Обзор апелляционной и кассационной практики Пермского краевого суда по гражданским делам за первое полугодие 2013 года (утв. на заседании президиума Пермского краевого суда 9 августа 2013 г.)

Дела, вытекающие из трудовых правоотношений

Условия трудового договора, ухудшающие положение работника по сравнению с трудовым законодательством, не подлежат исполнению.

Требования ГБОУ к Б. о взыскании расходов на обучение удовлетворены районным судом в полном объеме. При этом судом было установлено, что ответчик, обязавшийся по заключенному с истцом ученическому договору отработать у работодателя не менее 5 лет, с 2010 по 2015 годы, на основании личного заявления приказом истца был уволен по собственному желанию в 2012 году.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия посчитала взысканный судом размер расходов на обучение не отвечающим требованиям трудового законодательства.

С учетом требований статей 9 и 232 Трудового кодекса Российской Федерации договорная ответственность работника перед работодателем не может быть выше, чем это предусмотрено Трудовым кодексом Российской Федерации или иными федеральными законами. При этом согласно статье 249 Кодекса в случае увольнения без уважительных причин до истечения срока, обусловленного трудовым договором или соглашением об обучении за счет средств работодателя, работник обязан возместить затраты, понесенные работодателем на его обучение, исчисленные пропорционально фактически не отработанному после окончания обучения времени, если иное не предусмотрено трудовым договором или соглашением об обучении.

При таких обстоятельствах условия заключенного сторонами ученического договора о полном возмещении денежных средств, перечисленных работодателем на оплату обучения работника, то есть вне зависимости от фактически отработанного работником времени после окончания обучения, ухудшают положение работника по сравнению с нормами действующего трудового законодательства, в связи с чем не подлежат применению.

(определение N 33-3954 от 24.04.2013 г.)

Излишне выплаченная работнику заработная плата не может быть с него взыскана, за исключением случаев, закрытый перечень которых установлен трудовым законодательством.

Районным судом удовлетворены исковые требования работодателя к П. о взыскании задолженности, образовавшейся в связи с увольнением ответчика до окончания рабочего года, в счет которого ему был предоставлен ежегодный оплачиваемый отпуск.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая истцу в иске, судебная коллегия, сославшись на статьи 137 Трудового кодекса Российской Федерации и 1109 (пункт 3) Гражданского кодекса Российской Федерации, указала, что заработная плата, излишне выплаченная работнику (в том числе при неправильном применении трудового законодательства или иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права), не может быть с него взыскана, за исключением случаев: счетной ошибки; если органом по рассмотрению индивидуальных трудовых споров признана вина работника в невыполнении норм труда и если заработная плата была излишне выплачена работнику в связи с его неправомерными действиями, установленными судом. Однако в данном случае подобные обстоятельства не установлены.

(определение N 33-278 от 21.01.2013 г.)

Под прямым действительным ущербом, который работник обязан возместить работодателю, понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.

Банк обратился в суд с иском к В. о взыскании в порядке регресса ущерба и компенсации морального вреда, возмещенного истцом вкладчикам и причиненного совершенными ответчиком хищениями денежных средств вкладчиков банка в период ее работы в банке контролером-кассиром.

Из материалов дела следует, что В. состояла в трудовых правоотношениях с Банком, занимала должность контролера, контролера-кассира, в соответствии с договором о полной материальной ответственности являлась материально-ответственным лицом; приговором суда В. признана виновной в совершении 46 хищений денежных средств у вкладчиков Банка. Судебными постановлениями в пользу граждан-вкладчиков с Банка были взысканы денежные средства по вкладам, компенсация морального вреда в связи с нарушением прав вкладчиков, потребителей банковских услуг, судебные расходы.

Суд первой инстанции посчитал прямым действительным ущербом, причиненным Банку, только денежные средства по вкладам и процентам, похищенные В. у вкладчиков, взысканные с Банка в судебном порядке, и отказал истцу в иске в остальной части.

Судебная коллегия не согласилась с выводом суда первой инстанции о необоснованности требований в части взыскания с В. компенсации морального вреда, а также судебных расходов, взысканных с Банка в пользу вкладчиков судебными решениями, указав следующее.

В соответствии со статьей 238 Трудового кодекса Российской под прямым действительным ущербом, который работник обязан возместить работодателю, понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.

Выплаты, произведенные Банком вкладчикам в счет возмещения морального вреда, причиненного по вине работника, и возмещения вкладчикам судебных расходов, также являются прямым действительным ущербом для Банка, поскольку влекут уменьшение его имущества (денежных средств) на размер суммы, выплаченной в порядке возмещения вкладчикам.

Несмотря на то, что выплата вкладчикам компенсации морального вреда и возмещение им судебных расходов является обязанностью работодателя, а не работника, причинившего вред вкладчикам, данное правило не исключает материальной ответственности работника перед Банком-работодателем, поскольку имеется причинно-следственная связь между виновными действиями В., причинением ущерба вкладчикам и причинением ущерба Банку в связи с выплатами, произведенными Банком в пользу вкладчиков на основании судебных решений. При этом обстоятельства, исключающие материальную ответственность В. как работника, предусмотренные статьей 239 Трудового кодекса Российской Федерации, отсутствуют.

(определение N 33-1065 от 18.02.2013 г.)

Дела, вытекающие из жилищных правоотношений

Факт вселения несовершеннолетнего члена семьи нанимателя в спорное жилое помещение не имеет правового значения для приобретения права пользования им по договору социального найма.

Признавая несовершеннолетнего В. не приобретшим право пользования жилым помещением, суд первой инстанции исходил из того, что он фактически не вселялся в спорное жилое помещение, его вещей в квартире не имеется. При этом судом было установлено, что истец К. является нанимателем спорной квартиры, в которой также проживает отец несовершеннолетнего В. (сын истца К.).

Отменяя решение суда, судебная коллегия, сославшись на нормы статей 69 и 70 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации, указала, что при вынесении решения суд первой инстанции не учел, что местом жительства несовершеннолетних, не достигших 14-ти лет, признается место жительства их родителей. Местом жительства отца несовершеннолетнего В. с 1992 года является спорная квартира. Зарегистрировав сына по месту своего жительства в этой квартире, родители определили место постоянного жительства сына по указанному адресу. В., являясь несовершеннолетним, не может в настоящее время реализовать свое право на проживание в спорной квартире. Однако указанное обстоятельство не свидетельствует о том, что он не приобрел право пользования жилым помещением. Факт вселения малолетнего ребенка в спорную квартиру не имеет юридического значения, поскольку он не может самостоятельно осуществить желание на вселение в квартиру в силу возраста.

То обстоятельство, что родители В. в настоящее время не проживают вместе, не свидетельствует об отсутствии у В. права пользования спорной квартирой.

(определение N 33-3998 от 06.05.2013 г.)

Оплата жилищно-коммунальных услуг ненадлежащему исполнителю при установлении добросовестного заблуждения относительно наличия у него полномочий по выставлению квитанций на оплату предоставляемых услуг освобождает потребителя от обязанности оплатить такие услуги повторно надлежащему исполнителю.

Исковые требования управляющей компании "К." к собственнику квартиры У.А. и членам его семьи У.С. и У.Д. о взыскании задолженности по оплате жилья и коммунальных услуг удовлетворены судом первой инстанции в полном объеме. При этом, взыскивая с ответчиков денежные средства в качестве задолженности за коммунальные услуги, суд исходил из того, что надлежащей управляющей компанией, которая фактически обслуживала многоквартирный дом и оказывала коммунальные услуги, является именно истец (УК "К").

Отменяя решение районного суда, судебная коллегия указала, что само по себе это обстоятельство не влекло за собой безусловное удовлетворение исковых требований.

Из материалов дела следует, что в январе 2008 года между УК "К." и собственниками многоквартирного дома, в котором проживают ответчики, был заключен договор на управление указанным домом. В июле 2009 года часть собственников многоквартирного дома провела общее собрание, на котором было принято решение об отказе от управления домом названной выше управляющей компании и избрании в качестве таковой ООО "У".

С указанного периода времени частью собственников, в том числе и ответчиками, с ООО "У" был заключен договор управления домом.

Решениями Арбитражного суда Пермского края ООО "У." было отказано в удовлетворении требования о возложении на УК "К." обязанности по передаче технической и иной документации по многоквартирному дому. Таким образом, ООО "У." не является той управляющей компанией, которая обслуживает многоквартирный дом. В решении Арбитражным судом сделан вывод о том, что надлежащей управляющей компанией, которая управляет названным многоквартирным домом, является УК "К".

Вместе с тем, после заключения в 2009 году с ООО "У" договора на управление домом, ответчик У.А. производил оплату коммунальных услуг по выставляемым данным обществом квитанциям. То есть, избрав наряду с другими собственниками помещений многоквартирного дома на общем собрании в качестве управляющей компании ООО "У", решение которого в установленном порядке не было признано незаконным, и не зная о решениях Арбитражного суда, У.А. производил оплату той управляющей компании, за избрание которой он голосовал, добросовестно заблуждаясь относительно наличия у нее полномочий по выставлению квитанций на оплату предоставляемых услуг.

Те обстоятельства, что в спорный период времени УК "К" фактически являлось единственным поставщиком жилищных и коммунальных услуг собственникам помещений многоквартирного дома, а также существовал спор между управляющими организациями по управлению многоквартирным домом, не могут служить основанием для возложения на потребителя обязанности по двойной оплате жилищных и коммунальных услуг.

В данном случае спор о возмещении затрат организации, фактически понесшей расходы, может быть разрешен между юридическими лицами в соответствии с предоставленными доказательствами о затратах.

(определение N 33-1138 от 11.02.2013 г.)

Обязанность органа местного самоуправления предоставить по договору социального найма вне очереди жилое помещение взамен признанному непригодным для проживания и не подлежащим ремонту и реконструкции, возникает в отношении собственников таких жилых помещений, признанных в установленном порядке малоимущими.

Удовлетворяя исковые требования М. о возложении на администрацию города обязанности предоставить ей и её семье по договору социального найма жилое помещение, равнозначное занимаемому, признанному непригодным для проживания и не подлежащим ремонту и реконструкции, принадлежащему истцу на праве собственности, суд первой инстанции, сославшись на статью 40 Конституции Российской Федерации, пункт 1 части 2 статьи 57 Жилищного кодекса Российской Федерации, применив ее по аналогии (часть 1 статьи 7 Кодекса), а также правовую позицию, изложенную в определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 03 ноября 2009 года N 1368-О-О и от 5 марта 2009 года N 376-О-П, исходил из того, что семья истца нуждается в предоставлении жилья с учетом признания занимаемого ею жилого помещения непригодным для проживания, тогда как право, на котором она занимает жилье, не имеет правового значения, а возможность приобретения истцом за счет собственных средств другого жилого помещения ответчиком не доказана.

Судебная коллегия признала указанные выводы ошибочными, указав следующее.

Системное толкование норм, содержащихся в частях 2 и 3 статьи 49, пункте 3 части 1 статьи 51, части 1 статьи 52 и пункте 1 части 2 статьи 57 Жилищного кодекса Российской Федерации, позволяет сделать вывод о том, что для предоставления жилого помещения по договору социального найма из муниципального жилищного фонда необходимо признание гражданина малоимущим и нуждающимся в жилом помещении. Вне зависимости от имущественного положения по договору социального найма возможно предоставление жилого помещения из государственного жилищного фонда (жилищного фонда Российской Федерации или жилищного фонда субъекта Российской Федерации) лишь при наличии специального правового регулирования.

Такой порядок предоставления жилья согласуется с требованиями части 3 статьи 40 Конституции Российской Федерации, которая обязывает государство обеспечить дополнительные гарантии жилищных прав путем предоставления жилища бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами не любым, а только малоимущим и иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище.

Аналогичная позиция высказана Конституционным Судом Российской Федерации в поименованных в решении суда первой инстанции определениях от 03 ноября 2009 года N 1368-О-О и от 5 марта 2009 года N 376-О-П.

Доказательства своей имущественной несостоятельности (признания в установленном порядке малоимущей) истец суду не представила, тогда как именно на стороне истца в силу требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лежала такая обязанность.

Более того, в случае предоставления жилого помещения семье истца со ссылкой на статью 57 Жилищного кодекса Российской Федерации суду следовало также учитывать требования части 7 указанной статьи Кодекса об учете площади жилого помещения, находящегося в собственности гражданина при определении общей площади жилого помещения, предоставляемого по договору социального найма.

(определение N 33-5187 от 17.06.2013 г.)

Дела, вытекающие из наследственных правоотношений

Незнание наследника об открытии наследства, как и другие заслуживающие внимания обстоятельства, может быть расценено судом как уважительная причина только в случае, если оно реально и по независящим от наследника причинам препятствовало ему в реализации наследственных прав.

Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования А. о восстановлении срока для принятия наследства, открывшегося в сентябре 2011 года после смерти сына С., согласившись с его доводами о том, что о смерти наследодателя он узнал только в апреле 2012 года из письма нотариуса, ранее ему никто о смерти сына не сообщал, брак с матерью наследодателя расторгнут в 1991 году, после чего отношения с бывшей супругой и сыном прекращены.

Отменяя решение суда и отказывая истцу в иске, судебная коллегия, указала следующее.

По смыслу статей 1154 и 1155 Гражданского кодекса Российской Федерации, сам по себе факт отсутствия у наследника сведений об открытии наследства (т.е. о смерти наследодателя) не всегда может являться безусловным основанием к восстановлению срока для принятия наследства, если только не будет установлено, что наследник в силу стечения обстоятельств не только не знал, но и определенно не мог знать о смерти наследодателя.

Незнание наследника об открытии наследства, как и другие заслуживающие внимания обстоятельства, могут быть расценены судом как уважительная причина только в случае, если они реально и по независящим от наследника причинам препятствовали ему в реализации наследственных прав.

Из материалов дела следует, что стороны расторгли брак в 1992 году, после чего стали проживать раздельно, при этом С., 1991 года рождения, остался проживать с матерью. В ходе судебного разбирательства истец не отрицал, что после расторжения брака с матерью наследодателя он прекратил отношения с бывшей супругой и с сыном.

Вместе с тем, в соответствии с требованиями статей 63 и 66 Семейного кодекса Российской Федерации родители, в том числе и отдельно проживающий, не только имеют право, но обязаны воспитывать своих детей, несут ответственность за их воспитание и развитие, должны заботиться о здоровье, а также о физическом, психическом, духовном и нравственном развитии несовершеннолетних детей.

Однако указанная обязанность истцом не выполнялась до совершеннолетия наследодателя без каких-либо объективных препятствий к этому. В своем заявлении о принятии наследства мать наследодателя указала о наличии другого наследника (истца), что свидетельствует об отсутствии у нее намерения скрыть факт открытии наследства. С целью установления места жительства А. нотариусом сделаны соответствующие запросы в УФМС, что свидетельствует о том, что информацию о своем проживании А. от своей бывшей супруги скрывал. Данных о том, что он сообщал сведения о себе сыну С. (до его смерти), суду не представлено. Таким образом, из материалов дела следует, что истец, проживая в одном городе с наследодателем, не интересовался его жизнью, не осуществлял заботу о нем, не исполнял иные прямо установленные законом обязанности родителя, что, собственно, и не позволило ему своевременно узнать о смерти последнего. Вместе с тем, указанные обстоятельства не позволяют говорить о том, что срок для принятия наследства пропущен им по уважительной причине.

(определение N 33-5982 от 26.06.2013 г.)

Обязательство, не связанное непосредственно с личностью должника, его смертью не прекращается.

Отказывая К. в иске к И.Е., И.A., Я. (наследникам А.) о взыскании солидарно процентов по договорам займа, заключенным с наследодателем, суд первой инстанции исходил из того, что наследники несут обязательства по долгам, которые имелись у наследодателя на момент открытия наследства (в данном случае это основной долг по договорам займа); после смерти А. все обязательства по заключенным им договорам прекращены, поскольку непосредственно связаны с личностью наследодателя и не допускают правопреемства.

Отменяя решение в указанной части, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно (статья 323). Каждый из наследников отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.

Согласно пункту 2 статьи 809 Кодекса при отсутствии иного соглашения проценты по договору займа выплачиваются ежемесячно до дня возврата суммы займа. Договоры займа, заключенные с наследодателем, не содержат условий о том, что проценты уплачиваются только в период действия договоров займа. Следовательно, действует общее правило о том, что и за пределами срока действия договора в случае невозврата заемщиком долга проценты продолжают начисляться на тех же условиях, которые предусмотрены договором, вплоть до полного расчета с заимодавцем.

Характер вытекающего из договора займа обязательства свидетельствует о том, что оно может быть исполнено без участия самого должника лицами, которые в силу закона несут обязанность по его долгам, в частности, наследниками в пределах стоимости принятого наследственного имущества. Следовательно, такое обязательство не прекращается смертью должника. Обязательство по возврату процентов за пользование заемными денежными средствами имеет единую природу с обязательством по возврату основного долга, следовательно, оно также не связано непосредственно с личностью заемщика и не прекращается его смертью.

При таких обстоятельствах судебная коллегия требования истца удовлетворила, ограничив сумму взыскания стоимостью наследственного имущества, перешедшего каждому из наследников А. с учетом требований пункта 1 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации.

(определение N 33-2429 от 08.04.2013 г.)

Дела, вытекающие из законодательства о налогах и сборах

Неправильное исчисление срока обращения налогового органа в суд с заявлением о взыскании налогов, штрафов, пеней повлекло вынесение судом незаконного решения.

Отказывая Инспекции ФНС в удовлетворении исковых требований к Б. о взыскании налогов, штрафов, пеней, суд первой инстанции исходил из того, что налоговым органом пропущен установленный статьей 48 Налогового кодекса Российской Федерации шестимесячный срок обращения в суд, при этом уважительных причин пропуска срока истцом не названо.

С исчислением судом установленного пунктом 2 статьи 48 Налогового кодекса Российской Федерации срока судебная коллегия не согласилась, т.к. оно произведено без учета положений пункта 15.1 статьи 101 Кодекса, согласно которому течение сроков взыскания приостанавливается с направлением в следственные органы материалов налоговой проверки до вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, постановления о прекращении уголовного дела, либо вынесения оправдательного приговора.

Решение о привлечении Б. к налоговой ответственности было вынесено 13 декабря, не было оспорено ответчиком и вступило в законную силу, 31 января следующего года ответчику было направлено требование об уплате в срок до 16 февраля налога, сбора, пени, штрафа по состоянию на 27 января. 20 апреля налоговым органом со ссылкой на пункт 3 статьи 32 Налогового кодекса Российской Федерации в следственный отдел направлена копия материала выездной налоговой проверки в отношении индивидуального предпринимателя Б. В тот же день решением заместителя руководителя налогового органа исполнение решений налогового органа, принятых в отношении Б., было приостановлено. 16 октября исполнение решений было возобновлено в связи с получением 15 октября уведомления от следственных органов о прекращении уголовного дела, возбужденного в отношении Б. по части 2 статьи 198 Уголовного кодекса Российской Федерации по факту уклонения от уплаты налогов и сборов.

Таким образом, на период с 20 апреля по 16 октября шестимесячный срок взыскания с ответчика налога (сбора), штрафов, пеней был приостановлен. Соответственно, исчисляемый с момента истечения срока для исполнения требования об уплате налога, сбора, штрафа, пеней, т.е. с 17 февраля, срок обращения в суд на момент подачи искового заявления 20 ноября не истек.

В связи с этим оснований для отказа налоговому органу в иске по мотиву пропуска срока обращения в суд у суда не имелось.

(определение N 33-3220 от 17.04.2013 г.)

Использование несовершеннолетним собственных денежных средств на приобретение жилого помещения в собственность дает ему право самостоятельно воспользоваться имущественным налоговым вычетом, предусмотренным подпунктом 2 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации.

Ш. обратился в суд с иском об оспаривании решения налоговых органов и установлении размера остатка имущественного налогового вычета, переходящего на следующий налоговый период, мотивируя требования тем, что приобрел трехкомнатную квартиру в долевую собственность истца и своих двоих несовершеннолетних детей. Налоговый вычет за 2011 год был предоставлен в полном объеме, исходя из полной стоимости квартиры. В 2012 году остаток имущественного налогового вычета снижен налоговым органом на стоимость долей в квартире, принадлежащих детям.

Из материалов дела также следует, что Ш., действующий за себя и двоих несовершеннолетних детей, продал принадлежащую им двухкомнатную квартиру (по 1/3 доли каждому). Сделка совершена с разрешения органа опеки и попечительства при условии одновременной покупки на имя детей по 1/3 доли в праве собственности на 3-комнатную квартиру. В дальнейшем Ш., действующий за себя и своих несовершеннолетних детей, приобрел трехкомнатную квартиру в долевую собственность, за Ш., а также за его несовершеннолетними детьми в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним в 2011 году произведена запись о регистрации права по 1/3 доли в праве за каждым.

Удовлетворяя заявленные Ш. требования и признавая решения налоговых органов о снижении размера имущественного вычета со ссылкой на приобретение квартиры с привлечением денежных средств несовершеннолетних детей недействительными, суд первой инстанции исходил из того, что родителям, которые приобрели объект недвижимого имущества в собственность своих несовершеннолетних детей, должен быть предоставлен имущественный налоговый вычет. При этом суд сослался на положения статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации, правовую позицию, изложенную в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 01.03.2012 г. N 6-П, и указал, что независимо от приобретения имущества в долевую собственность с несовершеннолетним ребенком, либо только в собственность несовершеннолетнего, родитель в силу возложенной на него законом обязанности несет расходы как по оплате жилья, приобретаемого в пользу его ребенка, так и по содержанию данного объекта недвижимости, в том числе по уплате налогов, то есть выступает налогоплательщиком по обязательствам несовершеннолетнего ребенка, следовательно, родитель, в силу конституционного принципа равенства налогообложения, не может быть поставлен в худшее положение по сравнению с другими плательщиками налога на доходы физических лиц, в связи с чем, неся расходы в интересах ребенка, он имеет право и на получение налогового вычета, приходящегося на ребенка.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия указала, что проданная истцом 2-комнатная квартира находилась в долевой собственности Ш. и двоих его несовершеннолетних детей на основании договора безвозмездной передачи квартир в собственность граждан. В связи с этим продажа указанного жилого помещения производилась с разрешения органа опеки и попечительства с обязательным условием приобретения на имя детей по 1/3 доли в праве собственности на 3-комнатную квартиру.

В соответствии с подпунктом 2 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации имущественный налоговый вычет может быть предоставлен в сумме фактически произведенных расходов на приобретение на территории РФ жилого дома или квартиры, а также в сумме, направленной на погашение процентов по целевым займам, полученным от кредитных и иных организаций РФ и фактически израсходованным на строительство или приобретение жилого дома либо квартиры.

В то же время в силу статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации несовершеннолетний ребенок имеет право собственности на имущество, приобретенное на его средства, в связи с чем, получив доход от продажи доли в квартире, с приобретением на его имя в том же налоговом периоде в собственность доли в другой квартире, он вправе воспользоваться имущественным налоговым вычетом, предусмотренным подпунктом 2 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации, в размере, пропорциональном его доле, но не превышающим сумму дохода, полученного им от продажи его доли в предыдущей квартире.

Поскольку в результате продажи 2/3 доли в двухкомнатной квартире несовершеннолетние дети истца получили доход, денежные средства в размере такого дохода обоснованно не приняты налоговым органом в качестве расходов Ш. при приобретении трехкомнатной квартиры.

(определение N 33-3363 от 29.04.2013 г.)

Дела, связанные с землепользованием

Отсутствие необходимых сведений о земельном участке истца, связанных с местом положения его границ, делает невозможным установление факта наложения данного участка на участок ответчика.

Удовлетворяя исковые требования И. к администрации района о признании отсутствующим права собственности на часть земельного участка, находящегося в муниципальной собственности, в части наложения его на земельный участок истца, суд первой инстанции посчитал доказанным, что земельный участок истца находиться в пределах земельного участка ответчика.

Указанные выводы суда первой инстанции судебная коллегия посчитала не подтвержденными допустимыми доказательствами с учетом следующего.

Со ссылкой на пункт 7 статьи 36, статью 70 Земельного кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 36, пункт 9 статьи 38, статьи 39 и 40 Федерального закона от 24.07.2007 N 221-ФЗ "О государственном кадастре недвижимости" судебная коллегия указала, что поскольку сведения о границах и площади земельного участка истца в государственный кадастр недвижимости внесены не были, границы земельного участка не определены в соответствии с требованиями действующего законодательства, при проведении межевых работ по формированию первоначального земельного участка, принадлежащего администрации района, а затем по размежеванию указанного земельного участка на несколько участков, не требовалось согласия собственников иных смежных земельных участков, в том числе и истца по данному делу.

Справка о наложении двух земельных участков друг на друга, а также ситуационный план, исполненный кадастровым инженером, не могут являться надлежащим доказательством заявленных истцом требований, исходя из перечисленных выше норм материального права. Материалы дела не содержат сведений, на основании которых данные документы выданы, сведения о размерах наложения двух земельных участков в этих документах отсутствуют.

(определение N 33-2462 от 20.03.2013 г.)

Предоставление земельного участка под объект незавершенного строительства возможно только на праве аренды.

Удовлетворяя требования З. об оспаривании отказа Департамента земельных отношений в предоставлении истцу в собственность по выкупной стоимости земельного участка, на котором расположен незавершенный строительством оздоровительный комплекс, приобретенный истцом по договору купли-продажи в мае 2012 года, суд первой инстанции руководствовался положениями статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации и статьи 130 Гражданского кодекса Российской Федерации и пришел к выводу об отсутствии оснований для отказа в предоставлении земельного участка в собственность.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая решение об отказе З. в иске, судебная коллегия указала, что разрешая заявленные требования, суд не учел, что в соответствии с пунктом 21 статьи 3 Федерального закона от 25.10.2011 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" собственник объекта незавершенного строительства, право собственности на который зарегистрировано до 1 января 2012 года, имеет право приобрести земельный участок, находящийся в государственной или муниципальной собственности и на котором расположен указанный объект, в аренду без проведения торгов в порядке, установленном для оформления прав на земельные участки собственниками зданий, сооружений (пункт введен в действие Федеральным законом от 12.12.2011 г. N 427-ФЗ, действует с 14.12.2011 г.). Из содержания приведенной нормы Закона следует, что действующее законодательство предусматривает возможность предоставления земельного участка под объект незавершенного строительства только на праве аренды.

Поскольку право собственности на объект незавершенного строительства было зарегистрировано первоначально в марте 2005 года (лицом, у которого впоследствии истец приобрел незавершенный строительством объект), т.е. до 1 января 2012 года, правовых оснований для удовлетворения заявленных исковых требований не имелось.

(определение N 33-1884 от 11.03.2013 г.)

Дела, вытекающие из пенсионного законодательства

Отсутствие у истицы требуемого для досрочного назначения трудовой пенсии по старости специального стажа на момент обращения за назначением трудовой пенсии не исключает удовлетворения иска о назначении трудовой пенсии при наличии требуемого трудового стажа к моменту рассмотрения дела судом.

Удовлетворив исковые требования С. О включении в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, периодов нахождения на курсах повышения квалификации продолжительностью в общей сложности 2 месяца 25 дней, суд первой инстанции отказал С. в досрочном назначении трудовой пенсии по старости.

Отменяя решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований, судебная коллегия указала следующее.

Из материалов дела следует, что С. 03 июля обратилась в Управление Пенсионного фонда с заявлением о назначении трудовой пенсии по старости досрочно в соответствии с подпунктом 20 части 1 статьи 27 Федерального закона N 173-ФЗ от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации". Отказав истице в назначении пенсии с 03 июля ввиду отсутствия требуемого специального 30-летнего стажа, ответчик посчитал специальный стаж истицы равным 29 годам 8 месяцам 28 дням, не включив в него спорные периоды нахождения на курсах повышения квалификации.

В соответствии с пунктом 3 статьи 4 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ обращение за назначением трудовой пенсии может осуществляться в любое время после возникновения права на трудовую пенсию без ограничения каким-либо сроком. Согласно пункту 1 статьи 19 указанного Федерального закона трудовая пенсия назначается со дня обращения за указанной пенсией, но во всех случаях не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию.

03 июля С. реализовала свое право на обращение с заявлением о досрочном назначении трудовой пенсии по старости. Учитывая стаж, включенный ответчиком (29 лет 8 месяцев 28 дней), а также стаж, определенный судом по данному делу (2 месяца 25 дней), на момент обращения С. 03 июля ее специальный стаж составлял 29 лет 11 месяцев 23 дня. В период рассмотрения заявления и рассмотрения дела в суде истица продолжала работать по специальности, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости по названному ею основанию, и за нее работодателем производилась уплата страховых взносов в Пенсионный фонд, на 10 июля истица выработала требуемый специальный стаж 30 лет.

Отсутствие повторного обращения С. в Пенсионный фонд за назначением досрочной трудовой пенсии, так же как и то обстоятельство, что период с 03 по 10 июля Управлением Пенсионного фонда не рассматривался, решение по нему не принималось, не является основанием к отказу в удовлетворении заявленного иска в части назначения истице досрочной трудовой пенсии по старости с момента возникновения такого права.

Иное толкование и применение пенсионного законодательства повлекло бы ограничение конституционного права на социальное обеспечение, которое не может быть оправдано указанными в части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации целями, ради достижения которых допускается ограничение федеральным законом прав и свобод человека и гражданина.

(определение N 33-3059 от 03.04.2013 г.)

Дела, вытекающие из законодательства об имущественном страховании

Предусмотренная пунктом 2 статьи 13 Федерального Закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" неустойка исчисляется исходя из предельной страховой суммы, установленной статьей 7 указанного Федерального Закона.

Ч. обратился в суд с иском к страховому обществу "Я." о взыскании страхового возмещения и неустойки, мотивируя требования тем, что ответчик как страховщик причинителя вреда по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств несвоевременно и не в полном объеме произвел страховую выплату.

Отменяя решение в части размера неустойки, предусмотренной пунктом 2 статьи 13 Федерального Закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", определенной судом первой инстанции исходя из суммы страхового возмещения, подлежащего взысканию в пользу истца, судебная коллегия указала следующее.

При неисполнении установленной пунктом 2 статьи 13 Федерального Закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" обязанности в течение 30 дней рассмотреть заявление потерпевшего и произвести страховую выплату (либо отказать в этом) страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пени) в размере 1/75 ставки рефинансирования Центрального банка РФ, действующей на день, когда страховщик должен был исполнить эту обязанность, от установленной статьей 7 настоящего Федерального закона страховой суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему. Сумма неустойки (пени), подлежащей выплате потерпевшему, не может превышать размер страховой суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему, установленной статьей 7 настоящего Федерального закона.

Правилами обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств (утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 7 мая 2003 года N 263) в качестве базы расчета неустойки также названы установленные страховые суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему (абзац 3 пункта 70 Правил).

В части возмещения вреда, причиненного имуществу одного потерпевшего, страховая сумма составляет не более 120 тысяч рублей (пункт "в" статьи 7 Закона об ОСАГО).

Таким образом, расчет неустойки в рассматриваемом случае должен осуществляться, исходя из предельной страховой суммы, установленной статьей 7 Федерального Закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", т.е., исходя из 120 000 рублей в случае возмещения вреда, причиненного имуществу одного потерпевшего.

(определение N 33-3399 от 10.04.2013 г.)

К требованиям, которые страховщик в порядке суброгации имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, применяется общий срок исковой давности.

В удовлетворении исковых требований Страховой компании к С. о взыскании ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, имевшего место в ноябре 2009 года, в порядке суброгации районный суд отказал, сославшись на пропуск двухлетнего срока исковой давности по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, установленный статьей 966 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия указала, что суд первой инстанции не учел положения статей 387 и 965 Гражданского кодекса Российской Федерации, из содержания которых следует, что суброгация может рассматриваться как частный случай перемены лиц в обязательстве посредством перехода прав кредитора к другому лицу на основании закона.

Таким образом, установленный для требований, вытекающих из договора имущественного страхования, двухлетний срок исковой давности на требования в порядке суброгации не распространяется, поскольку между страховщиком и лицом, ответственным за причинение вреда, отсутствуют договорные правоотношения, такие правоотношения носят деликатный характер. К ним применяется правило статьи 201 Гражданского кодекса Российской Федерации об исчислении сроков исковой давности при перемене лиц в обязательстве.

Соответственно, к требованиям, которые страховщик в порядке суброгации имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, применяется общий срок исковой давности, установленный статьей 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, - три года с момента наступления страхового случая.

(определение N 33-2690 от 01.04.2013 г.)

Дела иных категорий

Налоговая декларация по единому налогу на вмененный доход не может считаться документом, подтверждающим размер полученного дохода плательщиком алиментов от предпринимательской деятельности.

Признавая постановление судебного пристава-исполнителя о расчете задолженности С. по алиментам, исходя из размера средней заработной платы в Российской Федерации, незаконным, суд первой инстанции исходил из того, что должник сообщил судебному приставу-исполнителю сведения о том, что является предпринимателем, предоставил декларации о доходах по единому налогу на вмененный доход. В связи с этим суд посчитал, что расчёт задолженности по алиментам должен производиться судебным приставом-исполнителем с учётом выбранной индивидуальным предпринимателем налоговой базы.

Судебная коллегия решение суда первой инстанции отменила и в удовлетворении требований С. отказала, указав следующее.

В случае, если должник, обязанный уплачивать алименты, не работал или не представил документы, подтверждающие его заработок и (или) иной доход, задолженность по алиментам определяется исходя из размера средней заработной платы в Российской Федерации на момент взыскания задолженности (часть 3 статьи 102 Федерального закона от 02.10.2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", статья 113 Семейного кодекса Российской Федерации).

С целью выявления фактического дохода индивидуального предпринимателя, применяющего единый налог на вмененный доход необходимо учитывать, что налоговая декларация по ЕНВД, представляемая в налоговую инспекцию, не может считаться документом, подтверждающим получение дохода плательщиком алиментов от предпринимательской деятельности. Вмененный доход определяется расчетным путем исходя из размеров базовой доходности физических показателей для различных видов деятельности, а также коэффициента-дефлятора и корректирующего коэффициента К2. Поэтому декларируемый доход не является фактически полученным и не может применяться при расчете суммы алиментов.

На это обращено внимание и в Письмах Минфина России от 17.08.2012 г. N 03-11-11/250, от 05.05.2012 г. N 03-11-11/145. Судебные приставы-исполнители должны рассчитывать алименты на основании первичной финансовой документации. В целях исчисления алиментов они могут порекомендовать предпринимателям вести Книгу учета доходов и расходов.

Если должник не представит подтверждающие документы, это дает право судебным приставам-исполнителям определять размер алиментов (задолженность) исходя из размера средней заработной платы в Российской Федерации на момент взыскания алиментов (задолженности) в силу пункта 4 статьи 113 Семейного кодекса Российской Федерации.

Поскольку должником С. судебному приставу-исполнителю не представлены документы, подтверждающие его реальный доход, представленная декларация по ЕНВД таковым документом не является, судебным приставом-исполнителем обоснованно задолженность по алиментам рассчитана, исходя из средней заработной платы в Российской Федерации на момент взыскания задолженности, что не противоречит правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 20.06.2010 г. N 17-П, и нормам Семейного кодекса Российской Федерации.

(определение N 33-2074 от 27.02.2013 г.)

Уменьшение размера неустойки без соответствующего мотивированного заявления ответчика не допускается.

Решением районного суда с П. в пользу Банка взыскана задолженность по кредитному договору, в том числе неустойка за нарушение срока погашения кредита, размер которой снижен судом по основаниям, предусмотренным статьей 333 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Изменяя решение суда в части размера подлежащей взысканию неустойки, судебная коллегия указала, что исходя из содержания и смысла статей 330 и 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, размер неустойки может быть уменьшен судом только в том случае, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства и только в исключительных случаях по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Поскольку в ходе рассмотрения настоящего дела П. с ходатайством об уменьшении размера начисленных неустоек не обращался, размер неустоек не оспаривал, никаких доказательств явной несоразмерности подлежащих уплате неустоек последствиям нарушения обязательств не представлял, у суда первой инстанции не имелось оснований для применения статьи 333 ГК РФ.

(определение N 33-4932 от 29.05.2013 г.)

Поскольку предварительный договор не является сделкой с недвижимостью, содержит обязательства сторон по поводу заключения будущего договора, государственной регистрации предварительный договор не подлежит.

Удовлетворяя требования К. к П. о взыскании неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами, суд первой инстанции исходил из того, что денежная сумма была передана К. (покупателем) П. (продавцу) в качестве задатка по предварительному договору купли-продажи квартиры, который заключенным не является ввиду несоблюдения условия о государственной регистрации.

Отменяя решение суда, судебная коллегия указала следующее.

В силу пункта 2 статьи 429 ГК РФ предварительный договор заключается в форме, установленной для основного договора, а если форма основного договора не установлена, то в письменной форме. Несоблюдение правил о форме предварительного договора влечет его ничтожность.

С учетом требований статей 131, 164, 550, 551 Гражданского кодекса Российской Федерации о письменной форме сделок с недвижимостью, а также о государственной регистрации права собственности, предварительный и основной договоры купли-продажи недвижимости заключаются в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами.

Заключенный между сторонами предварительный договор составлен в письменной форме, содержит все необходимые условия, по которым стороны достигли соглашения, подписан обеими сторонами, т.е. требуемая законом письменная форма предварительного договора купли-продажи недвижимости сторонами по делу была соблюдена.

В силу статьи 551 Гражданского кодекса Российской Федерации государственной регистрации подлежит не сам договор купли-продажи, а переход права собственности на недвижимость по договору продажи недвижимости к покупателю. Положения статьи 558 Кодекса, согласно которой договор продажи жилого помещения подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации, в данном случае не могут применяться, поскольку в соответствии с пунктом 2 статьи 429 Кодекса к предварительному договору применяются только правила о форме основного договора. Предварительный договор не является сделкой с недвижимостью, содержит обязательства сторон по поводу заключения будущего договора, государственная регистрация предварительного договора законом не предусмотрена.

Установив, что за неисполнение условий предварительного договора по заключению в установленный срок основного договора купли-продажи ответственна сторона, давшая задаток, то есть покупатель К., судебная коллегия приняла новое решение об отказе К. в иске с учетом требований статьи 381 Гражданского кодекса Российской Федерации.

(определение N 33-5143 от 03.06.2013 г.)

Взыскание предусмотренного пунктом 6 статьи 13 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" штрафа производится с учетом официального толкования норм права, действующего на момент возникновения спора.

Удовлетворяя требования З. о взыскании с ООО "Г." суммы штрафа, предусмотренного пунктом 6 статьи 13 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей", суд первой инстанции исходил из того, что в добровольном порядке заявление истца о выплате ему страхового возмещения ответчиком выполнено не было. При этом судом было установлено, что сумма страхового возмещения была взыскана в пользу истца с ответчика решением суда от апреля 2011 года.

Отменяя решение, судебная коллегия посчитала ошибочным вывод суда о возможности применения в данном случае вышеуказанной нормы права и взыскания в пользу истца штрафа в размере 50% от ранее взысканной решением суда суммы.

На момент принятия решения суда от апреля 2011 года Президиумом Верховного Суда Российской Федерации были даны разъяснения о невозможности применения положений Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" к отношениям имущественного страхования, поскольку такие отношения не подпадают под предмет регулирования данного Закона. Указанная позиция отражена в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 1 квартал 2008 года, утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2008 г.

Предметом отношений, регулируемых законодательством о защите прав потребителей, являются определенные объекты гражданских прав (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации), надлежащее установление которых имеет значение в целях правильного определения норм права, подлежащих применению в каждом конкретном случае.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" даны разъяснения о практике применения к правоотношениям в сфере имущественного страхования положений Закона РФ "О защите прав потребителей", а также о правовой природе штрафа, предусмотренного положениями пункта 6 статьи 13 названного Закона, как об определенной законом неустойке, которую в соответствии со статьей 330 ГК РФ должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

При таких обстоятельствах у суда не имелось каких-либо оснований для взыскания штрафа, поскольку на момент возникновения спора и разрешения его судом 27.04.2011 г. подлежали применению положения, содержащиеся в источнике официального толкования закона - Постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2008 г. Разъяснения о применении судами норм материального и процессуального права в актах официального толкования должны учитываться при рассмотрении и разрешении конкретных дел, проверке законности судебных актов вышестоящими инстанциями на момент вынесения таких судебных актов.

(определение N 33-4099 от 29.04.2013 г.)

В отношении лиц, освобожденных условно-досрочно, до истечения оставшейся не отбытой части наказания административный надзор не устанавливается.

Решением районного суда по заявлению начальника районного отдела МВД в отношении С., совершившего преступление при особо опасном рецидиве и освобожденного в июле 2011 года условно-досрочно на 3 года 1 месяц 17 дней, установлен административный надзор сроком на 1 год с определенными ограничениями.

Отменяя решение суда и принимая решение об отказе в удовлетворении заявления, судебная коллегия указала, что системное толкование части 5 статьи 73 и части 2 статьи 79 Уголовного кодекса Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что административный надзор может быть установлен только в отношении лица, полностью отбывшего наказание, назначенное ему приговором суда. В отношении лиц, освобожденных условно-досрочно, до истечения оставшейся не отбытой части наказания административный надзор не устанавливается. На этот период ограничения прав и свобод лица, освобожденного из мест лишения свободы условно-досрочно, суд вправе возложить при вынесении соответствующего постановления.

(определение N 33-1342 от 06.02.2013 г.)

Применение норм процессуального права

Предъявление исковых требований к ненадлежащему ответчику влечет за собой отказ в иске.

Районным судом удовлетворены исковые требования Л. к Департаменту имущественных отношений администрации города о взыскании компенсации морального вреда; с привлеченного судом по собственной инициативе МУП "Л." взыскана в пользу истца оплата вынужденного прогула.

Отменяя решение суда, судебная коллегия указала, что в соответствии с принципами гражданского судопроизводства истец должен доказать, что ему принадлежит оспариваемое право, и именно указанный в исковом заявлении ответчик обязан исполнить возложенную на него законом или договором обязанность.

Л. предъявил иск к Департаменту, требований к иным лицам не заявлял и, как следует из протокола судебного заседания, настаивал на предъявленном иске, т.е. к лицу, указанному им в качестве ответчика.

Удовлетворение требования к лицу, которое истец не указывал ответчиком по делу и не высказал своего отношения к нему при рассмотрении и разрешении дела является нарушением норм процессуального права, которое привело к принятию неправильного решения.

Если при подготовке дела судья придет к выводу, что иск предъявлен к ненадлежащему ответчику, он с соблюдением правил статьи 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации может произвести замену ответчика. Такая замена производится по ходатайству или с согласия истца. Если истец не согласен на замену ненадлежащего ответчика другим лицом, дело подлежит рассмотрению по существу по предъявленному иску. По своей инициативе и без согласия истца привлекать к участию в деле соответчиков суд не вправе, за исключением случая невозможности рассмотрения дела без участия соответчика с учетом характера спорного правоотношения (часть 3 статьи 40 Кодекса). Мотивы, по которым суд признал невозможным рассмотреть данное дело без указанных лиц, должны быть приведены в определении, копия которого вместе с копией искового заявления направляется привлеченным к участию в деле лицам.

(определение N 33-5135 от 03.06.2013 г.)

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда