Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 сентября 2010 г. Дело "Дело "Динк (Dink) против Турции" (Жалобы NN 2668/07, 6102/08, 30079/08, 7072/09 и 7124/09) (Вторая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая секция)

Дело "Динк (Dink)
против Турции"
(Жалобы NN 2668/07, 6102/08, 30079/08, 7072/09 и 7124/09)

Постановление Суда

Страсбург, 14 сентября 2010 г.

По делу "Динк против Турции" Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Франсуазы Тюлькенс, Председателя Палаты,

Иренеу Кабрал Баррето,

Драголюба Поповича,

Андраша Шайо,

Ноны Цоцории,

Ишиль Каракаш,

Гвидо Раймонди, судей,

а также при участии Стенли Найсмита, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 июля 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано пятью жалобами (NN 2668/07 6102/08, 30079/08, 7072/09 и 7124/09), поданными против Турецкой Республики в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами этого государства: Фыратом Динком, известным под псевдонимом Хрант Динк (покойный), Рахилью, Делалом, Аратом, Серой и Хасрофом Динк (далее - заявители). Жалоба N 2668/07 подана 11 января 2007 г. заявителем Фыратом Динком, а остальные жалобы поданы соответственно 18 декабря 2007 г., 21 мая, 27 ноября и 22 декабря 2008 г. Рахилью, Делалом, Аратом и Серой Динк. Кроме того, по жалобе N 7072/09 заявителем является также Хасроф Динк.

2. В разбирательстве заявители были представлены Ф. Четином, У.Д. Туной, А. Беджериком (F. etin, U.D. Tuna, A. Becerik) и Х. Бакырджоглу (H. Bakrcolu), адвокатами, практикующими в г. Стамбуле.

3. Заявители жаловались, в частности, что осуждение Фырата Динка, турецкого журналиста армянского происхождения, за "оскорбление турецкости (Trklk - турецкая идентичность)* (* Термин "Turkluk" ("турецкая идентичность"), использованный в статье 301 (старой 159) Уголовного кодекса и переведенный в Постановлении как "turcit" (турецкость), также переводится некоторыми авторами как "turquitude".)", преступление, предусмотренное статьей 301 турецкого Уголовного кодекса, нарушило статью 10 Конвенции, и на тот факт, что внутригосударственные власти не предприняли мер, чтобы защитить его жизнь (Фырат Динк был убит третьим лицом сразу после вступления решения Кассационного суда в силу) в нарушение требований статьи 2 Конвенции.

4. 26 мая 2009 г. Европейский Cуд принял решение объединить жалобы в одно производство (пункт 1 правила 42 Регламента Суда) и коммуницировать их властям Турции. Он также решил одновременно рассмотреть жалобу с точки зрения приемлемости и по существу.

5. Заявители и власти Турции представили свои письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявителями по настоящему делу являются Фырат (погибший), Рахиль, Делал, Арат, Сера и Хасроф Динки, граждане Турции, родившиеся в 1954, 1959, 1978, 1979, 1986 и 1957 годах соответственно и проживающие в г. Стамбуле. Первый заявитель, Фырат Динк, был убит 19 января 2007 года. Рахиль и Хасроф Динк являются соответственно вдовой и братом покойного. Остальные заявители являются детьми Фырата и Рахили Динк.

Жалоба N 2668/07 была подана Фыратом Динком, другие жалобы были поданы остальными заявителями после смерти Фырата Динка. Кроме того, Хасроф Динк является единственным заявителем по жалобе N 7072/09.

7. Первый заявитель, Фырат Динк, был директором издательства и главным редактором турецко-армянской еженедельной газеты "Агос" (Agos), которая выходила на двух языках с 1996 года.

A. Серия из восьми статей, написанных первым заявителем

8. Между 7 ноября 2003 г. и 13 февраля 2004 г. первый заявитель опубликовал в "Агосе" серию из восьми статей, в которых он выражал свою точку зрения по вопросу идентичности граждан Турции армянского происхождения. Содержание этой серии статей было следующим.

9. В первой статье, озаглавленной "О поколениях", излагалась цель серии, которая заключалась в информировании турецких армян по вопросам, которые становились предметом обсуждений армянской диаспоры, касающихся идентичности.

10. Во второй статье, озаглавленной "Роль церкви", рассматривалась роль армянской церкви в выстраивании идентичности и для армянской нации.

11. В третьей статье, озаглавленной "Дети героя Вардана", анализировалось через историю "варданианцев" влияние религии и национализма на армянскую идентичность, а также развитие этой идентичности после падения Советского Союза.

12. В четвертой статье, озаглавленной "Теория практической идентичности", объяснялось, что миграция 1915 года, которая была отчасти вынужденной и спровоцированной экономическими причинами, исказила армянскую идентичность, и усилия, которые были предприняты, чтобы приспособить эту идентичность западным ценностям, ускорили это искажение.

13. В пятой статье, озаглавленной "Запад: рай и ад", он отмечает разрушение идентичности членов армянской диаспоры в западных странах по сравнению с теми, кто находился на Среднем Востоке или в мусульманских странах.

14. В седьмой статье, озаглавленной "Турецкое в армянском", показывалось, что каждой диаспоре требуются особые причины для того, чтобы она могла сохранить свою идентичность, и что прошлое армянской диаспоры, как и прошлое еврейской диаспоры, было отмечено геноцидом, непризнание которого являлось фактором разрушения армянской идентичности, навязчивая идея признания за армянами статуса жертв геноцида стала смыслом их существования. Заявитель также отмечал в этой статье, что факт того, что эта потребность армян сталкивалась с безразличием турок, в отличие от произошедшего с еврейским геноцидом, который был признан немцами, объяснял, что связанный с этим травматизм армян оставался актуальной проблемой. Согласно этой статье взгляд, которым турки и армяне смотрели друг на друга, был искажен паранойей первых и травматизмом вторых. Если турки по-прежнему не будут выражать эмпатии по отношению к событиям 1915 года, беспокойство по поводу определения армянской идентичности, скорее всего, продолжится. В статье делался вывод о том, что турецкий компонент является одновременно как ядом, так и противоядием для армянской идентичности.

15. В седьмой статье, озаглавленной "Избавиться от турка", отмечалось, что армянская идентичность может освободиться от турецкой составляющей двумя способами: первый, который кажется едва ли осуществимым в краткосрочной перспективе, предполагает, что турки демонстрируют эмпатию к армянам, второй, более вероятный, предполагает, что армяне освобождаются от турецкого элемента путем развития оценки событий 1915 года, независимой от той, что поддерживается на данный момент во всем мире и турками. Динк высказывался в этом отношении, что факт принятия или отрицания этой возможности для армян был вопросом совести и человечности. Вместо того, чтобы оказывать давление на турок с целью признания ими факта геноцида, армяне должны сосредоточить свои усилия на обеспечении выживания и процветания нового армянского государства.

16. В восьмой статье, озаглавленной "Знакомство с Арменией", заявитель, следуя логике остальной серии, употребил следующее высказывание: "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией, если армяне это осознают". Динк полагал, что власти Армении должны активнее прилагать усилия для укрепления связи диаспоры со страной, что позволит выстроить более здоровую армянскую идентичность.

17. Между тем в феврале 2004 года газета "Агос" опубликовала статью, в которой упоминалось об армянских корнях С.Г., приемной дочери Ататюрка, известной летчицы и символа современной женщины в Турции. Эта публикация вызвала реакцию в виде демонстраций и писем с угрозами со стороны ультранационалистических группировок, которые увидели в этой статье попытку очернить образ Ататюрка, некоторые из них были доведены до сведения властей. Заместитель префекта г. Стамбула пригласил заявителя Фырата Динка в свой кабинет, чтобы обсудить с ним вопросы безопасности, возникшие в связи с такой реакцией. Во время указанной встречи Фырат Динк был предупрежден, что силы безопасности не смогут гарантировать его безопасность, если газета будет продолжать публиковать статьи, провоцирующие подобную реакцию.

B. Уголовное дело, возбужденное против Фырата Динка

18. 27 февраля 2004 г. активисты, принадлежащие к ультранационалистической группе, устроили демонстрацию перед офисом ежедневной газеты "Агос" с целью выразить свое презрение к заявителю. В тот же день один из членов группы, М.С., адвокат, подал заявление о возбуждении уголовного дела в отношении заявителя в прокуратуру Шишли (г. Стамбул), утверждая, что он оскорбил турок фразой "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией". Кроме того, М.С. упрекнул армян в том, что они провоцируют мятеж и измену против турок под влиянием иностранных держав.

19. 16 апреля 2004 г. прокуратура Шишли (г. Стамбул) возбудила против заявителя уголовное дело в суде по уголовным делам района Шишли в соответствии со статьей 159 Уголовного кодекса Турции, которая предусматривала наказание за оскорбление "турецкости ". Прокуратура обвиняла заявителя в использовании в статье, озаглавленной "Знакомство с Арменией", фразы "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией".

20. Во время судебного разбирательства в суде по уголовным делам района Шишли многие члены националистической группы устраивали демонстрации против Фырата Динка во время и после судебных заседаний. Некоторые члены этой группы, адвокаты или члены ассоциаций или политических партий просили суд разрешить им участвовать в разбирательстве на том основании, что они подверглись оскорблению как турки предположением Динка, согласно которому турецкая кровь называется "ядом". Защитники заявителя возражали против указанных ходатайств на том основании, что факт участия ультранационалистов в разбирательстве (как граждан турецкого происхождения, потерпевших от действий гражданина армянского происхождения) может придать разбирательству дискриминационный характер. Суд по уголовным делам, тем не менее, принял решение удовлетворить ходатайство этих лиц.

21. 14 декабря 2004 г. суд назначил трех экспертов, специалистов университета по уголовному праву, которые должны были изучить серию спорных статей, написанных заявителем. Они подготовили свое экспертное заключение 15 мая 2005 г. В первую очередь они напомнили основные элементы состава преступления "оскорбление" и тот факт, что он тесно связан со свободой выражения мнения, которая гарантирована и защищается конвенционной системой. После изучения серии статей, являющихся предметом разбирательства, эксперты пришли к следующему заключению: то, что заявитель назвал "ядом", являлось не турецкой кровью, а одержимостью армян по поводу признания событий 1915 года геноцидом, одержимостью, которая, по мнению заявителя, стала главным элементом армянской идентичности и которую он считал для армян источником слабости и потерей времени. По мнению экспертов, высказывания заявителя были направлены не против турок, а против критикуемых им особенностей армянской идентичности. С их точки зрения, эти высказывания никого не оскорбляли и не порочили. Факт квалификации событий 1915 года как геноцида не может составлять преступление, любая оценка исторических фактов защищена свободой выражения мнения.

22. В приговоре от 7 октября 2005 г. суд по уголовным делам района Шишли, заседая единолично, признал заявителя виновным в оскорблении турецкости (Trklk) и приговорил его к шести месяцам лишения свободы условно. Полагая, что читатели журнала не должны были знакомиться со всей серией статей, чтобы понять истинный смысл сделанных автором высказываний в последней их них, суд поставил в вину заявителю высказывания, сделанные им в статье, озаглавленной "Знакомство с Арменией". В этой связи он напомнил, что свобода выражения мнения не безгранична, она может быть ограничена законом или моралью, и в любом случае она не должна поощрять оскорбления и высказывания, унижающие достоинство.

23. Суд по уголовным делам подчеркнул, что моральные ценности каждой страны различаются, и что в одних странах можно спокойно носить брюки цвета национального флага, а в других, прикоснувшись к корове, можно вызвать сильную реакцию со стороны ее граждан. Суд счел, что, поскольку речь шла о "крови" в Турции, это вызывало в памяти людей воспоминания о крови жертв, пролитой для спасения родины. Автор Фырат Динк, называя турецкую кровь "ядом", тем самым отозвался о ней как о "грязном" элементе и оскорбил ее. Что касается субъективной стороны преступления, суд решил, что призыв к молодым членам диаспоры посетить и узнать Армению и укрепить свою идентичность, обнаружил его намерение видеть турецких армян интегрированными с Арменией.

24. Защитники первого заявителя и заинтересованные лица подали кассационную жалобу на приговор суда от 7 октября 2005 г. Защитники первого заявителя поддержали перед Кассационным судом мнение, выраженное учеными и бывшим председателем Верховного суда, о том, что суд первой инстанции неправильно понял и интерпретировал спорную фразу, сочтя, что "яд" обозначал "турецкую кровь", тогда как Фырат Динк назвал "ядом" для армянской идентичности одержимость армян по поводу признания событий 1915 года геноцидом. По версии защиты, из высказываний заявителя ясно следовало, что армянская идентичность может продолжать развиваться, лишь избавившись от злопамятной одержимости армян по отношению к туркам и сконцентрировавшись на благополучии армян. Полагая, что турецкость охватывает лишь этнических турок, суд первой инстанции не только нарушил конституционный принцип, согласно которому "турецкое гражданство" охватывает всех жителей без какого-либо разделения по этническому происхождению или расе, но также вызвал сомнение в своей беспристрастности как судьи этнической турецкой принадлежности. Защитники заявителя также утверждали, что эти представления судьи стали причиной его согласия на участие в разбирательстве лиц, известных как ультранационалисты. Напоминая основные линии прецедентной практики Европейского Суда в отношении свободы выражения мнения, в частности, свободы прессы в демократическом обществе, они сделали вывод о том, что суд Шишли не защитил длжным образом эту свободу в данном деле.

25. В своих замечаниях, представленных в соответствующую палату по уголовным делам, прокурор просил суд Кассационный суд отменить обжалуемый приговор в полном объеме и вернуть дело в суд первой инстанции.

26. В своем постановлении от 1 мая 2006 г. Кассационный суд (девятая палата по уголовным делам) оставил в силе приговор в отношении виновности заявителя, но отменил в части участия в разбирательстве третьих лиц. В отношении обвинения против Динка Кассационный суд отметил, что, принимая во внимание должность заинтересованного лица, цель публикации и восприятие ее читателями, которым она была главным образом предназначена, спорная фраза "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией", несомненно была оскорблением "турецкости ". Кроме того, суд заключил, что оскорбление общества путем восхваления другого не может защищаться свободой выражения мнения, гарантированной Конвенцией.

27. 6 июня 2006 г. генеральный прокурор Кассационного суда подал надзорную жалобу в пленум по уголовным делам на постановление от 1 мая 2006 г. в части, касающейся виновности заявителя, и просил отменить приговор от 7 октября 2005 г. в полном объеме. Генеральный прокурор отметил, что целевой аудиторией рассматриваемой статьи были в основном граждане армянского происхождения, а также тот факт, что спорная фраза была в статье, составляющей часть полной серии из восьми статей. Напомнив прецедентную практику пленума по уголовным делам в отношении диффамации и прецедентную практику Европейского Суда относительно свободы выражения мнения, генеральный прокурор сделал акцент на позитивном обязательстве государства по защите свободы выражения мнения. Он утверждал, что речь идет о главной свободе для нормального функционирования демократии и для обеспечения социального мира. По его словам, для создания эффективной системы защиты государство обязано создавать пространство для публичных дебатов, позволяющее без опасения выражать свое мнение и высказывать идеи, в том числе те, которые могут раздражать или даже шокировать. Генеральный прокурор далее подчеркнул, что спорная фраза была двусмысленной и могла быть интерпретирована двумя способами: можно считать, что часть фразы была направлена против турок и определяла их кровь как "яд", в чем усматривалось унижение турок, и можно рассматривать всю фразу как адресованную гражданам армянского происхождения, где слово "турок" используется в смысле "восприятие турок" армянами. Генеральный прокурор заключил, что, рассматривая серию статей, написанных заявителем, можно утверждать, что все они были связаны и каждая статья начиналась с повторения идей, уже высказанных в предыдущей статье. Он отметил, что спорная фраза, использованная в начале восьмой статьи, повторяла при помощи игры слов точку зрения, высказанную в шестой и седьмой статьях. Читая эту фразу в контексте, становится понятно, что "отравленная кровь" - это не кровь турок, а кровь армян, и ядом является их одержимость по поводу признания турками того, что события 1915 года были геноцидом. Эта одержимость портила "кровь" армян, а именно их восприятие мира и их идентичность. Генеральный прокурор утверждал, что замысел автора ясно прослеживался как в продолжении фразы, так и в продолжении восьмой статьи. Даже если это были источники для полемики из-за их преувеличения и реакции, которую они вызвали у части населения, не знакомой со всеми статьями, спорные высказывания должны были рассматриваться с учетом замысла их автора. В этом отношении он напомнил, что все сомнения относительно намерений обвиняемого должны толковаться в его пользу. Он также оспаривал приговор суда первой инстанции, полагая, что ограничения свободы выражения мнения не могли исходить из правил морали и не могли быть предусмотрены законом. Он напомнил, что граждане армянского происхождения являлись гражданами Турции, которые пользовались статусом меньшинства в соответствии с Лозаннским мирным соглашением. Наконец, он утверждал, что, используя и трансформируя высказывания Ататюрка (в соответствии с которыми турецкая молодежь нашла "необходимую силу" для сохранения ценностей республики "в благородной крови, текущей в их венах") для защиты армянской идентичности некоторых граждан Турции, автор никоим образом не оскорбил турецкость (Turkluk).

28. 11 июля 2006 г. пленум по уголовным делам Кассационного суда отклонил 18 голосами против шести надзорную жалобу, поданную генеральным прокурором Кассационного суда. Он решил по сути, что фраза "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией", была оскорблением турецкости .

Для этого пленум по уголовным делам дал описание "турецкости ", которая защищена статьей 159 Уголовного кодекса: по его мнению, "турецкость " относится к человеческому фактору государства, а именно турецкой нации. Действительно, "турецкость " образована из "совокупности национальных и нравственных ценностей, состоящих из человеческих, религиозных и исторических ценностей, так же как и из национального языка, национальных чувств и национальных традиций". Пленум по уголовным делам также счел, что любое действие, унижающее, оскорбляющее, обесценивающее, порочащее честь юридических лиц, защищенных этим положением, составляет объективную сторону преступления. На вопрос о том, какие действия или оценки могут рассматриваться как "составляющие оскорбление", следовало ответить с учетом обычного восприятия общества, а также традиций и привычек. Помимо того, пленум по уголовным делам утверждал, что намерение оспорить и умалить уважение и защиту, которую законодатель предоставлял юридическим лицам, подпадающим под защиту статьи 159 Уголовного кодекса, составляло субъективную сторону преступления.

Пленум по уголовным делам указал в этом отношении:

"Обвиняемый оскорбил "турецкость ", умело используя и трансформируя высказывания Мустафы Кемаля Ататюрка "необходимая сила находится в благородной крови, текущей в их венах" в "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную ''турком'', находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией".

Чтобы придти к подобному выводу, пленум по уголовным делам учитывает не только эту фразу, но принимает во внимание, что восемь статей составляли серию и, в частности, шестая - восьмая статьи должны оцениваться вместе. Кроме того, он напоминает, что анализ исторических событий, сделанный автором, гражданином Турции армянского происхождения, даже если он не разделяет этот анализ, защищен свободой выражения мнения.

Помимо того, опираясь на статью 66 Конституции, которая считает турком всякого, кто связан узами гражданства, принимая во внимание, что положения Конституции и Уголовного кодекса запрещают любую дискриминацию, напоминая, что армянская идентичность признана международным Лозаннским соглашением как идентичность меньшинства, пленум по уголовным делам согласен, что высказывания в защиту армянской идентичности среди граждан Турции армянского происхождения подпадают под эти гарантии, и он не устанавливает причинно-следственную связь между мнениями обвиняемого и объективной и субъективной сторонами рассматриваемого дела.

Несмотря на то, что каждая статья начинается с краткого изложения идей, высказанных в предыдущей статье, и это утверждение верно для восьми статей, пленум по уголовным делам не согласен ни с оценкой экспертов, привлеченных первой инстанцией, ни с мнением генерального прокурора, в соответствии с которыми термины "яд" и "турок" в крови означали соответственно одержимость, которая ослабляла армянскую идентичность, и восприятие армянами отказа турок. Автор, анализируя турецко-армянские отношения и их историческое развитие со своей собственной точки зрения, использовал термин "паранойя" для турок и термин "травматизм" для армян и утверждал в седьмой статье, что армянская среда осознает реальность пережитой исторической драмы, и эта реальность не изменится согласно оценке, принятой во всем мире и турками. Автор также утверждал, что "никогда не поздно оставить каждого наедине со своей совестью" и "принятие или непринятие реальности (геноцида) зависит главным образом от совести каждого, истоки которой находятся в нашей человеческой идентичности и общечеловеческих ценностях". Автор делает заключение, что "те, кто принимают реальность, очищают подобным образом свою человечность". При таких обстоятельствах пленум по уголовным делам заключает, что унижающая достоинство фраза, относящаяся к "отравленной крови", прочитанная в свете этих последних утверждений автора, была использована им со злым умыслом, состоящим в оскорблении турок.

Учитывая характер газеты, в которой была опубликована серия статей, позицию автора, особенности читательской аудитории, которой была адресована эта серия, и понимание того, что получили читатели, которым это предназначалось, пленум по уголовным делам делает заключение, что спорное выражение по своей сущности оскорбляет турецкость , и что в действительности она была написана с этой целью, и что факт оскорбления одного сообщества с целью защиты другого сообщества не может быть защищен свободой выражения мнения или свободой делать критические замечания.

Пленум по уголовным делам полагает, что, несмотря на недостатки мотивировки приговора суда первой инстанции от 7 октября 2005 г., девятая палата по уголовным делам правомерно подтвердила его, и, как следствие, надзорная жалоба генерального прокурора должна быть отклонена".

Шестеро из 24 высоких судей, в том числе председатель, выступили с особыми мнениями, в которых они повторили и развили в целом точки зрения, высказанные экспертами первой инстанции и генеральным прокурором в его надзорной жалобе, поданной в Кассационный суд.

29. 12 марта 2007 г. суд по уголовным делам, в который дело было возвращено по окончании разбирательства в Кассационном суде, прекратил производство по делу в отношении Фырата Динка в связи с его смертью.

C. Убийство первого заявителя и предварительное расследование в отношении подозреваемых

30. 19 января 2007 г. в г. Стамбуле заявитель Фырат Динк был убит тремя выстрелами в голову в тот момент, когда он покидал офис своего издательства "Агос". Предполагаемый виновник нападения, О.С., молодой человек в возрасте 19 лет, был позже арестован в г. Самсуне (Турция).

31. Предварительное расследование, начатое прокуратурой г. Стамбула и проводимое полицейскими антитеррористического подразделения г. Стамбула, установило, что подозреваемый принадлежал к ультранационалистической группе, некоторые члены которой, такие как Е.Т. и Й.Х., совершали другие насильственные действия в г. Трабзоне, в частности, нападение на ресторан "Макдональдс" и нападение на священника. Результаты аналогичного расследования выявили существование связей между фигурирующей в деле ультранационалистической группой и ультранационалистической политической организацией Партия великого союза и ее молодежным движением "Очаги Альперена". Позднее расследование установило возможные связи между этой группой и тайной организацией, известной под названием "Эргенекон" (Ergenekon)* (* Секретная организация, предполагаемые члены которой привлечены к ответственности за совершение террористических актов, направленных на дестабилизацию политического режима и пособничество военной интервенции под предлогом защиты светского характера общества и национальных интересов.).

32. Кроме того, из показаний, собранных прокуратурой г. Стамбула и сообщенных турецкими средствами массовой информации, младшие офицеры службы разведки жандармерии и сотрудники полиции г. Трабзона не раз имели контакты с подозреваемыми.

33. Позже расследованием прокуратуры г. Стамбула было установлено, что Й.Х. и E.T., два лица, обвиняемых в подстрекательстве к убийству и пособничестве его исполнителю, были известны и контролировались службой безопасности г. Трабзона. Кроме того, Е.Т. был одним из информаторов полиции г. Трабзона и сообщил полицейским, что Й.Х. занимается подготовкой убийства Фырата Динка. Служба безопасности г. Трабзона официально проинформировала службу безопасности г. Стамбула 17 февраля 2006 г. о том, что Й.Х. планирует убийство Фырата Динка, и что его личность и история судимостей делают это возможным. Служба безопасности г. Стамбула не отреагировала на данную информацию.

34. В обвинительном заключении от 20 апреля 2007 г. прокуратура г. Стамбула возбудила уголовное дело против 18 обвиняемых, в рамках которого они обвинялись в том, что являлись членами или руководителями группы, созданной с целью осуществления террористической деятельности, убийств или подстрекательства к убийствам. Данное разбирательство до сих пор продолжается в суде ассизов г. Стамбула.

D. Расследование уголовного дела в отношении некоторых жандармов Трабзона

35. В соответствии с приказом Министерства внутренних дел от 22 февраля 2007 г. инспекторы министерства и жандармерия начали совместное расследование с целью рассмотрения вопроса об ответственности жандармерии г. Трабзона за убийство. Инспекторы должны были выяснить, могли ли восемь сотрудников жандармерии, вовлеченных в это дело, в том числе два младших офицера службы разведки жандармерии В.С. и О.Ш., как и младшие офицеры и офицеры, их начальники и начальник жандармерии г. Трабзона, быть обвинены в халатности или уклонении от получения информации и предотвращения покушения, так как свидетель, информатор Дж.И., утверждал, что предупреждал В.С. и О.Ш. об этом преступлении, и поскольку начальник жандармерии г. Трабзона опроверг эти слова. Во время расследования жандармы г. Трабзона, допрошенные инспектором, отрицали, что были поставлены в известность информатором о подготовке убийства Фырата Динка.

36. В заключении от 2 апреля 2007 г. инспекторы большинством голосов решили возбудить уголовное дело в отношении четырех сотрудников жандармерии г. Трабзона, в чьи обязанности входил сбор информации. Инспекторы министерства сделали вывод о том, что жандармы, в отношении которых велось расследование, знали о ведущейся подготовке к убийству, поскольку лица, впоследствии обвиненные в подстрекательстве к убийству, открыто говорили о своем плане окружающим, демонстрировали фотографию Фырата Динка, описывая его как лицо, которое нужно убить, испытывали вне помещения оружие преступления и планировали акцию в интернет-кафе. Инспекторы жандармерии не поддержали это мнение.

37. Приказом от 4 апреля 2007 г. префектура г. Трабзона санкционировала открытие уголовного дела в отношении В.С. и O.Ш., чей информатор, как предполагается, сообщал всю информацию о подготовке к убийству. Кроме того, префектура решила, что другим жандармам не может быть предъявлено обвинение, если только уголовные суды, к компетенции которых относится это дело, не сочтут необходимым это сделать на более поздних стадиях уголовного расследования.

38. Решением, вынесенным 6 июня 2007 г. и врученным 29 июня того же года, региональный административный суд г. Трабзона отклонил жалобу на приказ от 4 апреля 2007 г. адвокатов заявителей, в которой они просили привлечь к ответственности начальников жандармов, проходящих по делу.

39. Обвинительным заключением от 30 октября 2007 г. прокуратура г. Трабзона возбудила уголовное дело в отношении жандармов В.С. и О.Ш. в районном суде (уголовном) г. Трабзона. Она обвиняла их в том, что они не использовали в работе сведения, полученные от информатора Дж.И., а также им ставилась в вину халатность при исполнении служебных обязанностей.

40. В своих показаниях в районном суде г. Трабзона во время заседания 20 марта 2008 г. жандармы В.С. и О.Ш. подтвердили слова Дж.И. Они признали, что были хорошо проинформированы им о возможности совершения этого убийства группой ультранационалистов, и уточнили, что они в свою очередь проинформировали обо всех деталях своих начальников, включая начальника жандармерии г. Трабзона. Они добавили, что принятие мер на основании собранных сведений входило в обязанности их начальников, и что, когда они спрашивали, какой ход следует дать данным сведениям, их начальники приказали ждать распоряжений на этот счет. В.С. и О.Ш. заявили также, что во время инспекторской проверки они отрицали получение этих сведений по приказу своего начальства.

41. Разбирательство до сих пор продолжается.

E. Уголовное расследование в отношении ряда сотрудников полиции г. Трабзона

42. Прокуратура г. Стамбула, как и прокуратура г. Трабзона, также возбудила дело против лиц, ответственных за безопасность г. Трабзона, которые обвинялись в многочисленных нарушениях и халатности при выполнении обязанностей по профилактике и борьбе с преступностью. Она также подчеркнула, что двое лиц, обвиняемых в подстрекательстве к убийству и пособничестве его исполнителю, Й.Х. и E.T., были известны и находились под наблюдением служб безопасности г. Трабзона в связи с их готовностью совершать террористические акты. Кроме того, Е.Т., один из напавших на ресторан "Макдональдс" в г. Трабзоне, находился под прикрытием полиции и даже являлся информатором службы безопасности г. Трабзона.

43. Прокуратура г. Стамбула отметила также, что Е.Т. информировал полицию о том, что Й.Х. занимается подготовкой убийства Фырата Динка. Ответственные лица полиции г. Трабзона ничего не предприняли для того, чтобы помешать этим планам, ограничившись тем, что официально проинформировали службы безопасности г. Стамбула 17 февраля 2006 г. о возможности этого убийства. Прокуратура г. Стамбула отметила также, что лица, ответственные за безопасность г. Трабзона, надлежащим образом не уведомили ее обо всех записях прослушивания телефонных переговоров обвиняемых. Она также добавила, что один из начальников полиции г. Трабзона демонстрировал свои ультранационалистические взгляды и выражал симпатию одному из главных обвиняемых в убийстве.

44. 10 января 2008 г. прокуратура г. Трабзона вынесла постановление о прекращении производства по делу в отношении лиц, ответственных за безопасность в г. Трабзоне. Она, в частности, указала, что обвинения, выдвинутые прокуратурой г. Стамбула, строились на показаниях одного из обвиняемых, Е.Т., и обратилась к этим показаниям. Она сочла убедительным довод о том, что полицейские г. Трабзона сочли сведения, полученные от Е.Т., не заслуживающими доверия. Она также считала, что задержки и недостатки в контактах со стамбульской прокуратурой по поводу записей прослушивания службой безопасности г. Трабзона произошли по причине технических сложностей. Наконец, прокуратура г. Трабзона подчеркнула, что начальник полиции, подозреваемый в поддержке действий обвиняемых, отрицал предъявленные ему обвинения.

45. Возражения против указанного прекращения производства по делу со стороны адвокатов заявителей было отклонено 14 февраля 2008 г. председателем суда ассизов Ризе.

F. Уголовное расследование в отношении ряда сотрудников служб безопасности г. Стамбула

46. Расследование, проводимое прокуратурой г. Стамбула, выявило, что 17 февраля 2006 г. служба безопасности г. Трабзона официально проинформировала службу безопасности г. Стамбула о возможности убийства Фырата Динка, уточнив личности подозреваемых лиц. Служба безопасности г. Стамбула не отреагировала на эту информацию.

47. Министерство внутренних дел начинало в разные даты три расследования, направленных на то, чтобы определить, предприняли ли лица, ответственные за безопасность, действия, соответствующие той информации, которая была получена от службы безопасности г. Трабзона. Инспекторы, назначенные министерством, провели три последовательных расследования. Они установили, что подразделение разведки полиции г. Стамбула длжным образом не отреагировало на информацию, полученную от полиции г. Трабзона, что оно даже надлежащим образом не следовало процедуре, предусмотренной регламентом, применимым в данном случае, и что им не были приняты меры, которые требовались в связи со срочностью ситуации, невзирая на то, что все полицейские службы г. Стамбула уже получили предупреждение о возможных террористических актах против граждан армянского происхождения. Инспекторы пришли к выводу, что начальник полиции г. Стамбула не был персонально ответственен за указанные нарушения.

48. Совет администрации префектуры Стамбула, следуя выводам экспертов, приказами от 28 февраля 2007 г., 20 марта и 28 августа 2008 г. принял решение привлечь к уголовной ответственности ряд сотрудников служб безопасности г. Стамбула, в том числе начальника подразделения разведки, за проявленную халатность при предотвращении рассматриваемого преступления.

49. Однако региональный административный суд г. Стамбула своими решениями от 23 мая 2007 г., 27 июня и 15 ноября 2008 г. отменил эти приказы по причине недостаточности расследования.

G. Уголовное расследование в отношении ряда сотрудников безопасности и жандармерии г. Самсуна в связи с пособничеством преступлению

50. Сотрудники безопасности и жандармерии г. Самсуна задержали О.С., предполагаемого исполнителя убийства Динка, на следующий день после совершения преступления, на автовокзале в г. Самсун, когда он возвращался из г. Стамбула в г. Трабзон. Во время его нахождения под стражей в антитеррористическом подразделении ряд сотрудников безопасности г. Самсуна фотографировались вместе с подозреваемым, который держал в руке флаг Турции. На заднем плане фотографий находился календарь с флагом Турции и подписью "отчизна священна, ее судьба не может быть отдана на волю случая".

51. Заявители подали жалобу на полицейских и жандармов, которые позировали вместе с О.С., обвиняя их в пособничестве убийству Фырата Динка и злоупотреблении служебным положением.

52. 22 июня 2007 г., после административных и судебных расследований, прокуратура г. Самсуна прекратила производство по делу в отношении сотрудников полиции и жандармерии. Она отметила, что с момента задержания О.С. до момента его перевода на территорию службы безопасности г. Стамбула указанные сотрудники обращались с ним гуманно и смогли получить от него очень важные сведения и признания, которые немедленно были приобщены к делу. Обратив внимание на то, что 13 фотографий в материалах расследования были сделаны в помещении полиции, она напомнила, что факт пособничества преступлению не мог стать публичным. Однако прокуратура г. Самсуна не исключила, что ряд процессуальных нарушений, совершенных сотрудниками сил безопасности (в частности, что касается конфиденциальности расследования в отношении малолетних), могут быть предметом дисциплинарного производства.

Дисциплинарное производство, начатое в отношении сотрудников сил безопасности, завершилось применением дисциплинарных санкций за несоблюдение конфиденциальности при расследовании уголовного дела и нанесение ущерба имиджу сил безопасности.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

53. Статья 301 нового Уголовного кодекса Турции (вступил в силу 1 июня 2005 г.) в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала следующее:

"Лицо, допустившее публичное оскорбление "турецкости ( - турецкая идентичность)", республики, Великого национального собрания Турции, наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до трех лет.

Лицо, допустившее публичное оскорбление Правительства Турецкой Республики, судебных органов, Вооруженных сил или сил безопасности государства, наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до двух лет.

Наказание увеличивается на треть, если оскорбление "турецкости " допущено гражданином Турции за пределами Турции.

Критические высказывания не являются преступлением".

54. Статья 301 нового турецкого Уголовного кодекса включает положения статьи 159 старого Уголовного кодекса. Кроме того, в статью 301 Уголовного кодекса Законом N 5759, вступившим в силу 8 мая 2008 г., были внесены поправки, согласно которым, во-первых, понятие "турецкости " было заменено выражением "турецкая нация", во-вторых, судебные власти могли возбуждать уголовные дела по статье 301 только после получения одобрения Министерства юстиции.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

55. Заявители, кроме Фырата Динка, жаловались, во-первых, на то, что государство не исполнило свое обязательство по защите жизни Фырата Динка. Сотрудники жандармерии и полиции даже высказывали свои симпатии исполнителю преступления после его задержания.

Во-вторых, заявители утверждали, что уголовное преследование должностных лиц, которые не приняли необходимых мер по защите жизни Фырата Динка, оказалось неэффективным.

Заявители в этом отношении ссылались на статьи 2, 6 и 14 Конвенции. Европейский Суд полагает, что по характеру и содержанию жалобы заинтересованных лиц должны быть рассмотрены прежде всего с точки зрения статьи 2 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

56. Власти Турции ссылались на неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жалоб NN 6102/08, 30079/08, 7072/09 и 7124/09, поскольку уголовные разбирательства в отношении предполагаемых убийц Фырата Динка и сотрудников жандармерии г. Трабзона до сих пор продолжаются. Кроме того, также продолжаются разбирательства, возбужденные заявителями в административном суде г. Стамбула против Министерства внутренних дел.

57. Заявители опровергали этот аргумент, обращая внимание на то, что уголовное расследование в отношении сотрудников полиции или жандармерии, касающееся оставления без защиты заявителя Фырата Динка, было прекращено без последствий.

58. Европейский Суд считает, что эти предварительные возражения затрагивают вопросы, тесно связанные с рассмотрением вопроса об эффективности уголовного расследования, проводимого на внутригосударственном уровне, поскольку основание жалоб относится к сфере действия статьи 2 Конвенции. Таким образом, он вернется к данному вопросу при рассмотрении жалобы по существу.

59. Европейский Суд также отмечает, что эти жалобы не являются явно необоснованными в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что они не являются неприемлемыми по какому-либо другому основанию. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

60. Заявители утверждали, что приговор о виновности, вынесенный в отношении Фырата Динка за выражение мнения, подверг его угрозам со стороны ультранационалистических групп. Органы, ответственные за безопасность, не предприняли необходимых мер, например, для обеспечения личной охраны Фырата Динка, хотя они были проинформированы о подготовке убийства, жертвой которого он стал. Заявители рассматривали данное убийство как преступление на почве ненависти, основанной на дискриминации по причине этнической принадлежности Фырата Динка, и обращают внимание на то, что оно является частью серии нападений, организованных ультранационалистическими группами в отношении членов религиозных меньшинств. По утверждению заявителей, обязанностью государства является создание специальной системы защиты для лиц, находящихся под его юрисдикцией, против агрессии, носящей расистский и дискриминационный характер.

61. По мнению заявителей, уголовные расследования, начатые в отношении должностных лиц, не предпринявших необходимых мер для защиты жизни Фырата Динка, оказались неэффективными. Единственное расследование в отношении двух младших офицеров жандармерии г. Трабзона далеко от того, чтобы выявить ответственных за полное бездействие одновременно как сил безопасности г. Трабзона, так и г. Стамбула. Заявители жаловались также на невозможность эффективно участвовать в этих разбирательствах. Они добавляли, что следственные органы не являются независимыми от исполнительной власти.

62. Власти Турции согласились с тем, что статья 2 Конвенции может возлагать на соответствующие государственные органы позитивное обязательство принимать превентивные меры с целью защиты жизни личности от всякой опасности, исходящей от других лиц. Тем не менее они подчеркивали, что это обязательство может возникнуть только тогда, когда власти в исключительных случаях знают о существовании реальной, прямой и непосредственной угрозы для жизни заинтересованного лица. Более того, необходимо доказать, что факт непринятия внутригосударственными властями превентивных мер возник по их вине.

63. Власти Турции подчеркивали, что заявитель Фырат Динк никогда не просил о защите со стороны органов правопорядка. Они делали из этого вывод, что заявитель не сталкивался с реальной и неизбежной угрозой и/или власти не могли знать о существовании такой угрозы. В действительности, поскольку заявитель не являлся лицом, помещенным под персональную защиту, без запроса с его стороны о предоставлении личной защиты он пользовался мерами общей безопасности в квартале, где он проживал и где находилось место его работы.

Власти Турции подчеркивали, что уголовное расследование началось сразу после инцидента и что предполагаемый исполнитель убийства был задержан на следующий день. Что касается уголовного дела, возбужденного в отношении лиц, готовивших нападение, и ответственных лиц сил безопасности городов Трабзона и Стамбула, власти Турции считали, что статья 2 Конвенции не была нарушена ни в материальном, ни в процессуальном аспектах.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Что касается убийства Фырата Динка

(i) Общие принципы

64. Европейский Суд напоминает, что первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции обязывает государство не только воздерживаться от умышленного и незаконного причинения смерти, но также принимать меры для защиты жизни лиц, находящихся под его юрисдикцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III). Обязательство государства в этом отношении включает в себя основную обязанность обеспечить право на жизнь путем установления эффективных положений уголовного законодательства, сдерживающего совершение преступлений против личности и опирающегося на механизм, направленный на предотвращение, пресечение и наказание преступлений. Это положение предусматривает также в некоторых конкретных обстоятельствах позитивное обязательство для государств принимать превентивные меры практического характера для защиты лица, чьей жизни угрожают преступные действия других лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., § 115, Reports 1998-VIII, Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 85, ECHR 2000-III, Постановление Европейского Суда по делу "Килич против Турции" (Kilic v. Turkey), жалоба N 22492/93, § 62, ECHR 2000-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Опуз против Турции" (Opuz v. Turkey), жалоба N 33401/02, § 128, ECHR 2009-...).

65. Следует трактовать сферу позитивного обязательства таким образом, чтобы не навязывать властям неподъемное или чрезмерное бремя, принимая во внимание трудности для полиции выполнять свои функции в современных обществах, непредсказуемость человеческого поведения и оперативный выбор, который должен быть сделан с точки зрения приоритета и ресурсов. Следовательно, любая предполагаемая угроза жизни не обязывает власти в свете Конвенции принимать конкретные меры для предотвращения ее реализации. Для того, чтобы обязательство стало позитивным, должно быть установлено, что власти знали или должны были знать в конкретный момент, что существует реальная и непосредственная угроза для жизни конкретного лица в связи с преступными действиями третьих лиц, и что они не приняли в рамках своих полномочий меры, которые от них разумно было ожидать, чтобы избежать данной угрозы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, §§ 89, 90, ECHR 2001-III, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Опуз против Турции", § 129, и Постановление Европейского Суда по делу "Гонгадзе против Украины" (Gongadzе v. Ukraine), жалоба N 34056/02, § 165, ECHR 2005-XI). В данном случае речь идет о вопросе, ответ на который зависит от совокупности обстоятельств рассматриваемого дела.

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

66. Что касается существования реальной и непосредственной угрозы для жизни Фырата Динка, Европейский Суд считает, что можно разумно утверждать, что силы правопорядка были проинформированы об интенсивной враждебности ультранационалистических кругов по отношению к заинтересованному лицу в период времени, предшествующий его убийству, по следующим причинам. Во-первых, после публикации в газете "Агос" в феврале 2004 года статьи, в которой упоминается армянское происхождение приемной дочери Ататюрка, против Фырата Динка были предприняты многочисленные действия в форме демонстраций и писем с угрозами, часть которых была доведена до властей, со стороны членов ультранационалистических группировок, которые усматривали в этой статье попытку очернить светлый образ Ататюрка. Кроме того, после серии статей, последняя из которых содержала фразу "чистая кровь, которая заменит кровь, отравленную "турком", находится в благородных венах, соединяющих армян с Арменией, если армяне это осознают", активисты ультранационалистической группы устроили 27 февраля 2004 г. демонстрацию, чтобы выразить свое презрение к Фырату Динку, и в тот же день адвокат, член этой группы, подал заявление о возбуждении уголовного дела в отношении заявителя, утверждая, что он оскорбил турок. Кроме того, члены этих группировок были допущены судом первой инстанции к участию в уголовном разбирательстве против Фырата Динка по тем причинам, что суд принял всерьез аргумент о том, что данные лица чувствовали себя оскорбленными из-за их турецкого происхождения. Наконец, Кассационный суд оставил без изменения вывод о виновности заявителя, журналиста армянского происхождения, за оскорбление "турецкости ", что было чрезвычайно чувствительной темой в турецких ультранационалистических кругах.

67. Чтобы дать оценку сведениям, которыми могли располагать силы правопорядка для ответа на вопрос, могла ли враждебность членов ультранационалистических группировок по отношению к Фырату Динку побудить их совершить попытку его убийства, Европейский Суд отмечает, что, с одной стороны, органы полиции городов Трабзона и Стамбула, и, с другой стороны, жандармерия г. Трабзона были проинформированы о возможности этого убийства, и им даже были известны личности подозреваемых в подстрекательстве к убийству.

68. В действительности, что касается полиции, то расследования, проводимые прокуратурой и инспекторами Министерства внутренних дел, выявили, что два лица, обвиняемые в подстрекательстве к убийству и пособничестве его исполнителю, Й.Х. и E.T., были известны и контролировались службой безопасности г. Трабзона. Кроме того, E.T. был одним из информаторов полиции г. Трабзона и уже сообщал полицейским, что Й.Х. готовил убийство Фырата Динка. Служба безопасности г. Трабзона, в свою очередь, 17 февраля 2006 г. официально проинформировала службу безопасности г. Стамбула о том, что Й.Х. планирует совершить убийство Фырата Динка, и что история его судимостей и его личность делают это вероятным. Более того, полиция г. Стамбула уже была предупреждена о возможных террористических актах против граждан армянского происхождения.

69. Что касается жандармерии, расследование прокуратуры г. Стамбула и впоследствии расследование инспекторов Министерства внутренних дел установили, что информатор, Дж.И., предупредил о преступлении двух младших офицеров службы разведки жандармерии г. Трабзона, В.С. и О.Ш., и эти офицеры утверждали, что в свою очередь проинформировали во всех подробностях своих руководителей, включая начальника жандармерии г. Трабзона. Доклад о расследовании, представленный инспекторами, выявил, что лица, обвиненные впоследствии в причастности к убийству Фырата Динка, не слишком скрывали свои намерения: они публично обсуждали свои планы в своем окружении, показывали фотографию Фырата Динка и описывали его как лицо, которое следует убить, испытывали на открытом пространстве оружие преступления и планировали акцию в интернет-кафе.

70. На основании вышесказанного можно утверждать, что власти знали или должны были знать, что Фырат Динк с большой вероятностью мог стать объектом агрессии. Более того, с учетом обстоятельств эта угроза могла стать реальной и неизбежной.

71. Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, предприняли ли власти всё, что от них разумно было ожидать, чтобы помешать реализации угрозы для жизни Фырата Динка.

72. Европейский Суд отмечает, что три внутригосударственных органа власти в сфере правопорядка были вовлечены в защиту жизни заявителя: служба безопасности и жандармерия г. Трабзона, к сфере ответственности которых относилось место, где преступление планировалось и готовилось, и служба безопасности г. Стамбула, к сфере ответственности которой относилось место проживания потерпевшего и место, где преступление было совершено. Никто из этих органов власти со вместно или самостоятельно не реагировал таким образом, чтобы помешать убийству Фырата Динка, хотя они были осведомлены о его планировании и неизбежном исполнении.

73. Власти Турции подчеркивали, что заявитель Фырат Динк никогда не просил личной защиты у полиции. Заявители утверждали, что в силу действующего законодательства и на практике полиция предпринимает установленные меры для защиты жизни лиц, находящихся в неминуемой опасности, как, например, в случае с писателем Орханом Памуком.

74. Европейский Суд считает в этом отношении, что, даже если заявитель Фырат Динк должен был знать и чувствовать враждебность некоторых кругов по отношению к себе по причине своих высказываний на страницах газеты, часть из которых была квалифицирована Кассационным судом как оскорбление турецкости (Trklk), он не мог располагать сведениями о том, что группа ультранационалистов г. Трабзона готовила его убийство. Таким образом, внутригосударственные власти были обязаны информировать о планировании этого убийства и предпринимать действия по защите жизни Фырата Динка, не дожидаясь просьбы с его стороны.

75. Европейский Суд заключает, что в конкретных обстоятельствах настоящего дела власти не приняли разумных мер, которые могли привести к предотвращению конкретной и неизбежной угрозы жизни Фырата Динка.

Следовательно, имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте.

(b) Что касается жалобы на недостаточность расследования бездействия сил безопасности по защите жизни Фырата Динка

(i) Общие принципы

76. В сочетании с основной обязанностью государства, предусмотренной статьей 1 Конвенции, "обеспечить каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные [в настоящей] Конвенции", обязательство обеспечивать право на жизнь, закрепленное статьей 2 Конвенции, косвенно требует проведения официального эффективного расследования в случаях, когда лицо лишается жизни вследствие применения силы как сотрудниками органов правопорядка, так и третьими лицами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бранко Томашич и другие против Хорватии" (Branko Tomasic and Others v. Croatia), жалоба N 46598/06, § 62, ECHR 2009-... (извлечения), mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., § 161, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 105, Reports 1998-I). Процессуальное обязательство с точки зрения статьи 2 Конвенции требует также проведения эффективного расследования на внутригосударственном уровне по жалобам, согласно которым национальные власти проявили неосмотрительность, упущения и небрежность при защите жизни лиц, находящихся под их юрисдикцией, когда этим лицам угрожала опасность в результате преступных действий других лиц (см. в качестве аналогичных примеров Постановление Европейского Суда по делу "Майорано и другие против Италии" (Maiorano and Others v. Italy) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 28634/06, §§ 127-132, Постановление Европейского Суда по делу "Финукейн против Соединенного Королевства" (Finucane v. United Kingdom), жалоба N 29178/95, §§ 67-87, ECHR 2003-VIII, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бранко Томашич и другие против Хорватии", § 64). Основной целью такого расследования является эффективное применение внутригосударственных законов, которые защищают право на жизнь. Что касается того, в какой форме должно проводиться и какой характер должно иметь такое расследование, чтобы иметь возможность реализовать эти задачи, может зависеть от обстоятельств дела (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 69, ECHR 2002-II, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кальвелли и Чильо против Италии" (Calvelli and Ciglio v. Italy), жалоба N 32967/96, § 51, ECHR 2002-I).

77. Чтобы расследование, проводимое в целях установления ответственности должностных лиц за непредотвращение убийства, могло быть эффективным, в целом можно считать, что необходимо, чтобы лица, ответственные за расследование, и те, кто проводит данное расследование, были независимы от лиц, причастных к указанным событиям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции" (Gle v. Turkey) от 27 июля 1998 г., §§ 81-82, Reports 1998-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огюр против Турции" (Ogur v. Turkey), жало ба N 21954/93, §§ 91-92, ECHR 1999-III). Это предполагает отсутствие не только любых иерархических или институциональных связей, но и практическую независимость (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., §§ 83-84, Reports 1998-IV, и недавние дела, связанные с Северной Ирландией, например, Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, § 120, ECHR 2001-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 30054/96, § 114).

78. Проводимое расследование должно быть также эффективным в том смысле, что оно должно быть способно привести к установлению ответственных лиц и применению санкций (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огюр против Турции", § 88). В данном случае речь идет об обязательстве не с точки зрения результата, а с точки зрения используемых средств. Власти должны принять все разумно возможные меры, чтобы иметь возможность собрать доказательства о серии инцидентов (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 106, ECHR 2000-VII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жало ба N 23763/94, § 109, ECHR 1999-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток, присущий расследованию, который мешает установить причину смерти жертвы или выявить ответственное лицо или лиц, может привести к его неэффективности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Адали против Турции" (Adali v. Turkey) от 31 марта 2005 г., жалоба N 38187/97, § 223, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства", § 127).

79. Требование оперативности и разумных сроков подразумевается в данном контексте. Быстрая реакция властей, когда речь идет о расследовании в контексте убийства, в целом может иметь важное значение для сохранения доверия общества к принципам законности и избежания появления пособничества или терпимости к незаконным действиям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Баты и другие против Турции" (Bat and Others v. Turkey), жалобы  33097/96 и 57834/00,  136, ECHR 2004-IV, Постановление Европейского Суда по делу "Инделикадо против Италии" (Indelicado v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37* (* В тексте Постановления, опубликованного на официальном интернет-сайте Европейского Суда, фамилия заявителя указана как Инделикато (Indelicato) (примеч. переводчика).), и Решение Европейского Суда по делу "Ёзгюр Кылыч против Турции" (Ozgur Kilic v. Turkey) от 24 сентября 2002 г., жалоба N 42591/98). Даже если обстоятельства или трудности мешают прогрессу в расследовании конкретной ситуации, оперативное начало расследования властями может рассматриваться как основной ресурс для поддержания доверия общества и его приверженности верховенству права, а также для предотвращения любого проявления терпимости к незаконным действиям или сговора в совершении таких действий (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерйылдыз против Турции" (neryldz v. Turkey), жалоба  48939/99,  96, ECHR 2004-XII).

80. По тем же причинам должен иметься необходимый элемент общественного контроля за расследованием или его результатами, чтобы гарантировать, что виновные лица будут привлечены к ответственности как в теории, так и на практике. Требуемый уровень общественного контроля может меняться в зависимости от дела. Однако во всех случаях родственники потерпевшего должны быть привлечены в необходимой мере к расследованию для соблюдения законных интересов потерпевшего (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, § 148, ECHR 2001-III).

81. Европейский Суд также напоминает, что когда речь идет о расследовании насильственных происшествий, у государства сверх прочего имеется обязательство принимать все разумные меры для выявления расистских мотивов и установления, сыграли ли в конкретных событиях свою роль чувства ненависти или предубеждения, основанные на этнической почве. Безусловно, часто на практике бывает очень сложно доказать расистский мотив. Обязательство государства-ответчика расследовать наличие возможных расистских коннотаций - это обязательство средств, а не результата, и власти должны принять все разумные меры в соответствии с обстоятельствами дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 160, ECHR 2005-VII).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

82. Европейский Суд отмечает, что после убийства Фырата Динка в настоящем деле прокуратура г. Стамбула провела тщательное и детальное расследование того, каким образом силы правопорядка городов Стамбула и Трабзона распоряжались информацией, которую они получили о возможности этого преступления. Прокуратура г. Стамбула установила серию вероятных упущений со стороны правоохранительных органов и передала информацию, полученную в этой связи, двум подразделениям следственных органов городов Трабзона и Стамбула, указав также конкретные личности должностных лиц, которым она поставила в вину неисполнение обязанностей по защите жизни заявителя.

83. По окончании уголовного расследования, начатого в г. Трабзоне по распоряжению прокуратуры г. Стамбула и по приказу Министерства внутренних дел, префектура отказалась привлечь к уголовной ответственности указанных сотрудников жандармерии, за исключением двух младших офицеров. Жалобы заявителей на данный отказ были отклонены административным судом после рассмотрения дела. Таким образом, в уголовном расследовании не содержалось каких-либо выводов, касающихся ответа на вопрос, почему сотрудники жандармерии г. Трабзона, уполномоченные для принятия соответствующих мер после получения сведений от двух младших офицеров, бездействовали.

84. Вместе с тем, как следует из показаний двух младших офицеров, сотрудники жандармерии г. Трабзона по приказу своих руководителей должны были сделать ложные заявления инспекторам, расследующим дело. Европейский Суд считает, что в данном случае речь идет о явном нарушении обязанностей по принятию мер для сбора доказательств, касающихся серии инцидентов, и очевидных согласованных действиях, умаляющих возможность установления ответственности вовлеченных лиц в результате расследования.

85. В том, что касается ряда нарушений и упущений, предположительно совершенных полицией г. Трабзона в связи с предотвращением убийства, выявленных в деталях прокуратурой г. Стамбула, Европейский Суд считает, что постановление о прекращении производства по делу, вынесенное прокуратурой г. Трабзона, содержит мотивировку, противоречащую другим фактам, имеющимся в деле: вывод, согласно которому полицейские не сочли убедительными сведения, полученные от E.T., опровергается тем обстоятельствам, что полиция г. Трабзона как раз на основании этих сведений официально проинформировала полицию г. Стамбула об угрозе убийства. Кроме того, прокуратура г. Трабзона пояснила, что служба безопасности г. Трабзона длжным образом не довела до прокуратуры г. Стамбула совокупность записей телефонных переговоров обвиняемых из-за технических трудностей, не вдаваясь в подробное исследование вопроса. Также обвинения, выдвинутые против начальника полиции г. Трабзона, были оставлены без последствий той же прокуратурой по причине того, что это лицо отрицало выдвинутые против него обвинения без какого-либо глубокого исследования данного вопроса. Европейский Суд отмечает, что расследование поведения полицейских, проводимое прокуратурой г. Трабзона, в целом свелось к защите полицейских, подозреваемых в ошибках и упущениях, и не привело доводов для ответа на вопрос, почему эти полицейские проявили бездействие по отношению к предполагаемым виновным в убийстве, несмотря на многочисленные сведения, находящиеся в их распоряжении.

86. Европейский Суд далее должен рассмотреть вопрос об эффективности внутригосударственного расследования в отношении упущений со стороны полиции г. Стамбула. Хотя инспекторы из Министерства внутренних дел пришли к выводу о том, что сотрудники полиции не приняли мер, которых требовала срочность ситуации, какое-либо уголовное дело не было возбуждено в этом отношении после отмены Административным апелляционным судом приказов Совета администрации префектуры г. Стамбула, направленных на привлечение к уголовной ответственности ряда сотрудников полиции. Начальник полиции был отстранен от расследования Советом администрации. И, наконец, не был исследован вопрос, почему полиция г. Стамбула не отреагировала на угрозу для Фырата Динка, несмотря на сведения, которые она получила перед убийством.

87. Действительно, как подчеркивают власти Турции, уголовное расследование в отношении предполагаемых виновников преступления, членов ультранационалистической группы, до сих пор продолжается в суде ассизов г. Стамбула. Тем не менее Европейский Суд не может не отметить, что все уголовные расследования в отношении официальных лиц, ответственных за предупреждение преступления, прекращены без последствий, за исключением расследования, возбужденного против двух младших офицеров г. Трабзона. Европейский Суд полагает, что результат этого расследования по сути не влияет на его предыдущие выводы, возбужденное уголовное дело в отношении руководителей этих младших офицеров также прекращено.

88. Европейский Суд далее констатирует, что обвинения, выдвинутые против сотрудников жандармерии г. Трабзона и должностных лиц полиции г. Стамбула, были рассмотрены по существу другими должностными лицами, принадлежащими к исполнительной власти (префектура, Совет администрации) и не являющимися полностью независимыми от лиц, вовлеченных в указанные события. Данная ситуация сама по себе является недостатком данного расследования (см. § 77 настоящего Постановления).

89. Европейский Суд также отмечает, что близкие родственники заявителя Фырата Динка не были привлечены к расследованиям, начатым в отношении должностных лиц полиции и сотрудников жандармерии. То обстоятельство, что они могли обращаться в органы правовой защиты, которые основывались лишь на материалах дела, не могло устранить недостатки указанного расследования в плане защиты законных интересов потерпевших.

90. Кроме того, подозрение, что один из начальников полиции открыто выражал свои ультранационалистические взгляды и поддерживал действия обвиняемых в убийстве, не были объектом тщательного расследования (см. § 43 настоящего Постановления). Вместе с тем государственные органы должны ускорить такое расследование, чтобы выполнить свое обязательство принять все разумные меры для предотвращения противоправных действий, вызванных ненавистью на этнической почве (см. § 81 настоящего Постановления).

91. Европейский Суд пришел к выводу, что прекращение уголовных расследований, инициированных в отношении должностных лиц жандармерии и полиции г. Трабзона, а также в отношении сотрудников полиции г. Стамбула в связи с бездействием в вопросе защиты жизни Фырата Динка является нарушением статьи 2 Конвенции, согласно которой эффективное расследование должно приводить к установлению и, в конечном счете, к наказанию лиц, виновных в этих нарушениях.

По указанным выше причинам Европейский Суд делает вывод о нарушении процессуального обязательства по статье 2 Конвенции по данному основанию.

92. Европейский Суд отклоняет по тем же мотивам предварительное возражение властей Турции о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты (см. § 56 настоящего Постановления).

93. Европейский Суд утверждает, учитывая выводы, сделанные в §§ 75 и 91 настоящего Постановления, а также материалы, принятые во внимание, чтобы прийти к этим выводам, что не возникает отдельного вопроса на основании статей 6 и 14 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

94. Заявители жаловались на то, что факт признания Фырата Динка виновным в оскорблении турецкости (Trklk) нарушал свободу выражения мнения. Кассационный суд, подтвердив вывод о виновности, сделал Фырата Динка мишенью для ультранационалистических группировок, ряд членов которых в итоге его убили. Они утверждали также, что Фырат Динк стал объектом дискриминации в связи с его этническим армянским происхождением, поскольку инициаторы дела и судьи сделали вывод о его виновности на основании интерпретации турецкости образом, допускающим принадлежность к этой идентичности лишь лиц этнического турецкого происхождения. На этих основаниях заявители ссылались на статьи 6, 7, 10 и 14 Конвенции. Европейский Суд считает, что эти жалобы прежде всего должны быть рассмотрены в свете статьи 10 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Приемлемость жалобы

95. Власти Турции в первую очередь подчеркивали, что, принимая во внимание, что жалоба N 2668/07, касающаяся в основном жалоб на уголовное дело в отношении Фырата Динка, была подана в Европейский Суд после его смерти, другие заявители не могут поддерживать эту жалобу.

96. Европейский Суд отмечает, что, как следует из дела, жалоба N 2668/07 была нaправлена в Европейский Суд по факсимильной связи 11 января 2007 г., а подписанная бумажная версия была отправлена почтой также 11 января 2007 г., тогда как Фырат Динк скончался 19 января 2007 г., восемью днями позже. Из этого следует, что данное возражение властей Турции должно быть отклонено.

97. Власти Турции далее выдвигали возражение относительно статуса жертвы Фырата Динка и исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты заявителями, поскольку Фырат Динк скончался до того, как приговор, вынесенный в отношении него судом по уголовным делам, окончательно вступил в силу. В действительности дело, которое было передано в суд первой инстанции после завершения разбирательства в Кассационном суде, было прекращено по причине смерти заявителя.

98. Власти Турции также оспаривали возможность для других заявителей поддерживать жалобу N 2668/07, утверждая, что они не могут жаловаться от имени Фырата Динка, и что права в отношении свободы выражения мнения не могут быть переданы.

99. Заявители оспаривали эти возражения и просили Европейский Суд их отклонить.

100. Европейский Суд отмечает, что предварительные возражения поднимают вопросы, тесно связанные с вопросом о наличии вмешательства в свободу выражения мнения Фырата Динка, то есть с существом жалоб, основанных на статье 10 Конвенции. Он отложит их рассмотрение до рассмотрения жалобы по существу.

101. Кроме того, Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Существование вмешательства и/или позитивных обязательств государства

102. Власти Турции утверждали, что Фырат Динк не имел статуса жертвы, учитывая, что он скончался до того, как приговор, вынесенный в отношении него судом по уголовным делам, окончательно вступил в силу. Фактически дело, которое было передано в суд первой инстанции Кассационным судом, было прекращено по причине смерти заявителя. Следовательно, отсутствовало окончательное осуждение.

103. Заявители возражали, отмечая, что виновность Фырата Динка была подтверждена по существу Кассационным судом, и суд по уголовным делам не может изменить это решение. Кроме того, они утверждали, что позитивные обязательства государства в вопросе свободы выражения мнения требуют, чтобы внутригосударственные власти приняли все необходимые меры с целью предотвратить нападение третьих лиц на Фырата Динка за выражение мнений, раздражающих последних.

104. Европейский Суд напоминает спорные факты. Девятая палата по уголовным делам Кассационного суда оставила в силе решение суда первой инстанции в части вывода о виновности, но отменила в части участия в разбирательстве третьих лиц. Надзорная жалоба генерального прокурора Кассационного суда об отмене постановления девятой палаты, подтвердившей вывод о виновности заявителя, была полностью отклонена пленумом по уголовным делам Кассационного суда. Когда суд по уголовным делам вновь рассматривал дело без возможности изменить приговор, Фырат Динк стал жертвой убийства, приписываемого ультранационалистическим кругам, скорее всего, из-за высказываний, которые ему были вменены в приговоре.

105. В этом отношении Европейский Суд напоминает в первую очередь свою практику, в соответствии с которой, даже если уголовное преследование прекращено по причинам процессуального характера, когда риск быть признанным виновным и наказанным остался, лицо может на законных основаниях считаться жертвой прямых последствий репрессивного законодательства и на этом основании считаться жертвой нарушения Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Боуман против Соединенного Королевства" (Bowman v. United Kingdom) от 19 февраля 1998 г., § 107, Reports 1998-I). Он считает, что Фырат Динк, чья виновность была подтверждена по существу уголовным судом высшей инстанции, тем более продолжал являться жертвой нарушений свободы выражения мнения вплоть до своей смерти.

106. Кроме того, Европейский Суд считает, что жалобы заявителей, как они были сформулированы, и конкретные обстоятельства дела позволяют вести речь о позитивном обязательстве государства в рамках статьи 10 Конвенции. Он напоминает, что реальная и эффективная реализация свободы выражения мнения не зависит просто от обязанности государства воздерживаться от любого вмешательства, но может потребовать принятия позитивных мер по защите даже в отношениях между частными лицами. Действительно, в некоторых случаях государство имеет позитивное обязательство по защите права на свободу выражения мнения от нарушений даже со стороны частных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Ёзгюр Гюндем" против Турции" (Ozgur Gndem v. Turkey), жалоба  23144/93,  42-46, ECHR 2000-III, в котором Европейский Суд отметил, что государство имеет позитивное обязательство принять меры по расследованию и защите против кампании по насилию и запугиванию, жертвами которой были газета, журналисты и ее сотрудники, и Постановление Европейского Суда по делу "Фуэнтес Бобо против Испании" (Fuentes Bobo v. Spain) от 29 февраля 2000 г., жало ба N 39293/98, § 38, касающееся обязательства государства по защите свободы выражения мнения в профессиональной сфере).

107. Что касается конкретных обстоятельств дела, оказавших влияние на статус жертвы Фырата Динка, Европейский Суд, во-первых, отмечает, что уголовное разбирательство в отношении него основано на жалобе членов ультранационалистической группы, которые утверждали, что чувствовали задетой свою турецкую идентичность из-за высказываний заявителя. Когда прокуратура инициировала уголовное дело в отношении Фырата Динка, суд по уголовным делам допустил членов этих группировок к участию в уголовном разбирательстве. Во-вторых, Европейский Суд, как и заявители, полагает, что признание Фырата Динка виновным по статье 301 Уголовного кодекса представило его в глазах общества и, в частности, в глазах ультранационалистических группировок, лицом, оскорбившим всех лиц турецкого происхождения. Наконец, Европейский Суд напоминает, что предполагаемые виновные в убийстве Фырата Динка лица относятся к ультранационалистическим кругам, для которых эта тема является очень чувствительной, и что силы правопорядка, которые были прямо проинформированы о подготовке этого преступления, не приняли мер по существу, чтобы этому помешать.

108. В свете данных соображений Европейский Суд считает, что подтверждение вины Фырата Динка Кассационным судом как таковое или в совокупности с отсутствием мер защиты против нападений ультранационалистических активистов, составляло вмешательство в осуществление его права на свободу выражения мнения, защищенного пунктом 1 статьи 10 Конвенции.

109. По тем же причинам Европейский Суд отклонил предварительное возражение властей Турции, связанное с отсутствием у Фырата Динка статуса жертвы с точки зрения статьи 10 Конвенции, как и возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

110. С учетом тех же соображений Европейский Суд считает, что другие заявители имеют законное право утверждать, что Фырат Динк был осужден в нарушение права на свободу выражения мнения, которое гарантируется статьей 10 Конвенции (см. mutatis mutandis Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 39, ECHR 1999-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Нёлькенбокхофф против Германии" (Nolkenbockhoff v. Germany) от 25 августа 1987 г.,§§ 32 и 33, Series A, N 123). Европейский Суд отклонил также возражения властей Турции относительно права заявителей, помимо Фырата Динка, подать жалобу N 2668/07.

2. Обоснованность вмешательства

111. Вмешательство (осуждение за оскорбление турецкости ), взятое отдельно или в сочетании с отсутствием необходимых мер по защите жизни заинтересованного лица, нарушает статью 10 Конвенции, если оно не подпадает под положения пункта 2 статьи 10 этого положения. Таким образом, остается определить, было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно одну или более законных целей в рамках указанного пункта, и "было ли оно необходимо в демократическом обществе" для их достижения.

(a) "Предусмотрено законом"

112. Заявители утверждали, что чрезвычайно гибкое значение термина Turkluk (турецкость), на который ссылается Уголовный кодекс Турции, исключило любую доступность и прогнозируемость внутригосударственного закона. Они также считали, что Кассационный суд толковал данный термин как включающий все ценности лиц турецкого этнического происхождения, что противоречит понятию "турка", предусмотренному Конституцией, которое охватывает всех жителей без какого-либо разделения по этническому происхождению или религии.

113. Власти Турции отмечают, что указанное преступление было ясно предусмотрено статьей 159 старого Уголовного кодекса и статьей 301 действующего Уголовного кодекса, вступившего в силу в июне 2005 года. Согласно их утверждению Фырат Динк, опытный журналист, был в состоянии предвидеть, что он рисковал стать объектом уголовного преследования с учетом этого положения Уголовного кодекса.

114. Европейский Суд напоминает, что выражение "предусмотрено законом" в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции требует, прежде всего, чтобы спорная мера имела некую основу во внутригосударственном законодательстве, однако оно также касается качества рассматриваемого закона, требуя, чтобы он был доступен заинтересованному лицу, позволяя ему предвидеть последствия своих действий, и совместим с принципом верховенства права (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Мюллер и другие против Швейцарии" (Muller and Others v. Switzerland) от 24 мая 1988 г., § 29, Series A, N 133, Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 45, Series A, N 202, и Постановление Европейского Суда по делу "Маргарета и Рогер Андерсон против Швеции" (Margareta and Roger Andersson v. Sweden) от 25 февраля 1992 г., § 75, Series A, N 226-A).

115. Вопрос о том, удовлетворено ли в данном случае первое условие, не является спорным. Действительно не оспаривается, что рассматриваемые меры основывались на законе, а именно на статье 301 нового Уголовного кодекса, которая вступила в силу в период произошедших событий и повторила положения статьи 159 старого Уголовного кодекса и в которой предусматривалось наказание за оскорбление турецкости .

116. Это поднимает вопрос о том, может ли достаточно широкое значение термина Turkluk (турецкость) снизить, как это указано заявителями, доступность и предсказуемость рассматриваемых юридических норм. В той мере, в которой Кассационный суд трактовал данное выражение как включающее все ценности и привычки лиц турецкого этнического происхождения, что противоречит понятию "турка", предусмотренному Конституцией, которое охватывает всех жителей без какого-либо разделения по этническому происхождению или религии, Европейский Суд считает, что могут возникнуть серьезные сомнения в возможности предвидения для заявителя Фырата Динка уголовного преследования с точки зрения статьи 301 Уголовного кодекса. Однако учитывая вывод, который он сделал относительно необходимости вмешательства (см. § 136 настоящего Постановления), Европейский Суд заключает, что отсутствует необходимость в разрешении этого вопроса.

(b) "Законная цель"

117. По мнению властей Турции, вмешательство имело как минимум законную цель поддержания общественного порядка. Заявители оспаривали этот довод.

118. Европейский Суд сразу отмечает, что отсутствие защиты жизни заявителя Фырата Динка, журналиста, находившегося под угрозой за выражение своего мнения, не может отвечать какой-либо законной цели. Тем не менее из постановления Кассационного суда следует, что законодатель и уголовные суды Турции считали, что дискредитация институтов республики может представлять собой угрозу общественному порядку. В том, что касается обвинительного приговора, вынесенного на этом основании в отношении заинтересованного лица, Европейский Суд выражает глубокие сомнения в том, является ли цель помешать дискредитации государственных органов, связанной с "защитой общественного порядка" в отсутствие подстрекательства со стороны заявителя к использованию насилия. Следовательно, Европейский Суд считает, что данный вопрос тесно связан с вопросом о необходимости вмешательства (см. §§ 119 и последующие настоящего Постановления).

(c) "Необходимо в демократическом обществе"

119. Остается определить, было ли вмешательство "необходимо" для достижения этих целей.

(i) Стороны

120. Заявители утверждали, что темы, затронутые Фыратом Динком в спорных статьях, касались вопросов всеобщего интереса. По их мнению, суды по уголовным делам должны были принять во внимание совокупность рассматриваемых статей, а также личность Фырата Динка, и отметили тот факт, что он всегда действовал для укрепления дружеских связей между турками и армянами. По словам заявителей, нет ничего более нормального, чем известный журналист, принадлежащий к меньшинству, признанному Лозаннским мирным соглашением, который высказывался по вопросам идентичности этого меньшинства. Создание демократического климата, в котором члены меньшинства могут высказываться по своим повседневным проблемам, должно быть одним из позитивных обязательств государств в плане свободы выражения мнения. Но государственные органы путем судебного преследования и осуждения Фырата Динка за оскорбление турецкости дали сигнал ультранационалистическим кругам о том, что члены меньшинств, обсуждавшие эти вопросы, были врагами государства. Данный сигнал, очевидно полученный ультранационалистическими кругами, привел к убийству Фырата Динка.

121. Власти Турции считали, что высказывания, сделанные заявителем в серии рассматриваемых статей, относятся к категории разжигающих ненависть, поскольку суды по уголовным делам признали их искажающими, унижающими и оскорбляющими турецкость . Наказание высказываний, призванных разжигать ненависть на основе дискриминации по признаку религии или национальности, будет отвечать настоятельной общественной необходимости и будет необходимым в демократическом обществе.

122. Власти Турции, кроме того, утверждали, что позитивное обязательство государства в вопросе свободы выражения мнения не распространяется на высказывания, разжигающие ненависть, или на действия, наносящие вред общественному порядку. Напротив, пресечение высказываний, разжигающих ненависть, и обеспечение системы защиты пострадавших от такого рода высказываний составляют часть обязанностей государства, вытекающих из международных норм, включая резолюции Комитета министров Совета Европы.

(ii) Общие принципы

123. Европейский Суд напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества. С учетом пункта 2 статьи 10 Конвенции свобода выражения мнения распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство государству или любой части его населения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии" (Prager and Oberschlick v. Austria) от 26 апреля 1995 г., § 38, Series A, N 313, Постановление Европейского Суда по делу "Кастельс против Испании" (Castells v. Spain) от 23 апреля 1992 г., § 42, Series A, N 236, Постановление Европейского Суда по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., § 49, Series A, N 24, и Постановление Европейского Суда по делу "Йерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., § 37, Series A, N 298).

124. Пресса играет заметную роль в демократическом обществе: хотя она не должна выходить за определенные рамки, особенно что касается репутации, ее обязанность, тем не менее, заключается в распространении способом, совместимым с ее обязанностями и ответственностью, информации и идей по всем вопросам, представляющим всеобщий интерес (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 1997 г. по делу "Де Хаэс и Гийселс против Бельгии" (De Haes and Gijsels v. Belgium) от 24 февраля 1997 г., § 37, Reports 1997-I). Журналистская свобода распространяется на возможное использование в определенной степени преувеличений или даже провокации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии", § 38).

125. В целом "необходимость" любого ограничения свободы выражения мнения должна быть исчерпывающим образом установлена. Несомненно, в первую очередь внутригосударственные власти должны решать вопрос о том, имеется ли "настоятельная общественная необходимость", способная оправдать ограничение, и для этого они пользуются определенной свободой усмотрения. Когда речь идет о прессе, как в настоящем деле, свобода усмотрения на внутригосударственном уровне ограничена интересом демократического общества в обеспечении и поддержании свободы прессы. Аналогично этому интересу должен придаваться значительный вес при решении вопроса о том, было ли ограничение соразмерно преследуемой законной цели, как того требует пункт 2 статьи 10 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фрессоз и Руар против Франции" (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, § 45, ECHR 1999-I).

126. При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не замена собой внутригосударственных властей, а проверка на основании статьи 10 Конвенции решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения. Для этого Европейский Суд должен рассмотреть обжалуемое вмешательство с учетом всех обстоятельств дела и решить, являются ли причины, приведенные внутригосударственными властями для его обоснования, "относимыми и достаточными" (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Гудвин против Соединенного Королевства" (Goodwin v. United Kingdom) от 27 марта 1996 г., § 40, Reports 1996-II). Осуществляя эту задачу, Европейский Суд обязан убедиться, что внутригосударственные власти применяли стандарты, которые соответствовали принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции и, кроме того, что они основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джейлан против Турции" (Ceylan v. Turkey), жалоба N 23556/94, § 32, ECHR 1999-IV).

(iii) Оценка фактов и применение общих принципов в настоящем деле

127. Спорные утверждения заявителя Фырата Динка составляли часть серии статей, касающихся вопросов идентичности армянской диаспоры. Эта серия, опубликованная в двуязычной турецко-армянской газете, была написана и в форме размышлений на тему исторических событий, касающихся армян, в частности, событий 1915 года, и в форме политической речи как по содержанию, так и по использованным выражениям в той степени, в которой предлагались решения для членов диаспоры пересмотреть их идентичность.

128. Европейский Суд отмечает в первую очередь, что, как было указано генеральным прокурором Кассационного суда в его надзорной жалобе, совокупное исследование серии статей, в которой заявитель использовал спорное выражение, ясно показывает, что он назвал "ядом" "восприятие турок" армянами, а также "одержимость" армянской диаспоры по поводу признания турками событий 1915 года геноцидом. Он констатировал, что Фырат Динк утверждал, что эта одержимость, которая заставляла армян чувствовать себя "жертвами", отравляла жизнь членов армянской диаспоры и мешала им развивать свою идентичность на здоровой основе. Европейский Суд делает вывод, вопреки аргументам властей Турции, что эти заявления, которые вовсе не были нацелены на "турок", не могут считаться разжиганием ненависти.

129. Европейский Суд отмечает, что Кассационный суд пришел к другому выводу, а именно, что выражение "яд", использованное Фыратом Динком, относится к "турецкой крови". Чтобы прийти к данному выводу, Кассационный суд опирался на другие утверждения заявителя: Фырат Динк также использовал в своем анализе турецко-армянских взаимоотношений такие понятия, как "паранойя" и "травматизм", он утверждал, что "никогда не рано оставить каждого наедине со своей совестью" и что "принятие или непринятие реальности (геноцида) зависит главным образом от совести каждого, истоки которой находятся в нашей человеческой идентичности и общечеловеческих ценностях", в заключение Фырат Динк сделал вывод о том, что "те, кто принимают реальность, очищают подобным образом свою человечность".

130. Чтобы увидеть, как Кассационный суд на основании указанных фактов пришел к выводу об "оскорблении турецкости " со стороны Фырата Динка, Европейский Суд исследует, каким образом Кассационный суд интерпретирует это последнее выражение. Он отмечает, что, по мнению Кассационного суда, турецкость относится к одному из составных элементов государства, человеческому элементу, а именно к "турецкой нации". Так, турецкостью будет являться "совокупность национальных и нравственных ценностей, состоящих из человеческих, религиозных и исторических ценностей, так же как и из национального языка, национальных чувств и национальных традиций".

131. Европейский Суд отмечает, что то, каким способом Кассационный суд интерпретировал понятие турецкости в рамках настоящего дела, имело двойной эффект с точки зрения интересов, которые статья 301 Уголовного кодекса Турции (или статья 159 старого Уголовного кодекса) призвана защищать. Во-первых, в результате ссылки на "турецкую нацию" как на один из составных элементов государства турецкость приравнивалась к самому государству, поскольку оно фактически проявляется в политике, проводимой его властями, и в действиях его институтов. Во-вторых, ограничивая турецкость традиционно турецкими религиозными, историческими и языковыми аспектами, определение, данное Кассационным судом, исключает любые религиозные, языковые или этнические меньшинства, признанные или нет международными договорами, из понятия турецкости .

132. Европейский Суд считает, что такая трактовка понятия турецкости , или турецкой нации стала для Кассационного суда символом конкретной политики государственных институтов по конкретному вопросу идентичности армянского меньшинства. Следовательно, любая критика, направленная против этой политики, или, другими словами, против официального мнения по данному вопросу, может рассматриваться как "искажающая, унижающая и оскорбляющая" турецкость или турецкую нацию. В свете этих замечаний Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле Кассационный суд, осудив заявителя за его высказывания, косвенно наказал его за критику институтов государственной власти, отрицающих геноцид, связанный с событиями 1915 года.

133. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции предоставляет мало возможностей для ограничения свободы выражения мнения в сфере политических высказываний или дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу "Уингроув против Соединенного Королевства" (Wingrove v. United Kingdom) от 25 ноября 1996 г., § 58, Reports 1996-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Сехер Караташ против Турции" (Seher Karatas v. Turkey) от 9 июля 2002 г., жалоба N 33179/96, § 37). Далее, границы допустимой критики шире в отношении правительства, чем в отношении частного лица или даже политика. Более того, главенствующее положение, занимаемое правительством, требует от него ограниченного использования уголовных разбирательств, особенно если доступны иные средства для ответа на необоснованные нападки и критику со стороны оппозиции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инджал против Турции" (Incal v. Turkey) от 9 июня 1998 г., § 54, Reports 1998-IV). Наконец, когда подобные замечания содержат призывы к применению насилия против гражданина, представителя власти или части населения, власти страны пользуются более широкой свободой усмотрения, рассматривая вопрос о необходимости вмешательства в осуществление свободы выражения мнения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джейлан против Турции", § 34).

134. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что серия рассматриваемых статей, прочитанная в целом, не призывает ни к применению насилия, ни к военному сопротивлению, ни к восстанию, что, по его мнению, является важным элементом, который необходимо принять во внимание.

135. Даже если этот элемент не является определяющим, Европейский Суд также учитывает тот факт, что Фырат Динк высказывался как журналист и главный редактор двуязычной турецко-армянской газеты, обращаясь к вопросам, связанным с армянским меньшинством, в рамках своей роли активного участника турецкой политической жизни. Хотя Фырат Динк выражал свое негодование по отношению к позиции отрицания событий 1915 года, он только высказывал свои идеи и мнения по вопросу, бесспорно связанному с общим интересом в демократическом обществе. Европейский Суд утверждает, что в таком обществе важно, чтобы начатые дискуссии, связанные с историческими фактами особой значимости, могли проходить свободно (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Гиневски против Франции" (Giniewski v. France), жалоба N 64016/00, § 51, ECHR 2006-I). У Европейского Суда также есть возможность отметить, что "поиск исторической правды является неотъемлемой частью свободы выражения мнения" и что "невозможно оценивать" по существу исторический вопрос, дискуссия по которому еще продолжается (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Шови и другие против Франции" (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, § 69, ECHR 2004-VI). Более того, по мнению Европейского Суда, статьи, написанные Фыратом Диком, не носили "безосновательно оскорбляющий" или обидный характер, и они не порождали ни неуважение, ни ненависть.

136. Из этого следует, что факт признания Фырата Динка виновным в оскорблении турецкости не отвечает какой-либо "настоятельной общественной потребности", одному из главных условий, оправдывающих вмешательство в свободу выражения мнения в демократическом обществе.

(iv) Позитивные обязательства государства

137. В ответ на жалобы других заявителей, согласно которым осуждение Фырата Динка сделало его мишенью для ультранационалистических групп, которые в итоге его убили, Европейский Суд повторяет свое соображение, касающееся позитивного обязательства государства в вопросе свободы выражения мнения (см. § 106 настоящего Постановления). Он считает также, что позитивные обязательства в этой области предполагают, помимо прочего, что государства должны создавать, устанавливая эффективную систему защиты авторов и журналистов, благоприятную среду для участия в общественных дебатах всех заинтересованных лиц, которая бы позволила им без страха выражать свои мнения и идеи, даже если они идут вразрез с мнениями, поддерживаемыми официальными властями или представителями значительной части общественности, даже если они раздражают или шокируют последних.

138. В этом контексте Европейский Суд повторяет свои доводы, касающиеся особых обстоятельств дела, оказывающих влияние на статус жертвы заявителя Фырата Динка, изложенные в § 107 настоящего Постановления. Он считает, что в данных обстоятельствах неисполнение силами правопорядка своей обязанности по защите жизни Фырата Динка от нападения со стороны членов ультранационалистической группы (см. § 75 настоящего Постановления) усугубил обвинительный приговор, вынесенный судами по уголовным делам в отсутствие настоятельной общественной потребности (см. § 136 настоящего Постановления), a также повлек за собой со стороны властей Турции неисполнение позитивных обязательств в отношении свободы выражения мнения заявителем.

(v) Выводы относительно свободы выражения мнения Фырата Динка

139. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу о том, что подтверждение обвинительного приговора в отношении Фырата Динка судами по уголовным делам, взятое отдельно или в совокупности с отсутствием мер по его защите против смертельного нападения ультранационалистических активистов, составляло необоснованное вмешательство в его право на свободу выражения мнения.

Таким образом, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

140. Учитывая предоставленные ему доводы и вывод о нарушении статьи 10 Конвенции, сделанный им, Европейский Суд полагает, что жалобы на основании статей 6, 7 и 14 Конвенции не поднимают вопросов факта и права, требующих отдельного рассмотрения.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции

141. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

142. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

143. Европейский Суд напоминает, что это положение требует, чтобы внутригосударственная система обеспечивала наличие эффективного средства правовой защиты, которое бы позволяло национальному органу рассматривать по существу доказуемые жалобы на основании Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Z и другие против Соединенного Королевства" (Z and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95, § 108, ECHR 2001-V). Цель этого положения заключается в предоставлении средства, с помощью которого лица могут получить на внутригосударственном уровне надлежащую компенсацию в связи с нарушением их конвенционных прав, до того как они будут вынуждены обратиться к механизму подачи международной жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 152, ECHR 2000-XI).

144. По делам, которые касаются жалоб на основании статьи 2 Конвенции, понятие эффективного средства правовой защиты на основании статьи 13 Конвенции требует, помимо выплаты компенсации в необходимых случаях, проведения тщательного и эффективного расследования, ведущего к установлению и наказанию ответственных лиц и обеспечивающего эффективный доступ семьи к процедуре расследования. С этой точки зрения требования статьи 13 Конвенции являются более широкими, чем процессуальное обязательство по проведению эффективного расследования, вытекающее из статьи 2 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции", § 107). Европейский Суд может прийти к выводу о том, что заявитель не располагал эффективным средством правовой защиты, если ему было отказано в возможности установления ответственности за обжалуемые факты и, соответственно, предъявления требования о соответствующей компенсации путем вступления в разбирательство по уголовному делу или обращения в гражданские или административные суды. Иными словами, имеется конкретная и тесная процессуальная связь между уголовным расследованием и средствами правовой защиты, доступными заявителям в рамках правовой системы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерйылдыз против Турции", § 148).

145. Что касается выводов Европейского Суда по жалобе на основании статьи 2 Конвенции, можно лишь заключить, что они являются "относимыми" для целей статьи 13 Конвенции. Заявители, таким образом, должны были иметь возможность использовать средства правовой защиты, эффективные как в теории, так и на практике, то есть способные привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за упущения и небрежность в защите жизни Фырата Динка, и предоставлению компенсации.

Отсутствие эффективного уголовного расследования в отношении вышеупомянутых событий, следовательно, также приводит Европейский Суд к установлению нарушения статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, поскольку заявители были лишения доступа к иным средствам правовой защиты, возможным в теории, таким как иск о возмещении вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Камер Демир и другие против Турции" (Kamer Demir and Othersv. Turkey) от 19 октября 2006 г., жало ба N 41335/98, §§ 52 55).

IV. Применение статьи 41 Конвенции

146. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд Европейский объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

147. Заявители требовали в качестве компенсации причиненного им морального вреда 500 000 евро из-за нарушения свободы выражения мнения Фырата Динка и 500 000 евро вследствие уклонения властей от защиты его жизни. Они отметили, что все члены семьи испытывали страдания в связи с тем фактом, что вследствие данного осуждения Фарат Динк выступил в глазах общественности врагом турок и лицом, совершившим ксенофобский поступок, против чего заявитель боролся всю жизнь.

148. Власти Турции считали эти суммы чрезмерными и необоснованными.

149. Европейский Суд напоминает свой вывод о том, что власти не защитили в достаточной степени жизнь Фырата Динка от нападения со смертельным исходом со стороны ультранационалистов, о котором они были осведомлены, в нарушение материально-правового обязательства на основании статьи 2 Конвенции (см. § 75 настоящего Постановления), не провели расследование или не предложили иных эффективных средств правовой защиты в связи с халатным отношением властей к защите жизни Фырата Динка в нарушение процессуального обязательства, предусмотренного статьей 2 Конвенции (см. § 91 настоящего Постановления), и в нарушение статьи 13 Конвенции (см. § 146 настоящего Постановления), и что подтверждение обвинительного приговора в отношении Фырата Динка по делу об оскорблении турецкости само по себе или во взаимосвязи с отсутствием мер по его защите от убийства, организованного ультранационалистами, составляло нарушение его свободы выражения мнения вопреки статье 10 Конвенции (см. § 139 настоящего Постановления).

150. В обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд считает необходимым присудить совместно заявителям Рахили, Делалу, Арату и Сере Динк 100 000 евро. Кроме того, Европейский Суд присуждает заявителю Хасрофу Динку 5 000 евро.

B. Судебные расходы и издержки

151. Заявители также требовали 84 150 евро в качестве компенсации юридических гонораров, что соответствовало 255 часам работы в разбирательствах во внутригосударственных судах и в Европейском Суде по всем пяти жалобам. Они просили, прилагая подробные подтверждающие документы, 3 595 евро в возмещение различных расходов. Заявители отметили, что договоры на оказание юридической помощи, заключенные ими с адвокатом, содержат условие о том, что адвокаты получат сумму, эквивалентную 15% от компенсации, присужденной заявителям Европейским Судом.

152. Власти Турции считали, что гонорар является чрезмерным и необоснованным, и утверждали, что необходимо изучить соответствующую книгу расчетов коллегии адвокатов г. Стамбула.

153. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая представленные ему документы и вышеупомянутые критерии, Европейский Суд считает разумным присудить заявителям 28 595 евро в качестве компенсации всех расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

154. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать предварительные возражения властей Турции и отклонили их;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

7) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статей 6, 7 и 14 Конвенции;

8) постановил, что:

a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в турецкие лиры по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 100 000 евро (сто тысяч евро) совместно заявителям Рахили, Делалу, Арату и Сере Динк и 5 000 евро (пять тысяч евро) Хасрофу Динку в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанные суммы;

(ii) 28 595 евро (двадцать восемь тысяч пятьсот девяносто пять евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек заявителям совместно, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 сентября 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стенли Найсмит Секретарь Секции Суда

Франсуаза Тюлькенс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается особое мнение судьи Андраша Шайо, к которому присоединилась судья Нона Цоцория.

Совпадающее особое мнение судьи Андраша Шайо, к которому присоединилась судья Нона Цоцория
(Перевод)* (* Так в тексте (примеч. редактора).)

Я согласен с выводом Европейского Суда о том, что имело место нарушение права на жизнь и права на свободу выражения мнения Фырата Динка, однако я пришел к этому выводу, основываясь на соображениях, несколько отличающихся от мотивировки настоящего Постановления.

A. Что касается статуса жертвы и обязательств государства, статья 10 Конвенции

Из § 106 настоящего Постановление следует, что статус жертвы Динка связан с позитивными обязательствами государства по поводу защиты свободы выражения мнения. Мотивировка, по-видимому, следующая: убийство Динка связано с его осуждением, и, таким образом, неисполнение государством позитивных обязательств в соответствии со статьей 10 Конвенции породило статус жертвы. По причинам, которые раскрою далее, я не думаю, что имелись позитивные обязательства, следующие из статьи 10 Конвенции в этом деле, кроме того, Европейский Суд нуждался в данной мотивировке, чтобы отвергнуть возражение властей Турции по поводу статуса жертвы заявителя. Власти Турции утверждали, что дело, переданное в суд первой инстанции после завершения разбирательства в Кассационном суде, было прекращено вследствие смерти обвиняемого.

Динк является жертвой, во-первых, потому, что постановление Кассационного суда, осудившего заявителя, должно было быть исполнено судом первой инстанции. Таким образом, оно имело окончательный характер. Во-вторых, власти Турции не могли опираться на факт (смерть), вытекающий из неисполнения государством позитивного обязательства по защите жизни заявителя в соответствии со статьей 2 Конвенции.

Европейский Суд выразил мнение о том, что государство имело позитивное обязательство по защите издания или журналиста. Согласно §§ 107-108 настоящего Постановления убийство Фырата Динка частично было обусловлено решением Кассационного суда и частично тем, что ультранационалистическим группам было разрешено участвовать в уголовном разбирательстве. Европейский Суд заключает, что "подтверждение вины Фырата Динка Кассационным судом, как таковое или в совокупности с отсутствием мер защиты против нападений ультранационалистических активистов, составляло вмешательство в осуществление его права на свободу выражения мнения, защищенного пунктом 1 статьи 10 Конвенции". Вопрос заключается не в нарушении статьи 10 Конвенции, а в статусе жертвы Динка, который власти Турции оспаривали, утверждая, что кассационное постановление не имело последствий.

Однако меня беспокоит приближение, с которым Европейский Суд связывает нарушение статей 10 и 2 Конвенции с деятельностью групп "ультра националистов". Вот установленные им факты: протесты и угрожающие письма после статьи о дочери Ататюрка принадлежат ультранационалистическим активистам. Тем не менее ничто не указывает на то, что эти протесты имели незаконный или угрожающий характер. За еще одним полностью законным событием, направленным против Фырата Динка, последовала жалоба члена той же группы и членов ультранационалистических движений, выдвинутая на суде. Через три года и через шесть месяцев после осуждения Фырат Динк был убит ультранационалистическим активистом. Те же ли самые ультранационалистические активисты, участвовавшие в протестах против Фырата Динка, подстрекали к его убийству? Кроме того, никто не знает, стояли ли за этими различными действиями одна или несколько групп.

Чтобы определить статус жертвы Фырата Динка, Европейский Суд принял во внимание тот факт, что кассационное решение представило общественному мнению, особенно ультранационалистическим группами, это лицо как оскорбляющее всех лиц турецкого происхождения. Но заговор по поводу его убийства датируется, по крайней мере, 2006 годом (см. § 33 настоящего Постановления), и полиция была о нем осведомлена. Связь между планированием преступления и приговором, с одной стороны, и подготовительным этапом заговора и убийством, с другой стороны, не прояснена. Я не могу заключить, что осуждение частично ответственно за убийство, а тем более что оно являлось частью нарушения позитивных обязательств государства по защите прессы.

Кроме того, я согласен с данным в настоящем Постановлении толкованием позитивных обязательств государства по защите свободы выражения мнения и созданию благоприятной среды для участия в публичных дебатах всех заинтересованных лиц.

Я разделяю выраженную большинством озабоченность относительно нападений на журналистов и их запугивания. Однако при особых обстоятельствах дела эти частные действия (события, состав участников процесса) были законными. Поскольку они произошли после публикации данных статей, они не могли приводить к цензуре. Конечно, государство должно создать систему эффективной защиты выражения мнения. Кроме того, власти должны принять конкретные защитные меры перед лицом запугивания со стороны отдельных лиц, направленного против деятельности прессы (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Ёзгур Гюндем" против Турции" (Ozgur Gundem v. Turkey), жалоба N 23144/93, ECHR 2000-III). Но когда речь идет о позитивных обязательствах в соответствии со статьей 10 Конвенции, следует быть осторожным, что бы не перейти к патернализму. Позитивная сторона защиты прессы должна отражать ограничения свободы выражения мнения. Например, любая критика прессы может повлечь защитные меры в пользу прессы (конечно, в первую очередь проправительственной прессы). Злоупотребления государства часто совершаются во имя позитивных обязательств. В контексте статьи 10 Конвенции эти обязательства должны быть связаны с конкретным журналистом. Когда жизнь журналистов находится под угрозой, обязанность защиты сливается с позитивными обязательствами государств в соответствии со статьей 2 Конвенции, которая имеет конкретное содержание в двух отношениях:

- так же, как и преступления, имеющие расистский мотив, требующий специальных следственных обязанностей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, ECHR 2005-VII), убийство, мотивированное желанием заставить замолчать журналиста, также влечет специальные обязательства по проведению сопоставимых расследований согласно принципам дела "Шечич против Хорватии" (Secic c. Croatia) (жалоба N 40116/02, ECHR 2007-VI), касавшегося нападения с расистским мотивом;

- что касается превентивных мер, я полагаю, что любая угроза причинения вреда физической неприкосновенности журналистов должна восприниматься серьезно и презюмироваться как реальная. Журналист, который является субъектом, должен пользоваться более высокой степенью защиты властей с учетом вероятности этой угрозы и общего интереса, сопутствующего мерам в соответствии со статьей 10 Конвенции (любое нападение на прессу составляет общее сдерживание). Иными словами, защита физической неприкосновенности журналистов не относится к дискреции министра, как, по-видимому, подразумевают власти Турции (см. оценочный доклад 138/23, p. 33 комментарии властей).

B. Что касается статьи 10 Конвенции

Большая часть постановлений Европейского Суда по статье 10 Конвенции содержит всеобъемлющий анализ вопросов пропорциональности, но в некоторых делах, как в настоящем, подобный подход не является лучшим способом защитить свободу выражения мнения. Обстоятельственная основа такого анализа заключается в том, что любое лицо, желающее воспользоваться свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции, постоянно подвергается соблазну самоцензуры. Когда она подлежит произвольным правовым ограничениям, слишком широким или неопределенным, она может повлечь преследование и сводиться к надежде на то, что внутригосударственный орган или Европейский Суд оценит непропорциональное наказание. Но невозможно заранее догадываться о том, что будет считаться "непропорциональным". Например, лицо, приговоренное к небольшому штрафу, не может выиграть дело в связи с высказываниями, которые в иных делах пользовались бы защитой статьи 10 Конвенции. Если оно освобождено от ответственности или приговорено к небольшому штрафу, преследование избегнет радара Европейского Суда, даже если эти преследования составляют "наказание" в смысле серьезного неудобства. Отсюда явление самоцензуры, немногие желают подвергнуться судебному преследованию.

С учетом вышеизложенного и предрасположенности статьи 301 Уголовного кодекса Турции к облегчению злоупотреблений я полагаю, что применимое положение этой статьи не преследует законную цель, признаваемую Конвенцией, которая устанавливает ограничение свободы выражения мнения. Если Европейский Суд выразил сомнения в существовании проблем публичной политики, я со своей стороны не вижу в деле оснований для оправдания криминализации очернения "турецкости" . Если закон нарушает свободу выражения мнения, как в настоящем деле, мы не должны создавать впечатление, что только непропорциональное бремя, вызванное его применением в деле и повлекшее спорное ограничение, составляет нарушение Конвенции. При таком виде законодательства нет необходимости в полной проверке пропорциональности для определения того, "было ли вмешательство" необходимым для "преследования предполагаемой цели". Кроме того, статья 301 Уголовного кодекса Турции неприемлема потому, что она не может считаться отвечающей требованию предсказуемости, в действительности она не дала ориентиров или толкования, которые заставили Кассационный суд пренебречь определенностью.

Я не вижу, каким образом факт очернения турецкой идентичности может подпадать под ограничения, предусмотренные пунктом 2 статьи 10 Конвенции. Власти Турции ссылались на поддержание общественного порядка без дальнейшего уточнения. Как при обычных обстоятельствах дискредитированные институты могут умалять общественный порядок? Здесь мы можем только догадываться. Даже преувеличенные или оскорбительные описания недостатков деятельности публичных органов охватываются дискуссией по вопросам общего интереса, и я не вижу, как можно утверждать, что они могут повлечь насилие или нарушения общественного порядка, не говоря уже о требовании доказать, что они имеют признанный характер. Если интерес общественного порядка основан на идее о том, что предполагаемая атака на "турецкость" дискредитирует "публичные органы", то следует оценить этот умозрительный довод и отклонить его без дальнейшего анализа.

Я предвижу два других возможных объяснения, относящихся к общественному порядку, ни одно из которых не удовлетворяет меня. Во-первых, можно доказывать, что оскорбление турецкости является тяжким проступком, на который многие люди могут реагировать насилием (в некоторых частях Индии оскорбление религиозного символа неминуемо влечет беспорядки). Иными словами, могут существовать специфические обстоятельства, когда оскорбление, направленное против группы, может спровоцировать насильственную реакцию: в подобном случае речь идет об особой форме призыва к насилию. Но в отсутствие такого толкования со стороны судебных органов (которое в любом случае было бы весьма проблематичным) и полагая, что власти Турции не доказали, что ситуация в Турции была столь отчаянной, что невозможно было избежать насилия и мятежей, я считаю, что довод, относящийся к общественному порядку, является неприемлемым.

Возможно, некоторые лица были оскорблены работами Фырата Динка, если они решили убить его, но это не может служить относимым соображением. Власти обязаны были предотвратить убийство. Свободе выражения мнения и демократии настал бы конец, если бы властям страны было разрешено заставлять умолкнуть лиц, выступающих публично, просто отказываясь выделять ресурсы на защиту общественного порядка и безопасности. Обида, даже если она вызвана конкретными словами, сама по себе не является фактором, порождающим насилие, и нельзя вменять потенциальные беспорядки авторам этих слов в случаях, когда предполагаемые беспорядки действительно вызваны несогласием адресатов высказываний. Допущение того, что могущие возникнуть обиды, беспорядки или мятежи будут представлять собой законное основание для ограничения свободы выражения мнения, приравнивалось бы к предоставлению права вето, которое бы позволяло деструктивным и склонным к насилию группам, не согласным с лицом, полагающимся на свободу выражения мнения, навязывать свое видение допустимых высказываний. Если у государства имеется позитивное обязательство в этом отношении, оно фактически относится к предотвращению цензуры со стороны таких групп. Правопорядок должен защищаться от склонных к насилию адресатов публичных высказываний, а не от их автора.

Третье определение общественного порядка может связываться с "конституционным строем", устройством государственных дел, соответствующим ценностям, провозглашенным в Конституции. Например, признание полигамных браков противоречило бы общественному порядку, поскольку не могло бы согласоваться с конституционными ценностями брака, равенства и так далее в данном обществе. В этом отношении можно допустить утверждение, что ценности турецкости обращаются к конституционному нравственному порядку. Но свобода выражения мнения распространяется на критику конституционных ценностей, кроме случаев, когда она действительно имеет целью подрыв системы. Кроме того, защита ценностей, абстрактного понятия не может иметь основу в уголовном законе, и чувствительные моменты, относящиеся к этим ценностям, в частности, национальная идентичность, как она выражена в Конституции, не относятся к числу признаваемых оснований для ограничения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Вайнаи против Венгрии" (Vajnai v. Hungary) от 8 июля 2008 г., жалоба N 33629/06).

Кассационное решение приводит другие мотивы ограничения. Оно ссылается на "унижающую достоинство фразу, использованную... со злым умыслом, состоящим в унижении турок". Можно утверждать, что защита турецкости, турок или турецкой нации является частью защиты прав иных лиц, а именно чести (или достоинства?) всех членов общества.

По моему мнению, постановление Кассационного суда предполагает, что высказывания Динка составляли атаку на коллективную идентичность (затрагивая права других, как и общественный порядок). С учетом того факта, что данное сообщество состоит из множества индивидов, немыслимо, чтобы репутация одного из его членов умалялась в глазах его соотечественников в связи с презрительным отношением к тому, что власти или большая часть общества считали существенным для общества. Хотя словесные нападки умаляют достоинство членов группы, как правило, крайне маловероятно, что степень причиненного вреда потребует вмешательства уголовного закона, если диффамационные высказывания не направлены против ясно узнаваемых членов группы. Шокирующие мнения пользуются защитой, даже если они затрагивают коллективную репутацию. Предполагаемые негативные последствия загадочного "оскорбления турецкости" касаются только личности. Кроме случаев крайне специфического толкования, дискредитация, такая как умаление национальной идентичности, не относится к сфере прав иных лиц и, следовательно, опять же не является законным основанием для ограничения прав на основании Конвенции.

Наиболее оскорбительным значением, которое может быть приписано мнению Динка, если следовать запутанной логике Кассационного суда, является то, что турки в сознании армян связаны с отравленной кровью. Оскорбление турецкости, таким образом, вытекает из слова "отравленный", приписываемого туркам (забудем, что заявитель вел речь о параноидном восприятии армян). Однако необходимо посмотреть, каким образом права иных лиц включают право на уважение сообщества. Тот, кто стоит за турецкостью, является частью турецкого общества, которое было оскорблено. Как указал Кассационный суд, "сообщество, которое защищает другое сообщество, не может быть защищено свободой выражения мнения (см. § 28 настоящего Постановления). Защита, критика или агрессивные выражения, адресованные той или иной части турецкого общества, относящиеся к серьезному преступлению оскорбления турецкости, объявлены неправомерными Кассационным судом (пленумом по уголовным делам). В то же время нет доказательств того, как позиция лица по данному вопросу (которой придерживался заявитель) может приравниваться к нарушению человеческих и исторических ценностей турецкости и, следовательно, права на уважение стоящего за ней сообщества. Подобное объявление, разумеется, не похоже на оправдание ненависти в отношении узнаваемых лиц (или даже в отношении простого факта принадлежности к указанной группе). Напротив, статья призывает не использовать негативные стереотипы. Хотя Европейский Суд должен уважать толкование и юридическую квалификацию внутригосударственных судов, я должен признать, что толкование Кассационного суда граничит с произволом (как отмечено в ряде экспертных заключений и особых мнений).

Европейский Суд постановил, что словам Фырата Динка было приписано значение, заключавшееся в том, что он осуществлял нападки на политику государства и его институтов по отношению к армянскому сообществу. Отсюда он заключил в свете статьи 310 Уголовного кодекса Турции, что "в результате ссылки на "турецкую нацию" как на один из составных элементов государства, турецкость приравнивалась к самому государству, поскольку оно фактически проявляется в политике, проводимой его властями, и в действиях его институтов" (см. § 131 настоящего Постановления). Единственным основанием для подобного прочтения решения Кассационного суда является то, что каким-то образом государство связано с турецкой нацией, когда эти два понятия находятся в одном предложении: "по мнению Кассационного суда, турецкая идентичность относится к одному из составных элементов государства, человеческому элементу, а именно к "турецкой нации"" (см. § 130 настоящего Постановления). Я с трудом усматриваю здесь связь.

Таким образом, я не могу согласиться с выводом Европейского Суда о том, что "в настоящем деле Кассационный суд, осудив заявителя за его высказывания, косвенно наказал его за критику институтов государственной власти, отрицающих геноцид, связанный с событиями 1915 года (см. § 132 настоящего Постановления). В действительности Кассационный суд заключил, что анализ "событий" 1915 года пользовался защитой свободы выражения мнения. В конечном счете Динк лишь говорил о том, что "проблема отравления" должна решаться на основе общечеловеческих ценностей гуманизма и согласно совести каждого". То, что Кассационный суд поддерживал исключительно официальную позицию по всем другим тезисам, повлекло привлечение к ответственности за разновидность личного мнения (которое предоставляет вопрос квалификации такого серьезного преступления, как геноцид совести каждого). Но диктат исключительно государственного мышления в дискуссиях не может согласовываться со свободой выражения мнения.