Обзор апелляционной и кассационной практики по уголовным делам Пермского краевого суда за второе полугодие 2013 года (утв. на заседании президиума Пермского краевого суда 28 февраля 2014 г.)

I. Отмена и изменение приговоров

Вопросы квалификации

1. Кража считается оконченной, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению.

По эпизоду хищения автомобиля Б., совершенного в составе организованной группы, в крупном размере, действия К. и Ч. судом квалифицированы по п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ.

Однако, как следует из показаний К. и Ч., они не имели возможности распорядиться похищенным автомобилем, так как были задержаны. Из чистосердечного признания К., признанного судом явкой с повинной, следует, что он и Ч., похитив автомобиль Б., поехали в г. Кизел, чтобы поставить автомобиль в гараж, а впоследствии продать его. О том, что К. и Ч. подыскивали в г. Кизеле гараж для постановки автомобиля, свидетельствуют и показания свидетелей С-вых. Из показаний свидетелей З., У., М. следует, что в отношении К. и Ч. проводилось оперативно-розыскное мероприятие "наблюдение", похитив принадлежащий Б. автомобиль в г. Березники, К. на указанном автомобиле и Ч. на своем автомобиле выехали в сторону пос. Яйва, увидев сотрудников полиции, К. быстро пересел в автомобиль Ч., после чего они пытались скрыться, но были задержаны.

Указанные обстоятельства дают основания полагать, что К. и Ч. не имели реальной возможности распорядиться похищенным имуществом по своему усмотрению, их преступный умысел, направленный на то, чтобы спрятать похищенный автомобиль в г. Кизеле с целью дальнейшей его продажи, не был доведен до конца по независящим от них обстоятельствам.

В этой связи судебная коллегия действия К. и Ч. переквалифицировала с п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ и снизила наказание.

(Апелляционное определение от 27 декабря 2013 г. N 22-9441)

2. В соответствии со ст. 36 УК РФ эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников.

В. признан виновным в открытом хищении чужого имущества, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия не опасного для жизни и здоровья, с незаконным проникновением в жилище, А. признан виновным в разбое, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище.

Судом установлено, что А. с В. договорились об открытом хищении имущества Д. и З., оговорили роль каждого, изначально намеривались совершить преступление с применением насилия, при этом каждый из соучастников не отрицал, что в квартиру потерпевших они проникли вопреки их воле. После того как осужденный В. вышел из комнаты с потерпевшим Д., осужденный А. приставил к шее потерпевшего З. нож и требовал ценные вещи, угрожая убийством, З. угрозы А. воспринимал реально, боялся их осуществления и опасался за свою жизнь и здоровье.

Суд, правильно установив, что сговора на применение ножа у осужденных В. и А. не было, В. не был осведомлен о наличии у А. ножа, и указав, что в действиях А. имеется эксцесс исполнителя, необоснованно квалифицировал действия А. как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору.

При таких обстоятельствах судебная коллегия исключила из обвинения А. признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, квалифицировала его действия как разбой, совершенный с незаконным проникновением в жилище, и смягчила наказание.

(Апелляционное определение от 15 августа 2013 г. N 22-5866)

3. Отменен обвинительный приговор в отношении лица, признанного виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ.

У. признана виновной в покушении на незаконный сбыт сильнодействующих веществ, не являющихся наркотическими средствами и психотропными веществами, совершенный в отношении сильнодействующих веществ в крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ.

Как правильно установлено судом первой инстанции, У., являясь фармацевтом аптеки, 19 февраля 2013 г. в нарушение порядка отпуска лекарственного препарата "Редуксин", в состав которого входит сильнодействующее вещество сибутрамин, осуществила продажу М., действующей в рамках оперативно-розыскного мероприятия, одной упаковки данного лекарственного препарата без предъявления рецептурного бланка установленной формы.

Отменяя приговор в отношении У., судебная коллегия указала следующее.

Уголовная ответственность по ч. 1 ст. 234 УК РФ наступает только в случае незаконного оборота сильнодействующих веществ, то есть с нарушением установленных правил и без соответствующего разрешения, выдаваемого органами власти в установленном порядке.

Федеральный закон от 4 мая 2011 г. N 99-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности" к перечням видов деятельности, на которые требуются лицензии, относит производство лекарственных средств и фармацевтическую деятельность, то есть деятельность, осуществляемую организациями оптовой торговли и аптечными учреждениями в сфере обращения лекарственных средств, включающую оптовую и розничную торговлю лекарственными средствами для медицинского применения, изготовление лекарственных средств, отпуск лекарственных средств, в том числе, относящихся к сильнодействующим веществам.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 234 УК РФ, характеризуется незаконным изготовлением, переработкой, приобретением, хранением, перевозкой или пересылкой либо сбытом сильнодействующих или ядовитых веществ либо оборудованием для их изготовления или переработки.

Аптеки изготовлением и переработкой лекарственных средств и веществ, из которых они состоят, не занимаются. Приобретение лекарственных препаратов осуществляется аптеками в соответствии с действующим законодательством. Наличие у аптеки лицензии предоставляет ей право на реализацию (оборот) в установленном порядке лекарственных препаратов, содержащих сильнодействующие вещества, следовательно, аптеки являются надлежащими субъектами обращения лекарственных средств, к которым относится "Редуксин".

Как следует из материалов уголовного дела и установлено судом, продажу М. лекарственного препарата "Редуксин", в состав которого входит сильнодействующее вещество сибутрамин, подсудимая У. произвела в рабочее время, находясь на рабочем месте в аптеке, осуществлявшей свою деятельность на основании лицензии.

В соответствии с правилами отпуска препаратов, содержащих сильнодействующие вещества, утвержденными Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 14 декабря 2005 г. N 785, эти лекарственные средства отпускаются аптечными учреждениями (организациями) только по рецептам, выписанным на рецептурных бланках утвержденной формы.

Суд, установив, что "Редуксин" является лекарственным препаратом, на которое Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и социального развития 23 апреля 2010 г. выдано регистрационное удостоверение N ЛС-002110, что подтверждает факт включения "Редуксина" в государственный реестр лекарственных средств и разрешение его выпуска, должной оценки этому обстоятельству во взаимосвязи с наличием у аптеки лицензии на продажу лекарственных средств, не дал.

Поскольку У. имела право на реализацию названного лекарственного препарата по рецепту врача, вывод суда о совершении ею незаконного сбыта сильнодействующих веществ, не являющихся наркотическими средствами или психотропными веществами, и квалификации ее действий по ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ, не основан на исследованных доказательствах и не соответствует фактическим обстоятельствам по делу.

В судебном заседании установлено, что У., отпустив М. "Редуксин" без рецепта, нарушила установленный порядок отпуска лекарственных препаратов.

Данное деяние предусматривает уголовную ответственность по ч. 4 ст. 234 УК РФ за нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки и пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ, если это повлекло по неосторожности их хищение либо причинение иного существенного вреда.

Указанное преступление имеет материальный состав, поскольку предусматривает последствия в виде хищения сильнодействующих веществ либо причинение иного существенного вреда. При этом в соответствии с п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" причинение иного существенного вреда может выражаться в длительном заболевании человека, загрязнении ядовитыми веществами окружающей среды, приостановке на длительный срок производственного процесса, возникновении пожара и других.

Такие обстоятельства по данному делу не установлены, а отсутствие причинения иного существенного вреда при отпуске аптечным работником препаратов, содержащих сильнодействующие вещества, без рецепта врача предусматривает административную ответственность по ст. 14.2 КоАП РФ.

На основании изложенного судебная коллегия оправдала У. по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 234 УК РФ, по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, и признала за ней право на реабилитацию.

(Апелляционный приговор от 17 декабря 2013 г. N 22-9294)

4. Квалификация действий осужденного по ч. 3 ст. 159 УК РФ признана излишней, поскольку содеянное им полностью охватывается ч. 1 ст. 201 УК РФ.

А. признан виновным в мошенничестве, то есть хищении путем злоупотребления доверием денежных средств Товарищества собственников жилья "Ж." (далее - ТСЖ) в крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Он же признан виновным в злоупотреблении полномочиями, то есть использовании им как лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций, либо охраняемым законам интересам общества или государства, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ.

За совершение указанных действий он осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ к штрафу в размере 150 тыс.руб., по ч. 1 ст. 201 УК РФ к штрафу в размере 50 тыс.руб., на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к штрафу в размере 180 тыс.руб.

Судом установлено, что А., являясь председателем правления ТСЖ, злоупотребляя своим служебным положением, действуя вопреки интересам указанной некоммерческой организации, в целях извлечения выгод для себя, поставил перед правлением ТСЖ вопрос о выплате ему ежемесячной денежной надбавки в сумме 15 тыс.руб. за подготовку и участие в судебных заседаниях по гражданским спорам с ООО "П.", вытекающим из договора, заключенного с данной организацией, осознавая при этом, что правление не полномочно решать данный вопрос, он в силу занимаемой должности должен представлять и отстаивать интересы организации в суде без дополнительных доплат, а в штате ТСЖ имеется юрист и для представления интересов ТСЖ заключен договор с адвокатом. Добившись принятия правлением неправомочного решения, А. подписал его и передал вместе с измененным штатным расписанием бухгалтеру ТСЖ, в результате чего в период с 1 мая 2009 г. по 28 февраля 2011 г. ему было выплачено 266057 руб. 98 коп. Кроме того, злоупотребляя своим служебным положением, действуя вопреки интересам ТСЖ, А. давал указание бухгалтеру не в полной мере перечислять ООО "П." оплату за поставленные по договору теплоснабжения ресурсы, а поступившие на счета ТСЖ от населения и организаций в счет оплаты коммунальных платежей денежные средства направлял на иные нужды. В результате в период руководства А. у ТСЖ образовалась задолженность перед ООО "П." в сумме 4 957 262 руб. 68 коп. Указанными действиями А. некоммерческой организации был причинен существенный вред, поскольку сумма незаконно полученных А. денежных средств наряду с образовавшейся по его вине задолженностью значительно превышает среднемесячный доход данной организации, неизбежно влечет увеличение образовавшегося долга и способно поставить организацию на грань банкротства. Наличие задолженности перед ООО "П." также способно повлечь приостановление поставок тепловой энергии.

Органами предварительного следствия и судом первой инстанции действия А. по установлению надбавки к заработной плате за подготовку и участие в судебных заседаниях были квалифицированы по ч. 1 ст. 201 и ч. 3 ст. 159 УК РФ. Однако судебная коллегия пришла к выводу о том, что квалификация действий осужденного по ч. 3 ст. 159 УК РФ является излишней, поскольку содеянное им, а именно установление себе вопреки интересам ТСЖ, в нарушение предусмотренного законом и уставом организации порядка надбавки к заработной плате и причинение данными действиями, наряду с другими, существенного вреда руководимой организации, полностью охватывается ч. 1 ст. 201 УК РФ.

Кроме того, суд апелляционной инстанции исключил из обвинения А. указание на причинение им существенного ущерба ТСЖ путем заключения договоров с адвокатом А. и оплаты труда последнего, а также возникновением задолженности перед ООО "Н.", поскольку само по себе привлечение для участия в гражданском процессе профессионального юриста не является незаконным и не может расцениваться как действия в пользу указанного лица, поскольку последним была выполнена обусловленная договором работа, за которую он был вправе получить и получил вознаграждение, данных о том, что, заключая договор с адвокатом, А. действовал в собственных корыстных, либо иных личных интересах органами предварительного следствия суду не представлено. Анализ возникновения задолженности перед ООО "Н." и ее существенности для ТСЖ, в приговоре не дан, суд лишь констатировал наличие таковой, не мотивировав свое решение в этой части.

Доводы апелляционного представления о необходимости исключения из квалификации содеянного по ч. 1 ст. 201 УК РФ ссылки на злоупотребление А. полномочиями в коммерческой организации, причинении в результате преступления существенного вреда охраняемым законом интересам общества или государства признаны обоснованными, поскольку согласно Уставу и Жилищному Кодексу РФ, ТСЖ является некоммерческой организацией, а наступление в результате действий А. существенного вреда охраняемым законом интересам общества или государства не установлено.

Также судебная коллегия исключила из квалификации действий А. причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан, поскольку в данной части приговор не мотивирован, не указано какие именно неблагоприятные последствия для граждан наступили в результате действий осужденного, и является ли причиненный вред существенным для них.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу о том, что А. злоупотреблял предоставленными ему, как лицу, выполняющему управленческие функции в некоммерческой организации, полномочиями, используя их вопреки законным интересам данной организации, в целях извлечения выгод и преимуществ для себя, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам руководимой им организации.

(Апелляционное определение от 11 июля 2013 г. N 22-4890)

5. Лицо оправдано в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 УК РФ.

Р. признан виновным в том, что, являясь заместителем начальника милиции общественной безопасности, получил 5 взяток в виде денег за незаконные действия в пользу взяткодателя и действия, которым он в силу должностного положения мог способствовать, по выдаче водительских удостоверений, а также совершил подстрекательства к злоупотреблению должностными полномочиями. Преступления совершены в период с марта по ноябрь 2011 г.

Изменяя приговор в отношении Р., суд апелляционной инстанции указал следующее.

На основании исследованных доказательств суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что Р., являясь должностным лицом, которое хотя и не обладало полномочиями для совершения действий в пользу взяткодателя, в силу своего должностного положения способствовал исполнению таких действий другим должностным лицом, вследствие чего оценил действия Р. по получению денежных сумм от свидетелей как получение взяток.

В обоснование данного вывода суд указал, что Р., хотя и не являлся непосредственным руководителем милиции общественной безопасности в отношении регистрационно-экзаменационного отделения ГИБДД, однако, безусловно, обладал властными должностными полномочиями в отношении сотрудников данного отделения. В силу должностного положения Р. мог инициировать наложение на сотрудников регистрационно-экзаменационного отделения ГИБДД взысканий и поощрений, мог давать последним обязательные для исполнения поручения и приказы.

Вместе с тем, выводы суда первой инстанции о том, что Р. в период после 15 июля 2011 г., то есть после сокращения его должности и отстранения от исполнения обязанностей, продолжал являться должностным лицом по отношению к сотрудникам регистрационно-экзаменационного отделения ГИБДД и мог способствовать совершению ими незаконных действий, носят характер предположений и не основаны на материалах дела.

Между тем, согласно разъяснениям Верховного Суда РФ, содержащимся в п. 4 Постановления Пленума от 9 июля 2013 г. N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях", способствование должностным лицом в силу своего должностного положения совершению действий в пользу взяткодателя или представляемых им лиц выражается в использовании взяткополучателем авторитета и иных возможностей занимаемой должности для оказания воздействия на других должностных лиц в целях совершения ими указанных действий по службе. При этом получение должностным лицом вознаграждения за использование исключительно личных, не связанных с его должностным положением, отношений не может квалифицироваться по ст. 290 УК РФ.

С учетом изложенного Р. оправдан по двум преступлениям, предусмотренным ч. 3 ст. 290 УК РФ, совершенным после 15 июля 2011 г., наказание, назначенное по совокупности трех преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 УК РФ, и пяти преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 285 УК РФ, снижено.

(Апелляционное определение от 13 декабря 2013 г. N 22-9027)

Вопросы назначения наказания

6. По общему правилу исправительные работы могут быть назначены несовершеннолетнему, достигшему возраста 16 лет, а в случаях, предусмотренных ч. 2 и ч. 3 ст. 63 ТК РФ, и несовершеннолетнему, достигшему возраста 15 и 14 лет соответственно. При этом назначение наказания в виде исправительных работ возможно в отношении несовершеннолетнего, проходящего обучение в общеобразовательных учреждениях, учреждениях начального профессионального, среднего профессионального, высшего профессионального образования, кроме тех случаев, когда его исполнение может реально препятствовать продолжению обучения, например при очной форме обучения.

При рассмотрении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего А. судебная коллегия указала, что назначая за совершение преступления, предусмотренного п. п. "а, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, наказание в виде исправительных работ, суд первой инстанции не учел, что преступление А. совершил в возрасте 14 лет, является учащимся средней общеобразовательной школы, при этом не выяснялось наличие либо отсутствие условий, указанных в ч. 2 и ч. 3 ст. 63 ТК РФ. В связи с данными нарушениями приговор в отношении А. изменен, назначено наказание в виде обязательных работ.

(Апелляционное определение от 10 сентября 2013 г. N 22-6600)

7. Суд не вправе установить осужденному ограничения и возложить на него обязанности, не предусмотренные ст. 53 УК РФ.

Установив, что на Д., осужденного по ч. 1 ст. 228 УК РФ к наказанию в виде ограничения свободы, судом наряду с предусмотренными уголовным законом ограничениями и обязанностями возложена обязанность пройти курс лечения у врача-нарколога, не указанная в ч. 1 ст. 53 УК РФ, президиум изменил приговор и определение апелляционной инстанции, исключив назначение Д. данной обязанности.

(Постановление президиума от 15 ноября 2013 г. N 44у-256)

8. Ограничение свободы не назначается иностранным гражданам, лицам без гражданства, а также лицам, не имеющим места постоянного проживания на территории Российской Федерации.

Ж. осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ к 1 году 6 месяцам ограничения свободы с установлением соответствующих ограничений и возложением соответствующих обязанностей.

Установив, что Ж. является гражданином Республики Узбекистан, временное проживание УФМС России по Пермскому краю в Нытвенском районе ему разрешено с 15 мая по 9 августа 2013 г., продлено до 10 мая 2014 г., президиум краевого суда указал, что исходя из требований ч. 6 ст. 53 УК РФ наказание в виде ограничения свободы ему назначено быть не могло и, учитывая наличие смягчающих обстоятельств, установленных судом, а также то, что ни один из видов наказания, предусмотренных ч. 1 ст. 264 УК РФ, не может быть применен к Ж., посчитал возможным признать данные обстоятельства исключительными, применить положения ст. 64 УК РФ и назначить осужденному наказание в виде исправительных работ.

(Постановление президиума от 22 ноября 2013 г. N 44у-264)

(Постановление президиума от 22 ноября 2013 г. N 44у-265)

9. Условное осуждение не назначается при опасном или особо опасном рецидиве.

По приговору от 6 сентября 2013 г. Н. осуждена по ч. 1 ст. 111 УК РФ к 3 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 3 года.

Из материалов уголовного дела следует, что Н. ранее судима 26 августа 2009 г. за совершение тяжкого преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ, к 2 годам лишения свободы, 10 августа 2011 г. освобождена из мест лишения свободы в связи с отбытием наказания.

Учитывая, что в действиях осужденной Н. усматривается опасный рецидив преступлений и в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 73 УК РФ условное осуждение назначено быть не могло, по апелляционному представлению приговор изменен и Н. назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

(Апелляционное определение от 22 октября 2013 г. N 22-7835)

10. Несоблюдение требований ст. 69 УК РФ при назначении наказания по совокупности преступлений повлекло изменение приговоров со снижением наказания.

Решая вопрос о назначении Т. наказания по совокупности преступлений, суд руководствовался положениями ч. 3 ст. 69 УК РФ, тогда как подлежали применению положения ч. 2 ст. 69 УК РФ, поскольку все преступления, входящие в совокупность, являются покушениями на тяжкие преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ.

(Апелляционное определение от 24 декабря 2013 г. N 22-9307)

По аналогичным основаниям изменен приговор в отношении Я., осужденной за совершение двух преступлений средней тяжести, предусмотренных ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, а также приговор в отношении О., осужденного за совершение преступления небольшой тяжести, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, и покушения на тяжкое преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 228 УК РФ. По обоим приговорам снижено наказание.

(Апелляционное постановление от 10 сентября 2013 г. N 22-6633)

(Апелляционное определение от 31 октября 2013 г. N 22-8106)

11. Согласно требованиям ч. 5 ст. 74 УК РФ в случае совершения условно осужденным в течение испытательного срока умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления суд обязан отменить условное осуждение и назначить ему наказание по правилам, предусмотренным ст. 70 УК РФ.

Несоблюдение данных требований закона при постановлении приговора в отношении Ж., совершившего тяжкие преступления, повлекло его отмену на основании ст. 389.18 УПК РФ. Судом апелляционной инстанции постановлен новый обвинительный приговор, согласно которому отменено условное осуждение по предыдущему приговору и при назначении наказания применена ст. 70 УК РФ.

(Апелляционный приговор от 27 августа 2013 г. N 22-6244)

12. При решении вопроса о назначении наказания по совокупности приговоров по правилам ст. 70 УК РФ суду следует выяснять, какая часть основного или дополнительного наказания реально не отбыта лицом по предыдущему приговору с указанием об этом в вводной части приговора. При этом неотбытое по предыдущему приговору либо назначенное по новому приговору дополнительное наказание присоединяется к основному наказанию, назначенному по совокупности приговоров.

Г., ранее судимый по приговору от 30 марта 2006 г. по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года; по приговору от 9 февраля 2007 г. по ч. 1 ст. 161, ч. 1 ст. 159, п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ, в соответствии со ст. 70 УК РФ к 4 годам лишения свободы со штрафом в размере 2500 руб., освободился из мест лишения свободы 10 сентября 2010 г. по отбытию срока наказания в виде лишения свободы. Дополнительное наказание в виде штрафа не отбыто.

По приговору от 2 апреля 2013 г. Г. осужден по ч. 1 ст. 162 УК РФ к 4 годам лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с доводами апелляционного представления, указал, что дополнительное наказание в виде штрафа, назначенное по предыдущему приговору от 9 февраля 2007 г., осужденным не отбыто, в связи с чем на основании ст. 70 УК РФ должно быть присоединено к наказанию, назначенному ему по приговору от 2 апреля 2013 г.

На основании изложенного приговор от 2 апреля 2013 г. в отношении Г. изменен, в соответствии со ст. 70 УК РФ путем присоединения неотбытой части наказания по приговору от 9 февраля 2007 г. назначено Г. окончательное наказание в виде 4 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима со штрафом в размере 2 500 руб. В соответствии с ч. 2 ст. 71 УК РФ наказание в виде штрафа постановлено исполнять самостоятельно.

(Апелляционное определение от 9 июля 2013 г. N 22-4674)

13. Совершение лицом нового преступления до вступления приговора в законную силу не образует рецидив преступлений.

По приговору от 2 июля 2012 г. Ч. был осужден за преступление средней тяжести и в период кассационного срока обжалования данного приговора, но до его вступления в законную силу 12 июля 2012 г., Ч. с 3 по 4 июля 2012 г. вновь совершил умышленное преступление средней тяжести.

По приговору от 10 сентября 2013 г. Ч. осужден по п. п. "б, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ за совершение преступления в период с 3 по 4 июля 2012 г.

Суд при назначении наказания, помимо других обстоятельств, учел, что преступление Ч. совершил при рецидиве, который признан отягчающим обстоятельством, в связи с чем наказание ему назначено с применением правил ч. 2 ст. 68 УК РФ, и отбывание этого наказания ему определено в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ в исправительной колонии строгого режима.

Согласно ч. 1 ст. 18 УК РФ рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за совершенное умышленное преступление.

При этом в силу ч. 1 ст. 86 УК РФ лицо, осужденное за совершение умышленного преступления, считается судимым со дня вступления обвинительного приговора в законную силу до момента погашения или снятия судимости.

Таким образом, Ч. совершил второе преступление, за которое он осужден по обжалуемому приговору, еще не имея судимости за первое деяние, что является необходимым условием для признания рецидива преступлений, в связи с чем суд апелляционной инстанции исключил из приговора указание о совершении осужденным Ч. преступления при рецидиве и о признании рецидива преступлений отягчающим обстоятельством, смягчил назначенное ему наказание и изменил вид исправительного учреждения с исправительной колонии строгого режима на исправительную колонию общего режима.

(Апелляционное постановление от 24 октября 2013 г. N 22-7830)

14. Чрезмерная мягкость назначенного наказания повлекла изменение приговора.

С. признан виновным в нарушении п. 10.1 Правил дорожного движения при управлении технически исправным автомобилем, что повлекло наезд на пешехода Г., причинение потерпевшей тупой сочетанной травмы, повлекшей по неосторожности ее смерть. За совершение указанных действий С. осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ к 3 годам лишения свободы с лишением права управления транспортными средствами сроком на 3 года. В силу ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года, с возложением обязанностей периодически являться на регистрацию в орган, осуществляющий контроль за поведением осужденных по графику, установленному этим органом, не менять место жительства без уведомления данного органа.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев апелляционные жалобы потерпевшей Б. и ее представителя, пришел к выводу о том, что наказание осужденному в виде 3 лет лишения свободы назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, обстоятельств дела, данных о личности осужденного, при этом приняты во внимание смягчающие наказание обстоятельства, отсутствие отягчающих. Таким образом, размер назначенного наказания судом определен верно, соответствует содеянному, что не свидетельствует о чрезмерной мягкости назначенного наказания.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции нашел доводы жалоб потерпевшей Б. и ее представителя в части необоснованного назначения условного наказания заслуживающими внимания, поскольку, признавая условным назначенное наказание в виде лишения свободы, суд не указал в приговоре причины, по которым считает возможным исправление осужденного без реального отбывания наказания, выводы суда в этой части не мотивированы. Так, не дана оценка поведению С. до и после совершения дорожно-транспортного происшествия, в том числе и тому обстоятельству, что С. более 20 раз привлекался к административной ответственности за нарушение Правил дорожного движения, не принимал меры к заглаживанию причиненного вреда.

Приговор в отношении С. в части применения ст. 73 УК РФ отменен, постановлено назначенное С. по ч. 3 ст. 264 УК РФ наказание в виде 3 лет лишения свободы отбывать в колонии-поселении.

(Апелляционное постановление от 22 октября 2013 г. N 22-7653)

Процессуальные вопросы

15. Нарушение требований ч. 1 ст. 292 и ч. 1 ст. 293 УПК РФ повлекло отмену приговора с направлением уголовного дела на новое рассмотрение.

На основании ч. 1 ст. 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый.

Из протокола судебного заседания следует, что в ходе судебного разбирательства дела подсудимый Щ. отказался от услуг адвоката, данный отказ был принят судом, однако после окончания судебного следствия председательствующий не предоставил Щ. возможность выступить в прениях сторон.

В соответствии с ч. 1 ст. 293 УПК РФ после окончания прений сторон председательствующий предоставляет подсудимому последнее слово.

Вместе с тем, указанное право подсудимого С. было нарушено, ему в нарушение требований закона не было предоставлено последнее слово.

Допущенные нарушения президиум признал существенными, поскольку в результате их совершения подсудимые Щ. и С. были ограничены в использовании гарантированных уголовно-процессуальным законом прав участников уголовного судопроизводства, что повлияло или могло повлиять на вынесение законного судебного решения.

(Постановление президиума от 13 сентября 2013 г. N 44у-201)

16. Прокурор, следователь, дознаватель, судья не может участвовать в производстве по делу, если он является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу.

По приговору Б. осужден за совершение преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Из протоколов судебных заседаний от 21 и 29 мая 2012 г. усматривается, что в качестве секретаря судебного заседания участвовала М-ва, а в судебных заседаниях 20 и 22 июня 2012 г. она участия не принимала, в этих судебных заседаниях принял участие государственный обвинитель М-в, являющийся супругом М-вой.

В судебном заседании, проведенном 29 мая 2012 г. с участием секретаря М-вой были допрошены потерпевшие и свидетели, изобличавшие подсудимого Б. в совершении преступления. При поддержании обвинения государственный обвинитель М-в сослался на показания указанных лиц. Вывод суда о виновности Б. в совершении преступления основан на показаниях потерпевших и свидетелей, допрошенных в судебном заседании 29 мая 2012 г.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 62 УПК РФ при наличии оснований для отвода, предусмотренных главой 9 УПК РФ, судья, прокурор, следователь, дознаватель, секретарь судебного заседания, переводчик, эксперт, специалист, защитник, а также представители потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика обязаны устраниться от участия в производстве по уголовному делу.

Согласно п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ прокурор, следователь, дознаватель, судья не может участвовать в производстве по делу, если он является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу.

В силу п. 4 ст. 5 УПК РФ супруги являются близкими родственниками.

Учитывая, что государственный обвинитель М-в является супругом секретаря судебного заседания М-вой, данное обстоятельство исключало участие государственного обвинителя М-ва в рассмотрении дела.

Допущенное судом нарушение уголовно-процессуального закона признано президиумом существенным, влекущим отмену состоявшихся по делу судебных решений.

(Постановление президиума от 20 сентября 2013 г. N 44у-176)

17. Несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела повлекло отмену оправдательного приговора в отношении лица, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 292 УК РФ.

Н. обвинялась в том, что она, являясь должностным лицом - судебным приставом исполнителем, осуществляющим функции представителя власти и имеющим право в пределах своей компетенции предъявлять требования и принимать решения, которые обязательны для исполнения гражданами и организациями, обладая властными полномочиями, из корыстной и иной личной заинтересованности 29 и 31 августа, а также 31 октября 2011 г. составила заведомо несоответствующие действительности списки штрафов, перечисленных в бюджет отделом судебных приставов, куда включила сведения о лицах, якобы добровольно оплативших штраф, подделала бланки платежных поручений о перечислении денежных средств, после чего, приобщив данные документы к материалам исполнительных производств, вынесла официальные документы - постановления об окончании 75 исполнительных производств, в которые включила заведомо ложные сведения о фактическом исполнении исполнительных документов путем добровольной оплаты штрафов.

Действия Н. органами предварительного следствия были квалифицированы по ч. 1 ст. 292 УК РФ как совершение служебного подлога.

Суд, сделав вывод о том, что указанные в обвинении действия Н. совершила в состоянии крайней необходимости, постановил в отношении нее оправдательный приговор.

Отменяя указанный приговор по доводам апелляционного представления и направляя уголовное дело на новое судебное разбирательство, судебная коллегия указала на нарушение судом первой инстанции положений ст. ст. 17, 87, 297, 305 УПК РФ.

Так, из описательно-мотивировочной части приговора следует, что сам факт совершения Н., как должностным лицом, инкриминируемых ей действий по внесению в официальные документы заведомой ложных сведений, суд посчитал доказанным. Однако пришел к выводу, что эти действия не являются преступлением, поскольку совершены ею не из корыстной и иной личной заинтересованности, а в результате психического и физического насилия и принуждения со стороны руководителей отдела судебных приставов и явились результатом их незаконных требований, а значит, по мнению суда, совершены Н. в состоянии крайней необходимости.

В обоснование такого вывода суд сослался на показания самой оправданной Н., а также свидетелей стороны защиты М., Р., М., Л., П., объяснения иных сослуживцев Н. о том, что руководители отдела службы судебных приставов в случае невыполнения плана по окончанию исполнительных производств оскорбляли подчиненных сотрудников, в том числе и Н., а также их близких родственников, угрожали увольнением либо возбуждением уголовных дел, принуждали их работать в неурочное время, запирая сотрудников на замок в здании отдела до 22-23 часов.

Вместе с тем, из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного следствия помимо указанных свидетелей были допрошены в качестве свидетелей руководители отдела судебных приставов, которые данные факты отрицали, были оглашены показания самой Н., данные ею в ходе предварительного следствия, в которых она указывала, что способ неправомерного окончания исполнительных производств она придумала сама, руководство отдела судебных приставов об этом ничего не знало, данные действия она совершила с целью выполнения плановых показателей, так как боялась возможного снижения заработной платы, лишения премии, потери работы. Аналогичные обстоятельства Н. сообщала и в явках с повинной, которые также исследовались в судебном заседании.

В нарушение уголовно-процессуального закона содержание этих доказательств, не подтверждающих выводы суда, более того, противоречащих им, суд в приговоре не привел, какой-либо оценки им не дал и мотивы, по которым они отвергнуты, в приговоре не указал, несмотря на то, что это имеет существенное значение для решения вопроса о виновности либо невиновности Н.

Не дана оценка и тому обстоятельству, что никто из допрошенных свидетелей, в том числе и сама Н., не указывали о требованиях руководства вносить в официальные документы заведомо ложные сведения о фактическом исполнении исполнительных производств в связи с уплатой штрафа.

Кроме того, ссылаясь при оправдании Н. на ч. 1 ст. 39 УК РФ, суд не учел, что обязательным требованием закона, обусловливающим правомерность причинения вреда в условиях крайней необходимости, является невозможность устранения опасности иными средствами, чем причинение вреда другим правоохраняемым интересам. При этом опасность, устраняемая в рамках крайней необходимости, должна быть непосредственной, то есть создающей такие условия, при которых немедленное неустранение этой опасности приведет к причинению вреда охраняемым законом интересам личности, общества или государства.

(Апелляционное определение от 18 июля 2013 г. N 22-4888)

18. В случае, когда по делу какие-либо условия, необходимые для постановления приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, отсутствуют, суд в соответствии с ч. 3 ст. 314 и ч. 6 ст. 316 УПК РФ обязан принять решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначить рассмотрение уголовного дела в общем порядке.

По приговору, постановленному в порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, М-в и М-н признаны виновными и осуждены за разбойное нападение на продавца магазина "У." К., совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия, и хищение в результате этого нападения имущества индивидуального предпринимателя Л., а также за открытое хищение имущества индивидуального предпринимателя С. из магазина "С.", группой лиц по предварительному сговору.

Отменяя приговор суда, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии с требованиями главы 40 УПК РФ при рассмотрении вопроса о возможности принятия судебного решения по ходатайству обвиняемого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке судам надлежит устанавливать, имеются ли по уголовному делу необходимые для этого условия. Одним из таких условий является обоснованность обвинения и его подтверждение собранными по делу доказательствами.

Эти требования закона при рассмотрении дела в отношении М-на и М-ва судом не соблюдены.

Так, из приведенных в обвинительном заключении перечня и содержания доказательств следует, что, несмотря на согласие осужденных с предъявленным обвинением, подлежит проверке правильность квалификации их действий, наличие инкриминируемых им признаков преступления с учетом показаний их самих и потерпевшей К. В данном случае разрешение всех вопросов, указанных в ст. 299 УПК РФ, невозможно без проведения судебного следствия.

Кроме того, вывод экспертов о невозможности самостоятельного осуществления М-ым своих процессуальных прав и выполнения процессуальных обязанностей не позволяет суду удостовериться в его способности осознавать в полной мере характер и правовые последствия рассмотрения дела в особом порядке судебного разбирательства, что служит еще одним препятствием для рассмотрения дела в таком порядке. Принимая во внимание указанные в заключении экспертов особенности личности М-ва, все вопросы, связанные с субъективной стороной вменяемых ему составов преступлений могут быть разрешены только при рассмотрении дела в общем порядке.

Допущенные судом первой инстанции нарушения уголовно-процессуального закона признаны судебной коллегией неустранимыми в апелляционной процедуре рассмотрения дела, в связи с чем повлекли отмену приговора с направлением дела на новое судебное разбирательство.

(Апелляционное определение от 3 декабря 2013 г. N 22-8702)

19. Рассмотрение дела в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, проводится с обязательным участием подсудимого.

Нарушение требований ч. 2 ст. 316 УПК РФ повлекло отмену приговора в отношении Д., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

(Апелляционное постановление от 21 ноября 2013 г. N 22-8489)

20. Одним из условий постановления в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, обвинительного приговора является его согласие с предъявленным обвинением. При отсутствии такового суд принимает решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначает судебное разбирательство в общем порядке.

По приговору К. признан виновным в хищениях чужого имущества путем обмана, совершенных группой лиц по предварительному сговору, с использованием служебного положения, в крупном размере, то есть в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ.

Дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, предусмотренном главой 40.1 УПК РФ.

Отменяя приговор суда первой инстанции и определение судебной коллегии об оставлении данного приговора без изменения, президиум указал следующее.

В соответствии с ч. 1 ст. 317.7 УПК РФ судебное заседание и постановление приговора в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, проводятся в порядке, установленном ст. 316 УПК РФ, с учетом требований настоящей статьи.

С учетом положений ч. 6 ст. 317.7 УПК РФ суд постановляет обвинительный приговор и назначает подсудимому наказание, только если придет к выводу, что обвинение, с которым согласился подсудимый, является обоснованным и подтверждается доказательствами, собранными по делу.

По смыслу п. 22 ст. 5, п.п. 4, 5 ч. 2 ст. 171 и ч. 1 ст. 220 УПК РФ применительно к особому порядку судебного разбирательства, под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, характер и размер вреда, причиненного деянием обвиняемого.

Однако из материалов уголовного дела усматривается, что обоснованность предъявленного К. обвинения вызывает сомнения, как и соблюдение судом условий, необходимых для рассмотрения дела в порядке главы 40.1 УПК РФ, поскольку, несмотря на согласие с предъявленным ему обвинением, фактически вину в совершении инкриминируемых ему преступлений К. не признал, оспаривая наличие у него умысла на совершение мошенничества.

При таких обстоятельствах уголовное дело в отношении К. не могло быть рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном главой 40.1 УПК РФ.

(Постановление президиума от 20 сентября 2013 г. N 44у-205)

21. В силу ст. 240 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления не могут быть основаны главным образом на фактических данных, содержащихся в оглашенных показаниях потерпевшего или свидетеля, если подсудимый в стадии предварительного расследования не имел возможности оспорить эти показания (например, допросить показывающего против него потерпевшего или свидетеля на очной ставке, задавать ему вопросы, высказать свои возражения в случае несогласия с показаниями).

Из материалов уголовного дела следует, что обвинение по ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 292 УК РФ против У., отрицавшего как в ходе предварительного расследования, так и в судебном заседании свою вину, построено в большей части на показаниях потерпевших, которые имеют решающее значение для правильного разрешения дела, а также на показаниях свидетелей обвинения.

Однако суд вопреки требованиям, содержащимся в ч. 1 ст. 281 УПК РФ, и при отсутствии оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 281 УПК РФ, невзирая на возражения подсудимого и его защитника, удовлетворил ходатайство государственного обвинителя и огласил показания не явившихся в судебное заседание потерпевших Ю., К., И., Ю., а также 18 свидетелей, сославшись в качестве оснований для такого оглашения на не предусмотренное законом обстоятельство - невозможность обеспечения явки этих лиц.

Вместе с тем, в материалах дела отсутствуют данные о том, что суд принимал достаточные и разумные меры для обеспечения явки указанных потерпевших и свидетелей.

Так, за весь период нахождения уголовного дела в производстве суда потерпевшие извещались о дне судебного заседания 13 июня 2013 г., сведения о причинах неявки в судебное заседание были получены только от потерпевшего К., который сообщил, что не может принять участие в судебном разбирательстве по причине нахождения в отпуске, что не могло быть расценено судом в качестве обстоятельств, позволяющих огласить показания данного потерпевшего при отсутствии согласия на это одной из сторон.

После неявки потерпевших в первое судебное заседание, суд вынес постановление о приводе только лишь в отношении двух потерпевших на 14 июня 2013 г., о всех последующих судебных заседаниях, несмотря на неоднократные отложения судебного разбирательства, потерпевшие Ю., К., И., Ю. не извещались, не принимались судом и меры к принудительному доставлению данных лиц в судебные заседания, состоявшиеся после 14 июня 2013 г., как и не использовались иные меры процессуального принуждения. Таким образом, после 14 июня 2013 г. достаточные и разумные меры к обеспечению явки потерпевших в судебное заседание судом не принимались.

Свидетели судом вызывались только на 13, 14 и 19 июня 2013 г. Данные о том, что суд принимал меры к обеспечению явки свидетелей в последующие судебные заседания, которые состоялись в июле 2013 г., в материалах дела отсутствуют.

В судебном заседании 14 июня 2013 г. государственный обвинитель заявил ходатайство о приводе неявившихся потерпевших и свидетелей. Суд принял решение об удовлетворении данного ходатайства, однако фактически постановление о приводе не вынес, возложив обязанность по принятию мер к вызову в суд потерпевших и свидетелей на сторону обвинения. После этого без принятия необходимых мер по проверке данных о местонахождении неявившихся свидетелей и потерпевших, без истребования от стороны обвинения сведений о мерах, принятых к вызову неявившихся лиц, необоснованно расценив в качестве обстоятельств, препятствующих явке свидетелей в суд, невозможность явки в судебное заседание в связи с производственной необходимостью, нахождением в отпуске и на даче, огласил показания указанных лиц.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что достаточных и разумных мер для обеспечения явки потерпевших Ю., К., И., Ю., Г., а также свидетелей в суд и обеспечения стороне защиты надлежащей и адекватной возможности допросить и оспорить их показания, принято не было, и у суда первой инстанции не имелось достаточных оснований для оглашения данных ими в ходе предварительного расследования показаний.

Указанное нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное судом, с учетом того факта, что на стадии предварительного расследования обвиняемому не была предоставлена возможность проведения очной ставки с потерпевшими, показания которых имеют существенное значение для правильного разрешения дела, в ходе которой он мог бы задать им вопросы, свидетельствует об ограничении прав обвиняемого, гарантированных уголовно-процессуальным законом и международными нормами, нарушении принципов состязательности и равноправия сторон и несоблюдении процедуры судопроизводства, что могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Кроме того, судом апелляционной инстанции указано, что в нарушение положений ст. 297 УПК РФ, суд первой инстанции как на доказательство вины У. сослался в приговоре на показания потерпевшего Г., данные им в ходе предварительного следствия, которые фактически не исследовались в судебном заседании.

Приговор отменен с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.

(Апелляционное постановление от 3 октября 2013 г. N 22-7105)

Гражданский иск в уголовном деле

22. Обязанность родителей (усыновителей), попечителя и соответствующей организации по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет, прекращается по достижении причинившим вред совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появились доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобрел дееспособность.

По приговору мирового судьи несовершеннолетний М. осужден за совершение тайного хищения имущества стоимостью 12703 руб. 39 коп., принадлежащего ООО "А.". Постановлено взыскать с организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, под надзор которой помещен М., в пользу ООО "А." материальный ущерб в размере 12703 руб. 39 коп.

Мотивируя свое решение в части гражданского иска, мировой судья указал, что отсутствуют доказательства причинения ущерба потерпевшему не в результате виновных действий со стороны организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Однако при этом не учел, что в соответствии с ч. 1 ст. 1074 ГК РФ несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет самостоятельно несут ответственность за причиненный моральный и материальный вред на общих основаниях.

Согласно ч. 2 и ч. 3 ст. 1074 ГК РФ если несовершеннолетний гражданин в возрасте от 14 до 18 лет, оставшийся без попечения родителей, был помещен под надзор в организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (ст. 155.1 СК РФ), эта организация обязана возместить вред полностью или в недостающей части, если не докажет, что вред возник не по ее вине. При этом такая обязанность указанной организации прекращается по достижении причинившим вред совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появились доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобрел дееспособность.

Из материалов уголовного дела следует, что на день причинения вреда М. достиг возраста 17 лет, на момент вынесения приговора М. был трудоустроен в ООО "Р." продавцом-консультантом и имел собственный доход. Однако суд не дал надлежащей оценки данным обстоятельствам и не исследовал возможность возмещения самим М. причиненного вреда.

При таких обстоятельствах приговор в части решения по гражданскому иску признан незаконным и необоснованным, в связи с чем отменен президиумом с направлением дела на новое рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

(Постановление президиума от 30 августа 2013 г. N 44у-182)

23. Несоблюдение требований ст. 1080 ГК РФ повлекло изменение приговоров в части гражданского иска.

По приговору Н. и несовершеннолетний М. признаны виновными и осуждены за совершение группой лиц по предварительному сговору угона автомобиля, принадлежащего А., и кражи его имущества. Постановлено взыскать солидарно с осужденных Н. и М. в пользу потерпевшего А. в возмещение материального ущерба 4850 руб., в связи с отсутствием доходов или иного имущества у несовершеннолетнего М. взыскать солидарно данную сумму с его законного представителя - К., в случае появления у несовершеннолетнего доходов или имущества, достаточных для возмещения вреда, взыскать оставшуюся сумму с М.

Изменяя приговор в части гражданского иска, судебная коллегия указала следующее.

Правильно взыскав с осужденных Н., М. в солидарном порядке в пользу потерпевшего А. в счет возмещения материального ущерба 4850 руб., суд первой инстанции необоснованно постановил о взыскании с законного представителя осужденного М. - К. указанной суммы также в солидарном порядке, поскольку в соответствии со ст. 1080 ГК РФ солидарная ответственность может быть возложена только на лиц, причинивших вред совместными действиями, а обязанность по возмещению причиненного несовершеннолетним вреда его законными представителями может быть возложена на последних только в долевом порядке.

В этой связи судебная коллегия, руководствуясь положениями ст. 1074 ГК РФ, указала в резолютивной части апелляционного определения о том, что в случае отсутствия у несовершеннолетнего М. доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, обязанность по возмещению вреда в размере 2425 руб. возложить на его законного представителя К. с прекращением этой обязанности по достижении М. совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появятся доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобретет дееспособность.

(Апелляционное определение от 17 декабря 2013 г. N 22-9260)

Удовлетворяя гражданский иск, заявленный ЗАО "С." в сумме 52894 руб. 10 коп. за причиненный 24 сентября 2012 г. ущерб в результате преступлений, суд постановил о солидарном взыскании указанной суммы с несовершеннолетних осужденных Н., Е. и В., а в случае отсутствия у них дохода с их законных представителей.

Однако, как следует из приговора, 24 сентября 2012 г. Н. по предварительному сговору с Е. совершили хищение сотового телефона стоимостью 26181 руб. 27 коп., а хищение сотового телефона стоимостью 26712 руб. 74 коп. совершил В.

Учитывая положения ст. 1080 и ст. 1074 ГК РФ, суд апелляционной инстанции изменил приговор в части удовлетворения гражданского иска в пользу ЗАО "С." в сумме 52894 руб. 10 коп. и принял решение:

Взыскать солидарно с Н. и Е. в пользу ЗАО "С." 26181 руб. 27 коп., в случае отсутствия у несовершеннолетних заработка, дохода или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, обратить взыскание полностью или в недостающей части на законных представителей осужденных - Н. и С., взыскав с каждой по 13090 руб. 64 коп., до совершеннолетия осужденных Н. и Е. или появления у них имущества или иного дохода, достаточного для возмещения ущерба.

Взыскать с В. в пользу ЗАО "С." 26712 руб. 74 коп., в случае отсутствия у несовершеннолетнего заработка, дохода или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, обратить взыскание указанной суммы полностью или в недостающей части на его законного представителя - В. до совершеннолетия осужденного В. или появления у него имущества или иного дохода, достаточного для возмещения ущерба.

(Апелляционное постановление от 10 октября 2013 г. N 22-7145)

24. В случае причинения морального вреда преступными действиями нескольких лиц он подлежит возмещению в долевом порядке.

П. и А. признаны виновными в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего В., совершенном группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, А. осужден за открытое хищение мобильного телефона В., а П. - за подстрекательство А. к данному преступлению.

По приговору постановлено взыскать с осужденных А. и П. в пользу потерпевшего В. в солидарном порядке компенсацию морального вреда в размере 200 тыс.руб.

Возлагая на осужденных П. и А. обязанность компенсации морального вреда в солидарном порядке, суд исходил из совместного причинения подсудимыми умышленного тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Иные мотивы взыскания в солидарном, а не в долевом порядке, судом в приговоре не приведены.

Президиум не согласился с принятым судом решением по иску потерпевшего о возмещении морального вреда, указав следующее.

Статья 1101 ГК РФ устанавливает, что размер компенсации морального вреда должен зависеть от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика, иных заслуживающих внимания обстоятельств при соблюдении требований разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, а также индивидуальных особенностей потерпевшего.

Кроме того, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. N 17 "О практике применения судами норм, регулирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" в случае причинения морального вреда преступными действиями нескольких лиц он подлежит возмещению в долевом порядке.

Однако судом первой инстанции данные положения не учтены.

Из приговора следует, что характер и степень фактического участия осужденных в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а соответственно степень их вины в причинении ему нравственных и физических страданий были различными.

Так, П. в процессе избиения В. применил деревянную палку, нанес ею удар по правой ноге, отчего потерпевший упал, затем П. и А. умышленно одновременно нанесли потерпевшему множество ударов: П. - палкой по голове и телу, А. - руками по голове и телу. После того, как А. по предложению П. забрал у потерпевшего сотовый телефон, П. нанес В. еще несколько ударов руками по телу.

Согласно заключению эксперта потерпевшему В. были причинены кровоподтеки на голове, ушибленные раны на голове и голенях, закрытый перелом нижней трети правой локтевой кости со смещением, закрытый перелом нижней трети правой бедренной кости со смещением, что вызвало значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее, чем на одну треть.

С учетом степени нравственных и физических страданий потерпевшего, который перенес тяжелую травму, в течение месяца находился на стационарном лечении, перенес две операции, три месяца находился на постельном режиме, нуждается в проведении дополнительной операции по удалению пластин из руки и ноги, исковые требования В. в размере 200 тыс. руб. президиум нашел обоснованными и подлежащими удовлетворению.

Вместе с тем, принимая во внимание фактические обстоятельства дела, различную степень вины каждого из осужденных в причинении истцу физических и нравственных страданий, президиум изменил приговор, применив по иску потерпевшего В. долевой порядок взыскания, при этом президиум пришел к выводу о том, что размер ответственности осужденного П. является более значительным, нежели у осужденного А., поскольку его действия были более активными, для нанесения потерпевшему телесных повреждений им использовался предмет - деревянная палка.

Таким образом, приговор и определение судебной коллегии изменены, постановлено взыскание гражданского иска в размере 200 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда в пользу потерпевшего В. производить в долевом порядке, в пользу В. взыскано с осужденного П. - 120 тыс.руб., с осужденного А. - 80 тыс.руб.

(Постановление президиума от 29 ноября 2013 г. N 44у-236)

Рассмотрение уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотических средств

25. При производстве по уголовному делу подлежит доказыванию событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления).

П. признан виновным в покушении 8 мая 2009 г. на незаконный сбыт наркотического средства в особо крупном размере - героина, массой 6,293 гр., а также незаконном приобретении и хранении наркотического средства в особо крупном размере - героина, массой 48,48 гр.

Вместе с тем, суд, признавая П. виновным в незаконном приобретении наркотического средства в особо крупном размере - героина, массой 48,48 гр., в нарушение требований ст. 307 УПК РФ не указал в приговоре обстоятельства приобретения им наркотического средства, а именно: время и место его совершения.

Поскольку суд не установил и не указал в приговоре обстоятельства, составляющие объективную сторону преступления и подлежащие доказыванию по уголовному делу, что является обязательным условием наступления уголовной ответственности, президиум исключил его осуждение по ч. 2 ст. 228 УК РФ за приобретение наркотических средств в особо крупном размере и с учетом уменьшения объема обвинения наказание, назначенное П. за данное преступление, а также наказание, назначенное ему по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, смягчил.

(Постановление президиума от 22 ноября 2013 г. N 44у-262)

26. Действия оперативных сотрудников, связанные с дальнейшим проведением оперативно-розыскных мероприятий с целью документирования преступной деятельности лица, не вызванные необходимостью, поскольку проводились вновь в отношении одного и того же уже известного правоохранительным органам лица, а не с целью выявления канала поступления наркотических средств осужденному, а также установления иных лиц, причастных к незаконному обороту наркотиков, свидетельствуют о провокации со стороны оперативных сотрудников.

Судом первой инстанции установлено, что 12 января 2010 г. В. незаконно сбыл 0,388 гр. героина П. и 9 февраля 2010 г. этому же лицу сбыл 0,244 гр. героина, однако умысел не довел до конца по независящим от него обстоятельствам, так как в обоих случаях наркотическое средство было изъято сотрудниками правоохранительных органов в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия "проверочная закупка". Оставшуюся часть героина массой не менее 9,59 гр. В. продолжал хранить с целью сбыта в квартире до момента изъятия 9 февраля 2010 г.

Содеянное В. квалифицировано как единое преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, то есть как покушение на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере.

Президиум изменил постановленный в отношении В. приговор, при этом указал следующее.

Из постановления о проведении "проверочной закупки" от 12 января 2010 г. следует, что поводом для принятия решения о проведении оперативно-розыскного мероприятия была информация о причастности В. к незаконному сбыту наркотических средств. В результате проведения 12 января 2010 г. "проверочной закупки" в отношении него оперативная информация была подтверждена.

Однако, выявив факт сбыта героина, сотрудники правоохранительных органов, вопреки целям и задачам оперативно-розыскной деятельности, не пресекли действия В., а вновь 9 февраля 2010 г. на основании постановления о проведении "проверочной закупки" от 9 февраля 2010 г. провели аналогичное оперативно-розыскное мероприятие. В этом случае действия оперативных сотрудников не были вызваны необходимостью, так как повторная "проверочная закупка" проводилась в отношении уже известного им лица, при отсутствии новых оснований для ее осуществления, фактически данное мероприятие преследовало одну и ту же цель - пресечение преступной деятельности В., каких-либо новых результатов в ходе данного мероприятия достигнуто не было.

Таким образом, действия оперативных сотрудников 9 февраля 2010 г. не были направлены на реализацию задач, предусмотренных Федеральным законом от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". Ввиду нарушений закона, допущенных при проведении оперативно-розыскного мероприятия 9 февраля 2010 г., полученные в ходе него результаты оперативно-розыскной деятельности нельзя признать отвечающими критериям допустимости доказательств.

При таких обстоятельствах, учитывая, что вывод суда о виновности В. в покушении на незаконный сбыт героина массой 0,244 гр. 9 февраля 2010 г. основан на недопустимых доказательствах, осуждение его за данные действия подлежит исключению из приговора.

Доказательства, связанные с производством обыска в жилище В. 9 февраля 2010 г. и последующим изъятием из его квартиры наркотических средств массой 9,59 гр. президиум признал допустимыми доказательствами, поскольку обыск был проведен в рамках возбужденного уголовного дела по преступлению, совершенному В. 12 января 2010 г., постановлением суда произведенный обыск признан законным.

Обнаруженный в ходе обыска по месту жительства В. героин в особо крупном размере 9,59 гр. обоснованно оценен судом первой инстанции как приготовленный к сбыту, с учетом показаний свидетеля П. и самого осужденного о том, что он сбывал героин своим знакомым по 500 руб. за 1 гр.

Учитывая, что все действия В. суд квалифицировал как одно преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, чем ухудшил его положение, поскольку по преступлению от 12 января 2010 г. размер героина массой 0,388 гр. не является крупным, а изъятый при обыске героин массой 9,59 гр. был приготовлен для сбыта, президиум переквалифицировал действия осужденного с ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ и ч. 1 ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

(Постановление президиума от 20 декабря 2013 г. N 44у-293)

27. Действия лица переквалифицированы с ч. 1 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ на ч. 2 ст. 228 УК РФ в связи с отсутствием доказательств, свидетельствующих об умысле на сбыт наркотического средства.

Установив, что при личном досмотре у З. обнаружен героин, масса которого существенно отличается от той массы героина, которую в указанный день намеревался приобрести у нее Ф., сама З. отрицала, что собиралась сбыть изъятое у нее наркотическое средство, а иных доказательств, опровергающих факт, что у З. не было умысла на сбыт изъятого у нее наркотического средства, судом не исследовано и в приговоре не приведено, суд апелляционной инстанции по данному эпизоду в отношении наркотического средства героина массой 3,037 гр. действия З. переквалифицировал с ч. 1 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ на ч. 2 ст. 228 УК РФ.

(Апелляционное определение от 27 августа 2013 г. N 22-5996)

По эпизоду преступной деятельности, связанной с незаконным оборотом наркотических средств, от 13 апреля 2013 г. О. признан виновным в приготовлении к незаконному сбыту наркотического средства гашиша массой не менее 3,211 гр., что является крупным размером, и психотропного вещества - смеси, в состав которой входит амфетамин, в особо крупном размере массой не менее 2,654 гр., а Б. признан виновным в приготовлении к незаконному сбыту наркотического средства гашиша массой не менее 28,380 г., что является особо крупным размером.

Действия обоих осужденных судом первой инстанции в этой части квалифицированы по ч. 1 ст. 30 и п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Приведенные в приговоре доказательства бесспорно подтверждают факт того, что 13 апреля 2012 г. Б. и О. незаконно приобрели в г. Перми и хранили при себе указанные наркотические средства и психотропное вещество, о том, что изъятый из багажника автомобиля гашиш был положен туда Б. свидетельствуют показания свидетеля Ш.

Однако судебная коллегия нашла необоснованными выводы суда о том, что поскольку наркотические средства и психотропные вещества были расфасованы и изъяты из разных мест автомашины, а также в ходе личного досмотра О., это свидетельствует о том, что осужденные приготовили их к сбыту.

Как установлено в судебном заседании, О. и Б. сами являются активными наркопотребителями, 13 апреля 2012 г. находились в состоянии наркотического опьянения, помимо гашиша и амфетамина в автомашине обнаружены иные наркотические средства.

Ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не установлено, какая часть из изъятых наркотических средств и психотропных веществ была приготовлена для собственного потребления, а какая - для сбыта. При этом наркотическое средство - гашиш не был расфасован в отдельные полимерные пакетики, а был разделен на две части, большая из которых находилась в багажнике, а психотропное вещество - амфетамин находилось у О. в двух пакетиках.

Из показаний О. следует, что наркотики он приобрел для личного потребления, часть гашиша намеревался вскоре употребить. В материалах дела отсутствуют данные, что О. и Б. собирались продать изъятые у них наркотические средства и психотропные вещества. Результаты прослушивания телефонных разговоров Б. и О., наряду с показаниями свидетелей о том, что осужденные занимались торговлей наркотическими средствами и психотропными веществами, бесспорно не доказывают, что 13 апреля 2012 г. они приобрели указанные в приговоре наркотические средства и психотропные вещества для последующего сбыта.

На основании изложенного действия О. и Б. по данному эпизоду квалифицированы по ч. 2 ст. 228 УК РФ в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 г. N 87-ФЗ, так как О. совершил незаконное приобретение и хранение без цели сбыта наркотических средств в крупном размере и психотропных веществ в особо крупном размере, а Б. незаконно приобрел и хранил без цели сбыта наркотическое средство в особо крупном размере.

(Апелляционное определение от 1 октября 2013 г. N 22-7045)

28. Нахождение наркотического средства, полученного от сбытчика, у посредника для передачи его приобретателю не требует дополнительной квалификации как незаконное хранение без цели сбыта.

В тех случаях, когда передача наркотического средства осуществляется в ходе оперативно-розыскных мероприятий, проводимых правоохранительными органами в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", содеянное следует квалифицировать как неоконченное преступление, так как в этих случаях происходит изъятие наркотического средства из оборота.

Судом первой инстанции установлено, что Б., действуя по просьбе и в интересах Г., выступая в качестве пособника в приобретении наркотических средств, незаконно приобрела у М., а М. при этом незаконно сбыла Б. наркотическое средство в значительном размере - смесь, содержащую героин, общей массой 0,688 гр., которое Б. хранила при себе, а затем передала Г. которая также хранила его при себе.

По приговору действия М. квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, действия Б. квалифицированы по ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 228 УК РФ, действия Г. квалифицированы по ч. 1 ст. 228 УК РФ.

Судебная коллегия изменила приговор по доводам апелляционного представления прокурора, указав следующее.

Из материалов дела следует, что преступные действия осужденных были выявлены в ходе оперативно-розыскного мероприятия "наблюдение", которое проводилось в отношении всех троих осужденных, и в ходе которого незаконно сбытое и приобретенное наркотическое средство было изъято у Г.

Суд правильно квалифицировал действия М. как покушение на незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере, но при этом не учел, что действия Г. подлежат квалификации по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228 УК РФ как покушение на незаконное приобретение и хранение наркотических средств в значительном размере, а действия Б. - по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228 УК РФ как пособничество в покушении на незаконное приобретение наркотических средств в значительном размере, поскольку преступление не было доведено до конца по не зависящим от них обстоятельствам.

С учетом того, что умысел Б., действующей в интересах Г., был направлен на передачу приобретенного наркотического средства Г., а не на его хранение, у Б. из квалификации исключен квалифицирующий признак хранения наркотических средств.

(Апелляционное определение от 8 октября 2013 г. N 22-7405)

29. Согласно положениям ч. 2 ст. 6 УК РФ никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление.

По приговору от 1 марта 2010 г. О. признан виновным в том, что 1 июля 2009 г. незаконно приобрел и хранил при себе с целью личного употребления героин массой 1,798 гр., с которым был задержан, а наркотическое средство изъято. В этот же день О., находясь в кабинете следователя и увидев на столе изъятое у него наркотическое средство похитил сверток с героином массой 1,783 гр., распорядившись им в дальнейшем по своему усмотрению.

Действия О. квалифицированы по ч. 1 ст. 228, п. "б" ч. 3 ст. 229 УК РФ.

Между тем, в материалах уголовного дела имеется копия приговора этого же суда от 31 августа 2009 г., согласно которому О. уже был осужден за незаконные приобретение и хранение без цели сбыта героина в крупном размере, совершенные 1 июля 2009 г. при тех же обстоятельствах, что были установлены по настоящему делу.

Исходя из положений ч. 2 ст. 6 УК РФ, президиум отменил приговор от 1 марта 2010 г. в части осуждения по ч. 1 ст. 228 УК РФ и признал за О. право на реабилитацию.

Кроме того, учитывая положения ст. 10 УК РФ, действия О. президиум переквалифицировал с п. "б" ч. 3 ст. 229 УК РФ в редакции Федерального закона от 6 мая 2010 г. N 81-ФЗ на п. "д" ч. 2 ст. 229 УК РФ в редакции Федерального закона от 1 марта 2012 г. N 18-ФЗ и смягчил наказание.

(Постановление президиума от 2 августа 2013 г. N 44у-167)

II. Вопросы возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ

30. Несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам повлекло отмену постановления суда, принятого в порядке ст. 237 УПК РФ.

В. обвинялся в том, что осознавая, что перед ним находятся представители власти - сотрудники полиции при исполнении своих должностных обязанностей, неоднократно направлял пистолет в их сторону, при этом передергивал затвор и нажимал на курок, в связи с чем потерпевшие реально опасались за свою жизнь и здоровье, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК РФ.

Принимая решение о возвращении уголовного дела в отношении В. прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, суд мотивировал его тем, что в отношении В. имеется неотмененное постановление о привлечении его к административной ответственности за те же действия, что вменяются В. по уголовному делу, и данное обстоятельство исключают возможность постановления приговора, либо вынесения иного решения по делу.

Между тем, из имеющихся в материалах уголовного дела протокола об административном правонарушении и постановления о привлечении В. к административной ответственности следует, что В. подвергнут административной ответственности по ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, за иные действия, совершенные им после вмененных в обвинение, а именно за неповиновение законному распоряжению сотрудников полиции пройти в служебный автомобиль.

При таких обстоятельствах принятое в порядке ст. 237 УПК РФ постановление судом апелляционной инстанции отменено.

(Апелляционное постановление от 19 декабря 2013 г. N 22-9375)

31. Неправильное указание в обвинительном постановлении данных о месте жительства обвиняемого признано основанием для возвращения уголовного дела прокурору, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, если обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления.

По смыслу разъяснений, содержащихся в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 г. N 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" при решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, указанным в ст. 237 УПК РФ, под допущенными при составлении обвинительного постановления нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225, 226.7 УПК РФ положений, которые служат препятствием для принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения, акта или постановления. В частности, если в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении отсутствуют данные о месте нахождения обвиняемого.

Данные о лице, привлекаемом к уголовной ответственности, согласно ч. 1 ст. 226.7, п. п. 1-8 ст. 225 УПК РФ, указаны в числе обязательных сведений, которые должны содержаться в обвинительном постановлении. А к числу обстоятельств, подлежащих обязательному указанию в приговоре, в соответствии с п. 4 ст. 304 УПК РФ, относятся данные о месте жительства подсудимого.

Из анализа указанных норм следует, что обстоятельства, касающиеся правильного установления места жительства обвиняемого, подлежат доказыванию по уголовному делу при производстве предварительного расследования.

Постановлением суда уголовное дело в отношении С., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, выразившихся в неуказании в обвинительном постановлении адреса фактического места жительства С.

Принимая такое решение, суд указал, что по перечисленным в обвинительном постановлении адресам С. постоянно не проживает и не проживал, судом приняты предусмотренные ст. 234 УПК РФ меры для обеспечения участия обвиняемого в судебном разбирательстве, однако по вызовам в судебное заседание С. не явился, повестки о вызове его в судебное заседание вернулись без вручения за истечением срока хранения.

Кроме того, из материалов уголовного дела следует, что адреса проживания и нахождения С. органами дознания фактически не устанавливались, эти сведения указаны лишь со слов С. в объяснении и протоколе его допроса, однако их достоверность органами дознания не проверена, каких-либо данных, в том числе справок и сообщений государственных органов, подтверждающих изложенные в обвинительном постановлении сведения о том, что С. действительно проживал по указанному в обвинительном постановлении адресу, в ходе досудебного производства получено не было, во всех рапортах оперуполномоченных, проводивших в отношении С. до возбуждения уголовного дела оперативно-розыскные мероприятия, точный адрес проживания С. не указан, в подписке о невыезде и надлежащем поведении, избранной 5 апреля 2013 г., номер квартиры, в которой С. намеревался проживать, последний также не указал, кроме того, согласно сведениям, полученным судебным приставом, на этот период времени С. по указанному в подписке адресу уже не проживал. Из многочисленных ответов органов, осуществляющих розыск скрывшегося от суда подсудимого, на запросы суда следует, что несмотря на проведение в течение длительного времени комплекса оперативно-розыскных мероприятий местожительство и местонахождение С. до настоящего времени не установлены.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что приведенные в постановлении данные свидетельствуют о том, что указанное в обвинительном постановлении место жительства С. не соответствует фактическому, данных, подтверждающих факт проживания С. на момент составления обвинительного постановления по указанному в нем адресу, не имеется, суд первой инстанции, исчерпав все предоставленные ему законом возможности, не смог установить место нахождения обвиняемого и выполнить требования ч. 4 ст. 231 УПК РФ, уведомить его о вызове и провести судебное заседание, тем самым, для суда была исключена возможность постановления приговора или вынесения иного решения на основе данного обвинительного постановления. При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции не нашел оснований для отмены обжалуемого судебного акта.

(Апелляционное постановление от 19 сентября 2013 г. N 22-6783)

III. Вопросы апелляционного производства

32. Уголовно-процессуальным законом не предусмотрена подача замечаний на протокол судебного заседания до постановления итогового судебного решения по делу.

Адвокатом Ж. в защиту интересов подсудимого Б. поданы замечания на протокол судебного заседания от 28 июня 2013 г. и 1-2 июля 2013 г., которые постановлением судьи отклонены.

Суд апелляционной инстанции в своем постановлении указал следующее.

Положения ст. 259 УПК РФ закрепляют общие требования к ведению протокола судебного заседания, обязанность председательствующего и секретаря судебного заседания изготовить протокол и ознакомить с ним стороны, и предусматривают возможность изготовления протокола судебного заседания по частям, а также право на ознакомление сторон по их ходатайствам с частями протокола по мере их изготовления.

Статья 260 УПК РФ устанавливает, что в течение трех суток со дня ознакомления с протоколом судебного заседания стороны могут подать на него замечания, подлежащие незамедлительному рассмотрению председательствующим. По результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания председательствующим в судебном заседании должно быть вынесено мотивированное постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении, которое вместе с замечаниями приобщается к протоколу судебного заседания.

Предусматриваемое ст. 260 УПК РФ приобщение замечаний к протоколу судебного заседания и к материалам уголовного дела в целом является условием, позволяющим вышестоящим судебным инстанциям при рассмотрении жалоб или представления на приговор или иное итоговое решение по делу ознакомиться с этими замечаниями и оценить правомерность их отклонения. Возможность проверки именно в таком порядке законности и обоснованности отклонения председательствующим замечаний на протокол судебного заседания вытекает из изложенной Конституционным Судом РФ в Постановлении от 2 июля 1998 г. N 20-П правовой позиции, согласно которой рассмотрение жалобы на принятое судом (судьей) в ходе производства по уголовному делу постановление (определение) по промежуточному вопросу одновременно с рассмотрением жалобы на приговор или иное итоговое решение допустимо и не нарушает конституционное право на судебную защиту. Ни ст. 260 УПК РФ, ни другими нормами УПК РФ, регламентирующими порядок обжалования и пересмотра судебных решений в апелляционном, кассационном порядке, гражданин не лишен права при обжаловании вынесенного в отношении него обвинительного приговора сослаться в обоснование своей просьбы о его отмене или изменении, в том числе на необоснованность отклонения поданных им на протокол судебного заседания замечаний, касающихся неточностей отражения в нем исследованных судом и положенных в основу приговора доказательств.

Из анализа данных норм следует, что замечания должны быть поданы и в последующем рассмотрены председательствующим на протокол судебного заседания в целом, а не на отдельные его части. Проверка законности и обоснованности отклонения председательствующим замечаний на протокол судебного заседания осуществляется одновременно с рассмотрением жалобы на приговор или иное итоговое решение.

Установив, что судебное разбирательство по уголовному делу в отношении Б. продолжается, итоговое процессуальное решение по уголовному делу не принято, а замечания поданы на часть протокола судебного заседания, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что судом первой инстанции решение об отклонении замечаний на протокол судебного заседания принято преждевременно, как и преждевременно подана жалоба на данное решение, в связи с чем обжалуемое постановление отменено, апелляционной производство по жалобе адвоката Ж. прекращено.

(Апелляционное постановление от 3 сентября 2013 г. N 22-6434)

IV. Рассмотрение иных судебных материалов

Вопросы законности и обоснованности применения мер пресечения

33. В отношении подозреваемого в совершении преступления небольшой тяжести суд вправе избрать меру пресечения в виде заключения под стражу только в исключительных случаях.

14 октября 2013 г. возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158 УК РФ.

12 ноября 2013 г. производство по делу приостановлено, возобновлено 9 декабря 2013 г., срок дознания установлен по 7 января 2013 г.

По подозрению в совершении данного преступления 8 декабря 2013 г. задержан К., 9 декабря 2013 г. он допрошен в качестве подозреваемого.

Дознаватель обратился в суд ходатайство об избрании в отношении подозреваемого К. меры пресечения в виде заключения под стражу, которое судом удовлетворено. Свое решение суд первой инстанции мотивировал тем, что К. ранее судим, по месту регистрации не проживает, от исполнения обязанностей, возложенных на него в связи с установлением административного надзора, уклоняется, был объявлен в розыск, совершил аналогичное преступление.

Отменяя данное решение, суд апелляционной инстанции указал, что обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 108 УПК РФ, перечень которых является исчерпывающим и при наличии которых возможно избрание меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого в совершении преступления небольшой тяжести, не имеется.

Так, из представленных материалов следует, что личность К. установлена, он имеет постоянное место жительства на территории Российской Федерации, в отношении него какая-либо мера пресечения либо иная мера процессуального принуждения не избирались, 9 декабря 2013 г. К. уведомлен об имеющемся в отношении него подозрении в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158 УК РФ, в этот же день допрошен в качестве подозреваемого. Каких-либо сведений о том, что К. скрывался от дознания либо нарушил избранную в отношении него меру пресечения, в представленных суду материалах не имеется. Кроме того, в розыск К. не объявлялся, 12 ноября 2013 г. производство дознания по уголовному делу приостановлено на основании ч. 1 ст. 208 УПК РФ, в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, а не в связи с розыском подозреваемого К., 8 декабря 2013 г. производство дознания возобновлено в связи с необходимость проведения следственных действий.

При таких обстоятельствах апелляционная инстанция отменила постановление и приняла новое решение об отказе в удовлетворении ходатайства дознавателя. Подозреваемый К. из-под стражи освобожден.

(Апелляционное постановление от 16 декабря 2013 г. N 22-9956)

34. Нарушение права обвиняемого давать показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей повлекло отмену постановления суда.

Положения ст. 26 Конституции РФ, ст. 47 УПК РФ требуют, чтобы участникам судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по делу, было разъяснено и обеспечено право на любой стадии судопроизводства пользоваться помощью переводчика.

В судебном заседании суда первой инстанции при рассмотрении вопроса о продлении срока содержания под стражей обвиняемый Ю. заявил ходатайство о предоставлении ему переводчика.

Судья пришла к выводу о том, что Ю. владеет русским языком и в услугах переводчика не нуждается, при этом руководствовалась тем, что он имеет среднее образование, обучаясь в школе, изучал русский язык, с 2009 г. проживает в г. Лысьва Пермского края, с подобным ходатайством ранее не обращался, в том числе и в суде при избрании меры пресечения и первоначальном продлении срока содержания под стражей, из ответов обвиняемого следует, что он понимает суть задаваемых вопросов. Кроме того, Ю. ранее судим и переводчик при рассмотрении дел в отношении него также не принимал участие.

Между тем, первоначальный отказ от переводчика сам по себе, не может служить основанием для отказа в его предоставлении обвиняемому на последующих этапах предварительного расследования и судебного разбирательства, поскольку правом пользоваться услугами переводчика обвиняемый может воспользоваться на любой стадии уголовного производства по делу. Кроме того, приведенные судьей данные в обоснование отказа в удовлетворении ходатайства обвиняемого противоречат приобщенным к ходатайству следователя о продлении срока содержания Ю. под стражей документам.

Так, доводы судьи о проживании Ю. с 2009 г. в г. Лысьва Пермского края опровергаются материалами дела, согласно которым 25 января 2010 г. он был осужден за совершение 13 сентября 2009 г. преступления на территории Республики Дагестан, в период со 2 апреля 2010 г. по 13 марта 2013 г. отбывал наказание в исправительном учреждении ГУФСИН России по Пермскому краю и лишь в период с 13 марта 2013 г. по 1 июля 2013 г., то есть с момента освобождения из мест лишения свободы до момента совершения нового преступления, проживал в г. Лысьва Пермского края. При этом из приговора от 25 января 2010 г. следует, что производство по уголовному делу в отношении Ю. осуществлялось с участием переводчика.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции отменил постановление суда в связи с нарушением норм уголовно-процессуального закона и, поскольку при рассмотрении жалобы обвиняемого в суде апелляционной инстанции Ю. был обеспечен переводчиком, то есть допущенные судом первой инстанции нарушения устранены, принял по ходатайству следователя новое решение об удовлетворении ходатайства следователя о продлении Ю. срока содержания под стражей.

(Апелляционное постановление от 11 ноября 2013 г. N 22-8827)

35. Несоблюдение требований уголовно-процессуального закона, касающихся процедуры обращения в суд с ходатайством о продлении лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, срока содержания под стражей свыше 6 месяцев, повлекло изменение постановлений.

В соответствии с ч. 2 ст. 109 УПК РФ продление срока содержания под стражей свыше 6 месяцев может быть осуществлено по ходатайству следователя, внесенному с согласия руководителя соответствующего следственного органа по субъекту Российской Федерации, иного приравненного к нему руководителя следственного органа, в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела и при наличии оснований для избрания этой меры пресечения судьей того же суда.

Из представленных материалов следует, что в нарушение требований ч. 2 ст. 109 УПК РФ ходатайство старшего следователя отдела по расследованию преступлений на обслуживаемой территории Свердловского района СУ Управления МВД России по г. Перми о продлении обвиняемой Б. срока содержания под стражей на 1 месяц, а всего до 6 месяцев 15 суток, подписано руководителем данного отдела, а не руководителем ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю, то есть ненадлежащим лицом, что не было принято во внимание судьей при рассмотрении ходатайства. В этой связи постановление суда изменено, срок содержания обвиняемой под стражей продлен на 15 суток, а всего до 6 месяцев.

(Апелляционное постановление от 18 ноября 2013 г. N 22-9052)

(Апелляционное постановление от 19 ноября 2013 г. N 22-9068)

36. Продление срока содержания обвиняемого под стражей свыше шести месяцев, как это предусматривают положения ч. 2 ст. 109 УПК РФ, возможно при наличии одновременно двух условий: обвинения лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления и особой сложности уголовного дела.

К. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

21 января 2013 г. он задержан в порядке ст. 91-92 УПК РФ. Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении него избрана 22 января 2013 г., в дальнейшем срок содержания под стражей продлен до пяти месяцев пятнадцати суток, то есть до 5 июля 2013 г.

Постановлением от 3 июля 2013 г. срок содержания под стражей обвиняемого К. продлен на один месяц трое суток, а всего до шести месяцев восемнадцати суток, то есть до 15 августа 2013 г.

Судебная коллегия, признав правильными выводы судьи о необходимости продления срока содержания под стражей в отношении обвиняемого К. и невозможности избрания в отношении него иной меры пресечения, не связанной с содержанием под стражей, вместе с тем, указала, что продление срока содержания обвиняемого под стражей свыше шести месяцев, как это предусматривают положения ч. 2 ст. 109 УПК РФ, возможно лишь при наличии одновременно двух условий: обвинения лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления и особой сложности уголовного дела. При этом судье следует в постановлении мотивировать свои выводы.

Из представленных материалов следует, что срок содержания К. под стражей, задержанного еще в январе 2013 г., обвиняемого по одному эпизоду преступной деятельности, неоднократно продлевался. Принимая решение о продлении срока содержания под стражей обвиняемого на срок свыше шести месяцев, судья не выяснил, представляет ли расследуемое уголовное дело в отношении К. особую сложность и свой вывод в данной части не мотивировал.

При таких обстоятельствах судебная коллегия изменила постановление суда, сократив срок содержания обвиняемого К. под стражей до шести месяцев.

(Апелляционное постановление от 10 июля 2013 г. N 22К-5501)

37. В соответствии с ч. 1 ст. 255 УПК РФ в ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого. При этом согласно ч. 1 ст. 110 УПК РФ мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает необходимость, или изменяется на более строгую или более мягкую, когда изменяются основания для избрания меры пресечения, предусмотренные ст. ст. 97 и 99 УПК РФ.

Постановлением суда по ходатайству государственного обвинителя в отношении Ц., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 117 УК РФ, мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу, производство по делу приостановлено до розыска подсудимого. Свое решение суд мотивировал тем, что подсудимый Ц., будучи надлежащим образом извещенным о времени, дате и месте судебного разбирательства, дважды не явился в судебное заседание, чем нарушил ранее избранную в отношении него меру пресечения и, следовательно, скрылся от суда, его место нахождение неизвестно, а потому он был объявлен в розыск.

Суд апелляционной инстанции, отменяя указанное судебное решение, указал, что в материалах дела отсутствуют данные об извещении подсудимого о рассмотрении уголовного дела 19 и 31 июля 2013 г., из пояснений законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего также следует, что ни она, ни потерпевший, ни подсудимый о дате и времени рассмотрения уголовного дела 19 июля 2013 г. извещены не были, а из сведений судебного пристава, осуществлявшего исполнение постановления суда о приводе, усматривается, что о дате судебного заседания 31 июля 2013 г. был извещен только законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего. Кроме того, вывод суда о том, что Ц. скрылся и его место нахождения неизвестно, не соответствует действительности, поскольку из пояснений подсудимого следует, он проживал по месту своей регистрации.

Подсудимый Ц. освобожден из-под стражи.

(Апелляционное постановление от 14 августа 2013 г. N 22-6465)

(Апелляционное постановление от 1 ноября 2013 г. N 22-8641)

38. В решении об избрании в качестве меры пресечения домашнего ареста суд должен указать вид и пределы налагаемых на лицо ограничений и (или) запретов.

Избрав Д., обвиняемому в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, меру пресечения в виде домашнего ареста сроком на 1 месяц и возложив на обвиняемого запрет выходить за пределы жилого помещения, в котором он проживает, за исключением случаев, предусмотренных ч. 8 ст. 107 УПК РФ, судья не конкретизировал эти возможные случаи правомерного выхода обвиняемого за пределы указанного жилого помещения.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции, следуя требованиям ст. 107 УПК РФ, изменил обжалуемое постановление, конкретизировал случаи, когда обвиняемый вправе выходить за пределы жилого помещения, в котором он проживает, указав, что Д. запрещено без разрешения следователя выходить за пределы жилого помещения, в котором он проживает, за исключением обращений в неотложных случаях в медицинские учреждения, правоохранительные органы и аварийно-спасательные службы.

(Апелляционное постановление от 6 декабря 2013 г. N 22-9668)

39. Постановление о продлении срока содержания под стражей отменено, в отношении обвиняемого избрана мера пресечения в виде залога.

Принимая решение об удовлетворении ходатайства следователя о продлении О. срока содержания под стражей, суд первой инстанции указал, что О. обвиняется и подозревается в совершении тяжких преступлений, и фактически сослался только на мнение органа предварительного следствия о том, что обвиняемый пытается препятствовать установлению истины по делу, имеет недвижимость за пределами РФ, высказывал угрозы физической расправы в адрес свидетелей, оказывал на них давление.

Однако представленными материалами дела вышеуказанные обстоятельства не подтверждаются, отсутствуют данные о том, что О. пытался скрыться, кому-то угрожал или на кого-то воздействовал в целях воспрепятствования предварительному следствию. Из показаний свидетеля К. следует, что конфликтные отношения с О. у него возникли по другим основаниям. Одна только тяжесть преступлений, в совершении которых обвиняется и подозревается О., не может признаваться достаточным основанием для продления срока действия меры пресечения в виде заключения под стражу.

При таких обстоятельствах с учетом характера преступлений, в совершении которых О. обвиняется и подозревается, положительно характеризующих его личность данных, наличия у него постоянного места жительства и работы, принимая во внимание его семейное положение и состояния здоровья, судебная коллегия пришла к выводу о возможности применения к О. более мягкой меры пресечения в виде залога в размере 3 млн.руб., который определен исходя из характера совершенного преступления и сведений об имущественном положении обвиняемого в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 106 УПК РФ.

(Апелляционное определение от 5 июля 2013 г. N 22-5399)

Вопросы рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ

40. Отказ в приеме сообщения о преступлении либо бездействие при проверке этих сообщений могут быть обжалованы в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.

(Апелляционное постановление от 30 декабря 2013 г. N 22-9950)

41. К решениям следователей, способным причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства, относится и постановление следователя о приводе лица, являющегося свидетелем, и, следовательно, данное решение может быть обжаловано в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.

(Апелляционное определение от 11 июля 2013 г. N 22-4866)

42. Адвокат, осуществлявший защиту обвиняемого по назначению следователя, вправе обжаловать принятое следователем решение о выплате ему вознаграждения в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.

(Апелляционное определение от 11 июля 2013 г. N 22-4892)

(Апелляционное определение от 23 июля 2013 г. N 22-5075)

Вопросы, связанные с исполнением приговоров

43. Положения ч. 4 ст. 50 УК РФ о замене наказания в виде исправительных работ в случае злостного уклонения от их отбывания наказанием в виде лишения свободы неприменимы к тем категориям несовершеннолетних осужденных, которым в соответствии с ч. 6 ст. 88 УК РФ не может быть назначено наказание в виде лишения свободы.

Ф. по приговору мирового судьи от 12 сентября 2012 г. осуждена по ч. 1 ст. 158 УК РФ к 5 месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработной платы условно с испытательным сроком 1 год с возложением обязанностей не менять постоянного места жительства без уведомления государственного специализированного органа, осуществляющего контроль над поведением осужденного, периодически являться на регистрацию в этот орган.

Постановлением от 17 апреля 2013 г. условное осуждение отменено, наказание, назначенное указанным приговором в виде исправительных работ, постановлено отбывать реально.

Постановлением от 19 июня 2013 г. по представлению уголовно-исполнительной инспекции не отбытое наказание в виде исправительных работ заменено на наказание в виде 1 месяца 20 дней лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении.

Установив в судебном заседании, что несовершеннолетняя Ф. впервые совершила преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 158 УК РФ, относящееся к категории небольшой тяжести, в силу ч. 6 ст. 88 УК РФ наказание в виде лишения свободы ей не могло быть назначено, и, соответственно, назначенное Ф. наказание в виде исправительных работ не могло быть заменено лишением свободы, суд апелляционной инстанции отменил постановление от 19 июня 2013 г. и прекратил производство по ходатайству уголовно-исполнительной инспекции.

(Апелляционное определение от 6 августа 2013 г. N 22-5627)

44. Лицо, в отношении которого ранее условно-досрочное освобождение отменялось по любой из имеющихся у него непогашенных судимостей, может быть условно-досрочно освобождено после фактического отбытия срока наказания, указанного в п. "в" ч. 3 ст. 79 УК РФ.

Несоблюдение данных требований закона повлекло отмену в апелляционном порядке постановления, которым ходатайство осужденного разрешено по существу, и прекращение производства по ходатайству.

(Апелляционное определение от 4 июля 2013 г. N 22-4843)

45. Вывод суда о том, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания и подлежит условно-досрочному освобождению, должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания.

Удовлетворяя ходатайство осужденного С., отбывающего наказание за совершение преступлений, предусмотренных п.п. "ж, к" ч. 2 ст. 105, п.п. "б, в, д" ч. 2 ст. 131 УК РФ, об условно-досрочном освобождении, суд свое решение мотивировал тем, что С. отбыл часть срока наказания, необходимую для решения вопроса об условно-досрочном освобождении, его характеристика после 6 апреля 2012 г. является положительной, имевшиеся у осужденного взыскания погашены, он неоднократно поощрялся, что свидетельствует о том, что С. твердо встал на путь исправления и не нуждается в дальнейшем отбывании наказания.

Однако, как следует из материалов дела и характеристики на осужденного представленной администрацией исправительного учреждения, С. несмотря на наличие 13 поощрений, за весь период отбывания наказания 16 раз нарушал установленный порядок отбывания наказания, поэтому характеристика, данная на него, не может быть оценена как положительная, поскольку позитивные изменения в поведении осужденного произошли в период непосредственно предшествующий возникновению права на условно-досрочное освобождение. Кроме того, по мнению администрации учреждения, изложенному в справке - характеристике, и прокурора, С. нуждается в дальнейшем отбывании наказания.

Принимая решение об условно-досрочном освобождении С. и делая вывод о том, что осужденный доказал свое исправление, суд все вышеперечисленные обстоятельства не учел, надлежащей оценки им не дал, свой вывод о том, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании наказания, должным образом не мотивировал.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда и отказал в удовлетворении ходатайства С.

(Апелляционное постановление от 5 сентября 2013 г. N 22-6395)

46. Срок более мягкого вида наказания, назначенный в соответствии со ст. 80 УК РФ, не должен превышать неотбытую часть срока лишения свободы.

При замене неотбытой части наказания в соответствии со ст. 80 УК РФ суд может избрать любой более мягкий вид наказания в соответствии с видами наказаний, указанными в ст. 44 УК РФ, в пределах, предусмотренных для каждого вида наказания.

Так, срок исправительных работ, назначенный в порядке замены, в соответствии с ч. 3 ст. 80 УК РФ ограничивается пределами, предусмотренными для данного вида наказания (ч. 2 ст. 50 УК РФ) и должен исчисляться исходя из фактически отбытого срока.

Однако суд первой инстанции, приняв решение о замене осужденному Б., доказавшему свое исправление примерным поведением и честным отношением к труду, неотбытой части наказания в виде 1 года 7 месяцев лишения свободы более мягким видом наказания - исправительными работами сроком на 2 года, в то же время фактически увеличил срок наказания, назначенного Б. по приговору суда, чем ухудшил его положение, поскольку назначенное наказание свыше неотбытого срока наказания, влечет правовые последствия, ухудшающие правовое положение осужденного, что недопустимо.

При таких обстоятельствах наказание в виде исправительных работ, назначенное Б., снижено до 1 года 7 месяцев.

(Постановление президиума от 11 октября 2013 г. N 44у-221)

(Постановление президиума от 11 октября 2013 г. N 44у-223)

47. Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 4.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. N 4-П, применение нового уголовного закона, устраняющего или смягчающего ответственность за преступление и, следовательно, имеющего обратную силу, осуществляется на любых стадиях уголовного судопроизводства.

Поскольку Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ смягчает ответственность за мошенничество, совершенное в сфере экономической деятельности, постольку он подлежит применению и на стадии исполнения приговора (глава 47 УПК РФ).

Отказывая в удовлетворении ходатайства осужденного П., отбывающего наказание по приговору от 9 декабря 2010 г., по которому он осужден по ч. 4 ст. 159, ч. 2 ст. 159, ст. 196 УК РФ к 5 годам 10 месяцам лишения свободы, о приведении постановленного в отношении него приговора в соответствие с Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации", суд первой инстанции обосновал свое решение тем, что переквалификация действий осужденного на новые составы преступлений, приведет к изменению содержания приговора, ухудшению положения осужденного, что является недопустимым, и что этот вопрос не может быть предметом рассмотрения в порядке ст. 10 УК РФ, а разрешается в порядке, предусмотренном главой 48 УПК РФ.

При апелляционном рассмотрении материала судебная коллегия в определении указала, что вопрос о приведении приговора в отношении П. в соответствие с Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ не может быть разрешен в порядке исполнения приговора, поскольку предполагает оценку доказательств по делу.

Отменяя указанные судебные решения и направляя ходатайство осужденного на новое судебное разбирательство, президиум указал, что Федеральным законом от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ внесены изменения в Уголовный кодекс РФ, введены новые статьи, в том числе ст. 159.1 УК РФ предусматривающая уголовную ответственность за мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Согласно примечанию к ст. 159.1 УК РФ особо крупным размером в данной статье, а также в ст. ст. 159.3, 159.4, 159.5, 159.6 УК РФ признается стоимость имущества, превышающая 6 млн. руб., что улучшает положение осужденного, поскольку, согласно приговору П. осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ за хищение денежных средств ОАО Сберегательный банк РФ в особо крупном размере, в сумме 1,8 млн. руб., путем предоставления документов, содержащих недостоверные сведения. В связи с чем требования ст. 10 УК РФ подлежали применению.

(Постановление президиума от 8 ноября 2013 г. N 44у-246)

(Постановление президиума от 22 ноября 2013 г. N 44у-263)

(Постановление президиума от 6 декабря 2013 г. N 44у-273)

48. В силу ст. 10 УК РФ у осужденного, отбывающего наказание за совершение преступления, предусмотренного ст. 103 УК РСФСР, относящегося в соответствии со ст. 7-1 УК РСФСР и ч. 4 ст. 15 УК РФ к категории тяжких, право на условно-досрочное освобождение возникает на основании п. "б" ч. 3 ст. 79 УК РФ, то есть после фактического отбытия им не менее половины срока наказания, назначенного за тяжкое преступление.

Принимая решение о прекращении производства по ходатайству адвоката об условно-досрочном освобождении осужденного М., отбывающего наказание за совершение преступления, предусмотренного ст. 103 УК РСФСР, в виде 6 лет лишения свободы, суд первой инстанции исходил из того, что в соответствии с ч. 1 ст. 24 УК РСФСР преступление, предусмотренное ст. 103 УК РСФСР, отнесено к категории особо тяжких, а потому с учетом положений п. "в" ч. 3 ст. 79 УК РФ условно-досрочное освобождение к М. может быть применено только после фактического отбытия им не менее двух третей срока наказания, назначенного за особо тяжкое преступление.

Судом апелляционной инстанции постановление отменено с направлением ходатайства адвоката на новое судебное разбирательство в тот же суд по следующим основаниям.

М. осужден по ст. 103 УК РСФСР (в редакции Закона РСФСР от 25 июля 1962 г.), санкция которой предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 10 лет. В соответствии со ст. 7-1 УК РСФСР данное преступление признавалось тяжким.

Согласно ч. 4 ст. 15 УК РФ умышленное деяние, за совершение которого максимальное наказание не превышает десяти лет лишения свободы, также признается тяжким.

При этом п. "б" ч. 3 ст. 79 УК РФ устанавливает возможность применения условно-досрочного освобождения от наказания осужденного после фактического отбытия им не менее половины срока наказания, назначенного за тяжкое преступление.

Ограничения, предусмотренные ст. 53-1 УК РСФСР на применение условно-досрочного освобождения к лицам, совершившим преступление, предусмотренное ст. 103 УК РСФСР, отменены и в силу ст. 10 УК РФ не могут быть применены к осужденному.

Кроме того, учитывая положения ст. 10 УК РФ об обратной силе уголовного закона и необходимости руководствоваться тем законом, который наиболее благоприятен для осужденного, не может быть применено соотношение ст. 103 УК РСФСР с ч. 1 ст. 105 УК РФ, предусматривающей ответственность за убийство без отягчающих обстоятельств, которая относится особо тяжким преступлениям.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о возможности применения условно-досрочного освобождения от наказания осужденного М. после фактического отбытия им не менее двух третей срока наказания признан необоснованным

(Апелляционное постановление от 24 декабря 2013 г. N 22-9490.)

49. В ходе пересмотра приговора по делу о преступлении, связанном с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ в жидкостях или растворах, содержащих наркотическое средство или психотропное вещество, перечисленных в списке I, все сомнения, которые не могут быть устранены, толкуются в пользу осужденного.

В., отбывающий наказание по приговору от 11 сентября 2012 г. за совершение 3 преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228 УК РФ, в виде 5 лет лишения свободы, обратился в суд с ходатайством о приведении данного приговора в соответствие с действующим уголовным законодательством, в удовлетворении которого судом было отказано.

Из представленных материалов следует, что В. осужден за изготовление и хранение дезоморфина в особо крупном размере, масса которого согласно действующим на момент осуждения правилам была определена в жидком виде, и составила, как следует из заключений эксперта, 6,161 гр. (преступление, совершенное 30 ноября 2011 г.), 9,993 гр. и 1,458 гр. (преступление, совершенное 1 декабря 2011 г.), 9,287 гр. (преступление, совершенное 5 января 2012 г.).

При исполнении приговора изъятые наркотические средства уничтожены, следовательно, массу их сухого остатка после высушивания до постоянной массы при температуре + 70 ... + 110 градусов Цельсия в соответствии с тем, как этого требует постановление Правительства РФ от 1 октября 2012 г. N 1002, действующее в настоящее время, определить невозможно.

При таких обстоятельствах, истолковав все сомнения, которые не могут быть устранены, в пользу осужденного в соответствии со ст. 14 УПК РФ, суд апелляционной инстанции обжалуемое решение суда отменил и вынес новое решение об освобождении В. от наказания, назначенного по приговору от 11 сентября 2012 г. за совершение 3 преступлений, предусмотренных ч 2 ст. 228 УК РФ, в связи с декриминализацией данных деяний. Осужденный немедленно освобожден из-под стражи.

(Апелляционное постановление от 17 сентября 2013 г. N 22-6668)

50. Исходя из положений ч. 1 ст. 400 УПК РФ и ст. 86 УК РФ в их взаимосвязи, вопрос о снятии судимости может быть рассмотрен лишь в отношении осужденного, отбывшего наказание, но имеющего непогашенную судимость.

Установив, что Ч. лицом, отбывшим наказание, не является, поскольку в настоящее время он отбывает наказание, в том числе и назначенное ему по приговору, по которому он просит снять судимость, суд апелляционной инстанции указал, что в данном случае суду следовало отказать в принятии ходатайства, а не рассматривать его по существу.

Постановление суда первой инстанции отменено, производство по ходатайству осужденного о снятии судимости прекращено.

(Апелляционное постановление от 19 декабря 2013 г. N 22-9193)

V. Ответы на вопросы

51. С какого момента применяются положения ст. ст. 74, 79 УК РФ в редакции Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ?

Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве" внесены изменения в ст. ст. 74, 79 УК РФ.

Так, предусмотрено дополнительное основание для продления испытательного срока - уклонение условно осужденного от возмещения вреда (полностью или частично), причиненного преступлением, в размере, определенном решением суда (ч. 2 ст. 74 УК РФ).

В ст. 74 УК РФ введена часть 2.1, которая устанавливает дополнительное основание для отмены условного осуждения - систематическое уклонение от вреда (полностью или частично), причиненного преступлением, в размере, определенном решением суда.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца после слов "систематическое уклонение от" пропущено слово "возмещения"

Кроме того, внесены изменения в ч. 1 ст. 79 УК РФ, согласно которым лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также возместило вред (полностью или частично), причиненный преступлением, в размере, определенном решением суда.

Поскольку ст. 74 и ст. 79 УК РФ в редакции Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ изменяют в неблагоприятную сторону для условно осужденных основания продления испытательного срока, отмены условного осуждения, а также основания условно-досрочного освобождения, исходя из принципа гуманизма, на котором основано положение об обратной силе закона, необходимо руководствоваться тем законом, который наиболее благоприятен для условно осужденного.

Таким образом, применение ст. 74 и ст. 79 УК РФ в редакции Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ возможно в отношении осужденных, совершивших преступления после вступления в силу данного Федерального закона, то есть, начиная с 10 января 2014 г.

52. Возможно ли признание лица виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, в состоянии опьянения (то есть части 2, 4, 6 этой статьи), если в отношении данного лица имеется вступившее в законную силу постановление о привлечении к административной ответственности по ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ?

Часть 3 ст. 12.27 КоАП РФ предусматривает административную ответственность за невыполнение требования Правил дорожного движения о запрещении водителю употреблять алкогольные напитки, наркотические или психотропные вещества после дорожно-транспортного происшествия, к которому он причастен, либо после того, как транспортное средство было остановлено по требованию сотрудника полиции, до проведения уполномоченным должностным лицом освидетельствования в целях установления состояния опьянения или до принятия уполномоченным должностным лицом решения об освобождении от проведения такого освидетельствования.

Привлечение лица к ответственности за совершение данного административного правонарушения не исключает употребление водителем алкогольных напитков, наркотических или психотропных веществ до дорожно-транспортного происшествия, поэтому при рассмотрении уголовного дела в отношении данного лица по ст. 264 УК РФ наличие либо отсутствие состояния опьянения должно быть установлено исходя из всех обстоятельств уголовного дела.

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда