Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2009 г. Дело "Шилбергс (Shilbergs) против Российской Федерации" (жалоба N 20075/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Шилбергс (Shilbergs)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20075/03)

Постановление Суда

Страсбург, 17 декабря 2009 г.

По делу "Шилбергс против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 ноября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 20075/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Артуром Виестуровичем Шилбергсом (далее - заявитель) 30 мая 2003 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла О. Преображенская, адвокат Центра содействия международной защите в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он содержался под стражей в бесчеловечных условиях, что он не мог эффективно участвовать в затрагивавшем его гражданском разбирательстве в связи с тем, что национальные суды не обеспечили его доставку, и что он не имел юридической помощи при рассмотрении кассационной жалобы по уголовному делу.

4. 12 июня 2006 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1967 году и проживал до своего задержания в г. Неман Калининградской области. Он отбывает срок лишения свободы в исправительной колонии поселка Славяновка Калининградской области.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

6. 16 августа 2001 г. сотрудники Краснознаменского городского отдела внутренних дел задержали заявителя и доставили его в изолятор временного содержания Неманского городского отдела внутренних дел. Следователь милиции уведомил заявителя, что он задержан по подозрению в грабеже при отягчающих вину обстоятельствах, и что прокурор санкционировал его заключение под стражу 29 мая 2001 г. Заявитель, уведомленный о правах обвиняемых, включая право на юридическую помощь, отказался от помощи адвоката, поскольку считал себя невиновным, и подписал протокол, подтверждающий его отказ. В ходе дальнейших допросов заявитель отрицал все обвинения и последовательно настаивал на своей невиновности.

7. 28 сентября 2001 г. заявитель, который не был представлен адвокатом, имел очную ставку с сообвиняемым П., который пользовался услугами адвоката. Заявитель неоднократно требовал от следственных органов проведения очных ставок с другими сообвиняемыми, свидетелями и потерпевшими.

8. 3 октября 2001 г. заявитель принял участие в опознании по голосу. Опознание проводилось в присутствии защитника заявителя и двух понятых. Потерпевшему предложили опознать предполагаемого нападавшего по голосу. В опознании участвовали двое подставных лиц. Заявитель утверждал, что у них был очень сильный акцент, потому что один был чеченцем по происхождению, другой - литовцем.

9. Через два дня следователь вручил заявителю и его защитнику обвинительное заключение и разрешил ознакомиться с материалами дела. На следующий день следователь окончил предварительное следствие и направил дело в Неманский городской суд для рассмотрения по существу.

10. 12 октября 2001 г. городской суд возвратил дело следственным органам, установив, что заявитель не имел достаточного времени для ознакомления с материалами дела. Заявителю был предоставлен месяц для ознакомления с делом. В июне 2002 г. городской суд удовлетворил ходатайство защитника заявителя З. и предоставил ей и заявителю пять дней для дополнительного изучения дела.

11. 11 июня 2002 г. прокурор просил Неманский городской суд возвратить дело для дополнительного расследования с целью устранения определенных процессуальных нарушений. Заявитель возражал и ходатайствовал об освобождении. В тот же день городской суд удовлетворил ходатайство прокурора и отклонил ходатайство заявителя.

12. 30 июля 2002 г. Калининградский областной суд отменил определение от 11 июня 2002 г. в части возвращения дела следственным органам и обязал городской суд начать рассмотрение дела.

13. Через месяц состоялось первое заседание суда. Защитник заявителя безуспешно просила городской суд исключить из состава протокол опознания заявителя по голосу.

14. 5 сентября 2002 г. Неманский городской суд признал заявителя виновным по нескольким эпизодам грабежа при отягчающих обстоятельствах, совершенного в составе группы лиц, и приговорил его к девяти годам лишения свободы.

15. Защитник заявителя З. подала кассационную жалобу.

16. Калининградский областной суд назначил первое заседание для рассмотрения жалобы на 25 февраля 2003 г. Защитник заявителя З. не явилась в суд, и заявитель просил об отложении. Калининградский областной суд удовлетворил его ходатайство и отложил рассмотрение до 11 марта 2003 г.

17. 27 февраля 2003 г. заявитель, исходя из того, что З. не может участвовать в рассмотрении дела, просил областной суд назначить другого защитника для оказания ему помощи в кассационной процедуре. Власти Российской Федерации утверждали, что областной суд не ответил на ходатайство заявителя, действуя в соответствии с утвердившейся судебной практикой. Как указывали власти Российской Федерации, в период, относящийся к обстоятельствам дела, национальные суды ошибочно полагали, что российский Уголовно-процессуальный кодекс не обязывает их назначать подсудимому защитника на кассационной стадии разбирательства.

18. 1 апреля 2003 г. Калининградский областной суд оставил вынесенный заявителю обвинительный приговор без изменения.

B. Содержание под стражей в изоляторе Неманского городского отдела внутренних дел

1. Условия содержания под стражей

19. 16 августа 2001 г. заявитель был помещен в изолятор временного содержания Неманского городского отдела внутренних дел, где содержался до 24 августа 2001 г. С 16 августа 2001 г. по 12 ноября 2002 г. он помещался в изолятор 12 раз, на минимальный срок два дня и на максимальный - 17 дней. Совокупная продолжительность его содержания в этом изоляторе составила три месяца и 13 дней.

20. В своем формуляре жалобы заявитель указывал, что обычно он содержался в камере площадью более девяти квадратных метров и вмещавшей шесть заключенных. Однако в объяснениях, поданных 1 марта 2007 г., он изменил свое описание, указав, что содержался в камере площадью 6,2 кв. м, в которой находилось до пяти заключенных. В остальной части описание условий его содержания под стражей в изоляторе не изменялось. В частности, заявитель утверждал, что заключенные вынуждены были спать по очереди из-за недостатка спальных мест. Постельные принадлежности не выдавались. Камера имела окно размером 30х40 см и была освещена небольшой лампочкой. В отсутствие искусственной вентиляции в камере было трудно дышать из-за густого табачного дыма и влажности. Камера кишела насекомыми. Зимой отопление отсутствовало. Унитаз и умывальник отсутствовали, и заключенные использовали ведро в качестве унитаза. Опорожнение ведра разрешалось дважды в день: рано утром и около 18.00. В изоляторе отсутствовала душевая. Заключенные обеспечивались питанием только раз в день. Кроме того, утром они получали горячую воду, а вечером - сладкий чай. Изолятор не имел двора для прогулок, и поэтому заключенные находились в своих камерах днем и ночью.

2. Разбирательство о взыскании компенсации ущерба

21. 24 июня 2003 г. заявитель предъявил иск о возмещении вреда к администрации Неманского городского изолятора и отделения Федерального казначейства по Калининградской области. Он утверждал, что условия его содержания под стражей в изоляторе были бесчеловечными и повлекли серьезное ухудшение его здоровья. Он также просил разрешения на личное участие в заседании городского суда.

22. 20 августа 2003 г. Неманский городской суд распорядился о доставке заявителя в заседание, назначенное на 4 сентября 2003 г., установив, что "его участие как истца является необходимым".

23. Как утверждают власти Российской Федерации, администрация исправительной колонии, в которой заявитель содержался в период, относящийся к обстоятельствам дела, отказалась исполнить распоряжение от 20 августа 2003 г., поскольку национальное законодательство не предусмотрело порядка перевода заключенных для обеспечения их участия в гражданских делах. Администрация уведомила заявителя о том, что национальное законодательство не обязывает власти обеспечивать его личное участие в заседании.

24. 3 октября 2003 г. заявитель получил письмо из Неманского городского суда. Он был уведомлен, что заседание назначено на 24 сентября 2003 г., и что оно будет проведено заочно, если администрация колонии не доставит его в Неманский городской суд.

25. 29 декабря 2003 г. Неманский городской суд назначил медицинскую экспертизу заявителя. По ее завершении 12 марта 2004 г. заявителю была вручена копия заключения экспертизы, и он был уведомлен о том, что заседание назначено на 18 марта 2004 г.

26. 6 апреля 2004 г. Неманский городской суд удовлетворил иск заявителя частично и присудил ему 1 500 рублей (приблизительно 43 евро) в качестве компенсации морального вреда. Городской суд указал в соответствующей части следующее:

"Довод [заявителя] о том, что его право на установленную норму 4 квадратных метров личного пространства было нарушено, нашел подтверждение.

...свидетели подтвердили, что изолятор имел четыре камеры... Камеры N 1 и 2 имели площадь 6 кв. м, камера N 4 площадь 9,8 кв. м и камера N 3 площадь 10,3 кв. м. [Заявитель] содержался в камере N 4: с 20 по 24 августа 2001 г. в ней содержалось от 6 до 7 заключенных, с 3 по 13 сентября 2001 г. - от 5 до 7 заключенных; с 27 сентября по 14 октября 2001 г. - от 4 до 6 заключенные; с 13 по 18 ноября - от 4 до 5 заключенные; и с 22 марта по 4 апреля 2002 г. - семь человек содержалось [в этой камере]. С мая 2002 г. [заявитель] содержался один в камерах N 2 и 3. Регистрационный журнал, указывающий число заключенных изолятора по камерам, полностью подтверждает эти данные.

Довод [заявителя] о недостаточном освещении подтверждается. Единственное небольшое окно, расположенное ниже потолка и закрытое двумя металлическими листами с небольшими отверстиями, в которых проложена тонкая металлическая сетка, не пропускало света. Лампочка размещалась вне камеры и не обеспечивала достаточного освещения. Начальник изолятора временного содержания Л. пытался улучшить ситуацию в 2001 году, и в камерах было размещено искусственное освещение; однако прибывшая комиссия установила, что лампочки установлены неправильно, и необходимо все возвратить в первоначальное состояние...

Данные [заявителя] об отсутствии искусственной вентиляции в камерах и наличии высокой влажности также подтверждены. Небольшое окно, закрытое металлическими листами с металлической сеткой между ними, ограничивало доступ свежего воздуха; осенью зимой и весной его затыкали войлоком.

Данные об отсутствии унитаза и водопроводной системе в камере также подтверждаются. Они не были установлены в камерах; [заключенные] выводились из камер дважды в сутки, в 6.00 и 18.00; в это время они также могли умываться; в остальное время дня или ночи они использовали специальное ведро [в качестве унитаза]. Что касается [заявителя], его выводили в туалет при необходимости.

Довод [заявителя] относительно недостаточности питания не опровергнут. Питание в изоляторе обеспечивалось раз в день. Утром и вечером заключенные получали чай; обед доставлялся из муниципального кафе "Надежда" днем; [обед] состоял из двух блюд, цена которых соответствовала сумме, отпущенной на содержание одного заключенного. Вышеупомянутые свидетели не оспаривали, что пища выдавалась один раз в день...

Санитарные условия в изоляторе не соответствовали санитарным нормам. Документы санитарных проверок камер изолятора, проводившихся в 2000-2002 годах, были уничтожены. Однако, как следует из [восьми] писем, направленных Неманским городским изолятором временного содержания в Неманский районный совет и неманскому районному санитарному инспектору [в 1998, 2001 и 2002 годах], санитарные условия не отвечали стандартам личной гигиены. Изолятор временного содержания не заключил договор... об очистке помещений.

Довод [заявителя] о нарушении его права на ежедневную прогулку не опровергнут. Заключенным не разрешались прогулки в изоляторе, поскольку он не имел прогулочного двора.

Довод [заявителя] о нарушении его права на пользование душем полностью подтвердился. Изолятор не имел душевой; лица, находившиеся в изоляторе временного содержания, не могли пользоваться душем, и отсутствует положение, предусматривающее такую возможность, поскольку никто не мог содержаться в изоляторе дольше 10 дней; в [изоляторе] отсутствовала горячая вода.

Суд находит явно необоснованными доводы [заявителя] о недостатках медицинской помощи. Медицинская помощь оказывалась по требованию лицам, содержавшимся в изоляторе временного содержания: заключенным вызывали "скорую помощь", или они доставлялись к врачу. Изолятор имел журнал, в который вносились сведения о первичном опросе, осмотре и оказании медицинской помощи лицам, содержавшимся в Неманском городском изоляторе временного содержания. [Заявитель] обращался за медицинской помощью в следующие даты: дважды 9 октября 2001 г., была зафиксирована температура 37,7 градусов, и врач диагностировал бронхит; 2 февраля 2002 г. было измерено кровяное давление, и назначено лечение; 15 февраля 2002 г. имел место ложный вызов; однако впоследствии была оказана медицинская помощь, и он был направлен на осмотр к врачу; 18 мая 2002 г. ему был поставлен диагноз: "обострение язвенной болезни", и назначено лечение; 20 мая 2002 г. медицинская помощь оказывалась дважды и назначалось лечение; 9 июня 2002 г. медицинская помощь была оказана; 23 августа 2002 г. он был осмотрен, но медицинская помощь не понадобилась.

Довод [заявителя] о его содержании под стражей в течение более чем 10 дней подтвержден. В силу пункта 2 статьи 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в период, когда [заявитель] содержался под стражей, подозреваемые и обвиняемые могли находиться в изоляторах временного содержания... не более 10 дней в течение месяца. 10-дневный срок содержания под стражей в изоляторе временного содержания был нарушен дважды... он содержался под стражей в течение 17 дней: с 27 сентября по 14 октября 2001 г., - и в течение 15 дней: с 24 августа по 8 сентября 2002 г. Вследствие этого в сентябре 2001 г. он находился в изоляторе в течение 15 дней; в октябре 2001 г. [он находился там] 24 дня и в марте 2002 г. - 14 дней.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду статья 96.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР

Доводы [заявителя] относительно отсутствия индивидуального спального места и сильного холода зимой нашли свое подтверждение. Все свидетели показывают, что [заявитель] не имел индивидуального спального места и что зимой отопление камер было недостаточным. Свидетели оспаривали довод [заявителя] о том, что он не имел матраца и подушки; [свидетели] пояснили, что он всегда пользовался матрацем и подушкой и имел собственное одеяло. ...

Таким образом, суд заключает, что право [заявителя] на пребывание в изоляторе временного содержания в соответствии с установленными правилами и положениями было нарушено, и что он претерпел физические и нравственные страдания. ...

Довод [заявителя] о том, что состояние его здоровья ухудшилось вследствие неудовлетворительных условий содержания под стражей в Неманском городском изоляторе, не нашел подтверждения.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы, проведенной Департаментом здравоохранения Калининградской области, невозможно установить прямую причинную связь между содержанием [заявителя] под стражей в Неманском городском изоляторе временного содержания и его заболеваниями.

При определении размера компенсации морального вреда суд учитывает степень ответственности должностных лиц, недостаточность средств и степень физических и нравственных страданий [заявителя] и находит необходимым присудить ему 1 500 рублей в качестве компенсации".

27. 26 апреля 2004 г. заявитель подал кассационную жалобу. Он, в частности, жаловался на то, что городской суд не обеспечил его доставку в судебное заседание. Он также просил разрешить ему лично участвовать в заседании суда кассационной инстанции.

28. 16 июня 2004 г. Калининградский областной суд оставил без изменения решение от 6 апреля 2004 г., согласившись с мотивировкой городского суда и отметив, что личное присутствие заявителя на заседании городского или областного суда не было обязательным.

C. Содержание под стражей в учреждении N ИЗ-39/1 Калининграда

1. Условия содержания под стражей

29. С 24 августа 2001 г. по 17 апреля 2003 г., за исключением кратковременных периодов, когда заявителя переводили в Неманский городской изолятор временного содержания, он содержался в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда. Как утверждает заявитель, этот следственный изолятор был построен в 1929 году, и с тех пор ремонт камер не производился.

30. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справку, выданную 16 августа 2006 г. начальником учреждения N ИЗ-39/1, утверждали, что в указанный период заявитель содержался под стражей в 14 различных камерах, имевших площадь от 7,7 до 18,5 кв. м. Наименьшая камера имела два спальных места, а наибольшая - шесть. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель всегда имел индивидуальное спальное место, поскольку число заключенных в камере всегда соответствовало количеству спальных мест.

31. Ссылаясь на информацию, предоставленную начальником учреждения, власти Российской Федерации также утверждали, что камеры имели естественное освещение и вентиляцию за счет большого окна, которое имело двойное остекление и размер 1,2 кв. м. Окна имели форточки. Заключенные могли просить надзирателей открыть форточки для поступления свежего воздуха. Окна были закрыты толстыми прутьями с так называемыми ресничками, то есть косыми пластинами, приваренными с интервалом приблизительно в два сантиметра к металлической сетке, которые не обеспечивали проникновение свежего воздуха или света. В соответствии с рекомендациями Министерства юстиции России от 25 ноября 2002 г. последнее оборудование было снято с окон в неустановленную дату. Впоследствии окна были закрыты решетчатыми перегородками для обеспечения "звуковой и визуальной изоляции". Камеры имели вентиляционные шахты. Камеры были оборудованы лампами, которые были включены днем и ночью. Каждая камера имела унитаз, раковину и водопроводный кран. Унитаз был отделен от жилой зоны метровой перегородкой. Заключенным разрешалось принимать душ раз в 10 дней. Каждый заключенный мог пользоваться душем не менее 15 минут. Камеры подвергались дезинфекции. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, представленную начальником учреждения, также утверждали, что заявитель получал питание "в соответствии с установленными нормами". По данным властей Российской Федерации, заключенным, включая заявителя, оказывалась медицинская помощь. Они проходили регулярные медицинские осмотры, включая рентгеновские исследования, анализы крови и так далее. При поступлении в учреждение заявителю был поставлен диагноз "кожное высыпание" и назначено лечение. В феврале, марте и ноябре 2002 г. и марте 2003 г. заявитель прошел лечение от острой язвы желудка. Власти Российской Федерации представили копии истории болезни заявителя и медицинских справок.

32. Заявитель не оспаривал размеров камеры. Однако он настаивал на том, что камеры были сильно переполнены, и что он располагал менее чем двумя квадратными метрами жилой площади. Ссылаясь на показания заключенных, содержавшихся под стражей в учреждении N ИЗ-39/1, он подчеркивал, что в наименьшей камере, в которой он содержался, имелось шесть спальных мест, а в наибольшей - 12. Заключенные должны были спать по очереди. Они не получали постельных принадлежностей. Заявитель также утверждал, что санитарные условия были ужасающими. Камеры кишели насекомыми, но администрация не обеспечивала инсектицидом. Стены камер были покрыты толстым слоем плесени. Куски штукатурки отваливались от стен. Ссылаясь на цветные фотографии камер, заявитель утверждал, что окна были закрыты металлическими ставнями, которые препятствовали поступлению естественного освещения и воздуха. В некоторых камерах окна не были застеклены, и заключенные использовали пластиковую пленку или одеяла, чтобы затыкать их зимой. Было невозможно принять душ, поскольку заключенным отводилось на это только 15 минут, и два-три человека должны были принимать душ одновременно. Такая ситуация усугублялась тем фактом, что заключенные могли принимать душ раз в две недели. Заключенные должны были стирать и сушить белье, что вызывало повышенную влажность в камерах. Им также разрешалось курить в камерах. Унитаз был отделен от жилой зоны небольшой перегородкой. Заключенные не имели возможности полного уединения. Туалетные принадлежности им не выдавались. Пища была плохого качества и выдавалась в небольшом количестве. Заявитель также указывал, что медицинская помощь была недоступна.

