Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 2010 г. Дело "Искандаров против России" [Iskandarov v. Russia] (жалоба N 17185/05) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Искандаров (Iskandarov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N  17185/05)

Постановление Суда

Страсбург, 23 сентября 2010 г.

По делу "Искандаров против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 сентября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N  17185/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Таджикистана Мухамадрузи (допускается также написание Махмадрузи* (* В  докладах правозащитной тематики, процитированных в настоящем Постановлении, встречаются также иные варианты написания имени заявителя (прим. переводчика).)) Искандаровым (далее - заявитель) 6 мая 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла К.А. Москаленко, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 30 мая 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1954 году и проживает в г. Душанбе.

A. Описание событий заявителем

1. Предварительная информация

5. Гражданская война началась в Таджикистане в мае 1992 г., когда национальные группы, недостаточно представленные в правящей элите Таджикистана, восстали против национального правительства президента Набиева. С политической точки зрения недовольные были представлены либерально-демократическими реформистами и исламистами, которые сражались вместе, а затем организовали Объединенную таджикскую оппозицию (ОТО). К июню 1997 г. было убито от 50 до 100 тысяч человек.

6. Во время гражданской войны в Таджикистане заявитель был одним из лидеров ОТО.

7. 27 июня 1997 г. было подписано мирное соглашение между президентом Рахмоновым и лидером ОТО. Заявитель был назначен главой Государственного комитета по чрезвычайным ситуациям и гражданской обороны Таджикистана. Находясь на этой должности, он получил звание генерал-майора.

8. В 1999 году президент Таджикистана назначил заявителя директором унитарного предприятия "Таджиккоммунсервис".

9. 13 сентября 1999 г. заявитель был избран председателем Демократической партии Таджикистана.

10. 4 июня 2001 г. заявитель был назначен директором унитарного предприятия "Таджикгаз".

11. В определенный момент заявитель выступил с открытой критикой президента Таджикистана.

12. 1 декабря 2004 г. заявитель переехал в Россию.

2. Обвинения против заявителя и разбирательство по поводу выдачи*

(* Для  уголовного преследования (прим. переводчика).)

13. 25 ноября 2004 г. Генеральная прокуратура Таджикистана заочно предъявила заявителю обвинения в терроризме, бандитизме, незаконном владении оружием и растрате.

14. 26 ноября 2004 г. власти Таджикистана избрали в отношении заявителя меру пресечения в виде заключения под стражу.

15. 29 ноября 2004 г. заявитель был объявлен в международный розыск.

16. 1 декабря 2004 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации получила требование о выдаче заявителя от Генеральной прокуратуры Таджикистана.

17. 9 декабря 2004 г. российские власти задержали заявителя на основании требования о выдаче.

18. В неустановленную дату заявитель был помещен в следственный изолятор N  ИЗ-77/4 в г. Москве.

19. 23 декабря 2004 г. Бабушкинский районный суд г. Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу для обеспечения возможной выдачи.

20. 24 декабря 2004 г. заявитель обжаловал постановление суда первой инстанции. В неустановленную дату Московский городской суд отклонил жалобу.

21. 29 декабря 2004 г. и 18 января 2005 г. заявитель просил Генеральную прокуратуру Российской Федерации не выдавать его, утверждая, что требование о его выдаче было предъявлено по чисто политическим причинам.

22. В январе 2005 г. заявитель просил отдел по делам миграции управления внутренних дел по г. Москве предоставить ему политическое убежище.

23. 1 апреля 2005 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации отклонила требование о выдаче властей Таджикистана по причине того, что заявитель обратился за предоставлением убежища.

24. 4 апреля 2005 г. прокуратура Бабушкинского района г. Москвы распорядилась об освобождении заявителя из-под стражи.

3. Похищение заявителя и его передача в Таджикистан

25. После освобождения 4 апреля 2005 г. заявитель проживал в квартире своего друга в г. Королеве Московской области, ожидая рассмотрения его ходатайства о предоставлении убежища.

26. Вечером 15 апреля 2005 г. заявитель и его друг Л. прогуливались с собакой. В определенный момент заявитель увидел двух лиц в форме российской Государственной инспекции безопасности дорожного движения (далее - ГИБДД). Он предположил, что эти лица намеревались задержать его, и предложил другу идти домой. Затем заявитель заметил, что место, где они находились, окружено 25 или 30 лицами славянской внешности в гражданской одежде.

27. Не назвавшись и без каких-либо объяснений, двое мужчин в форме ГИБДД с помощью нескольких лиц в штатской одежде надели на заявителя наручники. Один из них ударил заявителя по голове и усадил его в автомобиль; он отъехал. Проехав 400 или 500 метров, автомобиль остановился; лица в форме ГИБДД вывели заявителя из автомобиля и поместили его в микроавтобус.

28. Некоторое время микроавтобус находился в движении. Затем микроавтобус остановился, и заявителя вывели из него. Окрестности были ему незнакомы. Заявителя отвели в сауну и взяли под стражу. Охранники избили заявителя. Он безуспешно требовал адвоката.

29. 16 апреля 2005 г. заявителя увезли в лес. Лица, задержавшие его, встретили нескольких людей и вступили с ними в беседу. Прислушавшись к их разговору, заявитель предположил, что вновь прибывшие люди были служащими российских правоохранительных органов.

30. В определенный момент служащие натянули маску на лицо заявителя. Они не назвались и не объяснили свои действия. Они говорили по-русски без акцента.

31. Позднее он забрали заявителя с собой и проводили его в аэропорт. Документы заявителя не проверялись. Поднимаясь на борт самолета, заявитель слышал разговор служащего с женщиной, которая, по-видимому, знала его. Во время полета заявитель, глаза которого все еще были завязаны, не слышал инструкций или иной информации, обычно передаваемой в гражданских самолетах.

32. Утром 17 апреля 2005 г. самолет приземлился в аэропорту г. Душанбе, и заявитель был передан таджикским правоохранительным органам.

4. Содержание заявителя под стражей в Таджикистане

33. 17 апреля 2005 г. заявитель был помещен в следственный изолятор Министерства безопасности Таджикистана. Он содержался в камере площадью 2,3 x 2 м. Там имелась железная кровать с грязными постельными принадлежностями.

34. В течение первых 10 дней содержания под стражей заявитель был зарегистрирован под вымышленной фамилией "Собиров". В течение этого периода сотрудники следственного изолятора регулярно избивали заявителя. Он не получал пищи, за исключением двух кусков хлеба в день и воды. Ему разрешали пользоваться туалетом лишь раз в день. Заявителю не разрешалось выходить на прогулку или умываться.

35. На десятый день заключения сотрудники Генеральной прокуратуры Таджикистана сообщили ему, что он будет убит, если не даст признательные показания. Заявитель под давлением дал признательные показания. Ему дали какие-то таблетки, предположительно обладавшие психотропным действием.

36. 25 апреля 2005 г. генеральный прокурор Таджикистана дал пресс-конференцию, объявив, что заявитель был задержан в Таджикистане 22 апреля 2005 г.

37. 30 апреля 2005 г. заявителю было разрешено встретиться с адвокатами впервые после задержания. Он пояснил им, что в течение 13 дней находился в одиночном заключении, получая лишь хлеб и воду. Встречи с адвокатами проходили в присутствии сотрудников изолятора. Визиты без надзора не разрешались.

38. 5 октября 2005 г. Верховный суд Таджикистана осудил заявителя и приговорил его к 23 годам лишения свободы.

39. 18 января 2006 г. апелляционная коллегия Верховного суда Таджикистана оставила приговор от 5 октября 2005 г. без изменения.

5. Жалобы российским властям

40. 2 мая 2005 г. президиум Демократической партии Таджикистана просил Президента Российской Федерации, Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Уполномоченного по правам человека Российской Федерации дать пояснения об обстоятельствах незаконной выдачи заявителя.

41. 3 мая 2005 г. родственники заявителя просили Генеральную прокуратуру Российской Федерации объяснить, каким образом заявитель был перевезен в Таджикистан. Они не получили ответа.

42. 30 мая 2005 г. адвокаты заявителя направили в Генеральную прокуратуру Российской Федерации запрос о том, принимались ли меры в связи с письмом от 3 мая 2005 г.

43. 14 июня 2005 г. адвокаты заявителя жаловались в Генеральную прокуратуру Российской Федерации на незаконность похищения и выдачи заявителя.

44. 22 июня 2005 г. адвокаты заявителя обжаловали в Тверской районный суд г. Москвы бездействие Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Суд оставил жалобу без рассмотрения.

45. 15 июня 2005 г. адвокаты заявителя жаловались в Генеральную прокуратуру Российской Федерации на предположительно неэффективное расследование обстоятельств незаконной выдачи заявителя.

46. 20 июня 2005 г. прокуратура г. Королева отказала в возбуждении уголовного дела по факту похищения заявителя.

47. 6 июля 2005 г. прокуратура г. Королева отменила постановление от 20 июня 2005 г. и возбудила уголовное дело по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах).

48. 8 сентября 2005 г. представители заявителя подали вторую жалобу в Тверской районный суд г. Москвы. Жалоба была отклонена 28 сентября 2005 г.

49. 16 сентября 2005 г. адвокат заявителя просил прокуратуру г. Королева потребовать от властей Таджикистана передачи заявителя Российской Федерации для допроса. 19 сентября 2005 г. просьба была отклонена. Адвокаты заявителя безуспешно обжаловали решение прокурора в прокуратуру Московской области.

50. Заявитель просил прокуратуру г. Королева допросить его в качестве потерпевшего на российской территории.

51. 6 октября 2005 г. прокуратура г. Королева отклонила просьбу заявителя. Адвокаты заявителя обжаловали отказ в суд.

52. 24 апреля 2006 г. Королевский городской суд отклонил жалобу на том основании, что заявитель не был признан потерпевшим по делу. Это решение было отменено. 25 сентября 2006 г. Московский областной суд отклонил жалобу в последней инстанции на том основании, что права заявителя не были нарушены.

53. 12 декабря 2005 г. Московский городской суд отклонил в последней инстанции жалобу на бездействие Генерального прокурора Российской Федерации.

54. 27 марта 2006 г. Тверской районный суд г. Москвы отклонил в первой инстанции жалобу заявителя на бездействие Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 23 мая 2006 г. Московский городской суд оставил решение без изменения.

55. 6 апреля 2006 г. адвокаты заявителя обжаловали в суд постановление следователя. 25 сентября 2006 г. их жалоба была отклонена в последней инстанции Московским областным судом.

6. Разбирательство с участием Верховного комиссара ООН по правам человека

56. В ноябре 2004 г. два таджикских адвоката подали жалобу Верховному комиссару ООН по правам человека (ВКПЧ ООН) на предполагаемые нарушения прав заявителя в ходе уголовного разбирательства против него в Таджикистане.

57. 20 октября 2005 г. рабочая группа по произвольным задержаниям Управления ВКПЧ ООН поставила перед таджикским правительством вопросы, связанные с содержанием заявителя под стражей.

58. 24 ноября 2005 г. Министерство иностранных дел Таджикистана в ответ на запрос Управления ВКПЧ ООН представило документ на 17 страницах на русском языке, содержащий описание обвинений против заявителя и разбирательства в его отношении. Документ в соответствующей части предусматривал следующее:

"...[в] соответствии с Минской конвенцией Искандаров был задержан российскими правоохранительными органами в Москве в декабре 2004 г.

В ответ на запросы Генеральной прокуратуры Российской Федерации Генеральная прокуратура Таджикистана представила необходимые документы, касающиеся выдачи Искандарова властям Таджикистана, в течение сроков, установленных Минской конвенцией, а также исчерпывающие доказательства вины Искандарова во вменяемых нему преступлениях. После этого Генеральная прокуратура Российской Федерации сообщила властям Таджикистана, что по вопросу выдачи Искандарова будет принято благоприятное решение.

Следует отметить, что 4 апреля 2005 г. российские правоохранительные органы освободили Искандарова из-под стражи до разрешения вопроса о его выдаче, но не уведомили официально Генеральную прокуратуру Таджикистана об основаниях для освобождения согласно Минской конвенции.

Искандаров был официально выдан властям Таджикистана российскими правоохранительными органами, и 17 апреля 2005 г. он был помещен в следственный изолятор Министерства безопасности Таджикистана".

59. 29 сентября 2006 г. Управление ВКПЧ ООН направило письмо Министерства иностранных дел Таджикистана таджикскому адвокату заявителя и уведомило ее, что его рабочая группа ожидает ее комментарии в связи с этим письмом для рассмотрения дела заявителя на его 47-й сессии.

60. Представляется, что разбирательство с участием ВКПЧ ООН, касающееся предполагаемых нарушений прав заявителя Таджикистане, продолжается до сих пор.

B. Описание событий властями Российской Федерации

61. 1 декабря 2004 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации получила ходатайство о выдаче заявителя от Генеральной прокуратуры Таджикистана.

62. 9 декабря 2004 г. заявитель был задержан в г. Москве.

63. 17 декабря 2004 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации получила официальное требование о выдаче заявителя, которое содержало обвинения в терроризме, бандитизме, незаконном владении огнестрельным оружием, растрате и незаконном найме телохранителей.

64. 1 апреля 2005 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации отказала в выдаче заявителя на основании статьи 19 Минской конвенции, поскольку он обратился за предоставлением убежища.

65. 4 апреля 2005 г. заявитель был освобожден из-под стражи.

66. 6 июля 2005 г. прокуратура г. Королева возбудила уголовное дело в связи с похищением заявителя по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах). Делу был присвоен номер 27807.

67. Следствие установило, что около 23 часов 15 апреля 2005 г. в г. Королеве заявитель проходил по улице Советская возле дома 14 и был предположительно похищен неустановленными лицами.

68. Позднее стало известно, что заявитель был задержан в г. Душанбе властями Таджикистана.

69. Следствие допросило Л., его сына и дочь, а также сотрудников милиции, дежуривших ночью 15 апреля 2005 г. в районе Советской улицы, и сына заявителя.

70. 8 июля 2005 г. Л. показал, что заявитель, друг его дочери, находился в их доме с 12 апреля 2005 г. 15 апреля 2005 г. Л. вышел на улицу, чтобы гулять с собакой; заявитель вышел с ним, чтобы выкурить сигарету. Л., некурящий, пошел в противоположном направлении. В определенный момент он встретил двух мужчин в милицейской форме и разговаривал с ними примерно 15 минут. Затем он вернулся домой; заявителя там не было. Л. и его дочь Л. искали заявителя и справлялись о нем в отделениях милиции, но безуспешно. Через некоторое время Л. прочла в Интернете, что заявитель был задержан в Таджикистане.

71. Л. и сын Л. дали аналогичные показания.

72. Следствие проверило, был ли заявитель отправлен на самолете из аэропорта "Чкаловский". Доказательств этой версии добыто не было.

73. 20 июня 2005 г. прокуратура г. Королева признала заявителя потерпевшим по уголовному делу N  27807.

74. 18 июля 2005 г. прокуратура г. Королева, в соответствии со статьями 4, 5, 7 и 8 Минской конвенции, просила Генеральную прокуратуру Таджикистана установить местонахождение заявителя и допросить его о его похищении и транспортировке из России.

75. 24 августа 2005 г. российские власти просили Генеральную прокуратуру Таджикистана допросить заявителя и разрешить ему ознакомиться с постановлением о признании его потерпевшим. 29 декабря 2005 г. следователь Генеральной прокуратуры Таджикистана Х. ответил, что несколько раз посещал заявителя в следственном изоляторе Министерства безопасности Таджикистана в связи с уголовным делом N  27807, но заявитель отказался давать какие-либо показания или знакомиться с постановлением о признании его потерпевшим.

76. Следствие не установило сотрудников российских правоохранительных органов, причастных к похищению заявителя.

77. 3 октября 2008 г. следствие по делу было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

II. Применимое национальное законодательство

A. Конституция Российской Федерации 1993 года

78. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность (часть 1 статьи 22). Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (часть 2 статьи 22).

B. Уголовно-процессуальный кодекс (УПК)

79. При получении от иностранного государства запроса о выдаче лица, если при этом не представлено решение судебного органа об избрании в отношении данного лица меры пресечения в виде заключения под стражу, генеральный прокурор или его заместитель в целях обеспечения возможности выдачи лица решает вопрос о необходимости избрания ему меры пресечения. Мера пресечения применяется в соответствии с установленным порядком (часть 1 статьи 466).

III. Международные договоры и другие документы

A. Совет Европы

80. Рекомендация N  R (98) 13 Комитета министров Совета Европы государствам-участникам о праве искателей убежища, ходатайства которых отклонены, на эффективное средство правовой защиты против решений о высылке в контексте статьи 3 Конвенции о защите прав человека, предусматривает следующее:

"...Без ущерба для осуществления любого права искателей убежища, ходатайства которых отклонены, на обжалование отрицательного решения по их ходатайству о предоставлении убежища, которое, в частности, рекомендуется в Рекомендации Совета Европы N  R (81) 16 Комитета министров...

1. Эффективное средство правовой защиты в национальном органе предоставляется каждому искателю убежища, ходатайство которого о предоставлении статуса беженца отклонено и который подлежит высылке в страну, в отношении которой это лицо представляет доказуемое утверждение о том, что он или она подвергнется пытке или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

2. При применении пункта 1 настоящей рекомендации средство правовой защиты в национальном органе считается эффективным, если...

2.2. этот орган обладает компетенцией для разрешения вопроса о наличии условий, предусмотренных статьей 3 Конвенции, и предоставления соответствующего возмещения...

2.4. исполнение решения о высылке приостанавливается до принятия решения в соответствии с пунктом 2.2".

81. Комиссар Совета Европы по правам человека издал Рекомендацию (CommDH(2001)19) от 19 сентября 2001 г. о правах иностранцев, желающих въехать в государство - участника Совета Европы, и исполнении решений о высылке, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"11. Важно, чтобы право на судебное средство правовой защиты в значении статьи 13 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод не только гарантировалось законом, но также обеспечивалось бы на практике, если лицо утверждает, что компетентные органы нарушают или могут нарушить права, гарантированные Европейской Конвенцией. Право на эффективное средство правовой защиты должно быть гарантировано каждому желающему оспорить постановление о выдворении или высылке. Оно должно иметь приостанавливающее действие по отношению к постановлению о высылке, по крайней мере, в тех случаях, когда предполагается нарушение статей 2 и 3 Европейской Конвенции".

82. Иные относимые документы см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Гебремезин [Габермазин] против Франции" (Gebremedhin [Gaberamadhien] v. France), жалоба N  25389/05, §§ 36-38, ECHR 2007-V.

B. Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года (Минская конвенция)

83. При исполнении поручения об оказании правовой помощи согласно Минской конвенции, сторонами которой являются Россия и Таджикистан, запрашиваемое учреждение применяет законодательство своей страны (пункт 1 статьи 8).

84. По получении требования о выдаче запрашиваемая Договаривающаяся Сторона немедленно принимает меры к розыску и взятию под стражу лица, выдача которого требуется, за исключением случаев, когда выдача не может быть произведена (статья 60).

85. Лицо, выдача которого требуется, по ходатайству может быть взято под стражу и до получения требования о выдаче. В ходатайстве должны содержаться ссылка на постановление о взятии под стражу и указание на то, что требование о выдаче будет представлено дополнительно (пункт 1 статьи 61). О взятии под стражу или задержании до получения требования о выдаче необходимо немедленно уведомить другую Договаривающуюся Сторону (пункт 3 статьи 61).

86. Лицо, взятое под стражу согласно пункту 1 статьи 61 Минской конвенции, должно быть освобождено, если требование о выдаче со всеми приложенными к нему документами не будет получено запрашиваемой Договаривающейся Стороной в течение 40 дней со дня взятия под стражу (пункт 1 статьи 62).

C. Доклады об общей ситуации с правами человека в Таджикистане, изданные до 15 апреля 2005 г.

87. Организация "Международная Амнистия" в своем документе "Таджикистан - безнаказанность; страх за безопасность", описывающем предполагаемое жестокое обращение с тремя таджикскими жителями и изданном 4 ноября 2004 г., утверждает следующее:

""Международная амнистия"" постоянно получает сообщения о пытке и жестоком обращении со стороны полиции в Таджикистане. Им подвергались предполагаемые исламисты, а также подозреваемые в обычных преступлениях. Продолжают поступать утверждения о том, что в огромном большинстве случаев тщательное и беспристрастное расследование не осуществляется, и виновные пользуются безнаказанностью".

88. Доклад государственного департамента США за 2004 год о практике в сфере прав человека в странах мира, изданный 28 февраля 2005 г., содержит следующую информацию в отношении Таджикистана:

"Деятельность [таджикского] правительства в сфере прав человека оставалась неудовлетворительной; хотя в ряде направлений отмечены некоторые улучшения, сохранялись серьезные проблемы. ...Силы безопасности практиковали пытки, побои и издевательства над заключенными и иными лицами, а также несли ответственность за угрозы, вымогательство и издевательство над гражданскими лицами. Тюремные условия оставались суровыми и угрожающими жизни. Несколько заключенных скончались от голода.

Проблемами оставались безнаказанность и длительное предварительное заключение. Власти использовали пытки, чтобы добиться признательных показаний, которые обычно без оговорок принимались в качестве доказательства в суде.

Закон запрещает такие практики; однако имелись сообщения о том, что сотрудники органов безопасности прибегают к ним.

Случаи пыток имели место в течение года, хотя и в меньшей степени, чем в 2003 году. Сотрудники органов безопасности, особенно Министерства внутренних дел (МВД), по-прежнему применяли побои, чтобы добиться признательных показаний, пытки, сексуальное насилие и электрошок во время допросов.

Побои и ненадлежащее обращение также распространены в следственных изоляторах, и правительство принимало минимум мер против лиц, ответственных за насилие.

Условия в тюрьмах оставались суровыми и угрожающими жизни для примерно 7 000-10 000 лиц, лишенных свободы. Тюрьмы в целом характеризовались переполненностью, антисанитарией и высокой заболеваемостью. Распространение туберкулеза являлось серьезной проблемой, и имеются сообщения о том, что несколько заключенных скончались от голода.

...Произвольное задержание и заключение под стражу оставались серьезной проблемой. Законодательство, которое представляет собой наследие советской эпохи с некоторыми изменениями, допускает длительное досудебное содержание под стражей, и мало что ограничивает право прокуратуры и полиции на совершение арестов.

Безнаказанность оставалась серьезной проблемой, и должностные лица, совершавшие злоупотребления, редко подвергались преследованию. Правительство признавало, что полиция и силы безопасности коррумпированы, и большинство граждан, подвергшихся насилию, предпочитали хранить молчание, опасаясь возмездия со стороны властей...

Конституция предусматривает независимость судебной власти; однако суды и судьи подвергались политическому давлению со стороны исполнительной власти и криминальных структур, и сохранялась проблема коррупции и неэффективности.

Имеется мало официальной информации об уголовных процессах и числе политических заключенных; однако заслуживающие доверия международные и местные источники свидетельствовали о том, что примерно 100 бывших борцов оппозиции, принадлежавших к Объединенной таджикской оппозиции, оставались в тюрьме после гражданской войны, несмотря на две общие амнистии в 1998 году. Разногласия по вопросу о том, на какие преступления распространялась амнистия, затягивали разрешение их дел. Однако после пересмотра правительством их дел было признано, что большинство обоснованно лишены свободы за тяжкие преступления; другие были освобождены.

В январе, после частично закрытого судебного процесса, закрытая сессия Военной коллегии Верховного суда приговорила заместителя председателя оппозиционной Партии исламского возрождения Шамсиддина Шамсиддинова к 16 годам лишения свободы за организацию вооруженной группы и незаконное пересечение границы. Оба преступления охватывались послевоенными амнистиями 1998 года. Находясь в предварительном заключении, он предположительно подвергался насилию и был лишен доступа к адвокату (см. раздел 1.c.). Партия исламского возрождения утверждает, что суд и приговор были политически мотивированными с целью дискредитировать партию".

89. В главе Всемирного доклада организации "Хьюман райтс уотч" 2005 года о Таджикистане, изданного 12 января 2005 г., сообщается следующее:

"Ситуация с правами человека в Таджикистане является удручающей. Несмотря на проведенные на бумаге реформы - включая новое законодательство о выборах и мораторий на смертную казнь, - правительство продолжает оказывать давление на политическую оппозицию, независимые СМИ и независимые религиозные группы. Политический климат ухудшился, поскольку президент Эмомали Рахмонов пытается укрепить власть в преддверии парламентских и президентских выборов 2005 года. Хизби халкии демократии Точикистон (Народно-демократическая партия Таджикистана), возглавляемая президентом Рахмоновым, доминирует в политической жизни. В соответствии с соглашением 1997 года о разделении полномочий, оппозиционным партиям гарантировано 30% высших правительственных должностей. В январе 2004 г. Рахмонов заменил высших правительственных чиновников из других политических партий членами его собственной партии, уменьшив до 5% долю высших должностей, занимаемых представителями иных политических партий.

Оппоненты Рахмонова становятся жертвами преследования по политически мотивированным обвинениям. В январе 2004 г. Верховный суд приговорил Шамсуддина Шамсуддинова, заместителя председателя Нахзати исломии Точикистон (Партии исламского возрождения, ПИВ), которая участвовала в коалиционном правительстве, к 16 годам лишения свободы по обвинениям в полигамии, организации вооруженной преступной группы во время гражданской войны и незаконном пересечении государственной границы. Трое других членов ПИВ были приговорены к длительным срокам лишения свободы за предполагаемое соучастие в вооруженной группе Шамсуддинова. Шамсуддинов, который настаивал на своей невиновности с момента его задержания в мае 2003 г., утверждал, что подвергался побоям и пыткам с помощью электрошока в ожидании суда".

D. Доклады, касающиеся дела заявителя

90. Посол США в Постоянном совете ОБСЕ выступил 16 июня 2005 г. с заявлением, касающимся содержания под стражей Махмадрузи Искандарова в Душанбе, которое предусматривает следующее:

"США желают выразить озабоченность в отношении дела председателя Демократической партии Таджикистана Махмадрузи Искандарова, который был насильственно возвращен в Душанбе из Москвы 17 апреля, и с тех пор содержится под стражей Министерством безопасности Таджикистана.

Кроме того, мы отмечаем, что Искандаров лишен возможности регулярно и наедине общаться со своим адвокатом, и его семья не может встретиться с ним.

США призывают власти Таджикистана разрешить Искандарову доступ к адвокату в соответствии с законодательством Таджикистана и международными стандартами, и вести любой судебный процесс в соответствии с международным правом. Как местные, так и международные наблюдатели должны быть допущены на данное разбирательство.

[США] повторно призывают правительство Таджикистана продемонстрировать свою приверженность к соблюдению принципов ОБСЕ и международного права. США выражают готовность предоставить любое содействие, которое может требоваться для соблюдения Таджикистаном своих обязательств в этом отношении".

91. Глава Всемирного доклада организации "Хьюман райтс уотч" 2006 года о Таджикистане, изданного 18 января 2006 г., предусматривает следующее:

"В декабре 2004 г. российская милиция задержала Махмуди Искандарова в Москве по запросу таджикских властей. Правительство вменяло Искандарову - который открыто критиковал президента Рахмонова, имел шанс стать президентом и являлся лидером Демократической партии Таджикистана - нападение на два государственных учреждения в Таджикабаде в августе 2004 г. Российские власти освободили его 3 апреля 2005 г., но всего лишь через два дня он исчез и в конечном счете оказался под стражей в Таджикистане. Искандаров утверждал, что он обратился за предоставлением статуса беженца после его первоначального освобождения из-под стражи в России, но сообщил, что российская милиция похитила его с улицы и передала его агентам, которые увезли его в Душанбе. 5 октября 2005 г., после судебного процесса, который продолжался более двух месяцев, Искандаров был признан виновным по шести эпизодам, включая терроризм и незаконное хранение оружия. Он был приговорен к 23 годам лишения свободы и штрафу в размере 1,5 млн сомони (примерно 470 000 долларов США)".

92. Доклад Государственного департамента США за 2005 год о практике в сфере прав человека в странах мира, изданный 8 марта 2006 г., содержит следующую информацию в отношении Таджикистана:

"Побои и ненадлежащее обращение также распространены в следственных изоляторах, и правительство принимает минимум мер против лиц, ответственных за злоупотребления (см. раздел 1.d.). Ёрибек Иброхимов "Шейх" и Мухаммадрузи Искандаров утверждали, что полиция избивала их и подвергала воздействию электрошока во время их содержания под стражей. Наблюдатели Международного комитета красного креста (МККК) не могли расследовать утверждения о пытке против них и их сторонников, и правительство не возбудило официальное расследование... Мухаммадрузи Искандаров, председатель Демократической партии Таджикистана и бывший глава "Таджикгаза", был возвращен в страну в апреле после его задержания в декабре 2004 г. в Москве, при обстоятельствах, которые могут быть охарактеризованы как внесудебная выдача; Искандаров обвинялся в нарушении восьми статьей уголовного кодекса, включая бандитизм, терроризм, незаконное хранение оружия, несанкционированное использование телохранителей и растрату. По запросу Генеральной прокуратуры Таджикистана российские власти заключили Искандарова под стражу на основании международного ордера на арест, но признали, что доказательства были недостаточны для его выдачи. 3 апреля российский Генеральный прокурор отказал в удовлетворении запроса о выдаче и освободил Искандарова. Впоследствии он был похищен неизвестными силами, и 26 апреля таджикский Генеральный прокурор объявил, что Искандаров находится в предварительном заключении в Душанбе. Искандаров был лишен незамедлительного доступа к своей семье и адвокату (см. раздел 1.e.). Искандаров сообщил, что он подвергался пыткам, инъекциям наркотиков и воздействию электрическим током в период содержания под стражей. Он был приговорен к 23 годам лишения свободы. Он обжаловал приговор в Верховный суд. На конец года дата заседания суда апелляционной инстанции не была назначена".

93. Декларация страны, председательствующей в Совете Европейского Союза, от имени Европейского Союза по делу Искандарова в Таджикистане, принятая в Брюсселе 22 марта 2006 г. (7656/06 (Presse 86) P 050), предусматривает следующее:

"Европейский Союз внимательно следил за разбирательством против Махмадрузи Искандарова, лидера оппозиционной Демократической партии Таджикистана, с момента его задержания в Москве в декабре 2004 г.

ЕС принимает к сведению его осуждение к 23 годам лишения свободы по многочисленным обвинениям Верховным судом Таджикистана 5 октября 2005 г. и отклонение его жалобы коллегией по уголовным делам 18 января 2006 г.

ЕС особенно озабочен обстоятельствами передачи и задержания Искандарова в Таджикистане в апреле 2005 г., которые остаются неясными, а также обращением, которому подвергался Искандаров в период предварительного заключения. Защитники Искандарова также выражают беспокойство в связи с некоторыми аспектами судебного разбирательства как такового, а также в связи с тем фактом, что недавнее апелляционное разбирательство было закрыто для прессы. ЕС хотел бы получить дополнительную информацию по данным вопросам.

ЕС просит власти Таджикистана обеспечить регулярный доступ семьи и адвокатов Искандарова в соответствии с таджикским законодательством.

Неясные обстоятельства задержания Искандарова и некоторые аспекты его содержания под стражей и судебного процесса посылают неоднозначный сигнал о демократической реформе и соблюдении прав человека в Таджикистане в отношении его обязательств в рамках ОБСЕ и иных международных обязательств".

94. Доклад Государственного департамента США за 2006 год о практике в сфере прав человека в странах мира, изданный 6 марта 2007 г., содержит следующую информацию в отношении Таджикистана:

"Отсутствует официальное расследование предполагаемых побоев и применения электрошока в 2005 году со стороны полиции в отношении Ёрибека Иброхимова "Шейха" и Мухаммадрузи Искандарова в период их содержания под стражей... Мухаммадрузи Искандаров, председатель Демократической партии Таджикистана и бывший руководитель национальной государственной газовой монополии "Таджикгаз", оставался под стражей с момента его похищения и возвращения из Москвы неизвестными силами в апреле 2005 г. В октябре 2005 г. Верховный суд приговорил Искандарова к 23 годам лишения свободы и другим наказаниям, включая конфискацию 434 782 долларов США (1,5 млн сомони), предположительно присвоенных в "Таджикгаз". В то время как большинство наблюдателей полагали, что обвинения в коррупции и присвоении были обоснованными, местные обозреватели, защитники прав человека и политическая оппозиция заявляли, что задержание, суд и приговор в отношении Искандарова были политически мотивированными с целью запугивания будущих политических противников. Хотя Искандаров был осужден, он оставался в следственном изоляторе на конец года".

95. Организация "Международная амнистия" в документе "Центральная Азия: вопросы прав человека, вызывающие озабоченность, январь 2006 - март 2007 г.", изданном 26 марта 2007 г., описала ситуацию заявителя следующим образом:

"В июне 2006 г. оппозиционная Демократическая партия Таджикистана (ДПТ) выразила озабоченность тем, что ее лидер, Мамадрузи Искандаров, по-прежнему содержался в одиночном заключении Министерством национальной безопасности. В 2005 году Мамадрузи Искандаров был похищен из Москвы, Россия, где он проживал в изгнании, после того как российские власти отказали в его выдаче Таджикистану. Он был приговорен к 23 годам лишения свободы Верховным судом в октябре 2005 г. по обвинениям в терроризме и коррупции, которые он отрицал. Он должен был отправиться в колонию вскоре после вынесения приговора, однако этого не произошло. Его сторонники утверждали, что ему не разрешалось получать посылки или газеты, и имелись препятствия для его встреч с родственниками и адвокатами. Жалоба на приговор была отклонена в закрытом заседании в январе 2006 г. В начале февраля 2007 г. Мамадрузи Искандаров был наконец переведен в колонию строгого режима для отбытия оставшейся части наказания".

96. Доклад Государственного департамента США за 2009 год о практике в сфере прав человека в странах мира, изданный 11 марта 2010 г., содержит следующую информацию в отношении Таджикистана:

"...Мухаммадрузи Искандаров, председатель Демократической партии Таджикистана и бывший руководитель национальной государственной газовой монополии "Таджикгаз", остается в тюрьме после его незаконной выдачи из России и осуждения в 2005 году за коррупцию".

Право

I. Установление фактов

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

97. Власти Российской Федерации настаивали на том, что органы страны не были причастны к похищению заявителя. Содержание заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи закончилось его освобождением 4 апреля 2005 г., и больше он не заключался под стражу на российской территории.

98. Утверждения заявителя, в соответствии с которыми он был задержан представителями государства, были опровергнуты в ходе национального расследования дела о его похищении.

99. Допрошенные свидетели не видели, как именно заявитель был похищен. Л. не сообщил национальному следствию, что зона поблизости от его дома была оцеплена 25 или 30 лицами в гражданской одежде. Сотрудники милиции T. и С. сообщили следствию, что они никого не задерживали ночью 15 апреля 2005 г. и не видели каких-либо лиц, окружающих дом 14 по улице Советская.

100. Заявитель отказался знакомиться с постановлением о признании его потерпевшим и от дачи показаний в качестве потерпевшего.

101. Власти Российской Федерации отметили, что содержание письма Министерства иностранных дел Таджикистана, копия которого была представлена представителем заявителя, "не соответствовало фактам". Они также указывали, что представленная копия едва поддавалась прочтению. В дальнейшем им были представлены иные копии, но они не содержали каких-либо дополнительных комментариев в связи с этим документом.

102. В итоге власти Российской Федерации утверждали, что государственные органы не несли ответственность за похищение заявителя.

2. Заявитель

103. Заявитель утверждал, что его утверждения о причастности государства к его передаче Таджикистану подтверждались следующим. Заявитель прибыл в Таджикистан без паспорта, что было бы невозможно, если бы его не сопровождали представители государства. Власти Таджикистана публично подтвердили, что он был выдан через официальные каналы. Показания, которые Л. дал российскому следствию и Европейскому Суду, не были противоречивыми.

104. Заявитель действительно не желал давать показания таджикским следователям по уголовному делу N  27807; однако он просил российских следователей допросить его на российской территории.

B. Мнение Европейского Суда

105. С учетом того что описания сторонами обстоятельств настоящего дела существенно отличаются, Европейскому Суду необходимо установить факты, касающиеся передачи заявителя Таджикистану.

106. Европейский Суд прежде всего отмечает, что он сознает субсидиарный характер своих функций и признает необходимым проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N  28883/95; и Постановление Европейского Суда от 1 июня 2004 г. по делу "Алтун против Турции" (Altun v. Turkey), жалоба N  24561/94, § 42). Тем не менее если имеют место жалобы на основании статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен осуществлять особо тщательный контроль, даже если разбирательство на уровне страны и расследования уже имели место (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мате против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands), жалоба N  24919/03, § 155, ECHR 2005-IX).

107. Европейский Суд также напоминает, что при оценке доказательств он применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако в разбирательстве в Европейском Суде отсутствуют процессуальные препятствия для допустимости доказательств или предустановленные правила их оценки. Он принимает выводы, которые, по его мнению, подтверждены свободной оценкой всех доказательств, включая выводы, которые могут вытекать из фактов и доводов сторон. В соответствии с его устойчивой прецедентной практикой доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Кроме того, степень убедительности, необходимая для достижения конкретного вывода, и, в этой связи, распределение бремени доказывания по существу связаны с особенностями фактов, характером высказанных утверждений и конвенционным правом, о котором идет речь (см., с дополнительными отсылками, Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы N  43577/98 и 43579/98, § 147, ECHR 2005-VII).

108. Европейский Суд также признает, что конвенционное производство не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего). При определенных обстоятельствах, когда рассматриваемые события полностью или преимущественно находятся в исключительном ведении властей, бремя доказывания может считаться лежащим на властях с целью предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N  21986/93, § 100, ECHR 2000-VII; и Постановление Большой Палаты по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and Others v. Czech Republic), жалоба N  57325/00, § 179, ECHR 2007-XII).

109. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель предоставил в целом ясное и связное описание событий, связанных с его передачей из России в Таджикистан. Его утверждение о том, что он был фактически незаконно выдан российскими властями, подтверждается докладами Государственного департамента США (см. § 96 настоящего Постановления).

110. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что Министерство иностранных дел официально сообщило Управлению ВКПЧ ООН, что заявитель был "официально выдан властям Таджикистана российским правоохранительными органами" (см. § 58 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не представили объяснения по существу данного высказывания, указав лишь, что оно "не соответствует фактам [дела]".

111. Наконец, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили версию, способную объяснить, каким образом заявитель, которого в последний раз видели в Московской области вечером 15 апреля 2005 г. и который был помещен в тюрьму в Таджикистане 17 апреля 2005 г., прибыл в Таджикистан. Они лишь отметили, что следователи, в производстве которых находилось разбирательство, касающееся похищения заявителя, не добыли информации, подтверждающей версию, что заявитель вылетел из Чкаловского аэропорта (см. § 72 настоящего Постановления). Однако они не представили доказательств из уголовного дела, демонстрирующих, какие меры предпринимались для опровержения утверждений заявителя.

112. Европейский Суд отмечает, что самый краткий маршрут от Королева до Душанбе составляет 3 660 км. Он проходит через Казахстан и Узбекистан, независимые государства со своим пограничным контролем. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает невероятным, что заявитель мог быть тайно перевезен похитителями в Таджикистан менее чем за два дня посредством транспорта, отличного от воздушного.

113. Очевидно, что заявитель, чтобы попасть на борт самолета, должен был пересечь государственную границу России и, следовательно, пройти паспортный и таможенный контроль российских властей. Европейский Суд серьезно сомневается, что неустановленные похитители могли перевезти заявителя из Королева в Душанбе против его воли, не будучи обязаны сообщить о пересечении границы должностным лицам. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что утверждения заявителя о том, что он был помещен на борт самолета представителями российского государства, которым было разрешено пересекать границу без соблюдения обычных формальностей, выглядят заслуживающими доверия. Власти Российской Федерации не представили пограничных или таможенных регистрационных журналов, демонстрирующих, где и когда заявитель покинул российскую территорию. Также они не представили убедительного объяснения того, каким образом заявитель мог прибыть в Душанбе, если бы его не сопровождали российские должностные лица.

114. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что заявитель привел убедительные доказательства того, что он был задержан и вывезен в Таджикистан российскими должностными лицами, а власти Российской Федерации не опровергли исчерпывающим образом его утверждения и не представили удовлетворительного и убедительного объяснения того, каким образом заявитель прибыл в Душанбе.

115. Европейский Суд, соответственно, считает установленным, что 15 апреля 2005 г. заявитель был задержан представителями российского государства и что он оставался под их контролем до его передачи властям Таджикистана.

116. На основании этих выводов Европейский Суд переходит к рассмотрению жалоб заявителя на основании статей 3 и 5 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

117. Заявитель жаловался, что в результате незаконного перемещения в Таджикистан он подвергся жестокому обращению и преследованию за политические взгляды в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

118. Власти Российской Федерации оспаривали этот довод, утверждая, что государству-ответчику не может быть вменено в вину похищение заявителя 15 апреля 2005 г. Власти Российской Федерации настаивали, что российские власти не могли нести ответственность за жестокое обращение, которому заявитель мог подвергнуться в Таджикистане, и что его жалоба была, следовательно, несовместима ratione loci* (* Ratione loci (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с местом", критерий распространения Конвенции на место предполагаемого нарушения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции. Согласно объяснениям властей Российской Федерации вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты не имел значения в настоящем деле, поскольку государство-ответчик не несло ответственности за предполагаемое нарушение.

119. Заявитель поддержал свою жалобу. Он указал, что к 15 апреля 2005 г. имелись существенные основания опасаться, что по возвращении в Таджикистан он подвергнется обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Кроме того, он указал, что действительно подвергся жестокому обращению в период содержания под стражей в Таджикистане. Заявитель, кроме того, утверждал, что российские власти не провели эффективное расследование его незаконного перемещения в Таджикистан и не обеспечили его возвращение в Россию. Он также заявил, что исчерпал все доступные внутренние средства правовой защиты в отношении своей жалобы.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

120. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что жалобы должна быть признана неприемлемой ratione loci, Европейский Суд напоминает, что Конвенция не регулирует действия государств, которые к ней не присоединились, и не имеет целью требовать, чтобы государства-участники добивались соблюдения конвенционных стандартов другими государствами (см. Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Серинг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 86, Series A, N  161). Он подчеркивает, однако, что ответственность на основании Конвенции государства, осуществляющего выдачу, вытекает не из действий, которые осуществляются вне его юрисдикции, а из действий, за которые несет ответственность данное государство, имеющих прямым следствием применение к лицу жестокого обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Серинг против Соединенного Королевства", § 91; и Постановление Европейского Суда от 20 марта 1991 г. по делу "Крус Варас и другие против Швеции" (Cruz Varas and Others v. Sweden), § 69, Series A, N  201). Европейский Суд, соответственно, отклоняет возражение властей Российской Федерации об отсутствии территориальной юрисдикции государства-ответчика.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "Судебное решение Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Серинг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom)"

121. Европейский Суд также отмечает, что ему не требуется решать вопрос о том, исчерпал ли заявитель эффективные внутренние средства правовой защиты, доступные ему в настоящем деле, поскольку власти Российской Федерации не выдвигали довод о неисчерпании (см. Постановление Европейского Суда от 7 февраля 2008 г. по делу "Меченков против Российской Федерации" (Mechenkov v. Russia), жалоба N  35421/05, § 78).

122. Наконец, Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя на основании статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

123. Европейский Суд прежде всего напоминает, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является, разумеется, относительной. Она зависит от всех обстоятельств дела, таких как характер и контекст обращения или наказания, способ и манера его применения, его длительность, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Большой Палаты от 16 декабря 1999 г. по делу "Т. против Соединенного Королевства" (T. v. United Kingdom), жалоба N  24724/94, § 68).

124. Сложившаяся прецедентная практика Европейского Суда предусматривает, что согласно общепринятому международному праву и договорным обязательствам, в том числе вытекающим из Конвенции, государства-участники вправе контролировать въезд, проживание и выдворение иностранцев (см., например, Постановление Европейского Суда от 21 октября 1997 г. по делу "Бужлифа против Франции" (Boujlifa v. France), § 42, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI; и Постановление Большой Палаты от 27 мая 2008 г. по делу "N. против Соединенного Королевства" (N. v. United Kingdom), N  26565/05, § 30). Кроме того, Конвенция и протоколы к ней не предусматривают права на политическое убежище (см. Постановление Европейского Суда от 17 декабря 1996 г. по делу "Ахмед против Австрии" (Ahmed v. Austria), § 38, Reports 1996-VI).

125. Однако осуществление государством-участником выдачи лица может повлечь возникновение вопроса по статье 3 Конвенции и, таким образом, обусловить ответственность указанного государства согласно Конвенции, если имеются серьезные основания полагать, что лицо в случае выдачи будет подвергаться реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы N  46827/99 и 46951/99, § 67, ECHR 2005-I). В таком случае статья 3 Конвенции предусматривает обязательство не выдавать заинтересованное лицо данной стране (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 30 октября 1991 г. по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom), § 102, Series A, N  215; и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2005 г. по делу "Саид против Нидерландов" (Said v. Netherlands), жалоба N  2345/02, § 46, ECHR 2005-VI).

126. При определении того, доказано ли наличие реального риска подвергнуться в случае выдачи обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, Европейский Суд оценивает вопрос в свете всех материалов, представленных ему, или, в случае необходимости, полученных по собственной инициативе (см. Постановление Европейского Суда от 29 апреля 1997 г. по делу "H.L.R. против Франции" (H.L.R. v. France), § 37, Reports of Judgments and Decisions 1997-III). Поскольку характер ответственности государств-участников по статье 3 Конвенции в делах данного вида обусловлен деянием, подвергающим лицо угрозе жестокого обращения, наличие риска должно оцениваться преимущественно с учетом фактов, которые государство-участник знало или должно было знать на момент выдачи (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Крус Варас и другие против Швеции", §§ 75-76; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства"), § 107).

127. Чтобы определить, имелась ли на момент выдачи угроза жестокого обращения, Европейский Суд должен исследовать предсказуемые последствия выдачи заявителя принимающему государству, учитывая общую ситуацию в указанном государстве и его личные обстоятельства (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2008 г. по делу "Нньянзи против Соединенного Королевства" (Nnyanzi v. United Kingdom), жалоба N  21878/06, § 54). Что касается общей ситуации в конкретной стране, Европейский Суд полагает, что можно придавать значение информации из докладов независимых международных правозащитных организаций, таких как "Международная амнистия", или из государственных источников, включая госдепартамент США (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Саид против Нидерландов", § 54; и Решение Европейского Суда 20 февраля 2007 г. по делу по делу "Аль-Моаяд против Германии" (Al-Moayad v. Germany), жалоба N  35865/03, §§ 65-66). В то же время одна лишь возможность жестокого обращения вследствие нестабильной ситуации в принимающем государстве не свидетельствует о нарушении статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства", § 111; и Решение Европейского Суда от 31 мая 2001 г. по делу "Фатган Катани и другие против Германии" (Fatgan Katani and Others v. Germany), жалоба N  67679/01). Если доступные Европейскому Суду источники описывают общую ситуацию, специфические утверждения заявителя по конкретному делу должны подтверждаться иными доказательствами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции", § 73).

(b) Применение вышеприведенных принципов в настоящем деле

128. Европейский Суд должен установить, существовала ли во время перемещения заявителя из России, то есть 15 апреля 2005 г., реальная угроза того, что он подвергнется в Таджикистане обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia), жалоба N  42502/06, § 91).

129. Европейский Суд, во-первых, рассмотрит вопрос о том, мог ли общий политический климат в Таджикистане дать основания для предположения о том, что заявитель подвергнется жестокому обращению в принимающей стране. Он отмечает в этом отношении, что доказательства из ряда объективных источников несомненно свидетельствовали о том, что в 2005 году общая ситуация с правами человека в Таджикистане вызывала серьезные опасения. Например, организация "Международная амнистия" отмечала, что применение представителями государства пыток было обычной практикой в Таджикистане, и преступники пользовались неприкосновенностью (см. § 87 настоящего Постановления). Госдепартамент США также сообщал о частом применении пыток сотрудниками органов безопасности и отмечал, что тюремные условия оставались суровыми и угрожающими жизни, поскольку несколько заключенных скончались от голода (см. § 88 настоящего Постановления). Учитывая, что власти Российской Федерации не оспаривали утверждения, содержащиеся в вышеупомянутых докладах авторитетных организаций, Европейский Суд готов признать, что в 2005 году жестокое обращение с заключенными было постоянной проблемой в Таджикистане.

130. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что вышеизложенные выводы, характеризующие общую ситуацию в стране назначения, должны дополняться конкретными утверждениями и требуют подтверждения иными доказательствами. В том же контексте Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, была ли оценена властями угроза жестокого обращения до принятия решения о перемещении (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда от 19  июня 2008 г. по делу "Рябикин против Российской Федерации" (Ryabikin v. Russia), жалоба N  8320/04 (опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N  1/2009) в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Рябикин против Российской Федерации", § 117).

131. Европейский Суд, соответственно, переходит к рассмотрению вопроса о том, давала ли личная ситуация заявителя основания предполагать, что он подвергнется серьезной угрозе жестокого обращения в Таджикистане. Он отмечает в этой связи, что заявитель был одним из возможных противников президента Рахмонова на президентских выборах. К моменту его перемещения с территории России уже были изданы доклады, касающиеся политического преследования и жестокого обращения с другим лидером оппозиции и критиком режима Шамсиддиновым (см. §§ 89 и 92 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что дело заявителя имело конкретные отличительные черты, которые могли и должны были заставить российские власти предвидеть, что ему угрожало жестокое обращение в Таджикистане (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства", § 112).

132. Невозможность установления того, действительно ли заявитель подвергался жестокому обращению после возвращения в Душанбе, как он утверждал в Европейском Суде и иных международных организациях, не влияет на выводы Европейского Суда.

133. Наконец, Европейский Суд отмечает, что он крайне удивлен тем фактом, что российские власти не предприняли абсолютно никаких попыток оценить угрозу жестокого обращения, с которой заявитель мог столкнуться в Таджикистане. В отсутствие решения о выдаче заявитель был лишен возможности обжаловать свое перемещение в суд, что является основополагающей процессуальной гарантией против угрозы подвергнуться запрещенному обращению в принимающей стране.

134. В свете вышеизложенных соображений Европейский Суд полагает, что перемещение заявителя в Таджикистан явилось нарушением обязательства государства-ответчика защищать его от угрозы жестокого обращения.

135. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

136. Заявитель жаловался, что 15 апреля 2005 г. он был задержан российскими должностными лицами в нарушение национального законодательства. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

(b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

(d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

(e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".

137. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что с 9 декабря 2004 г. по 4 апреля 2005 г. заявитель законно содержался под стражей для обеспечения возможной выдачи, и что он не заключался под стражу российскими властями после 4 апреля 2005 г. Они повторно заверили, что представители государства не были причастны к похищению и перемещению заявителя из России в Таджикистан.

138. Заявитель поддержал свою жалобу.

A. Приемлемость жалобы

139. Европейский Суд напоминает, что статья 5 Конвенции - пункт 1 которой провозглашает "право на свободу", - затрагивает физическую свободу лица. Ее цель заключается в обеспечении того, чтобы никто не мог быть лишен свободы произвольно. При определении того, было ли лицо "лишено свободы" в значении статьи 5 Конвенции, отправной точкой должна быть его конкретная ситуация, и следует учитывать целый ряд критериев, таких как тип, длительность, последствия и способ исполнения спорной меры (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1996 г. по делу "Амюур против Франции" (Amuur v. France), § 42, Reports 1996-III). Различие между лишением свободы и ограничением свободы является вопросом степени или интенсивности, а не природы или сущности (см. Постановление Европейского Суда от 6 ноября 1980 г. по делу "Гуццарди против Италии" (Guzzardi v. Italy), § 93, Series A, N  39; и Постановление Большой Палаты по делу "Медведев и другие против Франции" (Medvedyev and Others v. France), жалоба N  3394/03, § 73, ECHR 2010-...).

140. Европейский Суд прежде всего отмечает, что в настоящем деле, по причине крайней скудости информации в его распоряжении и отсутствия официальных документов, касающихся перемещения заявителя с российской территории, Европейский Суд не может в подробностях установить все обстоятельства, сопровождавшие перемещение заявителя из Королева в Душанбе. В частности, остается неизвестным, был ли заявитель в определенный момент заключен в камеру или заперт в каком-либо помещении в период перевозки. Однако Европейский Суд установил, что он сопровождался представителями российского государства и был привезен в Таджикистан против воли (см. § 115 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, это не могло рассматриваться как простое ограничение свободы передвижения, поскольку его поездка была навязана ему представителями государства (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Медведев и другие против Франции", § 79). Относительно небольшая продолжительность периода, в течение которого заявитель находился под контролем российских властей, не имеет решающего значения для определения того, имело ли место лишение свободы при обстоятельствах дела (см. Решение Комиссии по правам человека от 7 октября 1976 г. по делу "X и Y против Швеции" (X and Y v. Sweden), жалоба N  7376/76, Decisions and Reports (DR) 7, p. 123; и Решение Комиссии по правам человека от 13 декабря 1979 г. по делу "Х. против Австрии" (X v. Austria), жалоба N  8278/78, DR 18, p. 154).

141. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что ситуация заявителя в период нахождения под контролем представителей российского государства после похищения 15 апреля 2005 г. приравнивалась к практике лишения свободы, и что пункт 1 статьи 5 Конвенции применим к его делу ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).). Кроме того, Европейский Суд напоминает свой вывод, согласно которому лишение свободы в движущемся транспортном средстве может рассматриваться как "заключение под стражу" (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. по делу "Боцано против Франции" (Bozano v. France), § 59, Series A, N  111), и не усматривает оснований отрицать, что заявитель был фактически заключен под стражу в значении, которое придается этому термину в прецедентной практике.

142. Европейский Суд также отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

143. Европейский Суд прежде всего напоминает, что статья 5 Конвенции гарантирует право на свободу и безопасность. Это право имеет первостепенное значение "в демократическом обществе" в значении Конвенции (см., в числе многих примеров, Постановление Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), § 65, Series A, N  12; Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N  71503/01, § 169, ECHR 2004-II; и Постановление Европейского Суда по делу "Ладент против Польши" (Ladent v. Poland), жалоба N  11036/03, § 45, ECHR 2008-...).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "Судебное решение Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium)"

144. Этим правом, то есть не быть лишенными свободы или не оставаться под стражей, наделены все лица с оговорками, установленными в пункте 1 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Медведев и другие против Франции"). Если возникает вопрос о "законности" содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству. В то же время она требует, чтобы любое лишение свободы учитывало цель статьи 5 Конвенции, которая заключается в защите лица от произвола (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Боцано против Франции"; и Постановление Большой Палаты по делу "Кафкарис против Кипра" (Kafkaris v. Cyprus), жалоба N  21906/04, § 116, ECHR 2008-...).

145. Произвольное заключение под стражу не может быть совместимым с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, понятие "произвол" в этом контексте не сводится к несоответствию национальному законодательству. Хотя Европейский Суд прежде не формулировал универсальное определение того, какие виды действия могут составлять "произвол" в смысле пункта 1 статьи 5 Конвенции, ключевые принципы были выработаны в прецедентной практике. Более того, понятие произвола в контексте статьи 5 Конвенции в определенной степени варьируется в зависимости от вида рассматриваемого заключения под стражу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Морен против Германии" (Mooren v. Germany), жалоба N  11364/03, § 77, ECHR 2009-...).

146. Например, Европейский Суд уже приходил к выводу о "произвольности" заключения под стражу, если, несмотря на соблюдение буквы национального закона, имел место элемент недобросовестности или обмана со стороны властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Боцано против Франции", § 59); если национальные власти пренебрегли стремлением правильно применять относимое законодательство (см. Постановление Европейского Суда от 10 июня 1996 г. по делу "Бенем против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom), § 47, Reports 1996-III); или если судебные органы санкционировали длительный срок содержания под стражей, не мотивируя соответствующие решения (см. Постановление Европейского Суда от 21 марта 2002 г. по делу "Сташайтис против Литвы" (Stasaitis v. Lithuania), жалоба N  47679/99, § 67).

147. Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, было ли произвольным заключение заявителя под стражу.

148. Ссылаясь на свои предыдущие выводы в части установления фактов настоящего дела (см. § 115 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что использование представителями государства столь непрозрачных методов вызывает глубокое сожаление, поскольку такие практики могут не только нарушить правовую определенность и породить чувство личной незащищенности у граждан, но также могут в целом грозить подрывом общественного уважения и доверия к национальным властям (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда по делу "Гиорги Николаишвили против Грузии" (Giorgi Nikolaishvili v. Georgia), жалоба N  37048/04, § 56, ECHR 2009-...).

149. Европейский Суд далее подчеркивает, что заключение заявителя под стражу не было основано на решении, принятом в соответствии с законами страны. По его мнению, в государстве, приверженном принципу верховенства права, немыслимо лишение лица свободы в отсутствие какой-либо законной санкции для такой меры (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии", § 173). Лишение заявителя свободы 15 апреля 2005 г. было осуществлено в целях его незаконного перемещения, призванного обойти отказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации в удовлетворении запроса о выдаче, а не в целях "заключения под стражу", необходимого в рамках "мер по... высылке или выдаче" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Боцано против Франции", § 60).

150. Кроме того, заключение заявителя под стражу не было признано или зафиксировано в протоколе задержания или заключения под стражу и, следовательно, представляло собой полное отрицание гарантий свободы и безопасности лица, содержащихся в статье 5 Конвенции, и самое тяжкое нарушение данной статьи (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), жалоба N  25781/94, § 147, ECHR 2001-IV).

151. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не заключить, что с момента его задержания 15 апреля 2005 г. и до передачи властям Таджикистана заявитель был произвольно лишен свободы представителями российского государства.

152. В свете вышеуказанных соображений, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

IV. Применение статей 41 и 46 Конвенции

153. Со ссылкой на статью 41 Конвенции заявитель требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного нравственными и физическими страданиями после его незаконной выдачи Таджикистану. Кроме того, он требовал 4 140 евро в возмещение расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде. В подтверждение своих требований он представил счета на оплату гонораров двух адвокатов. Наконец, заявитель утверждал, что на государство-ответчика должна быть возложена обязанность обеспечить его освобождение из таджикской тюрьмы и возвращение в Российскую Федерацию.

154. Власти Российской Федерации утверждали, что сумма, требуемая в качестве компенсации морального вреда, является чрезмерной и необоснованной, а также не соответствует практике Европейского Суда. Они также утверждали, что отсутствовали доказательства фактической уплаты заявителем сумм, указанных в счетах адвокатов. Власти Российской Федерации не комментировали требование заявителя о его возвращении в Российскую Федерацию.

A. Статья 41 Конвенции

155. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

156. Европейский Суд установил нарушения статей 3 и 5 Конвенции в части незаконной выдачи заявителя Таджикистану и его незаконного заключения под стражу представителями государства. Он признает, что заявитель должен был претерпеть моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом установления нарушений. Он считает необходимым присудить заявителю 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

157. Кроме того, в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание представленные ему документы и вышеизложенные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить 3 000 евро в возмещение издержек, понесенных в Европейском Суде.

158. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

B. Статья 46 Конвенции

159. Европейский Суд полагает, что неденежные требования заявителя относятся преимущественно к статье 46 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

160. Европейский Суд отмечает, что, согласно статье 46 Конвенции, Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Европейского Суда по делам, в которых они являются сторонами, исполнение осуществляется под надзором Комитета министров. Отсюда следует, в частности, что постановление, в котором Европейский Суд установил нарушение, возлагает на государство-ответчика правовую обязанность не только выплатить заинтересованным лицам суммы, присужденные в качестве справедливой компенсации, но также принять под надзором Комитета министров целесообразные меры общего и/или, если необходимо, индивидуального характера в рамках национального правопорядка, чтобы положить конец нарушению, установленному Европейским Судом, и устранить, насколько это возможно, его последствия (см. Постановление Большой Палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы N  39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII; и Постановление Европейского Суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N  656/06, § 95* (* Опубликовано  в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N  3/2008.)). В исключительных случаях характер установленного нарушения может требовать того, чтобы индивидуальные меры, необходимые для его устранения, были указаны Европейским Судом (см., например, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии", §§ 202-203).

161. Европейский Суд отмечает, что индивидуальные меры, на принятии которых настаивает заявитель, потребуют вмешательства со стороны государства-ответчика во внутренние дела суверенного государства.

162. Принимая во внимание обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд не считает необходимым указывать индивидуальные меры, подлежащие принятию для устранения установленных нарушений (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 145).

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

4) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 30 000 евро (тридцать тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 3 000 евро (три тысячи евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 сентября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда