Решение Европейского Суда по правам человека от 23 ноября 2010 г. по вопросу приемлемости жалобы N 28326/09 "P.F. и E.F. (P.F. and E.F.) против Соединенного Королевства" (Четвертая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Четвертая секция)

Решение от 23 ноября 2010 г.
по вопросу приемлемости жалобы N 28326/09
"P.F. и E.F. (P.F. and E.F.) против Соединенного Королевства"

По делу "P.F. и E.F. против Соединенного Королевства" Европейский Суд по правам человека (Четвертая Секция), заседая 23 ноября 2010 г. Палатой в составе:

Леха Гарлицкого, Председателя Палаты,

Николаса Братца,

Лиляны Мийович,

Давида Тора Бьоргвинссона,

Леди Бианку,

Михая Поалелунжь,

Винсента А. де Гаэтано, судей,

а также при участии Лоуренса Эрли, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев жалобу, поданную 8 мая 2009 г.,

вынес в указанную дату следующее Решение:* (* См. также совместное совпадающее особое мнение судей Нуссбергер и Лемменса (§ 18).)

Факты

1. Первая заявительница P.F., гражданка Ирландии, родилась в 1970 году и постоянно проживает в г. Белфасте (Belfast). Вторая заявительница E.F. является дочерью первой заявительницы. Она родилась в 1994 году и постоянно проживает вместе с первой заявительницей.

2. Интересы заявительниц в Европейском Суде представлял Ф. Шилс (F. Shiels) из юридической фирмы "Мэдден и Финукейн" (Madden and Finucane), адвокат, практикующий в г. Белфасте.

А. Обстоятельства дела

3. В 2001 году заявительницы проживали в преимущественно католическом районе Северного Белфаста Ардойн (Ardoyne). Вторая заявительница училась в начальной школе Святого креста (далее - школа), которая была католической школой для девочек и находилась в районе Ардойн. В 2001 году в ней учились приблизительно 230 учениц в возрасте от трех до 11 лет.

4. Ардойн был преимущественно католическим районом, и его жители в основном являлись националистами. Вместе с тем Ардойнская дорога (Ardoyne road) с обеих сторон граничила с районом Глен Брин (Glen Bryn), жители которого преимущественно являлись протестантами и лоялистами.

5. В конце 2000 года и начале 2001 года в северной части г. Белфаста сохранялась напряженная обстановка. Произошли нападения на дома католиков, а также серия убийств на почве межконфессиональной неприязни. Полицейская разведка выдвигала предположение, что фракции Ассоциации обороны Ольстера (Ulster), лоялистской военизированной группировки, были недовольны политической ситуацией в Северной Ирландии и пытались спровоцировать новую волну насилия между общинами.

6. Летом 2001 года сложилась особенно трудная ситуация. 7 июня 2001 г. были проведены выборы, и как до, так и после них наблюдалось увеличение напряженности вдоль межконфессиональных границ в г. Белфасте. Более того, июнь и июль стали "сезоном проведения маршей" в Северной Ирландии, во время которых планировалось проведение нескольких шествий, к которым стороны имели неоднозначное отношение. Большинство этих шествий было организовано лоялистскими организациями и должно было пройти через националистически настроенные районы или рядом с ними, вызывая протестные выступления националистов, и ожидалось, что многие из шествий могут завершиться нарушением общественного порядка с применением насилия.

7. 19 июня 2001 г. беспорядки распространились на район вдоль Ардойнской дороги. Лоялисты, закреплявшие флаги на фонарных столбах, утверждали, что на них наехало транспортное средство, которое только что покинуло окрестности школы. Позже в тот же день подверглись нападению родители, забиравшие детей из школы. Когда полиция прибыла на место происшествия, на них напала большая группа лоялистов, некоторые из которых были вооружены металлическими прутьями. Националисты, проживавшие в том же районе, вышли на Ардойнскую дорогу, в толпе были замечены как члены Ассоциации обороны Ольстера, так и члены Временной Ирландской республиканской армии - республиканской военизированной группировки.

8. На следующее утро родители, привозившие своих детей в школу, столкнулись, большой группой лоялистов. В целях сдерживания противостояния двух группировок полиция применила дубинки против толпы лоялистов. Вскоре после этого появились сообщения о вооруженном человеке в районе Глен Брин, и главный суперинтендант полиции принял решение, что в связи с угрозой для жизни родителям надо запретить возить своих детей в школу по Ардойнской дороге. Вместо этого им было рекомендовано воспользоваться альтернативным маршрутом по Крумлинской дороге (Crumlin road) и через местную школу для мальчиков. Впоследствии главный суперинтендант подвергся критике со стороны представителей общественности с обеих сторон: лоялисты жаловались на то, что полиция бездействовала, когда родители, ведущие своих детей в школу, заходили на их территорию, а родители требовали от полиции гарантий безопасного прохода для детей по Ардойнской дороге.

9. Беспорядки с применением огнестрельного оружия обеими сторонами против полиции продолжались до позднего вечера. Главный суперинтендант получил сообщение, что лоялисты имели в своем распоряжении бомбы, которыми собирались воспользоваться. В связи с этим 21 июня 2001 г. он вновь принял решение о том, что слишком опасно разрешать родителям и детям ходить в школу по Ардойнской дороге. Хотя 22 июня 2001 г. ситуация была вполне спокойной, помощник начальника полиции после консультации с главным суперинтендантом принял решение, что в сложившейся ситуации невозможно было организовать операцию таким образом, чтобы гарантировать безопасность детей и их родителей в случае, если они будут ходить в школу по Ардойнской дороге. Подобная ситуация сохранялась до конца учебного семестра в конце июня.

10. В течение июля и августа беспорядки продолжались в Северном Белфасте. 12 июля 2001 г. полиция Ардойна подверглась нападению толпы, состоявшей из 500 националистов, выступавших против шествия лоялистов в этом районе. Нападение длилось девять часов, в ходе него были ранены 119 сотрудников полиции.

11. Несмотря на попытки родителей детей, посещавших школу, начать переговоры с жителями района Глен Брин, стало очевидно, что, когда в сентябре 2001 года в школе начнется учебный семестр, лоялистская группировка попытается помешать им пройти по Ардойнской дороге. Полиция решила провести операцию, гарантирующую, чтобы родители могли водить своих детей в школу маршрутом по своему выбору.

12. В конце августа 2001 года старшие сотрудники полиции провели встречу, чтобы обсудить стратегию поведения во время нового учебного семестра. Они приняли решение установить на Ардойнской дороге ряд плексигласовых экранов высотой два метра, а также разместить сотрудников полиции и солдат по обеим сторонам улицы, чтобы родители и дети могли ходить по тротуару.

13. 3 сентября 2001 г., в первый день нового учебного года, собралась большая толпа лоялистов и напала на сотрудников полиции и солдат, воздвигнувших барьеры. Сотрудники полиции пытались разогнать толпу, но враждебность толпы была настолько сильной, что полиция не смогла этого сделать. Когда родители с детьми попытались пройти в школу, они подвергались словесным оскорблениям. Когда днем они возвращались домой, лоялисты бросали в них камни. Один камень пробил плексигласовый экран, ранив полицейского. Позднее в тот же день и в последующие дни в этом районе происходили серьезные беспорядки.

14. После событий 3 сентября 2001 г. сотрудники полиции пришли к выводу, что плексигласовые экраны не обеспечивают надлежащей защиты. В связи с этим было принято решение разместить полицейские и военные транспортные средства по обеим сторонам Ардойнской дороги, оставив середину дороги для прохода детей и их родителей. Их сопровождали сотрудники полиции, которые использовали свои щиты для защиты от летящих предметов.

15. Несмотря на изменения в тактике, лоялисты продолжали действовать с целью блокирования родителей и детей, когда те пытались пройти по Ардойнской дороге в школу. Действия лоялистов становились все более жестокими и оскорбительными. Хотя характер происходившего инцидента и интенсивность протестный акций изменялись каждый день, их действия сводились к следующему: они бросали кирпичи, мусор, воздушные шары, наполненные мочой и собачьими экскрементами, взрывали петарды и, в одном случае, бросили взрывное устройство в тех, кто ехал в школу и из нее, угрожали убийством, выкрикивали сектантские оскорбления и непристойности сексуального характера, демонстрировали откровенно порнографические материалы, обвиняли священников, состоявших в Cовете попечителей школы в педофилии, плевали в детей и их родителей, носили маски и использовали свистки, сирены, рожки и другие инструменты для устрашения.

16. Несмотря на действия лоялистов, большинство родителей продолжали ходить со своими детьми в школу по Ардойнской дороге. Они отказались пользоваться альтернативным маршрутом и также отказались от предложения полиции возить их в школу в бронированном автобусе.

17. После ряда встреч с представителями общественности в конце октября и начале ноября 2001 года сотрудники полиции приняли решение снизить уровень и интенсивность своей деятельности.

18. 23 ноября 2003 г. "протестная акция" лоялистов была приостановлена.

19. В разгар проведения полицейской операции на Ардойнской дороге ежедневно были задействованы 400 полицейских и 100 солдат, а еще две сотни солдат находились в резерве. В ходе операции ранение получил 41 сотрудник полиции. Никто из детей не получил телесных повреждений.

20. Первая заявительница возбудила судебное разбирательство от своего имени и от имени своей дочери, требуя признания того, что главный констебль полиции и государственный секретарь по делам Северной Ирландии не смогли обеспечить эффективного применения уголовного законодательства и не обеспечили безопасный проход для ее дочери и других учениц в школу на Ардойнской дороге. Она утверждала, что полицейская операция не защитила права детей и их родителей согласно статьям 2, 3 и 14 Конвенции и статье 2 Протокола N 1 к Конвенции, что "полицейский" подход не учитывал принципы Конвенции Организации Объединенных Наций о правах ребенка и что полиция не выполнила свое предусмотренное Законом "О полиции Северной Ирландии" 2000 года обязательство общего характера ознакомиться со своей обязанностью защищать жизни граждан и поддерживать общественный порядок в соответствии с Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В частности, первая заявительница утверждала, что власти действовали не с целью обеспечения наилучших интересов ребенка, а вместо этого отдали приоритет праву лоялистов на проведение протестных акций. Со своей стороны, сотрудники полиции заявили, что, хотя их главной заботой являлось обеспечение безопасности детей и их родителей, они должны были учитывать тот факт, что применение более решительных мер к протестной акции лоялистов создавало реальную угрозу распространения насилия на другие районы страны. Существовал также риск ответных нападений на католические школы.

21. Высокий суд установил, что статья 2 Конвенции не была задействована, поскольку не было доказано, что власти знали или должны были знать о существовании реального или непосредственного риска для жизни первой заявительницы.

22. Что касается жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции, судья Высокого суда не счел необходимым принять решение о том, соответствовало ли обращение в отношении первой заявительницы бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, поскольку он не был согласен с тем, что действия, предпринятые полицией, были необоснованными. Он заявил, что:

"К сожалению, возможности и решения в области полицейской деятельности не позволяют безо всяких сложностей принять простые решения, особенно в такой беспрецедентно напряженной ситуации. Те, кто должны были решить, как прекратить этот протест, были обязаны учитывать, что их решения могли распространиться и на другие общины. Нетрудно понять, что агрессивный и бескомпромиссный подход к протесту мог стать катализатором для широкого распространения насилия на другие части страны. Именно потому, что полицейские лучше подготовлены, чтобы оценить опасности таких вторичных протестов и беспорядков, им должна быть предоставлена свобода усмотрения, особенно в сфере оперативных решений. Хотя чувство недовольства родителей объяснимо, и недоумение тех, кто не мог понять, почему полиция не применяет более жесткую тактику, абсолютно неудивительны, я не могу согласиться с тем, что было установлено, что меры, предпринятые полицией, были бы необоснованными. Поэтому я пришел к выводу, что нарушения статьи 3 Конвенции не было".

23. Высокий суд также пришел к выводу, что отсутствовали доказательства того, что во время протестов действия полиции подвергли бы дискриминации первую заявительницу. Более того, благодаря усилиям администрации школы не имело место вмешательство в образовательный процесс второй заявительницы. В заключение, что касается жалобы согласно Закону "О полиции Северной Ирландии" 2000 года, Высокий суд не согласился с тем, что полиция не уделила внимание обеспечению наилучших интересов ребенка или что они были бы неправы, приняв во внимание право лоялистов на протест.

24. Исходя из этого ходатайство о судебном рассмотрении было отклонено.

25. Первая заявительница обратилась с жалобой в Апелляционный суд, который отклонил жалобу. Вопреки выводам Высокого суда, Апелляционный суд согласился с тем, что к делу была применима статья 2 Конвенции, но постановил, что сотрудники полиции сделали всё, что от них можно было бы разумно ожидать. Что касается жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции, Апелляционный суд не был убежден в том, что в отношении первой заявительницы был достигнут необходимый минимальный уровень, поскольку она настойчиво продолжала ходить в школу по Ардойнской дороге, несмотря на то, что ей был предложен альтернативный маршрут. Тем не менее суд признал, что в отношении второй заявительницы минимальный уровень для применения статьи 3 Конвенции устанавливался гораздо быстрее. Хотя Апелляционный суд согласился с тем, что государство несет позитивное обязательство по принятию разумных мер для защиты второй заявительницы от обращения, унижающего достоинство, суд пришел к выводу, что сотрудники полиции были лучше осведомлены для оценки необходимых мер, принимая во внимание значительный риск распространения насилия на другие части страны, что могло поставить под угрозу не только жизни сотрудников полиции, но и жизни жителей. Принимая во внимание характер и масштаб операции, предполагаемые риски, суд постановил, что полиция предприняла все меры, которые были в разумной степени ей доступны для защиты прав ребенка.

26. Апелляционный суд также пришел к выводу, что, хотя первой заявительнице могло показаться, что она подвергалась менее благоприятному обращению, на самом деле полиция должна была рассматривать картину событий во всей ее полноте, если ее цель заключалась в обеспечении того, чтобы дети смогли ходить в школу безопасно. В результате был достигнут справедливый баланс между защитой интересов общины и соблюдением прав и свобод, охраняемых Конвенцией.

27. Апелляционный суд согласился с Высоким судом в том, что не было допущено вмешательства в право второй заявительницы на получение образования. В заключение Высокий суд установил, что полиция не нарушила своих предусмотренных законом обязательств способом, противоречащим положениям Конвенции или без учета наилучших интересов ребенка.

28. Первой заявительнице было предоставлено разрешение на подачу жалобы в Палату лордов. Поступая подобным образом, заявительница не представила жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции.

29. В Палате лордов ответчики признали, что поведение некоторых из наиболее экстремально настроенных лоялистов потенциально соответствовало бесчеловечному и унижающему достоинство обращению по смыслу статьи 3 Конвенции. Не оспаривался также тот факт, что полиция была более чем достаточно уведомлена об этом обращении, чтобы возникла обязанность принятия превентивных мер. Однако Палата лордов пришла к выводу, что из Постановления Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, § 116, очевидно следует, что обязательство, возложенное на органы власти в делах о нарушении статьи 2 Конвенции, заключалось в том, чтобы делать все возможное, что можно было разумно ожидать от них, чтобы избежать реальной и непосредственной угрозы для жизни. Обязательство согласно статье 3 Конвенции не может отличаться по своей сути, поскольку в противном случае на государство возлагается несоразмерное бремя. Следовательно, надлежащим тестом являлся тест на обоснованность, и Палата лордов признала, что утверждения первой заявительницы были недостаточными для установления того, что действия полиции были необоснованными.

30. В частности, лорд Карсвелл (Carswell) заявил, что:

"В период с начала сентября по конец ноября 2001 года полиция использовала значительные ресурсы и прилагала усилия для того, чтобы группы родителей и детей могли пользоваться этим коротким путем. Сотрудники полиции дислоцировались между враждебными и опасными протестующими и небольшой группой детей, идущих в школу, и выступали в качестве щита, при этом несколько сотрудников полиции получили телесные повреждения. Они добились значительных успехов в своих усилиях, поскольку за весь период ни один ребенок не получил травмы. Они не согласились с более простым планом закрыть дорогу, поскольку оставлять дорогу открытой для передвижения было лишком опасно. Важно, что сотрудники полиции отстаивали право членов общины свободно передвигаться по дороге общественного пользования, отказ от этого являлся бы нарушением принципа верховенства права и стал бы успехом для протестующих. Это не было достигнуто легко и потребовало определенных жертв, принимая во внимание телесные повреждения и расходы. Но это было достигнуто, и жалоба, рассматриваемая на данном судебном разбирательстве, заключается не в том, что полиция или государство не приложили достаточных усилий для защиты гражданских прав заявительницы.

Жалоба, скорее, заключается в том, что пассивная защита, предоставленная сотрудниками полиции, была недостаточной. Утверждается, что сотрудниками полиции следовало сделать больше, они должны были бы предпринять более решительные меры, чтобы подавить протесты и защитить детей от страшных переживаний, которые они испытывали, когда проходили по Ардойнской дороге. Всё сводится к двум конкретным утверждениям, во первых, что сотрудники полиции должны были бы оттеснить протестующих от их позиций вдоль Ардойнской дороги, и, во вторых, им пришлось бы произвести более многочисленные аресты, что послужило бы сдерживающим фактором и привело к более быстрому завершению протеста.

Как отметил судья в своем решении, которое я процитировал выше, возможности и решения в области охраны правопорядка не позволяют с легкостью принимать такие прямолинейные решения. Действительно, можно ожидать возникновения много практических трудностей при применении силы, чтобы подавить действия протестующих и произвести аресты, что, как известно, особенно затруднительно во время бунта или аналогичных этому ситуаций. Более конкретно, суть дела ответчиков заключается в том, что решительный ответ со стороны полиции содержал серьезную опасность того, что насилие могло усилиться и распространиться на другие районы. Это могло привести к тяжелым последствиям как для родителей, так и для детей, когда они проходили по Ардойнской дороге, а также для поддержания общественного порядка в этом районе и для жизни и безопасности его жителей.

По поручению Комиссии по правам человека Северной Ирландии (NIHRC, The Northern Ireland Human Rights Commission) было высказано предположение, что риск спровоцировать сопутствующие беспорядки был "по существу умозрительным и количественно неопределенным" и что нельзя полагаться на ipse dixit* (* Ipse dixit (лат.) - голословные утверждения (примеч. переводчика).) полиции. Тем не менее существовали явные признаки нестабильной обстановки в плане безопасности в Северном Белфасте в рассматриваемое время. Потенциал внезапного развития беспорядков с применением насилия подтверждается быстротой, с которой они вспыхнули, после инцидента, произошедшего 19 июня 2001 г., и временем, которое потребовалось, чтобы они стали ослабевать. Когда 3 сентября полиция расчистила дорогу, применив, как утверждает Маккуиллан (McQuillan), обычную тактику пресечения массовых беспорядков, последовали крайне яростные протесты, и в районе Верхнего Ардойна произошли серьезные беспорядки. Полиция полагала, что только переговоры с общиной могли положить конец протестным акциям, и данную точку зрения разделяли министры правительства. Усилия, предпринятые для достижения этой цели, в конце концов, принесли свои результаты, протесты были прекращены и не возобновлялись. Признание действенности такого способа это не просто признание точки зрения полиции, хотя вполне разумно было бы предоставить полиции свободу усмотрения как органу, имеющему опыт в вопросах, связанных с общественной безопасностью, как признали и лорд Керр (Kerr), LCJ (Lord Chief Justice - лорд главный судья), и Апелляционный суд. Независимо от предоставления полиции такой свободы суждений, признание обоснованности их курса действий является тем вопросом, который лорд Бингэм (Bingham) из Корнхилла (Cornhill) описал в деле "Хуанг против министра внутренних дел" (Huang v. Secretary of State for the Home Department), [2007] 2 AC167, 185, § 16, как решение обычной судебной задачи по согласованию конкурирующих соображений с каждой стороной и придание соответствующего значения мнению лица, несущего ответственность за рассматриваемый вопрос и имеющий доступ к специальным источникам информации и возможностям получить консультацию.

Полиция несла такую ответственность и обладала уникальной возможностью на основе своего опыта и оперативных данных для принятия решения о наиболее взвешенном плане, который следовало принять при любых обстоятельствах. Полиция неоднократно и в тяжелых условиях сталкивалась с проблемами, возникающими в связи с борьбой с беспорядками в городских районах Северной Ирландии. Трудность поимки и задержания злоумышленников, которые имели пути отступления по тропинкам и через сады частного сектора, очевидна. Полиция имела в своем распоряжении источники информации о том, что происходило в сообществе и что могло произойти, если они будут придерживаться определенного курса действий, оценить который у них было достаточно опыта.

По моему мнению, доказательства подтверждают общую взвешенность плана, который приняла полиция. Утверждения, сделанные заявителем и Комиссией по правам человека Северной Ирландии о том, что сотрудники полиции, возможно, могли бы принять более решительные меры, на мой взгляд, недостаточны для того, чтобы установить, что принятый план был ошибочным, не говоря уже о том, что он был необоснованным".

31. Баронесса Хейл (Hale) из Ричмонда (Richmond) отметила также, что:

"Настоящее дело имеет несколько особенностей, которые отличают его от обычных дел, таких как дело Османа и недавнее постановление Палаты лордов по делу "Ван Колл против Главного констебля полиции Хартфордшира" (Van Colle v. Chief Constable of Hertfordshire Police), [2008] UKHL 50, [2008] 3 WLR593, в котором потерпевшие жаловались на то, что государство не смогло надлежащим образом защитить их от действий частных лиц. Во-первых, дело касается детей. Во-вторых, вопрос заключается не в том, должна ли была полиция оценить реальный и непосредственный риск жестокого обращения. Они знали всё об этом. Жесткое обращение происходило у них на глазах. Тот факт, что они, возможно, не поняли, что оно подпадает под действие статьи 3 Конвенции, не имеет никакого значения. В-третьих, несмотря на то, что сотрудники полиции, несомненно, делали всё возможное для обеспечения того, чтобы дети могли ходить в школу по своему обычному маршруту, без причинения вреда здоровью, предпринятые ими меры сделали этот процесс еще более пугающим для детей. Так, закрытие дороги, что вынудило родителей и детей ходить под охраной в определенное время утром и днем вместо того, чтобы позволить им передвигаться нерегулярными и малыми группами, как дети обычно ходили в школу и из школы. В-четвертых, сотрудники полиции позволили, чтобы сложившаяся ситуация длилась в течение половины учебного года. Доказательства подтверждают, что это произошло из-за того, что сотрудники полиции рассматривали данную ситуацию как часть сложного общинного конфликта, в котором лоялистский анклав этого района северной части г. Белфаста считал себя находящимся под угрозой наступающих националистов и осуществлял свое право на проведение "протеста" в связи с этим. Сейчас полиция признает, что это было незаконное осуществление права на протест. Но сотрудники полиции также полагали, что более радикально настроенные силы на стороне лоялистов могли использовать конфликтную ситуацию с целью распространить более жестокое насилие на другие районы г. Белфаста, если данный вопрос не был бы аккуратно разрешен и в итоге не было бы найдено политического решения.

Следовательно, основной вопрос, стоящий перед нами, заключается в том, имела ли полиция право принимать во внимание риск причинения серьезного вреда здоровью и даже смерти третьим лицам в других районах г. Белфаста при принятии решения о том, как защищать детей из школы Святого креста. Утверждается, что, если бы они этого не сделали, они с самого начала могли и должны были применить более жесткие меры к правонарушителям, задержав их лидеров и разогнав остальных людей с улиц. Это, по их словам, то, что они, наконец, решились сделать, после того, как агрессия длилась половину учебного года, и вскоре после того, как сотрудники полиции сообщили о своих намерениях прекратить так называемый протест...

В качестве общего принципа, если сотрудник полиции располагает средствами для предотвращения насилия, он не имеет права находиться в стороне и позволять одному человеку убивать или причинять серьезные телесные повреждения другому человеку только потому, что он боится последствий распространения насилия. Он обязательно должен вмешаться в таком случае, но данная ситуация не столь прямолинейна. В делах "Z против Соединенного Королевства" (Z v. United Kingdom) и "Контрова против Словакии" (Kontrova v. Slovakia) было совершенно очевидно, что можно было бы сделать для защиты детей от причинения вреда: детей Z можно было взять на попечение, а отца детей Контровой можно было задержать, как только он начал угрожать убить их. Менее очевидно то, что власти должны были сделать для защиты детей в деле "Е. против Соединенного Королевства" (E. v. United Kingdom), и у меня вызвало беспокойство изъятие критерия "за исключением" в отрывке, приведенном выше в § 7. Однако, в конечном счете, я не думаю, что было продемонстрировано, что, если бы полиция действовала с самого начала так, как теперь утверждается, она должна была бы поступить подобным образом, то опыт детей был бы лучше. На самом деле он мог быть намного хуже. С самого начала им грозила реальная физическая опасность. 5 сентября взрывное устройство было брошено на дорогу, по которой ходили дети, но, к счастью, никто не пострадал. Трудности и опасности для них, которые могли последовать при осуществлении действий, которые сейчас, как предлагается, должны были быть осуществлены, нельзя игнорировать. Ретроспективный подход - замечательная вещь, и, без сомнения, полиция извлекла уроки из всего этого опыта. Однако во время острого общественного конфликта, такого как настоящий, слишком легко найти вину в действиях властей, когда реальная ответственность лежит на других.

Следовательно, в связи с этим, несмотря на все признаки, отличающие настоящее дело от тех, где было установлено отсутствие факта нарушения обязанностей, и по соглашению с лордом Касвеллом, я также отклонила бы данную жалобу".

32. Что касается жалобы на нарушение статьи 14 Конвенции, Палата лордов сочла, что отсутствуют какие-либо доказательства того, что ситуация была бы разрешена полицией по-другому, если бы протестующими были националисты: любое сравнение действий полиции во время этого протеста с действиями полиции во время выступлений лоялистов неприменимо, поскольку эти обстоятельства несопоставимы, и то же самое можно сказать о любом сравнении обращения с родителями и детьми с обращением с протестующими. Полиция предприняла все разумные меры для защиты детей и их родителей, и отсутствуют какие-либо доказательства, подтверждающие какие-либо предположения о конфессиональной предвзятости в разрешении полицией ситуации.

B. Соответствующее законодательство Соединенного Королевства и правоприменительная практика

33. Закон "О полиции Северной Ирландии" 2000 года предусматривает следующее:

"...32. Общие функции полиции

(1) Общие обязанности сотрудников полиции:

(а) защита жизни и имущества;

(b) поддержание общественного порядка;

(c) предотвращение совершения правонарушений;

(d) если преступление было совершено, принятие мер для привлечения правонарушителя к ответственности...

(5) Сотрудники полиции, насколько это возможно практически, выполняют свои функции совместно с местной общиной и в целях организации ее поддержки.

33. Общие функции главного констебля

(1) Полиция находится под руководством и контролем главного констебля...".

Жалобы* (* Нумерация отсутствует в тексте оригинала Решения (примеч. редактора).)

Заявительницы жаловались на то, что неспособность полиции предпринять разумные меры для предотвращения или смягчения жестокого обращения, которому они подвергались, нарушила их права, предусмотренные статьями 3 и 8 Конвенции. Они также жаловались на то, что полиция не исполнила своих обязанностей подойти к событиям вокруг школы с решительностью, необходимой там, где насилие порождено религиозной неприязнью, и, следовательно, нарушила их права, предусмотренные статьей 14 Конвенции, а также статьями 3 и 8 Конвенции. В заключение заявительницы жаловались на то, что у них не было доступа к эффективному средству правовой защиты в связи с нарушением их конвенционных прав, поскольку полиция пользовалась иммунитетом от гражданских недобросовестных действий, и поэтому любое такое требование было бы бесполезным.

Право

А. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

34. Заявительницы жаловались на то, что, хотя полиция была уведомлена о жестоком обращении, запрещенном статьей 3 Конвенции, которому они подверглись со стороны частных лиц, они не выполнили свое позитивное обязательство принимать все разумные доступные меры для предотвращения жестокого обращения. В частности, заявительницы жаловались на то, что полиция не имела права во избежание неизвестного и неопределенного риска распространения возможных беспорядков на другие районы пожертвовать решением проблемы, связанной с немедленным прекращением жестокого обращения, которому подвергались заявительницы. Скорее, как только полиция узнала, что заявительницы страдали от жестокого обращения, у них возникло позитивное обязательство принять все разумные меры для прекращения такого обращения.

35. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

36. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она запрещает в абсолютной форме пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание. Обязательство Высоких Договаривающихся Сторон в соответствии со статьей 1 Конвенции обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции, взятое в совокупности со статьей 3 Конвенции, требует от государств принятия мер, направленных на обеспечение того, чтобы лица, находящиеся под их юрисдикцией, не подвергались пыткам и бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, в том числе жестокому обращению, осуществляемому частными лицами (см. Решение Европейского Суда по делу "А. против Соединенного Королевства" (A. v. United Kingdom) о 23 сентября 1998 г., Reports 1998-VI, p. 2699, § 22). Такие меры должны обеспечить эффективную защиту, в частности, детей и иных уязвимых лиц, и включать в себя разумные меры по предотвращению жестокого обращения, о котором власти знали или должны были знать (см. mutatis mutandis Решение Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, pp. 3159-3160, § 116, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Z. и другие против Соединенного Королевства" (Z. and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95, ECHR 2001-V, § 73, и Постановление Европейского Суда по делу "Опуз против Турции" (Opuz v. Turkey), жалоба N 33401/02, ECHR 2009-... § 159).

37. По мнению Европейского Суда, если имеет место утверждение, что власти нарушили свое позитивное обязательство защищать право на жизнь в контексте своего вышеупомянутого обязательства предупреждать и пресекать правонарушения против личности, необходимо заручиться убедительными доказательствами того, что в рассматриваемое время власти знали или должны были знать о наличии реальной и непосредственной угрозы для жизни конкретного лица или лиц от преступных действий третьей стороны и что они не приняли в рамках своих полномочий мер, от которых, при разумном рассмотрении, можно было бы ожидать, что они бы помогли избежать такого риска. Аналогичным образом, если предполагаемое нарушение касается статьи 3 Конвенции, Европейский Суд устанавливал, что государство обязано принять "разумные меры" для предотвращения жестокого обращения, о котором власти знали или должны были знать (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Z. и другие против Соединенного Королевства", § 73).

38. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что в ходе судебного разбирательства в Палате лордов Государственный секретарь по Северной Ирландии и главный констебль признали, что наиболее экстремальные действия протестующих из числа лоялистов представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение по смыслу статьи 3 Конвенции. Обращение признавалось Европейским Судом "бесчеловечным", если, inter alia, оно было преднамеренным, применялась в течение нескольких часов подряд и причиняло либо телесные повреждения, либо сильные физические и психические страдания, а также являлось бы "унижающим достоинство", если оно пробуждало в потерпевшем чувства страха, беспокойства и неполноценности, которые могли унизить его достоинство или оскорбить его (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Т. против Соединенного Королевства" (T. v. United Kingdom) от 16 декабря 1999 г., жалоба N 24724/94, § 71). Более того, оценка жестокого обращения относительна и зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность жестокого обращения, его физические и психические последствия, а в некоторых случаях также от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Молдован против Румынии (N 2)" (Moldovan v. Romania) (N 2), жалобы NN 41138/98 и 64320/01, ECHR 2005-VII (извлечения), § 100). В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что действия протестующих лоялистов были преднамеренными, они продолжались в течение двух месяцев и имели целью вызвать чувства страха и беспокойства у маленьких детей и их родителей, идущих в школу, и, совершенно очевидно, это причиняло родителям и школьникам значительные психические страдания. Таким образом, Европейский Суд согласен с тем, что действия протестующих лоялистов достигли минимального уровня жестокости, необходимого, чтобы подпадать в сферу применения статьи 3 Конвенции

39. Также очевидно, что в таком деле, как настоящее, полиция была более чем заранее уведомлена об этом обращении, чтобы у нее возникло обязательство принять превентивные меры. Следовательно, основной вопрос для Европейского Суда заключается в том, можно ли сказать, что полиция приняла все разумные меры для предотвращения жестокого обращения.

40. Отвечая на данный вопрос, Европейский Суд должен иметь в виду сложности поддержания порядка в современном обществе, непредсказуемость человеческого поведения и оперативный выбор, который должен был сделан с точки зрения приоритетов и ресурсов, а обязательство принимать "все разумные меры" следует толковать таким образом, чтобы оно не налагало недопустимое и несоразмерное бремя на органы государственной власти. Не каждый предполагаемый риск жестокого обращения может повлечь за собой для властей конвенционное требование принять оперативные меры для предотвращения того, чтобы этот риск материализовался (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ранцев против Кипра и Российской Федерации" (Rantsev v. Cyprus and Russia), жалоба N 25965/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 5 (примеч. редактора).), ECHR 2010-... (извлечения), § 219, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства", § 116, и Постановление Европейского Суда по делу "Контрова против Словакии" (Kontrova v. Slovakia), жалоба N 7510/04, ECHR 2007-VI (извлечения), § 50).

41. Таким образом, из этого следует, что полиция должна была обладать определенной свободой усмотрения при принятии оперативных решений. Подобные решения почти всегда являются сложными, и полиция, располагавшая информацией и оперативными данными, недоступными для широкой общественности, как правило, находится в лучшем положении для их принятия.

42. Это особенно характерно для столь изменчивой и непредсказуемой ситуации, которая сложилась на севере г. Белфаста летом и в начале осени 2001 года. На всей территории провинции происходили бунты, убийства на межконфессиональной почве и беспорядки с применением насилия, и ситуация описывалась как "исключительно напряженная". Полиция обладала значительным опытом разрешения таких ситуаций, сотрудники полиции знали о трудностях задержания злоумышленников в их собственных "общинах" и имели доступ к источникам информации о том, что происходит в общине и что может произойти, если они осуществят определенный план действий. В сентябре 2001 года сотрудники полиции считали, что осуществление в отношении протестующих более решительных действий повлечет не только угрозу распространения насилия на другие общины, но может также создать еще большую опасность для учащихся школы Святого креста. Следовательно, они пришли к мнению, что только урегулирование ситуации путем переговоров могло положить конец протестной акции.

43. Принимая во внимание нестабильную ситуацию, в которой действовали сотрудники полиции, Европейский Суд признает, что они приняли все разумные меры для защиты заявительниц. Во-первых, Европейский Суд признает, что сотрудники полиции осуществляли план действий, который, как они разумно полагали, мог бы положить конец протестам, с минимальным риском для детей, их родителей и всей общины в целом. Риски, которых боялась полиция, в действительности не были чисто теоретическими. В течение лета насилие распространялись по всему городу, часто с большой скоростью и с незначительным предварительным предупреждением. Более того, полиция располагала оперативными данными о том, что более решительные действия с их стороны увеличат опасность для родителей и детей, направляющихся в школу Святого креста, спровоцирует нападения на другие католические школы, а также повлечет рост насилия в Северном Белфасте. Таким образом, нельзя утверждать, что полиция пренебрегла риском для заявительниц при принятии решения о том, как лучше всего контролировать ситуацию, а также что она отдала приоритет "предполагаемой угрозе возникновения беспорядков в других районах".

44. Во-вторых, Европейский Суд также отмечает, что полиция не бездействовала, а играла роль живого щита между протестующими и родителями с детьми. Они получили значительный ущерб, причем не только с точки зрения полицейских ресурсов, но и с точки зрения людских ресурсов, поскольку во ходе операции травмы получил 41 сотрудник полиции. Напротив, ни один ребенок не получил телесных повреждений за весь период.

45. В-третьих, Европейский Суд считает, что вменять полиции Северной Ирландии в обязанность пресекать всякую протестную акцию с применением насилия значит налагать на нее несоразмерное бремя, особенно если такой подход мог привести к эскалации насилия по всей провинции. В случае обостренного межконфессионального противостояния большинство планов действий могли повлечь опасности и сложности, и принятие во внимание полицией этих угроз и трудностей перед принятием наиболее взвешенного решения о реагировании является допустимым.

46. Следовательно, Европейский Суд считает, что заявительницы не доказали, что власти не приняли всех мер, которых можно было от них ожидать, чтобы защитить их от жестокого обращения.

47. Исходя из изложенного Европейский Суд считает, что жалоба согласно статье 3 Конвенции является явно необоснованной, поэтому она должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

B. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

48. Заявительницы также жаловались на то, что неспособность властей прекратить протестные акции нарушала их права согласно статье 8 Конвенции, поскольку она охватывает право на сохранение личности и на личное развитие, а также право на физическую и психологическую неприкосновенность.

49. Статья 8 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

50. Европейский Суд напоминает, что, хотя основной задачей статьи 8 Конвенции является защита лица от произвольных действий со стороны публичных властей, она может порождать определенные позитивные обязательства по обеспечению эффективного "уважения" личной и семейной жизни, и эти обязательства могут подразумевать принятие мер в сфере межличностных отношений. Дети и другие уязвимые лица, в частности, имеют право на эффективную защиту (см. Решение Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов" (X and Y v. Netherlands) от 26 марта 1985 г., Series A, N 91, pp. 11-13, §§ 23-24 и 27, и Решение Европейского Суда по делу "Август против Соединенного Королевства" (August v. United Kingdom) от 21 января 2003 г., жалоба N 36505/02).

51. Что касается уважения личной жизни, Европейский Суд ранее отмечал в различных контекстах, что концепция личной жизни включает физическую и психологическую неприкосновенность человека. Согласно статье 8 Конвенции государства обязаны защищать физическую и моральную неприкосновенность лица от других лиц (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов", §§ 22 и 23, Постановление Европейского Суда по делу "Костелло-Робертс против Соединенного Королевства" (Costello-Roberts v. United Kingdom) от 25 марта 1993 г., Series A, N 247-C, § 36, Постановление Европейского Суда по делу "D.P. и J.C. против Соединенного Королевства" (D.P. and J.C. v. United Kingdom) от 10 октября 2002 г., жалоба N 38719/97, § 118, и Постановление Европейского Суда по делу "M.C. против Болгарии" (M.C. v. Bulgaria), жалоба N 39272/98, ECHR 2003-XII, §§ 150 и 152).

52. Хотя Европейский Суд признает, что у заявительниц могли быть неблагоприятные физические и психологические последствия в связи с длительностью протестной акции лоялистов, он отклоняет жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции по тем же причинам, что он отклонил жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции, а именно что оперативные действия полиции, на которые жаловались заявительницы, находились в пределах законной свободы усмотрения полиции и полностью соответствовали позитивным обязательствам государства. Следовательно, жалоба является явно необоснованной и неприемлемой в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

С. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

53. Заявительницы жаловались на то, что власти не выполнили свое позитивное обязательство согласно статье 14 Конвенции обеспечить пользование их правами согласно статьям 3 и 8 Конвенции без какой бы то ни было дискриминации. В частности, они утверждали, что на властях лежит позитивное обязательство принимать конкретные меры по борьбе с расизмом и расовым насилием и при расследовании инцидентов с применением насилия предпринимать все разумные меры для того, чтобы выявить любую расовую направленность и установить, могла ли в рассматриваемых событиях играть роль этническая неприязнь. Однако в настоящем деле насилие имело место на почве конфессиональной неприязни, и полиция не могла в данном случае действовать "особо решительно", как предусмотрено статьей 14 Конвенции. Кроме того, заявительницы жаловались на то, что они подверглись менее благоприятному обращению, чем протестующие, или что к протестующим относились более благоприятно, чем к демонстрантам на шествиях лоялистов.

54. Статья 14 Конвенции гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

55. В настоящем деле Европейский Суд уже установил, что обжалуемые факты касались статей 3 и 8 Конвенции. В связи с этим он считает, что должен отдельно рассмотреть жалобу на нарушение статьи 14 Конвенции.

56. Европейский Суд постановил, что в случаях, когда расследуются факты применения насилия и, в частности, причинение смерти, совершенные представителями власти, на органы государственной власти возлагается дополнительная обязанность принять все разумные меры по выявлению предполагаемого расового мотива и установить, какую роль сыграли расовая неприязнь или предрассудки в произошедших событиях. Европейский Суд считает, что, поскольку данные соображения должны также относиться к религиозной неприязни и предрассудкам, неисполнение данных обязательств, а также рассмотрение фактов применения насилия по мотивам расовой дискриминации и жестокости наравне с делами без подобных мотивов является особенно губительным для основных прав. Отсутствие различного подхода к ситуациям, которые различаются по сути, может рассматриваться как необоснованное обращение, не соответствующее статье 14 Конвенции. (см. mutatis mutandis Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тлимменос против Греции" (Thlimmenos v. Greece), жалоба N 34369/97, ECHR 2000-IV, § 44, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, ECHR 2005-VII, § 160).

57. Однако в отличие от ситуации, описанной в деле "Начова и другие против Болгарии", в настоящем деле с самого начала было ясно, что у демонстрантов были религиозные мотивы, и нельзя сказать, что власти игнорировали данный факт. Как отмечалось выше, в течение лета и осени 2001 года ситуация в Северном Белфасте была, безусловно, неспокойной, а насилие на межконфессиональной почве было обычным явлением. Именно из-за религиозных мотивов полиция, которая имела значительный опыт в области безопасности на севере Белфаста, решила не применять более решительных мер к протестующим, поскольку существовал риск дальнейшего распространения насилия на религиозной почве в данном районе и в других районах на севере г. Белфаста.

58. Более того, Европейский Суд отмечает, что отсутствуют доказательства какой-либо конфессиональной предвзятости со стороны полиции. Полиция приняла все разумные меры для защиты заявительниц при значительных финансовых и личных издержках, и нет абсолютно никаких доказательств того, что они поступили бы иначе, если бы заявительницы являлись бы лоялистами, а протестующие - националистами.

59. Следовательно, Европейский Суд считает, что жалоба на нарушение статьи 14 Конвенции, рассмотренная в совокупности со статьями 3 и 8 Конвенции, является явно необоснованной. Следовательно, она должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

D. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

60. В заключение заявительницы жаловались, ссылаясь на статью 13 Конвенции, на то, что единственным эффективным средством правовой защиты, доступным им для привлечения властей к ответственности, был бы гражданский иск о бездействии в отношении полиции, но по итогам рассмотрения дела "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (Hill v. Chief Constable of West Yorkshire), [1989] A.C. 53) полиция пользовалась иммунитетом в подобных делах, поэтому любое требование было бы бесполезным.

61. Статья 13 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном статусе".

62. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие средств правовой защиты на внутригосударственном уровне для обеспечения, и, следовательно, признания несоблюдения конвенционных прав и свобод в любой форме, в какой они могут быть гарантированы внутригосударственном законодательством (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131, § 52). Однако статья 13 Конвенции не может разумно толковаться таким образом, чтобы требовать наличия во внутригосударственном законодательстве средства правовой защиты в отношении любой предполагаемой жалобы на нарушение Конвенции, которую может подать лицо, независимо от того, насколько незначительной может быть его жалоба: жалоба должна быть подлежащей доказыванию по смыслу Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства", § 52).

63. Принимая во внимание вышеизложенные выводы, Европейский Суд считает, что в настоящем деле индивидуальные жалобы, поданные заявительницами, не обосновывали подлежащее доказыванию дело о нарушении конвенционного права.

64. В любом случае Европейский Суд отмечает, что заявительницы не дали пояснений относительно того, почему процедура судебного пересмотра не представляла собой эффективное средство правовой защиты или почему они не пытались предъявить иск о возмещении ущерба в соответствии с Законом "О правах человека" 1998 года.

65. Исходя из вышеизложенного Европейский Суд считает жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции, рассмотренной в совокупности со статьями 3 и 8 Конвенции, явно необоснованной. Следовательно, данные жалобы должны быть отклонены в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

объявил жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу.

Лоуренс Эрли Секретарь Секции Суда

Лех Гарлицкий Председатель Палаты Суда