г. Бийска и дежурным Бийского отдела милиции.

48. Суд также установил, что применение оружия* (* В оригинале Европейский Суд приписывает бийскому суду использование выражения "применение летальной силы" (прим. переводчика).) было необходимым при данных обстоятельствах, поскольку Ш. оказал сопротивление и поставил жизнь Т. под угрозу. Суд установил, что после того, как Т. залез по выдвижной пожарной лестнице на балкон третьего этажа, Ш. препятствовал его проникновению на балкон и пытался сбросить его вниз. В соответствии с правилами поведения милиционеров Т. произвел предупредительный выстрел. С учетом того, что Ш. вновь пытался сбросить его вниз, Т. выстрелил в него. Суд установил, что жизнь Т. подвергалась опасности, и что он действовал в рамках разумной самообороны и в соответствии с Законом "О милиции". Суд, наконец, отметил, что служебная проверка Управления внутренних дел Алтайского края заключила, что Т. был трезв. Суд отказал в рассмотрении гражданского иска заявительницы.

49. Прокурор подал протест в Алтайский краевой суд. Заявительница также подала жалобу, но Алтайский краевой суд отказал в ее рассмотрении, установив, что заявительница не является потерпевшей.

50. 15 августа 2002 г. Алтайский краевой суд рассмотрел протест прокурора и отклонил его. Он согласился с мотивировкой суда первой инстанции и оставил оправдательный приговор без изменения.

II. Применимое национальное законодательство

A. Уголовный кодекс

51. Убийство наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет (часть 1 статьи 105 Уголовного кодекса).

52. Превышение должностных полномочий, если оно совершено с применением насилия или с причинением тяжких последствий, наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет (часть 3 статьи 286 Уголовного кодекса).

53. Нарушение неприкосновенности жилища, то есть незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, наказывается штрафом либо лишением права занимать определенные должности, либо лишением свободы на срок до трех лет (часть 3 статьи 139 Уголовного кодекса).

54. Лицо, причинившее вред посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства, освобождается от уголовной ответственности, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Любые лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения имеют право на самооборону. Лицо имеет право на самооборону даже в ситуациях, когда можно избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Пределы самообороны превышаются, если лицо умышленно совершает действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства (статья 37).

55. Всякий, кто причиняет вред лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления компетентным органам власти или* (* В тексте статьи использован союз "и" (прим. переводчика).) пресечения возможности совершения им новых преступлений, освобождается от уголовной ответственности, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным, и примененная сила не превышала необходимой при данных обстоятельствах. Примененная сила может не считаться необходимой, если она явно не соответствует характеру и степени опасности совершенного преступления и обстоятельствам задержания, или если лицу причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстоятельствами вред. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда* (* Буквально: "Превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда" (прим. переводчика).) (статья 38).

B. Закон "О милиции"

56. Закон "О милиции" (N 1026-I от 18 апреля 1991 г. с дальнейшими изменениями) предусматривает, что задачами милиции являются, в частности, предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений и охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности (статья 2).

57. Статья 11 Закона "О милиции" предусматривает, что милиции для выполнения возложенных на нее обязанностей предоставляется право, в частности:

(2) осуществлять личный досмотр граждан и досмотр находящихся при них вещей при наличии достаточных данных полагать, что граждане имеют при себе оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества или наркотические средства; (...)

(7) задерживать и содержать под стражей лиц, подозреваемых в совершении преступления, а также лиц, в отношении которых мерой пресечения избрано заключение под стражу; (...)

(18) входить беспрепятственно в помещения граждан, на принадлежащие им земельные участки, на территорию и в помещения, занимаемые организациями, и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках. О всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан милиция уведомляет прокурора незамедлительно, но не позднее 24 часов; (...)

(20) производить по решению начальника соответствующего органа милиции или его заместителя оцепление (блокирование) участков местности, в частности, при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений; (...)

(22) временно ограничивать или запрещать движение транспорта и пешеходов на отдельных участках, обязывать их покинуть эти участки в целях защиты здоровья, жизни и имущества граждан, проведения следственных и розыскных действий (статья 11).

58. Милиция имеет право применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных Законом "О милиции". Сотрудники милиции обязаны проходить специальную подготовку, а также периодическую проверку на пригодность к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия (пункты 1 и 2 статьи 12).

59. При применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия сотрудник милиции обязан:

предупредить о намерении использовать физическую силу, специальные средства или огнестрельное оружие, предоставив при этом достаточно времени для выполнения требований сотрудника милиции, за исключением тех случаев, когда промедление в применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия создает непосредственную опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников милиции, может повлечь иные тяжкие последствия или когда такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным или невозможным;

стремиться в зависимости от характера и степени опасности правонарушения и лиц, его совершивших, и силы оказываемого противодействия к тому, чтобы любой ущерб, причиняемый при этом, был минимальным;

обеспечить лицам, получившим телесные повреждения, предоставление первой помощи и уведомление в возможно короткий срок их родственников;

уведомить прокурора о всех случаях применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия, повлекших смерть или ранения (пункт 3 статьи 12).

60. Применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия с превышением полномочий влечет за собой ответственность, установленную законом (пункт 4 статьи 12).

61. Сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений, задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям, если ненасильственные способы не обеспечивают выполнения возложенных на милицию обязанностей (статья 13).

62. Сотрудники милиции имеют право применять специальные средства (резиновые палки, наручники, слезоточивый газ, электрошоковые устройства, средства разрушения преград и так далее), в частности, для пресечения оказываемого сотруднику милиции сопротивления, для задержания лица, застигнутого при совершении преступления против жизни, здоровья или собственности и пытающегося скрыться, или лиц, в отношении которых имеются достаточные основания полагать, что они намерены оказать вооруженное сопротивление (статья 14).

63. Сотрудники милиции имеют право применять огнестрельное оружие, в частности, для отражения нападения на сотрудника милиции, когда его жизнь или здоровье подвергается опасности или для задержания лица, застигнутого при совершении тяжкого преступления против жизни, здоровья и собственности и пытающегося скрыться, а также лица, оказывающего вооруженное сопротивление. О каждом случае применения огнестрельного оружия сотрудник милиции в течение 24 часов с момента его применения обязан представить рапорт начальнику соответствующего органа внутренних дел (пункт 4 статьи 15). Запрещается использовать* (* Буквально: "запрещается принимать на вооружение" такое оружие (прим. переводчика).) огнестрельное оружие, которое наносит чрезмерно тяжелые ранения или служит источником неоправданного риска (пункт 6 статьи 15).

64. Сотрудник милиции имеет право обнажить огнестрельное оружие и привести его в готовность, если считает, что в создавшейся обстановке могут возникнуть предусмотренные статьей 15 Закона основания для его применения. Попытки лица, задерживаемого сотрудником милиции с обнаженным огнестрельным оружием, приблизиться к нему, сократив при этом указанное им расстояние, или прикоснуться к его оружию предоставляют сотруднику милиции право применить огнестрельное оружие в соответствии с пунктом 2 части первой статьи Закона (статья 16).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду пункт 2 части первой статьи 15 Закона "О милиции" от N 1026-I от 18 апреля 1991 г.

65. Сотрудники милиции не несут ответственности за физический, материальный и моральный вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия (пункт 3 статьи 23).

66. Положения Уголовного кодекса о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости, физическом или психическом принуждении, об обоснованном риске, исполнении законного приказа или распоряжения применимы к сотрудникам милиции (статья 24).

C. Правила, регулирующие поведение сотрудников милиции

1. Обязанности участковых

67. Инструкция по организации работы участкового инспектора милиции, утвержденная Министерством внутренних дел от 14 июля 1992 г. (Приказ N 231), предусматривает, что участковый является представителем милиции общественной безопасности (местной милиции) городского или районного отдела внутренних дел на обслуживаемом участке. В его задачи, в частности, входят обеспечение личной и имущественной безопасности граждан, охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений в пределах обслуживаемого участка (пункты 1.2 и 1.3).

68. Если участковый уполномоченный принимает информацию о преступлениях, административных правонарушениях и других событиях, угрожающих личной или общественной безопасности, он должен незамедлительно сообщить о ее получении дежурному по органу внутренних дел и своевременно принять меры, предусмотренные законодательством. В частности, он должен принять меры к охране места происшествия, выявлению свидетелей, оказанию помощи потерпевшим, установлению и задержанию лиц, подозреваемых в совершении преступления, обнаружению и изъятию похищенного имущества, орудий преступления и других вещественных доказательств (пункт 3.4).

69. Участковый уполномоченный может требовать от граждан и должностных лиц прекращения преступления или административного правонарушения, а также действий, препятствующих законному осуществлению полномочий милиции (пункт 4.1). В случаях, предусмотренных законодательством, он может осуществлять административное задержание, личный досмотр и досмотр вещей, изъятие оружия, а также вещей и документов, обнаруженных при задержании, личном досмотре вещей (пункт 4.5). Участковый уполномоченный вправе входить в жилые и иные помещения, на земельные участки граждан, на территорию, а также в помещения организаций и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных оснований полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также в целях обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках. О всех случаях вхождения в жилище против воли проживающих в нем лиц прокурор уведомляется в течение 24 часов* (* Буквально: "О всех случаях вхождения в жилище против воли проживающих в нем лиц немедленно докладывать непосредственному начальнику для уведомления прокурора" (прим. переводчика).) (пункт 4.9). Участковый уполномоченный может задерживать и доставлять в отделение милиции лицо, подозреваемое в совершении преступления, или других лиц в случаях, предусмотренных законом (пункт 4.10). Он может носить огнестрельное оружие и иные специальные средства в случаях и порядке, предусмотренных Законом "О милиции" (пункты 4.19 и 4.20).

2. Обязанности дежурных сотрудников милиции

70. Инструкции по организации взаимодействия подразделений и служб органов внутренних дел в расследовании и раскрытии преступлений, утвержденная Министерством внутренних дел 20 июня 1996 г. (Приказ N 334), предусматривает, что, если дежурный по органу внутренних дел принимает сообщение о преступлении, он должен принять меры с привлечением групп немедленного реагирования, нарядов патрульно-постовой службы к пресечению преступления, обеспечению охраны места происшествия, перекрытию возможных путей отхода лиц, совершивших преступление, блокированию мест их укрытия и задержанию, установлению очевидцев. Он должен также незамедлительно организовать выезд на место происшествия следственно-оперативной группы, в том числе участкового инспектора, обеспечив их средствами связи, криминалистической техникой и транспортом. Дежурный должен поддерживать связь с сотрудниками, находящимися на месте происшествия, для получения постоянной информации об оперативной обстановке, принимать решения о дополнительных мерах, организовать получение необходимых сведений из имеющихся банков данных и обеспечивать их своевременное предоставление группе. О совершении преступления дежурный незамедлительно докладывает своему начальнику и в дежурную часть вышестоящего органа, информирует их о принятых мерах* (* Буквально: "информирует их о результатах работы следственно-оперативной группы" (прим. переводчика).) (пункт 2.1).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

71. Заявительница жаловалась на то, что убийство Ш. милицией и оправдание сотрудника милиции, застрелившего его, составляло нарушение статьи 2 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

72. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

73. Заявительница жаловалась на то, что убийство Ш. не являлось абсолютно необходимым при данных обстоятельствах. Она ссылалась на постановление прокурора от 21 августа 2001 г., в котором указывалось, что Ш. не совершил административного правонарушения или преступления и не был вооружен. Она также утверждала, что ее соседи пытались отговорить Т. и других сотрудников милиции, вызванных подростками, от задержания Ш., единодушно свидетельствуя, что он не имел оружия и не представлял угрозы. Однако Т. пренебрег их заверениями в хорошем поведении Ш. и упорствовал в своих попытках проникнуть в квартиру Ш. и задержать его. Сотрудники милиции наконец залезли на его балкон и застрелили его через пять часов после того, как имел место конфликт с подростками. В течение этих пяти часов Ш. сохранял спокойствие и не проявлял агрессии в своей квартире, и милиция имела достаточно времени и возможностей для установления того, действительно ли он был вооружен, и тщательно подготовить операцию по его задержанию. Заявительница указала в заключение, что халатность и непрофессиональные действия сотрудников милиции повлекли гибель ее сожителя.

74. Заявительница также утверждала, что расследование убийства ее сожителя не было эффективным из-за сочетания недостатков. Она, в частности, указывала на следующие обстоятельства:

(i) первый осмотр места происшествия производился небрежно, поскольку гильза не была обнаружена до второго осмотра на следующий день;

(ii) расследование не объяснило происхождения синяков и царапин на теле Ш.;

(iii) следователь не провел судебного моделирования происшествия;

(iv) служебная проверка, заключившая, что Т. законно применил оружие против Ш., осуществлялась органом, который не мог считаться независимым;

(v) выводы, содержащиеся в отчете о служебной проверке и в оправдательном приговоре Т., противоречили постановлению прокурора от 21 августа 2001 г. о прекращении уголовного дела против Ш. за отсутствием состава преступления в его действиях;

(vi) производство по уголовному делу неоднократно прекращалось и возобновлялось;

(vii) экспертные заключения 1999 года были получены до возбуждения уголовного дела против Т., что повлекло отказ суда первой инстанции в принятии их в качестве доказательства; и

(viii) суд первой инстанции не разъяснил, почему он руководствуется свидетельскими показаниями, подтверждающими версию событий, выдвинутую сотрудниками милиции, и пренебрег свидетельскими показаниями, подтверждающими версию заявительницы.

75. Власти Российской Федерации утверждали, что убийство Ш. являлось законным, преследовало законные цели и являлось необходимым в демократическом обществе. Ш. разумно подозревался в преступлении. Это подозрение было основано на жалобе нескольких подростков, которые обвиняли Ш. в том, что он в них стрелял, кроме того, он вел себя агрессивно по отношению к сотрудникам милиции и замахивался на них лопатой. Т., соответственно, был обязан задержать его. Однако Ш. сопротивлялся задержанию, укрывшись в своей квартире, запершись изнутри и отказавшись подчиниться законным требованиям сотрудников милиции о допуске их в помещение. При таких обстоятельствах единственным средством осуществления законного задержания Ш. являлось проникновение в его квартиру через балкон. Ш. пытался сбросить Т. с балкона, тем самым поставив жизнь Т. под угрозу и вынудив его к самообороне. Т. действовал в соответствии с правилами, регулирующими применение оружия милицией, поскольку перед стрельбой по Ш. он выкрикивал предупреждение и произвел предупредительный выстрел в воздух. Соответственно, он сделал все, что было в его силах, для задержания Ш. без применения силы или оружия против него, но использование летальной силы было необходимым из-за агрессивного и не склонного к сотрудничеству поведения Ш.

76. Власти Российской Федерации утверждали, что национальные власти провели эффективное расследование происшествия, повлекшего гибель. Расследование началось без задержки с осмотра места происшествия немедленно после происшествия. Расследование осуществлялось прокуратурой, которая являлась независимой от милиции. Прокурор назначил шесть экспертиз, проводившихся независимыми экспертами. Он также допросил 20 свидетелей. Хотя расследование несколько раз прекращалось, впоследствии оно возобновлялось, что, по мнению властей Российской Федерации, свидетельствовало о проявленной национальными властями решимости устранить возможные недостатки расследования и привлечь виновных к ответственности. Действительно, Т. было предъявлено обвинение, и он был предан суду. Тот факт, что он впоследствии был оправдан, не делает расследование и судебное разбирательство неэффективными. Суд первой инстанции тщательно исследовал все обстоятельства, заслушал свидетелей обвинения и защиты, исследовал доказательства, представленные всеми сторонами, включая заявительницу. Европейский Суд не имеет оснований ставить под вопрос выводы, сделанные национальными судами.

77. В ответ на критику со стороны заявительницы власти Российской Федерации утверждали, что осмотр места происшествия производился в соответствии с порядком, предусмотренным законом; заявительница не оспаривала законность или правильность протоколов осмотра. Что касается отказа в моделировании происшествия, власти Российской Федерации ссылались на экспертные заключения, которые указывали, что такое моделирование не будет иметь решающего значения (см. § 35 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации заключили, что расследование, проведенное национальными властями, являлось тщательным и независимым.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

78. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. Совместно со статьей 3 Конвенции она воплощает одну из базовых ценностей демократических обществ, объединяемых в Совете Европы. Поэтому обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, допускают лишь буквальное толкование. Объект и цель Конвенции как инструмента защиты отдельных лиц также требуют толкования и применения статьи 2 Конвенции таким образом, чтобы эти гарантии были практическими и эффективными (см. Постановление Европейского Суда от 9 октября 1997 г. по делу "Андронику и Константину против Кипра" (Andronicou and Constantinou v. Cyprus), § 171, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI; и Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Хуохванайнен против Финляндии" (Huohvanainen v. Finland), жалоба N 57389/00, § 92).

79. Текст статьи 2 Конвенции показывает, что она охватывает не только умышленные убийства, но также случаи, допускающие "применение силы", которое в качестве ненамеренного исхода может повлечь лишение жизни. Любое использование силы должно быть не более чем "абсолютно необходимым" для достижения одной или нескольких целей, изложенных в подпунктах "а"-"c". Такая формулировка свидетельствует, что проверка необходимости должна быть более строгой и нуждается в более убедительных доводах, чем при обычной проверке, применяемой при оценке того, являются ли действия государства "необходимыми в демократическом обществе" в соответствии с пунктами 2 статей 8-11 Конвенции. Соответственно, применение силы должно быть строго соразмерным достижению допустимых целей (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. United Kingdom), жалоба N 30054/96, § 93).

80. С учетом значения статьи 2 Конвенции в демократическом обществе Европейский Суд в своей оценке обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, особенно, когда летальная сила применяется умышленно, принимая во внимание не только действия государственных представителей, но и все сопутствующие обстоятельства, включая такие вопросы, как планирование и контроль рассматриваемых действий. Таким образом, при определении того, соответствовало ли применение силы статье 2 Конвенции, может иметь значение вопрос о том, была ли правоохранительная операция спланирована, и контролировалась ли она так, чтобы свести к минимуму, насколько это возможно, применение летальной силы или случайное лишение жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу "Баббинс против Соединенного Королевства" (Bubbins v. United Kingdom), жалоба N 50196/99, §§ 135-136, ECHR 2005-II (извлечения), и Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 150 и 194, Series A, N 324).

81. Кроме того, обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", предполагает также существование некоторой формы официального расследования случая гибели лица в результате применения силы. Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем (см. Постановление Большой Палаты по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, § 73, ECHR 2004-XI). Определение формы расследования, отвечающего этим целям, может различаться в зависимости от обстоятельств. Однако какой бы образ действий ни был избран, власти должны действовать по своей инициативе, как только происшествие доведено до их сведения. Они не вправе относить на усмотрение ближайших родственников подачу формальной жалобы или осуществление любых следственных действий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства", § 94; и, с необходимыми изменениями, Постановление Большой Палаты по делу "Ильхан против Турции" (Ylhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, ECHR 2000-VII, § 63).

(b) Применение в настоящем деле

82. Сторонами не оспаривается, что гибель сожителя заявительницы Ш. была вызвана применением летальной силы милицией. Европейский Суд, во-первых, оценит адекватность расследования гибели Ш. Затем он перейдет к установлению оспариваемых фактов и оценке действий представителей государства, которые фактически применили силу. Наконец, он проверит планирование и контроль рассматриваемых действий.

(i) Что касается процессуального обязательства по статье 2 Конвенции

83. Национальные власти провели служебную проверку и разбирательство по уголовному делу в связи с убийством сожителя заявительницы милицией. Европейский Суд должен проверить, были ли данные процедуры эффективны для целей статьи 2 Конвенции.

84. Согласно последовательной прецедентной практике Европейского Суда расследование предположительно незаконного убийства* (* Так в тексте. Далее в настоящем Постановлении упоминается "законное убийство" (§ 97), следовательно, Европейский Суд использует термин "убийство" не в смысле, придаваемом ему в национальном законодательстве и обыденной речи (прим. переводчика).) представителями государства является эффективным при условии независимости лиц, ответственных за проведение расследования, от лиц, участвовавших в происшествии (см. Постановление Большой Палаты по делу "Рамсахай и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 325, ECHR 2007-..., и Постановление Большой Палаты по делу "Ёур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21954/93, ECHR 1999-III, §§ 91-92). Эффективность расследования проявляется и в том, что оно должно быть способно установить обстоятельства инцидента и привести к выводу о том, было ли применение силы оправданным при данных обстоятельствах, а также к установлению и наказанию виновных. Это не обязательство результата, но обязательство принятия мер. Власти должны предпринять разумные шаги, доступные им, для обеспечения доказательств, касающихся происшествия, включая, в частности, показания очевидцев и судебно-медицинские заключения. Требование гибкости и разумной быстроты расследования применяется в этом контексте. Любой недостаток расследования, подрывающий его способность установить обстоятельства дела или ответственное лицо, не отвечает требуемому стандарту эффективности (см. Постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу "Леонидис против Греции" (Leonidis v. Greece), жалоба N 43326/05, § 68; и Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, § 139, ECHR 2002-IV).

85. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что Управление внутренних дел Алтайского края провело служебную проверку по факту происшествия. Эта проверка была завершена выводом о том, что Т., сотрудник милиции, который застрелил сожителя заявительницы, действовал законно, в то время как сотрудники милиции, дежурившие в тот день, проявили халатность при исполнении своих обязанностей по руководству операцией. Указанные сотрудники милиции и их начальники были подвергнуты дисциплинарным взысканиям (см. § 18 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что служебная проверка не может рассматриваться как адекватная для целей статьи 2 Конвенции, поскольку она проводилась управлением внутренних дел, иерархически связанным с сотрудниками милиции, которые участвовали в происшествии. Соответственно, она была лишена необходимой независимости (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского Суда от 11 апреля 2006 г. по делу "Ясар против бывшей Югославской Республики Македония" (Jasar v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 69908/01).

86. Параллельно со служебной проверкой гибель сожителя заявительницы расследовалась в рамках уголовного дела. Данное расследование на всех стадиях проводилось прокуратурой, которая не была структурно или фактически связана с милицией. Европейский Суд, соответственно, убежден, что лица, которые расследовали уголовное дело, были независимы от сотрудников милиции, которые участвовали в событиях. Остается оценить, было ли расследование тщательным и быстрым.

87. Уголовное дело было возбуждено немедленно после происшествия со смертельным исходом. В тот же день был проведен осмотр места происшествия, а на следующий день вскрытие тела Ш. Несколько экспертных заключений было подготовлено в течение двух месяцев, и все очевидцы, включая заявительницу, ее соседей, подростков и сотрудников милиции, которые участвовали в происшествии, были без промедления допрошены. Европейский Суд отмечает, что имелась задержка в ходе расследование, вызванная тем, что уголовное дело прекращалось и возобновлялось несколько раз с января 2000 г. по август 2001 г. Эта задержка, хотя и достойная сожаления, не повлияла на общую эффективность расследования. Она не привела к утрате доказательств или другим невосполнимым дефектам, поскольку к тому времени все относимые доказательства было собраны и задокументированы. Действительно, в сентябре 2001 г. прокуратура Алтайского края исследовала доказательства, добытые в ходе расследования, и решила предъявить обвинение сотруднику милиции, который застрелил Ш. В октябре 2001 г. обвинительное заключение было составлено и дело передано в суд.

88. Европейский Суд не убежден доводом заявительницы, согласно которому национальные власти не исследовали происхождение синяков и царапин на теле ее сожителя. Из документов, представленных сторонами, следует, что эксперты, которые проводили вскрытие, дали подробное описание травм и указали время и вероятную причину их возникновения. Прокуратура также исследовала происхождение травм и, основываясь на заключениях экспертов, дала объяснение тому, как они возникли (см. §§ 22 и 43 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что национальные власти тщательно исследовали этот вопрос. Также Европейский Суд не считает, что эффективное расследование требовало судебного моделирования происшествия. Он принимает объяснение властей Российской Федерации, основанное на мотивированном мнении эксперта, согласно которому такое моделирование не имело бы решающего значения при обстоятельствах настоящего дела (см. §§ 35 и 77 настоящего Постановления).

89. При дальнейшей оценке эффективности расследования Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции отказался принять в качестве доказательств экспертные заключения, подготовленные на досудебной стадии, сочтя их ненадлежащими с процессуальной точки зрения. Суд первой инстанции, однако, мог назначить дополнительные экспертизы, которые подтвердили выводы экспертов, сделанные на досудебной стадии (см. § 45 настоящего Постановления). Суд первой инстанции исследовал новые экспертные заключения и ссылался на них в приговоре. Таким образом, процессуальные нарушения были исправлены, и способность расследования установить обстоятельства дела не была подорвана (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации" (Maslova and Nalbandov v. Russia), жалоба N 839/02, §§ 94 и 95, ECHR 2008-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

90. В ходе разбирательства дела суд получил судебно-медицинские и устные доказательства. Все очевидцы происшествия предстали перед судом и дали показания. Заявительница, которая была признана потерпевшей, присутствовала на заседаниях и имела возможность допроса и перекрестного допроса свидетелей, включая сотрудников милиции, которые участвовали в происшествии, и давала в ходе разбирательства показания, которые она считала нужными. Из приговора следует, что суд первой инстанции тщательно исследовал события, сопровождавшие убийство, стремился согласовать противоречащие версии событий и привел подробные мотивы своего решения оправдать сотрудника милиции, который застрелил Ш.

91. Наконец, Европейский Суд отмечает, что краевой суд отказал в рассмотрении жалобы заявительницы, сочтя - по-видимому, ошибочно - что она не являлась потерпевшей. Однако с учетом того, что протест на оправдательный приговор был в то же время принесен прокуратурой, кассационное разбирательство фактически имело место, и краевой суд имел возможность проверить выводы суда первой инстанции. Напоминая о важности участия ближайших родственников умершего в разбирательстве (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 109 и 133, ECHR 2001-III (извлечения)) и сожалея, что заявительница не была допущена к участию в кассационном разбирательстве, Европейский Суд не убежден, при обстоятельствах настоящего дела, в частности, с учетом полноценного участия заявительницы в предварительном следствии и разбирательстве в суде первой инстанции, что данное упущение сделало расследование неэффективным.

92. С учетом вышеизложенного Европейский Суд убежден, что национальные власти предприняли разумные меры для незамедлительного обеспечения доказательств, касающихся происшествия, включая показания очевидцев и судебно-медицинские доказательства, и установления обстоятельств происшествия. Расследование было независимым, доступным для семьи умершего и проводилось с достаточной быстротой. Европейский Суд не считает, что предполагаемые различные нарушения в расследовании, на которые ссылалась заявительница, существенно воспрепятствовали проведению всестороннего, беспристрастного и тщательного исследования обстоятельств, сопровождавших убийство сожителя заявительницы.

93. Соответственно, процессуальное обязательство, предусмотренное статьей 2 Конвенции, нарушено не было.

(ii) Что касается предполагаемой ответственности государства за гибель Ш.

Установление и оценка фактов

94. Стороны оспаривали некоторые обстоятельства, сопровождавшие убийство сожителя заявительницы милицией. Перед Европейским Судом, соответственно, стоит задача установления фактов, в отношении которых стороны не пришли к единому мнению. Он напоминает в связи с этим свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", § 160* (* Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, ECHR 2005-VIII) в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).)).

95. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Если имело место разбирательство на уровне страны, в задачу Европейского Суда не входит подменять своими выводами оценку фактов, осуществлявшуюся национальными судами, и как правило, именно они должны оценивать представленные им доказательства. Хотя Европейский Суд не связан выводами судов страны, для того, чтобы вынудить его отойти от выводов таких судов о фактах, при обычных обстоятельствах требуются бесспорные элементы (см. Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 100). Однако когда заявитель ссылается на статью 2 или 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку этих данных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 113, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

96. Европейский Суд установил, что национальные власти провели тщательное, независимое и эффективное расследование, способное пролить свет на обстоятельства, в которых произошло происшествие со смертельным исходом (см. § 92 настоящего Постановления). Он не усматривает оснований для отхода от фактических выводов, к которым национальные суды пришли в своих решениях. Указанные выводы не были произвольными, поскольку они не являлись непоследовательными, противоречивыми или не соответствующими доказательствам. Они были основаны на судебно-медицинских заключениях и свидетельских показаниях, исследованных в открытом и состязательном судебном разбирательстве. Национальные суды непосредственно заслушали свидетелей, наблюдая за их манерой поведения и оценивая доказательную ценность их показаний. Европейский Суд, соответственно, признает факты, установленные национальными судами и изложенные в §§ 47 и 48 настоящего Постановления, точным и достоверным описанием обстоятельств настоящего дела.

97. Что касается оценки указанных фактов с точки зрения статьи 2 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что разбирательство по уголовному делу было сосредоточено на вопросе о том, являлось ли убийство Ш. милицией преступлением, предусмотренным национальным законодательством. Критерий, примененный национальными судами, заключался в том, было ли применение летальной силы законным, а не в том, было ли оно "абсолютно необходимым" согласно пункту 2 статьи 2 Конвенции в смысле, изложенном выше (см. §§ 78-80). Кроме того, он должен учитывать, что выводы судов сводились к решению о законном убийстве и не включали оценку планирования и контроля милицейской операции. На основании изложенного Европейский Суд должен осуществить собственную оценку того, свидетельствуют ли факты настоящего дела о нарушении статьи 2 Конвенции.

98. Европейский Суд, определяя, имело ли место нарушение статьи 2 Конвенции в настоящем деле, не разрешает вопрос об уголовной ответственности лиц, прямо или косвенно участвовавших в происшествии. Уголовная ответственность отличается от международно-правовой ответственности на основании Конвенции. Компетенция Европейского Суда распространяется на последнюю. Ответственность по Конвенции основана на ее положениях, которые должны толковаться и применяться с учетом объекта и цели Конвенции и в свете относимых принципов международного права. Конвенционная ответственность государства, вытекающая из действий его органов, представителей и служащих, не должна смешиваться с вопросами национального права относительно индивидуальной уголовной ответственности, вопрос о которой разрешается национальными судами по уголовным делам. Европейский Суд не сосредотачивается на достижении выводов о виновности или невиновности в этом смысле (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 284; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", §§ 170-173).

Оценка фактического применения силы

99. Ш. подозревался в том, что он выстрелил в группу подростков. Он впоследствии заперся в своей квартире и отказался открыть дверь сотрудникам милиции, которые явились для его задержания. Сотрудник милиции Т. забрался по выдвижной пожарной лестнице и попытался проникнуть в квартиру Ш. через балкон. Ш., однако, преградил ему доступ. В ходе последовавшей борьбы Т. выстрелил в Ш. из своего оружия, смертельно его ранив. Европейский Суд должен проверить, было ли применение летальной силы не более чем "абсолютно необходимым" для достижения одной или более целей, предусмотренных пунктом 2 статьи 2 Конвенции.

100. Оценивая положение, которое занимали Т. и Ш. на момент выстрела, Европейский Суд отмечает, что Т. стоял на выдвижной пожарной лестнице в неустойчивой позиции на уровне третьего этажа. Внезапно он оказался лицом к лицу с Ш., который появился на балконе, размахивая похожим на оружие предметом, и попытался столкнуть его вниз. Ш. проигнорировал предупредительный выстрел и приказ сложить оружие и сдаться. Несмотря на предупреждение, он сделал дополнительную попытку столкнуть Т. с лестницы. В этот момент Т., очевидно испугавшись за собственную жизнь, выстрелил в него. Оценка ситуации Европейским Судом, который далек от спорных событий, не может подменять оценку сотрудника милиции, вынужденного действовать в критический момент с целью предотвращения опасности, грозящей, по его добросовестному убеждению, его собственной жизни и жизням других людей (см. Постановление Европейского Суда от 25 августа 2009 г. по делу "Джулиани и Гаджо против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy), жалоба N 23458/02, § 224; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда от 9 октября 1997 г. по делу "Андронику и Константину против Кипра", § 192). Он признает, что Т. добросовестно полагал, что для предотвращения действительной и непосредственной угрозы его жизни было абсолютно необходимым использовать оружие против Ш.

101. Европейский Суд отмечает, что Т. исполнил национальные правила, призванные минимизировать угрозу использования огнестрельного оружия сотрудниками милиции. В частности, он произвел предупредительный выстрел в воздух до того, как направил пистолет на Ш. Также очевидно, что он стрелял не с целью убийства. Действительно, из заключения баллистической экспертизы следует, что Ш. был случайно застрелен срикошетившей пулей, которая, к несчастью, оказалась смертельной (см. § 35 настоящего Постановления).

102. Кроме того, Европейский Суд принимает к сведению тот факт, что никакого оружия не было найдено в квартире Ш. при обыске после его убийства, из чего следует, что Ш. не был вооружен. Это не может, однако, изменить его оценку необходимости применения силы. Европейский Суд убежден, что на момент, когда сотрудники милиции пытались задержать Ш., они добросовестно полагали, с учетом информации, полученной от подростков, и поведения Ш., которое они наблюдали, что он был вооружен пистолетом и агрессивен. Он напоминает в этой связи, что применение силы представителями государства для достижения одной из целей, перечисленных в пункте 2 статьи 2 Конвенции, может быть оправданным с точки зрения этого положения, если оно было основано на добросовестном убеждении, которое воспринимается, при наличии надлежащих оснований, как действительное в момент событий, даже если впоследствии оно оказывается ошибочным. Иная точка зрения возлагала бы нереалистичное бремя на государство и сотрудников его правоохранительных органов при исполнении обязанностей, возможно, в ущерб их жизням и жизням других лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 200, и Решение Европейского Суда от 3 апреля 2001 г. по делу "Брэди против Соединенного Королевства" (Brady v. United Kingdom), жалоба N 55151/00).

103. Европейский Суд, однако, имеет сомнения относительно того, было ли при обстоятельствах настоящего дела применение огнестрельного оружия "абсолютно необходимым" для достижения целей, установленных подпунктами "a" и "b" пункта 2 статьи 2 Конвенции. Хотя он признает, что сотрудник милиции Т. добросовестно верил в необходимость применения летальной силы, этот фактор сам по себе недостаточен, чтобы отвечать строгому и обязательному критерию необходимости, предусмотренному статьей 2 Конвенции. Европейский Суд должен проанализировать все обстоятельства, сопровождавшие убийство Ш. В этом отношении возникает дополнительный вопрос о том, соответствовал ли способ контроля и организации милицейской операции в целом требованиям статьи 2 Конвенции.

Оценка планирования и контроля операции

104. При оценке планирования и контроля милицейской операции с точки зрения статьи 2 Конвенции Европейский Суд должен уделить особое внимание контексту, в котором произошло происшествие, а также ходу развития ситуации. Его единственной задачей должна являться оценка того, свидетельствовали ли планирование и контроль операции по задержанию при данных обстоятельствах о том, что власти надлежащим образом позаботились о минимизации любого риска для жизни Ш. и не проявляли небрежность при выборе действий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Андронику и Константину против Кипра", §§ 181-182). Принимая во внимание сложности полицейской охраны общественного порядка в современных обществах, непредсказуемость человеческого поведения и оперативные решения, которые должны приниматься с учетом приоритетов и ресурсов, обязательство по статье 2 Конвенции должно толковаться способом, не возлагающим чрезмерное бремя на власти (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Макарацис против Греции", § 69, ECHR 2004-XI).

105. Оценке милицейской операции Европейским Судом препятствовало отсутствие документов, относящихся ко времени ее проведения, которые бы фиксировали ее ход. Это, по-видимому, было обусловлено тем, что дежурные сотрудники не вели каких-либо записей в ходе происшествия (см. § 18 настоящего Постановления). Тем не менее Европейский Суд оценит организацию операции на основании представленных ему материалов.

106. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что милиция столкнулась с непредвиденной ситуацией и неотложной задачей задержания вооруженного лица, которое предположительно только что выстрелило в группу людей. Сотрудники милиции, вызванные на место происшествия, должны были незамедлительно реагировать на происшествие без предварительной подготовки. Ситуация, однако, существенно изменилась, когда Ш. заперся в своей квартире. Обстоятельства более не требовали принятия немедленных или спонтанных решений. Действительно, Ш. спокойно находился в своей квартире в течение нескольких часов. Отсутствовал риск того, что он скроется, поскольку дверь охранялась милицией. Также не утверждалось, что имелась угроза того, что он мог начать стрельбу в окно в граждан, которые собрались перед его домом. При возникновении такой угрозы она могла быть предотвращена оцеплением участка и предписанием гражданам покинуть его в соответствии с пунктами 20 и 22 статьи 11 Закона "О милиции" (см. § 57 настоящего Постановления). Европейский Суд убежден, что отсутствовала необходимость форсировать события, и что милиция располагала достаточным временем для тщательной подготовки операции.

107. В деле "Хуохванайнен против Финляндии" операция по задержанию, проводимая при аналогичных обстоятельствах, была признана совместимой с требованиями статьи 2 Конвенции. В названном деле стало известно, что брат заявителя угрожал оружием таксисту. Впоследствии он заперся в своем доме и отказался впустить полицию. Анализируя планирование и контроль операции по задержанию, Европейский Суд принял во внимание, что полиция на всем ее протяжении не желала предпринимать поспешных действий. Она оцепила территорию вокруг дома, чтобы воспрепятствовать брату заявителя скрыться и исключить любую угрозу жизни населения. Осада дома длилась два дня, и Европейский Суд убедился, что национальные власти постоянно стремились разрешить ситуацию, не прибегая к летальной силе или мерам, которые могли спровоцировать насильственную реакцию со стороны брата заявителя. Они постоянно пытались найти выход из сложившейся ситуации путем убеждения и диалога и привлекли квалифицированного переговорщика и психолога, чтобы убедить брата заявителя сдаться. Самое важное заключается в том, что все предпринимаемые полицией действия тщательно продумывались и предварительно одобрялись опытными старшими офицерами, и постоянно поддерживалась командная цепь (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хуохванайнен против Финляндии", §§ 99-108; а также аналогичное обоснование в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Баббинс против Соединенного Королевства", §§ 141-151).

108. В настоящем деле, напротив, дежурные сотрудники милиции не информировали своих начальников о продолжающейся операции по задержанию (см. § 18 настоящего Постановления). Командная цепь была, таким образом, нарушена. Не получая каких-либо инструкций со стороны руководства, сотрудники милиции на месте происшествия оказались в вакууме при исполнении своих обязанностей и были вынуждены проявлять необдуманную инициативу. Даже важнейшее решение о проникновении на балкон Ш., которое вследствие насильственной реакции с его стороны оказалось для него роковым, не было проконтролировано или одобрено опытными старшими офицерами. Европейский Суд заключает, что отсутствие ясной командной цепи было фактором, который по своему характеру должен был увеличить угрозу опрометчивых и непредсказуемых действий и, соответственно, угрозу для жизни Ш. (см., с необходимыми изменениями, Постановление Большой Палаты по делу "Макарацис против Греции", упоминавшееся выше, § 68).

109. Европейский Суд также отмечает, что сотрудники милиции, принимая поспешное решение проникнуть в квартиру Ш. через балкон, надлежащим образом не рассмотрели альтернативные решения. Действительно, предложение принудительно открыть дверь было отклонено по единственной причине отсутствия необходимого оборудования у сотрудников милиции на месте происшествия (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд удивлен тем фактом, что возможность послать за таким оборудованием не рассматривалась сотрудниками милиции. Также они не рассматривали вариант использования группы немедленного реагирования, обученной и снаряженной для противодействия чрезвычайным ситуациям, или приглашения квалифицированного переговорщика, который мог с большей вероятностью, чем неопытные сотрудники милиции, привести ситуацию к мирному разрешению.

110. Хотя Европейский Суд должен с осторожностью переоценивать события (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баббинс против Соединенного Королевства", § 147), он не может не заключить, что операция по задержанию в настоящем деле проводилась бесконтрольно и непродуманно, и что меры, принятые милицией, были лишены осторожности, которую можно ожидать от сотрудников правоохранительных органов в демократическом обществе, даже имеющих дело с опасными вооруженными подозреваемыми, и находились в явном противоречии со стандартом осмотрительности, отраженном в инструкциях, регулирующих организацию милицейских операций, с которыми они были ознакомлены (см., в частности, § 70 настоящего Постановления).

111. Из вышеизложенного следует, что операция по задержанию не была организована способом, позволяющим наиболее эффективно минимизировать возможное применение летальной силы и угрозу жизни Ш. Соответственно, имело место нарушение материально-правового статьи 2 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

112. Заявительница жаловалась на несправедливость уголовного разбирательства в отношении сотрудника милиции. Она ссылалась на статью 6 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

113. Европейский Суд отмечает, что заявительница не жаловалась на отказ в рассмотрении ее гражданского иска в рамках уголовного дела. Предмет ее жалобы касался предположительно несправедливого оправдательного приговора в отношении сотрудника милиции, убившего ее сожителя. Он отмечает в этом отношении, что право на возбуждение уголовного дела против третьего лица как таковое не гарантируется Конвенцией (см. Решение Европейского Суда от 9 июля 2002 г. по делу "Посохов против Российской Федерации" (Posokhov v. Russia), жалоба N 63486/00).

114. Следовательно, настоящая жалоба не совместима с требованиями Конвенции ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

115. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

116. Заявительница требовала 248 809 рублей, то есть приблизительно 6 900 евро, что касается материального ущерба. В частности, она требовала возмещения расходов на погребение и ущерба, предположительно причиненного ее квартире в ходе милицейского обыска, с поправкой на инфляцию. Она также требовала 9 000 000 рублей (приблизительно 250 000 евро) в качестве компенсации морального вреда.

117. Власти Российской Федерации утверждали, что установление нарушения составит достаточную справедливую компенсацию. Они также считали требования в отношении материального ущерба недостаточно обоснованными. По их мнению, счета, представленные заявительницей, должны быть подтверждены платежными квитанциями.

118. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его прецедентной практикой компенсация материального ущерба присуждается лишь при условии установления причинной связи между нарушением Конвенции и понесенным ущербом. Таким образом, в настоящем деле расходы на погребение могут быть приняты во внимание (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 167, ECHR 2004-XII). На основании представленных документов Европейский Суд присуждает заявительнице 1 200 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению.

119. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленным нарушением и оставшейся частью требования о компенсации материального ущерба.

120. Что касается морального вреда, Европейский Суд признает, что заявительница претерпела страдание и разочарование, которые не могут быть компенсированы одном лишь установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявительнице 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

121. Заявительница также требовала 518 рублей 09 копеек (приблизительно 15 евро) в возмещение почтовых расходов.

122. Европейский Суд отмечает, что заявительница представила квитанции, подтверждающие сумму почтовых расходов. На основании представленных документов Европейский Суд присуждает заявительнице 15 евро по данному основанию, а также любой налог, подлежащий начислению.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

123. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части убийства сожителя заявительницы, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил: что требования статьи 2 Конвенции в процессуальном аспекте нарушены не были;

3) постановил: что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 1 200 евро (одну тысячу двести евро) в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 15 евро (пятнадцать евро) в качестве возмещения судебных расходов и издержек;

(iv) любой налог, подлежащий начислению заявительнице на указанные суммы;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 декабря 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда