Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 октября 2010 г. Дело "Скачков (Skachkov) против Российской Федерации" (жалоба N 25432/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Скачков (Skachkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 25432/05)

Постановление Суда

Страсбург, 7 октября 2010 г.

По делу "Скачков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 16 сентября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 25432/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Игорем Олеговичем Скачковым (далее - заявитель) 11 июня 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Е. Крутикова - юрист, работающая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Г.О. Матюшкиным - Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, что содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях, а также что в период пребывания его под стражей медицинская помощь ему не оказывалась.

4. 9 июня 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1970 года рождения, проживает в г. Люберцах Московской области.

A. Задержание заявителя и последующее расследование уголовного дела

6. 23 мая 2001 г. было совершено похищение четырьмя лицами Д., генерального директора банка. Они привезли его в парк за городом, где забрали все обнаруженные при нем наличные денежные средства, часы, мобильный телефон, ключи и документы на автомобиль Д., "Тойоту Ленд Крузер". Позднее в тот же день один из похитителей Д. угнал автомобиль последнего из гаража. Затем похитители отпустили Д., и он обратился с рассказом о случившемся в милицию.

7. 14 марта 2002 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции по подозрению в соучастии в похищении Д. По утверждению заявителя, сотрудники милиции остановили автомобиль, в котором вместе с ним находились еще двое. Заявитель спал без обуви и куртки на заднем сиденье. Сотрудники милиции вывели его из машины, завели ему руки за спину и сковали их наручниками. Затем они пригнули его к земле и стали наносить удары ногами и руками. От ударов из уха заявителя пошла кровь.

8. Операция, осуществлявшаяся сотрудниками милиции, длилась более трех часов. Температура воздуха не превышала 2°C. Заявителю не позволили надеть куртку и обувь. Его ноги окоченели от холода.

9. После случившегося заявитель был доставлен в отделение милиции для участия в опознании с приглашением Д. Заявитель отказался от участия в опознании его представителя. Д. опознал в нем одного из своих похитителей. По утверждению заявителя, в ходе опознания имели место неоднократные процессуальные нарушения. В частности, оно проводилось ночью, в период с 2.25 до 2.45. Перед опознанием Д. не задавались вопросы, касавшиеся описания предполагаемых похитителей; Д. до опознания видел заявителя, который находился в наручниках, в коридоре отделения милиции; двоих других участников опознания можно было с легкостью отличить от заявителя (М. был на девять лет старше и шесть сантиметров выше; К. - на одиннадцать лет моложе). Кроме того, лицо заявителя распухло, а его одежда была помята и испачкана.

10. Неустановленного числа заявителю было предъявлено обвинение в похищении человека, грабеже, вымогательстве и организации преступной группировки и он был заключен под стражу на период предварительного расследования и судебного разбирательства.

B. Судебное разбирательство

11. Неустановленного числа Московский городской суд начал рассмотрение уголовного дела в отношении заявителя и еще троих обвиняемых.

12. Д. дал показания в ходе судебного разбирательства. Он опознал подсудимых, в том числе заявителя, как людей похитивших его. Д. отрицал то, что видел заявителя в коридоре отделения милиции до начала опознания, и заявил, что ясно помнит лица похитителей.

13. Заявитель утверждал, что 23 мая 2001 г., в день, когда Д. был похищен, он находился на праздновании дня рождения дома у своих друзей. Алиби заявителя подтвердила его мать и еще шестеро лиц, давших в суде показания в пользу заявителя. Он также ходатайствовал перед судом об истребовании у следователя фотографий, сделанных друзьями заявителя на праздновании дня рождения 23 мая 2001 г., и негативы. Суд отклонил его ходатайство как необоснованное.

14. 30 июня 2004 г. Московский городской суд признал заявителя виновным в организации преступной группировки, грабеже и похищении человека и приговорил его к десяти годам лишения свободы. В основу своих выводов суд положил показания Д., подтвержденные показаниями других свидетелей, в том числе сотрудников милиции, принимавших участие в расследовании дела, а также судебно-медицинской экспертизе. Что касается показаний свидетелей со стороны заявителя, суд не принял их во внимание как не заслуживающие доверия, противоречащие иным доказательствам, изученным в ходе рассмотрения дела судом.

15. Заявитель обжаловал приговор Московского городского суда, утверждая, что суд незаконно отказался исследовать фотографии, подтверждавшие его алиби, и что Д. ошибочно опознал в нем одного из своих похитителей, учитывая его плохое зрение и стрессовое состояние, в котором он находился. Он подтвердил свою невиновность и сослался на показания свидетелей, подтверждавшие его алиби.

16. 28 декабря 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел уголовное дело в кассационном порядка. Он признал заявителя невиновным по пункту обвинения об организации преступной группировки и снизил наказание заявителю до девяти лет. Он отметил, что Московским городским судом были обоснованно признаны допустимыми и оценены доказательства по делу. Опознание было проведено в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства, которые не запрещали проведение его в ночное время, если это было обусловлено обстоятельствами дела. Что касается показаний Д., Верховный Суд Российской Федерации также отметил, что Д. утверждал, что ясно запомнил лица своих похитителей, и что нет оснований ставить под сомнение его утверждение.

C. Содержание заявителя под стражей в следственном изоляторе

17. 25 марта 2002 г. заявитель был помещен в следственный изолятор N 77/2 г. Москвы, где содержался до 25 февраля 2005 г.

1. Описание, представленное властями Российской Федерации

18. Власти Российской Федерации представили следующую информацию относительно содержания заявителя под стражей в указанном следственном изоляторе.

Период содержания под стражей	Камера N	Площадь камеры (в кв. м)	Количество коек
с 25 марта до 7 апреля 2002 г.	159	55,4	22
с 7 апреля 2002 г. до 11 февраля 2003 г.	153	53,4	22
с 11 февраля до 8 августа 2003 г.	159	55,4	22
с 8 августа до 5 сентября 2003 г.	151	56,4	22
5 сентября 2003 г.	299	12,0	4
с 5 сентября до 30 октября 2003 г.	151	56,4	22
с 30 октября до 26 декабря 2003 г.	153	53,4	22
с 26 декабря 2003 г. до 28 января 2005 г.	162	58,6	22
с 28 января до 25 февраля 2005 г.	122	55,1	22

19. Власти Российской Федерации не представили информации относительно числа сокамерников заявителя в период с 25 марта 2002 г. до 25 августа 2004 г. и с 2 по 13 января 2005 г. Что касается периода содержания заявителя под стражей с 25 марта 2002 г. по 26 декабря 2003 г., они утверждали об уничтожении официальных документов в связи с истечением установленного срока их хранения. Власти Российской Федерации представили перечень уничтоженных 18 августа 2006 г. документов. В перечень были включены журналы учета входящей и исходящей корреспонденции, перечни лиц, освобожденных из следственного изолятора, персональные данные, протоколы совещаний администрации следственного изолятора, финансовые отчеты и журналы учета жалоб содержащихся под стражей. Власти Российской Федерации не объяснили причину отсутствия документов, касающихся содержания заявителя под стражей в период с 26 декабря 2003 г. по 25 августа 2004 г. и с 2 по 13 января 2005 г.

20. Согласно представленным властями Российской Федерации выпискам из журнала учета контингента следственного изолятора относительно пребывания заявителя под стражей с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г. и с 13 января по 25 февраля 2005 г., количество лиц, содержавшихся под стражей совместно заявителем, составляло от 15 до 22 в камерах N N  162 и 122, за исключением одного дня в ноябре, 11 дней в декабре 2004 г., пяти дней в январе и 10 дней в феврале 2005 г., когда количество таких лиц было от 23 до 27.

21. Заявитель не находился в камере целый день. Он покидал ее для встречи с адвокатом, родственниками и представителями администрации следственного изолятора. Он имел право на часовые прогулки во дворе следственного изолятора, а также на пользование душем не менее одного раза в неделю в течение не менее 15 минут.

22. Во всех камерах следственного изолятора была естественная и принудительная вентиляция в хорошем техническом состоянии. Средняя температура воздуха в камерах составляла не менее +18°C в зимнее время и не более +23°C в летнее.

23. У заявителя всегда было индивидуальное спальное место, постельные принадлежности и столовые приборы. В камерах регулярно осуществлялась дезинфекция. Туалет находился на некотором расстоянии от спальной зоны и обеденного стола. В камере N 299 была полутораметровая перегородка между санузлом и жилой зоной. В камерах N N 122, 151, 153, 159 и 162 санузел был полностью изолирован от жилой зоны кирпичной стеной и дверью.

2. Описание, представленное заявителем

24. Камеры, в которых содержался заявитель, были очень переполнены. Сначала камеры вмещали более 80 человек. С августа по ноябрь 2003 г. количество человек в камере увеличилось до 120. В 2004 году камеры, рассчитанные на 22 человека, вмещали 35 человек. Заключенные спали по очереди. За исключением краткосрочных встреч с юристом и родственниками, а также ежедневных часовых прогулок, заявитель практически круглосуточно находился в камере.

Вентиляция и отопления работали плохо. Заключенные курили в камерах, и свежего воздуха в них практически не было. Зимой было очень холодно и удушающее жарко летом. Камеры были наводнены тараканами, клопами и вшами. Освещение было постоянно включено. Санузел находился поблизости от обеденного стола и не предполагал какой-либо приватности. Еда готовилась как будто для животных.

D. Доступность медицинской помощи в следственном изоляторе

25. По утверждению заявителя, он заболел после задержания. У него поднялась температура, начался сильный кашель, появилась боль в ухе. Тем не менее администрация следственного изолятора отказалась организовать для него медицинскую помощь.

26. Что касается состояния здоровья, заявитель сообщил следующее.

"Неоднократно я обращался за медицинской помощью в связи с тем, что состояние моего здоровья ухудшалось. Врач не пришел ни разу. В 2002 году мои зубы стали разрушаться. Боль была невыносимой. Несколько раз я обращался за лечением зубов (не мог спать из-за зубной боли). Наконец меня пригласили в медицинскую часть, где предложили вылечить один зуб (предполагалось, что я выберу, какой именно). В то время у меня были проблемы с 14 зубами. [Мое] здоровье ухудшалось. Я практически ослеп на левый глаз и оглох на одно ухо. Зубы продолжали разрушаться и уже 16 зубов требовали лечения. Я кашлял постоянно... Моим родственникам было запрещено направлять мне лекарства..."

27. 2 сентября 2002 г. в ответ на жалобу заявителя прокуратура г. Москвы потребовала у администрации следственного изолятора организовать медицинский осмотр заявителя в связи с его головными болями, ухудшающимся слухом и зрением. Из медицинской части следственного изолятора поступил следующий ответ:

"В ответ на ваш запрос от 2 сентября 2002 г... информируем вас о том, что в настоящее время в штате медицинской части [следственного изолятора] отсутствуют офтальмолог и отоларинголог. С целью контроля состояния зрения и слуха заявителя (если утверждения заявителя подтвердятся) необходимо предоставить нам выписки из истории болезни заявителя относительно состояния его зрения и слуха до помещения под стражу.

Кроме того, сообщаем вам также о том, что медицинское обследование заявителя осуществляется... дважды в неделю; заявитель не высказывает жалоб по поводу своего самочувствия. В настоящее время состояние его здоровья оценивается как удовлетворительное. Его состояние не препятствует содержанию под стражей [в следственном изоляторе]; он может принимать участие в досудебном и судебном производстве по делу".

28. Как следует из истории болезни заявителя, по его прибытии в следственный изолятор 25 марта 2002 г. он был обследован сотрудником скорой медицинской помощи. 4 марта 2003 г. ему было предоставлено профилактическое лечение туберкулеза. 14 апреля 2004 г. заявителю было оказано лечение зубов, описанное в истории болезни следующим образом: "подготовка зубов, лечение, нанесение мышьяка на 48 часов, временное пломбирование. Консультация".

E. Содержание заявителя под стражей после постановления обвинительного приговора

29. С 16 июня по 14 ноября 2005 г. заявитель отбывал наказание в исправительной колонии ИК-7. Затем он был переведен в исправительную колонию ИК-3, где содержался с 14 ноября 2005 г. по 23 апреля 2007 г. 23 апреля 2007 г. заявитель был переведен в исправительную колонию ИК-4.

30. 18 апреля 2008 г. Тосненский городской суд Ленинградской области принял решение об условно-досрочном освобождении заявителя от отбывания наказания.

31. Согласно справкам, выданным администрацией исправительных учреждений, где заявитель отбывал наказание, в период отбывания наказания заявитель не обращался за медицинской помощью в связи с жалобами на предполагаемое ухудшение зрения, слуха или проблемы с зубами.

II. Применимое национальное законодательство

32. Согласно статье 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил, по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. В соответствии со статьей 23 названного Федерального закона, подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место, а также бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также... индивидуальные средства гигиены. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м.

III. Применимые международные нормы

33. Европейский Комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) посетил Российскую Федерацию в период со 2 по 17 декабря 2001 г. Соответствующий раздел его Доклада, адресованного властям Российской Федерации (CPT/Inf (2003) 30), затрагивающий вопросы, связанные с условиями содержания под стражей в следственных изоляторах, а также с процедурой подачи жалоб, предусматривает следующее:

"45. В начале необходимо подчеркнуть, что ЕКПП с удовлетворением отмечает положительную динамику в вопросе, вызывающем огромную озабоченность в российской пенитенциарной системе: переполненность.

Когда ЕКПП впервые совершил визит в Российскую Федерацию в ноябре 1998 г., переполненность тогда была обозначена как особый и неотложный вызов исправительной системе. В ходе поездки в начале 2001 года делегация ЕКПП была проинформирована о том, что численность лиц, содержащихся в следственных изоляторах по сравнению с 1 января 2000 г. снизилась на 30 тыс. человек. Примером данной динамики мог послужить следственный изолятор N 1 г. Владивостока, в котором было зафиксировано снижение на 30% лиц, содержащихся под стражей, за период, равный трем годам...

ЕКПП приветствует те меры, которые за последние годы приняты властями Российской Федерации для решения проблемы переполненности, в том числе Инструкцию, изданную Генеральным прокурором Российской Федерации, которая предполагала более ограниченное использование такой меры пресечения, как заключение под стражу. Тем не менее имеющаяся в распоряжении Комитета информация свидетельствует о том, что еще многое предстоит сделать. В частности, переполненность до сих пор широко распространена, а меры, принимаемые властями, недостаточны. Учитывая изложенное, ЕКПП напоминает рекомендации, которые ранее были сделаны им в предыдущих докладах (см. для сравнения §§ 25 и 30 Доклада относительно визита в 1998 году, CPT (99) 26; §§ 48 и 50 Доклада относительно визита в 1999 году, CPT (2000) 7; § 52 Доклада относительно визита в 2000 году, CPT (2001) 2)".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей

34. Заявитель утверждал, что содержался в ужасных условиях в следственном изоляторе N 77/2 г. Москвы в нарушение требований статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Он также утверждал, что в его распоряжении отсутствовало эффективное средство правовой защиты в отношении условий, в которых он содержался под стражей до суда, как того требовала статья 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе..."

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

35. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель не обращался с имевшимися у него жалобами к компетентным государственным органам, в том числе в управление исполнения наказаний, к прокурору или в суд, и утверждали, что его жалоба подлежит отклонению в связи с тем, что им не были соблюдены требования пункта 1 статьи 35 Конвенции.

36. Ссылаясь на справки, выданные администрацией следственного изолятора в июле 2009 г., власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции и подлежащих применению законодательных актов Российской Федерации. Заявитель всегда был обеспечен индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями. Вместимость камер, в которых содержался заявитель, была предназначена для 22 человек; в среднем в камерах вместе с заявителем содержалось от 18 до 19 человек. В любом случае заявитель не был вынужден проводить все 24 часа в день в камере. Значительную часть времени он проводил вне камеры, встречаясь со своим адвокатом и родственниками. Он имел возможность совершать прогулки не менее чем в течение одного часа в день, а также принимать душ. Заявитель был вправе требовать встреч с администрацией следственного изолятора или организации медицинских консультаций, которые бы проводились за пределами камеры.

37. Власти Российской Федерации представили выписки из журнала учета контингента следственного изолятора за периоды с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г., а также с 13 января по 25 февраля 2005 г.

2. Заявитель

38. Заявитель поддержал свою жалобу. Он утверждал, что содержался в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях на протяжении двух лет и одиннадцати месяцев, а также то, что в его распоряжении отсутствовало эффективное средство правовой защиты в связи с нарушением его прав. Он не оспаривал информацию, содержавшуюся в выписках из журналов учета контингента следственного изолятора относительно количества человек в камерах, содержавшихся одновременно с ним. Тем не менее он утверждал, что камеры, в которых он содержался, постоянно были в переполненном состоянии. Заявитель отметил, что власти Российской Федерации не подтвердили свои утверждения относительно наполненности камер ничем, кроме официальных документов за периоды с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г. и с 13 января по 25 февраля 2005 г. Далее заявитель утверждал, что за исключением ежедневных часовых прогулок и краткосрочных встреч со своим адвокатом и родственниками, он находился в камере в течение 24 часов в сутки. По его мнению, условия пребывания в камере, в том числе и гигиенические, были неудовлетворительными. Учитывая прецедентную практику Европейского Суда (постановления Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 106/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.); и по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 25664/05), заявитель указал, что ранее Европейским Судом рассматривался вопрос, связанный с условиями содержания в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 г. Москвы, и что они были признаны им противоречащими требованиям статьи 3 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

39. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя на то, что в его распоряжении отсутствовало эффективное внутригосударственное средство правовой защиты в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания его под стражей. Следовательно, Европейский Суд полагает необходимым рассмотреть возражение властей Российской Федерации одновременно с рассмотрением жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции по существу.

40. Европейский Суд далее отмечает, что жалобы на предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции не являются явно необоснованными по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции; они также не являются неприемлемыми по иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми.

2. Существо жалобы

(a) Статья 13 Конвенции

41. Европейский Суд отмечает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средств правовой защиты для реализации сути прав и свобод, гарантированных Конвенцией, независимо от того, в какой форме они провозглашены в национальной правовой системе. Таким образом, цель статьи 13 Конвенции - это требование о предоставлении национального средства правовой защиты для решения по существу "спорной жалобы" по смыслу Конвенции и предоставление необходимой компенсации (см. среди прочих Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI).

42. Сфера ответственности, в соответствии со статьей 13 Конвенции, различна и зависит от существа жалобы заявителя на нарушение Конвенции. Тем не менее средство правовой защиты, в соответствии с требованиями статьи 13 Конвенции, должно быть эффективным как на практике, так и в соответствии с положениями законодательства.

43. Что касается утверждения властей Российской Федерации относительно того, что заявитель должен был обратиться с жалобой на предположительно бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей к прокурору, в суд или орган в сфере исполнения наказаний, Европейский Суд отмечает, что ранее он уже устанавливал то, что возможность обращения с подобной жалобой не может рассматриваться как национальное эффективное средство правовой защиты (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 27 - 30). Учитывая документы, представленные властями Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что ими не был назван ни один факт или довод, которые смогли бы его склонить к иному выводу в данном деле.

44. Соответственно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективного и доступного средства правовой защиты в рамках национального законодательства, позволившего бы заявителю обжаловать общие условия, в которых он содержался под стражей.

(b) Статья 3 Конвенции

45. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции охраняет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция устанавливает абсолютный запрет на пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см. среди прочих Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Европейский Суд постоянно подчеркивает, что для того чтобы наказание или обращение ассоциировалось с "бесчеловечным" или "унижающим", вызванные страдания и унижение должно при любых обстоятельствах превышать неизбежную составляющую страданий или унижений, связанную с конкретной формой законного обращения или наказания. Несмотря на то что меры, связанные с лишением человека свободы, зачастую могут включать в себя данную составляющую, государство-ответчик, в соответствии со статьей 3 Конвенции, должно гарантировать то, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, сопоставимых с уважением его человеческого достоинства, а также то, что порядок и способ реализации данных не подвергают его душевным страданиям или лишениям, превышающим неизбежный уровень страданий, связанный с пребыванием под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 92-94).

46. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что стороны не достигли согласия по многим вопросам, связанным с условиями содержания заявителя под стражей. Тем не менее необходимость устанавливать достоверность каждого утверждения у Европейского Суда отсутствует. Он может установить нарушение статьи 3 Конвенции на основании тех фактов, представленных заявителем, которые власти Российской Федерации опровергнуть не смогли.

47. Основной аспект, в отношении которого стороны пришли к единому мнению, - это площадь камер, в которых заявитель содержался. Более того, заявитель не оспаривал данные властей Российской Федерации о количестве человек, содержавшихся вместе с ним в период с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г., а также с 13 января по 25 февраля 2005 г. Тем не менее он утверждал, что камеры были переполнены.

48. Далее Европейским Судом отмечается, что власти Российской Федерации не смогли указать точное количество лиц, содержавшихся в камерах, в период пребывания заявителя под стражей с 25 марта 2002 г. по 26 декабря 2003 г., ссылаясь на то, что соответствующие учетные документы были уничтожены в связи с истечением установленного срока их хранения. Они также не представили официальных документов или пояснений в отношении следующих периодов пребывания заявителя под стражей: с 26 декабря 2003 г. по 25 августа 2004 г. и с 2 по 13 января 2005 г.

49. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что конвенционные процедуры, в частности данная жалоба, не во всех случаях приводят к неукоснительному соблюдению принципа affirmanti incumbit probation* (* Affirmanti incumbit probation (лат.) - тот, кто утверждает что-то, должен подтвердить свое утверждение), поскольку в конкретных делах только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, которая могла бы подтвердить или опровергнуть утверждения. Непредставление властями такой информации без достаточных объяснений может привести к выводам об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Ёзканет и другие заявители против Турции" (Ahmet Ozkanet and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, § 426).

50. Учитывая указанный выше принцип в совокупности с тем фактом, что власти Российской Федерации не представили какого-либо убедительного объяснения непредставления ими соответствующей информации, Европейский Суд рассмотрит вопрос, связанный с количеством лиц, содержавшихся в камерах, на основании утверждений заявителя о периоде с 25 марта 2002 г. по 25 августа 2004 г.

51. По утверждениям заявителя, в указанный период на него приходилось не более 0,8 кв. м от площади камеры. Заявитель провел в данных условиях более двух лет и пяти месяцев.

52. Что касается остальных периодов содержания заявителя под стражей, в частности с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г. и с 13 января по 25 февраля 2005 г., Европейский Суд отмечает, что на каждого человека приходилось от 2,66 до 3,9 кв. м в камере, что меньше установленных нормативными правовыми актами требований (см. выше § 32 настоящего Постановления). Более 27 дней, когда количество лиц, содержавшихся в камере, превышало их установленную вместимость и они были вынуждены спать по очереди, данное пространство было еще меньше (см. выше § 20 настоящего Постановления). В итоге Европейский Суд полагает, что даже учитывая то, что в периоды с 25 августа 2004 г. по 2 января 2005 г. и с 13 января по 25 февраля 2005 г. количество лиц, содержавшихся в тех же камерах, что и заявитель, было значительно ниже, чем в предыдущие периоды, этого, тем не менее, недостаточно для Европейского Суда, чтобы сделать вывод о том, что проблема переполненности была каким-либо образом решена властями Российской Федерации.

54. Далее Европейский Суд отмечает, что, за исключением ежедневных часовых прогулок, заявитель находился в камере все оставшееся время. Европейский Суд не рассматривает периодические встречи заявителя со своим юристом или родственниками за пределами камеры, а также пятнадцатиминутное еженедельное принятие душа как существенно меняющие условия его содержания под стражей. В любом случае власти Российской Федерации не представили какой-либо конкретной информации относительно количества таких встреч и их продолжительности.

55. Европейский Суд напоминает, что, независимо от причин переполненности камер, на властях Российской Федерации лежит обязанность организовать свою исправительную систему таким образом, чтобы гарантировать уважение человеческого достоинства заключенных, независимо от финансовых или материально-технических сложностей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 37).

56. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием у заключенных личного пространства (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01, §§ 75 et seq.* (* Там же. N 8/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 et seq., ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".); Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 et seq., ECHR 2005-X* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.); Постановление Европейского Суда по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia) от 16 июня 2005 г., жалоба N 62208/00, §§ 44 et seq.* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia) от 20 января 2005 г., жалоба N 63378/00, §§ 39 et seq.* (* Там же. N 10/2005.); и Постановление Европейского Суда по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia) от 2 января 2005 г., жалоба N 66460/01, §§ 41 et seq.* (* Там же. N 10/2005.)).

57. Более того, ранее Европейский Суд исследовал вопрос, связанный с условиями содержания в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы, и признал их несоответствующими требованиям статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 31-41, условия содержания под стражей в 1999-2000 г.; Постановление Европейского Суда по делу "Бычков против Российской Федерации" (Bychkov v. Russia) от 5 марта 2009 г., жалоба N 39420/03, §§ 33-43, условия содержания под стражей в 2000-2002 г.; Постановление Европейского Суда по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 25664/05, §§ 58-63, условия содержания под стражей в 2004-2005 г.; и Постановление Европейского Суда по делу "Сударьков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia) от 10 июля 2008 г., жалоба N 3130/03, §§ 40-51, условия содержания под стражей в 2000-2002 г.).

58. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не назвали ни одного факта и не привели ни одного довода, который мог бы его убедить прийти к иному выводу в данном деле.

59. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы в период с 25 марта 2002 г. по 25 февраля 2005 г., которые он рассматривает как бесчеловечные и унижающие человеческое достоинство по смыслу данной статьи.

60. Учитывая приведенный выше вывод, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать оставшуюся часть доводов сторон относительно иных аспектов, связанных с условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием медицинской помощи

61. Заявитель утверждал, что у него не было доступа к медицинской помощи в период содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы. Он ссылался на статью 3 Конвенции.

A. Доводы стороны

62. Власти оспорили данный довод. Они утверждали, что заявитель регулярно обследовался профессиональными врачами. Он никогда не высказывал жалоб относительно потери зрения или слуха в период содержания под стражей. На приеме у стоматолога 14 апреля 2004 г. он получил надлежащее лечение. Власти Российской Федерации представили копию истории болезни заявителя.

63. Заявитель поддержал свою жалобу. Он утверждал, что администрация следственного изолятора была уведомлена о его состоянии, в том числе о проблемах со зрением и слухом. Тем не менее в условиях медицинской части следственного изолятора было невозможно обеспечить необходимую медицинскую помощь в связи с отсутствием необходимых средств. Что касается стоматологической помощи, он получил ее только в отношении одного зуба, несмотря на то что проблемы были с 14 зубами. В любом случае "применение мышьяка, временное пломбирование и консультация" не может рассматриваться как адекватная медицинская помощь.

B. Мнение Европейского Суда

64. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции всегда требует того, чтобы здоровье и благосостояние заключенных охранялись надлежащим образом, в том числе посредством оказания им надлежащей медицинской помощи (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94; см. также Постановление Европейского Суда по делу "Хуртадо против Швейцарии" (Hurtado v. Switzerland) от 28 января 1994 г., § 79, Series A no. 280-A, мнение Европейской Комиссии; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации", § 95 и 100; и Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 96, ECHR 2006-XII).

65. Далее Европейский Суд напоминает, что при оценке доказательств им в общем применяется стандарт доказывания "вне разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A no. 25, pp. 64-65, § 161).

66. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается то, что в период содержания под стражей в следственном изоляторе заявитель не имел возможности попасть на прием к офтальмологу и отоларингологу. Ему не была оказана также и стоматологическая помощь, за исключением пломбирования одного зуба. Европейский Суд с прискорбием оценивает данный уровень медицинской помощь в следственном изоляторе. Тем не менее, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы, Европейский Суд не может сделать вывод о том, что неспособность национальных властей предоставить заявителю доступ к требуемой медицинской помощи достигает минимального уровня жестокости и попадает в сферу действия статьи 3 Конвенции.

67. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что, несмотря на то что заявитель утверждал, что его зрение, слух и состояние зубов ухудшились в период его пребывания под стражей, он не представил каких-либо медицинских документов, подтверждающих его утверждения. Допуская, что для заявителя может быть проблематичным получить соответствующую документацию в период пребывания под стражей, по мнению Европейского Суда, отсутствовали достаточные основания для его бездействия после освобождения в 2008 году.

68. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что документы, представленные заявителем, не подтверждают его утверждения о том, что лишение со стороны властей Российской Федерации его доступа к необходимой ему медицинской помощи приравнивается к обращению, преодолевающему по своей жестокости порог, устанавливаемый статьей 3 Конвенции. Более того, учитывая, что действительно стандарт доказывания, применяемый Европейским Судом для оценки доказательств (см. выше § 65 настоящего Постановления), основывается на совместном существовании достаточно сильных, ясных и согласующихся выводов или неопровергнутых предположений (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кайа против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 77, Reports of Judgments and Decisions 1998-I), принимая во внимание информацию, представленную сторонами по данному делу, Европейский Суд не усматривает prima facie доказательств, подтверждающих, что заявитель на самом деле испытывал страдания в связи с ухудшением зрения, слуха и состояния зубов.

69. Соответственно, Европейский Суд не установил оснований для вывода о том, что заявитель испытал существенные страдания в результате отсутствия достаточной медицинской помощи. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

70. Наконец, заявитель утверждает, что был избит и оставлен без обуви и одежды в период задержания, несмотря на холодную погоду. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, он утверждал, что производство по уголовному делу в отношении него было несправедливым. В частности, по его утверждению, ему было не позволено участвовать в очной ставке со свидетелем Д. в период предварительного следствия; суд отклонил как недостоверные показания свидетелей со стороны заявителя и отказал в рассмотрении некоторых фотографий, подтверждавших его алиби. Заявитель жаловался, в соответствии с пунктом 2 статьи 6 Конвенции, что процедура опознания проводилась с существенными нарушениями норм уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации.

71. Тем не менее, учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы дела, Европейский Суд приходит к выводу о том, что указанные жалобы в той мере, в которой они относятся к компетенции Европейского Суда, не содержат каких-либо признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

72. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

73. Заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

74. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителя не должны являться основанием для присуждения ему компенсации морального вреда. В любом случае они сочли требования заявителя чрезмерными и предположили, что признание нарушения будет представлять собой достаточную справедливую компенсацию.

75. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался под стражей в бесчеловечных условиях на протяжении двух лет и одиннадцати месяцев. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование заявителя не могут быть компенсированы только признанием факта нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю требуемую им сумму, а именно 10 000 евро, в качестве компенсации морального вреда.

B. Расходы и издержки

76. Заявитель не представил требования о возмещении расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не усматривает оснований для присуждения ему какой-либо суммы в возмещение расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежа

77. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежа должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на условия содержания заявителя под стражей в период с 25 марта 2002 г. по 25 февраля 2005 г. в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы приемлемой, а оставшуюся часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/2 г. Москвы в период с 25 марта 2002 г. по 25 февраля 2005 г.;

3) постановил,

(а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 октября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда