Практика Европейского Суда по правам человека: принцип правовой определенности или quod licet jovi, non licet bovi? - Специально для системы ГАРАНТ, 2007 г.

Практика Европейского Суда по правам человека:
принцип правовой определенности или quod licet jovi, non licet bovi?

23 марта 2006 г. Европейский Суд по правам человека вынес решение по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации"*(1). Казалось бы, это очередное решение по вопросу приемлемости, которым Европейский Суд признал приемлемой жалобу 29 заявителей на длительное неисполнение решений российских судов, вынесенных в их пользу. Между тем, Европейский Суд уже однажды в 2003 г. исключил данное дело из списка рассматриваемых им дел, а теперь изменил свою позицию и восстановил его в производстве.

Так что же произошло по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации"?

Предыстория решения Европейского Суда от 23 марта 2006 г. такова. 21 марта 2002 г. Европейский Суд коммуницировал жалобы заявителей по делу властям Российской Федерации. В письме от 22 октября 2002 г. власти Российской Федерации прямо признали, что имело место нарушение Конвенции в отношении дел заявителей, и проинформировали Европейский Суд о том, что они выплатили суммы за просрочку и компенсацию за неисполнение судебных постановлений и готовились выплатить дополнительную компенсацию в возмещение морального вреда.

4 января 2003 г. власти Российской Федерации направили в Европейский Суд заявления в отношении каждого лица, подавшего жалобу по этому делу, согласно которым власти выразили готовность выплатить суммы в размере от 1500 до 3000 евро в зависимости от периода времени, в течение которого соответствующее судебное решение по делу конкретного заявителя не исполнялось. Такая сумма должна была покрывать материальный ущерб и моральный вред, а также судебные расходы и издержки и должна была быть выплачена без учета любых возможных налогов в течение трех месяцев с момента извещения о вынесении Европейским Судом решения в соответствии с подпунктами "а" и "с" пункта 1 статьи 37 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данная выплата должна была представлять собой окончательное разрешение дела.

Лишь один заявитель выразил готовность пойти на такое мировое соглашение с властями Российской Федерации, отозвал свою жалобу и получил три тысячи евро (в российских рублях) в качестве компенсации. Остальные заявители отклонили инициативу властей Российской Федерации и отказались отозвать свои жалобы в обмен на выплату им указанной компенсации. Они не отрицали получение причитающихся им неуплаченных сумм по судебным решениям, но утверждали, что суммы, установленные судами Российской Федерации и службами социальной защиты населения, а также базис, примененный при индексации сумм, были неудовлетворительными (заниженными).

4 сентября 2003 г. Европейский Суд решил исключить жалобы из списка рассматриваемых им дел в связи с утратой заявителями статуса жертвы, поскольку интерес заявителей к продолжению рассмотрения дела состоял лишь в желании получить компенсации в большем размере.

В период со 2 октября по 6 ноября 2003 г. ряд заявителей обратились в Европейский Суд с просьбами восстановить их жалобы в списке рассматриваемых Европейским Судом дел в соответствии с положениями пункта 2 статьи 37 Конвенции. Свои просьбы заявители обосновывали тем, что, по их мнению, соответствующие органы власти Российской Федерации не проводили индексации присужденных заявителям денежных сумм в предложенном заявителями размере. Кроме того, они указывали на отказ властей Российской Федерации выплатить денежные суммы, которые полагались бы заявителям в случае отзыва жалоб из Европейского Суда.

По данному вопросу по предложению Секретаря Первой секции Европейского Суда Эрика Фриберга (ныне Секретаря-Канцлера Европейского Суда) в г. Страсбурге с властями Российской Федерации были проведены консультации с участием одного из судей Европейского Суда и Секретаря Первой секции Европейского Суда Э. Фриберга со стороны Европейского Суда по вопросам, поднятым в обращении заявителей. В частности, непосредственно рассматривался вопрос о том, несут ли власти Российской Федерации обязанность на основании решения Европейского Суда от 4 сентября 2003 г. по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" по выплате сумм заявителям.

В ходе консультаций Европейский Суд был официально проинформирован о том, что отзыв жалоб заявителями являлся условием выплаты им компенсации причиненного вреда в соответствии со сделанными властями Российской Федерации заявлениями. Поскольку заявители отказались отозвать свои жалобы из Европейского Суда, власти Российской Федерации не усматривают оснований для произведения выплат в их пользу.

С учетом указанных консультаций 20 ноября 2003 г. Палата Первой секции Европейского Суда, рассматривавшая дело по жалобе "Алексенцева и другие против Российской Федерации", отказала заявителям в восстановлении их жалоб в списке рассматриваемых Европейским Судом дел. О данном решении заявители были проинформированы 24 ноября 2003 г.

Поскольку заявители не были удовлетворены результатом рассмотрения их обращений о восстановлении их жалоб в списке рассматриваемых Европейским Судом дел, в период с 11 марта по 1 апреля 2004 г. некоторые заявители повторно обратились в Европейский Суд с просьбой восстановить их жалобы в списке рассматриваемых им дел. При этом заявители ссылались на те же основания, что и в обращениях, направленных в октябре-ноябре 2003 г.

30 апреля 2004 г. Европейский Суд уведомил указанных заявителей об отказе в восстановлении их жалоб в списке рассматриваемых Европейским Судом дел. При этом отмечалось, что, по сути, утверждения заявителей касались их требований о порядке проведения индексации сумм полагающихся им выплат, в связи с чем было разъяснено, что в случае несогласия заявителей с размером выплачиваемых им сумм они могут обратиться с заявлениями об индексации в суды Российской Федерации.

Тем не менее, в период с 18 июня по 8 сентября 2005 г. семеро граждан из числа заявителей по настоящему делу вновь (в третий раз) обратились в Европейский Суд с просьбой восстановить их жалобы в списке рассматриваемых дел по тем же основаниям, по которым ранее их обращения дважды были отклонены, и установить нарушение их прав со стороны властей Российской Федерации. По неизвестным причинам Европейский Суд (а точнее, юристы его Секретариата) неожиданно изменил свою позицию и решил рассмотреть вопрос о восстановлении жалоб по делу.

12 декабря 2005 г. властями Российской Федерации были направлены возражения против восстановления дела "Алексенцева и другие против Российской Федерации". В качестве обоснования возражений приводились те же доводы, что и в ходе консультаций, состоявшихся в Европейском Суде в ноябре 2003 г. Кроме того, власти Российской Федерации отмечали, что указанными заявителями в своих обращениях выдвигались требования, которые не являлись предметом рассмотрения их жалоб в Европейском Суде, равно как и в судах Российской Федерации, в частности о проведении индексации сумм полагающихся им выплат.

23 марта 2006 г. Европейский Суд своим решением изменил свою позицию, ранее трижды им высказанную, и восстановил жалобы заявителей в списке рассматриваемых им дел.

В связи с этим возникает ряд вопросов относительно того, а придерживался ли сам Европейский Суд при этом толкования положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и принципов, закрепленного им же в своей прецедентной практике.

1. Вопрос о правомерности восстановления Европейским Судом жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" в списке рассматриваемых им дел.

Прежде всего, представляется, что Европейский Суд не имел никаких оснований для восстановления жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" в списке рассматриваемых им дел.

В своем решении по вопросу приемлемости от 23 марта 2006 г.*(2) Европейский Суд в качестве оснований для восстановления жалоб привел следующие доводы: "При вынесении решения от 4 сентября 2003 г. об исключении настоящих жалоб Европейский Суд отметил готовность властей Российской Федерации выплатить определенные денежные суммы заявителям в качестве компенсации морального вреда, причиненного посредством длительного неисполнения судебных решений, вынесенных в их пользу. Однако власти Российской Федерации поставили выполнение своих обязательств в зависимость от отзыва заявителями своих жалоб и заключения мировых соглашений. Поскольку заявители не согласились заключить с властями мировые соглашения или отозвать свои жалобы, власти Российской Федерации отказались выплатить им компенсацию морального вреда, указанную в декларациях". Европейский Суд сделал следующий вывод: "Принимая во внимание тот факт, что заявители не получили компенсации морального вреда за нарушение, которое, как признали власти Российской Федерации, имело место, Европейский Суд счел, что в настоящем деле имеются исключительные обстоятельства, указанные в пункте 2 статьи 37 Конвенции и пункте 5 правила 43 Регламента Европейского Суда".

В связи с этим необходимо отметить следующее:

- приведенные Европейским Судом доводы в обоснование восстановления жалоб не являются новыми;

- они никогда не отрицались властями Российской Федерации и были поддержаны Европейским Судом при вынесении решения по делу от 4 сентября 2003 г. об исключении жалоб из списка рассматриваемых дел, равно как и об отказе Европейского Суда восстановить жалобы в списке рассматриваемых дел 20 ноября 2003 г. и 30 апреля 2004 г.

При этом следует обратить внимание на то, что в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который среди прочего требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено (см. постановление Европейского Суда по делу "Брумареску против Румынии"*(3) от 28 октября 1999 г., Reports 1999-VII, §61). Правовая определенность предполагает уважение принципа res judicata, то есть принципа недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела и самим Европейским Судом в своей практике, а не только властями государств-ответчиков. Этот принцип закрепляет, что ни одна из сторон не может требовать пересмотра окончательного и вступившего в законную силу судебного акта только в целях проведения повторного слушания и получения нового решения. Полномочие по пересмотру дела должно осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не пересмотра по существу. Пересмотр не должен представлять собой скрытую форму обжалования (см. постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации"*(4) от 24 июля 2003 г., жалоба N 52854/99).

Что касается применения указанных принципов в настоящем деле, необходимо отметить, что своим решением по вопросу приемлемости от 24 марта 2006 г. Европейский Суд, по сути, отменил вынесенные ранее решения об исключении жалоб из списка рассматриваемых им дел от 4 сентября 2003 г. и об отказе в восстановлении жалоб от 20 ноября 2003 г. и 30 апреля 2004 г. При этом доводы заявителей в обоснование необходимости восстановления жалоб, положенные в основу решения от 23 марта 2006 г., были те же (и не содержали новых, якобы "исключительных", обстоятельств), что и представленные при рассмотрении обращений о восстановлении жалоб 20 ноября 2003 г. и 30 апреля 2004 г. Кроме того, Европейский Суд вынес решение о восстановлении указанных жалоб спустя два года, шесть месяцев и двадцать дней после вынесения им же решения об исключении этих жалоб и двух обоснованных отказов заявителям в восстановлении их жалоб в списке рассматриваемых дел.

Таким образом, Палата Первой секции Европейского Суда нарушила установленные самим Европейским Судом принципы, в частности принцип res judicata (принцип правовой определенности), и тем самым положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Вопрос о правомерности восстановления Европейским Судом жалоб всех 29 заявителей по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" в списке рассматриваемых им дел.

Дополнительно следует обратить внимание на то, что Европейский Суд в любом случае не имел оснований восстанавливать жалобы всех заявителей по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, в период с 18 июня по 8 сентября 2005 г. только семь заявителей направляли в Европейский Суд обращения о восстановлении их жалоб в списке рассматриваемых им дел. Таким образом, Европейский Суд спустя два года, шесть месяцев и двадцать дней после вынесения им же решения об исключении этих жалоб вынес решение о восстановлении жалоб остальных заявителей фактически по собственной инициативе.

В связи с этим хотелось бы отметить следующее. В упоминавшемся выше постановлении по делу "Брумареску против Румынии" Европейский Суд установил нарушение права заявителя на справедливое разбирательство по делу ввиду того, что Верховный суд Румынии посредством отмены решения нижестоящего суда по представлению Генерального прокурора Румынии свел на нет всю процедуру судебного разбирательства, окончившегося принятием окончательного решения. При этом в своем постановлении по делу ""Совтрансавто Холдинг" против Украины" Европейский Суд указал, что возможность отмены в любое время любого окончательного решения (что имело место в настоящем деле в соответствии с положениями Конвенции и прецедентной практикой Европейского Суда, поскольку решение Европейского Суда от 4 сентября 2003 г. обжалованию не подлежало и вступило в силу в момент его оглашения), особенно без волеизъявления сторон об этом, как таковая несовместима с принципом обеспечения судебной деятельности, который является одним из основополагающих элементов верховенства права по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. постановление Европейского Суда по делу ""Совтрансавто Холдинг" против Украины"*(5) от 25 июля 2002 г., жалоба N 48553/99, §75-77).

Таким образом, жалобы остальных 22 заявителей восстановлены Европейским Судом произвольно, то есть без каких-либо оснований.

3. Вопрос о целесообразности восстановления Европейским Судом жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" в списке рассматриваемых им дел.

Кроме того, восстановление Европейским Судом жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" в списке рассматриваемых им дел не являлось целесообразным по смыслу пункта 2 статьи 37 Конвенции и не служило целям надлежащего отправления правосудия и уважения прав человека и свобод, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней, по следующим причинам.

Как неоднократно отмечал Европейский Суд в своей прецедентной практике (конкретные ссылки см. ниже), в случае установления нарушений положений Конвенции и Протоколов к ней его первостепенной задачей является помимо установления самого факта нарушения указание властям государства-ответчика на необходимость принятия мер по прекращению установленного нарушения и при необходимости выплаты денежной компенсации причиненного ущерба*(6); при этом Европейский Суд не призван удовлетворять требования заявителей о компенсации ущерба в явно неразумных и необоснованных размерах.

Как справедливо отмечено в решениях Европейского Суда по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" от 4 сентября 2003 г. и 23 марта 2006 г., "власти Российской Федерации не оспаривали факты дела, признали нарушение, надлежаще устранили нарушение и выразили готовность выплатить специально указанные дополнительные суммы в возмещение ущерба и издержек (от 1500 до 3000 евро каждому заявителю)". При этом суммы, предложенные заявителям властями Российской Федерации, самим Европейским Судом были признаны разумными, о чем заявители были уведомлены Секретариатом Европейского Суда на стадии рассмотрения вопроса о заключении мировых соглашений с ними (копии соответствующих писем Секретариата Европейского Суда направлялись заявителям и имеются в материалах дела). На этом основании Европейский Суд 4 сентября 2003 г. пришел к выводу, что "принимая во внимание эти соображения, Европейский Суд удовлетворен, что соблюдение прав человека, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней, не требует продолжения рассмотрения жалоб".

В связи с этим какая-либо необходимость продолжения рассмотрения жалоб заявителей по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" отсутствует по указанным выше основаниям. При этом, как следует из предложений по условиям мирового соглашения, представленных заявителем Косыгиным В.Ф., заявители в целом удовлетворены признанием властями Российской Федерации допущенного нарушения их прав, но желают присуждения им компенсации в большем размере, нежели предложенном властями Российской Федерации и одобренном Европейским Судом. Так, Косыгин В.Ф. потребовал выплатить ему компенсацию в размере 179 701 рубля 42 копеек и 10 000 евро, в то время как Европейский Суд счел разумной выплату заявителю суммы общей компенсации в размере 1500 евро. Следовательно, можно предположить, что целью заявителей является получение большей денежной компенсации в результате рассмотрения дела Европейским Судом по сравнению с теми денежными суммами, которые рекомендованы самим Европейским Судом и которые бы они получили в случае достижения мирового соглашения с властями Российской Федерации.

Соответственно, при восстановлении жалоб в списке рассматриваемых дел Европейский Суд возложил на себя дополнительное бремя по рассмотрению дела, единственным вопросом которого является желание заявителей получить как можно большие денежные суммы.

Это обстоятельство свидетельствует о том, что с учетом постоянно нарастающего потока жалоб, поступающих в Европейский Суд, и соответствующих заявок Европейского Суда об увеличении своего бюджета в связи с необходимостью приема на работу дополнительных сотрудников его Секретариата такая дополнительная нагрузка не представляется необходимой и обоснованной.

При этом вынесение 4 сентября 2003 г. решения Европейским Судом о снятии жалоб по делу "Алексенцева и 28 других против Российской Федерации" способствовало увеличению количества заключенных мировых соглашений с заявителями и, таким образом, снизило нагрузку Европейского Суда.

В связи с этим в данной ситуации интересно обратиться к выводам, сделанным в докладе лорда Вульфа "Обзор методов работы Европейского Суда по правам человека" (декабрь 2005 г.):

"...Все возрастающая нагрузка не только угрожает долгому существованию Европейского Суда, но и препятствует установлению справедливости в отношении тех, кто действительно в ней нуждается и кто обратился в Европейский Суд за защитой их прав человека.

Не может будущее Европейского Суда быть обеспечено и постоянным раздуванием персонала и увеличением бюджета. В настоящее время в Секретариате работает 521 человек, что в два раза больше, чем шесть лет назад, и, несомненно, дальнейшее увеличение числа сотрудников и имеющихся средств имеет существенное значение. Внутренняя и внешняя аудиторские проверки установили, что Европейскому Суду необходимо дополнительно 1280 человек персонала: 660 для обработки поступающих дел и 620 - для производства по неразрешенным делам*(7). Но Секретариат не может бесконечно увеличивать свой штат и бюджет, так как установлены ограничения на количество человек, которое Европейский Суд может нанять, а также потому, что резкое увеличение штата может подорвать качество и последовательность судебной практики Европейского Суда*(8). Как отметил внутренний аудит:

"Невозможно бесконечно увеличивать кадровые и финансовые ресурсы Европейского Суда ввиду отсутствия места и бюджетных ограничений... ныне существующая система (один суд для 800 миллионов европейцев) достигла своих границ и должна дальше эволюционировать, и, по возможности, фундаментально"*(9).

/.../

Комитет министров Совета Европы многие годы призывал государства-члены чаще использовать альтернативные методы разрешения споров, такие как посредничество и примирение, в целях разрешения споров, связанных с нарушениями прав человека*(10). В 2001 году Комитет министров снова заострил внимание на значении альтернативных методов разрешения споров на национальном уровне и признал преимущества альтернативных методов разрешения споров как вне судебной системы, так и до или во время судопроизводства*(11).

Комитет министров признал, что судебные процедуры не всегда являются наиболее подходящим средством решения споров и что альтернативные методы разрешения споров в некоторых случаях более эффективны. Альтернативные методы разрешения споров характеризуются более гибкими и простыми процедурами, более быстрым и дешевым решением, мировым соглашением, решением спора экспертами, решением споров на основании справедливых принципов (не только в соответствии со строгими правилами), большим объемом полномочий.

Поэтому Комитет министров рекомендовал государствам-членам чаще использовать альтернативные методы разрешения споров для урегулирования споров между административными органами и частными лицами.

/.../

Европейский Суд мог бы также рассмотреть вопрос о том, желательно ли или следует ли прекращать производство по жалобе на основании подпункта "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции (прекращение производства по делу) в случае если заявитель необоснованно отказался от признанного Европейским Судом удовлетворительным предложения о заключении мирового соглашения. На наш взгляд, с учетом положений статьи 37 Конвенции это было бы адекватным использованием Европейским Судом своих полномочий по прекращению производства по делу. Это придало бы большее значение переговорам по заключению мирового соглашения и обеспечило бы только обоснованное отклонение мировых соглашений".

О необоснованном восстановлении жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" с практической точки зрения функционирования самого Европейского Суда свидетельствует и подход "Группы мудрецов", созданной Комитетом министров Совета Европы в целях выработки предложений по реформированию механизма защиты прав человека, предусмотренного Конвенцией. В частности, "Группой мудрецов" рассматривается вопрос о передаче компетенции по вопросу "справедливой компенсации", которую в настоящее время присуждает сам Европейский Суд, национальным судебным органам. Данная мера призвана существенным образом разгрузить Европейский Суд, поскольку Европейскому Суду таким образом не придется заниматься не только весьма сложным вопросом определения размеров компенсации, но и уменьшит число претензий к нему в связи с трудно сопоставимыми компенсациями, присуждаемыми в аналогичных по фабуле делах против одной страны или разных стран, но при этом весьма разнящихся по сумме.

Таким образом, подход Европейского Суда, выраженный в его решении от 4 сентября 2003 г. по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" и направленный на стимулирование заключения мировых соглашений заявителей с властями, по непонятным причинам изменился, и в настоящее время он ведет лишь к необоснованному увеличению объема работы по жалобам в Европейском Суде.

Как мы видим, применительно к настоящему делу, Европейский Суд взялся за выполнение задачи, которая ведет исключительно к излишнему увеличению нагрузки на Европейский Суд и при этом не имеет ничего общего с "интересами надлежащего отправления правосудия". Кроме того, как мы видим, при восстановлении жалоб по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" Палата Первой Секции Европейского Суда нарушила принципы, установленные в прецедентной практике самого Европейского Суда и вытекающие из положений Конвенции.

Казалось бы, недоразумение. Что же тогда говорить, когда Европейский Суд впрямую нарушает положения Конвенции? А такие случаи также имели место, и их несложно найти, потратив немного времени в поиске интернет-базы по прецедентной практике Европейского Суда.

Статья 28 Конвенции устанавливает, что Комитет Европейского Суда единогласным решением может объявить неприемлемой индивидуальную жалобу или исключить ее из списка подлежащих рассмотрению дел, если такое решение может быть принято без дополнительного изучения жалобы. Такое решение является окончательным и не может быть обжаловано. При этом заявителям направляется уведомление о вынесении Комитетом такого решения и о том, что переписка по делу с заявителями больше вестись не будет, а материалы дела будут уничтожены в течение года с момента вынесения решения Комитета.

Летом 2005 г. Европейский Суд огласил свое постановление по делу "Шторк против Германии" (жалоба N 61603/00). Что особенно интересно в этом деле, так это указание в постановлении на то, что данная жалоба уже однажды была объявлена неприемлемой Комитетом Европейского Суда в соответствии со статьей 28 Конвенции и ни при каких обстоятельствах не могла далее рассматриваться. Как следует из материалов дела, 15 октября 2002 г. Комитет Европейского Суда вынес свое решение, согласно которому он объявил жалобу "Шторк против Германии" неприемлемой.

Получив уведомление из Европейского Суда о таком решении, г-жа Шторк направляет ряд обращений юристу, ведущему дело в Европейском Суде, судье Европейского Суда, избранному от Германии, Георгу Рессу, Председателю Европейского Суда Люциусу Вильдхаберу и Генеральному секретарю Совета Европы Вальтеру Швиммеру на немецком (родном для них всех) языке с просьбой пересмотреть решение, которое не подлежит пересмотру в силу самой Конвенции. И - о чудо! - решение пересматривают, рассмотрение жалобы продолжается, и в июне 2005 г. г-жа Шторк выигрывает дело по своей жалобе, а Европейский Суд присуждает ей немалую компенсацию в размере 70 000 евро.

Можно было бы предположить, что такое, мягко говоря, "гибкое" толкование положений Конвенции со стороны Европейского Суда является исключительным событием. Чтобы развеять это добросовестное заблуждение, предлагаем обратиться к тексту решения Европейского Суда по делу "Аппьетто против Франции" от 26 февраля 2002 г. (жалоба N 56927/00). Как отмечено в данном решении, жалоба г-на Аппьетто 4 сентября 2001 г. также была объявлена неприемлемой Комитетом Европейского Суда в соответствии со статьей 28 Конвенции в связи с несоблюдением им шестимесячного срока для подачи жалобы. Тем не менее заявитель направил в Европейский Суд целый ряд обращений с просьбой восстановить его жалобу, поскольку, как он утверждал, им были соблюдены требования о шестимесячном сроке, поскольку жалоба была своевременно подана им в Европейский Суд неформально (sic!). Что такое "неформально", ни Конвенция, ни Европейский Суд не поясняют.

В своей работе национальные судебные органы черпают практику Европейского Суда, проецируя ее на рассматриваемые ими дела. Так что же им теперь понимать под принципом "правовой определенности" с учетом описанной позиции Европейского Суда?

Референт Государственно-правового управления Президента РФ

Ю.Ю. Берестнев

Консультант Государственно-правового управления Президента РФ

М.В. Виноградов

------------------------------

*(1) Жалобы N 75025/01, 75026/01, 75027/01, 75028/01, 75029/01, 75030/01, 75031/01, 75032/01, 75033/01, 75034/01, 75035/01, 75036/01, 75037/01, 75038/01, 75136/01, 76386/01, 76542/01, 76736/01, 77049/01, 77051/01, 77052/01, 77053/01, 3999/02, 5314/02, 5384/02, 5388/02, 5419/02, 8190/02 и 8192/02.

*(2) См. Решение Европейского Суда по делу "Алексенцева и другие против Российской Федерации" (Aleksentseva and Others v. Russia) от 23 марта 2006 г., жалобы N 75025/01, 75026/01, 75027/01, 75028/01, 75029/01, 75030/01, 75031/01, 75032/01, 75033/01, 75034/01, 75035/01, 75036/01, 75037/01, 75038/01, 75136/01, 76386/01, 76542/01, 76736/01, 77049/01, 77051/01, 77052/01, 77053/01, 3999/02, 5314/02, 5384/02, 5388/02, 5419/02, 8190/02 и 8192/02.

*(3) См. Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления 1999-2001 гг. и комментарии. М.: Юридическая литература, 2002.

*(4) См. Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация. Все постановления и решения, вынесенные до 1 марта 2004 г. М.: "Норма", 2005.

(5) См. Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация. Все постановления и решения, вынесенные до 1 марта 2004 г. М.: "Норма", 2005.

*(6) См. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy) от 13 июля 2000 г., Жалобы NN 39221/98 и 41963/98 § 250.

*(7) Internal Auditor's Cover Note, 18 April 2005.

*(8) Nicolas Bratza, 'The Changing Landscape of the European Court of Human Rights', p 16.

*(9) Audit Report on the Court's workload and the necessary budgetary resource, 2004-2007, p 5.

*(10) См., например, Рекомендацию R(81)7 Комитета министров Совета Европы и Рекомендацию R(86)12 Комитета министров Совета Европы. См. Совет Европы и Россия. Сборник документов. М.: Юридическая литература, 2005.

*(11) Рекомендация Rec(2001)9 Комитета министров Совета Европы, принятая 5 сентября 2001 г. Приложение к этой рекомендации содержит ряд важных принципов.