Апелляционное определение СК по гражданским делам Омского областного суда от 24 мая 2017 г. по делу N 33-3454/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Омского областного суда в составе:

председательствующего Ивановой В.П.

судей областного суда: Гапоненко Л.В., Дьякова А.Н.

при секретаре Красавиной Н.В.

с участием прокурора Мосолова Е.А.

рассмотрела в судебном заседании 24 мая 2017 года

дело по апелляционной жалобе БУЗОО "Одесская ЦРБ", апелляционному представлению прокурора Одесского района Омской области на решение Одесского районного суда Омской области от " ... ", которым постановлено:

"Исковые требования Писаренко С. Г. к Бюджетному учреждению здравоохранения Омской области "Одесская центральная районная больница" о возмещении морального вреда причиненного повреждением здоровья удовлетворить частично.

Взыскать с Бюджетного учреждения здравоохранения Омской области "Одесская центральная районная больница" в пользу Писаренко С. Г. компенсацию морального вреда в размере 200 000 рублей (двести тысяч рублей).

Взыскать с Бюджетного учреждения здравоохранения Омской области "Одесская центральная районная больница" государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 рублей 00 копеек (триста рублей 00 коп.).

В остальной части иска отказать".

Заслушав доклад судьи областного суда Гапоненко Л.В., судебная коллегия

Установила:

Писаренко С.Г. обратилась с иском в суд к Бюджетному учреждению здравоохранения Омской области "Одесская центральная районная больница" (далее - БУЗО "Одесская ЦРБ") о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование иска указала, что в период с " ... " по " ... " она работала у ответчика в должности врача стоматолога, заместителя главного врача района, врача стоматолога-хирурга, врача-статистика. В связи с должностными обязанностями проводила лечение и удаление зубов, в основном стоя, с упором на правую ногу и наклоном туловища вперед и вправо. Данная рабочая поза в течение 75% рабочего времени неудобная, ощущался дискомфорт, имела место региональная нагрузка с преимущественным участием мышц рук и плечевого пояса. В период работы у истца была переработка на 160%, дежурство осуществлялось в нерабочее время, были вызовы для оказания экстренной помощи. Райфинотдел в 2002-2003 годах изначально не принимал табель рабочего времени, но после проверки с учетом хронометража рабочего времени, ей была оплачена сверхурочная работа. Согласно санитарно-гигиенической характеристике условий труда общая оценка напряженности труда 3.2, условий труда - 3.2, оценка условий труда по показателям тяжести трудового процесса - 3.1. Работая более 28 лет в условиях воздействия вредных веществ и неблагоприятных факторов, она получила профессиональное заболевание: " ... " (вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки) " ... ". По результатам расследования профессионального заболевания составлен акт от " ... ". Причиной профессионального заболевания указано: длительное воздействие на организм вредных производственных факторов-тяжесть и напряженность труда, вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки. В 2005 году ей была установлена III группа инвалидности, 40% степень утраты трудоспособности, в 2006 году инвалидность была снята, установлена 30% степень утраты трудоспособности. В период работы истца администрация ЦРБ проводила ежегодно профосмотры, однако, результаты осмотров, как правило, не доводили до работников, не проводилась профилактика заболеваний, лечени. В результате заболевания она испытывает постоянные боли в шейном отделе, плечевых суставах, в позвоночнике, головокружение, боли в сердце, повышение артериального давления, отдышка и другие симптомы.

Просила взыскать с БУЗОО "Одесская ЦРБ" в счёт компенсации морального вреда 300 000 рублей.

Истец Писаренко С.Г. в судебное заседание не явилась, о дне слушания дела извещена надлежащим образом.

Представитель истца Азекаева С.В. в судебном заседании поддержала исковые требования. Пояснила, что на сегодняшний день Писаренко С.Г. является инвалидном третьей группы по общему заболеванию.

Представитель ответчика БУЗОО "Одесская ЦРБ" - Земляной В.А. в судебном заседании иск не признал. Пояснил, что в 2005 году акт о случае профессионального заболевания и санитарно-гигиеническую характеристику составлял Роспотребнадзор, при этом не вся информация приходила напрямую к руководителю лечебного учреждения. Трудовой стаж работы истца в должности стоматолога как терапевта и хирурга согласно трудовой книжке составил 12 лет 3 месяца 4 дня. Считает, что плече-лопаточный периартроз может быть вызван кроме профессионального заболевания многими другими факторами и заболеваниями, такими как мастэктомия молочной железы, а истцу была проведена данная операция. У Писаренко С.Г. также имеется застарелая травма манжетки ротатора правого плечевого сустава, выявленная в 2004 году и на УЗИ " ... ". В санитарно-гигиенической характеристике есть формулировка монотонность действий, которая обусловлена тем, что активные действия Писаренко С.Г. составляют менее 4%. Кроме выплаты ответчиком Писаренко С.Г. материальной помощи в виде двух окладов при уходе на пенсию, других выплат ей не производилось. Считает, что причинение морального вреда истцу ничем не подтверждёно. При этом БУЗОО "Одесская ЦРБ" является ненадлежащим ответчиком, так как лечебное учреждение образовано только в 1994 году, а стоматологом-терапевтом истец работала до 1990 года.

Представители третьих лиц Федерального казенного учреждения "ГБ МСЭ по Омской области", БУЗОО "Медико-санитарная часть N " ... "" (Центр профпатологии), филиала N " ... " ГУ- Омского районного отделения фонда социального страхования Российской Федерации в судебное заседание не явились, о дне слушания дела извещён надлежащим образом. Представитель Федерального казенного учреждения "ГБ МСЭ по Омской области" просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Судом постановленоизложенное выше решение.

В апелляционной жалобе представитель БУЗОО "Одесская ЦРБ" - Земляной В.А. просит решение отменить и принять новое, ссылаясь на доводы, приводимые в судебном заседании. Указывает, что согласно коллективному договору компенсация морального вреда в связи с профессиональным заболеванием осуществляется по соглашению сторон, однако истец к ответчику в досудебном порядке не обращалась. Не согласен с отказом суда в назначении судебной медицинской экспертизы для выяснения причинно-следственной связи между диагностированным заболеванием и характером и условием работы истца. Отмечает, что аппараты, на которых работала истец, не явились следствием развития у нее профессионального заболевания, причиной возникновения которого явилось согласно акту о профессиональном заболевании монотонность нагрузки и вынужденная рабочая поза. Суд в решении, ссылаясь на акт о профессиональном заболевании истца, фактически подтверждает доводы ответчика, о том, что активные действия ость истца составляли менее 4% рабочего времени. Кроме этого, спор был рассмотрен в отсутствие Писаренко С.Г., без непосредственного получения от истца необходимых объяснений для определения реального размера подлежащей выплате компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием, исковое заявление также подписано ее представителем.

В апелляционном представлении прокурор Одесского района Омской области - Третьяков С.С. просит решение изменить, снизив размер компенсации морального вреда. Ссылается на то, что Писаренко С.Г. является получателем двух пенсий, а доказательств того, что она не имеет возможности самостоятельно себя обслуживать, истцом не представлено.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежащим образом.

Проверив законность и обоснованность принятого решения, исходя из доводов апелляционной жалобы и апелляционного представления, по имеющимся в деле доказательствам и на соответствие нормам права, регулирующим спорные правоотношения, выслушав истца и ее представителя Азекаеву С.В., представителя БУЗО "Одесская ЦРБ" Землянова В.А., заключение прокурора, судебная коллегия полагает, что предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для апелляционного вмешательства не имеется.

В соответствии со ст. 22, 212 Трудового кодекса РФ обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя. Работодатель обязан обеспечить, в том числе, безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов; режим труда и отдыха работников в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права.

Аналогичные положения были закреплены и в ст. 139, 140 КЗоТ РФ, также действовавшего в период трудовых отношений между сторонами.

На основании ст. 21 ТК РФ работник имеет право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном настоящим Кодексом, иными федеральными законами.

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также на гарантии и компенсации, установленные в соответствии с настоящим Кодексом, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (ч. 1 ст. 219 ТК РФ).

Согласно ст. 237 ТК РФ моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. При этом работодатель обязан компенсировать работнику моральный вред, причиненный ему любыми неправомерными действиями (бездействием), во всех случаях его причинения, независимо от наличия материального ущерба.

Пунктом 3 статьи 8 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Федеральный закон N 125) предусмотрено, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

В соответствии с абз. 11 ст. 3 названного Закона профессиональное заболевание - хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности.

По смыслу ст. 212, 219, 220 ТК РФ, ст. 8 Федерального закона N 125-ФЗ работодатель, должным образом не обеспечивший безопасность и условия труда на производстве, является субъектом ответственности за вред, причиненный работнику, когда такой вред причинен в связи с несчастным случаем на производстве либо профессиональным заболеванием.

Судом первой инстанции установлено, что Писаренко С.Г. " ... " была зачислена на должность врача-интерна по стоматологии Одесской районной больницы, с " ... " по " ... " и с " ... " по " ... " работала в должности врача стоматолога, с " ... " по " ... " - врач-статистик, с " ... " по " ... " и с " ... " по " ... " - заместитель главного врача по медицинскому обслуживанию, с " ... " по " ... " - врач стоматолог-хирург ЦРБ, с " ... " по " ... " - врач статистик, " ... " уволена по собственному желанию.

Из материалов дела следует, что " ... " на основании перерегистрации предприятий государственной и муниципальной собственности, а также заявления администрации Одесской ЦРБ постановлением Главы администрации Одесского района N " ... " зарегистрировано муниципальное предприятие "Одесское районное территориальное медицинское объединение", созданное путем преобразования. " ... " Одесское районное территориальное медицинское объединение переименовано в МУЗ "Одесская ЦРБ", которое " ... " переименовано в БУЗОО "Одесская ЦРБ".

Таким образом, на протяжении всей трудовой деятельности Писаренко С.Г. ее работодателем был ответчик, БУЗОО "Одесская ЦРБ".

Актом от " ... " о случае профессионального заболевания Писаренко С.Г. установлен заключительный диагноз: " ... " (вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки), " ... ", " ... ", заболевание профессиональное. Причиной данного заболевания явилось длительное воздействие на организм человека вредных производственных факторов тяжесть и напряженность труда, вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки. При расследовании профессионального заболевания также было установлено, что основная рабочая поза истца была в течение 75% рабочего времени в положении стоя с упором на правую ногу и наклоном вперед на 30 градусов и более и вправо; не менее 75% рабочего времени рабочая рука (правая) и мышцы плечевого пояса находятся в напряженном состоянии; региональная нагрузка с преимущественным участием мышц рук и плечевого пояса; интеллектуальные нагрузки - решение сложных задач; сенсорные нагрузки - длительность сосредоточенного внимания до 75% за смену. Также истцом осуществлялись манипуляции в положении сидя, которые требовали длительных, точных движений, в данном положении истец находилась не более 50% рабочего времени.

Исходя из представленных выписных эпикризов, выданных БУЗОО "Медико-санитарная часть N " ... " Министерства здравоохранения Омской области" Центр профессиональной патологии, БУЗОО "Клинический медико-хирургический центр Министерства здравоохранения Омской области" Центр профессиональной патологии, истец с 2005 года, после установления профессионального заболевания, регулярно проходила лечение в отделении профпатологии. Кроме этого, для Писаренко С.Г. регулярно разрабатывалась программа реабилитации с основным диагнозом " ... " (вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки), " ... ", " ... ", заболевание профессиональное.

Акты освидетельствования ВО МСЭ бюро N " ... " -филиал ФКУ "ГБ МСЭ по Омской области", составляемые ежегодно с 2005 года также подтверждают наличие у истца профессионального заболевания.

Согласно заключению врачебной комиссии N " ... " от " ... " Писаренко С.Г. с диагнозом: " ... " (вынужденная рабочая поза, монотонные нагрузки), " ... ", " ... ", заболевание профессиональное, определены лекарственные средства и курс лечения, установлена необходимость в санаторной реабилитации, при этом нуждаемость в сопровождении и постороннем уходе не выявлена.

Как следует из справки МСЭ-2006 N " ... " от " ... ", с " ... " Писаренко С.Г. установлено 30% утраты профессиональной трудоспособности бессрочно. До указанного времени, начиная с 2005 года в отношении истца ежегодно проводились медико-социальные экспертизы, в 2005 году истцу была установлена инвалидность третьей группы по профессиональному заболеванию и 40% утраты профессиональной трудоспособности на 1 год; в 2006 году инвалидность не установлена, определено 30% утраты профессиональной трудоспособности, которая подтверждалась ежегодно до установления в 2011 году бессрочно 30% утраты профессиональной трудоспособности. Коллективным договором от " ... ", принятым на конференции работников медицинского учреждения предусмотрено, что работодатель в числе прочих обязанностей обязуется обеспечивать безопасные условия труда, осуществлять мероприятия, направленные на улучшение условий труда и производственного быта (пункт 2.2.3), производить доплату за условия труда работникам, выполняющим трудовые обязанности на рабочих местах с вредными и тяжелыми условиями труда, выплачивать надбавку за напряженность в труде в порядке, установленном Положением об оплате труда (пункт 6.4.1).

В соответствии с приложением N " ... " к коллективного договору БУЗОО "Одесская ЦРБ" в список должностей с вредными условиями труда, работа в которых дает право на дополнительный отпуск и сокращенный рабочий день включена должность стоматолога.

При увольнении ответчиком произведена в пользу Писаренко С.Г. выплата материальной помощи в размере 12 165,88 рублей, как лицу проработавшему в лечебном учреждении более 10 лет и уволившемуся в связи с уходом на пенсию.

Иных выплат ответчиком при увольнении истца, в том числе выплат в связи с получением профессионального заболевания, не производилось.

При изложенных обстоятельствах вывод суда о наличии правовых оснований для взыскания в пользу Писаренко С.Г. с БУЗОО "Одесская ЦРБ" компенсации морального вреда является правильным, поскольку факт работы истца у ответчика в условиях воздействия производственных факторов, причинная связь между этой работой и возникновением профессионального заболевания, т.е. ухудшением здоровья истца, а также вина ответчика как работодателя в непринятии всех необходимых мер для обеспечения безопасных условий труда истца подтверждены материалами дела, ответчиком не опровергнуты.

Судебная коллегия соглашается с таким выводом суда, поскольку он соответствует установленным по делу обстоятельствам и не противоречит закону, в частности, ст. 237 ТК РФ, ст. 151 ГК РФ, п. 3 ст. 8 Федерального закона N 125-ФЗ.

Отклоняя доводы жалобы о том, что аппараты, на которых работала истец, не явились причиной возникновения профессионального заболевания, о чем, по мнению апеллянта, судом ошибочно указано в решении суда, судебная коллегия отмечает, что из материалов дела следует и ответчиком не опровергнуты факт чрезмерной и интенсивной нагрузки истца в период работы в должности врача стоматолога и стоматолога-хирурга, а также факт работы сверхустановленного рабочего времени.

Данные обстоятельства подтверждаются санитарно-гигиенической характеристикой условий труда от " ... ", из которой следует, что в среднем на приеме у истца за смену было 18,9 пациентов, т.е. 3 пациента в час, 20 минут на пациента.

Кроме того, факт интенсивной нагрузки во время рабочей смены истца подтвержден и показаниями допрошенных судом первой инстанции свидетелей Стокач Н.Н. и Таран И.В., давших суду аналогичные показания и подтвердивших факт работы истца во время рабочей смены одновременно и стоматологом-терапевтом и стоматологом-хирургом, а также факт оказания неотложной медицинской помощи в том числе и за пределами рабочего времени истца.

Оснований не доверять показаниям данных свидетелей у суда первой инстанции не имелось, свидетели были предупреждены об уголовной ответственности, заинтересованность их в исходе дела не установлена.

Изложенные обстоятельства ответчиком не опровергнуты. При этом, коллегия судей отмечает, что ответчиком в нарушение ст. 56 ГПК РФ не представлены какие-либо письменные документы, в опровержение указанной позиции истца. Обязанность представления таких документов судом ответчику разъяснялась.

Привлечение истца к работе сверх установленного рабочего времени подтверждается и имеющимся в материалах дела судебным решением Одесского районного суда Омской области от " ... " об отмене дисциплинарного взыскания в отношении истца.

Кроме этого, коллегия отмечает, что приказом Минздрава России от 19.12.2016 N 973н "Об утверждении типовых отраслевых норм времени на выполнение работ, связанных с посещением одним пациентом врача-кардиолога, врача-эндокринолога, врача-стоматолога-терапевта" норма времени на прием стоматологом одного пациента установлена в 44 мин. в том числе с учетом затрат времени на оформление медицинской документации.

Ранее нормативно-правовыми актами такие нормы установлены не были.

Вместе с тем, коллегия полагает, возможным принять во внимание указанные выше нормы времени на прием стоматологом одного пациента при разрешении настоящего спора, учитывая при этом и то обстоятельство, что использовавшееся в период работы истца стоматологами медицинское оборудование значительно уступает в технических и качественных характеристиках современному медицинскому оборудованию, в том числе и оборудованию, входящему в состав рабочего места врача-стоматолога, что существенным образом влияет и на время приема пациента врачом стоматологом.

Так, как следует из санитарно-гигиенической характеристики условий труда Писаренко С.Г. от " ... " кресло стоматолога, включенное в рабочее место истца представляет собой стул высотой 90см., спинка по высоте не регулируется, свободно вращается вокруг сиденья, упора для ног нет.

Как указано выше, в среднем в течение часа истцом принималось три пациента (по 20 минут на пациента), что свидетельствует об интенсивной нагрузке у истца, что в свою очередь в совокупности с использованием при лечении пациентов медицинского оборудования ненадлежащего качества, привело к возникновению у истца профессионального заболевания.

Пунктом 63 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что суд в силу ст. 21 (абзац четырнадцатый части первой) и 237 Трудового кодекса вправе удовлетворить требование работника о компенсации морального вреда, причиненного ему любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя. При этом, размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд руководствовался положениями ст. 1101 ГК РФ, разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", и, приняв во внимание степень физических и нравственных страданий истца, ее индивидуальные особенности, степень утраты истцом профессиональной трудоспособности, отсутствие соответствующих выплат со стороны работодателя, учел принципы разумности и справедливости, и пришел к выводу о возможном удовлетворении требований истца о компенсации морального вреда частично, в сумме 200 000 рублей.

Оснований не соглашаться с таким размером компенсации морального вреда судебная коллегия по доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы не находит. Тот факт, что истец является получателем двух пенсий, не является основанием для освобождения работодателя от предусмотренной вышеуказанными нормами права обязанности по компенсации морального вреда, поскольку обязанность работодателя выплатить компенсацию морального вреда при нарушении прав работника предусмотрена трудовым законодательством.

Доводы апелляционного представления о том, что невозможность Писаренко С.Г. обслуживать себя самостоятельно, что было учтено судом в том числе при определении размера компенсации морального вреда, не подтверждено материалами дела, основанием к изменению размера компенсации морального вреда не является.

Коллегия отмечает, что в связи с профессиональным заболеванием истец испытывает определенные нравственные и физические страдания, в частности постоянные боли. Истец в связи с профессиональным заболеванием ограничена в таких основных категориях жизнедеятельности, как способность к самообслуживанию в быту и в трудовой деятельности, что в частности, вопреки доводам апелляционного преставления, подтверждено и индивидуальной программой реабилитации истца.

Кроме этого, утрата истцом профессиональной трудоспособности явилась основанием для прекращения последней работы в должности врача стоматолога, что также свидетельствует о перенесенных истцом нравственных страданиях.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о том, что истец в досудебном порядке к ответчику с заявлением в порядке ст. 237 ТК РФ не обращалась, поэтому взыскание компенсации неправомерно, состоятельными не являются.

Действующими нормами материального права не предусмотрен досудебный порядок разрешения подобного спора.

Кроме этого, коллегия судей отмечает, что профессиональное заболевание было впервые диагностировано Писаренко С.Г. в 2005 году, при этом до обращения истцом в суд, в том числе и после ее увольнения из медицинского учреждения, соответствующих выплат работодателем не произведено.

Оснований считать, что выплаты должно было производить иное лицо, а не БУЗОО "Одесская ЦРБ", у суда обоснованно не имелось, поскольку лечебная деятельность учреждения не изменялась, изменению подвергалось лишь организационно-правовая форма и наименование учреждения.

Ссылка в жалобе на то, что суд необоснованно отказал в назначении судебно-медицинской экспертизы об установлении наличия либо отсутствия причинно-следственной связи между общими заболеваниями, установленными у Писаренко С.Г., и профессиональным заболеванием, установленным ей в 2005 году, отклоняется судебной коллегией.

Согласно ст. 79 ГПК РФ, при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу, по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле.

На основании ч. 1 ст. 55, ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключения экспертов являются одним из доказательств по делу и оцениваются наряду с другими доказательствами.

Таким образом, судебная экспертиза назначается судом в случаях, когда вопросы права нельзя разрешить без оценки фактов, для установления которых требуются специальные познания.

Назначение экспертизы является правом, а не обязанностью суда.

Поскольку имеющимися в деле доказательствами, а именно: представленными выписными эпикризами, актами освидетельствования, актом от " ... " о случае профессионального заболевания, заключением врачебной комиссии N " ... " от " ... ", в достаточной степени подтверждаются обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного и всестороннего разрешения спора, суд первой инстанции обоснованно не установилоснований для назначения судебной экспертизы, предусмотренных ст. 79 ГПК РФ.

Кроме того, отказ в удовлетворении ходатайства о проведении по делу экспертизы не влечет отмены решения суда в безусловном порядке, а является основанием для заявления такого ходатайства в суде апелляционной инстанции по правилам абзаца второго части 1 статьи 327.1 ГПК РФ. Такого ходатайства от представителя БУЗОО "Одесской ЦРБ" не поступало.

Доводы жалобы о наличии противоречий в представленных в материалы дела санитарно-гигиенической характеристике, акте о профессиональном заболевании и других документах, в частности о составлении характеристики рабочего места стоматолога -терапевта, тогда как истец работала стоматологом-хирургом, не соответствии общего стажа работы, указанных в данных документах, сведениям в трудовой книжке, поводом к апелляционному вмешательству не являются, поскольку не опровергают выводы суда о профессиональном заболевании истца.

Доводы жалобы о том, что сведения о 75% рабочего времени, проводимого врачом в неудобной и/или фиксированной позе, указанные в акте о профессиональном заболевании, противоречат сведениям, указанным в санитарно-гигиенической характеристике рабочего места, где, по мнению апеллянта, отмечено периодическое, до 50% времени, нахождение в неудобной позе, отклоняются как безосновательные. Указанные доводы подателя жалобы опровергаются названными выше письменными документами.

Ссылки представителя ответчика на то, что Писаренко С.Г. в должности стоматолога-терапевта не работала, опровергается установленными в суде первой инстанции обстоятельствами, а именно тем, что истец в период работы в должности врача стоматолога-хирурга осуществляла и работу стоматолога-терапевта. Допрошенные в суде первой инстанции свидетели Стокач Н.Н. и Таран И.В. подтвердили факт работы Писаренко С.Г. как стоматологом-хирургом, так и стоматологом-терапевтом. Данный факт подтверждается также и аттестационным листом Писаренко С.Г., подписанным руководителем МУЗ "Одесская ЦРБ".

Ответчиком данные обстоятельства не опровергнуты, штатное расписание на период работы истца, из которого бы усматривалось количество стоматологов-терапевтов и стоматологов-хирургов в медицинском учреждении, должностные инструкции врачей, ведомости учета рабочего времени ответчиком в материалы дела не представлены.

В целом доводы апелляционной жалобы ответчика, апелляционного представления направлены на иную оценку обстоятельств, принятых судом во внимание при разрешении спора и определении размера компенсации морального вреда, однако оснований для иной оценки указанных обстоятельств судебная коллегия не усматривает.

Гражданское законодательство, предусматривая в качестве способа защиты гражданских прав компенсацию морального вреда, устанавливает общие принципы для определения размера такой компенсации. При разрешении подобного рода исков следует руководствоваться положениями ст. ст. 151, 1099 1100, 1101 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которыми при определении размера компенсации морального вреда необходимо учитывать характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, степень вины причинителя вреда и другие конкретные обстоятельства дела, влияющие на решение суда по предъявленному иску. Во всех случаях при определении размера компенсации вреда должны учитываться требования справедливости и соразмерности.

Положения указанных статей судом при рассмотрении настоящего дела соблюдены. Применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, суд принял решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может расцениваться как нарушение единообразия правоприменительной практики и гарантированного Конституцией РФ принципа равенства всех перед законом, а также не свидетельствует о несоответствии взысканной судом компенсации морального вреда требованиям разумности и справедливости.

С учетом изложенного, поскольку нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с ч. 4 ст. 330 ГПК РФ безусловным основанием для отмены решения суда первой инстанции, судом не допущено, судебная коллегия приходит к выводу о том, что при разрешении заявленных требований суд правильно определилюридически значимые обстоятельства дела, применил закон, подлежащий применению, дал надлежащую правовую оценку собранным и исследованным в судебном заседании доказательствам и постановилрешение, отвечающее нормам материального права при соблюдении требований гражданского процессуального законодательства.

Руководствуясь ст.ст. 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

Определила:

решение Одесского районного суда Омской области от 16 марта 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу БУЗОО "Одесская ЦРБ", апелляционное представление прокурора Одесского района Омской области - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: