Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 апреля 2010 г. Дело "Абдурашидова (Abdurashidova) против Российской Федерации" (жалоба N 32968/05) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Абдурашидова (Abdurashidova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 32968/05)

Постановление Суда

Страсбург, 8 апреля 2010 г.

По делу "Абдурашидова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 18 марта 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 32968/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Зулпой Абдурашидовой (далее - заявительница) 22 июля 2005 г.

2. Интересы заявительницы представляли юристы Центра содействия международной защите, неправительственной организации, зарегистрированной в г. Москве. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а впоследствии новым Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 22 апреля 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1978 году. Она проживала в селе Солнечное Хасавюртовского района Дагестана (Российская Федерация). В настоящее время она проживает за границей после обращения за предоставлением убежища. Заявительница является матерью Суммаи (допускается также написание Сумая) Абдурашидовой, 1998 года рождения.

A. События 14 марта 2005 г.

1. Версия заявительницы

6. Около 5.30 14 марта 2005 г. примерно 50 человек на двух БТР (бронетранспортерах) и белом автомобиле ВАЗ-2121 "Нива" с регистрационным знаком 008 26 прибыли в дом заявительницы в Солнечном.

7. Мужчины были вооружены и имели портативные радиостанции. Они не представились и не предъявили каких-либо документов. Заявительница подумала, что они являются государственными служащими. Представляется, что служащие* (* В оригинале Европейский Суд условно использует термин "военнослужащие", в том числе (§§ 22-23 настоящего Постановления) по отношению к сотрудникам РОВД (прим. переводчика).) прибыли для задержания мужа заявительницы и двоих мужчин, пребывавших в доме в эту ночь. Люди вторглись в дом заявительницы и открыли огонь. Муж заявительницы крикнул военнослужащим: "Не стреляйте! В доме дети". Несмотря на предупреждение, военнослужащие продолжали стрельбу. Они вывели мужа заявительницы на улицу; трое детей заявительницы находились в своих комнатах, а заявительница находилась в коридоре.

8. Во время стрельбы двое сыновей заявительницы Билал (1997 года рождения) и Ильяс (2002 года рождения) выбежали из своих спален в коридор. В какой-то момент Билал выбежал из спальни своей сестры, крича, что Суммая ранена и истекает кровью. По-видимому, Суммая Абдурашидова была ранена осколком снаряда гранатомета.

9. Заявительница попыталась войти в комнату своей дочери, но военнослужащие вытолкнули ее из дома во двор. Когда заявительница просила их разрешить ей войти внутрь, военнослужащие запретили ей это под угрозой оружия. Она была вынуждена лечь на землю, положив руки за голову.

10. Когда стрельба стихла, их сосед И.И. отправился в дом и вынес тело Суммаи Абдурашидовой.

11. В результате стрельбы два человека, ночевавших в доме заявительницы, были убиты, а муж заявительницы был доставлен в отдел внутренних дел Хасавюртовского района (далее - Хасавюртовский РОВД).

12. После стрельбы заявительница увидела, что ее дом, как и хранившееся в нем имущество семьи, повреждены стрельбой. Кроме того, удостоверения личности семьи, включая паспорта и свидетельства о рождении, были изъяты военнослужащими.

13. Заявительница утверждала, что после стрельбы военнослужащие увезли два пластиковых мешка с документами семьи заявительницы и ценностями, включая золотой браслет заявительницы и два кольца.

14. Описание заявительницей событий 14 марта 2005 г. основано на нескольких недатированных показаниях, переданных ею ее представителям, и на письмах, направленных заявительницей властям. Заявительница также представила статьи, опубликованные в газете "Дружба" 8 апреля 2005 г. и 15 апреля 2005 г., и статью, опубликованную в газете "Нийсо-Дагестан" 14 апреля 2005 г.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

15. Власти Российской Федерации утверждали со ссылкой на документы из уголовного дела (см. ниже), что два человека, пребывавшие в доме заявительницы в ночь на 14 марта 2005 г., подозревались в разбойном нападении на женщину и в нападении на сотрудника ГИБДД M.M., который позднее скончался. Преступления были совершены тремя лицами 31 декабря 2004 г. и 1 января 2005 г. Хасавюртовская районная прокуратура (далее - районная прокуратура) возбудила уголовное дело в связи с происшествиями. Делу был присвоен номер 5111. Было установлено, что во время нападения преступники изъяли милицейское удостоверение личности M.M. и его пистолет ПМ с известным серийным номером.

16. Милиция получила информацию о том, что двое подозреваемых, С.Я. и Р.Ю., укрылись в доме заявительницы, и что они хранят там оружие и боеприпасы, включая пистолет ПМ. 14 марта 2005 г. следователь районной прокуратуры решил провести неотложный обыск в доме заявительницы с целью обнаружения двоих подозреваемых и оружия. Поскольку подозреваемые могли быть вооружены, прокурору оказывали содействие сотрудники Хасавюртовского РОВД и отряда милиции особого назначения Дагестана.

17. По прибытии в дом заявительницы сотрудники милиции П.А. и С.О. уведомили заявительницу и ее мужа о цели их визита и предложили покинуть здание в интересах их собственной безопасности. Заявительница, ее муж и два их сына, Билал и Ильяс, вышли из дома. Затем заявительница уведомила сотрудников милиции, что ее дочь Суммая осталась в доме. П.А. и С.О. возвратились в дом, намереваясь вывести ребенка на улицу, но С.Я. и Р.Ю., укрывшиеся в доме, бросили в них ручные гранаты. Оба сотрудника милиции получили травмы. Их коллеги с целью их прикрытия открыли огонь и убили обоих подозреваемых.

18. После окончания перестрелки место происшествия осмотрели следователь районной прокуратуры и судебно-медицинские эксперты в присутствии двоих понятых. Они обнаружили тела С.Я. и Р.Ю. и дочери заявительницы, Суммаи Абдурашидовой. В комнате, где прятались два беглеца, были обнаружены чеки от ручных гранат и пистолет ПМ с серийным номером, соответствовавшим похищенному у M.M. пистолету.

B. Реакция властей на события 14 марта 2005 г.

1. Переписка заявительницы с государственными органами относительно смерти Суммаи Абдурашидовой

19. Вскоре после окончания стрельбы эксперты Хасавюртовского РОВД сфотографировали Суммаю Абдурашидову и намеревались отправить ее тело в морг для вскрытия. Заявительница и ее родственники отказались дать согласие и представили письменный отказ.

20. С самого начала переписки с властями заявительнице оказывал содействие Б., руководитель местной правозащитной организации "Ромашка". Заявительница и Б. обращались в различные официальные органы, включая Президента России, правительство Дагестана, администрацию Хасавюртовского района, средства массовой информации и прокуратуры различного уровня, описывая обстоятельства убийства Суммаи Абдурашидовой и требуя расследования преступления. Заявительница сохранила копии ряда своих писем и представила их Европейскому Суду. Краткое изложение соответствующей информации изложено ниже.

21. 16 марта 2005 г. заявительница обратилась в письменной форме в ряд государственных органов, включая районную прокуратуру, прокуратуру Дагестана и Генеральную прокуратуру. Она описала события 14 марта 2005 г. и просила расследовать смерть ее дочери и организовать преследование виновных. Заявительница также жаловалась на то, что ее имущество было незаконно повреждено во время специальной операции, и требовала компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненного действиями служащих.

22. В марте или апреле 2005 г. заявительница уведомила прокуратуру Дагестана, что в специальной операции 14 марта 2005 г. участвовали сотрудники Хасавюртовского РОВД.

23. 20 апреля 2005 г. прокуратура Дагестана уведомила заявительницу о том, что ее жалоба на незаконные действия сотрудников Хасавюртовского РОВД при задержании ее мужа направлена на рассмотрение в районную прокуратуру.

24. 26 апреля 2005 г. районный отдел ЗАГС выдал документ, подтверждающий смерть Суммаи Абдурашидовой 14 марта 2005 г.

25. 26 апреля 2005 г. администрация села Солнечное выдала свидетельство о смерти Суммаи Абдурашидовой.

26. 28 апреля 2005 г. заявительница вновь обратилась в письменной форме к властям, включая районную прокуратуру, прокуратуру Дагестана и Генеральную прокуратуру. В своем письме она подчеркнула, что 16 марта 2005 г. она уже жаловалась на убийство своей дочери, но власти не возбудили уголовное дело по факту ее смерти. Она требовала объяснений относительно причин уклонения от возбуждения уголовного дела и преследования виновных.

27. 17 мая и 30 июня 2005 г. прокуратура Дагестана уведомила заявительницу о том, что ее жалоба на гибель Суммаи Абдурашидовой направлена на рассмотрение в районную прокуратуру.

28. 25 мая 2005 г. Хасавюртовский районный суд приговорил мужа заявительницы к трем месяцам лишения свободы за укрывательство двух преступников. В своем приговоре суд, в частности, указал, что его "несовершеннолетняя дочь Суммая была убита в ходе специальной операции, направленной на задержание преступников, скрывавшихся в доме". Муж заявительницы признал себя виновным и не обжаловал приговор.

29. Представляется, что Б., который оказывал содействие заявительнице при подготовке ее жалоб в национальные органы, был задержан в ноябре 2005 г. по подозрению в незаконном хранении огнестрельного оружия. После утверждений о пытке и последовавшем давлении со стороны общественности он был освобожден и оправдан. Он покинул Россию в 2006 году и обратился за предоставлением убежища в иной стране.

2. Уничтожение имущества заявительницы

30. 15 марта 2005 г. комиссия из администрации села Солнечное, включая главу администрации, главного бухгалтера и двух соседей заявительницы, посетила дом заявительницы. Она осмотрела место происшествия и составила следующий акт об ущербе:

"Во время специальной операции 14 марта 2005 г. дом... практически разрушен; вследствие стрельбы и взрывов окна и двери выбиты, крыша повреждена выстрелами, сильный взрыв вызвал трещины в стенах и потолке; мебель в гостиной и кухне, холодильник и телевизор непригодны для пользования".

Согласно акту дом заявительницы являлся непригодным для проживания и требовал капитального ремонта. Стоимость ремонта оценивалась в акте в размере от 650 000 до 800 000 рублей, без указания подробностей.

3. Информация, представленная властями Российской Федерации

31. В ответ на особый запрос Европейского Суда власти Российской Федерации представили 26 страниц документов из вышеупомянутых уголовных дел. Хотя это не было указано на многих документах, по-видимому, власти Российской Федерации представили копии постановлений о возбуждении уголовного дела по делам N N 5111, 51151 и 51153.

32. Власти Российской Федерации утверждали, что 14 марта 2005 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело N 51151 о нападении на сотрудников милиции и незаконном приобретении и хранении оружия и боеприпасов. Расследование началось в связи с ранением двух сотрудников милиции, П.А. и С.О. В постановлении не упоминалась гибель подозреваемых и дочери заявительницы. Следствие получило информацию о причастности С.Я. и Р.Ю. к деятельности незаконных вооруженных формирований и борьбе против властей в Чечне. 14 марта 2005 г. районная прокуратура возбудила новое уголовное дело об участии в деятельности незаконных вооруженных формирований, которому был присвоен номер 51153.

33. 14 марта 2005 г. следователь районной прокуратуры при содействии судебных и медицинских экспертов в присутствии двух понятых осмотрел тело Суммаи Абдурашидовой. Они отметили две большие открытые раны: одну размером 10 на 8 см на голове и вторую размером 10 на 6 см в верхней части туловища. Власти Российской Федерации представили копию заключения экспертизы. Эксперты также сделали фотоснимки; однако, как следует из других документов и объяснений властей Российской Федерации, фотографии не удалось получить из-за дефекта пленки.

34. 21 марта 2005 г. уголовные дела N N 51151 и 51153 были объединены и им присвоен номер 51151. В постановлении не упоминалась смерть дочери заявительницы или подозреваемых.

35. Обособленное уголовное дело по факту смерти дочери заявительницы не возбуждалось. Власти Российской Федерации утверждали, что в ходе расследования уголовного дела N 51151 было установлено, что Суммая Абдурашидова скончалась от осколочных ранений, причиненных взрывами ручных гранат. Сотрудники милиции не имели гранат и использовали только огнестрельное оружие. Судебно-медицинская экспертиза тел С.Я. и Р.Ю. заключила, что они скончались от пулевых ранений. Поскольку вскрытие тела Суммаи Абдурашидовой не проводилось в связи с отказом ее родственников выдать его для экспертизы, следствие руководствовалось описанием ее тела, в котором упоминались осколочные ранения. Оно заключило, что ее смерть была вызвана взрывом ручных гранат, брошенных подозреваемыми в совершении преступления.

36. 2 апреля 2005 г. уголовное дело против С.Я. и Р.Ю. было прекращено в связи с их смертью. Расследование уголовного дела N 5111 продолжалось.

37. 26 апреля 2005 г. районная прокуратура получила показания двух следователей, судебных и медицинских экспертов, осматривавших тело ребенка, и двух понятых. Власти Российской Федерации представили копии их показаний, за исключением показаний медицинского эксперта и одного понятого. Судебный эксперт пояснил, что он делал снимки дома, двух мужских тел на дворе и тела девочки в соседнем доме. Когда пленка была проявлена, некоторые фотографии оказались испорченными из-за дефекта пленки. Таким образом, фотографии тела девочки не получились.

38. Власти Российской Федерации отметили, что согласно показаниям медицинского эксперта он осмотрел тело девочки в соседнем доме и обнаружил две большие открытые раны на голове и верхней части туловища. Эти раны могли быть причинены осколками взрывного устройства. Тело было передано родственникам, которые отказались выдать его для вскрытия.

39. Следователь показал, что в ночь на 14 марта 2005 г. он был уведомлен о том, что подозреваемые в убийстве инспектора M.M. скрываются в доме имама села Солнечное. Рано утром он направился на место в сопровождении сотрудников Хасавюртовского РОВД и отряда милиции специального назначения Дагестана. Они также пригласили двоих понятых, проживающих в Хасавюрте, Тимура E. и Мурата. Прибыв на место, сотрудники окружили дом. После этого милиция предложила всем покинуть дом. Женщина, мужчина и двое детей вышли из прихожей, и милиция отвела их от дома. Женщина сообщила, что в доме остался еще один ребенок. Двое бойцов отряда милиции специального назначения вошли в дом, и сразу после этого послышались взрывы. Несколько сотрудников милиции вбежали в дом, и стали стрелять для прикрытия своих коллег. Лица, скрывавшиеся в доме, открыли ответный огонь и бросили ручные гранаты, часть которых взорвалась вне дома, а часть - внутри дома. Поскольку двое сотрудников милиции прорывались из здания, остальные сотрудники стреляли по дверям и окнам дома из пулеметов и автоматов. Когда стрельба из дома прекратилась, сотрудники милиции вошли внутрь и вынесли два мужских тела. Они сообщили, что в доме находится тело ребенка. Сосед вошел и вынес тело в ближайший дом. Затем тело было осмотрено должностными лицами прокуратуры в присутствии двух свидетелей. Они обнаружили две большие открытые осколочные раны - одну в середине головы и другую близ лопатки. Следователь добавил, что милиция не использовала ручные гранаты; она стреляла из пулеметов и автоматов. Следователь ответил также на ряд вопросов относительно пропавшего имущества и удостоверений личности, а также ущерба, причиненного дому заявительницы. Он показал, что были собраны и изъяты два желтых кольца и паспорт заявительницы. Иные документы или ценности не были обнаружены или изъяты. Что касается состояния дома, следователь указал, что оконные стекла, мебель и часть крыши были повреждены. Стены не были повреждены. Некоторые части дома в любом случае были недостроены и непригодны для проживания. Состояние дома могло быть удостоверено по фотографиям, сделанным сразу после штурма.

40. Другой следователь, представитель бригады, работавшей по факту убийства M.M., показал, что он прибыл в дом заявительницы около 9.00 14 марта 2005 г. Там ему было поручено осмотреть тело ребенка совместно с криминалистом и судебным экспертом. Они обнаружили две большие раны, причиненные осколками от взрывного устройства. Мать ребенка отказалась выдать тело для вскрытия и подписала соответствующий документ. После осмотра тела родственники забрали его для похорон. Криминалист позднее уведомил следователя о том, что пленка была дефектной, и фотографии не получились.

41. Свидетель Марат Г. показал, что он и его друг Тимур E. совершали утреннюю пробежку, когда милиция предложила им участвовать в качестве свидетелей при обыске в Солнечном. Когда они прибыли к дому, он был окружен милицией. Они увидели, что из дома вышли мужчина, женщина и двое детей в сопровождении сотрудников. Женщина сообщила им, что еще один ребенок остался в доме. Двое сотрудников милиции вошли внутрь, и послышалось несколько взрывов. Затем еще несколько сотрудников милиции вбежали в дом, и свидетелей отвели на безопасное расстояние, с которого они не могли видеть дом. Они могли слышать выстрелы и взрывы. После того, как стрельба прекратилась, следователь предложил свидетелям присутствовать при обыске. Перед домом лежали два мужских тела. Кто-то вынес тело ребенка, которое находилось в соседнем доме. Следователь обнаружил и изъял два кольца желтого цвета и женский паспорт. Он также обнаружил и изъял несколько предохранительных чек от ручных гранат и гильз, а также пистолет. Комнаты были вначале осмотрены взрывотехником, а затем следствием и свидетелями. Дом был частично поврежден, но несущие стены и крыша не пострадали. Некоторые комнаты были недостроены. Власти Российской Федерации представили копию показаний Марата Г. и сообщили, что Тимур E. дал такие же показания.

42. В своих объяснениях власти Российской Федерации обильно цитировали недатированное показание A.A., начальника отдела уголовного розыска Хасавюртовского РОВД, копия которого не была представлена. Как утверждали власти Российской Федерации, A.A. показал, что отдел был уведомлен о месте нахождения подозреваемых в убийстве M.M. Рано утром 14 марта 2005 г. он прибыл в дом заявительницы в сопровождении сотрудников отряда милиции особого назначения. Военнослужащие окружили дом. Один сотрудник отряда милиции особого назначения проследовал в дом и постучал в дверь. Его впустили внутрь. Через минуту он вышел из дома в сопровождении мужчины, женщины и двоих детей. Женщина сообщила, что третий ребенок остался в доме. Она намеревалась вернуться в дом, но ей не разрешили. Два сотрудника отряда милиции особого назначения вошли в дом, чтобы вывести ребенка. Как только они вошли, послышались звуки взрывов. Еще несколько сотрудников вбежало в здание, чтобы помочь своим коллегам. По ним был открыт огонь изнутри дома, и были брошены еще несколько гранат. Двоим раненым сотрудникам милиции помогли покинуть дом, и сотрудники стали обстреливать окна и двери дома. Сотрудники милиции не имели гранат. Когда стрельба из дома прекратилась, несколько сотрудников милиции вошли в дом. Они обнаружили тела двух мужчин и девочки. Мужские тела были вынесены на двор. Местный житель вынес тело ребенка и отнес его в соседний дом. Коллеги уведомили A.A., что тело имело две большие осколочные раны. Взрывотехник обследовал дом, после чего следователь провел обыск в присутствии двух свидетелей. A.A. также показал, что он видел изъятый пистолет, серийный номер которого соответствовал похищенному у M.M., и множество гильз. Следствие уложило их в мешки и опечатало двор дома.

