Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 02 февраля 2017 г. по делу N 33-1205/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего

Рогачева И.А.

судей

Вологдиной Т.И. и Сальниковой В.Ю.

при секретаре

Забродской Е.Р.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Баркова Н.М. на решение Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 25 августа 2016 года по делу N2-2759/16 по иску Баркова Н.М. к администрации Выборгского района Санкт-Петербурга о признании членом семьи нанимателя и об обязании издать распоряжение о признании нанимателем по ранее заключенному договору социального найма.

Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения представителя истца адвоката Чагай Т.В., поддержавшей апелляционную жалобу, и представителя ответчика Карпухиной Н.В., возражавшей против удовлетворения жалобы, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Барков Н.М. "дата" рождения с 16.12.1999 г. зарегистрирован по месту жительства в однокомнатной квартире "адрес", общей площадью 34,09 кв.м, в качестве члена семьи нанимателя Р., умершей 26.05.2003 г. (л.д.17, 9).

Указанная квартира была предоставлена Р. на основании обменного ордера от 18.09.1997 г. (л.д.10, 91, 92), выданного в порядке обмена с М., ранее являвшимся нанимателем этой квартиры и занимавшим её с 1991 г. совместно с членами его семьи: " ... " Н. и сыновьями А. и Барковым Н.М. (л.д.16), в рамках обмена указанные лица 31.07.1997 г. заключили с Р. договор купли-продажи принадлежавшей ей двухкомнатной квартиры "адрес", общей площадью 29,88 кв.м, на основании которого за ними 11.08.1997 г. было зарегистрировано право общей долевой собственности на эту квартиру - по ? доле за каждым (л.д.11, 13).

Барков Н.М. вместе с родителями и братом 07.10.1997 г. был снят с регистрационного учета по месту жительства в "адрес" зарегистрирован тогда же в "адрес", а 16.12.1999 г. был вновь зарегистрирован в "адрес" качестве члена семьи нанимателя (л.д.15-17).

После смерти Р., снятой в связи с этим с регистрационного учета 17.07.2003 г., Барков Н.М. остался проживать в спорной квартире; совместно с ним с 05.08.2010 г. зарегистрирован его сын М. "дата" г. рождения, с 19.10.2010 г. зарегистрирована его дочь Б. "дата" г. рождения (л.д.17).

В ноябре 2015 г. Барков Н.М. обратился в суд с иском к администрации Выборгского района о его признании членом семьи прежнего нанимателя Р. и о признании нанимателем по ранее заключенному с ней договору социального найма в отношении "адрес"; в ходе рассмотрения дела уточнил последнее требование и просил обязать районную администрацию издать распоряжение о признании истца нанимателем квартиры по ранее заключенному договору социального найма (л.д.147).

Решением Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 25.08.2016 г. в удовлетворении требований Баркова Н.М. отказано.

В апелляционной жалобе истец просит отменить принятое судом решение и удовлетворить его требования в полном объеме, считая решение необоснованным и не соответствующим нормам материального права.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к выводу о её удовлетворении.

Обратившись в суд, Барков Н.М. указал, что Р. являлась его бабушкой, "адрес" была предоставлена ей в результате родственного обмена, при этом истец не мог быть включен в обменный ордер, т.к. являлся несовершеннолетним, но в дальнейшем, после окончания школы и поступления в техникум, он переехал жить к бабушке и был зарегистрирован совместно с ней.

Разрешая спор, суд первой инстанции установил, что в действительности родственные отношения между Барковым Н.М. Р. отсутствовали (данное обстоятельство истец в ходе рассмотрения дела не оспаривал и каких-либо доказательств родства не представил).

Одновременно суд признал, что истец не мог быть членом семьи Р.

Судом указано, что к моменту регистрации в спорной квартире истец был несовершеннолетним, доказательств наличия соглашения между его родителями об определении места жительства сына с Р. суду не представлено.

В период учебы в школе, которую истец окончил в "дата" году, и последующего обучения в техникуме до поступления на работу 01.10.2001 г. (л.д.31) он самостоятельных доходов не имел, обязанность по его содержанию несли его родители, т.е. он не мог иметь общего семейного бюджета с Р.

В свою очередь, 15.03.2002 г. Барков Н.М. вступил в брак с И. (л.д.27), т.е. создал свою собственную семью; "дата" у них родилась дочь Б. (л.д.22). При этом с конца 2001 г. истец по его собственным объяснениям, проживал совместно с супругой, а значит, не мог составлять одновременно одну семью с Р.; на совместное с ней проживание в однокомнатной квартире жены и дочери истца последний не ссылался и соответствующих доказательств не представил.

Суд также учел сведения о получении Р. социальных услуг на дому с 10.06.1998 г. по дату смерти, предоставленные СПбГБУ "Комплексный центр социального обслуживания населения Выборгского района" (л.д.144), расходящиеся с утверждением истца о ведении с нею совместного хозяйства, оказании ей помощи и ухода, в котором она нуждалась ввиду повреждения шейки бедра и установления инвалидности с 18.03.1996 г. (л.д.179).

Как установлено судом, до 2010 г. Баркову Н.М. принадлежала ? доля в праве общей собственности на "адрес", приобретенная у Р. по договору купли-продажи от 31.07.1997 г., которую он 01.10.2010 г. подарил своей дочери Б. (л.д.14, 82).

Вышеназванные обстоятельства правильно приняты во внимание судом, поскольку частью второй ст.53 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего на момент регистрации Баркова Н.М. по месту жительства в спорной квартире и до момента смерти Р. в 2003 году, предусматривалось, что к членам семьи нанимателя относятся супруг нанимателя, их дети и родители. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы, а в исключительных случаях и иные лица могут быть признаны членами семьи нанимателя, если они проживают совместно с нанимателем и ведут с ним общее хозяйство.

Наличие у истца в собственности другого жилого помещения, сохранение им семейных связей с родителями, проживавшими в том же доме, в материальной помощи от которых истец, достигший совершеннолетия лишь "дата", нуждался ввиду отсутствия у него собственного дохода до октября 2001 г., невозможность вследствие этого реального ведения совместного хозяйства Барковым Н.М. и Р., а также относительная непродолжительность времени, прошедшего с момента регистрации Баркова Н.М. в квартире Р. в декабре 1999 г. и до момента создания им собственной семьи в конце 2001 - начале 2002 года, действительно не свидетельствуют об исключительности обстоятельств вселения истца, при которой он в силу приведенного выше положения закона мог быть признан членом семьи нанимателя при отсутствии родственных отношений между ними.

Вместе с тем судом не приняты во внимание иные юридически значимые обстоятельства, на которые правильно указывается в апелляционной жалобе истца.

Частью первой ст.88 ЖК РСФСР, действовавшего на момент вселения истца в спорную квартиру и к моменту смерти Р., предусматривалось, что совершеннолетний член семьи нанимателя может с согласия нанимателя и остальных совершеннолетних членов семьи требовать признания его нанимателем по ранее заключенному договору найма вместо первоначального нанимателя. Такое же право принадлежит в случае смерти нанимателя любому совершеннолетнему члену семьи умершего.

Аналогичная норма содержится в части 2 статьи 82 Жилищного кодекса Российской Федерации, действующего с 01.03.2005 г., согласно которой дееспособный член семьи нанимателя с согласия остальных членов своей семьи и наймодателя вправе требовать признания себя нанимателем по ранее заключенному договору социального найма вместо первоначального нанимателя. Такое же право принадлежит в случае смерти нанимателя любому дееспособному члену семьи умершего нанимателя.

Эти положения воспроизводят (применительно к договору социального найма) нормы пункта 2 ст.686 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому в случае смерти нанимателя или его выбытия из жилого помещения договор продолжает действовать на тех же условиях, а нанимателем становится один из граждан, постоянно проживающих с прежним нанимателем, по общему согласию между ними. Если такое согласие не достигнуто, все граждане, постоянно проживающие в жилом помещении, становятся сонанимателями.

Таким образом, положения п.2 ст.686 ГК РФ в силу пункта 3 ст.672 того же Кодекса применимы и к договору социального найма жилого помещения, поскольку иное не предусмотрено жилищным законодательством.

Приведенные нормы в их взаимосвязи указывают на то, что в случае, если после смерти нанимателя, а также его выезда в другое место жительства в жилом помещении остаются проживать члены его семьи, договор социального найма не признается расторгнутым и продолжает действовать на тех же условиях, при этом нанимателем признается один из проживающих или все проживающие признаются сонанимателями. По смыслу ч.3 ст.83 ЖК РФ договор социального найма признается расторгнутым лишь в том случае, если из жилого помещения выехал как сам наниматель, так и члены его семьи, т.е. оно освобождено.

Такое же правовое регулирование, как указано выше, действовало и на дату смерти нанимателя спорной квартиры Р.

В настоящем деле с Барковым Н.М. после смерти Р. в мае 2003 г. фактически были продолжены и существовали более 12 лет к моменту возбуждения спора отношения социального найма, он зарегистрирован в спорной квартире по месту жительства, исполняет обязанности нанимателя.

Так, согласно справке СПбГКУ "Жилищное агентство Выборгского района Санкт-Петербурга" за период с 2003 по 2016 г. по квартире не имелось задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг - л.д.150, истцом представлены платежные документы - л.д.119-135).

Реализуя права нанимателя, он в 2010 году вселил туда и зарегистрировал по месту жительства своих несовершеннолетних детей (л.д.17).

Данные обстоятельства, с учетом приведенных норм ст.88 ЖК РСФСР и ст.82 ЖК РФ, указывают на то, что сам наймодатель признавал Баркова Н.М. членом семьи прежнего нанимателя.

В такой ситуации право Баркова Н.М. на пользование жилым помещением могло бы быть оспорено наймодателем только путем предъявления иска о его выселении по мотивам занятия жилого помещения без законных оснований.

Однако ответчик, в том числе и после подачи Барковым Н.М. 17.10.2012 г. заявления об изменении договора социального найма в связи со смертью первоначального нанимателя, на которое им был получен отказ (л.д.13, 95-101), не заявлял собственных требований, направленных на оспаривание договора социального найма и на выселение истца с членами его семьи, а в случае предъявления такого иска к нему по заявлению Баркова Н.М. подлежала бы применению исковая давность, на что он правильно указывает в апелляционной жалобе.

Действительно, согласно разъяснениям, приведенным в пункте 9 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 02.07.2009 N14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации", если в Жилищном кодексе Российской Федерации не установлены сроки исковой давности для защиты нарушенных жилищных прав, то к спорным жилищным отношениям применяются сроки исковой давности, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации (статьи 196, 197 ГК РФ), и иные положения главы 12 Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности (часть 1 статьи 7 ЖК РФ). При этом к спорным жилищным отношениям, одним из оснований возникновения которых является договор (например, договор социального найма жилого помещения, договор найма специализированного жилого помещения, договор поднайма жилого помещения, договор о вселении и пользовании жилым помещением члена семьи собственника жилого помещения и другие), применяется общий трехлетний срок исковой давности (статья 196 ГК РФ).

Материалы настоящего дела указывают на то, что поведение наймодателя было обусловлено именно признанием с его стороны прав на жилое помещение за Барковым Н.М., который, как видно из архивных справок о регистрации, выданных 20.02.2001 г. и 25.07.2003 г., значился зарегистрированным в спорной квартире в качестве внука Р., а она указывалась как его бабушка (л.д.52, 152).

Данные обстоятельства, кроме того, свидетельствуют о волеизъявлении самой Р., направленном на вселение Баркова Н.М. в её квартиру именно в качестве члена семьи, независимо от того, что первичные документы, послужившие основанием для регистрации, уже не могли быть истребованы судом ввиду истечения установленного 5-летнего срока их хранения.

Несмотря на изложенные выше выводы об отсутствии исключительных обстоятельств, являющихся в силу закона условием признания истца членом семьи умершего нанимателя, волеизъявление последнего во всяком случае подлежит учету при оценке оснований вселения.

При этом у Р. действительно существовали близкие отношения с Барковым Н.М. и его родителями, на что указывают, в частности, документы об организации её похорон за счет М. - отца истца (л.д.57-65, 101), а также показания свидетелей: Н., проживающей в том же доме в "адрес", и Ф., проживающей в том же доме в "адрес", которые одновременно подтвердили факт вселения истца в спорную квартиру при жизни Р., его проживание там и участие в осуществлении за нею ухода, показали, что семья Баркова Н.М. оказывала Р. помощь, в которой она нуждалась (л.д.138-141).

В свою очередь, сведения о получении Р. социальных услуг на дому с 10.06.1998 г. по дату смерти, предоставленные СПбГБУ "Комплексный центр социального обслуживания населения Выборгского района" (л.д.144), основаны только на данных автоматизированной информационной системы Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга, не подтверждены никакими документами (личные дела граждан, находившихся на обслуживании, согласно тому же сообщению хранятся только в течение 3-х лет со дня прекращения обслуживания) и не могут признаваться достоверным доказательством, опровергающим факт получения Р. помощи и ухода со стороны истца и его родителей.

Таким образом, Барков Н.М. при его вселении был обозначен самим умершим нанимателем как член его семьи, его права длительное время не оспаривались ответчиком, договорные отношения с истцом по поводу спорной квартиры продолжались, он вселил в спорную квартиру своих несовершеннолетних детей, права которых производны от прав истца и также не оспорены ответчиком в рамках настоящего дела.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу о том, что истец обладает правом пользования спорной комнатой, основанным на договоре социального найма, заключенном с прежним нанимателем, вселившим истца в это жилое помещение в качестве члена своей семьи; после выбытия первоначального нанимателя истец должен в силу закона признаваться нанимателем комнаты и вправе требовать письменного оформления соответствующего договора.

Вместе с тем требование Баркова Н.М. о его признании членом семьи бывшего нанимателя по существу не образует самостоятельного предмета иска, а является лишь основанием его требования о признании нанимателем спорной квартиры, и поэтому не подлежит самостоятельному разрешению в резолютивной части решения суда.

Руководствуясь ст.328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 25 августа 2016 года по настоящему делу отменить.

Признать Баркова Н.М. нанимателем "адрес", общей площадью 34,09 кв.м, на условиях социального найма, в порядке замены нанимателя по договору найма, ранее заключенному с Р. на основании обменного ордера N455959/02 от 18 сентября 1997 года, и обязать администрацию Выборгского района Санкт-Петербурга издать соответствующее распоряжение.

Председательствующий:

Судьи: