Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 октября 2006 г. Дело "Эстамиров (Estamirov) и другие против Российской Федерации" (жалоба N 60272/00) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Эстамиров (Estamirov) и другие против Российской Федерации"
(Жалоба N 60272/00)

Постановление Суда

Страсбург, 12 октября 2006 г.

Европейский Cуд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С. Е. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 21 сентября 2006 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 60272/00, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд 4 августа 2000 г. В соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) семью гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители).

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена бесплатная правовая помощь, представляла Гарет Пирс - адвокат, практикующая в Соединенном Королевстве. Ей оказывали содействие юристы неправительственной правовой организации "Правовая инициатива по России" (Stitching Russian Justice Initiative), зарегистрированной в Нидерландах и имеющей представительства в Российской Федерации. Власти государства-ответчика были представлены в Европейском Суде Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявители утверждали, что в начале февраля 2000 г. пятеро их родственников были убиты военнослужащими в г. Грозном Чеченской Республики. Они жаловались, ссылаясь на статьи 2 и 13 Конвенции.

4. Жалоба была направлена в Первую Секцию Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Европейского Суда). В рамках указанной Секции в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента Суда была образована Палата для рассмотрения дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции).

5. 1 ноября 2004 г. произошли изменения в составах секций Европейского Суда (пункт 1 правила 25 Регламента Европейского Суда), однако данное дело осталось на рассмотрении Палаты, образованной в рамках бывшей Первой Секции.

6. Решением от 19 мая 2005 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой.

7. Заявители и власти Российской Федерации представили дополнительные замечания по делу (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

8. Заявители являются родственниками:

1. Руслан Хасмагомедович Эстамиров, 1965 года рождения;

2. Лейла (также произносится как Лайла) Хасмагомедовна Яндарова (в девичестве - Эстамирова), 1961 года рождения, сестра первого заявителя;

3. Совдат Хасмагомедовна Дакаева (в девичестве - Эстамирова), 1970 года рождения, сестра первого заявителя;

4. Яха Эстамирова, 1934 года рождения, их мать;

5. Хусейн Хожахмедович Эстамиров, 1996 года рождения, племянник заявителя;

6. Хабират Хасмагомедовна Заурбекова (в девичестве - Эстамирова), 1960 года рождения, сестра первого заявителя;

7. Хабира Хасмагомедовна Таташева (в девичестве - Эстамирова), 1958 года рождения, сестра первого заявителя.

9. До 1999 года заявители являлись жителями г. Грозного, Чеченская Республика. Первый, четвертый и пятый заявители проживают в Соединенных Штатах Америки, где они получили политическое убежище. Остальные заявители проживают в Республике Ингушетия и в г. Москве.

A. Факты

10. Обстоятельства смерти родственников заявителей и последующее расследование частично оспаривались сторонами. В связи с этим Европейский Суд предложил властям Российской Федерации представить копию материалов уголовного дела, возбужденного по факту смерти родственников заявителей.

11. Позиции сторон в отношении обстоятельств смерти родственников заявителей и последующего расследования изложены ниже, в разделах 1 и 2. Описание представленных в Европейский Суд материалов приведено в разделе "B" Постановления.

1. Убийство родственников заявителей

12. Семья заявителей проживала в Октябрьском районе г. Грозного по адресу: улица Подольская, дом N 1. Домовладение состояло из двух домов, которые семья строила в течение 15 лет с конца 1980-х годов. Дома были объединены общим двором. Во время военных действий в 1994-1996 годах один дом сгорел, а в другой попал снаряд. После 1996 года семья заявителей восстановила один из домов. Они пытались получить компенсацию за утраченное имущество, однако ими не были соблюдены требования процессуального законодательства Российской Федерации.

13. В ноябре 1999 г. первый заявитель, его мать и четырехлетний племянник (четвертый и пятый заявители) переехали из г. Грозного в Республику Ингушетия в связи с возобновлением военных действий. Часть семьи осталась в г. Грозном присматривать за домом и имуществом. Ими были Хасмагомед Эстамиров, 1933 года рождения, отец первого заявителя; Хожахмад (также произносится как Хожахмед) Эстамиров, 1963 года рождения, брат первого заявителя; его беременная жена, Тоита Эстамирова, 1971 года рождения, и их сын Хасан Эстамиров, который родился в январе 1999 г., а также двоюродный брат Хасмагомеда Эстамирова Саид-Ахмед Масаров, 1950 года рождения. Первый заявитель утверждает, что они пытались убедить своего частично парализованного отца переехать в Республику Ингушетия, но отец решил остаться жить в своем доме, и один из его сыновей со своей семьей остался заботиться о нем.

14. В феврале 2000 г. тетя первого заявителя приехала в г. Грозный, где она встретила своего родственника Вахида М., дядю первого заявителя, который сообщил ей, что члены семьи Эстамировых, которые остались жить в г. Грозном, 5 февраля 2000 г. были убиты российскими военнослужащими. М., который страдал от нервного расстройства, рассказал ей, что зашел в дом 5 февраля 2000 г. в полдень и обнаружил членов семьи Эстамировых мертвыми. Тела отца и брата первого заявителя лежали во дворе, тело его дяди, частично сожженное, находилось в дверном проеме. Тела невестки первого заявителя, которая была на девятом месяце беременности, и ее сына лежали в углу двора. На всех телах имелись огнестрельные ранения. Кольца и сережки женщины исчезли. Во дворе на земле М. обнаружил пустой кошелек отца первого заявителя. Многое в доме пропало. Машина, стоявшая в гараже, и коровник с двумя телятами, были сожжены. В тот же день М. закопал тела, обернув их тряпками, на небольшом участке земли рядом с домом.

15. Тетя первого заявителя вернулась в Республику Ингушетия и рассказала членам семьи о случившемся. 22 февраля 2000 г. четвертая заявительница обратилась к Генеральному прокурору Российской Федерации с требованием о возбуждении уголовного дела по факту убийства 5 февраля 2000 г. пятерых членов ее семьи, разграбления и уничтожения их имущества военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации в ходе "зачистки в г. Грозном".

16. 4 апреля 2000 г. первый и второй заявители поехали в г. Грозный с тем, чтобы получить разрешение на эксгумацию тел и захоронить их на кладбище Пригородное. Сначала они получили отказ коменданта, так как кладбище могло быть заминировано. Однако затем глава администрации г. Грозного дал такое разрешение, приказав следователям и сотрудникам органов внутренних дел присутствовать при эксгумации.

17. 8 апреля 2000 г. заявители обратились во временный отдел внутренних дел Октябрьского района г. Грозного (ВОВД), предъявив разрешение на эксгумацию. Несколько сотрудников внутренних дел сопровождали заявителей на улицу Подольскую, дом N 1, у одного из них был фотоаппарат.

18. Тела были эксгумированы, с лиц погибших сняли тряпки, чтобы сделать фотографии. Патологоанатом при этом не присутствовал, судебная экспертиза также не была проведена. Затем тела были доставлены на кладбище Пригородное и захоронены. Следователем временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного майором С. первому заявителю была выдана справка, подтверждающая, что 8 апреля 2000 г. извлеченные из земли тела Х. Эстамирова, 1933 года рождения, Х.Х. Эстамирова, 1963 года рождения, Х.Х. Эстамирова, 1999 года рождения, и Т. Эстамировой, 1971 года рождения, были переданы первому заявителю на захоронение. Далее указывалось, что "тела были обследованы следователем временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного, были установлены следы насильственной смерти, и материалы дела были переданы в прокуратуру г. Грозного".

19. После проведения эксгумации представители органов внутренних дел собирались уйти, но первый заявитель воспрепятствовал этому, попросив проверить двор на наличие соответствующих улик: следов от танка или БТР перед домом, пустых бутылок из-под алкоголя, обуви во дворе. Сотрудник органов внутренних дел составил протокол осмотра места происшествия, собрав некоторые улики, такие как патроны и пули.

2. Последующие события и расследование

20. 4 июля 2000 г. Малгобекский городской суд Республики Ингушетия по заявлению Р.Х. Эстамирова признал погибшими 5 февраля 2000 г. в Октябрьском районе (Чеченская Республика) Эстамирова Хасмагомеда, 1933 года рождения, Эстамирова Хожахмада Хасмагомедовича, родившегося 12 февраля 1963 г., Эстамировой Таиты Хаваж-Багудиновны, 1971 года рождения, Эстамирова Хасана Хожахмадовича, родившегося 20 января 1999 г. В обоснование своего решения Малгобекский городской суд Республики Ингушетия привел показания заявителей и двух свидетелей, которые подтвердили, что отец, брат, невестка и племянник заявителя находились в г. Грозном зимой 1999-2000 гг. В марте 2000 г. первый заявитель узнал от своего дяди, что семья была застрелена сотрудниками отряда милиции особого назначения. Малгобекский городской суд Республики Ингушетия также изучил имеющийся у заявителя паспорт гражданина Российской Федерации с регистрацией по месту жительства в г. Грозном по улице Подольской, дом N 1, справку об эксгумации, выданную временным отделом внутренних дел Октябрьского района г. Грозного 8 апреля 2000 г., а также справку, выданную администрацией Малгобекского района, подтверждающую, что с 26 сентября 1999 г. первый, четвертый и пятый заявители были зарегистрированы в городе как вынужденные переселенцы из Чеченской Республики. Малгобекский городской суд Республики Ингушетия отметил, что свидетельства о смерти были необходимы для получения пособия в связи с потерей кормильца.

21. В августе 2000 г. отдел записей актов гражданского состояния Октябрьского района г. Грозного выдал свидетельства о смерти четырех родственников заявителя. Также он указал дату наступления смерти - 5 февраля 2000 г.