43. Власти Российской Федерации представили документ, датированный 14 марта 2005 г., согласно которому Раиса Я. подтвердила, что семья отказалась выдать тело Суммаи Абдурашидовой для вскрытия с целью установления причины ее смерти. В документе указывалось, что семья знает причину смерти ребенка, и она хотела бы приступить к похоронам в соответствии с религиозными обрядами.

44. Власти Российской Федерации представили датированный документ, подписанный заявительницей, о том, что она получила от следователя районной прокуратуры два золотых кольца и свой паспорт, которые были изъяты в ее доме 14 марта 2005 г.

45. Власти Российской Федерации также представили ряд писем, направленных районной прокуратурой заявительнице. 4 апреля 2005 г. следователь уведомил заявительницу о том, что следствием установлено, что ее дочь погибла от взрыва гранат, произведенного С.Я. и Р.Ю. Уголовное дело против двоих мужчин было прекращено в связи с их смертью. Два кольца были возвращены заявительнице. Она могла требовать компенсации за иной ущерб через Хасавюртовский районный суд. Постановления следствия могли быть обжалованы вышестоящему прокурору или в суд.

46. Из представленных документов вытекает, что следствие, по-видимому, не пыталось получить показания заявительницы, ее мужа или их соседей.

47. Власти Российской Федерации указали, что расследование уголовного дела N 511 продолжается, и что раскрытие остальных документов из материалов уголовного дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку оно содержит информацию военного характера и персональные данные свидетелей или иных участников уголовного судопроизводства.

C. Судебное разбирательство, возбужденное заявительницей

48. 14 июня 2005 г. заявительница жаловалась в Хасавюртовский районный суд Дагестана (далее - районный суд) на повреждение ее имущества во время специальной операции, проведенной 14 марта 2005 г., и уклонение властей от возбуждения уголовного дела по факту гибели Суммаи Абдурашидовой. Она просила обязать районную прокуратуру возбудить уголовное дело по факту преступления и подвергнуть преследованию виновных.

49. 2 августа 2005 г. районный суд оставил жалобу без рассмотрения. Он указал, что заявительница имела право обжаловать действия районной прокуратуры только в рамках продолжающегося уголовного расследования или она могла обжаловать отказ властей в возбуждении уголовного дела. Суд подчеркнул, что она не представила доказательств продолжения расследования или отказа властей в возбуждении уголовного дела.

50. Заявительница не обжаловала это определение.

II. Применимое национальное законодательство

51. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

52. Заявительница утверждала, что в отношении ее дочери власти нарушили негативные и позитивные обязательства, предусмотренные статьей 2 Конвенции. Она также жаловалась на то, что надлежащее расследование не проводилось. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

53. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они утверждали, что заявительница не использовала обычные средства, предусмотренные национальным законодательством. Она не обжаловала решение о прекращении уголовного дела против С.Я. и Р.Ю. в прокуратуру или в суд. В августе 2005 г. районный суд оставил без рассмотрения ее жалобу, поскольку она не указала на оспариваемое решение. Они также указывали, что заявительница не лишена права возбудить гражданское разбирательство.

54. Заявительница оспорила это возражение. Она утверждала, что расследование уголовного дела оказалось неэффективным, и ее жалобы на это, включая обращение в районный суд, не принесли результата. Заявительница подчеркивала, что она не имела процессуального статуса в разбирательстве, предположительно относящемся к смерти ее дочери. Районная прокуратура не уведомляла ее о процессуальных решениях, и районный суд признал информацию, содержащуюся в ее письме от 4 апреля 2005 г., недостаточной для рассмотрения ее жалобы по существу. Со ссылкой на практику Европейского Суда она утверждала, что не была обязана обращаться в суды по гражданским делам для исчерпания внутренних средств правовой защиты. Наконец, она ссылалась на полученные ею угрозы и предполагаемое преследование ее адвоката Б., вследствие чего они оба покинули Россию и просили убежища за границей.

2. Мнение Европейского Суда

55. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несет ответственность государство или его представители, два пути получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

56. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением государственных служащих, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.); Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, § 77* (* Там же. N 4/2008.))* (* В таких случаях Европейский Суд иногда уточняет, что "суд по гражданским делам не имеет возможности осуществлять независимое расследование и не способен в отсутствие заключений расследования уголовного дела сделать какие-либо значимые выводы о личности причастных к совершению нападений или к исчезновениям, имеющим тяжкие последствия, тем более привлечь их к ответственности" (прим. переводчика).). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявительница не была обязана использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

57. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что согласно российскому законодательству стороны могут обжаловать действия следствия надзирающему прокурору или судье. Не оспаривается, что власти были безотлагательно уведомлены о смерти дочери заявительницы и приняли меры по ее расследованию. Однако заявительница и члены ее семьи были отстранены от этого разбирательства. Вопреки обычной практике, существующей в национальном законодательстве, члены семьи покойной не были признаны потерпевшими в уголовном разбирательстве и не приобрели процессуального статуса, который позволил бы им вмешаться в ход разбирательства. В марте и апреле 2005 г. заявительница подала ряд жалоб в различные органы, включая прокуратуру, но это не склонило следствие к исправлению ситуации и предоставлению заявительнице процессуального статуса. Меморандум властей Российской Федерации не содержит объяснения этому упущению. Таким образом, неясно, как заявительница могла воспользоваться этими положениями.

