Апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 04 октября 2017 г. по делу N 33-16942/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе:

председательствующего

Локтина А.А.

судей

Мазановой Т.П.

Пименовой С.Ю.

при секретаре Воронине П.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании 04.10.2017 гражданское дело по иску Панковой Лилии Сергеевны к Панковой Татьяне Павловне о признании недействительным договора дарения, применении последствий недействительности сделки путем включения имущества в состав наследства;

по апелляционной жалобе истца Панковой Л.С. на решение Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 11.07.2017.

Заслушав доклад судьи Локтина А.А., пояснения истца Панковой Л.С. и её представителя Байгулова С.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, возражения представителя ответчика Кононовой Ю.С., судебная коллегия

установила:

Спорным жилым помещением является квартира, расположенная по адресу: ... (далее - спорная квартира).

Спорная квартира приобретена АА до брака с Панковой Л.С., и являлась его единоличной собственностью.

С 2015 года АА и Панкова Л.С. совместно не проживали, общего хозяйства не вели.

( / / )АА спорную квартиру подарил своей матери Панковой Т.П., которая зарегистрировала право собственности ( / / ).

( / / )АА умер. Наследниками АА первой очереди по закону являются его мать Панкова Т.П., супруга Панкова Л.С. и несовершеннолетние дети ББ( / / ) года рождения, ВВ( / / ) года рождения и ГГ( / / ) года рождения.

Панкова Л.С. обратилась в суд с иском к Панковой Т.П. о признании договора дарения спорной квартиры недействительным по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, виду того, что в момент совершения сделки АА не мог понимать фактический характер своих действий и руководить ими, так как был болен алкоголизмом. Также Панкова Л.С. просила применить последствия признания договора дарения недействительным и включить спорную квартиру в состав наследства АА

Представитель ответчика Кононова Ю.С. исковые требования не признала.

Решением Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 11.07.2017 исковые требования Панковой Л.С. оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе истец просит указанное решение отменить ввиду неправильного определения судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанности установленных судом обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела и нарушения норм процессуального права, выразившегося в отказе в удовлетворении ходатайства о допросе экспертов, проводивших судебную посмертную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу АА

В суде апелляционной инстанции истец Панкова Л.С. и её представитель Байгулов С.В. доводы апелляционной жалобы поддержали.

Представитель ответчика Кононова Ю.С. просила решение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционную жалобу истца - без удовлетворения.

Ответчик Панкова Т.П., третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований, УФСГРиК по Свердловской области, надлежаще извещенные о времени и месте судебного заседания, в суд апелляционной инстанции не явились, об уважительности причин неявки не сообщили, об отложении разбирательства дела не просили. Кроме того, в соответствии со статьями 14 и 16 Федерального закона от 22.12.2008 N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации", информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы заблаговременно размещалась на интернет-сайте Свердловского областного суда. С учетом приведенных обстоятельств, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определиларассмотреть дело при указанной явке.

Проверив материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы, заслушав мнение явившихся лиц, судебная коллегия, действуя в пределах, предусмотренных ч. 1 и абз. 1 ч. 2 ст. 327 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не находит оснований для отмены обжалуемого решения, исходя из нижеследующего.

Из представленных материалов следует, что суд правильно определилхарактер спорного правоотношения между сторонами, применил закон, подлежащий применению, и верно определилкруг обстоятельств, имеющих значение для объективного и всестороннего рассмотрения данного гражданского дела.

Согласно п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Учитывая, что вопросы способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими требуют специальных познаний, суд первой инстанции, принимая во внимание разъяснения, приведенные в абз. 3 п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 N11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству", обоснованно назначил по делу посмертную амбулаторную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, по итогам которой дано заключение о том, что данные медицинских документов в совокупности с показаниями свидетелей достоверно указывают на наличие у АА к моменту заключения договора дарения психического расстройства в виде синдрома зависимости от алкоголя 2 стадии (код по МКБ - 10F10.2). Тем не менее, ссылаясь на отсутствие достаточной и необходимой информации о степени выраженности ценностных установок и изменениях в эмоционально-волевой сфере, эксперты пришли к выводам о невозможности ни доказать, ни исключить такое психическое состояние АА, которое лишало бы его ( / / ) возможности понимать существо и смысл сделки, её юридические особенности, прогнозировать её результаты, понимать значение своих действий и руководить ими (л.д. 165-170).

Выводы экспертов основаны на материалах дела и медицинских документах наследодателя. Экспертиза проводилась комиссией экспертов, имеющих специальное образование, достаточный стаж работы и соответствующие категории. Заинтересованность экспертов в исходе дела не установлена. В заключении экспертной комиссии подробно и последовательно изложены ход экспертного исследования; примененные методы исследования; анализ представленных материалов и медицинских документов.

В силу ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

Учитывая положения ст.ст. 6, 11, 12, 56, 67, ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд выводы экспертов, из которых не следует, что Панков П.Н. в момент подписания оспариваемого договора находился в состоянии, исключающем возможность осознавать ею фактический характер своих действий и руководить ими, правильно оценил в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами.

Доводы апелляционной жалобы о том, что эксперты не исключили той возможности, что ( / / )АА не понимал значение своих действий и не мог ими руководить, сводятся к субъективной переоценке выводов экспертов, из заключения которых однозначно следует, что комиссия экспертов не может утверждать, что АА( / / ), при дарении спорной квартиры, не понимал значение, характер и последствия своих действий и не мог ими руководить.

Изложенные в апелляционной жалобе сведения о симптоматике алкоголизма второй и третьей стадий, течении данных психических расстройств и отдельных их проявлениях в поведении, образе жизни и ходе мыслительного процесса, на правильность выводов суда первой инстанции не влияют, поскольку относятся к справочным материалам общего характера, а не к данной конкретной ситуации, личности наследодателя и процессу заключения им оспариваемой сделки.

Также не имеют правового значения ссылки в апелляционной жалобе на показания свидетелей со стороны истца, поскольку указанные лица не обладают специальными познаниями в области психиатрии и диагностики психических и поведенческих расстройств, а их показания не были расценены экспертами, как указывающие на неспособность наследодателя руководить своими действиями и понимать их значение в момент совершения оспариваемой истцом сделки (( / / )).

Суд показания свидетелей оценил правильно, и обоснованно учитывал при этом, что АА с сентября 2015 года проживал в спорной квартире один, в постоянном постороннем уходе не нуждался, не помещался добровольно или принудительно в наркологический или психиатрический диспансер в периоды непосредственно предшествовавшие заключению оспариваемой сделки или последовавшие сразу за нею.

При заключении договора дарения АА правильно указывал в заявлении в регистрирующий орган, что согласия его супруги на отчуждение спорной квартиры не требуется, так как это недвижимое имущество приобретено им до брака (л.д. 41). Также АА самостоятельно являлся в Нижнетагильский УФСГРиК при регистрации перехода права собственности на спорную квартиру от него к матери.

Доводы апелляционной жалобы об изменениях подписи АА в договоре дарения и документах, сдаваемых на регистрацию перехода права собственности, сами по себе, о невозможности осознавать АА фактического характера своих действий и руководить ими не свидетельствуют.

Ссылка на заключение специалиста, исследовавшего указанные подписи, также доказательственного значения не имеет, так как специалист ФИО, указывая на "сбивающие" при подписании документов факторы, не делала выводы, что под этими факторами понимается нахождение АА в состоянии, исключающем вменяемость (л.д. 140).

При вышеуказанных обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований для переоценки выводов суда первой инстанции, как требует того истец в апелляционной жалобе, поскольку обжалуемое решение постановленос соблюдением положений ст.ст. 2, 5, 8, 10, 12, 56, 59, 60, 67, 195, 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснений, приведенных в п.п. 1-6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении".

Доводы апелляционной жалобы о наличии сомнений в подписании АА договора дарения и необходимости применения положений ст. 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, относятся к новым требованиям, которые не были предметом рассмотрения суда первой инстанции. Соответственно, в силу ч. 4 ст. 327 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, указанные доводы не принимаются и не рассматриваются судом апелляционной инстанции.

Нарушений судом первой инстанции норм процессуального права, способных повлиять на законность и обоснованность обжалуемого решения, судебная коллегия не усматривает.

На основании вышеизложенного, руководствуясь ст. 327 1; п. 1 ст. 328, ст.329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 11.07.2017 оставить без изменения, апелляционную жалобу истца - без удовлетворения.

Председательствующий: Локтин А.А.

Судьи: Мазанова Т.П.

Пименова С.Ю.