Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ от 20 января 2004 г. N 5-48/03 В случаях, когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично

Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ
от 20 января 2004 г. N 5-48/03

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 20 января 2004 года кассационные жалобы осужденных Р., Б., Г., Н., защитника-адвоката Д. на приговор Северо-Кавказского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 31 марта 2003 года, которым военнослужащие войсковой части 2062 рядовые

Р., родившийся 13 мая 1981 года в г. Ступино Московской области, несудимый, призванный на военную службу в июне 2000 года,

Б., родившийся 25 апреля 1982 года в г. Омске, несудимый, призванный на военную службу в мае 2000 года,

Г., родившийся 14 сентября 1981 года в г. Березники Пермской области, несудимый, призванный на военную службу в июне 2000 года,

и военнослужащий войсковой части 2453 рядовой

Н., родившийся 29 мая 1982 года в пос. Любучаны Чеховского района Московской области, несудимый, призванный на военную службу в июне 2000 года,

осуждены по ч. 1 ст. 162 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ к лишению свободы в исправительной колонии общего режима Б. на 5 лет, Г. на 4 года 6 месяцев, Н. на 4 года,

Р. к лишению свободы по п. п. "з", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ на 13 лет, по п. "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ на 8 лет с конфискацией имущества, по п. "б" ч. 4 ст. 226 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ на 8 лет, а по совокупности преступлений на 17 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфискацией имущества.

Заслушав доклад судьи генерал-майора юстиции, объяснения осужденных Р., Б., Г., Н., поддержавших доводы своих кассационных жалоб, выступления защитников-адвокатов С., Гр., Гра., П., полагавших необходимым приговор изменить в соответствии с Федеральным законом Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации", а также исключить из обвинения Р. п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, снизив ему наказание, назначенное по ч. 2 ст. 105 УК РФ и по совокупности совершенных преступлений; мнение военного прокурора Главной военной прокуратуры советника юстиции, предложившего приговор изменить, исключив из приговора указание об осуждении Р. по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, привести приговор в соответствие с Уголовным кодексом Российской Федерации в редакции от 8 декабря 2003 года, а кассационные жалобы осужденных и защитника-адвоката Д. без удовлетворения, Военная коллегия установила:

С учетом отказа государственного обвинителя от обвинения каждого из осужденных в совершении разбоя по предварительному сговору группой лиц, вердиктом коллегии присяжных заседателей от 27 марта 2003 года Р., Б., Г. и Н. признаны виновными в совершении разбойного нападения в целях хищения имущества гражданина, Р. при этом и с применением оружия, а также в сопряженном с этим разбоем убийстве В., совершенном с целью скрыть указанное преступление.

Кроме того, вердиктом коллегии присяжных заседателей Р. признан виновным в хищении огнестрельного оружия и боеприпасов к нему с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего.

Указанные преступления осужденными были совершены при следующих обстоятельствах.

Р., Б., Г. и Н., желая продолжить распитие спиртных напитков и не имея для этого денежных средств, в 3 часу 28 апреля 2002 года без предварительной договоренности напали с целью завладения чужим имуществом в районе территории, прилегающей к КПП войсковой части 2062 в г. Каспийске Республики Дагестан, на ранее незнакомого им капитан-лейтенанта В., у которого при себе имелся вверенный по службе пистолет ПМ с 8 патронами к нему.

Р. и Б., догнав В., схватили его за руки и повели по дороге в сторону г. Каспийска. При этом Н. и Г. шли поблизости. Заметив приближение автомашины, Б. нанес одновременно обеими руками удар в грудь потерпевшего, отчего тот упал на обочину дороги. Р. же, пресекая попытку офицера встать, нанес ему несколько ударов ногами по лицу, а Б. один удар кулаком в область ушной раковины. После этого Б. и Г., чтобы не быть замеченными, легли сверху на В. и стали удерживать последнего на земле, а Р. с Н. легли рядом с ними.

Дождавшись, когда проедет машина, Г. с Н. при содействии Б. сняли с потерпевшего кожаную куртку и передели ее Р., который, обнаружив в ней пистолет с боезапасом, самостоятельно забрал его, оставив при себе. Затем Р. передал куртку Н., который одел ее, а также снял с ноги лежавшего В. оставшуюся кроссовку и переобулся, одев кроссовки потерпевшего. После этого Б. и Г., перетащили В. подальше от дороги, где удерживали его на земле при очередном приближении проезжавшей машины. Затем, пресекая попытку офицера позвать на помощь и убежать, в присутствии Н. нанесли потерпевшему: Р. около 6 ударов кулаками и ногами по голове и телу и один удар рукояткой пистолета по голове, Б. и Г., каждый, примерно по 2 удара кулаками по телу.

Указанными совместными действиями В. были причинены телесные повреждения, а также изъяты вещи на общую сумму 2 713 рублей.

При очередной попытке потерпевшего убежать и отозваться на крики звавшего его водителя остановившейся машины, Г., Н. и Б. убежали с места происшествия. Р. же, действуя самостоятельно, произвел из пистолета два выстрела, сначала один у головы В., с целью запугать его, а затем, желая причинения смерти, чтобы скрыть вышеуказанные действия, умышленно выстрелил в голову В., отчего потерпевший скончался на месте происшествия.

Р., использовав пистолет, изъятый им у В. в ходе избиения и завладения вещами последнего, оставил оружие неподалеку от места происшествия, после чего скрылся.

Осужденные Б., Г., Н., Рю, защитник-адвокат Д. в кассационных жалобах выражают несогласие с приговором, квалификацией содеянного ими, считают назначенное наказание излишне суровым и просят приговор отменить.

Осужденный Н. и защитник-адвокат Д. утверждают, что в материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства о применении Н. насилия к В., а также наличия у осужденного умысла на это. Действия Н. ограничились лишь хищением у потерпевшего куртки и кроссовок. Вопреки указанию в приговоре, Н. неоднократно обращался к Р., Б. и Г. с просьбой прекратить нанесение ударов В., что не отрицали другие осужденные по этому делу.

В жалобах указывается, что сам факт присутствия Н. при применении насилия другими лицами не может свидетельствовать о совершении им разбоя. Утверждение о признании присяжными заседателями Н. виновным в совершении разбойного нападения в целях хищения имущества не соответствует их фактическому ответу. В вердикте коллегии присяжных заседателей содержится указание на совершение Н. конкретных действий, выразившихся в том, что он, не нанося удары, завладел кожаной курткой и кроссовками В., которые одел на себя. Впоследствии Н. находился рядом с В., когда последнего удерживали на земле и перетаскивали подальше от дороги, наблюдал за избиением потерпевшего, а затем скрылся с места происшествия.

При таких данных содеянное Н. должно быть переквалифицировано с ч. 1 ст. 162 на ч. 1 ст. 161 УК РФ и ему, с учетом содержания под стражей, должно быть назначено наказание, не связанное с лишением свободы.

Осужденный Б. утверждает, что он не применял к потерпевшему насилия, опасного для жизни и здоровья, а также не похищал и не имел умысла на хищение чужого имущества, а поэтому его действия должны быть квалифицированы по другой статье уголовного закона, предусматривающей ответственность за совершение менее тяжкого преступления. Он ударил В. в момент драки последнего с Р., за руки ни он, ни Р. потерпевшего не держали. Признательные показания о нанесении В. ударов были им даны по требованию следователя, проводившего очную ставку с Г.

Б. обращает внимание на нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в отказе в ознакомлении с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия, а также непредставлении копии обвинительного заключения. В ходе предварительного следствия он подписывал протоколы следственных действий, не понимая их содержания вследствие личной неграмотности, помощи в их разъяснении ему никто не оказывал.

В жалобе выражается несогласие со служебными характеристиками, поскольку они даны на основании не соответствующих действительности данных служебных карточек.

Несправедливым Б. считает приговор суда и в части назначения ему наказания, удовлетворения иска потерпевшей, а также взыскания с него денежных средств за оказание услуг адвоката.

Осужденный Р. считает приговор незаконным, основанным на данных, противоречащих установленному в судебном заседании. При постановлении приговора суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы, а также не устранил противоречий в показаниях обвиняемых.

Р. утверждает, что в ходе предварительного следствия на него оказывалось психологическое давление, а также нарушено право на защиту, выразившееся в непредоставлении ему адвоката.

В приговоре не разграничен вред, причиненный В. каждым соучастником преступления, а также не указан вред, причиненный ему в результате дорожно-транспортного происшествия. В материалах дела отсутствуют данные, свидетельствующие о корыстном характере действий Р.

Суд необоснованно отказал в демонстрации аудио-видео материалов, полученных в ходе предварительного следствия.

В приговоре, вопреки установленным судом фактическим обстоятельствам, указано, что выстрелы в В. произведены с целью лишения его жизни, в то время как данные действия им совершены по неосторожности.

Р. выражает несогласие с квалификацией его действий по п.п. "з", "к" ч. 2 ст. 105 и п. "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ, так как никакого имущества потерпевшего им похищено не было, а пистолет им изъят в целях необходимой обороны.

Судом не дана оценка разглашению сотрудниками правоохранительных органов данных предварительного расследования, что повлияло на решение вопроса о степени виновности Р. в инкриминируемом ему деянии.

Вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, в судебном заседании не проверены и не опровергнуты доводы в его защиту.

Осужденный Г. в жалобе утверждает, что приговор основан на данных, несоответствующих действительности. Вопреки указанию в приговоре, в ходе предварительного следствия и в судебном заседании установлено, что куртку с В. он снял один без участия в этом Н. и Б.

Г. также утверждает, что он не помогал перетаскивать В. и сам не совершал таких действий, место происшествия им покинуто после того, как прозвучал первый выстрел, а не когда В. стал звать на помощь.

Противоречит фактическим обстоятельствам дела и указание в приговоре на умышленный характер действий Р., направленных на лишение жизни потерпевшего.

Осужденный также настаивает на том, что не применял насилия по отношению к В., и полагает, что это утверждение согласуется с показаниями Б., Р. и Н. Признательные показания Г. вызваны применением к нему незаконных методов ведения следствия.

Поскольку он не применял к потерпевшему насилия, опасного для жизни и здоровья, не похищал его имущества, суд неправильно квалифицировал содеянное им по ч. 1 ст. 162 УК РФ.

Органами предварительного следствия необоснованно отказано в проведении биологической экспертизы и следственного эксперимента с его участием.

Р., Б. и Г. в жалобах утверждают, что председательствующим не выполнены требования ст. 339 УПК РФ, предусматривающей необходимость формулирования вопросов присяжным заседателям в отношении действий каждого подсудимого отдельно. Поставленные присяжным заседателям вопросы были непонятны, что привело к неоднократному признанию вердикта неясным, содержащим противоречия. Председательствующий также не разъяснил присяжным право давать на вопросы развернутые ответы, что, по мнению осужденных, повлияло на квалификацию ими содеянного.

В своих возражениях на кассационные жалобы осужденных государственный обвинитель старший помощник военного прокурора органов и войск ФПС России в Республике Дагестан майор юстиции В.Б. утверждает, что они удовлетворению не подлежат.

При этом государственный обвинитель отмечает, что в кассационных жалобах осужденных указывается на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. Вместе с тем, в соответствии с ч. 1 ст. 379 УПК РФ, основанием для отмены или изменения в кассационном порядке судебного решения, вынесенного с участием присяжных заседателей, являются нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона и несправедливость приговора.

Вопреки утверждениям в жалобах, все вопросы присяжным заседателям в отношении подсудимых были поставлены отдельно с учетом конкретных обстоятельств уголовного дела в понятных присяжным заседателям формулировках.

Государственный обвинитель, а также потерпевший В. в своих возражениях утверждают, что виновность осужденных в совершении вмененных им по приговору преступлений установлена коллегией присяжных заседателей на основе исследованных в судебном заседании доказательств, их действия судом правильно квалифицированы по соответствующим статьям уголовного закона, а назначенное наказание является справедливым.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Военная коллегия считает, что приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, выводы суда о виновности осужденных основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств.

Председательствующий судья в строгом соответствии со ст.ст. 338 и 339 УПК РФ сформулировал вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, а также выполнил требования, предусмотренные ст. 340 УПК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 345 УПК РФ, найдя вердикт неясным или противоречивым, председательствующий указывает на его неясность или противоречивость коллегии присяжных заседателей и предлагает им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.  Из протокола судебного заседания видно, что действия судьи совершены в соответствии с требованиями вышеуказанной нормы процессуального закона.

Окончательный вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и непротиворечивым, понятным по вопросам, поставленным перед ней в соответствии с требованиями ст. 339, 343 УПК РФ. Вопреки утверждениям в жалобах, согласно вопросному листу, вопросы в нем поставлены перед коллегией присяжных заседателей по каждому деянию, в совершении которых обвинялись подсудимые, с учетом требований ст. 252 УПК РФ и в отношении каждого из подсудимых отдельно.

В соответствии с ч. 2 ст. 379 УПК РФ судебные решения, вынесенные с участием присяжных заседателей, могут быть отменены или изменены лишь по основаниям, предусмотренным пунктами 2 - 4 части первой указанной статьи. Таким образом, предусмотренное п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК РФ несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, на что осужденные и защитник-адвокат Д. указывают в кассационных жалобах, не может являться основанием для изменения или отмены приговора при рассмотрении настоящего дела судом кассационной инстанции.

Из изложенного следует, что доводы в жалобах о неправильности выводов вердикта присяжных заседателей о виновности осужденных в совершении инкриминированных им преступлений не могут быть приняты во внимание, поскольку по этим основаниям в кассационном порядке не может быть обжалован и отменен приговор суда с участием коллегии присяжных заседателей.

Утверждения осужденных о применении к ним в ходе предварительного расследования незаконных методов ведения следствия, а Б. также об отказе в ознакомлении с материалами дела и непредоставлении копии обвинительного заключения не основаны на материалах уголовного дела, из которых усматривается, что всем обвиняемым были предоставлены квалифицированные адвокаты, осуществлявшие их защиту. Все следственные действия в отношении осужденных проведены с участием защитников, о чем свидетельствуют подписи названных участников процесса в протоколах. Ни сами обвиняемые, ни их защитники-адвокаты об оказании физического либо иного воздействия не заявляли.

В соответствии со ст. 217 УПК РФ все обвиняемые, в том числе и Б., были ознакомлены с материалами дела, о чем свидетельствуют протоколы, составленные согласно требованиям ст. 218 УПК РФ (т.4, л.д.л.д.334-335), копия обвинительного заключения Б. получена 17 февраля 2003 года, о чем свидетельствует его расписка N 8212 (т.5, л.д.80), а также его заявления об этом в судебном заседании (т.5, л.д.л.д.100, 156).

Осведомленность потерпевшего В. о результатах предварительного расследования свидетельствует о выполнении органами следствия требований уголовно-процессуального закона об ознакомлении потерпевшего с материалами дела. Свидетельств разглашения данных предварительного следствия в деле не содержится.

Не основан на материалах дела довод осужденного Г. в жалобе об отказе в проведении биологической экспертизы и следственного эксперимента с его участием. Кроме того, проведение указанного исследования и следственного действия не вызывались необходимостью, поскольку в материалах дела содержится достаточно доказательств причастности данного осужденного к нападению на В. Именно эти доказательства и были представлены коллегии присяжных заседателей, которая, основываясь на их тщательном изучении, вынесла обвинительный вердикт.

Утверждение в жалобах о нарушении норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела в суде не соответствует действительности.

Судебное следствие проведено с учетом требований ст. 335 УПК РФ, определяющей его особенности с участием присяжных заседателей.

Из протокола судебного заседания следует, что в судебном заседании обеспечено равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастие, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. Все представленные суду доказательства исследованы, все заявленные ходатайства рассмотрены в установленном законом порядке, а содержащиеся в показаниях подсудимых и свидетелей противоречия оценены. Все участники процесса, в том числе подсудимые Р., Б., Г., Н. и их защитники-адвокаты были согласны закончить судебное следствие и не заявили каких-либо ходатайств о его дополнении (т.5, л.д.290).

Не установлено данных, свидетельствующих об исследовании недопустимых доказательств, ошибочного исключения из разбирательства допустимых доказательств или об отказе стороне в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела.

Утверждение осужденного Р. о необоснованном отказе в демонстрации аудио-видео материалов, полученных в ходе предварительного следствия, не основано на материалах дела. Согласно протоколу судебного заседания, подсудимый Р. заявил ходатайство о демонстрации видеозаписи следственного эксперимента с его участием (т.5, л.д.282), однако впоследствии от указанного ходатайства отказался (т.5, л.д.290).

Вопреки утверждениям в жалобах осужденного Н. и защитника-адвоката Д., на вопросы NN 19 - 20 вопросного листа, относящиеся к обстоятельствам совершения Н. преступления и его виновности, изложенные с учетом замечаний защитника-адвоката Д., присяжные заседатели единогласно ответили, что конкретные преступные действия Н. выразились в том, что он сам, не нанося ударов, присоединился к действиям избивавших В. лиц и завладел кожаной курткой и кроссовками потерпевшего, которые надел на себя. Впоследствии Н. находился рядом с В., когда последнего удерживали на земле и перетаскивали подальше от дороги, чтобы не быть замеченными водителем проезжавшей автомашины, и наблюдал за избиением, а затем скрылся с места происшествия.

Вопреки утверждениям в жалобах, суд всесторонне исследовал обстоятельства причинения потерпевшему В. телесных повреждений. Что касается возможности получения потерпевшим телесных повреждений в результате дорожно-транспортного происшествия, то, как видно из протокола судебного заседания, сторона защиты возражала против оглашения показаний свидетелей, видевших В. после наезда управляемого им автомобиля на столб, эксперта Ч., а также исследования фототаблиц к протоколу осмотра места происшествия (т.5, л.д.280). При таких данных по исследованию данного вопроса суд принял решение в соответствии с требованиями ст.ст. 281 и 282 УПК РФ, отказав государственному обвинителю в оглашении названных процессуальных документов (т.5, л.д.281).

Суд всесторонне исследовал данные о личности каждого из осужденных. Оснований, по которым характеризующие осужденных документы могли быть поставлены под сомнение, выявлено не было. Не установлено это и при кассационном рассмотрении дела.

Постановленный приговор отвечает требованиям ст.ст. 350 и 351 УПК РФ. Совершенные осужденными деяния судом в целом квалифицированы в соответствии с вердиктом присяжных заседателей, который является обязательным для председательствующего.

Признавая осужденных Б., Г. виновными в нападении с целью хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, а Р. в совершении разбоя с применением оружия, суд обоснованно руководствовался отказом государственного обвинителя от обвинения указанных лиц в совершении названного преступления группой лиц по предварительному сговору.

Давая юридическую оценку содеянному с учетом обвинительного вердикта присяжных, суд правильно указал, что совместные действия Б., Г. и Р., связанные с применением насилия к В., Р., кроме того, с применением оружия, а также завладением имуществом последнего, являлись очевидными и явными для каждого из виновных. Примененное к потерпевшему насилие являлось опасным для его здоровья ввиду характера, способа и интенсивности его применения, что объективно подтверждается причинением В. легкого и средней тяжести вреда здоровью.

Таким образом, не вызывает сомнений правильность квалификации содеянного осужденными Б., Г. по ч. 1 ст. 162 УК РФ, а Р. по п. "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Правильной, соответствующей вердикту коллегии присяжных заседателей является также квалификация действий Р. по п. "б" ч. 4 ст. 226 УК РФ.

Вместе с тем, Военная коллегия находит, что суд ошибочно квалифицировал действия Р. по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, осуждение по которой подлежит исключению из приговора.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей установлено (вопрос N 2, т.6, л.д.68), что Р., совместно с другими лицами, пресекая попытку В. убежать на крики водителя остановившейся автомашины, нанесли ему удары по голове и телу, а также один удар рукояткой пистолета в теменную область головы потерпевшего, причинив совместно с другими лицами телесные повреждения. После этого трое нападавших убежали с места происшествия, а когда В. попытался встать, Р., действуя самостоятельно, с целью напугать, произвел из пистолета выстрел у его головы, а затем, желая причинения смерти, чтобы скрыть вышеописанные действия, преднамеренно произвел еще один выстрел в голову потерпевшего, причинив сквозное огнестрельное пулевое ранение, отчего наступила его смерть. При таких данных следует признать, что Р. совершил убийство с целью скрыть другое преступление, а поэтому его действия подлежат квалификации только по п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Кроме того, Военная коллегия приходит к выводу о необходимости подвергнуть ревизии приговор в части квалификации действий Н.

В соответствии с ч. 1 ст. 34 УК РФ ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Из изложенного следует, что в случаях, когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично.

В судебном заседании бесспорно установлено, что Н. насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего В. не применял, а его преступные действия выразились в снятии с В. куртки и кроссовок, которые он надел на себя.

При этом, действуя совместно с Г. и Б., а впоследствии самостоятельно, Н., снимая с потерпевшего В. одежду и кроссовку, применил к последнему насилие, не опасное для его жизни или здоровья.

При таких данных содеянное Н. подлежит переквалификации с ч. 1 ст. 162 на п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ.

При назначении наказания суд действовал в соответствии с требованиями ст. 349 УПК РФ, устанавливающими правовые последствия признания подсудимых заслуживающими снисхождения.

При этом суд правильно принял во внимание, что осужденные ранее ни в чем предосудительном замечены не были, положительно характеризуются до призыва на военную службу, а Н. в целом и по службе, Б. с полутора лет, а Г. с 12 лет воспитывались одними матерями.

Суд также обоснованно учел отрицательные характеристики по военной службе Р., Б. и Г.

Таким образом, несмотря на уменьшение объема обвинения Р., следует признать, что наказание ему по ч. 2 ст. 105 УК РФ назначено с учетом требований ст. 65 УК РФ, соответствует тяжести им содеянного, данным о личности и является справедливым.

Вопрос о взыскании судебных издержек судом разрешен в соответствии с требованиями действующего законодательства.

11 декабря 2003 года вступил в силу Федеральный закон Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации".

В соответствии с п. 11 ст. 1 названного правового акта ст. 52 УК РФ, предусматривающая конфискацию имущества в качестве дополнительного вида наказания, признана утратившей силу.

Из материалов дела усматривается, что, согласно вердикту присяжных заседателей, Р. признан виновным и осужден, в том числе за разбой, совершенный с применением оружия (п. "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ), к лишению свободы на 8 лет с конфискацией имущества.

Согласно п. 85 ст. 1 Федерального закона Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" ст. 162 УК РФ изложена в новой редакции. Поскольку санкции частей первой и второй ст. 162 УК РФ в редакции Закона от 8 декабря 2003 года являются более мягкими по сравнению с санкциями части первой и пункта "г" части второй ст. 162 УК РФ в предыдущей редакции, то согласно ст. 10 УК РФ названный закон имеет обратную силу и подлежит применению к осужденным Б., Г. и Р. По этим же основаниям Военная коллегия находит возможным снизить назначенное Б. и Г. наказание, а также не применять к Р. дополнительное наказание в виде штрафа.

Кроме того, в соответствии с п. 17 ст. 1 Федерального закона Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" ч. 4 ст. 65 УК РФ также изложена в новой редакции, согласно которой при назначении наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, обстоятельства, отягчающие наказание, не учитываются.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 10, 377, п. 4 ч. 1 ст. 378, ч. 3 ст. 379 и ст. 388 УПК РФ, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации определила:

приговор Северо-Кавказского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 31 марта 2003 года по уголовному делу в отношении Р., Б., Г., Н. изменить:

- исключить из приговора указание о признании обстоятельством, отягчающим наказание каждого подсудимого, совершение разбойного нападения в составе группы лиц;

- снизить назначенное наказание Б. до 4 (четырех) лет 6 (шести) месяцев, Г. до 4 (четырех) лет;

- переквалифицировать преступные действия Н. с ч. 1 ст. 162 УК РФ на п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года), по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы на 3 (три) года в исправительной колонии общего режима;

- исключить из приговора указание об осуждении Р. по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ;

- исключить из приговора указание о конфискации имущества Р.;

- снизить Р. наказание по ч. 2 ст. 162 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года) до 6 (шести) лет лишения свободы;

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных по п. "к" ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 162 и п. "б" ч. 4 ст. 226 УК РФ наказаний определить Р. окончательное наказание в виде 16 (шестнадцати) лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В остальной части указанный приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Р., Б., Г., Н, защитника-адвоката Д. - без удовлетворения.