58. Доказательством неэффективности национальных правовых механизмом в настоящем деле является тот факт, что 2 августа 2005 г. районный суд отказал в рассмотрении по существу жалобы заявительницы на расследование, сославшись, фактически, на отсутствие процессуальных решений, принятых по ее жалобе. Таким образом, Европейский Суд не убежден, что дополнительные жалобы заявительницы могли создать иную ситуацию. Следовательно, заявительница должна считаться исполнившей требование об исчерпании применимых уголовно-правовых средств правовой защиты.

59. Соответственно, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации в отношении жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции.

60. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

61. Заявительница утверждала, что ее дочь была убита представителями государства, которые проводили в ее доме специальную операцию. Она ссылалась на собственное описание операции. Она настаивала на том, что вооруженные сотрудники милиции штурмовали ее дом без предупреждения и стреляли в комнатах, вследствие чего ее дочь была убита. Документы национального расследования являлись неопределенными и не исключали ее версии событий. Она также утверждала, что позитивное обязательство по защите жизни было нарушено, поскольку специальная операция планировалась и осуществлялась без надлежащего учета безопасности жителей дома. Наконец, заявительница настаивала на том, что необходимое расследование смерти не проводилось, поскольку единственное разбирательство, возбужденное районной прокуратурой, было направлено на раскрытие преступлений, предположительно совершенных С.Я. и Р.Ю.

62. Власти Российской Федерации отрицали все эти утверждения. Со ссылкой на документы национального расследования они указывали, что смерть Суммаи Абдурашидовой была вызвана осколками взрывных устройств, использованных двумя подозреваемыми в совершении преступления. Заявительница и ее семья отказались выдать тело девочки для вскрытия, которое могло обеспечить определенные выводы относительно причины смерти. Что касается их позитивного обязательства, власти Российской Федерации подчеркивали, что муж заявительницы сознательно укрыл двух вооруженных подозреваемых в совершении преступления в доме своей семьи. Позднее он был признан виновным в этом преступлении. Два сотрудника милиции были ранены, когда пытались войти в дом и вывести оттуда девочку. Таким образом, государственные служащие сделали все возможное, чтобы не допустить причинения вреда заявительнице и ее семье. Столкнувшись с насильственным сопротивлением двух лиц и с целью спасения жизни двух сотрудников, вошедших в дом, милиция была вынуждена открыть огонь, вследствие чего оба подозреваемых были убиты. Что касается расследования, власти Российской Федерации возражали, что оно соответствовало национальному законодательству и требованиям Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Что касается ответственности государства-ответчика за смерть Суммаи Абдурашидовой с точки зрения материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции

63. Не оспаривается сторонами, что дочь заявительницы была убита во время специальной операции, направленной на задержание двоих вооруженных подозреваемых в доме заявительницы. Также признается, что милиция и двое подозреваемых применяли летальную силу; вследствие операции оба подозреваемых были убиты и два сотрудника милиции ранены. Вопрос, подлежащий разрешению в настоящем деле, заключается в том, несут ли государственные органы прямую ответственность за смерть дочери заявительницы, как утверждала последняя.

64. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. В его обширной практике разработан ряд принципов, относящихся к объему обязательств, предусмотренных этим положением, а также к установлению фактов в споре при наличии утверждений в контексте статьи 2 Конвенции (краткий обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.); и Постановление Европейского Суда по делу "Акпынар и Алтун против Турции" (Akpinar and Altun v. Turkey), жалоба N 56760/00, §§ 47-52, ECHR 2007-III). Европейский Суд также отмечает, что должно приниматься во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

65. Европейский Суд напоминает, что стандартом доказывания для целей Конвенции является доказывание "вне всякого разумного сомнения", и такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Европейский Суд также отмечал сложности получения заявителями необходимых доказательств в делах, в которых государство-ответчик располагает соответствующей документацией и уклоняется от ее представления. Если заявителем представлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95; и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

66. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы копии уголовного дела относительно смерти дочери заявительницы власти Российской Федерации представили только часть документов из уголовного дела. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. В ранее рассмотренных делах Европейский Суд уже признавал данное объяснение недостаточным, чтобы оправдать удержание ключевой информации, запрошенной Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

67. Европейский Суд отмечает, однако, что следствие в настоящем деле сосредоточилось в основном на действиях двух подозреваемых в совершении преступления. С самого начала разбирательства власти полагали, что смерть девочки была причинена взрывами, произведенными двумя этими лицами при оказании сопротивления милиции. По-видимому, расследование, проведенное районной прокуратурой, не содержало информации, способной обусловить иные выводы. Соответственно, основной проблемой в настоящем деле является не уклонение властей Российской Федерации от представления определенных документов, а качество самого расследования, которое будет рассмотрено ниже.

68. Европейский Суд отмечает, что утверждение заявительницы о том, что государственные служащие несут ответственность за смерть Суммаи Абдурашидовой, основано исключительно на ее объяснениях. Заявительница не представила иных показаний или доказательств в поддержку этого утверждения Европейскому Суду или национальному расследованию.

69. Осмотр тела, проведенный 14 марта 2005 г. судебно-медицинским экспертом, и показания, полученные 26 апреля 2005 г. от двух следователей, одного понятого и криминалиста, осматривавшего тело, указывают, что смерть была причинена осколками взрывного устройства (см. §§ 33, 37 и 39-41 настоящего Постановления). Эти документы и показания выглядят связными, и Европейский Суд не видит оснований ставить под сомнение их достоверность. Расследование установило, что двое подозреваемых в совершении преступления использовали ручные гранаты против сотрудников милиции; в доме были обнаружены чеки от гранат. Милиция использовала огнестрельное оружие, и смерть двоих подозреваемых была вызвана пулевыми ранениями (см. § 39 настоящего Постановления). В описаниях происшествия отсутствуют упоминания о том, что силы безопасности использовали взрывные устройства против двоих подозреваемых. Заявительница этого также не утверждала. Таким образом, национальное расследование заключило, что смерть ребенка была вызвана действиями двоих подозреваемых, которые погибли во время операции. Несмотря на то, что многие аспекты национального расследования могут ставиться под вопрос (см. ниже), Европейский Суд не находит его выводы столь порочными, чтобы отклонить их полностью как "нелогичные" или невероятные (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 24 марта 2009 г. по делу "Беккер против Турции" (Beker v. Turkey), жалоба N 27866/03, §§ 51-52).

70. Европейский Суд также отмечает, что по решению заявительницы и ее семьи вскрытие тела не проводилось. В документе, подписанном золовкой* (* Или невесткой (прим. переводчика).) заявительницы 14 марта 2005 г., решение об отказе от вскрытия было обусловлено тем фактом, что не имелось необходимости устанавливать причину смерти, поскольку семье она была известна (см. § 43 настоящего Постановления); таким образом, представляется, что семья согласилась с выводом судебно-медицинского эксперта о том, что смерть была вызвана осколочными ранениями. Полностью сознавая, что это решение было принято под влиянием шока после трагического и травмирующего происшествия, Европейский Суд отмечает, что оно обусловило отсутствие документа, который мог содержать полное и точное описание травм и объективный анализ клинических выводов, включая причину смерти (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 106, ECHR 2000-VII).

71. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что не установлено с требуемым стандартом доказывания "вне всякого разумного сомнения", что силы безопасности несут прямую ответственность за смерть Суммаи Абдурашидовой.

72. Соответственно, Европейский Суд не усматривает прямой ответственности государства, и, таким образом, по делу требования статьи 2 Конвенции в этом отношении нарушены не были.

(b) Предполагаемое необеспечение права на жизнь Суммаи Абдурашидовой

73. Европейский Суд не нашел установленным, что государственные представители несут прямую ответственность за смерть дочери заявительницы. Однако это не обязательно исключает ответственности властей Российской Федерации с точки зрения статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 января 2008 г. по делу "Османолу против Турции" (Osmanoglu v. Turkey), жалоба N 48804/99, § 71). Согласно последовательной прецедентной практике Европейского Суда первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции обязывает государство не только воздерживаться от умышленных и незаконных действий по лишению жизни, но также принимать целесообразные меры по защите жизни лиц, находящихся под его юрисдикцией (см. Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom), § 36, Reports 1998-III). Обязательство государства в этом отношении выходит за рамки основополагающей обязанности обеспечивать право на жизнь путем введения эффективных уголовно-правовых положений, удерживающих от совершения преступлений против личности, подкрепленных правоохранительным механизмом для предупреждения, пресечения и наказания за нарушения таких положений. Статья 2 Конвенции может также возлагать на власти позитивное обязательство по принятию превентивных оперативных мер по защите лица, чья жизнь подвергается угрозе преступными действиями другого лица (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom), § 115, Reports 1998-VIII).

74. В этой связи Европейский Суд напоминает, что с учетом сложностей полицейской охраны общественного порядка в современных обществах, непредсказуемости человеческого поведения и оперативных решений, которые должны приниматься с учетом приоритетов и ресурсов, обязательство по статье 2 Конвенции должно толковаться способом, не возлагающим невозможное или чрезмерное бремя на власти. Следовательно, не каждое утверждение о риске для жизни может обусловить конвенционное требование к властям о принятии оперативных мер для предотвращения реализации этого риска. Для того, чтобы возникло позитивное обязательство, должно быть установлено, что власти в тот момент знали или должны были знать о наличии реальной и непосредственной угрозы жизни конкретного лица, вызванной преступными действиями третьего лица, и что они уклонились от принятия в пределах своих полномочий мер, которых при разумной оценке можно было ожидать для устранения этой угрозы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства", § 116).

75. С учетом вышеизложенного Европейский Суд должен определить, свидетельствует ли способ проведения милицейской операции о том, что сотрудники милиции проявили целесообразную заботливость для обеспечения сведения к минимуму риска для жизни дочери заявительницы. При оценке стадии планирования и контроля операции с точки зрения статьи 2 Конвенции Европейский Суд должен уделить особое внимание контексту, в котором имело место происшествие, а также развитию ситуации (см. Постановление Европейского Суда от 9 октября 1997 г. по делу "Андронику и Константину против Кипра" (Andronicou and Constantinou v. Cyprus), § 182, Reports 1997-VI).

76. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что возможность оценки операции серьезно затруднена отсутствием значимого расследования поведения милиции. Тем не менее Европейский Суд оценит организацию операции на основе представленных ему материалов, в частности, с учетом соответствующих доказательств, представленных властями Российской Федерации, которые не оспариваются заявительницей.

77. Прежде всего, Европейский Суд отмечает, что операция не была спонтанной, и милиция имела время для сбора и выдвижения к дому заявительницы значительного числа хорошо оснащенных и подготовленных служащих. Они прибыли рано утром и окружили дом в отсутствие сложностей или сопротивления со стороны подозреваемых в совершении преступления (см. §§ 39 и 42 настоящего Постановления). При проведении операции прокуратура и милиция сознавали угрозу, исходившую от двух подозреваемых, о чем свидетельствует внушительный объем мер безопасности. Они также имели достаточные время и людей для адекватного планирования и исполнения розыска и задержания, имея в виду необходимость обеспечения безопасности жителей дома, включая трех малолетних детей. Однако в документах, исследованных Европейским Судом, отсутствуют указания на то, что этот вопрос подвергся серьезному рассмотрению на стадии планирования операции.

78. После начала операции милиция, по-видимому, приняла меры по удалению семьи заявительницы из дома. По сведениям властей Российской Федерации, ссылавшихся на показания начальника отдела уголовного розыска районного отдела милиции, один представитель отряда милиции особого назначения имел возможность войти в дом и беспрепятственно выйти с заявительницей, ее мужем и их двумя детьми (см. § 42 настоящего Постановления). Тем не менее остается совершенно неясным, почему в тот момент было невозможно эвакуировать дочь заявительницы. В отсутствие объяснений властей это следует рассматривать как основной недостаток операции, который подверг ребенка недопустимо высокому риску травмирования или смерти.

79. Сотрудникам милиции следовало сознавать крайне высокую уязвимость шестилетней девочки, которая, несомненно, была напугана и дезориентирована происшествием. После того, как стало ясно, что она осталась в доме, обеспечение ее безопасности должно было стать главной заботой правоохранительного персонала. Однако из документов, представленных властями Российской Федерации, не следует, что были приняты какие-то предосторожности с целью защиты жизни ребенка. Напротив, представляется, что перестрелка была спровоцирована проникновением в дом двух сотрудников отряда милиции особого назначения через входную дверь. Это повлекло ранение двух сотрудников и гибель обоих подозреваемых и Суммаи Абдурашидовой. Учитывая ограничения пределов рассмотрения, упомянутые выше, Европейский Суд находит, что такое поведение милиции едва ли могло считаться совместимым с требованием сведения к минимуму угрозы жизни лиц, нуждающихся в защите.

80. Наконец, Европейский Суд удивлен отсутствием тщательности, проявленной непосредственно после стычки. Так, невозможно понять, почему местный житель оказался на месте раньше следствия и спасательных служб. Европейский Суд рассмотрит недостатки расследования ниже; однако контроль мер безопасности, при котором гражданское лицо может проникать за ограничительные линии милиции, может быть охарактеризован как имеющий серьезные недостатки.

81. С учетом вышеизложенного и насколько из представленного материала могут быть сделаны выводы, Европейский Суд находит, что действия властей в отношении планирования, контроля и осуществления операции являлись недостаточными для защиты жизни Суммаи Абдурашидовой. Власти не смогли принять доступные им разумные меры для предотвращения реальной и непосредственной угрозы для защиты жизни дочери заявительницы.

82. Соответственно, имело место нарушение позитивных обязательств, вытекающих из статьи 2 Конвенции.

(c) Предполагаемая неадекватность расследования

83. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели лиц в результате применения силы. Им разработан ряд руководящих принципов, которые должны соблюдаться, чтобы расследование отвечало конвенционным требованиям (краткое изложение этих принципов см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117-119).

84. В настоящем деле следствие приняло некоторые меры по установлению обстоятельств смерти Суммаи Абдурашидовой. Следователь, судебно-медицинский эксперт и криминалист составили описание тела и сфотографировали его. Их показания были получены в апреле 2005 г. Эти меры были приняты в процессе разбирательства, проводившегося районной прокуратурой в отношении двух лиц, подозреваемых в убийстве инспектора милиции и причастности к незаконным вооруженным формированиям.

85. Однако обособленное дознание с целью установления подробностей гибели дочери заявительницы не проводилось. Соответственно, не были приняты иные важные следственные меры, такие как допрос других свидетелей и назначение дополнительных экспертиз.

86. Европейский Суд поражен тем фактом, что вследствие этого уклонения заявительница не приобрела процессуального статуса и, таким образом, была полностью отстранена от участия в расследовании гибели ее дочери. Следствие по настоящему делу очевидно пренебрегло требованием об обеспечении интересов родственников в разбирательстве и общественном контроле. Еще больше тревожит, что данная ситуация не была исправлена, когда заявительница пыталась довести это упущение до сведения районного суда, чья роль в принципе заключалась в том, чтобы служить гарантией от произвольного осуществления полномочий следственными органами (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского Суда от 14 октября 2003 г. по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99).

87. Под действием этих факторов следствие не исследовало все обстоятельства гибели девочки, включая аспекты милицейской операции, как того требуют позитивные обязательства с точки зрения статьи 2 Конвенции.

88. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что власти не провели эффективное уголовное расследование обстоятельств, сопровождавших гибель Суммаи Абдурашидовой, в нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

89. Заявительница со ссылкой на статью 3 Конвенции, утверждала, что в результате смерти своей дочери и уклонения государства от проведения надлежащего расследования она претерпела нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

90. Власти Российской Федерации отрицали эти утверждения и полагали, что не было установлено, что гибель дочери заявительницы была причинена государственными представителями. Они также отрицали наличие недостатков расследования.

91. Заявительница поддержала свои доводы.

B. Мнение Европейского Суда

92. Европейский Суд учитывает свою практику, согласно которой применение статьи 3 Конвенции обычно не распространяется на родственников лиц, убитых властями в нарушение статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Ясин Атеш против Турции" (Yasin Ates v. Turkey), жалоба N 30949/96, § 135), или на дела о неоправданном применении летальной силы государственными представителями (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы N N 57947/00, 57948/00 и 57949/00, § 229), в отличие от родственников жертв принудительного исчезновения. В таких делах Европейский Суд обычно ограничивается выводами с точки зрения статьи 2 Конвенции. В настоящем деле Европейский Суд не установил, что дочь заявительницы была убита государственными представителями, и полагает, что претензии, высказанные заявительницей, охватываются вышеизложенными выводами с точки зрения материально-правового и процессуального аспектов статьи 2 Конвенции.

93. Соответственно, он заключает, что даже если бы жалоба в этой части признавалась бы приемлемой, отсутствует необходимость для ее обособленного рассмотрения.

III. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

94. Заявительница также указала, что ее дом и имущество претерпели ущерб в результате специальной операции 14 марта 2005 г. Она ссылалась на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующей части устанавливает следующее:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Доводы сторон

95. Во-первых, власти Российской Федерации подчеркнули, что заявительница не требовала компенсации материального ущерба от государства или от третьих лиц в рамках гражданского разбирательства и поэтому не исчерпала внутренних средств правовой защиты. Далее власти Российской Федерации утверждали, что дом частично пострадал от взрывов ручных гранат, произведенных двумя подозреваемыми в преступлении, и, соответственно, государство не может считаться за это ответственным. Они также указали, что документы, полученные во время расследования, показали, что некоторые части дома не были достроены и пригодны для проживания, и что несущие стены и крыша не получили существенных повреждений. Кроме того, ценности, собранные следователем в ходе осмотра 14 марта 2005 г., были возвращены заявительнице после того, как она расписалась за них. Других ценностей и документов обнаружено не было.

96. Заявительница поддержала жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

97. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не исчерпала внутренние средства правовой защиты. Что касается уголовно-правовых средств, Европейский Суд отмечает, что заявительница утверждала, что ущерб ее имуществу был причинен во время специальной операции 14 марта 2005 г. Заявительница затронула вопрос о повреждении ее имущества в своих официальных жалобах властям (см. § 21 настоящего Постановления). Однако по тем же самым причинам, которые отмечены выше в отношении ее жалоб в части статьи 2 Конвенции, это утверждение не только не расследовалось, но заявительница не приобрела процессуального статуса. Это лишало ее любой возможности участия в разбирательстве или эффективного обжалования результатов разбирательства. Европейский Суд, ссылаясь на свое заключение в § 58 настоящего Постановления, находит, что заявительница исчерпала внутренние средства правовой защиты по данному основанию.

98. Кроме того, в отсутствие любых выводов национальных органов в отношении ответственности за ущерб, причиненный имуществу заявительницы, Европейский Суд не убежден, что судебное средство правовой защиты, упомянутое властями Российской Федерации, было доступным для заявительницы и имело бы перспективы успеха (см. Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Бетаев и Бетаева против Российской Федерации" (Betayev and Betayeva v. Russia), жалоба N 37315/03, § 112). Соответственно, возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты должно быть отклонено.

99. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не отрицали, что имущество заявительницы было повреждено во время специальной операции 14 марта 2005 г. Они не согласились со степенью ответственности государственных органов за убытки и размером причиненного ущерба.

101. Европейский Суд подчеркивает, что заявительница предъявляла требования о компенсации имущественного ущерба в прокуратуру и в районный суд. Она также приняла меры, чтобы зафиксировать свои убытки в местной администрации (см. § 30 настоящего Постановления). К сожалению, как отмечено выше, не было предпринято никаких шагов для проверки этих жалоб и установления точных обстоятельств происшествия. Власти Российской Федерации не раскрыли каких-либо документов национального расследования, которые также могли пролить свет на события; показания свидетелей только подтвердили повреждение дома и семейного имущества. Из этих показаний также следует, что ущерб, по крайней мере, частично был причинен государственными представителями, которые штурмовали дом. Соответственно, Европейский Суд находит, что имело место вмешательство в право заявительницы на защиту ее имущества.

102. В отсутствие каких-либо доводов властей Российской Федерации в отношении законности и пропорциональности этого вмешательства Европейский Суд находит, что имело место нарушение права заявительницы на защиту имущества, гарантируемого статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

103. Заявительница жаловалась на то, что она была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

104. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница располагала эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали ей в их использовании. Заявительница имела возможность обжалования действий или бездействия следственных органов в суде в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса и воспользовалась ею. Они подчеркивали, что участники уголовного судопроизводства могли требовать компенсации причиненного вреда в рамках гражданского разбирательства. В итоге власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

105. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

106. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

107. Европейский Суд напоминает, что если, как при обстоятельствах настоящего дела, уголовное расследование насильственной смерти является неэффективным, что подрывает эффективность любого другого средства правовой защиты, которое может существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, государство должно считаться нарушившим свои обязательства, вытекающие из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183; и Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04, § 130, ECHR 2009-... (извлечения)).

108. Что касается жалобы заявительницы со ссылкой на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, Европейский Суд полагает, что в ситуации, когда власти отрицали причастность к предполагаемому повреждению имущества заявительницы, и национальное расследование уклонилось от рассмотрения этого вопроса, заявительница не располагала эффективными внутренними средствами правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения имущественных прав. Соответственно, имело место нарушение в этой части (см. Постановление Европейского Суда от 16 июля 2009 г. по делу "Каримов и другие против Российской Федерации" (Karimov and Others v. Russia), жалоба N 29851/05, § 150).

109. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

110. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

111. Со ссылкой на акт от 15 марта 2005 г. о пореждении дома (см. § 30 настоящего Постановления) заявительница требовала 800 000 рублей (18 800 евро) по данному основанию.

112. Власти Российской Федерации подвергли сомнению тот факт, что государство несет ответственность за причиненный ущерб, и охарактеризовали эти требования как необоснованные.

113. Европейский Суд напоминает о необходимости ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции. Кроме того, согласно правилу 60 Регламента Суда заявитель должен представить требования в подробной разбивке по составным элементам с приложением соответствующих подтверждающих документов, в противном случае "Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично".

114. Европейский Суд отмечает, что заявительница предоставила один акт, составленный 15 марта 2005 г., подтверждающий, что ее дом и семейное имущество получили существенное повреждение. Однако в отсутствие более подробного описания ущерба и любых других дополнительных доказательств в отношении стоимости утраченного и поврежденного имущества Европейский Суд скептически относится к возможности принятия его в качестве решающего доказательства требуемой суммы. Европейский Суд, тем не менее, соглашается с тем, что заявительница должна была понести некоторые расходы в связи с потерей имущества, и что имеется ясная причинная связь между этим фактом и нарушением статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, установленным выше, так как ущерб был, по крайней мере, частично причинен государственными представителями.

115. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд находит разумным присудить заявительнице 8 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Моральный вред

116. Заявительница требовала 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного страданиями, которые она претерпела вследствие потери дочери и уклонения государства от проведения надлежащего расследования.

117. Власти Российской Федерации считали заявленную сумму завышенной.

118. Европейский Суд установил нарушение позитивного обязательства по защите права на жизнь дочери заявительницы и нарушение права на уважение собственности в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд признает, что заявительнице был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно признанием нарушений. Он присуждает ей 60 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

C. Судебные расходы и издержки

119. Заявительница была представлена двумя адвокатами Центра содействия международной защите. Они представили расшифровку понесенных ими расходов, которые включали 56 часов исследований и подготовки юридических документов по ставке 60 евро в час и 120 евро в счет почтовых и канцелярских расходов. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство составила 3 480 евро.

120. Власти Российской Федерации не оспаривали разумность и обоснованность сумм, заявленных по данному основанию.

121. Европейский Суд должен, во-первых, установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные представителями заявительницы, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), § 220, Series A, N 324).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "Судебное решение Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom)"

122. С учетом имеющейся в его распоряжении информации Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявительницы.

123. Что касается вопроса о том, были ли судебные расходы и издержки, понесенные в связи с юридическим представительством, необходимыми, Европейский Суд отмечает, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку.

124. Принимая во внимание требования заявительницы, Европейский Суд присуждает ей 3 480 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, подлежащий начислению на указанную сумму.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

125. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты в отношении жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

2) признал жалобу в части статей 2, 3 и 13 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции приемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте в отношении Суммаи Абдурашидовой;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части нарушения государством позитивного обязательства по защите жизни Суммаи Абдурашидовой;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств смерти Суммаи Абдурашидовой;

6) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 3 Конвенции не возникают;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемого нарушения статьи 2 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

9) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 8 000 евро (восемь тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба заявительнице;

(ii) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявительнице;

(iii) 3 480 евро (три тысячи четыреста восемьдесят евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 апреля 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда