Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 27 октября 1999 г. N 1031-П99ПР Приговор в отношении осужденного за убийство подлежит отмене с передачей дела на новое рассмотрение в связи нарушением принципов судопроизводства - состязательности и равноправия сторон, поскольку суд не предоставил потерпевшим права выступления в судебных прениях

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 27 октября 1999 г. N 1031-П99ПР

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрел дело по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации К.В.В. на приговор Московского областного суда от 25 февраля 1999 года, по которому

К.В.А., родившийся 11 декабря 1954 года в г. Раменском Московской области, несудимый,

осужден к лишению свободы по ст. 213 ч. 3 УК РФ на 4 года, по ст. 105 ч. 2 п.п. "б", "и" УК РФ на 10 лет, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено 11 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима; срок наказания исчислен с 25 июня 1998 года; взыскано в пользу Б.Л.С. 25000 руб.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 30 июня 1999 года приговор в части осуждения К. по ст. 213 ч. 3 УК РФ отменила и дело производством прекратила за отсутствием состава преступления, а также переквалифицировала его действия со ст. 105 ч. 2 п.п. "б", "и" УК РФ на ст. 108 ч. 1 УК РФ, по которой назначила 2 года лишения свободы, и на основании п. 5 постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 18 июня 1999 года "Об объявлении амнистии" освободила его от наказания.

В протесте поставлен вопрос об отмене приговора и кассационного определения и передаче дела на новое судебное рассмотрение.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Н.В.В. и выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации К.С.Г., поддержавшего протест, Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил:

К. по приговору суда признан виновным в том, что вечером 24 июня 1998 года, будучи в нетрезвом состоянии, в кафе "Рустан" в г. Люберцах Московской области вступил в разговор с ранее незнакомыми Б. и Ч., а затем, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, из хулиганских побуждений достал табельное оружие - пистолет ПМ, дослал патрон в патронник, подошел к Ч., приставил пистолет к шее и заявил, что застрелит его. Пресекая хулиганские действия К., Б. предложил ему выйти на улицу. На улице К. из хулиганских побуждений умышленно, с целью причинения смерти два раза выстрелил в Б. и убил его.

В протесте указано, что кассационная инстанция, прекращая уголовное дело по эпизоду хулиганства и изменяя квалификацию по эпизоду убийства, основывалась только на позиции государственного обвинителя, который во время судебных прений отказался от поддержания обвинения по ст. 213 ч. 3 УК РФ и просил переквалифицировать действия К. по эпизоду убийства Б. на ст. 108 ч. 1 УК РФ, но не выяснила, имеются ли у потерпевших Ч. и Б. возражения по этому поводу. Суд первой инстанции, не предоставив потерпевшим право выступить в судебных прениях, нарушил закрепленные в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ принципы судопроизводства - состязательность и равноправие сторон. Государственный обвинитель в судебных прениях не дал того всестороннего анализа доказательств, о котором говорится в кассационном определении. Ошибки, допущенные судом первой инстанции, повлекли ошибочное решение кассационной инстанции.

Президиум считает, что приговор и кассационное определение подлежат отмене с передачей дела на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.

Отменяя приговор в части осуждения К. по ст. 213 ч. 3 УК РФ и изменяя его в части осуждения по ст. 105 ч. 2 п.п. "б", "и" УК РФ, кассационная инстанция мотивировала свое решение тем, что государственный обвинитель во время судебных прений отказался от поддержания обвинения по ч. 3 ст. 213 УК РФ, а также просил квалифицировать действия К. по эпизоду убийства Б. по ч. 1 ст. 108 УК РФ. При этом Судебная коллегия сослалась на постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 года, которым ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР признана не соответствующей Конституции РФ, как допускающая при отказе прокурора от поддержания обвинения осуществление судом не свойственной ему функции по обоснованию предъявленного органами расследования обвинения.

Такой вывод нельзя признать соответствующим требованиям закона.

Прекращая уголовное дело по эпизоду хулиганства и изменяя квалификацию по эпизоду убийства, основываясь только на позиции государственного обвинения, кассационная инстанция не выяснила, имеются ли у потерпевших Ч. и Б. возражения по этому поводу, чем нарушила такие основополагающие принципы судопроизводства, как состязательность судебного процесса и равенство сторон при судебном разбирательстве.

Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, судопроизводство, в том числе и уголовное, осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении N 7-П от 20 апреля 1999 года по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 УПК РСФСР указал, что состязательность в уголовном судопроизводстве во всяком случае предполагает, что возбуждение уголовного преследования, формирование обвинение и его поддержание перед судом обеспечивается указанными в законе органами и должностными лицами, а также потерпевшими (пункт 2, абзац 2 постановления).

Касаясь вопросов изменения обвинения в суде или отказа от него, Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил, что если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то это должно приводить к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступлении (пункт 3, абзац 2 постановления).

Приговор Московского областного суда в отношении К. также подлежит отмене из-за нарушения закрепленных в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ принципов судопроизводства - состязательности и равноправия сторон.

После окончания судебного следствия право на участие в судебных прениях предоставляется государственному обвинителю и защитнику подсудимого.

Однако суд не предоставил потерпевшим Ч. и Б. права выступления в судебных прениях, а также не выяснил, желают ли потерпевшие воспользоваться таким правом, тем самым они были лишены возможности сформулировать свои требования, изложить свою позицию по поводу сказанного государственным обвинителем и высказать возражения.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации N 1-П от 15 января 1999 года положения ч.ч. 1 и 2 ст. 295 УПК РСФСР, на основании которых потерпевший по уголовному делу не допускается к участию в судебных прениях, признаны не соответствующими Конституции РФ. Это обязывает суды допускать потерпевшего к участию в судебных прениях, исходя из непосредственного действия Конституции РФ.

Поэтому суд должен был не только предложить потерпевшим по окончании судебного следствия воспользоваться правом участия в судебных прениях, но и разъяснить им в начале судебного разбирательства в порядке ст. 274 УПК РСФСР, что они таким правом наделены.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в своем определении необоснованно сделала ссылку на то, что государственный обвинитель, выступая в судебных прениях, дал всесторонний анализ доказательств, исследованных в судебном заседании, и на этом основании отказался от поддержания обвинения по ч. 3 ст. 213 УК РФ и просил квалифицировать действия К. по эпизоду убийства по ч. 1 ст. 108 УК РФ.

Как усматривается из дела, государственный обвинитель в судебных прениях не дал того анализа доказательств, о котором говорится в определении кассационной инстанции. При оценке доказательств государственным обвинителем не приведены результаты судебно-медицинской экспертизы трупа потерпевшего (т. 1 л.д. 149-155), результаты следственных экспериментов с участием К. на предварительном следствии (т. 1 л.д. 53-61) и в судебном заседании (т. 2 л.д. 65-66), результаты дополнительной судебномедицинской экспертизы (т. 2 л.д. 50) и показания судмедэксперта в суде (т. 2 л.д. 66-67).

Ошибки, допущенные судом первой инстанции, повлекли ошибочное решение кассационной инстанции.

Исходя из изложенного и руководствуясь п. 2 ст. 378 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил:

приговор Московского областного суда от 25 февраля 1999 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 1999 года в отношении К.В.А. отменить и дело передать на новое судебное рассмотрение.