2. Разбирательство о возмещении вреда

33. В июне 2003 г. заявитель предъявил иск в Центральный районный суд Калининграда к администрации учреждения и Федеральному казначейству о возмещении вреда. В частности, он утверждал, что условия его содержания под стражей в учреждении N ИЗ-39/1 были ужасающими. Он также просил разрешения на личное участие в заседании районного суда.

34. 14 июля 2003 г. Центральный районный суд решил приостановить производство по делу и предложил заявителю представить доказательства. Это определение было отменено при рассмотрении жалобы Калининградским областным судом, и дело было направлено обратно в районный суд для рассмотрения по существу.

35. 30 сентября 2003 г. заявитель получил из районного суда письмо, датированное 1 сентября 2003 г., в котором сообщалось, что предварительное заседание назначено на 8 сентября 2003 г., и что он имеет право назначить представителя или просить районный суд рассмотреть иск в его отсутствие. Заявитель был также уведомлен о том, что в соответствии с российским законодательством его присутствие на заседании не является обязательным.

36. 24 сентября 2003 г. заявитель получил из районного суда письмо, отправленное 19 сентября 2003 г. Он был уведомлен о том, что первое заседание назначено на 20 октября 2003 г. Остальная часть письма была идентична письму от 1 сентября 2003 г.

37. Заявитель направил в районный суд ходатайство о своей доставке в судебное заседание. Он пояснил, что не может назначить представителя, поскольку не имеет средств для оплаты его услуг.

38. 24 ноября 2003 г. Центральный районный суд в отсутствие заявителя отклонил его иск как необоснованный. Районный суд, в частности, указал следующее:

"...установлено, что [заявитель], находясь в следственном изоляторе, содержался в камерах, которые были рассчитаны на [размещение] шести заключенных... в частности, в камере N 16 площадью 7,9 кв. м... в камере N 45 площадью 8 кв. м... в камере N 57 площадью 7,8 кв. м... и в камере N 54 площадью 7,7 кв. м... Данные о числе заключенных в этих камерах отсутствуют.

...камеры имели центральное отопление, водоснабжение, канализацию, естественное и искусственное освещение и искусственную вентиляцию. В камерах имелись двухъярусные кровати с постельными принадлежностями. Освещение в камерах достигало 50-75 люксов, температура удовлетворяла санитарным требованиям и составляла 18 градусов Цельсия выше нуля... в период, относящийся к обстоятельствам дела, и в настоящее время в камерах проводился или проводится ремонт... Проведенные проверки санитарных условий в камерах не выявили серьезных нарушений. Заключенные убирали свои камеры раз в день (по утрам)... Медицинский персонал контролировал санитарные условия в камерах...

В камерах, в которых содержался заявитель, имелись унитазы и водопроводные краны. ... В камерах имелась мебель. Стены камер гладко оштукатурены и окрашены. Металлические листы на окнах устанавливались в соответствии с требованиями... Заключенные могли принимать душ в течение не менее чем 15 минут... При необходимости, по письменному заявлению, заключенному могли быть предоставлены дополнительные возможности для принятия душа.

...Заключенные обеспечивались питанием в соответствии с нормами, установленными Правительством Российской Федерации...".

39. 11 декабря 2003 г. заявитель уведомил районный суд, что намерен обжаловать решение от 24 ноября 2003 г. Он просил выдать ему копию отзыва* (* Буквально - встречного иска (прим. переводчика).) ответчика и копии иных документов, представленных в районный суд ответчиком. Как утверждает заявитель, ответ на это ходатайство не поступил. Власти Российской Федерации, ссылаясь на копии регистрационных журналов входящей и исходящей корреспонденции исправительной колонии, в которой содержался заявитель в период, относящийся к обстоятельствам дела, и на копии рукописных документов заявителя, подтверждающих получение документов, утверждали, что заявителю были вручены копии всех документов, запрошенных им в районном суде.

40. 16 декабря 2003 г. заявитель подал кассационную жалобу, в частности, указав, что районный суд не обеспечил его доставку в судебное заседание, несмотря на его ходатайство о личном присутствии, и что он не имел возможности назначить представителя. Он также утверждал, что не имел возможности ознакомиться с материалами, представленными ответчиком в районный суд, поскольку они не были ему вручены. Заявитель также просил разрешения на личное присутствие в суде кассационной инстанции и просил обеспечить ему юридическую помощь.

41. 10 марта 2004 г. Калининградский областной суд оставил без изменения решение от 24 ноября 2003 г., согласившись с мотивировкой районного суда. Заявитель не присутствовал при рассмотрении жалобы и не назначил представителя.

D. Публикация в прессе и иск о защите чести и достоинства

42. 21 августа 2001 г. местная газета "Комсомольская правда в Калининграде" опубликовала статью под заголовком "Кисель из клюквы". Статья касалась убийства известного преступного лидера в г. Неман. Журналист описал, как милиция преследовала угнанную машину, в которой ехали "угонщик" и преступный лидер. Фрагменты статьи, имеющие отношение к заявителю, гласили:

"Во время допроса угонщик Артур Шильбергис [фамилия заявителя содержала ошибку] признался, что его сообщник [преступный лидер] вероятнее всего "принимал наркотики" и ничего не понимал.

Предыстория этого угона такова. 11 мая этого года трое неизвестных в масках ворвались в квартиру бизнесмена в г. Неман. [Они] похитили 1 800 долларов [США]. Следователи установили преступников. M. организовал нападение, его молодая подружка С. была на страже, а трое местных совершили грабеж. Но задержан был только один из пяти бандитов - Пр. Он дал ценные показания, и прокурор освободил его под подписку о невыезде. Сразу же Пр. начал получать угрозы, имевшие цель заставить его изменить свои показания.

В тот роковой день M. и второй грабитель Артур Шильбергис пришли домой к Пр. [Они] начали стучать в дверь. Тот не открыл.

Но, вероятно, Пр. забыл запереть свою машину. Двигатель взревел, и когда мужчина выбежал на улицу, его друзей и след простыл".

43. 2 июня 2003 г. заявитель предъявил к газете иск о защите чести и достоинства. Он жаловался на то, что Неманский городской отдел внутренних дел предоставил газете информацию о его задержании, что в статье он был назван "грабителем", "бандитом" и "насильником", и что журналист, в нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции, сообщил публике, что заявитель ограбил бизнесмена в г. Неман. Заявитель также просил обеспечить его участие в судебном заседании.

44. 24 октября 2003 г. Ленинский районный суд г. Калининграда отклонил иск заявителя. Заявитель не участвовал в заседании лично или через представителя, хотя представитель ответчика присутствовал.

45. Заявитель обжаловал решение, требуя обеспечить его участие в заседании.

46. 14 января 2004 г. Калининградский областной суд отменил решение от 24 октября 2003 г. и направил дело на новое рассмотрение. Заявитель не участвовал в заседании.

47. Заявитель вновь просил районный суд обеспечить его участие в заседании.

48. 20 октября 2004 г. Октябрьский районный суд г. Калининграда в отсутствие заявителя отклонил его иск, постановив, что сведения, которые содержались в статье, соответствовали действительности и подтверждались выводами суда, который признал заявителя виновным в угоне транспортного средства при отягчающих обстоятельствах 16 ноября 2001 г. Журналист не обвинял заявителя в каком-либо преступлении; он лишь описал обстоятельства, приведшие к возбуждению уголовного дела против заявителя. Кроме того, районный суд подчеркивал, что журналист не называл заявителя "насильником", "бандитом" или "грабителем".

49. Заявитель обжаловал решение, утверждая, в частности, что он не мог участвовать ни в одном заседании районного суда. Он также просил обеспечить его участие в заседании суда кассационной инстанции.

50. 2 марта 2005 г. Калининградский областной суд оставил без изменения решение от 20 октября 2004 г., согласившись с обоснованием районного суда. Заявитель не участвовал в заседании лично или через представителя, в том время как представитель газеты присутствовал. Что касается жалобы заявителя на его отсутствие на заседаниях, областной суд указал:

"В кассационной жалобе [заявитель] просит суд отменить решение, поскольку [районный] суд нарушил его право на "справедливый суд", гарантированное пунктом 1 статьи 6 Европейской конвенции, рассмотрев дело в его отсутствие, хотя он просил обеспечить его участие в заседании...

Доводы, касающиеся нарушения права истца на личное участие в заседаниях, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Европейской конвенции, не могут быть приняты, поскольку это право применимо к уголовным делам. Что касается гражданских дел, это право применимо лишь к определенному типу дел, когда невозможно разрешить дело в отсутствие сторон. В других случаях Конвенция не гарантирует права на личное участие в рассмотрении гражданского дела. В настоящем деле личное участие истца в рассмотрении дела судом не было необходимо, поскольку предметом спора была газетная публикация, а не что-либо непосредственно связанное с личностью заявителя.

Кроме того, действующее российское законодательство не требует, чтобы истцы, отбывающие срок лишения свободы, доставлялись на заседания для рассмотрения их исков".

II. Применимое национальное законодательство

A. Условия содержания под стражей

51. Статья 22 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г.) предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляются индивидуальное спальное место, постельные принадлежности, посуда и средства гигиены* (* Буквально - "туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).). Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).).

B. Гражданско-правовые средства правовой защиты от незаконных действий должностных лиц государственных органов

52. Пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежат возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Согласно статье 1069 за вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов либо должностных лиц этих органов, несут ответственность этот орган или должностное лицо. Вред возмещается за счет казны Российской Федерации или казны субъекта Российской Федерации. Статьи 151 и 1099-1101 Гражданского кодекса предусматривают компенсацию морального вреда. Статья 1099, в частности, устанавливает, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

C. Положения об участии в деле

53. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей (пункт 1 статьи 48). Суд может назначить адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно (статья 50). Закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (Закон N 63-ФЗ от 31 мая 2002 г.) предусматривает, что юридическая помощь гражданам Российской Федерации, среднедушевой доход которых ниже величины прожиточного минимума, оказывается бесплатно в следующих случаях: истцам - по рассматриваемым делам о взыскании алиментов, пенсионных выплат, возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья (пункт 1 статьи 26)* (* Законом предусмотрены и другие случаи бесплатного оказания юридической помощи (прим. переводчика).).

54. Уголовно-исполнительный кодекс предусматривает, что при необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьме могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из указанных исправительных учреждений (пункт 1 статьи 77)* (* Европейский Суд имеет в виду статью 77.1 УИК (привлечение осужденных к лишению свободы к участию в следственных действиях или судебном разбирательстве). Пункт 1 статьи 77 УИК регулирует возможность оставления осужденных к лишению свободы в следственном изоляторе или тюрьме для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию с их согласия (прим. переводчика).). Кодекс не предусматривает возможности участия осужденного в гражданском разбирательстве в качестве истца или ответчика.

55. В ряде случаев Конституционный Суд рассматривал жалобы осужденных, чьи ходатайства о доставлении в заседание суда по гражданским делам отклонялись судами. Он последовательно отказывал в принятии жалоб к рассмотрению, указывая, что оспариваемые положения Гражданского процессуального кодекса и Уголовно-исполнительного кодекса сами по себе не ограничивают доступ осужденного к правосудию. При этом он подчеркивал, что осужденному должна быть предоставлена возможность доведения до суда своей позиции по соответствующему делу путем допуска к участию в деле его представителей, а также иным предусмотренным законом способом. При необходимости судебное заседание может быть проведено по месту отбывания этим лицом наказания или суду, к подсудности которого относится исправительная колония, может быть поручено получить объяснения заявителя или совершить иные процессуальные действия (определения N 478-O от 16 октября 2003 г., N 335-O от 14 октября 2004 г. и N 94-O-О от 21 февраля 2008 г.).

56. В силу статей 58 и 184 Гражданского процессуального кодекса суд может провести заседание вне здания суда, если, например, невозможно или затруднительно доставить доказательства в суд.

D. Положения об участии защитника в уголовных делах

57. Статья 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если:

1) подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьей 52 настоящего Кодекса;

2) подозреваемый, обвиняемый является несовершеннолетним;

3) подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту;

3.1) судебное разбирательство проводится в порядке, предусмотренном частью пятой статьи 247 настоящего Кодекса;

4) подозреваемый, обвиняемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу;

5) лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь;

6) уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных заседателей;

7) обвиняемый заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела в порядке, установленном главой 40 настоящего Кодекса. ...

3. Если в случаях, предусмотренных частью первой настоящей статьи, защитник не приглашен самим подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого, то дознаватель, следователь или суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве".

58. Статья 52 Кодекса предусматривает, что подозреваемый, обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Такой отказ допускается только по инициативе подозреваемого или обвиняемого. Отказ от защитника заявляется в письменном виде, и об этом делается отметка в протоколе данного следственного действия. Отказ от защитника не лишает подозреваемого, обвиняемого права в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника к участию в производстве по уголовному делу. Допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены.

59. Статья 373 Кодекса предусматривает, что суд кассационной инстанции проверяет по кассационным жалобам и представлениям законность, обоснованность и справедливость приговора. Согласно частям 4 и 5 статьи 377 Кодекса суд вправе непосредственно исследовать доказательства, включая дополнительные материалы.

60. Статья 376 Кодекса предусматривает, что при поступлении уголовного дела с кассационными жалобами судья назначает дату, время и место судебного заседания. О дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции стороны должны быть извещены не позднее 14 суток до дня судебного заседания. Вопрос о вызове осужденного, содержащегося под стражей, решается судом. Осужденный, содержащийся под стражей, который заявил о своем желании присутствовать при рассмотрении жалобы, вправе участвовать в судебном заседании непосредственно либо изложить свою позицию путем использования систем видеоконференцсвязи. Вопрос о форме участия осужденного в судебном заседании решается судом.

61. Рассматривая вопрос о соответствии статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса Конституции, Конституционный Суд указал следующее (определение N 497-О от 18 декабря 2003 г.):

"Часть первая статьи 51 УПК Российской Федерации, устанавливая случаи обязательного участия в уголовном деле защитника, не содержит каких-либо указаний на то, что ее положения не подлежат применению в стадии кассационного производства, в связи с чем может быть ограничено право осужденного на помощь адвоката (защитника)".

Это положение последовательно подтверждалось и развивалось в семи решениях, принятых 8 февраля 2007 г. Конституционным Судом. Он установил, что бесплатная юридическая помощь при разбирательстве дела в суде кассационной инстанции предоставляется на тех же условиях, что и на предыдущих стадиях судебного производства, и является обязательной в случаях, предусмотренных в статье 51 УПК. Далее суд подчеркнул обязанность судов обеспечить участие представителя обвиняемого в стадии кассационного разбирательства* (* Возможно, имеется в виду определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 февраля 2007 г. N 251-О-П, в котором указано: "Конституция Российской Федерации определяет начальный, но не конечный момент осуществления обвиняемым права на помощь адвоката (защитника), поэтому оно должно обеспечиваться на всех стадиях уголовного процесса, в том числе при производстве в надзорной инстанции" (прим. переводчика).).

III. Применимые нормы Международного права

Общие условия содержания под стражей

62. Делегация Европейского комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПП) посетила Российскую Федерацию в период со 2 по 17 декабря 2001 г. В разделе ее доклада Правительству России (CPT/Inf (2003) 30), относящемся к условиям содержания в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах и процедурам жалоб, указано следующее:

"b) изоляторы временного содержания для подозреваемых в совершении преступлений (ИВС)

26. Согласно правилам внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел* (* Утверждены приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 26 января 1996 г. N 41 (прим. переводчика).) норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров. Эти правила также предусматривают, что задержанным должны предоставляться матрасы, постельное белье, мыло, туалетная бумага, газеты, игры, еда и т. д. Правила также устанавливают продолжительность прогулок не менее одного часа в день.

Реальные условия содержания в ИВС, проверенных в 2001 году, существенно различались. ...

45. Следует, прежде всего, подчеркнуть, что КПП с удовлетворением отметил прогресс в особо остром вопросе для российской пенитенциарной системы - перенаселенности.

Во время первого посещения КПП Российской Федерации в ноябре 1998 г. перенаселенность была обозначена как наиболее важная и неотложная проблема тюремной системы. В начале визита 2001 года делегацию проинформировали, что с 1 января 2000 г. численность содержащихся в следственных изоляторах уменьшилась на 30 000 человек. В качестве примера такой тенденции был приведен СИЗО N 1 г. Владивостока, где численность заключенных снизилась на 30% за три года. ...

КПП приветствует меры, принятые в последние годы российскими властями в отношении проблемы перенаселенности, в том числе инструкции, выпущенные Генеральной прокуратурой, направленные на более избирательное применение меры предварительного содержания под стражей. Тем не менее собранные делегацией Комитета сведения говорят о том, что многое еще предстоит сделать. В частности, перенаселенность по-прежнему остается серьезной, и меры, принимаемые властями, недостаточны. В этой связи КПП напоминает о рекомендациях из его предыдущих докладов (сравни §§ 25 и 30 доклада о посещении 1998 года, CPT (99) 26; §§ 48 и 50 доклада о посещении 1999 года, CPT (2000) 7; § 52 доклада о посещении 2000 года, CPT (2001) 2). ...

125. Как и во время предыдущих посещений, многие заключенные выражали скептицизм относительно процедуры обжалования. В частности, было высказано мнение, что невозможно конфиденциально пожаловаться во внешний орган. В действительности, все жалобы, независимо от адресата, регистрировались сотрудниками в специальной книге, где также были ссылки на характер жалобы. В колонии N 8 прокурор по надзору отметил, что во время его инспекций его обычно сопровождал старший сотрудник колонии, и заключенные, как правило, не обращались к нему с просьбой о личном приеме, "потому что они знают, что все жалобы обычно проходят через администрацию колонии".

В свете вышеизложенного КПП напоминает о своих рекомендациях о пересмотре российскими властями порядка подачи жалоб, желая быть уверенным, что они обрабатываются эффективно. При необходимости существующие правила должны быть изменены, чтобы гарантировать заключенным возможность обращаться во внешние органы на действительно конфиденциальной основе".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в изоляторе Неманского городского отдела внутренних дел

63. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в изоляторе Неманского городского отдела внутренних дел нарушали статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

64. Власти Российской Федерации прокомментировали условия содержания заявителя под стражей. В частности, они отмечали, что в нарушение требований национального законодательства заявитель в период содержания под стражей в изоляторе обычно располагал менее чем четырьмя квадратными метрами личного пространства. В то же время власти Российской Федерации, ссылаясь на Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1994 г. по делу "Кеммаш против Франции" (Kemmache v. France) (N 3) (Series A, N 296-C), утверждали, что заявитель более не может считаться жертвой нарушения его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции, поскольку национальные суды признали нарушение и предоставили возмещение, удовлетворив иск заявителя к администрации учреждения и присудив ему компенсацию морального вреда.

65. Заявитель настаивал на том, что условия его содержания под стражей являлись бесчеловечными и унижающими достоинство. Он также утверждал, что, хотя национальные суды признали нарушение его прав, он не утратил статус "жертвы", поскольку компенсация в 1 500 рублей за более чем три месяца содержания под стражей в ужасающих условиях едва ли может считаться адекватным возмещением.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(a) Возражение властей Российской Федерации относительно отсутствия "статуса жертвы" заявителя

66. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что с учетом присуждения заявителю национальными судами компенсации морального вреда, причиненного его содержанием под стражей в Неманском городском изоляторе, он более не может считаться жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в значении статьи 34 Конвенции. В этой связи Европейский Суд напоминает, что статья 34 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, ...которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней".

(i) Принципы, установленные в прецедентной практике Европейского Суда

67. Европейский Суд изложил принципы, регулирующие оценку наличия статуса жертвы у заявителя в пунктах 178-192 Постановления Большой Палаты по делу "Скордино против Италии" (Scordino v. Italy) (N 1) (жалоба N 36813/97, ECHR 2006-V). В части, имеющей отношение к рассматриваемому делу, они предусматривают:

(a) согласно принципу субсидиарности прежде всего национальные власти обязаны предоставить возмещение в связи с любым предполагаемым нарушением Конвенции. Таким образом, вопрос о том, может ли заявитель считаться жертвой указанного нарушения, сохраняет значение на всех этапах конвенционного разбирательства;

(b) решение или мера, принятые в пользу заявителя, в принципе недостаточны для лишения его статуса "жертвы", пока власти страны не признают нарушение Конвенции прямо или по существу и не предоставят соответствующее возмещение;

(c) право заявителя ссылаться на статус жертвы зависит от возмещения, предоставленного ему внутренним средством правовой защиты заявителя;

(d) принцип субсидиарности не означает отказа от контроля результатов, полученных за счет использования внутренних средств правовой защиты, поскольку иное лишало бы всякого значения права, гарантированные Конвенцией. В этой связи следует иметь в виду, что Конвенция гарантирует права, которые являются практическими и эффективными, а не теоретическими и иллюзорными.

(ii) Применение вышеизложенных принципов

68. Из вышеизложенных принципов следует, что Европейский Суд должен удостовериться, признали ли власти, по крайней мере, по существу, нарушение права, предусмотренного Конвенцией, и может ли предоставленное возмещение считаться соответствующим и достаточным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии" (N 1), § 193).

() Установление нарушения

69. Европейский Суд принимает во внимание, что национальные суды прямо не признали, что обращение, которому подвергся заявитель вследствие его содержания под стражей в Неманском городском изоляторе временного содержания, нарушало статью 3 Конвенции. Они установили, что различные аспекты содержания заявителя под стражей, противоречившие требованиям национального законодательства, причинили заявителю "физические и нравственные страдания" (см. § 26 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд готов согласиться с тем, что, присуждая заявителю компенсацию, российские суды по существу признали, что он подвергся жестокому обращению, противоречащему гарантиям статьи 3 Конвенции.

() Характеристики возмещения

70. Следующий вопрос, требующий разрешения Европейским Судом, заключается в том, составляла ли присужденная заявителю компенсация достаточным возмещением причиненного вреда.

71. В этой связи Европейский Суд отмечает, что требования заявителя, предъявленные к администрации изолятора и казначейству, были удовлетворены частично. Национальные суды присудили 1 500 рублей, отметив, что при определении размера компенсации они учитывали различные аспекты, включая ответственность администрации изолятора за страдания, причиненные заявителю, и недостаточность средств, которая не позволяла администрации обеспечить заявителю надлежащие условия содержания под стражей. Таким образом, можно заключить, что заявитель получил, по крайней мере, частичную компенсацию, за обращение, которое он претерпел.

72. В этой связи Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, получил ли заявитель возмещение за причиненный ущерб, - сопоставимое со справедливой компенсацией, предусмотренной статьей 41 Конвенции, - является существенным. Европейский Суд ранее указывал, что статус жертвы заявителя может зависеть от размера компенсации, присужденного на основании фактов, которые он обжалует в Европейском Суде (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кокьярелла против Италии" (Cocchiarella v. Italy), жалоба N 64886/01, § 93, ECHR 2006-V, с дополнительными отсылками). Однако вопрос о разумности присужденной суммы должен оцениваться с учетом всех обстоятельств дела. Они включают также значимость присужденной компенсации в контексте обычного уровня жизни и общего уровня доходов в данном государстве и тот факт, что средство правовой защиты в национальной системе проще в использовании и более доступно, чем жалоба в Европейский Суд (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии" (N 1), §§ 206 и 268; и Решение Европейского Суда от 19 октября 2004 г. по делу "Дубякова против Словакии" (Dubjakova v. Slovakia), жалоба N 67299/01, с дополнительными отсылками).

73. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что не может заключить, что присужденная заявителю сумма компенсации выглядит достаточной в соответствии с положениями национального доказательства. Стороны не представили никакой существенной информации в этом отношении. Однако задача Европейского Суда в настоящем деле заключается не в проверке общей практики национальных судов в присуждении компенсации за бесчеловечные условия содержания под стражей и не в установлении конкретных денежных сумм, которые могли бы удовлетворять требованиям "соответствующего и достаточного возмещения", но в определении при обстоятельствах настоящего дела того, лишала ли заявителя "статуса жертвы" в связи с его жалобой на нарушение статьи 3 Конвенции в части содержания под стражей в Неманском городском изоляторе временного содержания сумма присужденной ему компенсации.

74. В этой связи Европейский Суд полагает, что длительность содержания заявителя под стражей в Неманском городском изоляторе временного содержания и мотивы, приведенные национальными судами при присуждении компенсации в отношении этого содержания под стражей, принадлежат к числу факторов, которые должны быть приняты во внимание при установлении того, может ли национальная компенсация рассматриваться как адекватное и достаточное возмещение (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Стайков против Болгарии" (Staykov v. Bulgaria), жалоба N 49438/99, §§ 91-93).

75. Европейский Суд отмечает, и это не оспаривалось сторонами, что совокупная длительность содержания заявителя под стражей в Неманском городском изоляторе составляла три месяца и 13 дней. Он также отмечает, что Неманский городской суд принял во внимание целый ряд факторов, присуждая 6 апреля 2004 г. компенсацию в 1 500 рублей. Этими факторами являлись длительность содержания заявителя под стражей, "степень физических и нравственных страданий", которые он претерпел, степень ответственности администрации изолятора за страдания, причиненные заявителю, и отсутствие финансовых ресурсов.

76. Европейский Суд учитывает, что расчет компенсации причиненного вреда является сложной задачей. Она тем более сложна в деле, в котором предметом требования является личное страдание, физическое или нравственное. Отсутствует стандарт, позволяющий измерить денежными средствами физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Европейский Суд не сомневается в том, что национальные суды в настоящем деле, стремясь быть справедливыми и максимально разумными, пытались оценить совокупное воздействие, которое условия содержания под стражей оказывали на благосостояние заявителя (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II), и определить уровень физического страдания, эмоционального расстройства, беспокойства или иных вредных последствий, которые заявитель претерпел в связи с его содержанием под стражей в таких условиях (см. Решение Европейского Суда от 25 ноября 2004 г. по делу "Нардоне против Италии" (Nardone v. Italy), жалоба N 34368/02). Однако Европейский Суд не может не учитывать того факта, что компенсация в 1 500 рублей, присужденная за более чем три месяца содержания под стражей, то есть в среднем 14,5 рублей за один день, является существенно более низкой, чем те, что обычно присуждаются в сопоставимых российских делах (см., например, Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); и Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

77. В этой связи Европейский Суд напоминает, что при всем значении разумности суммы справедливой компенсации, предлагаемой в рамках национальной системы, для того, чтобы спорное средство правовой защиты считалось эффективным с точки зрения Конвенции, он неоднократно указывал, что национальные суды пользуются широкими пределами усмотрения для присуждения компенсации способом, совместимым с собственной правовой системой и традициями и учитывающим уровень жизни в данной стране, даже если присужденные в итоге суммы уступают тем, которые присуждаются Европейским Судом по аналогичным делам (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кокьярелла против Италии", § 80, и вывод § 72 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд также подчеркивал, что, присуждая компенсацию морального вреда, национальные суды должны обосновать свое решение приведением достаточных мотивов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии" (N 1), § 204).

78. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что, уменьшая размер компенсации, городской и областной суды не ссылались на иные факторы помимо степени ответственности администрации и отсутствия финансовых ресурсов. Европейский Суд допускает, что, применяя компенсаторный принцип, национальные суды могли назначить компенсацию с учетом мотивов и поведения осужденного, а также обстоятельств допущенного нарушения. Однако он напоминает сделанный в ряде дел вывод о том, что сложности финансирования или снабжения, как и отсутствие позитивного намерения унизить или оскорбить заявителя, не могут рассматриваться национальными органами как обстоятельства, освобождающие их от обязанности организовать пенитенциарную систему государства таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)). Та же логика применима к мотивировке национальных судов при рассмотрении исков против государства в связи с его причиняющими вред действиями. Европейский Суд находит ненормальным уменьшение национальными судами размера компенсации, выплачиваемой заявителю в связи с нарушением закона, допущенным государством, со ссылкой на отсутствие средств у последнего. Он полагает, что при обстоятельствах наподобие рассматриваемых, средства, которыми располагает государство, не могут считаться смягчающими его ответственность и потому не являются существенным фактором при оценке вреда в соответствии с компенсационным критерием. Кроме того, Европейский Суд полагает, что национальные суды как гаранты прав и свобод личности обязаны сознавать свой долг в порицании незаконного поведения государства вплоть до присуждения адекватной и достаточной компенсации вреда, причиненного заявителю, принимая во внимание фундаментальную значимость права, нарушение которого они установили в настоящем деле, даже если они полагали, что это нарушение допущено по неосторожности, а не вследствие умышленного поведения государства. Это могло бы позволить государству сделать вывод о том, что оно может пренебрегать правами и свободами личности или обходить их безнаказанно.

79. Таким образом, принимая во внимание отсутствие разумной связи пропорциональности между размером присужденной заявителю компенсации и обстоятельствами дела и обоснование национальными судами ее размера, Европейский Суд полагает, что возмещение было недостаточным и явно неразумным с учетом прецедентной практики Европейского Суда (см. § 75 настоящего Постановления). Поскольку второе условие - адекватность и достаточность возмещения - не достигнуто, Европейский Суд находит, что заявитель в настоящем деле может по-прежнему считаться "жертвой" нарушения его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции в части его содержания под стражей в Неманском городском изоляторе. Соответственно, настоящее возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

(b) Иные основания для признания настоящей жалобы неприемлемой

80. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

81. Европейский Суд напоминает, что заявитель содержался в Неманском городском изоляторе 12 раз на протяжении 15-месячного периода с 16 августа 2001 г. по 12 ноября 2002 г.; совокупная продолжительность период его содержания под стражей составила три месяца и 13 дней (см. § 19 настоящего Постановления).

82. Европейский Суд также отмечает, что в рамках разбирательства о взыскании компенсации за причиненный вред национальные суды установили, что "право заявителя на пребывание в изоляторе временного содержания в соответствии с установленными правилами и положениями [было] нарушено", и что он претерпел "физические и нравственные страдания" вследствие содержания под стражей в Неманском городском изоляторе. В частности, они пришли к выводу о том, что он содержался в неудовлетворительных санитарных условиях в недостаточно освещенных, сырых, душных и переполненных камерах, в которых он находился 24 часа в сутки, обычно с 4-7 сокамерниками, что он имел ограниченный доступ к туалету и не имел доступа к оборудованию, обеспечивавшему даже элементарные требования гигиены, что он получал питание только раз в день и не имел индивидуального спального места (см. § 26 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не оспаривали выводов национальных судов.

83. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и сложности, которые претерпел заявитель, превысили неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и порог суровости в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Кантырев против Российской Федерации", §§ 52-53; и Постановлении Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, § 43* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

84. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в Неманском городском изоляторе, которые Европейский Суд находит бесчеловечными и унижающими достоинство в значении этого положения.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в учреждении N ИЗ-39/1 Калининграда

85. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей в ужасающих условиях с 24 августа 2001 г. по 17 апреля 2003 г. в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда нарушало статью 3 Конвенции. Содержание статьи 3 Конвенции изложено выше.

A. Доводы сторон

86. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, предоставленную начальником учреждения N ИЗ-39/1, утверждали, что заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом, поскольку число заключенных в камере соответствовало количеству кроватей. Они также указывали, что иные аспекты условий содержания заявителя под стражей (постельные принадлежности, соблюдение санитарных норм, освещение и прочее) были удовлетворительными.

87. Заявитель настаивал на том, что его содержание под стражей в переполненных камерах было невыносимым. Оно также усугублялось неудовлетворительными санитарными условиями, невозможностью регулярного принятия душа, недостаточным освещением и так далее. Он подчеркивал, что затрагивал вопрос об ужасающих условиях содержания под стражей в различных национальных органах. Жалобы не принесли результатов.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

88. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

89. Европейский Суд отмечает, что стороны оспаривали определенные аспекты условий содержания заявителя под стражей в учреждении N ИЗ-39/1 Калининграда. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку усматривает нарушение статьи 3 Конвенции на основании представленных ему фактов, которые не оспариваются государством-ответчиком.

90. Ключевым фактором, который должен быть оценен Европейским Судом, является жизненное пространство, предоставленное заявителю в следственном изоляторе. Основной характеристикой, которая не оспаривается сторонами, является размер 14 камер, в которых содержался заявитель. Однако заявитель утверждал, что число заключенных в камерах существенно превышало их проектную вместимость. Власти Российской Федерации не согласились с этим.

91. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в своих объяснениях, касающихся числа заключенных, руководствовались справками, выданными начальником учреждения более чем через три года после того, как содержание заявителя под стражей в этом учреждении прекратилось. Как установил Центральный районный суд 24 ноября 2003 г., чего власти Российской Федерации никогда не оспаривали, данные о числе заключенных, содержавшихся совместно с заявителем, отсутствуют (см. § 38 настоящего Постановления). Несмотря на этот факт, власти Российской Федерации, не приводя объяснений, утверждали, что число заключенных не превышало количества спальных мест. В этой связи Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не ссылались на какой-либо источник информации, который позволил бы проверить это утверждение. Власти Российской Федерации не были лишены права представить копии регистрационных журналов с указанием имен заключенных, содержавшихся совместно с заявителем. Однако такие документы не были представлены. В этой связи Европейский Суд отмечает, что в некоторых случаях, когда власти Российской Федерации не представляли оригинальные источники, Европейский Суд устанавливал, что документы, подготовленные по истечении значительного срока, не могут считаться достаточно надежными с учетом длительности истекшего срока (см. в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105). Европейский Суд полагает, что эти соображения имеют значение для настоящего дела. Справки, подготовленные российскими властями более чем через три года после указанных событий, не могут считаться достаточно достоверным источником информации. Таким образом, Европейский Суд не убежден объяснениями властей Российской Федерации.

92. В этой связи Европейский Суд напоминает, что конвенционное разбирательство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

93. Принимая во внимание вышеуказанные принципы, а также выводы национальных судов по иску заявителя о возмещении вреда (см. § 38 настоящего Постановления), Европейский Суд рассмотрит вопрос о числе заключенных в камерах учреждения N ИЗ-39/1 на основании доводов заявителя.

94. Как утверждал заявитель, он обычно располагал менее чем двумя квадратными метрами личного пространства в течение всего срока его содержания под стражей. В этой связи Европейский Суд считает необходимым отметить, что, несмотря на то, что Центральный районный суд не мог установить точное число заключенных, содержавшихся совместно с заявителем, его выводы о количестве спальных мест в меньших по размеру камерах, в которых содержался заявитель, тем не менее подтверждают довод последнего о недостатке личного пространства (см. § 38 настоящего Постановления, когда районный суд подтвердил, что камеры площадью до восьми квадратных метров имели шесть спальных мест). Поэтому Европейский Суд отмечает, что даже национальная норма в четыре квадратных метра на одного заключенного (см. § 51 настоящего Постановления) не была соблюдена.

95. Независимо от причин переполненности Европейский Суд напоминает, что государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63).

96. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие, ECHR 2005-Х (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 39 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда за 2002 год".); и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 69 и последующие, ECHR 2001-III). Более конкретно, Европейский Суд напоминает, что недавно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей в переполненных камерах того же следственного изолятора (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации", §§ 34-43).

97. Европейский Суд отмечает, что положение заявителя усугублял также тот факт, что ему разрешалось пользоваться душем не более чем раз в 10 дней в течение всего срока его содержания под стражей. Кроме того, камеры, в которых содержался заявитель, не имели окон в строгом смысле слова. По крайней мере до конца 2002 года они были закрыты толстыми прутьями с так называемыми ресничками и впоследствии решетчатыми перегородками для обеспечения "звуковой и визуальной изоляции". Обе конструкции не допускали проникновения свежего воздуха, а также значительно ограничивали дневное освещение камер. Цветные фотографии двух камер, в которых содержался заявитель в 2001 и 2002 годах, подкрепляют объяснения заявителя в этой части.

98. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле не имеется указаний на то, что существовало позитивное намерение унизить или оскорбить заявителя. Однако Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить переживания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

99. Европейский Суд, соответственно, находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в части условий его содержания под стражей в учреждения N ИЗ-39/1 Калининграда.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в части отсутствия заявителя при рассмотрении его гражданских дел

100. Заявитель жаловался на то, что суды отказали в обеспечении его явки на слушания по двум гражданским разбирательствам относительно условий его содержания под стражей и разбирательству о защите чести и достоинства. Кроме того, заявитель утверждал, что ему не были вручены копии различных документов, представленных заинтересованным лицом в Центральный районный суд в разбирательстве относительно его содержания под стражей в учреждении N ИЗ-39/1. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...".

A. Доводы сторон

101. Власти Российской Федерации утверждали, что отсутствие заявителя было объективно оправданным тем фактом, что он отбывал наказание в виде лишения свободы в исправительной колонии и что было невозможно доставлять его на слушания в отсутствие установленного законом порядка доставки заключенных на слушания по гражданским делам. Однако он был уведомлен о его процессуальных правах, включая право иметь представителя, которым не воспользовался.

102. Заявитель указывал, что не был допущен на слушания, поскольку российское гражданское процессуальное законодательство не предусматривает такого права. Он также отмечал, что не мог привлечь представителя из-за ограниченности финансовых ресурсов. В то же время российское законодательство не предусматривало освобождения от оплаты юридической помощи в подобных случаях.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

103. Европейский Суд полагает, что в этой части жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Отсутствие на слушании

104. Европейский Суд напоминает, что принцип состязательности и равенства сторон, который является одним из признаков более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, означает, что каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность знать позицию другой стороны и представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них, а также представлять свое дело в условиях, которые не ставят его в существенно неблагоприятное положение в отношении противной стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмарж и другие против Чехии" (Krcmar and Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39; и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу "Домбо Бехер Б.В. против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), Series A, N 274, § 33). Европейский Суд ранее устанавливал нарушение права на "публичное и справедливое судебное разбирательство" в деле, в котором российский суд, отказав в доставке на слушание заключенным, желавшим дать устные объяснения по иску о защите чести и достоинства, не рассмотрел иные правовые возможности обеспечения их эффективного участия в разбирательстве (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, § 53 и последующие* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)). Он также установил нарушение статьи 6 Конвенции в деле, в котором российский суд отказал в обеспечении явки заключенного истца, желавшего дать объяснения в устной форме относительно своего утверждения о том, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции. Несмотря на то, что заявитель в этом деле был представлен женой, Европейский Суд счел имеющим значение, что его требование было в существенной степени основано на его личном опыте, и его объяснения могли, таким образом, стать "важной частью представления истцом своего дела и, по сути, единственным способом обеспечения состязательного разбирательства" (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, § 37* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.)).

105. Европейский Суд отмечает, что Гражданский процессуальный кодекс предусматривает право истца на личное участие в рассмотрении его требований судом по гражданским делам (см. § 53). Однако ни Гражданский процессуальный кодекс, ни Уголовно-исполнительный кодекс не содержат специального положения об осуществлении этого права лицами, содержащимися под стражей, в предварительном заключении или при отбытии наказания в виде лишения свободы. В настоящем деле ходатайства заявителя о разрешении на личное участие были отклонены именно на том основании, что национальное законодательство не предусматривает доставку осужденных из исправительных колоний для рассмотрения их гражданских требований. Европейский Суд напоминает, что статья 6 Конвенции не гарантирует права на личное присутствие в суде по гражданским делам, но содержит более общее право защищать свои интересы в суде и пользоваться равенством с противоположной стороной. Пункт 1 статьи 6 Конвенции предоставляет государству свободный выбор средств для обеспечения этих прав участникам гражданского разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, §§ 59-60, ECHR 2005-II).

106. Вопрос осуществления процессуальных прав заключенными в гражданском разбирательстве неоднократно рассматривался Конституционным Судом России, который указал несколько способов обеспечения их прав (см. § 55 настоящего Постановления). Он последовательно указывал на представительство как на целесообразный способ решения проблемы в делах, в которых сторона не может лично явиться в суд по гражданским делам. С учетом очевидных сложностей, связанных с перевозкой осужденных из одной местности в другую, Европейский Суд в принципе может согласиться с тем, что в делах, в которых требования не основаны на личном опыте истца, как в вышеупомянутом деле Ковалева, представительство заключенного адвокатом не нарушает принципа равенства сторон.

107. В настоящем деле с учетом характера требований в отношении условий его содержания под стражей в Неманском городском изоляторе временного содержания (см. §§ 26 и 28 настоящего Постановления) и учреждении N ИЗ-39/1 (см. §§ 38 и 41) и требований о защите чести и достоинства (см. §§ 48 и 50 настоящего Постановления) заявитель просил разрешения лично участвовать в их рассмотрении судами по гражданским делам, которые отказали ему. Суды рассмотрели гражданско-правовые требования заявителя, придя к выводу о том, что его присутствие не является обязательным.

108. Европейский Суд напоминает, и власти Российской Федерации не утверждали обратного, что заявитель настаивал на своем желании лично присутствовать на заседании, указывая, в частности, на отсутствие средств для оплаты труда адвоката. Европейский Суд отмечает, что заявитель не имел права на освобождение от оплаты юридической помощи (см. § 53 настоящего Постановления). В такой ситуации он мог обратиться только к родственнику, другу или знакомому для представления его интересов в разбирательстве. Однако, как видно из решений национальных судов, после того, как суды отказали заявителю в личном присутствии, они не рассмотрели возможности обеспечения его эффективного участия в разбирательстве. Они не выяснили, способен ли заявитель назначить представителя и, в частности, с учетом длительности срока, который он уже провел под стражей, имеет ли он лицо, проявляющее готовность представлять его интересы в национальных судах, и, если так, может ли он связаться с этим лицом и выдать ему доверенность, позволяющую совершать действия от его имени. Кроме того, представляется, что во всех трех разбирательствах заявитель не был уведомлен о том, что ему отказано в разрешении на личное участие до того, как дела были рассмотрены (см. §§ 24 и 35 настоящего Постановления), или до получения копии решения, которым его требования были отклонены по существу (см. §§ 26, 28, 38, 41, 48 и 50 настоящего Постановления). Таким образом, заявитель очевидно был лишен возможности принятия решения относительно последующих действий в защиту его прав до того, как ему вручалось решение об отказе в личном участии (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, § 107). Суды кассационной инстанции не приняли мер для устранения этой ситуации.

109. Европейский Суд также напоминает, что национальные суды отказали заявителю в разрешении на личное присутствие, ссылаясь на отсутствие правовых норм, делающих его участие обязательным. В этой связи Европейский Суд также учитывает другую возможность, которой располагали национальные суды для обеспечения участия заявителя в разбирательстве. Они могли провести выездное заседание в исправительной колонии, в которой содержался заявитель (см. § 56 настоящего Постановления). Европейский Суд находит необъяснимым, что ни в одном из трех разбирательств национальные суды даже не рассматривали такую возможность.

110. Европейский Суд вынужден заключить, что факт рассмотрения гражданско-правовых требований заявителя в его отсутствие и без какого-либо представительства лишил его возможности эффективной защиты его прав в судах (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 15 марта 2005 г. по делу "Яковлев против Российской Федерации" (Yakovlev v. Russia), жалоба N 72701/01, § 19 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Грошев против Российской Федерации" (Groshev v. Russia), жалоба N 69889/01, § 27 и последующие* (* Там же. N 5/2006.); и Постановление Европейского Суда от 5 октября 2006 г. по делу "Мокрушина против Российской Федерации" (Mokrushina v. Russia), жалоба N 23377/02, § 22* (* Там же. N 9/2007.)).

111. Сделав этот вывод, Европейский Суд, тем не менее, считает необходимым рассмотреть другой аспект, относящийся к характеру требований заявителя в двух разбирательствах относительно условий его содержания под стражей. Европейский Суд учитывает тот факт, что требования заявителя в двух разбирательствах были в значительной степени основаны на его личном опыте. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что даже явка представителя в суды могла обеспечить эффективное, надлежащее и удовлетворительное осуществление защиты интересов заявителя. Европейский Суд находит, что показания заявителя с описанием условий его содержания под стражей, первичными сведениями о которых располагал только сам заявитель, представляли собой незаменимую часть представления интересов истца (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковалев против Российской Федерации", § 37; и противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 17 сентября 2009 г. по делу "Козлов против Российской Федерации" (Kozlov v. Russia), жалоба N 30782/03). Только сам заявитель мог описать условия и ответить на вопросы судей при их наличии. Такой вывод Европейского Суда подкрепляется решением Неманского городского суда от 20 августа 2003 г., который распорядился о доставке заявителя в помещение суда (см. § 22 настоящего Постановления). В частности, городской суд мотивировал его необходимостью заслушать показания заявителя, данные им непосредственно. Однако Европейский Суд находит необычным, что, несмотря на прямое указание городского суда, обязывающего доставить заявителя в судебное заседание, администрация исправительной колонии отказалась подчиниться ему, ссылаясь на собственное толкование национальных правовых норм (см. § 23 настоящего Постановления). Еще более поразительно, что после отказа администрации колонии обеспечить явку заявителя городской суд не принял никаких мер для понуждения администрации, сославшись на ее отказ в ответ на последующее ходатайство заявителя о доставке в судебное заседание (см. § 24 настоящего Постановления).

112. Таким образом, Европейский Суд находит, что в трех гражданских разбирательствах не был соблюден принцип равенства сторон в связи с систематическим отказом национальных судов от обеспечения присутствия заявителя при разбирательстве относительно условий его содержания под стражей и их уклонением от обеспечения эффективного представления его интересов в разбирательстве по иску о защите чести и достоинства.

113. Соответственно имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(b) Уклонение от вручения документов заявителю

114. Кроме того, стороны не пришли к согласию относительно того, были ли вручены заявителю копии материалов, представленных заинтересованным лицом в Центральный районный суд в рамках разбирательства относительно условий содержания под стражей в учреждении N ИЗ-39/1. В этой связи Европейский Суд напоминает свой вывод относительно того, что справедливость данного разбирательства была умалена отсутствием заявителя при рассмотрении дела национальными судами (см. § 112 настоящего Постановления). Поэтому Европейский # находит необязательным рассматривать обособленно вопрос о том, была ли справедливость разбирательства умалена также предполагаемым уклонением национальными судами от вручения заявителю полного комплекта документов, представленных заинтересованным лицом (см. Постановление Европейского Суда от 4 июня 2002 г. по делу "Команицкий против Словакии" (Komanicki v. Slovakia), жалоба N 32106/96, § 56; и Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 107* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)).

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в части отсутствия юридической помощи при рассмотрении жалобы заявителя по уголовному делу

115. Заявитель жаловался на то, что его право на защиту было нарушено судом кассационной инстанции, который рассматривал его уголовное дело, поскольку он не назначил ему защитника. Он ссылался на пункт 1 и подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, которые предусматривают следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: ...

(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".

A. Доводы сторон

116. Власти Российской Федерации утверждали, что в феврале 2003 г. заявитель просил Калининградский областной суд назначить защитника для представления его интересов на кассационной стадии разбирательства. Ходатайство не было рассмотрено, поскольку областной суд полагал, что Уголовно-процессуальный кодекс России не предусматривает обязательной юридической помощи подсудимому на кассационной стадии. Власти Российской Федерации подчеркивали, что подход областного суда был основан на утвердившейся судебной практике. Однако они также утверждали, что Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 18 декабря 2003 г. подверг критике это толкование норм национального законодательства как ошибочное. После вынесения определения Конституционным Судом уклонение суда кассационной инстанции от обеспечения права обвиняемого на юридическую помощь являлось основанием для возбуждения надзорного производства. Власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на то, что заявитель не подавал надзорную жалобу.

117. Заявитель утверждал, что ему должна была быть обеспечена помощь назначенного адвоката во время кассационного разбирательства, так как дело было сложным, и поскольку он не имел юридической подготовки или опыта, он не мог представлять свои интересы эффективно притом, что сторона обвинения была представлена профессиональными юристами, которые являлись специалистами в области уголовного права.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

118. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не требовал возбуждения надзорного производства с целью устранения недостатков, допущенных на кассационной стадии. Насколько возражение властей Российской Федерации можно понять как указание на то, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что в ряде российских дел он отмечал, что надзорная процедура не является эффективным средством правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 22 мая 2002 г. по делу "Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia), жалоба N 70276/01; Решение Европейского Суда от 29 января 2004 г. по делу "Бердзенишвили против Российской Федерации" (Berdzenishvili v. Russia), жалоба N 31697/03; и из числа недавних примеров Решение Европейского Суда от 8 июля 2008 г. по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia), жалоба N 30024/02). Кроме того, Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что, помимо ссылки на возможность подачи надзорной жалобы, власти Российской Федерации не представили Европейскому Суду доказательства (копии решений и так далее), подтверждающие практику автоматического пересмотра окончательных приговоров по делам, в которых осужденным было отказано в юридической помощи на кассационной стадии. При таких обстоятельствах Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

119. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

120. Европейский Суд напоминает, что подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции ставит право обвиняемого на получение юридической помощи в зависимость от двух условий. Первое, "отсутствие достаточных средств для оплаты правовой помощи", в настоящем деле не оспаривается. Поэтому Европейскому Суду остается разрешить только вопрос о том, требовали ли "интересы правосудия", чтобы такая помощь была предоставлена заявителю бесплатно.

121. Европейский Суд отмечает, что аналогичная ситуация была рассмотрена в другом деле против России, в котором заявитель, осужденный за убийство и приговоренный к 13 годам лишения свободы, жаловался на невозможность обеспечения правового представительства на кассационной стадии рассмотрения его уголовного дела (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Шулепов против Российской Федерации" (Shulepov v. Russia), жалоба N 15435/03, §§ 34-39* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2009.)). В этом деле Европейский Суд, приняв во внимание три фактора - (a) тот факт, что юрисдикция судов кассационной инстанции распространяется на вопросы права и факта, и что они обладали полномочиями для полного пересмотра дела и рассмотрения дополнительных доводов, которые не были рассмотрены в первой инстанции, (b) серьезность обвинений против заявителя и (c) тяжесть грозившего ему наказания, - установил, что помощь назначенного адвоката имела существенное значение для заявителя, поскольку "последний мог эффективно привлечь внимание суда кассационной инстанции к любому существенному доводу в пользу заявителя, который мог повлиять на решение суда". Кроме того, Европейский Суд, установив, что интересы правосудия требовали, чтобы для обеспечения справедливого разбирательства заявитель мог извлечь выгоду из правового представительства в заседании суда кассационной инстанции, указал следующее:

"37. Европейский Суд также отмечает, что согласно Уголовно-процессуальному кодексу России в толковании Конституционного Суда России бремя назначения защитника возлагается на соответствующий орган на каждой стадии разбирательства.

38. Таким образом, судебные органы были обязаны назначить защитника заявителю, чтобы обеспечить эффективное использование им своих прав, несмотря на то, что прямо он не предъявлял такое требование. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что заявитель никогда не отказывался от своего права на защиту. Однако никаких попыток назначить защитника или отложить заседание суда кассационной инстанции для обеспечения участия защитника впоследствии не было сделано.

39. С учетом изложенных соображений Европейский Суд находит, что разбирательство в Свердловском областном суде не отвечало требованиям справедливости. Это, соответственно, нарушало пункт 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции".

122. Европейский Суд полагает, что его мотивировка по делу "Шулепов против Российской Федерации" (упоминавшемуся выше) полностью применима к обстоятельствам настоящего дела. Европейский Суд учитывает широкие полномочия, которыми Калининградский областной суд при рассмотрении жалобы обладал в деле заявителя, включая право распоряжения его жалобой. Он также отмечает, что решение областного суда было окончательным. Европейский Суд также принимает довод заявителя о том, что правовые вопросы его уголовного дела имели особую сложность, включали определение элементов ряда тяжких преступлений, оценку степени ответственности нескольких соподсудимых, в том числе степень их личной ответственности, установление ряда отягчающих и смягчающих вину обстоятельств и рассмотрение возражений, выдвинутых защитой. Европейский Суд также придает особое значение тому факту, что заявитель не сам составлял свою кассационную жалобу (см. § 15 настоящего Постановления). Поэтому Европейский Суд придерживается мнения о том, что без помощи практикующего юриста заявитель не смог бы изложить доводы, выдвинутые в кассационной жалобе и убедительно выступить в суде по затронутым правовым вопросам, и таким образом не смог бы эффективно защищать себя (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1994 г. по делу "Максуэлл против Соединенного Королевства" (Maxwell v. United Kingdom), § 38, Series A, N 300-C, с дополнительными отсылками). Однако еще большее значение имеет тот факт, что заявитель был приговорен к девяти годам лишения свободы. Следовательно, рассматриваемый вопрос был крайне важным для заявителя (там же, § 38).

123. В итоге, с учетом характера разбирательства, широких полномочий Калининградского областного суда, ограниченной способности заявителя к изложению правовой позиции и, кроме того, значения создавшегося положения с учетом тяжести грозящего наказания Европейский Суд полагает, что интересы правосудия требовали, чтобы заявителю была предоставлена юридическая помощь для представительства при рассмотрении его кассационной жалобы. Европейский Суд также учитывает довод властей Российской Федерации о том, что Конституционный Суд России расценил как ошибочную практику судов кассационной инстанции, отказывавших в правовой помощи осужденным.

124. Европейский Суд, соответственно, находит, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

125. Европейский Суд рассмотрел другие доводы, представленные заявителем. Однако с учетом представленных ему материалов и насколько эти жалобы относятся к компетенции Европейского Суда он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

126. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

127. Заявитель требовал 10 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

128. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель получил "полное возмещение" на уровне страны в отношении жалоб, связанных с его содержанием под стражей в Неманском городском изоляторе. Национальные суды удовлетворили его исковые требования и присудили ему 1 500 рублей. Они также утверждали, что в любом случае требования заявителя были явно необоснованными.

129. Во-первых, Европейский Суд напоминает, что заявитель не должен представлять доказательства в обоснование морального вреда, который был ему причинен (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia), жалоба N 4171/04, § 20* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2007.)). Европейский Суд также отмечает, что он установил в настоящем деле сочетание особо тяжких нарушений. Европейский Суд признает, что заявитель претерпел унижение и страдания в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями его содержания под стражей в Неманском городском изоляторе и следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда. Кроме того, он не мог эффективно представлять свое дело в трех гражданских разбирательствах и не мог воспользоваться юридической помощью при обжаловании вынесенного ему приговора. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю требуемую сумму в счет компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на эту сумму.

B. Судебные расходы и издержки

130. Заявитель также просил, чтобы Европейский Суд присудил любую сумму, которую он посчитает достаточной для компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательств в национальных судах и при разбирательствах в Страсбурге.

131. Власти Российской Федерации не комментировали данное требование.

132. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле заявитель не указал размер расходов и затрат и не представил свидетельств (квитанции, расписки и так далее), на основе которых Европейский Суд мог бы оценить размер понесенных расходов. Соответственно, Европейский Суд не присуждает какой-либо компенсации по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

133. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части условий содержания заявителя под стражей в Неманском городском временном следственном изоляторе и следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда, нарушения принципа равенства сторон в трех гражданских разбирательствах, стороной которых являлся заявитель, и отсутствия юридической помощи при обжаловании вынесенного ему приговора приемлемой, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условия содержания заявителя под стражей в Неманском городском изоляторе;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-39/1 Калининграда;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении трех гражданских разбирательств вследствие отказа национальных судов обеспечить присутствие заявителя или гарантировать эффективное представительство его интересов;

5) постановил, что нет необходимости рассматривать отдельно жалобу заявителя на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части отказа вручить заявителю документы, представленные ответчиком при разбирательстве относительно условий содержания под стражей в учреждении N ИЗ-39/1;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении уголовного разбирательства против заявителя в части отсутствия юридической помощи на кассационной стадии;

7) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 500 евро (десять тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 декабря 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда