Решение Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 2004 г. по вопросу приемлемости жалобы N 12365/03 "Василий Красуля (Vasiliy Krasulya) против Российской Федерации"

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)
Решение от 9 декабря 2004 г. по вопросу приемлемости
жалобы N 12365/03
"Василий Красуля (Vasiliy Krasulya) против Российской Федерации"*

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 февраля 2007 г. Дело "Красуля (Krasulya) против Российской Федерации" (жалоба N 12365/03) (Первая Секция)

См. комментарий к настоящему Решению

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 9 декабря 2004 г. Палатой в составе:

Х. Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукайдеса,

Н. Ваич,

С. Ботучаровой,

А. Ковлера,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильмана, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание жалобу, поданную 4 апреля 2003 г.,

принимая во внимание доводы, представленные властями Российской Федерации, и возражения на них, представленные заявителем,

заседая за закрытыми дверями,

вынес следующее Решение:

Факты

Заявитель, Красуля Василий Александрович - гражданин России, 1952 года рождения, в настоящее время проживает в г. Ставрополе. Заявитель является главным редактором газеты "Новый гражданский мир". Власти Российской Федерации в Европейском Суде представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

А. Обстоятельства дела

1. Публикация в газете заявителя

4 января 2002 г. в газете "Новый гражданский мир" была опубликована статья "Черногоров подбирается к Ставрополю. Некоторые размышления городской думы". В указанной статье автором давалась оценка принятому большинством депутатов Ставропольской городской Думы решению относительно изменения порядка наделения полномочиями главы г. Ставрополя: глава города более не избирался жителями города, а назначался городской Думой. В указанной статье приводилось предположение о том, что такое решение было принято под давлением со стороны губернатора края А.Л. Черногорова:

"Об этом [депутатов] попросил лично губернатор, который с многочисленной свитой явился на заседание думы уговаривать собравшихся...

Вот с этого момента начинается торгово-посредническое клубление вокруг каждого депутата. Что ему будет обещать, какие золотые горы посулят черногоровские представители, мы можем только гадать...

Каждый депутат получит свою пайку и втихаря схрумкает свою долю".

В указанной статье автором давалась критичная оценка действий губернатора как политика и руководителя:

"Чудом избежав поражения на губернаторских выборах только потому, что краевые элиты не смогли договориться и выставить проходного кандидата, избежав по той же причине создания мощной оппозиции внутри краевой Думы, наш шумный и амбициозный, но абсолютно недееспособный губернатор вот-вот приберет к рукам и краевой центр".

2. Уголовное преследование заявителя

5 февраля 2002 г. прокуратурой Ставропольского края по заявлению А.Л. Черногорова было возбуждено уголовное дело в отношении В.А. Красули за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 129 Уголовного кодекса Российской Федерации (клевета).

6 марта 2002 г. следователь назначил лингвистическую экспертизу публикации. Экспертиза была проведена 18 марта 2002 г. г-ном Бусленко, доктором философских наук, кандидатом юридических наук, профессиональным журналистом с учеными степенями в области языкознания и права, который преподавал на кафедре языковедения и журналистики Ростовского государственного университета. Эксперт пришел к следующему заключению:

"Общий вывод: Представленный на экспертизу текст корреспонденции... в достаточно резкой, эмоциональной форме передает авторские мнение и суждения о роли губернатора Ставропольского края А.Л. Черногорова в предстоящих выборах мэра г. Ставрополя. В данном тексте слова и выражения оскорбительного характера в адрес губернатора, исключая спорное содержание определения "недееспособный", отсутствуют".

Эксперт признал, что некоторые предложения передают отрицательное отношение к управленческим способностям губернатора; при этом он утверждал, что публикация не содержит каких-либо обвинений в адрес губернатора о нарушении законодательства, в том числе избирательного, или каких-либо утверждений, причиняющих вред деловой репутации. Эксперт также особо отметил, со ссылкой на академическую статью, написанную прокурором города Краснодара, что идеи, мнения и оценочные суждения не подлежат опровержению через суд в связи с их несоответствием действительности и что пострадавшее лицо должно вместо этого пользоваться своим правом на ответ посредством того же средства массовой информации.

В неустановленный день заявителю было предъявлено обвинение в уголовно наказуемой клевете, содержащей обвинение в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 Уголовного кодекса Российской Федерации), а также в публичном оскорблении представителя власти в связи с исполнением им его обязанностей (ст. 319 Уголовного кодекса Российской Федерации). Дело было передано в суд.

3. Уголовное осуждение** заявителя

В суде заявитель не признал себя виновным. Он утверждал, что соответствующая публикация не содержала каких-либо утверждений о фактах, которые могли бы быть признаны не соответствующими действительности.

А.Л. Черногоров полагал, что содержащиеся в публикации утверждения о том, что он через взятки получал решения в законодательном органе города, что чудом победил на выборах в 2000 году, а также упоминание о нем как об "абсолютно недееспособном" носили клеветнический характер и порочили его честь, достоинство и деловую репутацию.

Суд заслушал трех депутатов Ставропольской городской Думы, которые страстно** отрицали тот факт, что им предлагались какие-либо вещи или преимущества со стороны губернатора в обмен на их согласие на назначение главы города. Советники губернатора давали показания такой же направленности**.

12 сентября 2002 г. Октябрьский районный суд г. Ставрополя постановил решение по делу заявителя. В своем решении суд отверг выводы лингвистической экспертизы от 18 марта 2002 г. на том основании, что заключение представляло собой "субъективную оценку" публикации г-ном Бусленко, а также в связи с тем, что не имелось доказательств того, что Ростовский государственный университет или г-н Бусленко имели лицензию на проведение лингвистических экспертиз. Октябрьский районный суд г. Ставрополя дал собственную оценку содержания статьи:

"Суд считает, что в статье содержатся не суждения и предположения, как это утверждается защитой, а именно факты... поскольку в статье указано, когда, где, при каких обстоятельствах и с каким результатом голосования был решен вопрос о внесении изменений в Устав города Ставрополя. Употребление автором статьи будущего времени и неопределенной формы, используемых в статье фраз, является авторским приемом и не может свидетельствовать о том, что речь идет о еще не наступивших событиях...".

Октябрьский районный суд г. Ставрополя признал заявителя виновным в распространении заведомо ложной информации, причиняющей вред чести и достоинству губернатора Ставропольского края и подрывающей его профессиональную репутацию, которая была распространена посредством средств массовой информации и содержала обвинения в совершении серьезного преступления (взяточничество) в адрес губернатора. При этом заявитель был оправдан по обвинению в публичном оскорблении представителя власти, поскольку, по мнению суда, публикация не содержала циничных либо оскорбительных выражений в отношении губернатора.

Заявитель был приговорен к одному году лишения свободы условно, с установлением шестимесячного испытательного срока.

Заявитель и его адвокат обжаловали приговор Октябрьского районного суда г. Ставрополя от 12 сентября 2002 г. в судебную коллегию по уголовным делам Ставропольского краевого суда. В своей кассационной жалобе они ссылались, в частности, на ст. 10 Конвенции, а также указывали на особую роль свободы журналиста в демократическом обществе и более широкие пределы критики в отношении публичных деятелей, к которым безусловно относился губернатор Ставропольского края. Адвокат заявителя также жаловался на отказ суда первой инстанции согласиться с заключением лингвистической экспертизы под предлогом отсутствия необходимой лицензии у эксперта, в то время как внутригосударственное право не содержит такого требования.

31 октября 2002 г. судебная коллегия по уголовным делам Ставропольского краевого суда оставила без изменения приговор Октябрьского районного суда г. Ставрополя от 12 сентября 2002 г. Судебная коллегия не обращалась к вопросу применимости ст. 10 Конвенции или отказу суда первой инстанции приобщить заключение лингвистической экспертизы к доказательствам по делу.

В. Применимое национальное законодательство

Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу мысли и слова, равно как и свободу массовой информации.

Часть 1 ст. 129 Уголовного кодекса Российской Федерации определяет клевету как распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Часть 2 ст. 129 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, наказывается штрафом и/или исправительными работами на срок до двух лет. Часть 3 ст. 129 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, наказывается лишением свободы на срок до трех лет.

Суть жалобы

1. Заявитель жаловался на нарушение его права на распространение информации в нарушение положений ст. 10 Конвенции.

2.  Заявитель, ссылаясь на п. 1 ст. 6 Конвенции, жаловался на нарушение принципа состязательности в связи с тем, что суд первой инстанции отверг заключение лингвистической экспертизы, а суд кассационной инстанции не исправил это предполагаемое нарушение и не исследовал этот вопрос.

Право

Заявитель жаловался на нарушение его права на свободу выражения в нарушение положений ст. 10 Конвенции, а также со ссылкой на п. 1 ст. 6 Конвенции на предположительно произвольный отказ суда первой инстанции приобщить к доказательствам по делу заключение лингвистической экспертизы. Упомянутые положения Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласят:

Статья 6

"1. Каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения, имеет право на справедливое разбирательство дела судом".

Статья 10

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был осужден за умышленное распространение не соответствующей действительности информации, причиняющей вред чести, достоинству и репутации другого лица, поскольку он был главным редактором и соучредителем газеты, в которой была напечатана упомянутая статья. Заявитель не выполнил своей обязанности в соответствии со ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", согласно которой он должен был проверить соответствие действительности распространяемой информации или должен был получить согласие лица, интересы которого затрагивала эта статья. Что касается приобщения заключения лингвистической экспертизы к доказательствам, то власти Российской Федерации утверждали, что оно касалось только обвинения в оскорблении, по которому заявитель был оправдан.

Заявитель утверждал, что уголовное разбирательство как мера возмездия (кара) в связи с его публикацией было несоразмерным преследуемой цели защиты чести и репутации, и, в любом случае, оно не было "необходимым в демократическом обществе". Целью его статьи был профессиональный политик, а пределы приемлемой критики в отношении являются более широкими, по сравнению с тем, когда речь идет о частном лице. Он воспользовался журналистской свободой, которая включает в себя возможное обращение к некоторому преувеличению или даже провокации. Что касается заключения лингвистической экспертизы, то заявитель оспаривал утверждения властей Российской Федерации как не соответствующие фактическим обстоятельствам и опровергаемые содержанием заключения самой экспертизы. Он особо отмечал, что основным выводом экспертизы было то, что упомянутая статья содержала мнения и оценочные суждения о роли губернатора А. Л. Черногорова в преддверии выборов мэра. В случае, если бы внутригосударственные суды согласились с заключением экспертизы, он был бы оправдан по заявлению в клевете, поскольку статья не содержала фактических данных, в то время как истинность оценочных суждений не может быть предметом доказывания.

В свете заявлений, сделанных сторонами, Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает сложные вопросы фактов и права в соответствии с Конвенцией и подлежит рассмотрению по существу. Таким образом, Европейский Суд полагает, что жалоба не может быть признана явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции. Никаких других оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

На этих основаниях Суд единогласно: объявил жалобу заявителя приемлемой, не предрешая дело по существу.

Секретарь Секции Суда

Серен Нильсен

Председатель Палаты

Христос Розакис

______________________________

 * Перевод с английского М. Виноградова.

 ** Так в тексте. - Примеч. перев.