22. Заявители указывают, что другие представители гражданского населения были убиты в тот же день в пригороде г. Грозного, в поселке Новые Алды, расположенном в 10-15 минутах ходьбы (1,5 км) от улицы Подольская. Они ссылаются на доклад неправительственной правозащитной организации "Хьюман Райтс Вотч" (Human Rights Watch), вышедший в июне 2000 г. под названием "5 февраля: резня в районе г. Грозного в поселке Новые Алды", в котором российский отряд милиции особого назначения и другие силовые структуры обвиняются во внесудебных казнях около 60 представителей гражданского населения в поселках Новые Алды и Черноречье. В докладе рассказывается о гибели пятерых членов семьи Эстамировых, подтвержденной показаниями других членов указанной семьи, проживающих в Республике Ингушетия, и копиями снимков, сделанных во время перезахоронения.

23. Заявители также ссылаются на доклад неправительственной правозащитной организации "Мемориал" под названием "Зачистка. Поселок Новые Алды, 5 февраля 2000 г. - преднамеренные преступления против мирного населения", в котором говорится об убийстве пятерых членов семьи Эстамировых наряду с другими 56 представителями гражданского населения, убитыми в тот же день в поселке Новые Алды.

24. 21 апреля 2000 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа направила в организацию "Мемориал" письмо, в котором говорилось о том, что военный прокурор войсковой части 20102 рассмотрел информацию о совершенных в поселке Новые Алды 5 и 10 февраля 2000 г. преступлениях в отношении представителей гражданского населения. Войсковые части Министерства обороны Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации, надзор за деятельностью которых осуществляет военная прокуратура, не совершали военных операций или проверок паспортов в этом районе в указанные дни. Принимая это во внимание, 3 марта 2000 г. уголовное дело, возбужденное военным прокурором, было прекращено в связи с отсутствием состава преступления. В письме далее указывалось, что 5 и 10 февраля 2000 г. "зачистки" в поселке Новые Алды проводились сотрудниками отрядов милиции особого назначения городов Санкт-Петербург и Рязань, надзор за деятельностью которых военная прокуратура не осуществляет. Дело было направлено прокурору г. Грозного для принятия соответствующих мер. Все дальнейшие запросы должны были направляться ему или прокурору Чеченской Республики.

25. 8 августа 2000 г. первый и четвертый заявители обратились в Верховный Суд Российской Федерации с иском к Министерству обороны Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации и Министерству финансов Российской Федерации. Они утверждали, что пятеро членов их семьи были убиты 5 февраля 2000 г. в своем доме в г. Грозном в ходе "зачистки". Более того, их дом и автомобиль были сожжены, а имущество разграблено. Указанные заявители сослались на решение Малгобекского городского суда Республики Ингушетия от 4 июля 2000 г., а также на справку об эксгумации, выданную временным отделом внутренних дел Октябрьского района г. Грозного. Они отметили, что указанные действия были совершены военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации, так как в то время г. Грозный уже находился под их контролем. В тот же день "зачистки" проводились в поселке Новые Алды, расположенном в 15 минутах от дома Эстамировых. Заявители указали, что 22 февраля 2000 г. они обратились к Генеральному прокурору Российской Федерации с требованием о возбуждении уголовного дела, однако никаких должных мер принято не было. Они также отметили, что в то время в Чеченской Республике не было судов, а многие документы были сожжены в доме. Заявители требовали возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда. По-видимому, 31 августа 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации отказал в рассмотрении их иска в связи с неподсудностью дела, порекомендовав заявителям обратиться в соответствующий районный суд.

26. 16 октября 2000 г. организация "Хьюман Райтс Вотч" обратилась к Генеральному прокурору Российской Федерации с просьбой представить информацию о расследовании по факту совершенных убийств в поселке Новые Алды. 31 октября 2000 г. Генеральный прокурор Российской Федерации сообщил, что указанный запрос был направлен прокурору Чеченской Республики для подготовки ответа по существу.

27. 4 декабря 2000 г. прокурор Чеченской Республики направил ответ организации "Хьюман Райтс Вотч", в котором указывалось, что 14 апреля 2000 г. прокуратура г. Грозного возбудила уголовное дело N 12023 на основании части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство одного или более лиц), и что расследование находится под ее контролем.

28. 8 августа 2001 г. вторая заявительница письменно обратилась к прокурору Чеченской Республики с просьбой представить ей информацию о ходе расследования. Она также спрашивала о мерах, принятых для выявления и наказания лиц, совершивших данное преступление, просила указать, приостанавливалось ли следствие по делу, а также направить ей копию соответствующего постановления. Данный запрос остался без ответа.

29. 14 августа 2001 г. сотрудники московского отделения неправительственной правозащитной организации "Правовая инициатива по Чечне" обратились к прокурору Чеченской Республики с запросом о представлении им последней информации о ходе следствия по уголовному делу N 12023, возбужденному по факту убийства пятерых членов семьи Эстамировых. Ответ ими получен не был.

30. 11 октября 2001 г. вторая заявительница направила письмо Генеральному прокурору Российской Федерации, в котором она сообщила о том, что ею не был получен ответ на ее письмо в адрес прокурора Чеченской Республики от 8 августа 2001 г. 16 ноября 2001 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации уведомила вторую заявительницу о направлении ее запроса прокурору Чеченской Республики.

31. В письме, составленным в ноябре 2001 г., прокуратура Чеченской Республики уведомила вторую заявительницу о том, что следствие по указанному уголовному делу осуществляется прокуратурой г. Грозного, что прокуратура Чеченской Республики осуществляет контроль за ходом следствия и что принимаются все меры по выявлению лиц, виновных в совершении данного преступления. В письме также ошибочно указывалось, что родственники заявительницы были убиты в апреле 2000 г.

32. Следствие по факту смерти родственников заявителей неоднократно приостанавливалось и возобновлялось. Более того, следствие, проводимое прокуратурой г. Грозного, не приносило видимых результатов. По-видимому, прокуратура г. Грозного рассматривала только версию, первоначально предложенную заявителями, в соответствии с которой убийство было совершено военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации. В ходе следствия не было выявлено подразделение Вооруженных Сил Российской Федерации, сотрудники которого несли ответственность за совершение рассматриваемого преступления, и, следовательно, никому не было предъявлено обвинение в его совершении (см. ниже часть В, касающуюся материалов уголовного дела). Как оказалось, уголовное дело, возбужденное по факту смерти членов семьи заявителей, не было связано с расследованием по факту совершения убийств в поселке Новые Алды 5 февраля 2000 г.

33. В марте 2003 г. седьмая заявительница обратилась в Ленинский районный суд г. Грозного с требованием об отмене постановления прокурора о приостановлении уголовного дела по факту убийства ее родственников.

34. В июне 2003 г. о жалобе, поданной заявителями в Европейский Суд, были официально уведомлены власти Российской Федерации, у которых также была запрошена копия материалов уголовного дела N 12023. В сентябре 2003 г. власти Российской Федерации представили копии материалов дела, о чем будет подробнее указано далее. В мае 2005 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой и обратился к властям Российской Федерации с просьбой представить последние данные о ходе расследования по рассматриваемому уголовному делу.

35. Власти Российской Федерации ответили в августе 2005 г., что расследование все еще продолжалось, но окончательные выводы относительно установления личностей преступников сделаны не были. Они также утверждали, что в ходе расследования были изучены материалы уголовного дела N 12011, возбужденного по факту массового убийства жителей поселка Новые Алды 5 февраля 2000 г. Не было получено доказательств того, что преступления были совершены одними и теми же лицами, и соответственно не было оснований для объединения этих уголовных дел. Далее власти Российской Федерации заявили, что разглашение содержания наиболее поздних документов уголовного дела N 12023 было бы нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как в них содержится секретная информация, касающаяся вопросов военного характера и вопросов безопасности, так же как имена и адреса свидетелей, которые участвовали в контртеррористической операции в Чеченской Республике, и других участников судопроизводства.

B. Документы, представленные сторонами

36. Стороны представили множество документов, связанных с уголовным делом, возбужденным по факту убийства членов семьи Эстамировых. Основными документами по делу являются:

1. Материалы уголовного дела

37. Власти Российской Федерации представили копию материалов уголовного дела N 12023, состоящего из одного тома, а также список из 97 документов, содержащихся в данном томе. 50 документов датируются 20-24 июля 2003 г. Наиболее важными документами являются следующие.

а) Постановление о возбуждении уголовного дела

38. 14 апреля 2000 г. следователем по особо важным делам Главного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации было возбуждено уголовное дело на основании пунктов "а" и "ж" части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации по факту убийства пятерых членов семьи Эстамировых, тела которых были обнаружены 8 апреля 2000 г. в доме N 1 по улице Подольской.

39. В мае 2000 г. уголовное дело было направлено в прокуратуру г. Грозного.

b) Протоколы осмотра места происшествия

40. 8 апреля 2000 г. следователями временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного были составлены два документа с места происшествия по улице Подольской, дом N 1.

41. Первый протокол был составлен и подписан следователем в присутствии двух свидетелей и эксперта. Из содержания протокола следовало:

"Осмотру подвергается участок земли размером 6 х 4 метра во дворе д. 1 ул. Подольской г. Грозного. _Яма размером 1,5 х 2 метра, глубина в земле 50-60 см сверху заложена досками и жестью. В яме находятся 4 упакованных в полиэтилен трупа различного размера. Участвующий в осмотре Масаров В.А. пояснил, что данные тела он 9.02.2000 г. захоронил в этой яме - слева лежит Эстамиров Х.Х., 1931 г.р.; далее справа Масаров С.А., 1951 г.р.; далее справа Эстамиров Х.Х., 1963 г.р.; далее Эстамиров Х.Х., 1999 г.р. Тела упакованы в полиэтиленовые пакеты и перевязаны белыми матерчатыми бинтами. Вторая яма, размером 50 см х ,5 м, расположена в 2 метрах от первой ямы, глубина 40-50 см. В яме находится полиэтиленовый пакет, перевязанный белыми бинтами, длина около 160-165 см. Масаров В.А. пояснил, что здесь 9.02.2000 г. он захоронил Эстамирову Т.Х.-Б., 1971 г.р. Проведена выемка тел из ям-захоронений для перезахоронения родственниками в с. Пригородное. Произведена фотосъемка. Замечаний и дополнений не поступило".

42. Второй протокол, составленный в том же месте, содержит описание домовладения, следы огня, пуль, сожженного автомобиля марки "Жигули" ВАЗ-2106. В протоколе имеется ссылка на 18  гильз и одну пулю, обнаруженные на месте происшествия, которые затем были собраны и помещены в специальную упаковку для проведения дальнейшей экспертизы. Несколько фотографий места происшествия, тел, следов от пуль были присоединены к материалам дела, так же как и схема домовладения.

43. В тот же день следователь временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного, ответственный за проведение эксгумации, представил начальнику временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного рапорт, в котором указывалось, что тела пятерых членов семьи Эстамировых были эксгумированы и переданы родственникам для захоронения. На телах имелись признаки насильственной смерти, и смерть, вероятнее всего, наступила в период с 4 по 9 февраля 2000 г.

44. 24 июля 2003 г. следователь прокуратуры г. Грозного вновь осмотрел место происшествия по адресу: улица Подольская, дом N 1. В протоколе указывалось, что домовладение было сожжено и покинуто, и описывались многочисленные пулевые отверстия в стенах и мебели, а также сожженная машина во дворе. Были собраны четыре гильзы от автомата модели АК-7,62* (*Так в тексте (прим. переводчика).). К протоколу были прикреплены фотографии с места происшествия и схема домовладения.

c) Показания четырех заявителей и других свидетелей

45. 8 апреля 2000 г. следователи временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного допросили четвертую заявительницу об известных ей обстоятельствах убийства ее мужа и других членов семьи. Она утверждала, что в то время как она находилась в г. Малгобеке, Республика Ингушетия, ее муж Хасмагомед Эстамиров, ее сын Хожахмад Эстамиров с женой Тоитой Эстамировой и сыном Хасаном, а также с двоюродным братом ее мужа Саид-Ахмедом Масаровым находились в г. Грозном, в домовладении семьи, расположенном по адресу: улица Подольская, дом N 1. Таким образом, она лично не могла засвидетельствовать убийства, однако ей сообщили об этом родственники из г. Грозного. 4 апреля 2000 г. она приехала в г. Грозный и увидела место захоронения родственников. 8 апреля 2000 г. ее родственник Вахид М.  попросил сотрудников временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного присутствовать при эксгумации. Она далее утверждает, что, по рассказам других, 4 февраля 2000 г. в соседних районах проходила операция по "зачистке", в ходе которой представители силовых структур Российской Федерации проверяли документы и сразу же уходили. Позднее пришли военнослужащие, проходящие службу по контракту, и убили всех, кто там был. К тому моменту район находился под жестким контролем федеральных сил, и бои давно прекратились.

46. 8 апреля 2000 г. Вахит М.  пояснил, что он проживал в Октябрьском районе г. Грозного. 9 февраля 2000 г. он отправился навестить своего родственника Саид-Ахмеда Масарова, который отправил всю семью в Ингушетию, а сам остался жить со своим двоюродным братом Хасмагомедом Эстамировым в доме последнего. Ворота дома были открыты, а на воротах была надпись "Здесь живут люди". Во дворе он увидел сожженную машину, позади машины лежало два тела - Хасмагомеда Эстамирова и его сына Хожахмада Эстамирова. Тело Хасмагомеда Эстамирова было частично сожжено, у него не было левой руки и левой ступни, на теле имелись пулевые ранения. Тело Хожахмада Эстамирова было почти полностью сожжено. Далее, примерно на расстоянии шести метров, лежало тело Тоиты Эстамировой, которая была на девятом месяце беременности. Она лежала лицом вниз, в луже крови, и, когда М. поднял тело, то увидел многочисленные пулевые ранения в груди. Рядом лежало тело ее годовалого сына Хасана, с пулевыми ранениями головы и ноги. Затем М. вошел в дом, у входа в ванную он обнаружил тело своего родственника Саид-Ахмеда Масарова, которое было сильно сожжено. Он закопал тела в саду дома. Он не видел совершивших преступление лиц, не знал, кто они.

47. Кроме того, 8 апреля 2000 г. следователи временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного допросили мать Тоиты Эстамировой, проживавшую в расположенном неподалеку от Заводского района г. Грозного поселке Новые Алды. В феврале 2000 г. она находилась в Тверской области. 25 февраля 2000 г. родственники сообщили ей, что ее дочь, которая была на восьмом месяце беременности, убита, равно как и ее муж, сын и другие родственники. Свидетельница не знала, кто совершил это преступление, но слышала от других жителей, что это были военнослужащие Вооруженных Сил Российской Федерации.

48. 22 июля 2003 г. Вахит* (*Так в тексте (прим. переводчика).) М. был признан потерпевшим по данному делу как близкий родственник Масарова Саид-Ахмеда. В тот же день его повторно допросили об обстоятельствах убийства. Он подтвердил предыдущие показания, касающиеся обнаружения тел 9 февраля 2000 г. Он также упомянул об эксгумации, проведенной 8 апреля 2000 г. в присутствии представителей органов государственной власти, а также о захоронении тел родственников в тот же день на кладбище Пригородное. Он не давал разрешения на эксгумацию тела его родственника.

49. 23 июля 2003 г. следователь допросил Рашида М., другого родственника Саид-Ахмеда Масарова, который утверждал, что зимой 1999-2000 гг. он, житель г. Грозного, находился в Республике Ингушетия со своей семьей. В апреле 2000 г. он узнал, что его родственник и члены семьи Эстамировых были убиты в г. Грозном. Они прибыли в г. Грозный и в присутствии сотрудников временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного выкопали тела. Он более подробно описал следы ранений на телах его родственников. В соответствии с показаниями свидетеля, тела Хасмагомеда Эстамирова, Хожахмада Эстамирова, Саид-Ахмеда Масарова были сожжены, однако свидетель смог опознать и установить их личности. Тела Тоиты Эстамировой и Хасана Эстамирова не были сожжены. Далее он дал подробное описание пулевых ранений на головах и телах своих родственников. Он также объяснил, что тела были найдены в ямах, тело Тоиты Эстамировой было закопано отдельно, примерно в метре от остальных. Он подтвердил, что дом и двор были сожжены, утверждал, что на земле было найдено большое количество пустых обойм от автомата Калашникова. Он также заметил пустые бутылки из-под водки и ясно прослеживаемые следы БТР и танков. Свидетель вспомнил, что на воротах была сделана надпись мелом: "4.II.2000". Он также утверждает, что другие жители* (*Так в тексте (прим. переводчика).), имена которых он не может вспомнить, рассказали ему, что 4 февраля 2000 г. в данном районе проводилась "зачистка", и что солдаты двигались от улицы Подольской к улице Кирова Октябрьского района. Рашид М. был против эксгумации тел погибших родственников. В тот же день он был признан потерпевшим в рамках данного уголовного дела.

50. 24 июля 2003 г. следователи допросили еще одного местного жителя, который утверждал, что 8 апреля 2000 он присутствовал во дворе дома N 1 на улице Подольской во время извлечения тел. Он подтвердил показания других свидетелей об обстоятельствах обнаружения пяти тел.

d) Судебная и баллистическая экспертизы

51. 4 и 5 мая 2000 г. следователь прокуратуры г. Грозного вынес постановление о проведении судебной экспертизы обнаруженных тел, а также обойм и гильз, собранных на месте происшествия.

52. В июне 2000 г. в результате баллистической экспертизы было установлено, что 18 обойм и один патрон могли принадлежать, по крайней мере, четырем автоматам Калашникова калибра 7,62 мм и 5,45 мм.

53. 24 июля 2003 г. еще четыре гильзы, найденные на улице Подольской рядом с домом N 1, были переданы для проведения баллистической экспертизы.

54. Что касается судебной экспертизы, по-видимому, таковая не проводилась. 21 июля 2003 г. следователь, в производстве которого находилось данное уголовное дело, повторно назначил ее проведение. Эксперты должны были представить ответы на вопросы относительно причин и даты смерти потерпевших с учетом протоколов осмотра места происшествия от 8 апреля 2000 г., составленных сотрудниками временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного. 21 июля 2003 г. следователи провели допрос судебного эксперта в г. Грозном, который указал, что переданные ему материалы не содержали описания тел и не могли лечь в основу экспертного исследования. Он также заявил, что эксгумация будет бессмысленной ввиду отсутствия в г. Грозном судебной лаборатории. 22 июля 2003 г. эксперт представил пять идентичных заключений, в которых указывалось, что на основании представленных ему документов нельзя разрешить поставленные перед ним следователем вопросы, так как указанные документы не содержат описаний тел.

55. 22 июля 2003 г. следователь прокуратуры г. Грозного обратился в Октябрьский районный суд г. Грозного за разрешением на проведение эксгумации пяти тел погибших членов семьи Эстамировых, захороненных 8 апреля 2000 г. на кладбище Пригородное.

e) Другие свидетели и потерпевшие

56. 20-24 июля 2003 г. прокуратура г. Грозного направила ряд запросов в различные органы государственной власти для установления личности и проведения допроса заявителей, других потерпевших и свидетелей преступления. Кроме того, ими были направлены запросы с целью установления сотрудников временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного, которые приехали из Ханты-Мансийского автономного округа и проходили службу в Чеченской Республике. Следователи также направили запрос в Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Чеченской Республике о представлении сведений относительно возможного участия Хожахмеда Эстамирова и Саид-Ахмеда Эстамирова в незаконных вооруженных формированиях.

57. 22-24 июля 2003 г. следователи допросили несколько местных жителей, по утверждениям которых члены семьи Эстамировых были убиты в начале февраля 2000 г. военнослужащими, проходившими службу в Вооруженных Силах Российской Федерации по контракту. Все свидетели провели зиму 1999-2000 гг. за пределами г. Грозного и не могли дать показания о событиях февраля 2000 г. иначе, как основываясь на слухах. Свидетели отрицали участие кого-либо из членов семьи Эстамировых в незаконных вооруженных формированиях или иной противоправной деятельности, а также наличие у них вражды с другими лицами.

f) Попытки установления войсковой части

58. Несколько раз следователи, в производстве которых находилось данное уголовное дело, поднимали вопрос об установлении военного подразделения (Министерство обороны Российской Федерации) или подразделения Министерства внутренних дел Российской Федерации, возможно, причастного к совершению убийств.

59. 14 февраля 2001 г. прокуратура г. Грозного поставила данный вопрос перед временным отделом внутренних дел Октябрьского района г. Грозного. В ответ 16 марта 2001 г. начальник временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного сообщил, что "в период с 4 по 9 февраля 2000 г. сотрудниками временного отдела внутренних дел Октябрьского района г. Грозного не проводилось каких-либо "зачисток" или проверочных мероприятий, так как они были назначены на 17 февраля 2000 г.".

60. 21-22 июля 2003 г. следователь, в производстве которого находилось данное уголовное дело, направил запросы в Министерство внутренних дел Российской Федерации, военному прокурору Северо-Кавказского округа, командующему Объединенной группой войск, начальнику штаба Северо-Кавказского военного округа. В письмах содержалось требование установить, какие военные подразделения проходили службу в г. Грозном в конце февраля 2000 г. во время военных действий по освобождению г. Грозного от незаконных вооруженных формирований, а также установить, проводились ли этими военными подразделениями какие-либо операции в районе улицы Подольской Октябрьского района г. Грозного. В письме далее приводились результаты баллистической экспертизы, а также просьба установить военные подразделения, которые могли использовать патроны с указанными номерами.

g) Постановление прокурора

61. На различных этапах расследования прокуроры прокуратуры Чеченской Республики вынесли несколько постановлений, в которых указывались меры, которые необходимо было принять в ходе следствия по делу. Постановление от 30 ноября 2000 г. содержало указание о допросе и признании потерпевшими родственников убитых, об установлении факта проведения военных операций или операций по "зачистке" в данном районе в указанные дни, а также об определении местонахождения тел и получении разрешения от родственников на проведение эксгумации. Более того, постановлением от 30 ноября 2000 г. было дано указание установить других свидетелей преступления. Схожие указания содержались в постановлениях от 20 августа 2002 г. и от 20 июля 2003 г.

62. Дело три раза приостанавливалось и четыре раза возобновлялось. По крайней мере семь раз оно передавалось от одного следователя к другому. 23 июля 2003 г. дело было передано в производство следственной группе, состоявшей из восьми следователей. Больше половины материалов данного уголовного дела, представленных властями Российской Федерации, датированы 20-24 июля 2003 г. Представленные материалы уголовного дела не содержат документов, составленных после 24 июля 2003 г., несмотря на то, что, по всей видимости, расследование продолжалось и после этой даты.

2. Дополнительные документы, представленные заявителями

63. Заявители представили ряд дополнительных документов, касающихся обстоятельств убийства их родственников и обнаружения тел последних. В частности, они указали на несколько сообщений средств массовой информации об успехе военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации в установлении контроля над г. Грозным, из чего можно было сделать вывод о том, что некоторые части города находились под контролем Вооруженных Сил Российской Федерации в конце января - начале февраля 2000 года. 1-3 февраля 2000 г. в средствах массовой информации рассказывалось об отступлении или отзыве большой группы чеченских боевиков из г. Грозного, после чего контроль над городом закрепился за российскими силовыми структурами.

64. Заявители также представили несколько докладов о событиях, имевших место 5 февраля 2000 г. в пригороде на юге г. Грозного, в частности, в поселке Новые Алды. Доклады, подготовленные организациями "Хьюман Райтс Уотч" и "Мемориал" и различными средствами массовой информации, содержали в себе информацию о "примерах внесудебных казней", осуществляемых военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации в пригородах г. Грозного, и связывали убийство членов семьи Эстамировых с преступлениями, совершенными 5 февраля 2000 г. в поселке Новые Алды.

II. Применимое внутригосударственное законодательство

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

65. До 1 июля 2002 г. уголовно-процессуальные вопросы регулировались нормами Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г. С 1 июля 2002 г. старый кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

66. В Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР содержалось требование о возбуждении компетентным органом власти уголовного дела только в случае наличия подозрения в том, что имело место совершение преступления. Этот компетентный орган власти имел обязательство проводить все мероприятия, предусмотренные законами, для установления обстоятельств по делу и лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, а также для осуждения последних. Решение о возбуждении уголовного дела должно было приниматься в течение трех дней с момента первого сообщения об обстоятельствах, касающихся совершенного преступления (статьи 3 и 108-109 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). В случае если лицо, проводящее расследование, отказывалось возбуждать или закрыть уголовное дело, необходимо было представить соответствующее обоснованное решение. Такое решение могло быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд (статьи 113 и 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

67. Во время уголовного судопроизводства лица, получившие статус потерпевших, могли представлять доказательства и подавать жалобы, имели доступ ко всем материалам дела по окончании расследования, а также могли оспаривать указания и обжаловать решения или постановления по делу. В ходе следствия близкие родственники погибших должны были получать статус потерпевших (статья 53 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). Подобные положения также содержались и в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации.

68. В статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации установлено правило о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. Согласно части 3 статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения прокурора, следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

2. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР

69. Часть четвертая статьи 214 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, который действовал до 1 февраля 2003 г., предусматривала, что суд или судья были обязаны приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, уголовном или административном порядке.

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

А. Доводы сторон

70. Власти Российской Федерации обратились в Европейский Суд с просьбой признать жалобу неприемлемой, так как заявители не исчерпали все доступные им внутригосударственные средства правовой защиты. Власти Российской Федерации утверждали, что органы государственной власти Российской Федерации проводили расследование согласно законодательству Российской Федерации по факту гибели и телесных повреждений представителей гражданского населения Чеченской Республики, а также уничтожения собственности в Чеченской Республике. Заявители имели возможность обратиться в районный суд путем подачи гражданского иска.

71. Заявители не согласились с этим возражением. Они утверждали, что пытались добиться у органов прокуратуры производства уголовного преследования, но что этот способ оказался бесполезным. Они утверждали, что расследование было неэффективным, в частности, в ходе него не было предпринято своевременных шагов для сбора необходимых доказательств, заявители не были проинформированы о результатах расследования, а также не была проверена причастность федеральных военнослужащих к рассматриваемым убийствам. Что касается гражданских средств правовой защиты, заявители обратились в Верховный Суд Российской Федерации с иском о компенсации причиненного им ущерба, но их иск был оставлен без рассмотрения. Заявители утверждали, что подача гражданского иска в районный суд была бы безуспешной, так как отсутствовали какие-либо заключения по уголовному расследованию. Они ссылались на часть четвертую статьи 214 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой суд или судья обязан приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения такого дела до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, уголовном или административном порядке. Они также утверждали, что при отсутствии эффективного расследования гражданский иск не являлся бы эффективным средством правовой защиты в отношении гибели пятерых членов их семьи, так как было бы невозможно установить виновных лиц и подвергнуть их наказанию.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду часть четвертая статьи 214 Гражданского процессуального кодекса РСФСР

B. Мнение Европейского Суда

72. В настоящем деле Европейский Cуд не принял какого-либо решения относительно исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты на стадии приемлемости, обосновав это тем, что данный вопрос был слишком тесно связан с существом дела. Европейскому Суду сейчас необходимо оценить доводы сторон, принимая во внимание положения Конвенции и их практическое применение.

73. Европейский Суд напоминает, что требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты закреплено в пункте 1 статьи 35 Конвенции, в соответствии с которым заявители должны сначала использовать средства правовой защиты, обычно доступные и достаточные в рамках внутригосударственного законодательства, чтобы иметь возможность получить возмещение ущерба, причиненного предполагаемыми нарушениями. Наличие внутригосударственных средств правовой защиты должно быть в достаточной степени определенным как на практике, так и в теории. Несоответствие данному принципу приведет к отсутствию необходимой доступности и эффективности данных средств правовой защиты. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также предусматривает, что жалобы, предназначенные для последующей подачи в Европейский Суд, должны были быть ранее направлены соответствующему государственному органу, по крайней мере, по своей сути и в соответствии с формальными требованиями, установленными внутригосударственным законодательством, при этом заявители не должны прибегать к внутригосударственным средствам правовой защиты, которые являются недостаточными и неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" ("Aksoy v. Turkey") от 18 декабря 1996 г.), Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, pp. 2275-2276, §§ 51-52, и Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" от 16 сентября 1996 г. ("Akdivar and Others v. Turkey"), Reports 1996-IV, p. 1210, §§ 65-67).

74. Европейский Суд отмечает, что применение правила исчерпания внутренних средств правовой защиты должно использоваться с некоторой степенью гибкости и без чрезмерных формальностей. Далее Европейский Суд признал, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты не является ни абсолютным, ни подлежащим автоматическому применению; для того, чтобы определить, было ли оно соблюдено, необходимо обратить внимание на обстоятельства конкретного дела. Это означает, в частности, что Европейский Суд должен реально оценить не только наличие формальных средств правовой защиты в правовой системе определенного Договаривающегося Государства, но и общие условия их применения, равно как и конкретные обстоятельства того или иного дела. Далее Европейскому Суду необходимо проверить по всем материалам дела, исчерпал ли заявитель все внутригосударственные средства правовой защиты (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", p. 1211, § 69, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", p. 2276, §§ 53 и 54).

75. Европейский Суд отмечает, что правовая система Российской Федерации предусматривает, в принципе, два способа обращения за помощью для потерпевших от незаконных и уголовных деяний со стороны государства или его служащих, а именно гражданский процесс и уголовные средства правовой защиты.

76. Что касается гражданских способов получения компенсации за ущерб, причиненный вследствие незаконных действий или противоречащего закону поведения государственных служащих, Европейский Суд напоминает, что власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли обратиться с иском в районный суд. Власти Российской Федерации не ссылались на какие-либо примеры, когда бы такие суды при отсутствии каких-либо результатов уголовного расследования, таких как установление лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, могли рассматривать по существу иск, поданный в связи с заявленными тяжкими уголовными преступлениями.

77. Далее Европейский Суд напоминает, что даже если предположить, что заявители подали такой иск в суд и имели положительный результат в получении компенсации за причиненный вред со стороны государственного служащего, то все еще не будет разрешен вопрос эффективного использования внутренних средств правовой защиты по существу жалобы, поданной в соответствии со статьей 2 Конвенции. Гражданский суд не может проводить независимое расследование и без результатов и заключений уголовного расследования выносить решение в отношении лиц, совершивших преступление, и, более того, определять их ответственность (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" ("Khashiyev and Akayeva v. Russia") от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00). Более того, обязательство Договаривающихся Государств в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции проводить расследование по установлению лиц, ответственных за совершение преступления, и определению им наказания в связи с их смертоносными атаками может считаться иллюзорным, если заявитель будет обязан в связи со своими жалобами на нарушение указанных статей Конвенции исчерпать средства правовой защиты, которые приведут только к присуждению ему компенсации за причиненный ущерб (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яса против Турции" ("Yasa v. Turkey") от 2 сентября 1998 г., Reports 1998-VI, p. 2431, §74).

78. В свете вышесказанного Европейский Суд приходит к выводу, что для исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты заявители не были обязаны использовать гражданские средства правовой защиты, предлагаемые властями Российской Федерации, и предварительные возражения в этом отношении являются необоснованными.

79. Что касается уголовных средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что 22 февраля 2000 г. четвертая заявительница направила заявление в Генеральную прокуратуру Российской Федерации о возбуждении уголовного дела по факту убийства пятерых членов ее семьи. Расследование по факту смерти было начато в апреле 2000 г. Это расследование длилось на протяжении более чем шести лет без каких-либо видимых результатов. Никаких обвинений в адрес каких-либо лиц выдвинуто не было. Заявители утверждали, что расследование было неэффективным, и что их не проинформировали должным образом о судебном разбирательстве для того, чтобы они могли участвовать в нем или оспорить его результаты. Власти Российской Федерации утверждали, что соответствующие государственные органы проводили и продолжают проводить уголовное расследование в соответствии с законодательством Российской Федерации.

80. Европейский Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации поднимает вопросы, касающиеся эффективности уголовного расследования, которые тесно соприкасаются с существом жалоб заявителей. Таким образом, Европейский Суд считает, что эти вопросы должны быть рассмотрены ниже в соответствии с существенными положениями Конвенции, на которые ссылаются заявители.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

81. Заявители утверждают, что их родственники были незаконно убиты военнослужащими, и что органы государственной власти не провели эффективного и надлежащего расследования для выяснения обстоятельств их гибели. Они ссылаются на статью 2 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

82. Первым делом Европейский Суд рассмотрит жалобу заявителей в отношении эффективности расследования.

A. Предполагаемая недостаточность расследования

1. Доводы сторон

83. Заявители утверждают, что государство-ответчик не провело эффективного и тщательного расследования по факту гибели их родственников. Процесс расследования был медленным, и в ходе него не были предприняты необходимые действия для получения соответствующих доказательств и установления лиц, причастных к совершению преступления. Заявители не были признаны потерпевшими в ходе производства по делу и не были должным образом проинформированы о ходе и результатах расследования.

84. Власти Российской Федерации оспорили факт недостаточности расследования. Они указали на сложности, связанные со следственной работой в Чеченской Республике, включая тот факт, что практически все жители данной местности* (*Так в тексте (прим. переводчика).) в рассматриваемое время находились за ее пределами. Власти Российской Федерации указали, что заявители и их родственник М., который был признан потерпевшим в рамках производства по рассматриваемому уголовному делу, неоднократно возражали против эксгумации тел и проведения судебной экспертизы, таким образом затрудняя процесс расследования.

2. Мнение Европейского Суда

а) Общие принципы

85. Обязательство охранять право на жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности с основной обязанностью государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции", также предусматривает наличие некой формы эффективного официального расследования в случаях убийства лиц в результате применения силы (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" ("McCann and Others v. United Kingdom") от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, p. 49, §161; Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" ("Kaya v. Turkey") от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, p. 329, § 105). Основной целью такого расследования является гарантия эффективной реализации внутригосударственных законов, которые охраняют право на жизнь и в тех случаях, когда в деле участвуют государственные служащие или государственные учреждения, обеспечивать несение ими ответственности за гибель людей, произошедшую по их вине. Форма расследования, выбранная для достижения этих целей, может зависеть от различных обстоятельств. Впрочем, независимо оттого, какая форма используется, как только органам государственной власти станет известно о факте преступления, должны по своей инициативе принять меры в этом отношении. Они не должны ждать, что ближайшие родственники подадут официальную жалобу либо возьмут на себя ответственность за проведение каких-либо следственных мероприятий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" ("Ilhan v. Turkey"), жалоба N 22277/93, § 63, ЕСHR 2000-VII).

86. Расследование должно быть эффективным в том смысле, что оно должно привести к установлению и наказанию виновных (Постановление Европейского Суда по делу "Йогур против Турции" ("Оgur v. Turkey"), жалоба N 21954/93, §88, ЕСHR 1999-III). В данном обязательстве главным является не результат, а используемые средства. Органы государственной власти должны были предпринять разумные действия, доступные им, для обеспечения доказательств по существу случившегося, включая, inter alia, свидетельские показания, доказательства, полученные в суде и, в случае необходимости - аутопсию, которая предусматривает полное и точное описание ранений и объективный анализ медицинских заключений, в том числе о причине смерти (в отношении аутопсии, см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции" ("Salman v. Turkey"), жалоба N 21986/93, §106, ЕСHR 2000-VII; относительно свидетелей, например, Постановление Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" ("Tanrikulu v. Turkey"), жалоба N 23763/94, ЕСHR 1999-IV,§109; в отношении доказательств, полученных в суде, например, Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" от 14 декабря 2000 г. ("Gul v. Turkey"), жалоба N 22676/93, §89). Любой недостаток в расследовании, который подрывает его возможность установления причины смерти или лица, ответственного за совершение преступления, может нарушить установленные стандарты.

87. В этом отношении должно быть подразумеваемое требование своевременности и разумного ускорения производства (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Яса против Турции", §§102-104; и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" ("Mahmut Kaya v. Turkey"), жалоба N 22535/93, ЕСHR 2000-III, §§106-107). Необходимо учитывать, что могут быть препятствия и сложности, которые тормозят расследование в конкретном случае. Впрочем, незамедлительный ответ органов государственной власти в расследовании случаев использования смертоносной силы может в принципе быть признан необходимым для поддержания общественного доверия к верховенству права и в предупреждении любого сговора или толерантности к незаконным действиям.

b) Применение в настоящем деле

88. В настоящем деле расследование проводилось по факту совершенных убийств. Европейский Суд должен проверить, отвечало ли данное расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

89. Европейский Суд отмечает, что заявители уведомили о преступлении органы государственной власти в конце февраля 2000 г. Сотрудники местного отделения милиции* (*Так в тексте (прим. переводчика).) появились только в начале апреля 2000 г., и расследование было начато на неделю позже положенного срока. Уже такая существенная отсрочка в начале расследования по факту совершения тяжкого преступления повлияла на эффективность разбирательства. С момента начала расследования оно неоднократно откладывалось. Европейский Суд отмечает, что большинство документов по материалам дела датированы июлем 2003 г., после того, как о жалобе было уведомлено государство-ответчик, и более чем три года спустя после всех событий и возбуждения уголовного дела. Действия, которые были предприняты в июле 2003 г., включали в себя решающие шаги к установлению личностей преступников и допросу свидетелей, дополнительный осмотр места совершения преступления и попытки установить воинские части, которые могли быть причастны к убийствам. Результаты заключения баллистической экспертизы были направлены в соответствующие органы власти только в июле 2003 г. несмотря на то, что они были готовы в июне 2000 г. Очевидно, что эти меры для того, чтобы они принесли какие-либо значимые результаты, должны были быть приняты незамедлительно после поступления сообщения о совершении преступления в органы государственной власти и, конечно, с момента начала расследования. Европейский Суд напоминает, что решающим моментом в расследовании дел по факту смерти в спорных ситуациях является незамедлительность. Течение времени неминуемо скажется на количестве и качестве имеющихся доказательств, и присутствие недостатка усердия посеет сомнения в добросовестности попыток проведения расследования, так же как и затянет физическое страдание членов семьи (см., Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" ("Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom"), жалоба N 46477/99, §86, ЕСHR 2000-II). Такие отсрочки, необъясненные в данном деле, не только демонстрируют бездействие органов государственной власти, но и составляют нарушение обязательства осуществлять примерное усердие и незамедлительность.

90. Более того, в запросах о представлении информации в отношении установления воинских частей, направляемых следственными органами в июле 2003 г., указывалась неверная дата совершения убийства - конец февраля 2000 г. (см. выше, § 60), что соответственно не могло привести к положительным результатам.

91. В ходе расследования не был принят ряд наиболее значительных мер. Не были проведены ни судебная экспертиза, ни экспертиза трупа, хотя выясняется, что определенные попытки для получения соответствующего разрешения от родственников были сделаны в июле 2003 г. Два заключения, подготовленные во время перезахоронения в апреле 2000 г., были сделаны без снятия простыни или одежды с тел. В этих документах не содержалось никакой существенной информация о состоянии тел или виде ранений, и их никак нельзя назвать соответствующими требованию тщательности, ожидаемой от органа, исполняющего правоохранительные функции. Полная судебно-медицинская экспертиза, включая экспертизу трупа, несомненно, представила бы в значительной степени больше подробностей характера наступившей смерти.

92. Заявители, за исключением четвертой заявительницы, не были допрошены относительно обстоятельств дела, и никто из них не был признан потерпевшим в ходе производства по делу. Власти Российской Федерации не представили никаких объяснений по существу этого вопроса. Отсутствуют какие-либо доказательства того, что участие заявителей в расследовании было обеспечено каким-либо другим способом; они также не получили какой-либо информации о ходе расследования. Соответственно расследование не гарантировало достаточной публичной отчетности, чтобы обеспечить публичное исследование хода расследования и его результатов; также оно не охраняло интересы близких родственников погибших.

93. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование неоднократно прерывалось и возобновлялось и что вышестоящие прокуроры несколько раз указывали на недостатки производства по делу и выносили постановления об устранении этих недостатков, но их указания не выполнялись.

94. Власти Российской Федерации указали в своих доводах, что расследование находилось в процессе в момент представления ими своих ответов, и, таким образом, обратились в Европейский Суд с просьбой признать жалобу неприемлемой в связи с неисчерпанием заявителями внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации предусматривает возможность для участников уголовного производства обжаловать меры, принимаемые в ходе производства, а именно постановления о приостановлении расследования вышестоящему прокурору или судье. Впрочем, как указано выше, заявители были полностью исключены из уголовного судопроизводства. Несмотря на обычную практику в соответствии с законодательством Российской Федерации, они не были признаны потерпевшими в ходе производства по делу притом, что такой процессуальный статус дал бы им право вмешиваться в ход расследования. Таким образом, неясно, как они могли использовать данное средство. Даже если предположить, что они могли им воспользоваться, постановления о приостановлении расследования в любом случае неоднократно отменялись вышестоящими прокурорами, которые давали органам следствия поручения о принятии определенных мер, однако данные поручения не выполнялись. Таким образом, Европейский Суд сомневается, что подача заявителями жалобы могла исправить нарушения, имевшие место в ходе производства по делу. В связи с этим должно быть признано, что заявители соблюли требование об исчерпании соответствующих уголовных средств правовой защиты.

95. В свете вышесказанного Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного уголовного расследования по факту гибели Хасмагомеда Эстамирова, Хожахмада Эстамирова, Тоиты Эстамировой, Хасана Эстамирова и Саид-Ахмеда Масарова. Принимая во внимание данные обстоятельства, обращение заявителей к внутренним средствам правовой защиты, как гражданским, так и уголовным, являлось равно неэффективным. Соответственно Европейский Суд отклоняет предварительные возражения властей Российской Федерации и постановляет, что в данном отношении имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

B. Предполагаемое отсутствие охраны права на жизнь

1. Доводы сторон

96. Заявители утверждали: имелось большое количество доказательств для того, чтобы сделать вывод о том, что их родственников лишили жизни при обстоятельствах, нарушающих положения статьи 2 Конвенции. Они утверждали, что их родственники были убиты 5 февраля 2000 г. во время "зачистки" в южных районах г. Грозного, в частности, недалеко от поселка Новые Алды.

97. Власти Российской Федерации не оспорили тот факт, что родственники заявителей погибли. Впрочем, они не могли ответить, имело ли место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении родственников заявителей, поскольку расследование по данному факту еще не было окончено. Они отметили, что очевидцы преступлений установлены не были, и что заявители построили свои утверждения о причастности военнослужащих к рассматриваемым убийствам только на слухах от незнакомых лиц. Они также отметили, что в ходе расследования не было установлено никакой связи между настоящим делом и убийствами, совершенными в поселке Новые Алды.

2. Мнение Европейского Суда

а) Общие принципы

98. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, которая охраняет право на жизнь и устанавливает те обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, является одним из основополагающих положений в Конвенции, несоблюдение которых запрещено. Совместно со статьей 3 Конвенции она также охраняет одну из основных ценностей демократического общества, созданную Советом Европы. Обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, должны быть четко определены. Объект и цель Конвенции в качестве инструмента защиты человека также требуют, чтобы статья 2 Конвенции толковалась и применялась так, чтобы ее гарантии были практическими и эффективными (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", §§146-147).

99. В свете значимости гарантий, предусмотренных статьей 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать случаи лишения жизни более тщательному рассмотрению, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но также и сложившиеся обстоятельства (см., Постановление Европейского Суда по делу "Авсар против Турции" ("Avsar v. Turkey"), жалоба N 25657/94, §391, ЕСHR 2001).

100. Что касается спорных фактов, Европейский Суд приводит свою судебную практику, в соответствии с которой при оценке Европейским Судом доказательств используется стандарт доказательств "вне разумного сомнения" (см., упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авсар против Турции", §282). Такое доказательство может возникать из сосуществования в достаточной мере значительных, ясных и совместимых выводов или неопровергнутых презумпций. В данном контексте необходимо принимать во внимание поведение сторон при сборе доказательств (Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" ("Ireland v. United Kingdom") от 18 января 1978 г., Series A, N 25, p. 65, §161).

101. Европейский Суд уделяет особое внимание своей субсидиарной роли и признает, что должен быть осторожен, принимая роль суда первой инстанции, в том случае, когда это неизбежно в связи с конкретными обстоятельствами дела (см., например, Решение Европейского Суда по делу "МакКерр против Соединенного Королевства" ("McKerr v. United Kingdom") от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Однако когда речь идет о жалобах в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд должен провести доскональную проверку (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" ("Ribitsch v. Austria") от 4 декабря 1995 г., Series A N 336, § 32, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авсар против Турции", §283), даже если уже имели место определенные внутригосударственное производство и следственные действия.

b) Применение в настоящем деле

102. Для того чтобы быть готовым оценивать существо жалобы заявителей, принимая во внимание характер утверждений, Европейский Суд обратился к властям Российской Федерации с просьбой представить копию материалов настоящего дела, расследование по которому они проводили в июле 2003 г. Когда в 2005 году необходимо было представить дополнительные материалы дела, власти Российской Федерации отметили, что разглашение содержания документов составило бы нарушение законодательства Российской Федерации, а именно статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Они не представили никакой информации о ходе расследования, просто утверждая, что оно все еще продолжалось.

103. Европейский Суд напоминает, что в этом отношении, наиболее важным для эффективности действия системы индивидуальной жалобы, предусмотренной статьей 34 Конвенции, необходимо, чтобы Договаривающиеся Государства принимали все необходимые меры для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. Постановление Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2006.) ("Trubnikov v. Russia") от 5 июля 2005 г., жалоба N 49790/99, §§ 55-57). В производстве в отношении такого рода дел, когда заявитель обвиняет государственного служащего в нарушении его прав, предусмотренных положениями Конвенции, неотъемлемым является тот факт, что государство-ответчик имеет доступ к информации, допускающей подтверждение или опровержение этих утверждений. Непредставление властями Российской Федерации имеющейся в их распоряжении информации без соответствующих объяснений может не только дать основания к заключению об обоснованности утверждений заявителей, но и негативно сказаться на порядке соблюдения государством-ответчиком своих обязательств в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. среди последних документов Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" ("Timurtas v. Turkey"), жалоба N 23531/94, §§66 и 70, ЕСHR 2000-VI).

104. Европейский Суд отмечает, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, на которые ссылались власти Российской Федерации, не препятствуют разглашению сведений, содержащихся в материалах дела, но, скорее, определяют процедуру и устанавливают ограничения такого разглашения (см. для схожих заключений Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.) ("Mikheyev v. Russia") от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01, § 104). Власти Российской Федерации не уточнили характер документов и основания, по которым они не могут быть раскрыты. Европейский Суд также напоминает, что по многим сопоставимым с данной жалобой делам, рассмотренным Европейским Судом и находящимся в его производстве, схожие запросы были направлены в адрес властей Российской Федерации, и материалы уголовных дел были представлены без ссылки на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 46; Решение Европейского Суда по делу "Магомадов и Магомадов против Российской Федерации" ("Magomadov and Magomadov v. Russia") от 24 ноября 2005 г., жалоба N 58752/00). По этим основаниям Европейский Суд считает объяснения властей Российской Федерации в отношении неразглашения сведений, содержащихся в материалах дела, недостаточными для обоснования отказа в предоставлении информации Европейскому Суду.

105. Соответственно Европейский Суд считает, что может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении. Тем не менее Европейский Суд не считает необходимым рассматривать отдельно вопрос о соблюдении властями Российской Федерации подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции ввиду представления ими большей части материалов дела.

106. Что касается существа жалобы, то нет сомнений в том, что родственники заявителей стали жертвами незаконных убийств. Власти Российской Федерации не сочли возможным применение в данном деле исключений, предусмотренных пунктом 2 статьи 2 Конвенции. Остается вопрос, можно ли считать власти Российской Федерации ответственными за гибель указанных лиц.

107. Европейский Суд отмечает, что расследование по факту смерти родственников заявителей так и не было окончено, и виновные лица не были установлены и подвергнуты суду. Версия событий, представленная заявителями, получила некоторую степень внимания со стороны следственных органов, которые в 2003 году запросили информацию у нескольких военных органов и органов внутренних дел относительно их возможного несения службы в рассматриваемом районе. Не ясно, были ли получены какие-либо ответы на указанные запросы, особенно принимая во внимание неверные даты, указанные в них (см. выше, § 60). По всей видимости, следственные органы также рассматривали другие версии убийства родственников заявителей, а именно вероятность осуществления ими незаконной деятельности или кровной мести, однако эти предположения не подтвердились утверждениями свидетелей или другими материалами, представленными Европейскому Суду. Власти Российской Федерации не представили никакого альтернативного объяснения смерти родственников заявителей.

108. Начиная с 22 февраля 2000 г. сами заявители и другие свидетели, допрошенные в рамках производства по делу, настойчиво утверждали, что убийства были совершены военнослужащими или сотрудниками органов внутренних дел. Несмотря на то, что никаких непосредственных свидетелей событий установить не удалось, в ходе расследования могли быть использованы другие способы проверки данной версии, единогласно выдвинутой местными жителями. Необъясним тот факт, что в этом направлении не были произведены никакие действия в течение более чем трех лет после начала расследования. Когда же такие меры были приняты, Европейский Суд не был проинформирован об их результатах. Нет никакой информации об установлении принадлежности гильз и пуль, собранных на месте преступления, или о проведении военной операции или операции по безопасности на месте происшествия в соответствующие даты. В материалах дела, изученных Европейским Судом, содержались соответствующие запросы о представлении информации, но власти Российской Федерации отказались представить дополнительные сведения, возможно, содержавшие ответы на эти запросы.

109. Далее Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали 5 февраля 2000 г. как дату смерти родственников заявителей, несмотря на то, что родственник заявителей М. указал две различные даты, в которые им были обнаружены тела погибших - 5 и 9 февраля 2000 г. (см. выше, §§ 14 и 46). Малгобекский городской суд в Республике Ингушетия признал установленным, что родственники заявителей были убиты 5 февраля 2000 г. Свидетели по делу прямо ссылались на причастность к убийствам отряда милиции специального назначения (см. выше, § 20). Более того, в свидетельствах о смерти была указана дата смерти - 5 февраля 2000 г., которая аналогична дате совершения убийств в соседнем поселке Новые Алды.

110. Далее Европейский Суд обращает внимание на доводы заявителей, которые не были опровергнуты властями Российской Федерации и документами, содержащимися в материалах дела, что к 5 февраля 2000 г. район* (*Так в тексте (прим. переводчика).) находился под контролем федеральных сил.

111. Заявители и другие свидетели неоднократно ссылались на гораздо лучше документированное дело, касающееся событий, имевших место в соседнем поселке Новые Алды, утверждая, что убийство членов семьи Эстамировых было совершено в тот же день теми же сотрудниками "отряда милиции особого назначения". Нельзя исключать эту возможность, принимая во внимание схожие обстоятельства гибели лиц по обоим делам - жители были застрелены из автоматов в своих домах или дворах, а дома были подожжены - и близость поселка Новые Алды к дому заявителей. Власти Российской Федерации отказались признать наличие данной связи в своих замечаниях, не объясняя свою позицию. В документах, представленных Европейскому Суду, не прослеживается никакой связи между расследованием по факту убийства жителей поселка Новые Алды и расследованием по факту гибели родственников заявителей, в связи с чем сложно оценить обоснованность заключения властей Российской Федерации в этом отношении. Европейский Суд также принимает во внимание представленные ему отчеты организаций по правам человека и документы международных организаций, которые поддерживают версию событий, представленную заявителями, и включают их родственников в список лиц, убитых 5 февраля 2000 г. во время проведения операции "зачистки" в южной части г. Грозного.

112. Европейский Суд уже отмечал сложности получения заявителем необходимых доказательств в поддержку его доводов, когда такие доказательства находятся в распоряжении государства-ответчика, и когда власти не представляют соответствующих документов. Когда заявитель представляет дело prima facie, а Европейский Суд не может сделать фактических заключений вследствие отсутствия таких документов, представить окончательные доказательства того, что данные документы не могут служить подтверждением позиции заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение имевших место событий, является обязанностью государства-ответчика. Бремя доказывания, таким образом, перекладывается на государство-ответчика, и если оно не приводит убедительных доводов, то возникает вопрос о нарушении статьи 2 Конвенции и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогиу против Турции" ("Togcu v. Turkey") от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, §95; Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" ("Akkum and Others v. Turkey"), жалоба N 21894/93, §211, ЕСHR 2005-... (extracts)).

113. Европейский Суд убежден, что заявители представили дело prima facie относительно того, что их родственники были убиты военнослужащими 5 февраля 2000 г., и что власти Российской Федерации не представили какого-либо иного удовлетворительного и убедительного объяснения имевших место событий. Европейский Суд также признает, что может сделать выводы, исходя из позиции властей Российской Федерации в отношении материалов дела.

114. На основании изложенного Европейский Суд признает установленным, что власти Российской Федерации могут считаться ответственными за смерть родственников заявителей. За отсутствием какого-либо обоснования использования смертоносной силы представителями властей Российской Федерации Европейский Суд признает, что в этом отношении также имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

115. Заявители утверждали, что они не располагали эффективными средствами правовой защиты в отношении заявленных ими нарушений статьи 2 Конвенции. Они ссылались на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

116. Власти Российской Федерации оспорили утверждение заявителей.

117. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средств правовой защиты для обеспечения соблюдения конвенционных прав и свобод независимо от того, в какой форме они гарантируются внутригосударственным законодательством. Действие статьи 13 Конвенции, таким образом, направлено на то, чтобы внутригосударственные средства правовой защиты касались сути "спорной жалобы", поданной в соответствии с Конвенцией, и обеспечивали соответствующую компенсацию, хотя Договаривающимся Государствам предоставляется некоторая свобода выбора в отношении способа выполнения своих обязательств в соответствии с данным положением Конвенции. Рамки обязательств в соответствии со статьей 13 Конвенции различаются в зависимости от характера жалобы заявителя, поданной на основании положений Конвенции. Тем не менее средства правовой защиты, предусмотренные статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" как на практике, так и в системе законодательства, в частности, в том смысле, что их осуществление не должно быть необоснованно затруднено действиями или бездействием органов власти государства-ответчика (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", § 95; Постановление Европейского Суда по делу "Аюдин против Турции" ("Ayudin v. Turkey") от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, §103).

118. Принимая во внимание основополагающее значение прав, гарантированных статьей 2 Конвенции, в дополнение к выплате компенсации при необходимости статья 13 Конвенции предусматривает проведение тщательного и эффективного расследования, могущего привести к установлению и наказанию виновных в убийстве лиц, включая эффективное участие потерпевшего в процедуре расследования, приводящей к установлению личностей виновных и их наказанию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сухейла Айдин против Турции" ("Suheyla Aydin v. Turkey") от 25 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, §208). Далее Европейский Суд напоминает, что требования статьи 13 Конвенции намного шире, чем обязательство Договаривающегося Государства в соответствии со статьей 2 Конвенции по проведению эффективного расследования (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), § 183).

119. Принимая во внимание вышеупомянутые заключения Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции, данная жалоба является явно "спорной" по смыслу статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" ("Boyle and Rice v. United Kingdom") от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131, §52). Соответственно заявители должны были иметь возможность воспользоваться эффективными и практическими средствами правовой защиты, могущими привести к установлению и наказанию виновных лиц, а также к получению заявителями компенсации в соответствии со статьей 13 Конвенции.

120. Однако в случаях, когда, как и в этом деле, уголовное расследование по факту убийств было неэффективным (см. выше, §§ 89-95) и когда эффективность любого другого возможного средства правовой защиты, включая гражданские средства правовой защиты, была в результате подорвана, Европейский Суд приходит к выводу, что государство-ответчик нарушило свое обязательство в соответствии со статьей 13 Конвенции.

121. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 2 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

122. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

1. Материальный ущерб

123. Заявители требовали выплату компенсации в размере 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) за разрушенный двухэтажный кирпичный дом в г. Грозном, компенсацию в размере 1 500 евро (тысяча пятьсот евро) - за машину, а также компенсацию в размере 1 500 евро (одна тысяча пятьсот евро) - за сожженный коровник с двумя телятами.

124. Власти Российской Федерации отмечали, что требования не были подтверждены какими-либо документами.

125. Европейский Суд напоминает, что заявители не предъявляли никаких требований в отношении уничтоженной собственности на начальных стадиях рассмотрения жалобы. Также заявители не предприняли никаких соответствующих шагов для получения компенсации, оценки состояния имущества или степени нанесенного ущерба в рамках внутригосударственной правовой системы. За отсутствием какого-либо независимого и окончательного подтверждения, обосновывающего требования заявителей в отношении утерянного имущества, Европейский Суд не может присудить какой-либо компенсации в этом отношении.

126. Далее заявители требовали возмещения ущерба в связи с потерянным заработком их родственника Хожахмада Эстамирова. Четвертая заявительница в этом отношении требовала компенсацию в размере 70 715,15 российских рублей (семьдесят тысяч семьсот пятнадцать рублей пятнадцать копеек) (2 076 евро (две тысячи семьдесят шесть евро)). Первый заявитель требовал компенсацию в размере 193 294,48 российских рублей (сто девяносто три тысячи двести девяносто четыре рубля и сорок восемь копеек) (5 675 евро (пять тысяч шестьсот семьдесят пять евро)) в интересах пятого заявителя, сына покойного брата первого заявителя Хожахмада Эстамирова. Первый заявитель утверждал, что после смерти его брата финансовые расходы по воспитанию его племянника легли на него.

127. Заявители утверждали, что Хожахмад Эстамиров работал механиком в г. Назрани, Республика Ингушетия. Заявители не знали точный размер его заработков и определили сумму с учетом официально установленного минимального размера оплаты труда. В 2002-2006 годах он ежегодно повышался в среднем на 25%, и заявители предположили, что этот рост должен был быть учтен в их подсчетах. Четвертая заявительница предположила, что она могла бы финансово зависеть от своего сына с февраля 2000 г. по 2010 год. Его сбережения на этот период составляли бы 212 145,45 российских рублей (двести двенадцать тысяч сто сорок пять рублей и сорок пять копеек). Четвертая заявительница могла рассчитывать на 30% от этой суммы, что составляло бы 70 715,15 рублей (семьдесят тысяч семьсот пятнадцать рублей и пятнадцать копеек) (2 076 евро (две тысячи семьдесят шесть евро)). Первый заявитель требовал в интересах пятого заявителя выплату в размере 30% от заработной платы его покойного брата в период с февраля 2000 г. по 2014 год, то есть до достижения пятым заявителем восемнадцатилетнего возраста. Общая заработная плата приравнивалась к 579 883,45 рублям (пятьсот семьдесят девять тысяч восемьсот восемьдесят три рубля и сорок пять копеек), а 30% от нее составляло 193 294,48 рублей (сто девяносто три тысячи двести девяносто четыре рубля и сорок восемь копеек) (5 675 евро (пять тысяч шестьсот семьдесят пять евро)).

128. Власти Российской Федерации признали эти требования безосновательными и основанными на предположениях.

129. Европейский Суд напоминает, что необходима явная причинно-следственная связь между ущербом, утверждаемым заявителем, и нарушением положений Конвенции, и что это может, в соответствующем случае, включать в себя компенсацию потерянного заработка (см., среди прочих, Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.) (Isayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба N 57950/00, § 236). Принимая во внимание вышеуказанные выводы, действительно имеет место прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении смерти сына и брата заявителей и потерей заявителями финансовой поддержки, которую он мог им оказывать. Принимая во внимание доводы заявителей, Европейский Суд присуждает четвертой заявительнице 2 076 евро (две тысячи семьдесят шесть евро) и первому заявителю в интересах его племянника, пятого заявителя - 5 675 евро (пять тысяч шестьсот семьдесят пять евро) в качестве компенсации материального ущерба, плюс любой налог, налагаемый на эти суммы.

2. Моральный вред

130. Заявители требовали компенсацию морального вреда в размере 295 000 евро (двести девяносто пять тысяч евро) за страдания, перенесенные ими в связи со смертью пятерых членов их семьи, среди которых были годовалый ребенок, беременная женщина и мужчина, которому было за 60 лет. Они ссылались на безразличие, которое проявили органы власти по отношению к ним, и на то, что им не была предоставлена информация о ходе расследования по факту смерти их родственников, а также на то, что их принудили покинуть свою родину.

131. В частности, первый, вторая, третья, шестая и седьмая заявители каждый требовали компенсацию в размере 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) за страдания, пережитые ими в связи с потерей их отца, брата, беременной невестки, племянника и дяди, а также в связи с безразличием органов государственной власти к смерти их родственников, которое отражалось в непроведении властями эффективного расследования по факту гибели указанных лиц. Четвертая заявительница требовала компенсацию в размере 50 000 евро (пятьдесят тысяч евро) в связи с потерей ее мужа, сына, невестки, внука и двоюродного брата мужа, а также в связи с безразличием органов государственной власти и с тем, что ее заставили покинуть родину. Пятый заявитель требовал компенсацию в размере 70 000 евро (семьдесят тысяч евро) в связи с потерей всех членов своей семьи, с которыми он прожил всего лишь четыре года, в связи с непроведением надлежащего расследования по факту гибели его родственников, а также в связи с тем, что его принудили покинуть родину.

132. Власти Российской Федерации признали заявленные требования чрезмерно завышенными.

133. Европейский Суд признал, что имело место нарушение статей 2 и 13 Конвенции вследствие убийства пятерых родственников заявителей представителями властей Российской Федерации, отсутствия эффективного расследования по данному факту и эффективных внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд соглашается, что боль и страдания, пережитые заявителями в связи с бесчеловечным убийством их родственников, должны были быть усилены отсутствием каких-либо результатов расследования, в ходе которого им не был присужден статус потерпевших, в связи с чем они были лишены возможности участвовать в производстве по делу. Таким образом, Европейский Суд соглашается с тем, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только лишь раскрытием преступления.

134. По этим обстоятельствам Европейский Суд присуждает первому и второй заявителям компенсацию в размере 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) каждому, плюс любой налог, налагаемый на данную сумму. Далее Европейский Суд присуждает третьей, шестой и седьмой заявительницам компенсацию в размере 10 000 евро (десять тысяч евро) каждой, плюс любой налог, налагаемый на данные суммы. Принимая во внимание особые семейные узы заявителей и погибших и воздействие, которое смерть последних должна была иметь на заявителей, Европейский Суд присуждает четвертой и пятому заявителям заявленные ими размеры компенсации - 50 000 евро (пятьдесят тысяч евро) и 70 000 евро (семьдесят тысяч евро), соответственно, плюс любой налог, налагаемый на данные суммы. Выплаты второй, третьей, шестой и седьмой заявительницам должны быть переведены в российские рубли по курсу, установленному на день произведения выплат.

B. Судебные расходы и издержки

135. Интересы заявителей представляла Гарет Пирс, адвокат, практикующая в Соединенном Королевстве. Ей оказывала помощь правозащитная организация "Правовая инициатива по России", которая занималась всеми юридическими вопросами и отвечала за переписку с Европейским Судом после сентября 2001 г. Заявители утверждали, что судебные расходы, понесенные представителями, включали в себя исследования в Ингушетии и г. Москве в размере 50 евро (пятьдесят евро) в час и пересылку юридических документов в Европейский Суд и органам власти Российской Федерации в размере 50 евро (пятьдесят евро) в час - сотрудникам правозащитной организации "Правовая инициатива по России" и 150 евро (сто пятьдесят евро) в час - Гарет Пирс и руководящим сотрудникам "Правовой инициативы по России".

136. Заявители требовали выплату судебных расходов и издержек в отношении законного представителя в размере 12 338,17 евро (двенадцать тысяч триста тридцать восемь евро и семнадцать центов). Требования в этом отношении включали в себя:

- 2 000 евро (две тысячи евро) за подготовку первоначальной жалобы в отношении смерти родственников заявителей;

- 3 500 евро (три тысячи пятьсот евро) за подготовку всей жалобы и дополнительных доводов в Европейский Суд;

- 3 750 евро (три тысячи семьсот пятьдесят евро) за подготовку ответа заявителей на меморандум властей Российской Федерации;

- 425 евро (четыреста пятьдесят евро) за подготовку дополнительных писем в Европейский Суд;

- 1 000 евро (тысяча евро) за подготовку ответа заявителей на решение Европейского Суда о приемлемости;

- 750 евро (семьсот пятьдесят евро) за подготовку юридических документов, направленных в правоохранительные органы Российской Федерации;

- 799,75 евро (семьсот девяносто девять евро и семьдесят пять центов) за административные расходы (7% гонорара юристов);

- 113,42 евро (сто тринадцать евро и сорок два цента) за международные почтовые отправления в Европейский Суд.

137. Власти Российской Федерации не оспорили детали расчетов, представленных заявителями, но утверждали, что заявленная сумма была чрезмерно завышенной для некоммерческой организации, такой как "Правовая инициатива по России", которая представляла интересы заявителей в Европейском Суде.

138. Европейский Суд должен установить, во-первых, были ли действительно понесены указанные заявителями судебные расходы и издержки и, во-вторых, были ли они необходимы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", §220).

139. Европейский Суд отмечает, что Гарет Пирс была уполномочена заявителями представлять их интересы в Европейском Суде в мае 2000 г., и что она и правозащитная организация "Правовая инициатива по России" выступали представителями заявителей в течение всего производства по делу в Европейском Суде. Европейский Суд убежден, что вышеуказанные ставки являются разумными.

140. Далее необходимо установить, были ли расходы и издержки, понесенные заявителями в связи с их представительством в Европейском Суде, необходимы. Европейский Суд отмечает, что данное дело было достаточно сложным, принимая во внимание число заявителей, тяжесть заявленных нарушений и большое количество относящихся к делу документов.

141. При таких обстоятельствах, принимая во внимание подробности утверждений заявителей, Европейский Суд присуждает в полном объеме всю заявленную сумму, за исключением 701 евро (семьсот один евро), полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, а также налог на добавленную стоимость, который может подлежать уплате. Эта сумма должна быть перечислена на счет правозащитной организации "Правовая инициатива по России" в Нидерландах.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

142. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации;

2) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции, а именно власти Российской Федерации не провели эффективного и надлежащего расследования по существу обстоятельств смерти родственников заявителей;

3) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении смерти родственников заявителей;

4) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил:

(a) что власти Российской Федерации в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должны выплатить в пользу заявителей:

(i) 2 076 евро (две тысячи семьдесят шесть евро) четвертой заявительнице и 5 675 евро (пять тысяч шестьсот семьдесят пять евро) первому заявителю в интересах его племянника, пятого заявителя, в качестве компенсации материального вреда;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) первому и второй заявителям каждому, 10 000 евро (десять тысяч евро) третьей, шестой и седьмой заявительницам каждой, 50 000 евро (пятьдесят тысяч евро) четвертой заявительнице и 70 000 евро (семьдесят тысяч евро) пятому заявителю в качестве компенсации морального вреда; суммы, присужденные второй, третьей, шестой и седьмой заявительницам должны быть переведены в российские рубли по курсу на день выплаты;

(iii) 11 637,17 евро (одиннадцать тысяч шестьсот тридцать семь евро и семнадцать центов) в возмещение судебных расходов и издержек, подлежащих перечислению на счет "Правовой инициативы по России" в Нидерландах;

(iv) любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;

6) отклонил остальную часть требований заявителей по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановления и направлено в письменном виде 12 октября 2006 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда