Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 февраля 2011 г. Дело "Харин против России" [Kharin v. Russia] (жалоба N 37345/03) (I Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Харин (Kharin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 37345/03)

Постановление Суда

Страсбург, 3 февраля 2011 г.

По делу "Харин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 января 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 37345/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Владимировичем Хариным (далее - заявитель) 2 сентября 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его незаконно и произвольно содержали в вытрезвителе.

4. 5 апреля 2005 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1973 году и проживает в г. Архангельске.

A. Содержание заявителя в вытрезвителе

7. Как утверждают власти Российской Федерации, вечером 11 октября 2001 г. в отдел милиции Октябрьского района поступил сигнал тревоги из близлежащего магазина. В магазин были направлены сотрудники милиции для проверки. Когда они прибыли в магазин, охранник магазина Г. сообщил сотрудникам милиции, что пьяный мужчина, который оказался заявителем, использовал нецензурные выражения и кричал в магазине, на замечания не реагировал и нарушал работу магазина. Власти Российской Федерации представили письменные показания свидетелей Г. и В., продавщицы магазина, от 14 мая 2005 г. Показания в соответствующей части указывали следующее:

Показания Г.:

"Осенью 2001 года (октябрь) я дежурил в магазине... Приблизительно в 9 часов вечера пьяный мужчина вошел в магазин и проследовал в отдел спиртных напитков. В дальнейшем он вступил в спор с продавщицей магазина В. Я не знаю причины спора. В. попросила меня успокоить мужчину. Когда [мужчина] вошел в торговый зал, он был пьян, громко кричал, используя нецензурные выражения.

Написано мною собственноручно".

Показания В.:

"Осенью 2001 года (я не помню даты), вечером... неизвестный мужчина вошел в магазин и, несмотря на то, что он уже был пьян, начал требовать, чтобы я продала ему спиртные напитки, и, когда я отказала ему, он начал нецензурно браниться, оскорбляя продавцов [и] нарушая работу магазина; я обратилась к охраннику магазина [Г.] за помощью. [Г.] проводил мужчину из магазина; однако несколько минут спустя мужчина вернулся и начал приставать к охраннику [Г.], используя нецензурные выражения, крича, что он уволит весь персонал магазина; впоследствии [Г.] нажал на сигнальную кнопку и прибыли сотрудники милиции; [они] вывели мужчину из магазина и задержали его".

8. Заявитель был доставлен в вытрезвитель Архангельского городского управления внутренних дел. Дежурный сотрудник вытрезвителя составил протокол медицинского освидетельствования N 22. Протокол, представленный Европейскому Суду властями Российской Федерации, представлял собой отпечатанный на одной странице трафарет, в котором дата, имена сотрудников и заявителя, персональные данные заявителя и обстоятельства, сопровождавшие его задержание, были вписаны вручную. Соответствующая часть протокола указывала следующее (отпечатанная часть воспроизведена прямым шрифтом, часть, заполненная вручную, - курсивом):

"Задержанный был обнаружен в состоянии опьянения... милицейским патрулем около 21.20 на улице... рядом со зданием.

[Лицо], находящееся в состоянии опьянения, демонстрировало на месте задержания следующее [поведение] сильный запах алкоголя, шаткая походка, несвязная речь, дезориентация во времени.

Фельдшер С. провела медицинское освидетельствование, в результате которого была установлена средняя степень алкогольного опьянения. Признаки (нужные подчеркнуть): запах алкоголя при дыхании, возбужденное поведение, агрессивная речь, мутный взгляд, кровяное давление не измерялось, пульс не измерялся, нетвердая походка, слабые ноги, нарушена координация движений...

Также установлено в результате медицинской экспертизы: поступил [в вытрезвитель] в сознании. расширенный значок. [остальной рукописный текст неразборчив]".

Протокол был подписан дежурным сотрудником, двумя сотрудниками милиции, которые сопровождали заявителя в вытрезвитель, Са. и В., и фельдшером С. Кроме того, двое сопровождавших его сотрудников милиции сделали запись в протоколе о том, что заявитель вел себя агрессивно и что он пытался учинить драку. Заявитель отказался подписать протокол.

9. В вытрезвителе руки заявителя были привязаны к кровати "мягкой повязкой", поскольку он "вел себя агрессивно и активно жестикулировал". Он оставался привязанным около часа.

10. 12 октября 2001 г., около 9.40, заявителя выпустили из вытрезвителя и доставили в отдел милиции Октябрьского района, где был составлен протокол об административном правонарушении. В протоколе было указано, что заявитель нарушил статью 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. В нем было также указано, что заявитель был задержан милицией 11 октября 2001 г. в связи с тем, что он был пьян, сквернословил в общественном месте, таким образом нарушая общественный порядок.

11. Заявителя обязали заплатить 150 рублей (приблизительно шесть евро) "за медицинские услуги, оказанные в вытрезвителе".

12. 19 октября 2001 г. сотрудники милиции Са. и Ве. составили аналогичные по содержанию рапорты начальнику вытрезвителя, описав обстоятельства задержания заявителя и его доставки в вытрезвитель. Сотрудники милиции утверждали, что в ответ на их предложение сесть в патрульную машину заявитель, который находился в средней степени опьянения, начал размахивать руками, используя нецензурные выражения и бросаясь своей сумкой. После того, как он был посажен в патрульную машину, он пытался сломать металлические решетки и стучал в дверь. Он вел себя так же агрессивно в вытрезвителе, размахивая руками и пытаясь учинить драку. Мягкая повязка была применена к нему в течение непродолжительного срока. В протоколе было указано, что на момент помещения в вытрезвитель заявитель не имел денежных средств.

13. В тот же день заместитель начальника вытрезвителя составил рапорт, указав, что 11 октября 2001 г., на улице недалеко от дома, милицейский автомобильный патруль обнаружил заявителя, который находился в средней степени алкогольного опьянения. Заместитель начальника представил следующее описание последующих событий. Заявитель был доставлен в вытрезвитель, где фельдшер С. подтвердила, что он находится в средней степени алкогольного опьянения. После того как заявителю предложили пройти в помещение, он сопротивлялся, пытался учинить драку с сотрудником, действовал агрессивно и употреблял нецензурные выражения. Заявитель был привязан к кровати мягкой повязкой не более часа и успокоился.

14. Через два дня фельдшер С. написала объяснительную записку на имя начальника вытрезвителя. В ней было указано следующее:

"11 октября 2001 г., около 10.30 вечера, [заявитель], который находился в состоянии алкогольного опьянения, был доставлен в дежурную часть вытрезвителя. [Состояние опьянения было определено] по следующим признакам: сильный запах алкоголя при дыхании, с трудом стоит, неустойчивая походка. Координация нарушена. Речь несвязная. Лицо и белки глаз налиты кровью, [заявитель] не смог сделать упражнение на координацию движений и не смог устоять в позе Ромберга (положение стоя с закрытыми глазами). [Заявителя] попросили раздеться для дальнейшего обследования. [Он] вел себя агрессивно, размахивал руками, предпринял попытку начать драку и начал размахивать своей сумкой. [Он] отказался добровольно раздеться, и пришлось применить силу, чтобы раздеть его; [он] отказался пойти в комнату для отдыха. Мягкая повязка была применена с 10.30 до 11.30 вечера, чтобы предотвратить причинение вреда ему и другим лицам. В течение его [часа] повязку ослабили. Несколько раз, когда он находился в комнате вытрезвителя, он стучал в дверь и требовал его выпустить, утверждая, что его задержали незаконно. Когда его выпустили, он не предъявлял жалоб, [он] отказался подписать [протокол], настаивая, что при поступлении [в вытрезвитель] у него были деньги. Ему было возвращено личное имущество согласно описи, составленной при поступлении".

B. Заявление о возбуждении уголовного дела и жалобы в суд

15. Заявитель подал заявление в городскую прокуратуру г. Архангельска о возбуждении уголовного дела против сотрудников вытрезвителя, жалуясь, что они незаконно изъяли у него более 8 000 рублей.

16. 26 октября 2001 г. старший помощник прокурора городской прокуратуры г. Архангельска отклонил жалобу заявителя, указав, что отсутствуют основания для привлечения к ответственности. Старший помощник прокурора не усмотрел доказательств утверждения заявителя о том, что на момент поступления в вытрезвитель у него имелись деньги.

17. Заявитель подал жалобу в Октябрьский районный суд, требуя отмены постановления от 26 октября 2001 г. Кроме того, он подал жалобу в Ломоносовский районный суд г. Архангельска против вытрезвителя Архангельского городского управления внутренних дел. Хотя тот факт, что 11 октября 2001 г. он был пьян, не оспаривался, заявитель жаловался, что он был произвольно задержан в вытрезвителе на основании положения, утвержденного приказом Министерства внутренних дел. Далее он утверждал, что в вытрезвителе он подвергался жестокому обращению, поскольку сотрудники милиции принудили его находиться в причиняющем боль положении, известном как "ласточка". Кроме того, заявитель утверждал, что он был вынужден заплатить за медицинскую помощь, хотя такая помощь ему не оказывалась.

18. 29 октября 2002 г. Ломоносовский районный суд отклонил жалобу заявителя против вытрезвителя. Его решение было основано на протоколе медицинского освидетельствования N 22, составленном в вытрезвителе 11 октября 2001 г., и показаниях фельдшера С., сотрудника милиции В., который сопровождал заявителя в вытрезвитель, и начальником вытрезвителя. Районный суд установил следующее:

"На основании пункта 18 [Положения о медицинском вытрезвителе при горрайоргане внутренних дел], утвержденного Приказом N 106 Министерства внутренних дел СССР от 30 мая 1985 г., в медицинский вытрезвитель доставляются лица, находящиеся на улицах, в скверах, парках, на вокзалах, в аэропортах и других общественных местах в пьяном виде (в средней или тяжелой степени опьянения), оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность.

Поскольку [заявитель] находился в средней степени алкогольного опьянения, и его внешний вид - походка была нетвердой, неспособность стоять прямо, несвязная речь, запах алкоголя - оскорблял человеческое достоинство и общественную нравственность, должностные лица вытрезвителя имели право доставить его в вытрезвитель и содержать его до вытрезвления. ...

Согласно пункту 9 Инструкция по оказанию медицинской помощи лицам, доставляемым в медицинские вытрезвители, сроки вытрезвления устанавливаются фельдшером исходя из состояния вытрезвляемого, но не должны превышать 24 часов.

Как следует из материалов дела, [заявитель] содержался в медицинском вытрезвителе с 10.30 вечера 11 октября до 9.40 утра 12 октября 2001 г., то есть менее 24 часов...".

Районный суд также подтвердил, что плата за оказанные медицинские услуги правомерна, и что заявитель добровольно заплатил сумму в размере 150 рублей. Он не затрагивал вопроса о предположительной пропаже наличных денег.

19. Заявитель обжаловал решение от 29 октября 2002 г. В своей жалобе он указывал на то, что он был незаконно задержан против его желания, что районный суд основывал свое решение только на показаниях сотрудников вытрезвителя, и что его неустойчивая походка и несвязная речь до его отправки в вытрезвитель не причиняла вреда никому, включая его самого.

20. 3 марта 2003 г. Архангельский областной суд оставил решение от 29 октября 2002 г. без изменения, поддержав доводы Ломоносовского районного суда.

21. 5 декабря 2003 г. Октябрьский районный суд отменил постановление помощника прокурора от 26 октября 2001 г. и возвратил дело для дополнительной проверки, отметив, что помощник прокурора не опросил заявителя в связи с его жалобой на предположительную пропажу денег в вытрезвителе.

22. Через две недели заместитель прокурора Октябрьского района закончил дополнительную проверку в связи с невозможностью опросить заявителя. Как утверждал заместитель прокурора, заявитель не отвечал на повестки, направленные несколько раз прокуратурой. Кроме того, сотрудники милиции, которых посылали по месту его жительства, не нашли его. Заявителю была отправлена копия решения. Он не обжаловал его.

II. Применимое национальное законодательство

A. Кодекс РСФСР об административных правонарушениях от 20 июня 1984 г. (действовавший в период, относящийся к обстоятельствам дела)

Статья 158. Мелкое хулиганство

"Мелкое хулиганство, то есть нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан, влечет наложение штрафа в размере от 10 до 15 минимальных размеров оплаты труда или исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с удержанием двадцати процентов заработка, а в случае, если по обстоятельствам дела, с учетом личности нарушителя, применение этих мер будет признано недостаточным, - административный арест на срок до пятнадцати суток".

B. Положение о медицинском вытрезвителе при горрайоргане внутренних дел, утвержденное 30 мая 1985 г. Приказом N 106 Министерства внутренних дел СССР (действовавшее в период, относящийся к обстоятельствам дела)

23. Соответствующие нормы Положения о медицинском вытрезвителе предусматривали следующее:

"18. В медицинский вытрезвитель доставляются лица, находящиеся на улицах, в скверах, парках, на вокзалах, аэропортах и других общественных местах в пьяном виде (в средней или тяжелой степени опьянения), оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность. ...

44. После полного вытрезвления лица, помещенного в медицинский вытрезвитель, фельдшер обязан вторично произвести медосмотр и дать заключение о возможности его выписки. При этом срок пребывания лица на вытрезвлении в любом случае должен быть не менее трех часов, но не превышать одних суток".

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

24. Заявитель жаловался на то, что его содержание в вытрезвителе городского управления внутренних дел г. Архангельска нарушило подпункт "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: ...

(e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг...".

A. Доводы сторон

25. Власти Российской Федерации утверждали, что 11 октября 2001 г. сотрудники милиции законно доставили заявителя в вытрезвитель Архангельского городского управления милиции. Далее они объяснили, что до его доставки в вытрезвитель заявитель совершил мелкое хулиганство, которое являлось административным правонарушением, предусмотренным статьей 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. Власти Российской Федерации отмечали, что в силу пункта 1 статьи 241 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях сотрудники милиции могли применить к заявителю административное задержание не более чем на три часа. Однако в силу статьи 242 того же Кодекса административное задержание может быть применено после вытрезвления заявителя.

26. В то же время власти Российской Федерации указали, что "законность и необходимость" доставки заявителя в вытрезвитель были основаны на его появлении в общественном месте в состоянии средней степени алкогольного опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность. Его речь была несвязной, его одежда была неопрятной, при дыхании чувствовался сильный запах алкоголя, он был дезориентирован, и его походка была неустойчивой. Власти Российской Федерации подчеркнули, что национальные суды, оценивая законность содержания заявителя в вытрезвителе, не рассматривали вопрос о том, создавал ли заявитель до его помещения в вытрезвитель опасность для себя и других лиц.

27. Заявитель поддержал свою жалобу, отметив, что национальные суды не рассматривали вопрос о его поведении в магазине. В частности, они не рассматривали вопрос о том, было ли оправданным помещение заявителя в вытрезвитель. Заявитель обратил внимание на то, что национальные суды не заслушали ни продавщицу магазина В., ни охранника Г. Эти свидетели впервые дали свои показания 14 мая 2005 г., после того, как Европейский Суд коммуницировал жалобу заявителя властям Российской Федерации. Более того, национальные суды не вызывали свидетелей, которые могли наблюдать поведение заявителя до помещения его в вытрезвитель. Кроме того, его поведение в вытрезвителе также не было предметом разбирательств в национальных судах. Заявитель, ссылаясь на протокол показаний свидетелей, заслушанных Ломоносовским районным судом, и на выводы районного суда, подчеркнул, что единственными основаниями для помещения его в вытрезвитель послужили тот факт, что он предположительно находился в состоянии опьянения, и "неопрятность" его одежды.

28. Заявитель также подчеркнул, что не было объективных научных данных, подтверждающих степень его алкогольного опьянения, и 11 октября 2001 г. ни образец его дыхания, кровь или моча не были получены для анализа. Заявитель указал, что результаты наблюдений за его внешностью (речь, походка и так далее) сотрудников милиции и фельдшера в вытрезвителе не могут быть достаточными для вывода о том, что он находился под влиянием алкоголя и в средней степени опьянения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

29. Европейский Суд заключает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Хронологические рамки дела

30. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что не оспаривалось сторонами то, что задержание заявителя и последующего содержание в вытрезвителе Архангельского городского управления милиции приблизительно с 22.30 11 октября 2001 г. до 9.40 12 октября 2001 г. составляет лишение свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.

31. Далее Европейский Суд отмечает, что пункт 1 статьи 5 Конвенции содержит исчерпывающий перечень допустимых оснований лишения свободы, и что цели этого положения, а именно недопустимости произвольного лишения свободы, соответствует только узкое толкование этих исключений (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г. по делу "Джулия Манцони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy), § 25, Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 2003 г. по делу "Василева против Дании" (Vasileva v. Denmark), жалоба N 52792/99, § 34). В то же время Европейский Суд отмечает, что применение одного основания не обязательно исключает применения другого, и содержание под стражей может быть, в зависимости от обстоятельств, оправданным более чем одним подпунктом этого положения (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 1997 г. по делу "Эриксен против Норвегии" (Eriksen v. Norway), § 76, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Энхорн против Швеции" (Enhorn v. Sweden), жалоба N 56529/00, § 34, ECHR 2005-I).

32. Сторонами не оспаривается, что содержание заявителя было предусмотрено пунктом 18 Положения о медицинском вытрезвителе ("Положение", см. § 23 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации утверждали, что поскольку заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения в общественном месте, и его внешность оскорбляла человеческое достоинство и общественную нравственность, содержание заявителя должно быть рассмотрено с точки зрения подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Не оспаривается, что рассматриваемое лишение свободы не было предусмотрено подпунктами "a", "b", "c", "d" или "f". Европейский Суд не видит оснований для иного вывода. Соответственно, он должен установить, было ли заключение заявителя оправданным с точки зрения подпункта "e", может ли оно быть расценено как форма "законного содержания под стражей... "алкоголиков" в значении этого пункта.

(b) Общие принципы

33. Прежде чем проанализировать правомерность задержания заявителя с точки зрения подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд считает необходимым напомнить принципы положений Конвенции, которые регулируют обязанности властей.

34. Европейский Суд напоминает, что подпункт "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции не следует толковать как позволяющий задерживать "алкоголиков", исключительно находящихся в клинической стадии "алкоголизма". Текст статьи 5 Конвенции не позволяет предположить, что это положение препятствует применению государством этой меры к лицу, злоупотребляющему спиртными напитками, с целью ограничить вред, причиняемый алкогольным опьянением ему самому, обществу, и предотвратить опасное поведение после принятия алкоголя. В этой связи Европейский Суд отмечает, что, без сомнения, вредоносное использование алкоголя представляет опасность для общества, и что лицо, которое находится в состоянии опьянения, может представлять опасность для себя и других лиц, вне зависимости от того, склонно оно или нет к употреблению алкоголя. Соответственно, в значении подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции, лицо, которое медицинскими методами не диагностировано в качестве "алкоголика", но чьи действия и поведение под действием алкоголя представляют угрозу для общественного порядка или для самих себя, могут быть задержаны для защиты общества или в их собственных интересах, таких как их здоровье или личная безопасность. В то же время это не означает, что подпункт "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции позволяет задерживать лицо только за то, что оно употребляет алкоголь (см. Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши" (Witold Litwa v. Poland), жалоба N 26629/95, §§ 61-64, ECHR 2000-III, и Постановление Европейского Суда от 8 июня 2004 г. по делу "Хильда Хафстейнсдоуттир против Исландии" (Hilda Hafsteinsdottir v. Iceland), жалоба N 40905/98, § 42).

35. Далее Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 5 Конвенции любое лишение свободы должно быть "законным", что включает требование о его осуществлении "в порядке, установленном законом". В этом отношении Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и содержит обязанность соблюдения материально-правовых и процессуальных положений. Она также требует, чтобы любая мера, лишающая лица свободы, была совместима с целью статьи 5 Конвенции, а именно для защиты лица от произвола (см. Постановление Европейского Суда от 27 ноября 1997 г. по делу "K.-F. против Германии" (K.-F. v. Germany), § 63, Reports of Judgments and Decisions 1997-VII). Заключение лица под стражу является серьезной мерой, которая может быть оправданной, только если менее серьезные меры были рассмотрены и оказались недостаточными для охраны интересов лица и общественных интересов, которые могут требовать задержания заявителя. Это означает, что соответствие лишения свободы национальному законодательству не является достаточным, оно также должно быть необходимым при данных обстоятельствах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши", § 78, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энхорн против Швеции", § 42).

(c) Применение общих принципов к фактам настоящего дела

36. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд еще раз напоминает, что сторонами не оспаривается тот факт, что задержание милицией заявителя и направление его в вытрезвитель соответствовали процедуре, предусмотренной пунктом 18 Положения (см. § 23 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд заключает, что содержание заявителя имело законное основание в соответствии с российским законодательством.

37. Европейский Суд далее отмечает, что неотъемлемыми предписанными законом условиями для применения мер, предусмотренных пунктом 18 Положения, являются, во-первых, состояние опьянения соответствующего лица и, во-вторых, его появление в общественном месте в состоянии, которое, по мнению властей, оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность (см. §§ 18 и 26 настоящего Постановления). Кроме того, Европейский Суд должен установить, было ли задержание заявителя "законным заключением под стражу" "алкоголика" в самостоятельном смысле Конвенции, как указал Европейский Суд в §§ 34 и 35 настоящего Постановления.

(i) Находился ли заявитель в состоянии алкогольного опьянения

38. Прежде всего, Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что 11 октября 2001 г. заявитель находился в средней степени алкогольного опьянения. Власти Российской Федерации подтвердили свои утверждения копией протокола медицинского освидетельствования N 22, составленного при доставке заявителя в вытрезвитель. Заявитель, не оспаривая тот факт, что он употреблял алкоголь, утверждал, что вывод властей о том, что он находился в средней степени опьянения, не подтверждался объективными медицинскими доказательствами, такими как показания анализатора дыхания или результаты анализа крови.

39. Европейский Суд принимает во внимание неопределенность терминов, использованных заявителем. Кроме того, он также учитывает тот факт, что заявитель использовал эти доводы впервые в своих объяснениях, поданных в Европейский Суд в июле 2005 г. Он не отрицал в национальных судах тот факт, что он находился в алкогольном опьянении (см. § 17 настоящего Постановления). Более того, заявитель не оспаривал медицинскую квалификацию или объективность фельдшера С., чьи объяснения были зафиксированы в протоколе медицинского освидетельствования N 22, и которая установила степень его опьянения. Таким образом, Европейский Суд, не находит причин для иного вывода, кроме того, что 11 октября 2001 г., при доставке в вытрезвитель заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения. Другими словами, вопрос охватывался понятием "алкоголик" в смысле подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Хильда Хафстейнсдоуттир против Исландии", § 42).

(ii) Являлось ли произвольным заключение заявителя под стражу

40. Принимая во внимание принципы, изложенные в §§ 34 и 35 настоящего Постановления, Европейский Суд далее отмечает, что существенные критерии оценки "законности" задержания "алкоголика" в соответствии с подпунктом "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции учитывают, создавало ли угрозу окружающим его поведение под влиянием алкоголя или подвергал ли он опасности свое здоровье, благосостояние и личную безопасность, и было ли заключение под стражу нетрезвого лица последним средством для обеспечения личных и общественных интересов, поскольку другие методы были оценены и признаны недостаточными. В отсутствие одного из этих критериев оснований для лишения свободы не имеется (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энхорн против Швеции", § 44, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши", § 78).

41. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, как указывают соответствующие решения национальных судов, заявитель был задержан в 21.20 11 октября 2001 г. и доставлен в вытрезвитель, поскольку его внешний вид, в частности, его неустойчивая походка, несвязная речь, сильный запах алкоголя при дыхании и трудности нахождения в вертикальном положении, оскорбляли человеческое достоинство и общественную нравственность (см. § 18 настоящего Постановления).

42. Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что предположительно агрессивное поведение заявителя в магазине до его задержания 11 октября 2001 г. являлось дополнительной причиной, оправдывающей его содержание в вытрезвителе. Заявитель оспорил версию событий властей Российской Федерации, отметив, что она была основана на письменных показаниях продавщицы магазина В., охранника магазина Г., которые они дали спустя четыре года после рассматриваемых событий. Принимая во внимание основную роль, которую играют национальные власти, в особенности суды, в толковании и применении национального законодательства, Европейский Суд находит особенно прискорбным то, что ему приходится разрешать разницу во мнениях заявителя и властей Российской Федерации в ситуации, когда, и это было доводом, на который ссылались власти Российской Федерации в своих объяснениях, в национальных судах не рассматривалось поведение заявителя до помещения его в вытрезвитель, и не было определено, представляло ли оно опасность для самого заявителя или для безопасности окружающих, в такой степени, что его необходимо было содержать в вытрезвителе. Перед тем, как приступить к анализу иных вопросов, которые могли обусловить вывод властей о необходимости задержания заявителя, Европейский Суд считает важным подчеркнуть, что не может ставиться под сомнение право государства на осуществление регулирования потребления спиртных напитков с целью предотвращения или ограничения вреда, который нетрезвое лицо может причинить себе или общественному порядку. Право осуществления этих полномочий является столь очевидным, что необязательно вдаваться в его обсуждение помимо констатации того, что оно достаточно прочно установлено, чтобы его можно было ставить под сомнение. Европейский Суд далее отмечает, что государственное регулирование могло принимать различные допустимые формы. Государство могло создать программу обязательного лечения для злоупотребляющих алкоголем или ввести меры, требующие краткосрочного заключения нетрезвых лиц. В обоих случаях ограничение прав на свободу было бы оправданным интересами защиты благополучия определенного лица или окружающих его лиц.

43. Европейский Суд напоминает, что, признавая задержание заявителя законным, национальные суды оправдали его внешним видом заявителя, который, по их мнению, являлся оскорбительным для человеческого достоинства и общественной нравственности. Не оспаривая интерес государства в защите общественной нравственности, Европейский Суд, принимая во внимание важную роль права на свободу в демократическом обществе, полагает, что заключение под стражу лица только лишь на основании его внешнего вида под воздействием алкоголя, представляющего оскорбление общественной нравственности, не соответствует целям подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши", § 62). Оскорбительный внешний вид сам по себе не является достаточным основанием для задержания; это обоснование могло бы стать первым шагом к введению системы обязательного задержания любого лица необычного вида, который мог быть воспринят как оскорбляющий человеческое достоинство и общественную нравственность. Простая нетерпимость или враждебность общества не может оправдать лишение свободы человека, так как утрата свободы, вызванная содержанием под стражей, означает больше, чем потеря свободы от ограничений, поскольку может породить отрицательные социальные последствия для лица.

44. Однако, установив, что доводы, использованные российскими судами для оправдания содержания заявителя в вытрезвителе, являются необъяснимо неадекватными, Европейский Суд не может не учитывать другие доводы властей Российской Федерации о том, что агрессивное и оскорбительное поведение в магазине и, соответственно, нарушающее порядок в общественном месте и опасное для окружающих, являлись основной и достаточной причиной для задержания заявителя. В частности, на основании письменных показаний продавщицы магазина В. и охранника магазина Г., а также официальных документов, составленных сотрудниками милиции после событий 11 октября 2001 г., Европейский Суд считает установленным тот факт, что вечером 11 октября 2001 г. имела место ссора заявителя с продавщицей магазина В. После отказа заявителя покинуть магазин, сопровождаемого использованием нецензурных выражений и угроз, была вызвана милиция, и заявитель был выдворен из магазина. На улице заявитель продолжал свое буйное поведение, пытаясь затеять драку с сотрудниками милиции, размахивая руками, используя нецензурную брань и бросая сумку. Подобное поведение продолжалось в патрульной машине и в вытрезвителе. При таких обстоятельствах Европейский Суд вправе заключить, что задержание заявителя и последующее содержание его в вытрезвителе были произведены из-за его поведения в состоянии сильного опьянения, повлекшего беспорядок в общественном месте и представляющего угрозу другим лицам и ему самому, предусмотренных пунктом 18 Положения (см. § 23 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что милиция имела достаточные основания для задержания заявителя до его вытрезвления, приняв во внимание его право на свободу и сопоставив его с публичными интересами в поддержании порядка и обеспечении безопасности других лиц. Европейский Суд также считает, что милиция не имела иных средств, кроме задержания заявителя, то есть задержание заявителя являлось крайним средством при данных обстоятельствах.

45. В итоге хотя в мотивировке национальных судов, как ни странно, отсутствует прямая ссылка на странное, оскорбительное и агрессивное поведение заявителя как основную причину для его задержания, Европейский Суд удовлетворен доказательствами, представленными ему в отношении того, что задержание отвечало национальным материально-правовым и процессуальным правилам, и что оно было обусловлено необходимостью восстановления порядка и защиты других лиц от заявителя и заявителя от самого себя. Также представляется, что милиция рассмотрела менее серьезные меры, найдя их недостаточными для сохранения интересов общества, и разумно пришла к выводу о необходимости задержания заявителя (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Хильда Хафстейнсдоуттир против Исландии", § 52). Кроме того, Европейский Суд полагает, что, освободив заявителя сразу после того, как он отрезвел и прошел административные формальности, власти сохранили справедливое равновесие между необходимостью обеспечения общественного порядка и интересов общественности и правом заявителя на свободу (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Энхорн против Швеции", § 55).

46. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что содержание заявителя под стражей в настоящем деле можно считать "законным" для целей подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

47. В заключение Европейский Суд находит, что по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

48. Заявитель, со ссылкой на ряд положений Конвенции, жаловался на то, что сотрудники милиции применили к нему пыточный метод, известный как "ласточка", что национальные суды неправильно истолковали его требования, неправильно применили процессуальное законодательство, допустили ошибку в оценке доказательств против него и сделали неправильные выводы, и что милиция не соблюдала процедуру во время его задержания, не составив протокол его задержания и не предоставив ему адвоката, учинив личный обыск и изъяв его личное имущество и наличные деньги.

49. С учетом представленных ему материалов Европейский Суд находит, что доказательства не свидетельствуют о наличии признаков нарушений прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобу в части содержания в вытрезвителе Архангельского городского управления милиции приемлемой, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил: четырьмя голосами "за" и тремя - "против", что по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 февраля 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда, к Постановлению прилагается совместное особое мнение судей Розакиса, Шпильманна и Йебенса.

Х. Л. Р.

С.Н.

Совместное несовпадающее особое мнение
судей Розакиса, Шпильманна и Йебенса

1. Мы не можем согласиться с тем, что по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции нарушены не были. Наше мнение принципиально отличается от позиции большинства, поскольку постановление создает возможности для смягченного подхода при оправдании задержания и противоречит духу субсидиарности, торжественно подтвержденной на Интерлакенской конференции в 2010 году.

Личная свобода является принципом, а заключение под стражу должно быть исключением

2. Пункт 1 статьи 5 Конвенции содержит исчерпывающий перечень допустимых оснований лишения свободы. Заключение под стражу совместимо с Конвенцией только при весьма конкретных обстоятельствах. Только узкое толкование этих исключений совместимо с целью этого положения, а именно обеспечения того, чтобы никто не был произвольно лишен свободы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г. по делу "Джулия Манцони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy), § 25, Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 2003 г. по делу "Василева против Дании" (Vasileva v. Denmark), жалоба N 52792/99, § 34).

3. Настоящее дело касается содержания заявителя в вытрезвителе в течение ночи. Национальные органы мотивировали содержание заявителя тем, что оно было обусловлено его внешним видом под воздействием алкоголя, которое, по их мнению, оскорбляло человеческое достоинство и общественную нравственность.

4. Однако (a) национальные суды не рассматривали вопрос о том, представлял ли заявитель угрозу самому себе или общественной безопасности, и (b) отсутствовали данные о том, что задержание заявителя требовалось в качестве крайней меры, поскольку национальные органы не рассматривали иные меры, которые могли оказаться достаточными для защиты общественных интересов.

5. Европейский Суд рассматривал очень немного дел с точки зрения подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции относительно задержания "алкоголиков"* (*Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши" (Witold Litwa v. Poland), жалоба N 26629/95, ECHR 2000-III, Постановление Европейского Суда от 8 июня 2004 г. по делу "Хильда Хафстейнсдоуттир против Исландии" (Hilda Hafsteinsdottir v. Iceland), жалоба N 40905/98.). В деле "Витольд Литва против Польши" (Witold Litwa v. Poland) (жалоба N 26629/95, ECHR 2000-III) Европейский Суд разработал подход, который допускает оценку законности задержания "алкоголика" в значении этого положения. Принимая смягченный подход, он подчеркнул, что подпункт "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции применим не только к делам заключения под стражу "алкоголиков" в ограниченном клиническом значении термина, но также к делам о задержании лиц, находящихся под воздействием алкоголя* (*В своем совпадающем особом мнении судья Вани Бонелло справедливо критиковал мотивировку большинства в следующих выражениях:

"...Большинство согласилось, во-первых, с тем, что термин "алкоголики" следует понимать в его обычном значении (лица, страдающие клинической зависимостью от алкоголя); во-вторых, с тем, что недопустимо расширять исчерпывающий перечень исключений, предусмотренных статьей 5 Конвенции; и, наконец, с тем, что термин "алкоголики" допускает только ограничительное толкование. Затем он, что, на мой взгляд, удивительно, существенно исказил обычное значение термина "алкоголики", расширив его с включением лиц, не входящих в категорию "алкоголиков" и принадлежащих к посторонней группе - временно находящихся под влиянием алкоголя. Обе с неудобством свалены в одну корзину.

Такой подход, по моему мнению, является ненормальным и опасным. Европейский Суд, впервые и с лихвой, отошел от здоровой традиции, до сих пор вынашиваемой с религиозным рвением, нерасширения перечня исключений, оправдывающих лишение свободы. Настоящее постановление представляет собой количественный отскок, к которому я не могу присоединиться. И этот новаторский подход вселяет тревогу, ибо, как только процесс наращивания перечня оснований, оправдывающих лишение свободы, запущен, не стоит надеяться на его прекращение. Ранее только алкоголики могли быть законно лишены своей свободы. Теперь алкоголики и лица в состоянии опьянения. Что будет завтра?

Это довольно далеко от "толкования Конвенции как живого инструмента". Я всецело за расширение горизонтов Конвенции, коль скоро это распространение преследует задачу подкрепления целей Конвенции: то есть насаждения и усиления верховенства права прав человека. В данном случае достигнутый результат является прямо противоположным. Ограничение диапазона использования прав человека представляется мне судебным активизмом. Ныне большинство наделяет государства дополнительными полномочиями для отказа лицам в их свободе. Они существенно ограничили свободу лица. На мой взгляд, это едва ли согласуется с "толкованием Конвенции как живого инструмента".

Я сознаю, что даже лица, не являющиеся алкоголиками, но находящиеся во временном состоянии опьянения, могут представлять угрозу для себя и других. Я приветствую меры, ограничивающие их возможность причинения вреда. Мероприятия по контролю их вредного потенциала получили бы мою поддержку. Они могли бы включать их сопровождение на место жительства или в больницу, в зависимости от обстоятельств, лишающее их возможности использования транспортных средств и преследование за создание неудобств и нарушение порядка при их наличии. Я - и как я надеюсь, также Конвенция - провожу разделительную черту на нормах, которые допускают задержание и заключение под стражу лиц, не являющихся алкоголиками, когда они не совершили никаких деяний, предусмотренных уголовным законодательством.). Однако Европейский Суд настаивал на том, что для того, что бы заключение под стражу таких лиц являлось "законным", должны быть удовлетворены два дополнительных критерия: лицо должно представлять угрозу для себя или для общественной безопасности, и заключение под стражу должно быть крайней мерой, после того, как национальные органы рассмотрели иные меры, но признали их недостаточными для защиты общественных интересов.

В настоящем деле ни один из этих критериев не был соблюден национальными органами.

6. Устанавливая фактические обстоятельства дела, Европейский Суд заключил в § 44, что задержание заявителя и последующее содержание в вытрезвителе были произведены из-за его поведения в состоянии сильного опьянения, повлекшего беспорядок в общественном месте и представляющего угрозу другим лицам и ему самому, предусмотренного пунктом 18 Положения. Этот вывод был основан на оспариваемой версии, представленной властями Российской Федерации со ссылкой на письменные показания продавщицы и охранника магазина, составленные почти через четыре года после рассматриваемых событий (§ 42). Фактические выводы Европейского Суда вышли далеко за рамки выводов национальных судов. Это порождает методологический вопрос, который следует рассмотреть отдельно во второй части настоящего несовпадающего мнения. Здесь достаточно упомянуть, что единственным оправданием содержания заявителя в вытрезвителе являлся его внешний вид, который, по мнению национальных органов, оскорблял человеческое достоинство и общественную нравственность вследствие его опьянения.

7. В § 43 Постановления Европейский Суд правомерно указал следующее:

"Не оспаривая интерес государства в защите общественной нравственности, Европейский Суд, принимая во внимание важную роль права на свободу в демократическом обществе, полагает, что заключение под стражу лица только лишь на основании его внешнего вида под воздействием алкоголя, представляющего оскорбление общественной нравственности, не соответствует целям подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши", § 62). Оскорбительный внешний вид сам по себе не является достаточным основанием для задержания; это обоснование могло бы стать первым шагом к введению системы обязательного задержания любого лица необычного вида, который мог быть воспринят как оскорбляющий человеческое достоинство и общественную нравственность. Простая нетерпимость или враждебность общества не может оправдать лишение свободы человека, так как утрата свободы, вызванная содержанием под стражей, означает больше чем потеря свободы от ограничений, поскольку может породить отрицательные социальные последствия для лица".

Именно по этим причинам и вопреки мнению большинства мы придерживаемся позиции о том, что содержание заявителя под стражей в настоящем деле не может считаться "законным" в соответствии с подпунктом "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

8. Мы хотели бы добавить, что ни национальные органы, ни власти Российской Федерации не представили примеры менее строгих мер, применение которых к заявителю могло быть рассмотрено. Фактически представляется, что национальное законодательство не предусматривает таких мер, не имея альтернативы лишению свободы при обстоятельствах, аналогичных тем, в которых оказался заявитель* (* Разумеется, мы не недооцениваем серьезную проблему, досаждающую российскому обществу. Потребление алкоголя в России занимает одно из первых мест в мире. Согласно Бюро европейских дел осторожная оценка числа хронических алкоголиков в России называет 15 миллионов. Число сильно пьющих в 3-4 раза больше. Многие сильно пьющие, которые в других странах считались бы алкоголезависимыми, остаются в России вне диагноза и лечения. Одно из исследований утверждает, что с период 1987-1992 годов годовое потребление алкоголя на душу населения возросло с 11 литров чистого спирта до 14 литров. Потребление в конце 1990-х годов оценивалось в 15 литров чистого спирта на одного русского. Всемирная организация здравоохранения предполагает, что потребление 8 литров чистого спирта на человека грозит вызвать серьезные медицинские проблемы. Отрицательными последствиями в России являются от 25 000 до 40 000 смертей, вызванных алкогольным отравлением, и укороченная продолжительность жизни. Алкоголизм, особенно среди мужчин, является третьей по значению причиной смерти после сердечно-сосудистых заболеваний и рака. По различным причинам, ожидаемая продолжительность жизни российских мужчин, родившихся в 1999 году, составляет 59,8 года, на четыре года меньше, чем для тех, кто родился в 1990 году. Представляется, что вытрезвители рассматриваются как исполнители важной социальной функции: они удаляют с улиц пьяных, которые угрожают или могут угрожать себе или обществу. Соответственно, отношение российского общества к вытрезвителям является двояким.).

Искажение духа Интерлакена

9. Настоящее дело затрагивает важный вопрос принципа. Насколько мы знаем, Европейский Суд впервые предпринял фактическое расследование, противоречащее духу Интерлакена, где принцип субсидиарности был вновь торжественно подтвержден.

10. В § 42 Постановления большинство выразило лишь робкие сожаления о том, что задачи национальных судов пришлось решать самому страсбургскому суду:

"...Принимая во внимание основную роль, которую играют национальные власти, в особенности, суды, в толковании и применении национального законодательства, Европейский Суд находит особенно прискорбным то, что ему приходится разрешать разницу во мнениях заявителя и властей Российской Федерации в ситуации, когда, и это было доводом, на который ссылались власти Российской Федерации в обоснование своих выводов, что в национальных судах не рассматривалось поведение заявителя до помещения его в вытрезвитель, и не было определено, представляло ли оно опасность для самого заявителя или для безопасности окружающих, в такой степени, что его необходимо было содержать в вытрезвителе".

11. Несмотря на то, что оно нашло мотивировку национальных судов "необъяснимо неадекватной" (§ 44), и на то, что отсутствует прямая ссылка на странное, оскорбительное и агрессивное поведение заявителя как основную причину для его задержания" (§ 45), большинство заключает на основе высокоспорных и оспариваемых фактов, подкрепленных неопределенными свидетельскими показаниями (см. выше § 6 нашего мнения), что задержание заявителя и его последующее содержание в вытрезвителе были произведены из-за его поведения в состоянии сильного опьянения, повлекшего беспорядок в общественном месте и представляющего угрозу другим лицам и ему самому.

12. Ни в одном разбирательстве национальные суды не подвергали оценке поведение заявителя до его доставки в вытрезвитель и не определяли, представляло ли оно угрозу безопасности другим лицам и его самого, что делало бы необходимым его содержание в вытрезвителе. Отсюда следует, что даже если, как утверждали власти Российской Федерации, могли существовать иные факты, которые обусловили вывод властей о необходимости доставки заявителя в вытрезвитель, они не упоминались в решениях национальных судов, и в задачу Европейского Суда не входит установление таких фактов или замена собой национальных властей, которые рассматривали вопрос о задержании (см. Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 72* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.), и Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, § 128* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.)).

13. Данное постановление представляет собой опасный прецедент, подрывающий дух Интерлакена.