Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 5/2008

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 5/2008

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

За 2007 год Европейский Суд поставил российской судебной и правоохранительной системе "неуд"

Опубликованы итоги работы Европейского Суда по правам человека за 2007 год. Основные статистические данные и речь Председателя Европейского Суда Жан-Поля Коста, проанализировавшего работу Суда, публикуются в этом номере Бюллетеня. Поэтому в нашей редакционной статье по сложившейся традиции дадим лишь необходимые пояснения и краткие замечания по этому поводу.

Для проведения сравнительного анализа о страсбургской судебной статистике обратитесь к редакционным статьям нашего Бюллетеня N 4/2005 (статистика 2004 года), N 2/2006 (статистика 2005 года), N 5/2007 (статистика 2006 года).

Абсолютные рекордсмены страсбургской отчетности за 2007 год - Андорра, Дания, Ирландия, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино и Черногория - везде прочерки, а в графе "Выявленные нарушения Конвенции" - 0. Одно "штрафное очко", выявленное нарушение Конвенции, - у Мальты. Комментировать тут нечего - перед нами правопослушная "карликовая" Европа.

Теперь о рекордсменах-правонарушителях. Чаще всех попирали Конвенцию в Турции (319 постановлений, по которым выявлено хотя бы одно нарушение Конвенции), в России (соответственно 175), в Польше (101), в Украине (108) и в Румынии (88). Оставим и эту строку без комментария - об этом мы говорим из номера в номер. Одно утешение: по количеству населения, т.е. потенциальных заявителей, мы на порядок опережаем наших соседей по "черному списку" Европейского Суда.

Перейдем к отдельным статьям Конвенции. Больше всего в России в 2007 году нарушалось право на справедливое судебное разбирательство - 127 страсбургских вердиктов по поводу нарушения статьи 6 Конвенции. Прибавьте сюда 47 постановлений о нарушении права на свободу и личную неприкосновенность, 25 постановлений о бесчеловечном и унижающем человеческое достоинство обращении (бич наших следственных изоляторов и колоний), 23 постановления по поводу нарушения права на эффективное средство правовой защиты, 13 постановлений о нарушении права на жизнь, 13 постановлений о непроведении эффективного расследования, 11 постановлений о нарушении правила "разумного срока" рассмотрения дел, и вы получите впечатляющую характеристику состояния нашей судебной и правоохранительной системы. Соседи по этим показателям у нас те же - Турция, Украина, Румыния, Польша.

Тревожные цифры в российской строке и по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции - защита права собственности. Европейский Суд вынес 114 постановлений, констатирующих нарушение права собственности со стороны российских властей. Сравните, в Турции соответственно - 58, Румынии - 55, Украине - 43.

За неудовлетворительную работу судебных и правоохранительных органов России в 2007 году, по словам заместителя руководителя аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Н. Зябкиной, мы должны выплатить около 2 млн евро бюджетных, т.е. наших с вами денег. Впрочем к этой теме мы еще вернемся.

Но есть для нас и "ложка меда в бочке дегтя". Российские власти заключили 11 мировых соглашения со своими оппонентами в Страсбурге. Больше только у Соединенного Королевства - 24.

Теперь об общей статистике. Цифры свидетельствуют, что "портфель" Европейского Суда "пухнет" с каждым годом. Если в 2006 году 39 000 новых жалоб были зарегистрированы в ожидании судебного решения, то в 2007 году эта цифра возросла до 41 000, что означает прирост в 5%. Общее количество вынесенных Судом постановлений и решений немного снизилось (на 4%) до отметки примерно в 29 000 судебных актов. Естественным следствием этого стал прирост находящихся на рассмотрении дел с 90 000 до 103 000, что составляет примерно 15%. Доля жалоб, признанных неприемлемыми или исключенных из списка дел, подлежащих рассмотрению, остается значительной - около 27 000, что составляет 94% от общего числа разрешенных Судом заявлений. По мнению Председателя Суда Ж.-П. Коста, эта цифра свидетельствует об аномалии: Суд, призванный защищать права человека, не должен посвящать большую часть времени отклонению неприемлемых жалоб.

Поток жалоб на Россию впечатляет: в 2007 году в Европейский Суд их поступило 9 497. Для сравнения: ближайший наш сосед по этой части статистики - Украина, на которую поступило лишь 4 502 жалобы. Даже одиозная по всем показателям страсбургского правосудия Турция получила в свою сторону в 2007 году лишь 2 830 жалоб.

К концу 2007 года около 80 000 заявлений ожидали своего рассмотрения в Европейском Суде. Как и в прошлом году, главный виновник "пробки", возникшей в страсбургском судопроизводстве - Россия. На нее приходится 26% нерассмотренных заявлений, что в абсолютных цифрах составляет 20 300 жалобы.

А вся пикантность ситуации состоит в том, что единственная страна, которая не ратифицировала Протокол N 14 к Конвенции, призванный разгрузить Европейский Суд, это Российская Федерация. Вот что сказал по этому поводу Председатель Европейского Суда Ж.-П. Коста: "Я убедительно просил Российскую Федерацию ратифицировать этот документ, процедурные положения которого, как понятно каждому, дают Суду возможность значительно увеличить свою эффективность. Мой призыв, поддержанный органами и представителями Совета Европы, был объектом благожелательных комментариев высших российских судов. Но это до сих пор не привело к желаемому результату, что вызывает у меня глубокое сожаление".

У редакции российского издания "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека" - тоже.

По жалобам о нарушениях статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь

По делу обжалуется отсутствие надлежащего разбирательства по поводу причин гибели в больнице сына заявителей. Дело передано в Большую Палату.

Шилих против Словении
[Silih v. Slovenia] (N 71463/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

В постановлении Палаты Европейский Суд единогласно постановил, что по делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования в целях установления причины гибели в больнице сына заявителей и лиц, несущих за это ответственность.

Дело передано в Большую Палату по обращению государства-ответчика.

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь

По делу обжалуется отсутствие независимости полицейского подразделения, осуществлявшего расследование утверждений о причастности сил безопасности к смерти мужа заявительницы. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Брекнелл против Соединенного Королевства
[Brecknell v. United Kingdom] (N 32457/04)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Муж заявительницы был в числе троих убитых боевиками из организации лоялистов* (*Сторонники сохранения Северной Ирландии в составе Соединенного Королевства (прим. переводчика).) в баре в Северной Ирландии в 1975 году. Хотя ответственность за этот инцидент впоследствии приняла на себя нелегальная лоялистская военизированная организация, полиция не могла установить конкретных подозреваемых. В конце 1970-х годов были задержаны Лоренс Макклур, офицер резерва Королевской ольстерской полиции (RUC)* (*Действовавшая до 2001 года полиция Северной Ирландии, наделенная обязанностью, в частности, "защиты государства от любых вооруженных действий изнутри или извне, направленных на смену власти" (прим. переводчика).) и Элизабет Шилдс, которая призналась, что подвозила троих лиц с места происшествия в ночь нападения. Однако они отрицали какую-либо причастность к убийствам и утверждали, что им неизвестны преступники. Им было предъявлено обвинение в сокрытии сведений, относящихся к преступлению, но в 1981 году директор государственного обвинения решил не поддерживать его, в частности, в связи с задержкой передачи дела в суд и небольшой вероятностью заключения под стражу, а также отсутствием разумной перспективы у этого дела.

В 1999 году бывший полицейский Джон Уэйр, отбывавший срок лишения свободы за убийство по другому делу, заявил о связи RUC и Ольстерского королевского полка* (*Вооруженные силы Соединенного Королевства в Северной Ирландии (прим. переводчика).) с лоялистскими военизированными формированиями в 1970-е годы. Он назвал имена отдельных лиц, причастных к нападениям, совершенным в тот период, включая имена четверых лиц, по его словам, ответственных за нападение, в результате которого погиб муж заявительницы. В передаче, показанной по ирландскому телеканалу, Уэйр повторил свои заявления. В связи с его высказываниями в Северной Ирландии и за ее пределами были начаты полицейские расследования, однако меры, предпринятые в Северной Ирландии, касались лишь вопроса о том, были ли высказывания Уэйра достаточно достоверны, чтобы потребовалось расследование в полном объеме. После анализа заявлений, которые Уэйр сделал ирландской полиции и журналисту, RUC допросила с предостережением ряд лиц. Обвинения никому не предъявлялись, и было решено, что окончательные выводы возможны только после допроса самого Уэйра, который в тот момент нельзя было провести из-за неизвестности места его пребывания. В ноябре 2001 г. RUC была преобразована в Полицейскую службу Северной Ирландии (PSNI).

Впоследствии дело было передано на новое рассмотрение, вначале в Отдел по тяжким преступлениям (SCRT), а затем в Отдел по работе с запросами по прошлым событиям и дорасследованию (HET). Сотрудникам последнего в конечном счете удалось встретиться с Уэйром, но тот отказался делать заявления или давать показания в суде. По утверждению государства-ответчика, расследование было близко к завершению; оно не дало реалистичных версий и достаточной доказательной основы для продолжения следственных действий.

Заявительница утверждает, что расследование, начатое после заявлений о причастности RUC к смерти ее мужа, сделанных Уэйром в 1999 году, не отвечало требованиям статьи 2 Конвенции. В частности, она жалуется на отсутствие независимости со стороны следственных органов, отсутствие общественного контроля и доступа к материалам расследования, а также на неоправданные задержки и неэффективность расследования.

Вопросы права

Европейский Суд отклонил возражения государства-ответчика о необходимости применения правила шестимесячного срока, согласно которым жалобы поданы более чем шесть месяцев спустя после окончания первоначального расследования, то есть по истечении срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Что касается нового расследования, то при наличии правдоподобных или достоверных показаний, доказательств или сведений, имеющих отношение к установлению и последующему преследованию или наказанию лица, совершившего убийство, власти были обязаны предпринять дополнительные следственные меры. Их характер в значительной степени зависит от обстоятельств дела. Утверждения Уэйра о причастности сил безопасности к систематическим нападениям на мирных граждан были серьезными и на первый взгляд правдоподобными, поскольку исходили от лица, имевшего отношение к таким инцидентам, и содержали конкретные сведения. Таким образом, власти были обязаны оценить достоверность такой информации и провести расследование в полном объеме, тогда как задача Европейского Суда заключается в проверке соответствия следственных действий требованиям статьи 2 Конвенции.

(i) Что касается независимости расследования. Первоначальное расследование осуществляла RUC, которая не может считаться в достаточной степени независимой, поскольку утверждения Уэйра компрометировали ее собственных сотрудников. Именно RUC допрашивала лиц, названных Уэйром, и ей была поручена оценка достоверности его утверждений. Тот факт, что с ноября 2001 г. расследованием занялась PSNI, которая в организационном отношении отличалась от RUC, и другие органы, независимость которых не подвергалась сомнению, не устраняет последствий значительного периода времени, когда дело находилось в сфере ответственности и под контролем RUC. В этом отношении требования статьи 2 Конвенции соблюдены не были.

(ii) Что касается доступности материалов дела для семьи потерпевшего и общественного контроля. Данный аспект процессуального обязательства государства-ответчика не требует предоставлять заявителям доступ к полицейским делам или копии всех документов в период расследования, а также консультироваться с ними и предоставлять им информацию о каждом предпринимаемом шаге. Полиция, по-видимому, предпринимала усилия для встречи с членами семьи потерпевшего начиная с 2000 года, а также вела переписку с представителями заявительницы. Если информация выглядит ограниченной, это, скорее всего, объясняется не воспрепятствованием со стороны полиции, а отсутствием конкретных результатов. Заявительница не была отстранена от процесса расследования в степени, достаточной, чтобы установить нарушение минимальных требований статьи 2 Конвенции.

(iii) Что касается безотлагательности и разумной оперативности расследования. RUC осуществляла проверку без ненадлежащих задержек. Отсутствие прогресса в деле в значительной степени объяснялось сложностью вызова на допрос Уэйра, который находился вне юрисдикции следственных органов, а не сознательным промедлением или уклонением от исполнения обязанностей. Еще одним фактором являлось значительное количество дел, которые также пересматривались в этот период. В данном вопросе по делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

(iv) Что касается эффективности расследования. Значительные оплошности или бездействие в ходе расследования допущены не были. Полиция допросила основных свидетелей, личность которых можно было установить, а также собрала и оценила доступные доказательства. Ошибки или недоработки RUC, на которые указывает заявительница, не могут дать основания для того, чтобы признать ненадлежащим следственный процесс в целом. Что касается вопроса о продолжении уголовного преследования Макклура и Шилдc, Европейский Суд отмечает, что они были сравнительно малозначительными участниками дела. Власти могли обоснованно полагать, что попытки возобновить их преследование или предъявить им новые обвинения обречены на неудачу или носят репрессивный характер и, следовательно, не способствуют выявлению лиц, ответственных за гибель мужа заявительницы. Отсутствуют основания полагать, что преследование других лиц могло иметь перспективу с учетом отказа Уэйра от заявлений или дачи показаний. Со стороны властей не усматривается какой-либо небрежности, явной недобросовестности или отсутствия решимости довести расследование до конца.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Примечание Секретариата: Европейский Суд также установил нарушения статьи 2 Конвенции на аналогичных основаниях в постановлениях, вынесенных в тот же день по четырем другим делам: "Маккартни против Соединенного Королевства" [McCartney v. United Kingdom] (N 34575/04), "Макграт против Соединенного Королевства" [McGrath v. United Kingdom] (N 34651/04), "О'Дауд против Соединенного Королевства" [O'Dowd v. United Kingdom] (N 34622/04) и "Риви против Соединенного Королевства" [Reavey v. United Kingdom] (N 34640/04).

Вопрос о правомерности применения силы

По делу обжалуется применение потенциально опасного для жизни газа при проведении операции по освобождению свыше 900 заложников. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Финогенов и другие против России
[Finogenov and Others v. Russia] (N 18299/03)

[I Секция]

В октябре 2002 г. группа чеченских боевиков захватила примерно 900 заложников в московском театре и удерживала их в течение трех дней под угрозой применения оружия. С целью освобождения заложников российские силы безопасности распылили через вентиляционную систему театра неизвестный газ. Заявители, которые либо были заложниками сами, либо являются родственниками погибших, утверждают, что последующая эвакуация заложников была беспорядочной: их оставили лежать на земле вне помещения при температуре +3°C, и многие погибли в результате халатности (будучи уложены на спины, они задыхались во время приступа рвоты). Имелась нехватка машин скорой медицинской помощи и медицинского персонала для сопровождения пострадавших в больницы, вследствие чего их перевозили обыкновенными автобусами.

Прокуратура начала расследование в связи с данными событиями. Заявители в качестве потерпевших имели доступ к материалам дела, но им не было разрешено снимать с них фотокопии, раскрывать сведения третьим лицам или связываться с медицинскими экспертами, которые исследовали тела погибших. Придя к выводу, что отсутствовала прямая связь между использованием газа в спасательной операции и смертью заложников, прокуратура в конечном счете отказала в возбуждении уголовного дела в связи с действиями властей в кризисной ситуации, хотя продолжила расследование в отношении предполагаемых террористов. Заявители впоследствии повторно обращались с жалобами на ненадлежащее расследование обстоятельств операции по освобождению заложников и на использование потенциально опасного для жизни газа. Однако их требования о повторном расследовании были отклонены. Некоторые заявители безуспешно предъявляли гражданские иски к государству.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 2 (что касается права на жизнь), 3 (что касается бесчеловечного и унижающего достоинство обращения) и 13 (что касается эффективности расследования) Конвенции.

По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о правомерности высылки иностранцев

По делу обжалуется содержание под стражей иностранных граждан, подозреваемых в связях с террористами, на основании законодательства, впоследствии признанного Палатой лордов противоречащим Конвенции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

A. и другие против Соединенного Королевства
[A. and Others v. United Kingdom] (N 3455/05)

[IV Секция]

Заявителями по делу выступают 11 лиц, не являющихся английскими подданными, которые заключены под стражу в соответствии со специальным законодательством о противодействии терроризму. Причина их содержания под стражей без суда состояла в том, что они подозревались в причастности к международному терроризму, не являлись английскими подданными и не могли быть депортированы в страны происхождения в связи с угрозой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. В своей жалобе заявители ссылаются на статьи 3, 5 и 14 Конвенции.

Иные подробности дела см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 73* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 73 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 8/2005  (прим. ред.).).

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по обеспечению эффективного расследования случаев бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется отсутствие расследования по поводу жалоб обвиняемого, содержащегося в одиночном заключении, на угрозы. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Степуляк против Молдавии
[Stepuleac v. Moldova] (N 8207/06)

Постановление от 6 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о правомерности лишении свободы

По делу обжалуется содержание под стражей иностранных граждан, подозреваемых в связях с террористами, на основании законодательства, впоследствии признанного Палатой лордов противоречащим Конвенции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

A. и другие против Соединенного Королевства
[A. and Others v. United Kingdom] (N 3455/05)

[IV Секция]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуется отсутствие уведомления о заключении под стражу в течение срока, установленного законодательством. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Воскейл против Нидерландов
[Voskuil v. Netherlands] (N 64752/01)

Постановление от 22 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.)

По жалобе о нарушении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о наличии обоснованного подозрения в совершении правонарушения

По делу обжалуются задержание и досудебное содержание заявителя под стражей без проверки обоснованности поданных против него жалоб. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Степуляк против Молдавии
[Stepuleac v. Moldova] (N 8207/06)

Постановление от 6 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был директором частной компании, оказывавшей услуги по обеспечению безопасности. Он был впервые задержан в ноябре 2005 г. после возбуждения уголовного дела на основании показаний одного из его сотрудников о шантаже и угрозе применения насилия. Заявитель содержался в центре предварительного заключения, находившемся в ведении Министерства внутренних дел. Лицензия его компании была отозвана по требованию Министерства внутренних дел в связи с нарушением правил, касающихся ношения сотрудниками формы определенных цветов, а также в связи с причастностью заявителя к преступной деятельности.

В декабре 2005 г. заявитель был освобожден под залог. Он заявил средствам массовой информации, что был задержан вследствие попыток министерства монополизировать рынок услуг по обеспечению безопасности путем устранения конкурентов, в том числе и его компании. Через несколько дней он был вновь задержан на том основании, что два других лица обвинили его в шантаже. Жалоба была зарегистрирована тем же сотрудником, который регистрировал предыдущее заявление против него. Заявитель безуспешно обжаловал свое задержание. Он жаловался в Генеральную прокуратуру на то, что в отсутствие адвоката неустановленные лица приходили в его камеру и оказывали на него давление с целью прекращения им предпринимательской деятельности. Он не получил ответа. Заявитель также безрезультатно жаловался на неудовлетворительные условия содержания и отсутствие медицинской помощи, утверждая, что страдает бронхитом. В марте 2006 г. он был переведен в изолятор Министерства юстиции. В мае 2006 г. он был освобожден под подписку о невыезде.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Заявитель содержался под стражей в течение более чем трех месяцев без надлежащей медицинской помощи, достаточного питания и отопления, свободного доступа к водопроводу и туалету, а также без дневного освещения (до 22 часов в сутки). Что касается предполагаемого запугивания заявителя в его камере, Европейский Суд не располагает достаточными доказательствами этого. Однако заявитель содержался в одиночном заключении, где был особенно уязвимым, без судебного решения. Кроме того, содержание заявителя в изоляторе того же органа (Министерства внутренних дел), который осуществлял его уголовное преследование, создавало возможности для злоупотреблений. Несмотря на это, власти не приняли мер для надлежащего расследования по поводу его жалоб.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Что касается первого задержания заявителя, ни один из судов, которые проверяли законность действий обвинения и рассматривали ходатайства о продлении срока задержания, не исследовал вопрос о наличии обоснованных подозрений в совершении заявителем преступления, несмотря на утверждения последнего о своей невиновности. В отсутствие прямых указаний на этот счет в решениях судов страны Европейский Суд вынужден быть особенно внимательным при собственной проверке.

Единственное основание для задержания и предварительного заключения заявителя заключалось в том, что потерпевший, работник заявителя, прямо указал на него как на лицо, совершившее преступление. Между тем он не упомянул имя заявителя в своей жалобе. Неясно, почему заявитель рассматривался как предполагаемый правонарушитель с самого начала расследования, до того, как могли быть добыты дополнительные доказательства. Он обвинялся не в осуществлении незаконной деятельности посредством своей компании, что могло бы объяснить его задержание в качестве директора, а в личном участии в шантаже. Государство-ответчик утверждало, что потерпевший опознал заявителя через определенное время после подачи заявления, однако не представило никаких документов на этот счет, несмотря на тот факт, что процедура опознания должна быть надлежащим образом оформлена в соответствии с законодательством. Достоверность показаний потерпевшего также может быть поставлена под сомнение, которое усиливается в связи с его конфликтом с администрацией компании. Однако власти не проверили представленные им сведения. Это может подкрепить утверждение заявителя о том, что следственные органы не предприняли проверки наличия веских оснований для подозрения в совершении им преступлений и только организовали его арест, предположительно, в интересах частных лиц. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что следственный орган ходатайствовал и добился отзыва лицензии компании на основании причастности заявителя к незаконной деятельности до того, как его вина была установлена судом.

Второе задержание заявителя было связано с предполагаемым преступлением, совершенным не позднее сентября 2005 г. Если заявитель действительно совершил преступление и намеревался оказать давление на потерпевшего или свидетелей или уничтожить доказательства, он располагал достаточным временем, чтобы сделать это до своего задержания в декабре 2005 г. Доказательств совершения им действий такого рода Европейскому Суду представлено не было. Таким образом, отсутствовала неотложная необходимость его ареста с целью пресечения преступной деятельности. Вместо проверки обоснованности жалоб против заявителя последний был задержан в день начала расследования. Еще большее беспокойство вызывает то обстоятельство, что из заявления двоих предполагаемых потерпевших следует, что одна из жалоб была сфабрикована, и следственный орган не проверил, была ли она в действительности составлена и подписана потерпевшим, тогда как другая была следствием прямого влияния должностного лица. Таким образом, эти жалобы не могли быть приняты во внимание при решении вопроса о наличии обоснованных подозрений в совершении заявителем преступления.

Европейский Суд также усматривает сходство между двумя задержаниями заявителя. В обоих случаях единственным основанием для лишения свободы было заявление предполагаемого потерпевшего; иные доказательства, подтверждающие разумные подозрения в совершении им преступлений, отсутствовали. Все вышеизложенное производит весьма тревожное впечатление, что против заявителя предприняты целенаправленные действия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 12 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении прав душевнобольных

По делу обжалуется продолжительное содержание заявительницы под стражей в обычном изоляторе до освобождения для нее места в психиатрической больнице. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Моцарская против Польши
[Mocarska v. Poland] (N 26917/05)

Постановление от 6 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В мае 2005 г., после нападения с ножом на сестру, заявительница была задержана и после предъявления ей обвинения в бытовом насилии помещена в изолятор временного содержания. В октябре 2005 г. на основании заключения эксперта районный суд прекратил возбужденное против нее уголовное дело в связи с тем, что она не подлежала уголовной ответственности, распорядился поместить ее в психиатрическую больницу и продлил срок ее содержания под стражей. Упомянутая в решении психиатрическая больница не имела возможности принять заявительницу немедленно из-за отсутствия средств и мест. В июне 2006 г. заявительница была, в конечном счете, переведена из изолятора в больницу.

Вопросы права

Содержание заявительницы под стражей после прекращения против нее уголовного дела имело правовую основу в национальном законодательстве. Однако допустимая продолжительность содержания под стражей в ожидании перевода в психиатрическую больницу не была определена ни в одном законодательном или подзаконном акте. Европейский Суд, таким образом, должен установить, может ли считаться законной продолжительность временного заключения, достигающая восьми месяцев. Национальный суд предложил психиатрической комиссии указать больницу, в которую может быть переведена заявительница, только через два месяца после прекращения уголовного дела против нее. Комиссии потребовалось еще два месяца, чтобы указать подходящую для заявительницы больницу. После этого заявительница была вынуждена ждать больше трех месяцев, пока больница не смогла ее принять. В течение этого срока она продолжала содержаться в обычном изоляторе. Европейский Суд принимает довод государства-ответчика о том, что требование немедленно обеспечить место в избранной психиатрической больнице бы# неисполнимым и чересчур строгим. Тем не менее восьмимесячная задержка с принятием заявительницы в психиатрическую больницу и началом лечения, очевидно, причинила ей вред и не может считаться приемлемой. Таким образом, разумное равновесие между противоположными интересами не было установлено. Иной вывод означал бы серьезное ограничение основополагающего права на личную свободу в ущерб заинтересованному лицу и пренебрежение самим существом права, гарантированного статьей 5 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции

Вопрос о длительности досудебного содержания под стражей

По делу обжалуется уклонение бельгийских судебных властей от тщательного рассмотрения вопроса о применении к заявителю меры пресечения, отличной от содержания под стражей. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Лельевр против Бельгии
[Leliеvre v.Belgium] (N 11287/03)

Постановление от 8 ноября 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, один из соучастников по "делу Дютру", был задержан, и в августе 1996 г. ему были предъявлены обвинения в похищении и лишении свободы несовершеннолетнего. Он был заключен под стражу в ожидании суда. Впоследствии ему были предъявлены обвинения, среди прочего, в похищении шести человек, из которых пятеро были несовершеннолетними, четверо из которых в результате умерли, а также в лишении свободы троих из них. Следственные органы ежемесячно рассматривали вопрос о продлении содержания заявителя под стражей. После марта 2001 г. заявитель обращался с несколькими ходатайствами об освобождении со ссылкой на пункт 3 статьи 5 Конвенции. Судебное разбирательство было начато в марте 2004 г. Суд заседал по четыре дня в неделю. Были вызваны 459 свидетелей. 22 июня 2004 г. суд присяжных приговорил заявителя к 25 годам лишения свободы за совершение или пособничество и подстрекательство к совершению следующих преступлений: неправомерное лишение свободы с отягчающими обстоятельствами и похищение несовершеннолетних женского пола, торговля экстази в таблетках, сговор с целью похищения несовершеннолетних женского пола и участие в различных формах незаконной торговли (включая наркотические вещества и людей).

Вопросы права

Продление срока содержания заявителя под стражей было обусловлено вескими основаниями подозревать его в совершении преступлений. Иные основания для отказа освободить заявителя, включая риск того, что он скроется и не предстанет перед судом, сохранялись в течение всего разбирательства, хотя их значение существенно колебалось в течение времени.

Что касается обязанности властей рассматривать возможность замены содержания под стражей иной мерой пресечения, то заявитель требовал тщательного рассмотрения данного вопроса и предлагал альтернативные решения (электронное наблюдение или обязательство отчитываться в полицейском отделении несколько раз в день) или как минимум меры для уменьшения риска его исчезновения. Бельгийские суды в целом не реагировали на его предложения и не рассматривали альтернативы содержанию под стражей по собственной инициативе. В решении, вынесенном в августе 2003 г., было указано, без дальнейшего обоснования, что иная мера пресечения не могла эффективно снизить степень общественной опасности заявителя. Однако представляется, что предложения заявителя демонстрировали его намерение обеспечить гарантии явки в суд. Более того, следственные органы имели полномочия рассматривать вопрос о применении иных мер пресечения по собственной инициативе и, что еще более важно, бельгийское законодательство предоставляло значительную свободу усмотрения в вопросе, какой вид альтернативной меры следует применить в зависимости от обстоятельств дела. Таким образом, заявителю не может быть поставлено в вину, что он не указал заблаговременно предпочтительную для себя альтернативную меру пресечения. Вопрос о замене меры пресечения в виде содержания под стражей, не был всесторонне рассмотрен судами. Кроме того, заявитель уже содержался под стражей почти пять лет на момент первого обращения с ходатайством об освобождении на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции. В итоге власти не представили "относимое и достаточное" обоснование содержанию заявителя под стражей в течение семи лет, десять месяцев и восьми дней.

Наконец, что касается вопроса о том, проводилось ли разбирательство с "особой тщательностью", то с момента передачи уголовного дела в суд до начала его рассмотрения прошло почти два года.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 6 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется неисполнение решения Палаты по правам человека Боснии и Герцеговины. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Каранович против Боснии и Герцеговины
[Karanovic v. Bosnia and Herzegovina] (N 39462/03)

Постановление от 20 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 1987 году заявителю была назначена пенсия за счет пенсионного фонда бывшей Социалистической Республики Босния и Герцеговина. В 1992 году он покинул Сараево и переехал на территорию современной Республики Сербской. Он начал получать пенсию из бюджета этого образования. В 2000 году заявитель вернулся в Сараево, являющееся частью Федерации Боснии и Герцеговины - другого субъекта того же государства - и попытался возобновить получение пенсии за счет средств ее пенсионного фонда ("федеральный фонд").

Пенсионное законодательство не было полностью гармонизировано в указанных двух субъектах, и в Республике Сербской пенсии в целом меньше по размеру, чем в Федерации Боснии и Герцеговины. Поскольку просьба заявителя о выплате пенсии за счет федерального фонда не была удовлетворена, он обратился в Палату по правам человека Боснии и Герцеговины. Решением от 10 января 2003 г. Палата по правам человека установила, что заявитель подвергся дискриминации в части реализации права на социальное страхование, гарантированного статьей 9 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Она обязала Федерацию Боснии и Герцеговины принять необходимые законодательные и административные меры для того, чтобы исключить дискриминацию и выплатить заявителю разницу между той пенсией, которую он фактически получал, и той, которую имел право получать за счет средств федерального фонда. Однако пенсия заявителя продолжала выплачиваться за счет средств Республики Сербской, хотя он и получил некоторую компенсацию из федерального фонда.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. После принятия решения Палаты по правам человека прошло более четырех лет, однако заявитель до сих пор не получил полной компенсации и не был переведен на пенсию за счет средств федерального фонда. Таким образом, была нарушена сущность его права на доступ к правосудию.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статей 46 и 41 Конвенции. Европейский Суд указал, что Босния и Герцеговина обязана обеспечить исполнение решения Палаты по правам человека путем перевода заявителя в федеральный фонд и выплаты ему 2 000 евро. Европейский Суд также присудил выплатить заявителю 1 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется приостановление работы судов на территории Чеченской Республики в связи с контртеррористической операцией. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Хамидов против России
[Khamidov v. Russia] (N 72118/01)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель и его брат владели участком земли в чеченском селе, где находились их дома и велся семейный бизнес. В октябре 1999 г. российское правительство начало проведение контртеррористической операции в Чеченской Республике. Опасаясь возможных силовых мер, заявитель и его родственники покинули село. Подразделения милиции заняли их постройки и отказались освободить их, когда заявитель попытался вернуться домой. Заявитель и его семья провели зиму в палатках в лагере беженцев с неудовлетворительными условиями жизни. Во время пребывания в лагере племянник заявителя скончался от воспаления легких. В 2001 году в Чечне вновь начали функционировать суды. Заявитель возбудил дело о выселении милицейских подразделений. Его иск был удовлетворен в феврале 2001 г., однако решение не исполнялось до июня 2002 г. Требования заявителя о компенсации были отклонены как необоснованные.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Пределы рассмотрения жалобы в части статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Поскольку заявитель подал жалобу только от своего имени, он вправе ссылаться на эту статью лишь в том, что касается его собственного имущества. Дом его брата явно не является его имуществом. Земельный участок и хозяйственные постройки формально принадлежат компании, совместно учрежденной им и его братом, и имеют обособленного собственника.

Хотя брат заявителя отказался участвовать в разбирательстве, возбужденном в Европейском Суде, он прямо поддержал жалобу, поскольку выдал заявителю генеральную доверенность. При таких обстоятельствах представляется, что отсутствуют конкурирующие интересы, которые могли бы создавать затруднения, и поэтому заявитель может считаться "жертвой" предполагаемых нарушений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, что касается оспариваемых мер, принятых в отношении земельного участка и хозяйственных построек, переданных в собственность компании.

Пределы рассмотрения жалобы в части статьи 8 Конвенции. Поскольку заявитель и его брат всегда жили одной семьей, и их дома построены очень близко друг к другу, дом брата заявителя, как и его собственный, может считаться "жилищем" заявителя для целей данной статьи.

Что касается наличия вмешательства властей в права заявителя. Если государство занимает имущество лица на определенный срок, оно обязано принять меры для того, чтобы удостоверить состояние и свойства этого имущества до занятия и представить отчет о них после освобождения имущества. С учетом имеющихся письменных доказательств Европейский Суд считает установленным, что вопреки выводам об обстоятельствах дела, сделанным судами страны, ущерб имуществу заявителя был причинен объединенным милицейским подразделением Министерства внутренних дел, которое размещалось в нем. Следовательно, было допущено вмешательство в право заявителя на уважение его жилища и право на беспрепятственное пользование имуществом.

Что касается соблюдения требования законности. Закон "О борьбе с терроризмом" уполномочивает лиц, проводящих контртеррористическую операцию, "беспрепятственно входить (проникать) в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения и на принадлежащие им земельные участки, на территории и в помещения организаций независимо от форм собственности_ при преследовании лиц, подозреваемых в совершении террористической акции", а не занимать их даже на непродолжительное время. Наделяя государственных служащих в зоне контртеррористической операции широкими полномочиями и освобождая их от ответственности за ущерб, причиненный "иным правоохраняемым интересам", указанный Закон не раскрывает с достаточной ясностью пределы их полномочий или способ их осуществления с тем, чтобы обеспечить достаточную защиту от произвола. Данные нормы, сформулированные в неясных и общих выражениях, не могут служить достаточной правовой основой для столь решительного вмешательства. Кроме того, в решении о выселении милицейского подразделения, вынесенном в феврале 2001 г., суд прямо указал, что продолжение использования имущества заявителя противоречит национальному законодательству. Таким образом, занятие имущества после решения о выселении явно противоречило законодательству Российской Федерации. Ущерб, причиненный имуществу заявителя, также не имел обоснования в национальном законодательстве с учетом, в частности, отданного военным командованием приказа о предотвращении повреждения этого имущества. Принимая во внимание указанные доводы и отсутствие конкретного решения или приказа, которые могли быть оспорены в суде, позволявших милицейским подразделениям занимать имущество заявителя и причинять ему ущерб, можно сделать вывод о том, что вмешательство в права заявителя не было законным с точки зрения статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается соблюдения права на доступ к правосудию. Национальное законодательство ясно устанавливает, что заявитель имел право предъявить иск о выселении только по месту нахождения недвижимого имущества, то есть в Чеченской Республике. Российские власти могли испытывать определенные трудности в обеспечении функционирования судебной системы с учетом военных действий в регионе. Однако они могли предусмотреть возможность предъявления заявителем иска в другом регионе Российской Федерации. Следовательно, между октябрем 1999 и январем 2001 г., когда чеченские суды не действовали, заявитель был фактически лишен возможности предъявить в суд требование о выселении милицейского подразделения. В отсутствие какого-либо оправдания такой ситуации со стороны государства-ответчика ограничение права заявителя на доступ к правосудию затрагивало существо этого права и было очевидно несоразмерным.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается длительного неисполнения решения суда. Европейский Суд не может признать общую ссылку на контртеррористическую операцию в Чеченской Республике достаточным основанием, оправдывающим длительное неисполнение решения, вынесенного в пользу заявителя (свыше 15 месяцев). Это решение было вынесено после того, как судебная система в регионе вновь начала функционировать. Государство-ответчик не представило доводов, способных убедить Европейский Суд в том, что имелись объективные препятствия для своевременного исполнения решения о выселении милицейских подразделений или делались попытки найти удовлетворительный компромисс, сводящий к минимуму ущерб от неисполнения для заявителя и его семьи, такой как заключение с ним договора аренды или что-то подобное. Власти страны тем самым нарушили свою обязанность обеспечить право заявителя на доступ к правосудию.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается справедливости разбирательства по поводу компенсации. Суды сочли недоказанным, что имущество заявителя было занято и повреждено милицейскими подразделениями, несмотря на многочисленные свидетельства обратного (в том числе письма различных государственных органов, признававшие факт занятия и причинение ущерба) и выводы решения суда о выселении, принятого в 2001 г. По мнению Европейского Суда, необоснованность такого заключения является настолько очевидной, что решения судов страны могут быть охарактеризованы только как в высшей степени произвольные. Придя к такому заключению по обстоятельствам дела, национальные суды фактически установили наивысшие и недостижимые требования в отношении доказывания, в связи с чем иск заявителя в любом случае не имел шансов на успех. Следовательно, заявителю было отказано в справедливом судебном разбирательстве в связи с требованием о компенсации ущерба, причиненного его имуществу.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 157 000 евро в счет причиненного материального ущерба и 15 000 евро в счет морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется произвольный характер решений судов страны. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Хамидов против России
[Khamidov v. Russia] (N 72118/01)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств настоящего дела.)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется немотивированный отказ в разрешении на обращение в Кассационный суд. Дело передано в Большую Палату.

Гору против Греции
[Gorou v. Greece] (N 2) (N 12686/03)

Постановление от 14 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Заявительница, государственная служащая Министерства образования, подала жалобу и предъявила иск против своего начальника, обвиняя его в распространении ложных сведений и диффамации. Она жаловалась в Европейский Суд на необоснованность отказа прокурора в разрешении на подачу кассационной жалобы, а также на чрезмерную длительность судебного разбирательства.

Европейский Суд четырьмя голосами "за" и тремя - "против" постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были, что касается права на справедливое судебное разбирательство, и единогласно постановил, что по делу допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается длительности судебного разбирательства.

Дело передано в Большую Палату по обращению заявительницы.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делам обжалуются пересмотр в надзорном порядке вступивших в силу решений и нарушение Верховным судом требования беспристрастности; неисполнение решений суда и административных органов о возвращении имущества. По делу допущены нарушения требований статьи 6 Конвенции.

Дриза против Албании
[Driza v. Albania] (N 33771/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Рамази и пять других заявителей против Албании
[Ramadhi and five Others v. Albania] (N 33222/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 46 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на открытое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отсутствие открытого судебного разбирательства в связи с применением меры пресечения. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Бочеллари и Рицца против Италии
[Bocellari and Rizza v. Italy] (N 399/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В отношении первого заявителя было возбуждено дело по обвинению в участии в преступной организации. В конечном счете он был оправдан. Полагая, что он был членом преступной организации, прокуратура начала параллельное разбирательство с целью применения мер пресечения, предусмотренных законом.

Подразделение суда, ответственное за применение таких мер, наложило арест на ряд активов, принадлежащих заявителям. Оставшаяся часть разбирательства была закрытой согласно закону, исключавшему открытое разбирательство по таким делам. Суд предписал помещение заявителя под наблюдение полиции и издал приказ о невыезде сроком на четыре года. Кроме того, он предписал конфискацию имущества, которое ранее было арестовано. Первый заявитель обжаловал эти меры. Камера апелляционного суда частично изменила приказ, оставив в силе решение нижестоящего суда в оставшейся части. Первый заявитель подал кассационную жалобу, которая была отклонена Кассационным судом.

Вопросы права

Проведение в судебной камере разбирательства, направленного на применение мер пресечения как в первой, так и в апелляционной инстанциях, было прямо предусмотрено законом, и стороны не имели возможности потребовать проведения открытого разбирательства. Наивысшие интересы, такие как защита частной жизни несовершеннолетних или третьих лиц, косвенно затронутых финансовым расследованием, должны порой приниматься во внимание в таких разбирательствах. Более того, разбирательство, направленное главным образом на проверку финансов и движения капитала, могло носить технический характер. Однако важно не терять из виду значимость для заявителя вопросов, связанных с мерами пресечения, или их возможные последствия для личных обстоятельств людей, чьи интересы были затронуты. Эти процедуры были направлены на конфискацию активов и капитала и могли, таким образом, прямо и значительно повредить финансовому положению лица. Учитывая масштаб затронутых интересов, нельзя утверждать, что общественный контроль не был необходимым условием для обеспечения прав заинтересованных лиц. Европейский Суд считает особенно важным предоставление сторонам разбирательства о применении мер пресечения, как минимум возможности требовать открытого разбирательства перед специализированными секциями судов первой инстанции и апелляционных судов.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Постановление

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о применимости к делу положений статьи 6 Конвенции

По делу обжалуется разбирательство, результатом которого стал снос самовольной постройки. Положения статьи 6 Конвенции применимы к делу.

Амер против Бельгии
[Hamer v. Belgium] (N 21861/03)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 1967 году родители заявительницы построили загородный дом на участке земли без разрешения на производство строительных работ. После смерти матери заявительницы существование строения было явно признано в акте о разделе недвижимости с ее отцом, который был зарегистрирован властями с взиманием соответствующей пошлины. Она ежегодно уплачивала авансовый налог на недвижимость и налог на имущество, которыми облагался второй дом. Водопроводная компания с государственным участием присоединила дом к магистрали без какой-либо реакции со стороны властей. Не ранее 1994 года полиция составила два рапорта: о вырубке деревьев на участке в нарушение лесного законодательства и об осуществлении самовольной постройки в лесной зоне, где не могло быть разрешено строительство. В 1999 году заявительница была вызвана в прокуратуру в связи с владением загородным домом, построенным без разрешения, и вырубкой около 50 сосен в нарушение Лесного кодекса. Суд по уголовным делам оправдал заявительницу. Прокуратура подала жалобу в апелляционный суд, который оставил в силе оправдательный приговор в части вырубки леса, однако признал заявительницу виновной во владении самовольной постройкой на основании указа об организации развития региона. Указав, что разбирательство продолжалось дольше разумного срока, апелляционный суд ограничился тем, что признал заявительницу виновной и предписал ей вернуть участок в первоначальное состояние, что означало снос дома. Заявительница безуспешно подала кассационную жалобу. Кассационный суд признал обязанность вернуть участок в первоначальное состояние не наказанием, а мерой гражданско-правового характера.

Снос дома был произведен на основании исполнительного листа.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается права на разбирательство дела в разумный срок. Тот факт, что апелляционный суд ограничился признанием заявительницы виновной из-за чрезмерной продолжительности разбирательства, не лишает ее статуса "жертвы" нарушения Конвенции, поскольку суд в то же время распорядился о приведении участка в первоначальное состояние.

Положения статьи 6 Конвенции в ее уголовно-правовом аспекте применимы к делу, поскольку снос дома может рассматриваться как "наказание" для целей Конвенции.

Хотя продолжительность разбирательства дела по существу не может быть признана чрезмерной (чуть дольше трех с половиной лет в судах трех инстанций), заявительница являлась "обвиняемой" в значении, установленном прецедентной практикой Европейского Суда, с момента составления полицейского рапорта о незаконном строительстве. С указанного момента началось течение срока разбирательства. Таким образом, последнее продолжалось от восьми до девяти лет в трех инстанциях, включая пять лет расследования, хотя дело не являлось особенно сложным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Спорное строение существовало 27 лет до момента фиксации правонарушения властями. Установление нарушений законодательства о земельном планировании и привлечение необходимых для этого ресурсов несомненно являлось обязанностью властей. Более того, Европейский Суд приходит к выводу, что власти были осведомлены о существовании спорной постройки в связи с уплатой соответствующих налогов. Таким образом, власти допускали указанную ситуацию в течение 27 лет. После фиксации правонарушения изменения отсутствовали в течение еще 10 лет. Учитывая столь продолжительный период, имущественный интерес в использовании загородного дома был достаточно значительным и установившимся, чтобы приравниваться к существенному праву и, следовательно, "имуществу", и заявительница имела "правомерное ожидание" того, что она будет продолжать использовать свое имущество. Вмешательство в право заявительницы на беспрепятственное пользование имуществом, являвшееся следствием сноса ее дома по предписанию властей, было предусмотрено законом и преследовало цель контроля использования имущества в соответствии с общими интересами путем его приведения в соответствие с планом землепользования, установившим лесную зону, на территории которой не могло быть разрешено строительство.

Что касается соразмерности вмешательства, то Европейский Суд подчеркивает, что окружающая природная среда представляет собой ценность, и экономические требования и даже основополагающие права, такие как право собственности, не должны превалировать над природоохранными требованиями, особенно если государством принято законодательство на этот счет. Поэтому власти обязаны предпринимать необходимые шаги в надлежащий срок для обеспечения эффективности мер по охране окружающей среды, которые они решили реализовать. Ограничения имущественных прав, таким образом, являются оправданными, разумеется, при условии достижения разумного равновесия между затронутыми индивидуальными и общественными интересами.

Оспариваемая мера была направлена на защиту лесной зоны, где было запрещено строительство. Владельцы загородного дома могли беспрепятственно пользоваться им без перерыва в общей сложности 37 лет. Официальные документы, уплата налогов и выполнение работ свидетельствуют о том, что власти знали или должны были знать о существовании дома в течение длительного времени, а обвинение было предъявлено лишь по истечении пяти лет после фиксации правонарушения, что способствовало продлению ситуации, которая могла лишь причинять ущерб лесной зоне, защищаемой законом. Однако в бельгийском законодательстве отсутствуют положения, позволяющие урегулировать отношения, связанные с постройкой зданий в такой лесной зоне. Бельгийское законодательство не предусматривало сроков давности в отношении такого правонарушения, и власти имели право в любой момент привести закон в исполнение. Какие-либо меры помимо приведения участка в первоначальное состояние были неприемлемы с учетом бесспорного нарушения неприкосновенности лесной зоны, где было запрещено строительство. Более того, в отличие от дел, где присутствовало неявное согласие властей, этот дом был построен без какого-либо официального разрешения. В связи с изложенным вмешательство властей в право заявительницы не было несоразмерным.

Постановление

По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Постановление

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется получение доказательств по уголовному делу в процессе секретной операции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

Быков против России
[Bykov v. Russia] (N 4378/02)

[I Секция]

Жалоба подана в связи с уголовным делом, доказательства по которому были получены в результате секретной операции, предположительно в нарушение национального законодательства. Милиция прослушала и записала разговор между заявителем и третьим лицом. Заявитель ссылается на статьи 6 и 8 Конвенции. Иные подробности дела см. в решении о приемлемости от 7 сентября 2006 г. в базе данных HUDOC, размещенной на интернет-сайте Европейского Суда.

Вопрос о соблюдении права на открытое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется тот факт, что власти не обеспечили транспортное сообщение и информирование общественности при разбирательстве дела, проводимом в отдаленной тюрьме. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Хумматов против Азербайджана
[Hummatov v. Azerbaijan] (N 98521/03 и 13413/04)

Постановление от 29 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1996 году заявитель был обвинен в государственной измене и использовании вооруженных сил против государства и приговорен к смертной казни. Приговор был заменен пожизненным заключением. С учетом обязательства Азербайджана перед Советом Европы об освобождении или повторном рассмотрении дел политических заключенных апелляционный суд удовлетворил ходатайство заявителя о новом расследовании и открытом судебном разбирательстве его дела. Заседания проходили в тюрьме особого режима, где содержался заявитель. Доступ на заседания был строго ограничен, поскольку для этого требовалось разрешение председательствующего судьи и тюремной администрации. Наблюдатели, которым разрешался доступ, подвергались личному досмотру перед входом в тюремный зал заседания. В 2003 году апелляционный суд признал заявителя виновным и приговорил его к пожизненному заключению. Его кассационная жалоба была отклонена. В 2004 году он был помилован президентом и освобожден.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Формально общественность не была отстранена от судебного разбирательства, и на заседаниях присутствовали посетители, хотя не ясно, на каждом ли заседании. Государство-ответчик не представило доказательств того, что общественность и средства массовой информации были информированы о времени и месте разбирательства дела и отложении заседаний или были даны указания о том, как добраться до тюрьмы, и об условиях доступа. Тюрьма была расположена далеко от столицы и любых населенных пунктов и была труднодоступна. Общественный транспорт отсутствовал, автобусные перевозки к тюрьме также не были организованы. Необходимость использования дорогостоящих транспортных средств для поездки в отдаленный пункт назначения, в противоположность посещению зала суда в Баку, создавала явные препятствия для тех, кто желал присутствовать на судебных заседаниях по делу заявителя. Кроме того, государство-ответчик не доказало, что гарантировался свободный доступ общественности на все заседания в тюрьме. В итоге апелляционный суд оказался не в состоянии принять адекватные меры, чтобы компенсировать нарушение принципа публичного судебного разбирательства в результате закрытости тюрьмы. Власти не представили какого-либо обоснования для такого нарушения гласности, в частности, не ссылались на угрозу безопасности. Поэтому право заявителя на открытое разбирательство дела было нарушено.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Заявитель заразился в тюрьме туберкулезом и другими серьезными заболеваниями. Медицинская помощь, которую он получал, не являлась адекватной.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушение статьи 13 Конвенции, что касается отсутствия эффективных средств правовой защиты в связи с жалобами в части 3 Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 12 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении прав, связанных с осуществлением защиты

По делу обжалуется невозможность подачи обвиняемым ходатайства о рассмотрении дела в упрощенном порядке. Жалоба признана неприемлемой.

Хани против Италии
[Hany v. Italy] (N 17543/05)

Решение от 6 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

В отношении заявителя было возбуждено уголовное дело об убийстве и ношении запрещенного оружия в связи с гибелью его египетского соотечественника от раны в живот, имевшей место в здании, где проживал заявитель. Приказ о заключении под стражу заявителя, который в это время находился по пути в Египет, было невозможно исполнить, поскольку он не был обнаружен ни по месту жительства, ни по месту работы. Он был объявлен "скрывающимся от правосудия" (latitante), поэтому все уведомления направлялись его назначенному защитнику. Заявитель не участвовал в предварительном слушании. Дело было передано в суд. Заявитель был арестован и взят под стражу несколько месяцев спустя. Он заключил по собственному выбору договор с адвокатом, который безрезультатно ходатайствовал о восстановлении срока для требования о рассмотрении дела в упрощенном порядке, истекшего после предварительного слушания. Заявитель впоследствии не признал себя виновным, утверждая, что действовал в целях самообороны. Суд приговорил его к лишению свободы.

В кассационной жалобе заявитель утверждал, что власти объявили его безвестно отсутствующим и "скрывающимся от правосудия", не приняв во внимание тот факт, что полиция допросила его соотечественника Z., проживавшего с ним, который заявил, что заявитель уехал в Каир, указал номер телефона в Египте, с которого заявитель ранее ему звонил, и сообщил, что это, по-видимому, был номер телефона его семьи. Заявитель утверждал, что властями не соблюдена процедура уведомления, они не пытались связаться с ним в Египте, лишив его возможности участвовать в предварительном слушании, на котором он мог обратиться к судье с ходатайством о рассмотрении дела в упрощенном порядке. Кассационный суд оставил его жалобу без удовлетворения.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Заявитель жалуется на то, что вручение уведомления о предварительном слушании лишь его адвокату не позволило ему подать в установленный срок ходатайство о рассмотрении дела в упрощенном порядке. Такой порядок, безусловно, обеспечивал обвиняемому определенные преимущества: в случае осуждения он мог рассчитывать на значительно более мягкий приговор, который не вправе обжаловать прокурор, если не ставится под сомнение квалификация действий подсудимого. Однако Конвенция не обязывает государства-участники обеспечивать подобные упрощенные процедуры. Поскольку жалоба признана неприемлемой по причинам, указанным ниже, Европейский Суд оставляет открытым вопрос, подразумевает ли принцип справедливого судебного разбирательства запрет на произвольное лишение обвиняемого права на рассмотрение соответствующего ходатайства, когда такие процедуры предусмотрены законом.

Попытки итальянских властей уведомить заявителя о дате предварительного слушания были безрезультатны, поскольку им не был известен его адрес в Египте. Полиция располагала только его египетским телефонным номером, который он оставил третьему лицу. Позитивные обязательства, связанные с понятием справедливого судебного разбирательства, не требуют от государства-ответчика осуществления розыска лица за границей на основании такой отрывочной информации. Поскольку заявитель не отрицал, что нанес потерпевшему удар ножом, он должен был исходить из того, что по этому факту будет возбуждено уголовное дело. Он покинул Италию, не оставив адреса, чем подверг себя риску невозможности вручения ему процессуальных уведомлений. С учетом этих специфических обстоятельств уклонение властей от контактов с заявителем по египетскому номеру телефона, указанному третьим лицом, и/или отказ в восстановлении срока, отведенного на подачу ходатайства о рассмотрении дела в упрощенном порядке, не нарушили его права на защиту. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобе о нарушении подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос об обеспечении достаточного времени и возможностей для подготовки защиты

По делу обжалуется тот факт, что для подготовки своей защиты заявитель располагал лишь несколькими часами без каких-либо контактов с внешним миром. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Галстян против Армении
[Galstyan v. Armenia] (N 26986/03)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В апреле 2003 г., по дороге домой после демонстрации, в которой участвовало примерно 30 000 человек (в основном женщин), организованной в знак протеста против действий правительства и проведения президентских выборов, заявитель был задержан за "создание помех дорожному движению и антиобщественное поведение во время демонстрации" и доставлен в местное отделение полиции для допроса. Он утверждал, что не участвовал в демонстрации, как и большинство других присутствовавших мужчин, а находился там для поддержки и защиты женщин и предупреждения столкновений. В отделении против заявителя было возбуждено дело о "мелком хулиганстве". Он подписал полицейский протокол, в котором было указано, что он уведомлен о праве на юридическую помощь, и сделал отметку "Не нуждаюсь в адвокате". Заявитель утверждал, что вначале отказывался подписать протокол и требовал адвоката, однако его держали в полицейском отделении пять с половиной часов, в течение которых полицейские оказывали на него давление и отклоняли его требования об обеспечении юридической помощи. В 23.00 того же дня он предстал перед судьей. После короткого разбирательства судья назначил ему наказание в виде трех дней административного ареста за "создание помех дорожному движению" и "громкий шум". Заявитель утверждал, и государство-ответчик прямо не отрицало, что протокол заседания был составлен после его окончания, и что в действительности секретарь отсутствовал, и протокол не велся. По утверждению заявителя, заседание продолжалось всего около пяти минут и проводилось в кабинете судьи. В нем участвовали судья и заявитель в сопровождении полицейского. Государство-ответчик оспаривало утверждения заявителя в этой части. Согласно протоколу судебного заседания заседание было открытым, с участием судьи, секретаря и заявителя; заявитель содержался в полицейском отделении в течение двух часов и был доставлен к судье в 19.30; полицейские разъяснили ему его право на адвоката; и заявитель подписал протокол добровольно, без возражений. Заявитель впоследствии сообщил в местное отделение правозащитной неправительственной организации, что полицейские вынудили его подписать отказ от адвоката. Требование этой организации о возбуждении уголовного дела против полицейских и судьи было отклонено прокурором.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Тот факт, что единственным доказательством по делу были свидетельские показания задержавшего заявителя полицейского, сам по себе не противоречит статье 6 Конвенции, поскольку заявитель - даже в процессе весьма непродолжительного заседания - имел возможность высказывать доводы в защиту своей позиции. Хотя ни один из производивших задержание полицейских не был вызван в суд и допрошен им, заявитель сам не просил об их привлечении к участию в заседании. Что касается довода заявителя о наличии у судьи политических мотивов, то период президентских выборов 2003 года повлек значительную политизацию общества, но из одного лишь этого факта не может вытекать вывод о том, что судья был лично необъективен. Не имеется также достаточных оснований для того, чтобы заключить, что данное разбирательство не было публичным, поскольку заявитель указывал лишь предполагаемые время и место проведения заседания в поддержку своих утверждений.

Постановление

В данном вопросе по делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Подписание заявителем документа о том, что он отказывается от услуг адвоката, не означает, что он не нуждался в достаточном времени и возможностях для подготовки своей защиты. Отсутствие конкретных требований со стороны заявителя в непродолжительный период до суда не обязательно предполагает, что ему не требовалось обеспечить возможность изучить предъявленные обвинения и подготовить свою защиту в надлежащих условиях. Ничто не указывает, что его решение подписать полицейский протокол преследовало иную цель, нежели подтвердить, что он ознакомлен с ним и уведомлен о своих правах и выдвинутых против него обвинениях. Стороны не пришли к согласию в оценке точной продолжительности досудебного периода, однако он продолжался явно не больше нескольких часов. В это время заявитель находился либо в процессе доставки в суд либо содержался в полицейском отделении без каких-либо контактов с внешним миром.

Более того, в период кратковременного пребывания в полицейском отделении он также подвергся допросу и обыску. Европейский Суд ставит под сомнение, что обстоятельства проведения суда обеспечили ему возможность надлежащим образом ознакомиться с предъявленными ему обвинениями и представленными доказательствами, дать им необходимую оценку и разработать действенную стратегию своей защиты.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Все материалы, доступные Европейскому Суду, указывают на то, что заявитель прямо отказался от своего права быть представленным адвокатом как до, так и в процессе судебного разбирательства. Отсутствуют доказательства того, что его "обманным путем вынудили" отказаться от адвоката. Поскольку заявитель обвинялся в административном правонарушении и максимальная санкция не могла превышать 15 суток ареста, обязательное юридическое представительство в интересах правосудия в данном случае не требовалось.

Постановление

В данном вопросе по делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против)".

По поводу соблюдения требований статьи 11 Конвенции. Вмешательство в право заявителя на свободу объединения с другими предусмотрено законом и преследовало законную цель предотвращения беспорядков. Что касается вопроса о необходимости вмешательства в демократическом обществе, Европейский Суд подтверждает, что право участия в мирных собраниях настолько значимо, что лицо не может подвергаться даже минимальным санкциям за участие в демонстрации, которая не была запрещена, если оно не совершило неправомерных действий. Заявитель был приговорен к трем дням лишения свободы за то, что "создавал помехи дорожному движению" и "производил громкий шум". Из полицейского протокола с очевидностью следует, что улица, на которой происходила демонстрация, была заполнена людьми, и государство-ответчик не оспаривает, что движение было перекрыто дорожной полицией до начала мероприятия. Власти также не делали попыток рассеять демонстрантов по причине незаконного создания помех дорожному движению.

Отсюда следует, что "создание помех дорожному движению", в котором заявитель был признан виновным, состояло исключительно в его физическом присутствии на демонстрации на улице, движение транспорта по которой уже было прекращено. Что касается "громкого шума", который производил заявитель, не имеется данных о том, что он допускал непристойные выражения или призывы к насилию, кроме того, трудно представить масштабную политическую демонстрацию, участники которой выражают свое мнение, не производящую определенного шума. Соответственно, заявитель подвергся наказанию только за присутствие и активное участие в демонстрации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции. Процедура пересмотра решений или наказаний, установленная национальным законодательством, не предусматривала ясного и доступного права обжалования и прямо определенного порядка или давностных сроков, а также не имела устойчивого применения на практике.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции (принято единогласно).

(Настоящее дело является первым в серии дел против Армении, касающихся применения административных санкций к лицам, признанным виновными в участии в демонстрациях или совершении иных административных правонарушений.)

По жалобе о нарушении подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на защиту посредством выбранного защитника

По делу обжалуется перехват телефонного разговора между подсудимым, участвующим в судебном заседании с помощью видеосвязи, и его адвокатом. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Дзагариа против Италии
[Zagaria v. Italy] (N 58295/00)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Введенный в действие в 1998 году итальянский закон предусмотрел в определенных случаях дистанционное участие подсудимых в судебных заседаниях посредством установления видеосвязи между местом содержания под стражей и залом суда, где проводится разбирательство. Подсудимый может связываться со своим адвокатом, находящимся в зале судебных заседаний, по специальной телефонной линии, гарантирующей конфиденциальность таких переговоров. В деле заявителя надзиратель во время рассмотрения дела судом присяжных прослушивал и записывал телефонный разговор заявителя и его адвоката, который находился в зале суда, тогда как заявитель наблюдал за разбирательством дела в месте содержания под стражей. Адвокат заявителя узнал о записи почти через 11 месяцев. Уголовное дело против надзирателя, осуществлявшего запись, было прекращено, дисциплинарные меры к нему не применялись. В тюрьмах были установлены телефонные кабины с повышенной звуконепроницаемостью. Заявитель жалуется в Европейский Суд на невозможность консультаций с адвокатом без вмешательства властей.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований подпункта "с" пункта 3 статьи 6 и пункта 1 статьи 6 Конвенции. Прослушивая телефонный разговор заявителя с его адвокатом, надзиратель нарушил принцип конфиденциальности, закрепленный в итальянском законодательстве. Государство-ответчик не представило убедительного обоснования его действиям, ограничившись указанием на то, что прослушивание носило "случайный" характер. Таким образом, Европейский Суд не может признать, что прослушивание и расшифровка разговора в конфиденциальном докладе, направленном тюремной администрации, были "абсолютно необходимыми".

Европейский Суд подчеркивает, что возможность подсудимого давать конфиденциальные указания адвокату во время рассмотрения дела и представлять доказательства суду является существенным признаком справедливого судопроизводства. Перехват переговоров, по-видимому, не имел прямого значения для существа обвинения или стратегии защиты, и заявитель, и его адвокат узнали о нем только 10 месяцев спустя, причем разбирательство в отношении заявителя еще продолжалось. Что касается отсутствия жестких мер в отношении надзирателя, к которому не применялось ни уголовное, ни дисциплинарное наказание, у заявителя не было гарантий, что это не происходило и в других случаях. Следовательно, у заявителя могло возникать обоснованное опасение перехвата других его переговоров, вынуждая его воздерживаться от обсуждений, которые могли стать достоянием обвинения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.

См. также Постановление от 5 октября 2006 г. по делу "Марселло Виола против Италии" [Marcello Viola v. Italy], N 45106/04 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 90).

По жалобе о нарушении статьи 7 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 7 Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

По делу обжалуется осуждение заявителя в отсутствие согласованных границ исключительных экономических зон двух стран. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Плешков против Румынии
[Pleshkov v. Romania] (N 1660/03)

[III Секция]

Заявитель жалуется, что был приговорен к условному сроку лишения свободы за вторжение в исключительную экономическую зону Румынии и ловлю в ней рыбы во время действия запрета. Он полагает, что его осуждение в отсутствие соглашения о разграничении исключительных экономических зон Болгарии и Румынии противоречит Конвенции и Конвенции ООН по морскому праву. Он также полагает, что конфискация его лодки и рыболовного снаряжения, имевшегося на борту, нарушает статью 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 7 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуются прослушивание и запись разговора в процессе секретной операции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

Быков против России
[Bykov v. Russia] (N 4378/02)

[Вынесено I Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте уголовно-правового аспекта статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуется неспособность судов страны защитить репутацию заявителя в разбирательстве по поводу диффамации после публикации письма, обвиняющего его в действиях, приравненных к преступным. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Пфейфер против Австрии
[Pfeifer v. Austria] (N 12556/03)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель опубликовал комментарий, содержавший острую критику в адрес профессора, написавшего статью, в которой утверждалось, что евреи объявили войну Германии в 1933 году, и опошлялись преступления нацистского режима. Примерно пять лет спустя, в соответствии с законом о запрещении национал-социализма, в отношении профессора было возбуждено дело в связи с данной статьей. Незадолго до суда профессор покончил с собой. Впоследствии главный редактор правого журнала "Цур цайт" [Zur Zeit] обратился с письмом к подписчикам с просьбой о финансовой поддержке, в котором утверждалось, что группа антифашистов стремится причинить ему ущерб путем дезинформации в прессе, уголовного преследования и гражданских разбирательств. В письме повторялось утверждение, уже публиковавшееся журналом, о том, что заявитель принадлежал к "охотничьему клубу", который довел профессора до смерти. Суды страны оправдали главного редактора по обвинениям в диффамации на том основании, что письмо содержало оценочное суждение, которое имело достаточную фактическую основу.

Вопросы права

Жалоба заключается в том, что государство-ответчик не смогло защитить репутацию заявителя от вмешательства со стороны третьих лиц. Статья 8 Конвенции применима к настоящему делу, поскольку даже в контексте публичных дебатов репутация лица составляет часть его индивидуальности и психологической неприкосновенности и потому является составной частью понятия "личной жизни". Суды страны сочли оспариваемое заявление оценочным суждением с достаточной фактической основой, что исключало его диффамационную природу. Европейский Суд такая оценка не убеждает, поскольку в нем явно устанавливалась причинная связь между действиями заявителя и самоубийством профессора. Такая связь выступала не предметом догадок, а фактом, подлежащим доказыванию, но доказательства ее существования не были представлены. Кроме того, хотя даже шокирующие или оскорбительные заявления охраняются правом на свободу выражения мнения, в данном случае допустимые пределы были превышены вследствие обвинения заявителя в действиях, приравненных к преступным, поскольку утверждалось, что он в конечном счете подтолкнул профессора к самоубийству.

Кроме того, даже если рассматривать заявление как оценочное суждение, ему недоставало фактической основы. Использование выражения "член охотничьего клуба" подразумевало, что заявитель действовал в сотрудничестве с другими лицами с целью преследования и травли профессора. Вместе с тем подтверждения того, что заявитель, написавший только одну статью в самом начале событий, действовал таким образом или с таким намерением, отсутствуют, и его статья не перешла пределы допустимой критики. Европейский Суд, таким образом, не убежден, что доводы, выдвинутые национальными судами, перевесили право заявителя на защиту своей репутации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято пятью голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуются получение по электронной почте порнографических сообщений против воли заявителя и отказ прокурора в возбуждении уголовного дела. Жалоба признана неприемлемой.

Мушо против Италии
[Muscio v. Italy] (N 31358/03)

Решение от 13 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Заявитель, председатель ассоциации католических родителей, потребовал возбуждения уголовного дела против неизвестного лица или лиц в связи с направлением ему оскорбительных сообщений по электронной почте. Органы прокуратуры прекратили дело в связи с отсутствием признаков диффамации, мошенничества или незаконного использования персональных данных заявителя, а также в связи с тем, что заявитель не мог ссылаться на статью Уголовного кодекса, запрещающую распространение оскорбительных изображений, поскольку, будучи порнографическим, содержание указанных сообщений не было оскорбительным. Электронные сообщения, полученные заявителем, направлялись по случайно выбранным интернет-адресам. Установить личность отправителя не представлялось возможным, поскольку он скрыл свой электронный адрес. Заявитель жалуется на отсутствие правовых средств, пресекающих получение оскорбительных электронных сообщений.

Постановление

Жалоба признана неприемлемой. Заявитель получал порнографические электронные сообщения, которые оскорбляли его моральные принципы. Европейский Суд полагает, что получение нежелательных или оскорбительных сообщений представляет собой вмешательство в право лица на уважение его личной жизни. После подключения к Интернету пользователи электронной почты не могут рассчитывать на эффективную защиту личной жизни, подвергая себя риску получения нежелательных сообщений, изображений и информации. Этот недостаток может быть частично устранен путем установки электронных "фильтров".

Уголовное дело, возбужденное по требованию заявителя, не имело шансов на успех, поскольку отправитель оскорбительных сообщений скрыл свой электронный адрес. Усилия интернет-провайдеров в разных странах по борьбе со "спамом" столкнулись с объективными трудностями, которые не всегда являются преодолимыми.

С учетом этого Европейский Суд не находит, что государство-ответчик было обязано предпринять дополнительные усилия для исполнения позитивных обязательств, которые оно могло иметь согласно статье 8 Конвенции. Кроме того, интернет-провайдеры действовали в соответствии с условиями соглашений с государственными органами и под их контролем. Заявитель, следовательно, мог предъявить иск о возмещении ущерба и взыскать финансовую компенсацию, даже если не представлялось возможным установить отправителя оскорбительных электронных писем. Жалоба признана явно необоснованной.

См. также Решение от 27 июня 2006 г. по делу "K.U. против Финляндии" [K.U. v. Finland], N 2872/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 88* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 88 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 2/2007 (прим. ред.).)).

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется установленный национальным законодательством запрет использования донорских яйцеклеток и спермы для экстракорпорального оплодотворения. Жалоба признана приемлемой.

Халлер и другие против Австрии
[Haller and Others v. Austria] (N 57813/00)

Решение от 15 ноября 2007 г. [вынесено I Секцией]

Заявители являются двумя парами, страдающими от бесплодия и желающими прибегнуть к медицинским способам зачатия. С учетом их медицинских обстоятельств первой паре было показано экстракорпоральное оплодотворение с использованием донорской спермы, а второй - с использованием донорской яйцеклетки. Однако закон об искусственном оплодотворении запрещает использование донорских яйцеклеток и спермы для экстракорпорального оплодотворения. Первый и третий заявители безуспешно обжаловали закон в Конституционном суде, который нашел ограничения оправданными, поскольку законодательство имело целью предупреждение создания неестественных человеческих отношений и риска эксплуатации женщин.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 8 Конвенции, взятой самостоятельно и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции.

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать свою религию или убеждения

По делу обжалуется запрещение деятельности священника, незаконно установленное при возобновлении иностранным евангелическим пастором вида на жительство. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции.

Перри против Латвии
[Perry v. Latvia] (N 30273/03)

Постановление от 8 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1997 году заявитель, гражданин США и евангелический пастор, поселился в Латвии и основал там религиозную общину. Он проживал в Латвии на основании временных видов на жительство, выданных "в связи с педагогической деятельностью" и "для целей религиозной деятельности". Однако в 2000 году ему было отказано в выдаче нового вида на жительство. Отказ был основан на норме о недопустимости выдачи вида на жительство лицу, "активно участвующему в тоталитарной или террористической организации" или принадлежащему к "тайной организации, осуществляющей антигосударственную деятельность". Вскоре после этого ему был выдан вид на жительство, который не разрешал ему заниматься публичной религиозной деятельностью. В связи с этим он был вынужден оставить должность пастора своего прихода и стать простым прихожанином. Суды отклонили его жалобы, сославшись на документы Бюро по защите конституции, в которых отмечалось, что заявитель не получил "богословской подготовки", о нем имеются "компрометирующие оперативные данные", и его личные связи "потенциально опасны для государства". В 2004 году ему было вновь выдан вид на жительство "для целей религиозной деятельности".

Вопросы права

Отзыв разрешения на организацию публичной деятельности религиозного характера при возобновлении вида на жительства представляет собой типичный пример "вмешательства" в значении статьи 9 Конвенции. Действительно, заявитель имел возможность продолжать участвовать в духовной жизни прихода в качестве обычного верующего. Однако он был священником, и участие в религиозной жизни в качестве такового являлось специфическим видом исповедания религии, которое также охватывается статьей 9 Конвенции. Из обстоятельств дела следует, что между ним и его общинами в США и Латвии отсутствовали какие-либо конфликты в связи с его пасторской ролью. Таким образом, ответственность за этот спор прямо возлагается на латвийские власти. Оспариваемое решение было основано на законодательстве о статусе иностранцев, которое регулировало отказ в выдаче вида на жительство в целом, а не в связи с какой-либо конкретной деятельностью. Таким образом, соответствующее положение могло быть использовано для отказа заявителю в виде на жительство, но не для выдачи ему вида на жительство с условиями, ограничивающими его права в Латвии.

Действовавшее в то время латвийское законодательство не давало директорату гражданства и иммиграции права использовать возобновление вида на жительство в качестве повода для запрещения иностранцу заниматься в Латвии религиозной деятельностью. Вмешательство в право заявителя на свободу религии не было, таким образом, предусмотрено законом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется заключение под стражу журналиста с целью вынудить его раскрыть свой источник информации. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Воскейл против Нидерландов
[Voskuil v. Netherlands] (N 64752/01)

Постановление от 22 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает журналист. В 2000 году он опубликовал статью, в которой были приведены высказывания неназванного сотрудника полиции, компрометирующие методы, применяемые по уголовному делу в отношении определенных лиц. Апелляционный суд предписал заявителю раскрыть свой источник информации в интересах обвиняемого и обеспечения законности в действиях полиции и судов. Заявитель отказался подчиниться, и суд распорядился о его немедленном заключении под стражу. Более двух недель спустя, приняв во внимание результаты внутреннего полицейского расследования, суд признал высказывания заявителя недостоверными и отменил приказ о его содержании под стражей. Уголовное дело в отношении обвиняемого было завершено.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Вмешательство властей в право заявителя на свободу выражения мнения было основано на законе и преследовало "правомерную цель" предотвращения преступлений. Однако защита источников информации журналиста является одним из основных условий обеспечения свободы прессы, что отражено в многочисленных международных документах, включая Рекомендацию N R (2000) 7 Комитета министров Совета Европы. Отсутствие защиты могло бы удерживать соответствующих лиц от помощи прессе в информировании общественности о вопросах, представляющих всеобщий интерес, что помешало бы прессе исполнять важнейшую роль публичного контролера. Приказ о раскрытии источника информации мог быть оправдан лишь первостепенными требованиями, представляющими всеобщий интерес. Заявитель был обязан раскрыть свой источник, во-первых, в интересах справедливого разбирательства в отношении лиц, обвиняемых в незаконной торговле оружием, во-вторых, для обеспечения законности в действиях полиции. Европейский Суд полагает, что первое основание не имеет значения для дела. Какой бы потенциально важной ни была информация, которую апелляционный суд стремился получить от заявителя, ничто не препятствовало ему рассмотреть по существу обвинения, предъявленные троим подсудимым. Более того, предположительно имевшаяся у заявителя информация могла быть заменена показаниями иных свидетелей. Что касается второго основания, то Европейский Суд не обязан устанавливать достоверность сведений, опубликованных заявителем. Он полагает, что в любом случае в демократическом государстве, где действует принцип верховенства права, общество имеет право быть информированным об использовании публичными властями ненадлежащих методов. Европейский Суд удивлен, насколько далеко были готовы пойти власти для установления источника информации. Столь серьезные меры не могли не уменьшить готовность лиц, обладающих достоверной и точной информацией о правонарушениях, в дальнейшем обращаться к представителям прессы и делиться ею с ними. Таким образом, интерес государства-ответчика в раскрытии источника информации журналиста не мог иметь приоритет над интересом заявителя в сохранении его тайны.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Власти страны обязаны письменно доводить до сведения лица приказ о заключении под стражу в течение 24 часов. Заявитель был уведомлен о таком приказе лишь спустя примерно три дня. Таким образом, его содержание под стражей нарушало "порядок, установленный законом".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуются обыск и выемка, произведенные по месту жительства и работы журналиста, подозреваемого в подкупе должностного лица Европейского союза. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Тиллак против Бельгии
[Tillack v. Belgium] (N 20477/05)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, германский журналист, был командирован в Брюссель для освещения политики Европейского союза и деятельности европейских учреждений. Его газета опубликовала две написанные им статьи, основанные на конфиденциальных документах европейского агентства по борьбе с мошенничеством (OLAF). Первая статья содержала предположения европейского чиновника по поводу недостатков работы европейских учреждений, тогда как вторая касалась внутренних проверок OLAF, организованных в связи с этими предположениями.

Подозревая заявителя в подкупе должностного лица с целью раскрытия информации о проверках, осуществляемых в европейских учреждениях, OLAF организовало расследование для выявления информатора. Выявить служащего, несущего ответственность за утечку информации, не представилось возможным, после чего OLAF подало на заявителя жалобу в бельгийские судебные органы, которые возбудили дело против неизвестного лица или лиц в связи с нарушением профессиональной этики и подкупом должностного лица.

По месту жительства и работы заявителя были проведены обыски; почти все рабочие документы и средства труда были опечатаны и изъяты (16 ящиков документов, две коробки с папками, два компьютера, четыре мобильных телефона и металлический шкаф). Заявитель безрезультатно требовал их возврата.

В то же время заявитель подал жалобу европейскому омбудсману, который представил специальный доклад европейскому парламенту, содержавший вывод о том, что подозрение в причастности заявителя к взяткам было основано на слухах, распространявшихся другим журналистом, а не членами парламента, как предполагало OLAF. Омбудсман рекомендовал OLAF признать, что последним допущены неточные и вводящие в заблуждение утверждения в документах, направленных на имя омбудсмана.

Вопросы права

Европейский Суд отмечает значение защиты журналистских источников для свободы прессы. Обыски в настоящем деле представляли собой вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения. Вмешательство было предусмотрено бельгийским Уголовно-процессуальным кодексом и преследовало законную цель предотвращения беспорядков и преступности, а также предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, и защиты репутации других лиц.

Что касается вопроса о том, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе", очевидно, что обыски проводились с целью установления источника информации, на которую ссылался заявитель в своих статьях. Поскольку внутреннее расследование OLAF не принесло результата, и подозрения в причастности заявителя к взяткам были основаны только на слухах, отсутствовал преобладающий публичный интерес, который мог бы оправдать такие меры. Эти меры противоречили защите журналистских источников.

Право журналистов не раскрывать свои источники не может рассматриваться как простая привилегия, которую можно предоставить или отменить в зависимости от законности или незаконности источника, оно является составной частью права на информацию и требует максимально осторожного подхода. Это особенно верно в отношении дела заявителя, который находился под подозрением вследствие неопределенных и недостоверных слухов, что позднее подтвердилось тем фактом, что обвинение ему не было предъявлено. Количество изъятого имущества также должно быть принято во внимание. Таким образом, хотя мотивы, приведенные бельгийскими судами, являлись "относимыми", они не могут быть признаны "достаточными", чтобы оправдать оспариваемые обыски.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение за диффамацию в отношении мэра. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Лепоич против Сербии
[Lepojic v. Serbia] (N 13909/05)

Постановление от 6 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 2002 году заявитель, который был руководителем местного отделения Демократической христианской партии Сербии, опубликовал в местной газете статью под названием "Деспотичный мэр". В ней заявитель доказывал, что поскольку мэр был исключен его политической партией, он более не имел права оставаться в должности. Затем он обвинял мэра в "нарушениях закона, которые приравниваются к преступлениям", и утверждал, что мэр "почти безумно" тратил муниципальные средства на спонсорство и торжественные обеды. В рамках уголовного дела, которое было впоследствии возбуждено по требованию мэра, заявитель был признан виновным в диффамации и приговорен к уплате штрафа условно. Суд решил, что заявитель не доказал ни достоверность спорных утверждений, ни наличие разумных оснований считать их достоверными. Кроме того, словосочетание "почти безумный" подразумевало, что мэр страдал психическим расстройством. Отдельно мэр предъявил иск о взыскании ущерба, в результате чего на заявителя была возложена обязанность уплатить значительную компенсацию (примерно 1 800 евро).

Вопросы права

Не вызывает сомнений, что заявитель написал спорную статью в преддверии выборов, выступая в качестве политического деятеля. Критика заявителя была направлена на мэра, который сам являлся политиком, и словосочетание "почти безумный" явно использовалось для характеристики того, как мэр предположительно тратил средства местных налогоплательщиков, а не его психического состояния. Статья заявителя содержала некоторые сильные выражения, но не являлась неспровоцированным выпадом личного характера, поскольку касалась вопросов, представляющих общественный интерес, а не частной жизни мэра.

Доводы судов по уголовным и гражданским делам, вынесших решения против заявителя, не были "достаточны", учитывая величину компенсации и судебных расходов (примерно равную восьмимесячной заработной плате в Сербии на тот момент) и условный штраф, который при определенных обстоятельствах мог быть заменен на наказание, связанное с лишением свободы.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

См. также Постановление от 20 ноября 2007 г. по делу "Филипович против Сербии" [Filipovic v. Serbia] (N 27935/05), в котором затрагиваются сходные вопросы.

По жалобе о нарушении статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется назначение административного ареста за участие в мирной демонстрации. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Галстян против Армении
[Galstyan v. Armenia] (N 26986/03)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 13 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

По делам обжалуется невозможность исполнения заявителями решений о компенсации, принятых судами или административными органами, в отсутствие соответствующей процедуры и нормативной базы. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Дриза против Албании
[Driza v. Albania] (N 33771/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Рамази и пять других заявителей против Албании
[Ramadhi and five Others v. Albania] (N 33222/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данных дел, жалобы по которым были рассмотрены в контексте статьи 46 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

По делу ставится вопрос об эффективности расследования потерь при операции по освобождению заложников. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Финогенов и другие против России
[Finogenov and Others v. Russia] (N 18299/03)

[I Секция]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется невозможность участия заявителя в системе социального страхования фермеров в связи с его гражданством. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции.

Лучак против Польши
[Luczak v. Poland] (N 77782/01)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, французский гражданин, проживает и работает в Польше в качестве самозанятого фермера. Он обратился с целью постановки на учет в фонде социального страхования фермеров. Компетентный орган отклонил его заявление, поскольку национальное законодательство, регулирующее данный вопрос, предусматривало, что только польские граждане могли участвовать в системе социального страхования фермеров. В результате заявитель не мог пользоваться социальным страхованием на случай болезни, производственной травмы или инвалидности. Впоследствии соответствующее законодательство было изменено в связи со вступлением Польши в Европейский Союз.

Вопросы права

Закон о социальном страховании фермеров 1990 года предусматривал различный подход в зависимости от гражданства применительно к допуску в систему социального страхования фермеров. Заявитель мог утверждать, что в этом отношении он находится в сравнимом положении с польскими гражданами, поскольку постоянно проживал в Польше, ранее был зарегистрирован в общей системе социального страхования и уплачивал взносы в качестве налогоплательщика в фонд социального страхования фермеров. Заявитель, по-видимому, имел право на единовременную компенсацию в случае серьезной производственной травмы, однако он был лишен выплат на случай болезни и инвалидности, а также права продолжать внесение пенсионных взносов. Государство-ответчик утверждало, что явное различие в отношении к польским гражданам и иностранцам было обусловлено необходимостью защиты слаборазвитого и экономически уязвимого агропромышленного комплекса Польши. Однако Европейский Суд отмечает, что законодательство в данной сфере должно соответствовать статье 14 Конвенции. В настоящем деле государство-ответчик не представило убедительного объяснения, каким образом отказ в допуске заявителя в систему социального страхования фермеров в рассматриваемый период мог служить всеобщим интересам.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется помещение цыганских детей в "специальные" школы. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции.

D.H. и другие против Чехии
[D.H. and Others v. Czech Republic] (N 57325/00)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявители, 18 чешских граждан цыганской национальности, жалуются на то, что они были помещены в специальные школы, как они считают, из-за их цыганского происхождения. В 1996-1999 годах заявители, в то время несовершеннолетние, были помещены в цыганские школы для детей с умственной отсталостью, неспособных посещать обычные школы. Согласно применимому законодательству об образовании, решение о помещении ребенка в специальную школу принималось директором на основе результатов тестов, оценивающих интеллектуальные способности ребенка, которые проводились в образовательном психологическом центре и требовали согласия законного представителя ребенка. Из материалов дела следует, что родители заявителей дали согласие, а в некоторых случаях прямо требовали помещения их детей в специальную школу. Решение о принятии ученика принималось директорами специальных школ после рассмотрения рекомендаций образовательного психологического центра, где заявители проходили психологические тесты. Письменное решение о принятии направлялось родителям детей. В нем разъяснялось право на обжалование, которым ни один из заявителей не воспользовался.

Оспаривая адекватность тестов и утверждая, что их родители не были надлежащим образом информированы о последствиях согласия на помещение в специальную школу, 14 заявителей просили управление образования пересмотреть вне формальной процедуры обжалования административные решения о помещении их в такие школы. Управление образования признало оспариваемые решения соответствующими законодательству. Ссылаясь, в частности, на статьи 3 и 14 Конвенции и статью 2 Протокола N 1 к Конвенции, заявители подали жалобы в порядке конституционного производства, в которых указывали на фактическую дискриминацию, выразившуюся в деятельности системы специального образования, и на отсутствие надлежащего уведомления о последствиях помещения в специальные школы. Они утверждали, что их помещение в специальные школы представляло собой всеобщую практику, повлекшую сегрегацию и расовую дискриминацию, которая выразилась в параллельном существовании двух самостоятельных образовательных систем: одной - для цыган и другой - для большинства населения. Конституционный суд частично отклонил жалобы в связи с отсутствием юрисдикции и частично со ссылкой на явную необоснованность.

Вопросы права

Предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителями внутренних средств правовой защиты отклонены. Государство-ответчик утверждало, что заявители не исчерпали внутренние средства правовой защиты. Конституционный суд не принял во внимание это упущение. Следовательно, было бы чрезмерным формализмом требовать от заявителей использования внутреннего средства правовой защиты, которое даже высший суд страны не счел обязательным.

По существу дела. Палата Европейского Суда вынесла шестью голосами "за" и одним - "против" постановление о том, что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были. По ее мнению, чешское государство-ответчик доказало, что система специальных школ была учреждена не только для цыганских детей, и в этих школах предпринимаются значительные усилия для того, чтобы помочь определенным категориям учащихся получить базовое образование. Палата пришла к выводу о том, что правила помещения детей в специальные школы, не учитывая национальности учеников, преследовали законную цель приспособления образовательной системы к нуждам, способностям и недостаткам детей.

Большая Палата отмечает прежде всего, что в результате бурной истории и постоянного кочевания цыгане превратились в специфический тип обездоленного и уязвимого меньшинства и в качестве такового нуждаются в особой защите, включая сферу образования.

Презумпция косвенной дискриминации. Заявители утверждают, что в связи с помещением в специальные школы они без объективных и разумных оснований претерпевали менее благоприятное обращение, чем нецыганские дети в сопоставимой ситуации, и это представляло собой "косвенную" дискриминацию. Они предъявили статистические данные, основанные на информации, полученной от директоров, которые свидетельствуют, что больше половины учеников, помещенных в местные специальные школы, являлись цыганскими детьми, тогда как в городских начальных школах цыганские дети составляют не более 2,26% учащихся.

Большая Палата признает, что данные, представленные заявителями, могут быть не вполне достоверны, учитывая отсутствие официальной статистики о национальности учащихся по стране. Однако она полагает, что эти цифры отражают доминирующую тенденцию, подтвержденную государством-ответчиком и независимыми наблюдательными органами. В докладах, представленных в соответствии с пунктом 1 статьи 25 Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств, чешские власти признали, что в 1999 году цыганские дети составляли от 80 до 90% учащихся некоторых специальных школ, и что в 2004 году "большая часть" цыганских детей все еще помещалась в специальные школы. Согласно докладу ЕКРН (Европейской комиссии против расизма и нетерпимости) в 2000 году цыганские дети были "чрезмерно представлены" в специальных школах. Даже притом, что точный процент цыганских детей в специальных школах в рассматриваемый период установить затруднительно, их число было непропорционально высоким, и цыганские ученики составляли большинство в специальных школах. Хотя соответствующие законодательные нормы сформулированы в нейтральных выражениях, фактически они имели значительно большее воздействие на цыганских детей, чем на нецыганских.

При таких обстоятельствах доказательства, представленные заявителями, могут считаться достаточно достоверными и значимыми, чтобы установить ощутимую презумпцию косвенной дискриминации в сфере, где не требуется доказывать дискриминационный умысел со стороны соответствующих властей. Бремя доказывания, таким образом, возлагается на государство-ответчика, которое должно подтвердить, что различное воздействие законодательства было следствием объективных факторов, не связанных с национальностью.

Объективное и разумное обоснование. Европейский Суд признает, что решение чешских властей о сохранении системы специальных школ было мотивировано желанием найти решение в интересах детей со специальными образовательными потребностями. Однако он разделяет беспокойство других органов Совета Европы, которые выражали озабоченность по поводу упрощенной программы, преподаваемой в таких школах, и в особенности сегрегации, которую вызывает такая система.

Что касается тестов, используемых для оценки интеллектуальных способностей детей, все дети проходили одни и те же тесты, независимо от их национальности. Чешские власти сами признали в 1999 году, что "цыганские дети со средним или выше среднего интеллектом" часто помещались в такие школы на основе психологических тестов, которые были предназначены для большинства населения и не учитывали цыганской специфики. Кроме того, различные независимые органы Совета Европы (Консультативный комитет по Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, ЕКРН и комиссар по правам человека) выражали сомнения в пригодности этих тестов. Европейский Суд допускает, что эти тесты были необъективны, и их результаты не анализировались с учетом особенностей и специальных характеристик цыганских детей, которые их проходили. При данных обстоятельствах указанные тесты не могут рассматриваться как обоснование оспариваемого различия в подходах.

Что касается родительского согласия, которое, по мнению государства-ответчика, являлось решающим фактором, Европейский Суд не находит, что родители цыганских детей, принадлежавшие к обездоленному сообществу и часто отличавшиеся недостаточным образованием, могли взвесить все аспекты ситуации и последствия дачи согласия на помещение в специальные школы. С учетом фундаментальной важности запрещения дискриминации по национальному признаку Большая Палата полагает, что даже если признать, что условия отказа от права, гарантированного Конвенцией, были достигнуты, отказ от права не подвергаться дискриминации по национальному признаку является недопустимым.

В заключение следует отметить, что не только Чехия сталкивается с трудностями обеспечения школьного образования для цыганских детей, другие европейские государства также испытывают аналогичные проблемы. В отличие от других стран Чехия пытается решить эти проблемы. Однако организация обучения цыганских детей не сопровождается гарантиями, которые могли бы обеспечить принятие государством во внимание при использовании своей свободы усмотрения в сфере образования их особых нужд как членов обездоленного класса. Кроме того, в рамках такой системы заявители помещались в школы для детей с умственной отсталостью, где преподавалась упрощенная программа, что изолировало их от учеников, принадлежащих к большинству населения. В результате они получали образование, которое усиливало сложности, с которыми они сталкивались, и ставило под вопрос дальнейшее развитие их личности, вместо того чтобы решать их реальные проблемы или способствовать последующему переводу в обычные школы и развивать навыки, которые облегчили бы их жизнь среди большинства населения.

При данных обстоятельствах, признавая усилия, которые предприняты чешскими властями в целях обеспечения получения школьного образования цыганскими детьми, и сложности, с которыми они сталкиваются, Европейский Суд не находит, что различный подход к цыганским и нецыганским детям является объективно и разумно обоснованным и что достигнута разумная соразмерность между использованными средствами и преследуемой целью. Поскольку установлено, что соответствующее законодательство, применявшееся в указанный период, имело непропорционально отрицательное воздействие на цыганское сообщество, заявители как члены этого сообщества неизбежно претерпевали дискриминационное обращение.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (вынесено 13 голосами "за" и 4 - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. Заявители требовали принятия на национальном уровне общих мер для устранения препятствий в осуществлении их прав. Однако оспариваемое законодательство отменено, и Комитет министров Совета Европы недавно принял рекомендации государствам-участникам по вопросу образования цыганских детей в Европе.

По жалобе о нарушении статьи 34 Конвенции

Вопрос о наличии статуса жертвы нарушения Конвенции

Заявитель получил от национальных властей компенсацию в связи с длительностью производства по делу о банкротстве и ограничениями гражданских и политических прав в результате решения о признании банкротом. Жалоба признана неприемлемой.

Эспозито против Италии
[Esposito v. Italy] (N 35771/03)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

В 1991 году заявитель был признан банкротом. По состоянию на 2007 год производство по делу о банкротстве не завершено. В 2003 году заявитель подал жалобу на основании Закона Пинто* (*В 2001 г. в Италии был принят Закон Пинто (закон N 89 от 24 марта 2001 г.), названный по имени предложившего его сенатора. На основании этого закона в апелляционный суд могут предъявляться требования о справедливой компенсации в случае нарушения права на разбирательство дела в разумный срок, предусмотренного статьей 6 Конвенции (прим. переводчика).). Он ссылался на лишение ряда гражданских и личных прав вследствие производства по делу о банкротстве, включая ограничение права на уважение корреспонденции и свободы передвижения, невозможность открывать текущие счета или распоряжаться чьим-либо имуществом, а также "унижение достоинства" вследствие помещения имени в реестр банкротов и утрату права голосовать или выставлять свою кандидатуру для участия в выборах. Итальянские суды установили нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и присудили заявителю 14 000 евро в счет компенсации морального вреда, понесенного в результате длительности производства по делу о банкротстве и его влияния на социальный статус и достоинство заявителя, а также связанных с этим законных ограничений.

Что касается влияния чрезмерной длительности производства по делу о банкротстве на права заявителя, предусмотренные статьями 6 и 8 Конвенции, статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции. Заявитель исчерпал средства правовой защиты, предусмотренные Законом Пинто. Суды страны установили нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и присудили ему компенсацию за чрезмерную продолжительность производства по делу о банкротстве и соответствующие ограничения, предусмотренные законом. Заявитель получил примерно 70% суммы, которую ему мог бы присудить Европейский Суд.

Таким образом, итальянские власти, по сути, признали обжалуемые нарушения и, учитывая критерии, выработанные прецедентной практикой Европейского Суда, полученное возмещение за данные нарушения может быть признано приемлемым и достаточным. Заявитель не может более считаться жертвой предполагаемых нарушений статей 6 (в части права на предъявление иска) и 8 Конвенции, а также статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Жалоба не совместима ratione personae* (*Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь". В данном случае идет речь о критерии наличия у заявителя права на обращение в Европейский Суд с жалобой на предположительное нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией, применяемом при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции.

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Высший суд страны не требовал от заявителей исчерпания внутренних средств правовой защиты, использование которых, по мнению государства-ответчика, было обязательным. Предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителями внутренних средств правовой защиты отклонены.

D.H. и другие против Чехии
[D.H. and Others v. Czech Republic] (N 57325/00)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Государством-ответчиком выдвинут довод о том, что новое обязательство по расследованию убийств не возникает, поскольку истекли шесть месяцев после завершения первоначального расследования. Предварительные возражения государства-ответчика о необходимости применения правила шестимесячного срока отклонены.

Брекнелл против Соединенного Королевства
[Brecknell v. United Kingdom] (N 32457/04)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

В порядке применения статьи 38 Конвенции

В порядке применения подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по созданию всех необходимых условий для исследования Европейским Судом обстоятельств дела

Отказ государства-ответчика раскрыть Европейскому Суду материалы незавершенных уголовных дел об исчезновении родственников заявителей в Чеченской Республике во время военных операций. По делам допущено несоблюдение статьи 38 Конвенции.

Кукаев против России
[Kukayev v. Russia] (N 29361/02)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители по обоим делам обратились с жалобами в Европейский Суд в связи с исчезновением и гибелью или предполагаемой гибелью их близких родственников в период российских военных операций в Чечне. Возбужденные по этим фактам уголовные дела продолжаются в течение ряда лет, и обвинения никому не предъявлены. Коммуницировав жалобы, Европейский Суд несколько раз обращался к государству-ответчику с просьбой выдать копии материалов уголовных дел. Однако, как во многих других последних делах, касающихся России, в выдаче определенных документов было отказано на том основании, что их раскрытие противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку указанные документы содержат сведения военного характера или персональные данные свидетелей и других участников разбирательства.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Государство-ответчик несколько раз получало просьбы о выдаче копий материалов уголовных дел, которые, по мнению Европейского Суда, содержат сведения, имеющие решающее значение для установления фактических обстоятельств дела. Причины, на которые ссылается государство-ответчик, отказывая в выдаче необходимых документов, являются несущественными и не оправдывают сокрытия ключевой информации.

Постановление

По делу допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований иных статей Конвенции. По делу "Кукаев против России" [Kukayev v. Russia] Европейский Суд установил нарушения статей 2 и 3 Конвенции (в материальном и процессуальном аспектах) и статьи 13 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции). По делу "Хамила Исаева против России" [Khamila Isayeva v. Russia] Европейский Суд установил нарушения статей 2 (в материальном и процессуальном аспектах), 3, 5 и 13 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции). Заявителям присуждены определенные суммы в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

Иные подробности указанных дел см. в пресс-релизах N 788 (дело "Кукаев против России") и 786 (дело "Хамила Исаева против России").

См. также иные дела, по которым установлено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции: "Шамаев и другие против Грузии и России"* (*Полный текст Постановления опубликован в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1-5 за 2007 г. (прим. ред.).) [Shamayev and Others v. Georgia and Russia], N 36378/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 74); "Имакаева против России" [Imakayeva v. Russia], N 7615/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 91); "Байсаева против России" [Baysayeva v. Russia], N 74237/01 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 96); "Ахмадова и Садулаева против России"* (*Полный текст Постановления опубликован в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008 г. (прим. ред.).) [Akhmadova and Sadulayeva v. Russia], N 40464/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97); "Битиева и Х против России" [Bitiyeva and X v. Russia], N 57953/00 и 37392/03 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 98* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека", NN 96, 97, 98, соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека", NN 10/2007, 12/2007 и 1/2008  (прим. ред.).).

Хамила Исаева против России
[Khamila Isayeva v. Russia] (N 6846/02)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители по обоим делам обратились с жалобами в Европейский Суд в связи с исчезновением и гибелью или предполагаемой гибелью их близких родственников в период российских военных операций в Чечне. Возбужденные по этим фактам уголовные дела продолжаются в течение ряда лет, и обвинения никому не предъявлены. Коммуницировав жалобы, Европейский Суд несколько раз обращался к государству-ответчику с просьбой выдать копии материалов уголовных дел. Однако, как во многих других последних делах, касающихся России, в выдаче определенных документов было отказано на том основании, что их раскрытие противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку указанные документы содержат сведения военного характера или персональные данные свидетелей и других участников разбирательства.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Государство-ответчик несколько раз получало просьбы о выдаче копий материалов уголовных дел, которые, по мнению Европейского Суда, содержат сведения, имеющие решающее значение для установления фактических обстоятельств дела. Причины, на которые ссылается государство-ответчик, отказывая в выдаче необходимых документов, являются несущественными и не оправдывают сокрытия ключевой информации.

Постановление

По делу допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований иных статей Конвенции. По делу "Кукаев против России" [Kukayev v. Russia] Европейский Суд установил нарушения статей 2 и 3 Конвенции (в материальном и процессуальном аспектах) и статьи 13 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции). По делу "Хамила Исаева против России" [Khamila Isayeva v. Russia] Европейский Суд установил нарушения статей 2 (в материальном и процессуальном аспектах), 3, 5 и 13 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции). Заявителям присуждены определенные суммы в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

Иные подобности# указанных дел см. в пресс-релизах N 788 (дело "Кукаев против России") и 786 (дело "Хамила Исаева против России").

См. также иные дела, по которым установлено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции: "Шамаев и другие против Грузии и России"* (*Полный текст Постановления опубликован в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1-5 за 2007 г. (прим. ред.).) [Shamayev and Others v. Georgia and Russia], N 36378/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 74); "Имакаева против России" [Imakayeva v. Russia], N 7615/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 91); "Байсаева против России" [Baysayeva v. Russia], N 74237/01 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 96); "Ахмадова и Садулаева против России"* (*Полный текст Постановления опубликован в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008 г. (прим. ред.).) [Akhmadova and Sadulayeva v. Russia], N 40464/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97); "Битиева и Х против России" [Bitiyeva and X v. Russia], N 57953/00 и 37392/03 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 98* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека", NN 96, 97, 98, соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека", NN 10/2007, 12/2007 и 1/2008  (прим. ред.).).

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

По делам обжалуется невозможность исполнения заявителями судебных или административных решений о возвращении имущества и выплате компенсаций в связи с системными недостатками национальной правовой системы. Государству-ответчику указано на необходимость принятия соответствующих законодательных, административных и бюджетных мер.

Дриза против Албании
[Driza v. Albania] (N 33771/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Рамази и пять других заявителей против Албании
[Ramadhi and five Others v. Albania] (N 33222/02)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Оба дела касаются невозможности принудительного исполнения заявителями решений о присуждении им компенсаций на основании закона о реституции имущества и компенсации 1993 года ("Закон об имуществе") в связи с экспроприацией земель у их родителей при социалистическом строе.

В деле "Дриза против Албании" [Driza v. Albania] заявитель получил решение суда, признавшее национализацию имущества его отца незаконной и обязавшее возвратить последнее. Поскольку власти не имели возможности возвратить само имущество, заявителю были выделены взамен два других земельных участка на основании решения, которое было поддержано комиссией по реституции имущества и компенсации. Тем не менее заявитель не смог вступить во владение ими, так как участки были заняты третьими лицами. Против заявителя были возбуждены два разбирательства о признании недействительным его титула на спорные участки. По первому делу претензии заявителя на меньший по размеру участок были отклонены пленарным заседанием Верховного суда по надзорной жалобе фактического владельца на вступившее в силу и обязательное решение палаты по административным делам Верховного суда, поддержавшее решение комиссии. Во втором разбирательстве палата по гражданским делам Верховного суда оставила в силе решение окружного суда, полностью отменившее решение комиссии на том основании, что последняя превысила свои полномочия. Заявителю была присуждена компенсация, которая не была выплачена.

В деле "Рамази и пять других заявителей против Албании" [Ramadhi and five Others v. Albania] комиссия по реституции имущества и компенсации вынесла решение, в частности, о возвращении земельного участка и выплате компенсации. Они могли вступить во владение участком, но не получили никакой компенсации. Заявители подали еще одно требование относительно другого участка земли. После рассмотрения дела окружным судом трое заявителей в конечном счете добились решения земельной комиссии, подтвердившего их титул, однако местные власти передали участки третьим лицам.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в деле "Дриза против Албании". Заявитель жалуется на отмену в надзорном порядке вступившего в силу решения, что противоречит принципу правовой определенности, а также указывает, что при рассмотрении дела пленарным заседанием Верховного суда не было соблюдено требование беспристрастности и что власти не обеспечили исполнение вступивших в силу решений.

(a) Что касается соблюдения принципа правовой определенности. Допустив пересмотр вступившего в силу решения и осуществление параллельных разбирательств дела, Верховный суд аннулировал рассмотрение дела по существу, завершившееся вступившим в силу и подлежащим исполнению судебным решением, которое приобрело характер res judicata* (*Принцип res judicata предполагает недопустимость повторного рассмотрения ранее решенного дела (прим. переводчика).).

(b) Что касается соблюдения требования беспристрастности. Надзорное производство было возбуждено председателем Верховного суда, который уже выносил решение не в пользу заявителя по тому же делу. Председатель также был членом состава Верховного суда, который рассматривал протест и принял постановление об отмене вступившего в силу решения, вынесенного в пользу заявителя. Такая практика несовместима с принципом "субъективной беспристрастности", поскольку никто не может быть одновременно заявителем и судьей. Объективная беспристрастность пленарного заседания Верховного суда также может быть поставлена под сомнение, поскольку трое судей, уже участвовавших в разрешении этого дела, рассматривали вопрос об удовлетворении протеста и впоследствии разрешали дело по существу, тогда как трое других судей также вынуждены были разрешать вопрос, по которому они уже высказывали свое мнение.

(c) Что касается неисполнения вступивших в силу решений суда. Проблема неисполнения вступивших в силу решений о возвращении имущества явно сохраняет свое значение для Албании, несмотря на указания, ранее данные Европейским Судом. Неспособность властей принять необходимые меры в целях исполнения решений Верховного суда полностью лишает полезного эффекта пункт 1 статьи 6 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в деле "Рамази и пять других заявителей против Албании", что касается неисполнения вступившего в силу решения суда. Земельная комиссия окончательно признала титул заявителей на три конкретных земельных участка, после того как окружной суд обязал ее пересмотреть их требования. Однако земля была передана в собственность третьих лиц.

В связи с этим имущественные права троих заявителей не могут считаться определенными, и национальные власти не обеспечили исполнение решения окружного суда.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции в деле "Дриза против Албании". Государство-ответчик не смогло установить адекватную процедуру рассмотрения требований о компенсации в случаях, когда первоначальное имущество не может быть возвращено собственнику. В частности, не созданы специальные органы и не разработаны средства для оценки имущества. Нет оснований полагать, что безотлагательно или в ближайшем будущем может быть создана система, обеспечивающая разрешение споров, связанных с определением прав заявителей.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции в деле "Рамази и пять других заявителей против Албании". Национальное законодательство и Конвенция гарантируют исполнение вступившего в силу решения независимо оттого, вынесено ли оно судом или административным органом. Однако меры для исполнения решений комиссии, вынесенных в пользу заявителей, приняты не были. В стране отсутствует законодательство, регулирующее исполнение решений комиссии, в частности, не предусмотрены сроки для обжалования таких решений и какие-либо конкретные правовые средства, обеспечивающие их принудительное исполнение. Определение соответствующих форм и способов компенсации возложено на Совет министров, который все еще не разработал детальные правила и методы. Решения в пользу заявителей оставались неисполненными в течение более чем 11 лет, и государство-ответчик не представило доказательств того, что соответствующие меры будут приняты безотлагательно.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в обоих делах. Неспособность властей в течение многих лет исполнить решения судов и/или административных органов в пользу заявителей представляет собой вмешательство в их право на беспрепятственное использование имущества, которому государство-ответчик не представило удовлетворительных объяснений. Отсутствие средств не может оправдать уклонение от исполнения вступившего в силу и обязательного решения, устанавливающего обязательство государства-ответчика.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции по обоим делам. Имеющиеся в албанской судебной системе недостатки означают, что целые категории лиц до настоящего времени лишены своего права на беспрепятственное использование имущества вследствие неисполнения решений судов и комиссий о присуждении им компенсации. В Европейский Суд поступили десятки аналогичных жалоб. Возрастающее количество жалоб является обстоятельством, отягчающим ответственность государства-ответчика согласно Конвенции, и создает угрозу будущей эффективности конвенционной системы.

Поэтому Албании предложено устранить все помехи в присуждении компенсаций согласно закону об имуществе, обеспечив, в качестве неотложных шагов, принятие соответствующих законодательных, административных и бюджетных мер, включая программы оценки имущества и выделение необходимых средств.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции по делу "Дриза против Албании". Что касается меньшего участка земли, Албания обязана возвратить заявителю участок площадью 1650 квадратных метров и выплатить 50 000 евро, а при неисполнении реституции выплатить 280 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда. Она также обязана выплатить заявителю 500 000 евро в счет компенсации материального ущерба и морального вреда за больший участок.

По делу "Рамази и пять других заявителей против Албании". Албания обязана возвратить первым трем заявителям земельный участок площадью 30 500 квадратных метров и выплатить им солидарно 25 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда. При неисполнении реституции она должна выплатить им 120 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда. В отношении участка площадью 5 500 квадратных метров и магазинов Европейский Суд присудил заявителям 64 000 евро солидарно в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

Необходимость мер общего характера не подтверждена с учетом отмены оспариваемого законодательства и рекомендаций Комитета министров Совета Европы. Требование отклонено.

D.H. и другие против Чехии
[D.H. and Others v. Czech Republic] (N 57325/00)

Постановление от 13 ноября 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Вопрос о принятии Европейским Судом мер индивидуального характера

На государство-ответчика возложена обязанность исполнения решения Палаты по правам человека Боснии и Герцеговины путем перевода заявителя в федеральный пенсионный фонд и выплаты ему 2 000 евро.

Каранович против Боснии и Герцеговины
[Karanovic v. Bosnia and Herzegovina] (N 39462/03)

Постановление от 20 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о наличии имущества для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

По делу обжалуется снос загородного дома через несколько десятилетий после выявления факта его самовольной постройки. Положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции применимы к делу.

Амер против Бельгии
[Hamer v. Belgium] (N 21861/03)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется отказ властей экспроприировать частную землю, используемую в качестве общественных угодий. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Бугайный и другие против Польши
[Bugajny and Others v. Poland] (N 22531/05)

Постановление от 6 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Компании, участниками которой выступают заявители, принадлежит земля в Познани. В 1995 году компания обратилась в местный муниципалитет для разделения земли с целью возведения жилого массива. В результате несколько земельных участков было отведено под строительство дорог. Впоследствии компания ходатайствовала об экспроприации данных участков с предоставлением компенсации. Власти отказали в этом, поскольку дороги были "частными", следовательно, земля, на которой они были построены, должна была оставаться в собственности компании заявителей. Суды по административным и гражданским делам оставили данный отказ в силе.

Вопросы права

Придя к выводу, что жалоба в порядке конституционного судопроизводства не являлась эффективным средством правовой защиты в деле заявителей, Европейский Суд полагает, что обжалуемые меры - возложение на компанию расходов на строительство и содержание дорог, допуская общественное использование земли - значительно ограничили осуществление заявителями эффективного владения имуществом и, таким образом, составили вмешательство в их право собственности. Данное вмешательство было основано на законе о землеустройстве 1997 года и отвечало общим интересам, поскольку преследовало правомерную цель защиты муниципального бюджета. Однако заявители должны были не только нести расходы по строительству и содержанию дорог на земле, принадлежащей компании, но и допускать их использование в качестве общественных угодий. Дороги, построенные на участке, продолжают обслуживать как население в целом, так и жилой массив, который возвели заявители, и открыты как для общественного, так и для личного транспорта любого рода. Более того, использование земли по иному назначению стало невозможно, а обязанность по содержанию дорог является бессрочной.

Таким образом, Европейский Суд полагает, что между общими и индивидуальными интересами не было достигнуто справедливого равновесия, и на заявителей возложено чрезмерное бремя.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям совместно 247 000 евро в счет компенсации причиненного им материального ущерба.

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуются незаконные занятие и повреждение недвижимого имущества заявителя милицейскими подразделениями, участвующими в военных действиях на территории Чеченской Республики. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Хамидов против России
[Khamidov v. Russia] (N 72118/01)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта статьи 6 Конвенции. "Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию".)

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется невозможность участия заявителя в системе социального страхования фермеров в связи с его гражданством. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Лучак против Польши
[Luczak v. Poland] (N 77782/01)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта статьи 14 Конвенции.)

Вопрос о правомерности лишения имущества

По делу обжалуется экспроприация без компенсации, обусловленная расширительным толкованием законодательства о реституции. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Калинова против Болгарии
[Kalinova v. Bulgaria] (N 45116/98)

Постановление от 8 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница приобрела дом, ранее экспроприированный вместе с земельным участком, на котором был построен, согласно Закону о пространственном и городском планировании. После вступления в силу законодательства о реституции прежние владельцы дома просили об отмене решения об экспроприации. Заявление было отклонено административным решением, которое подтвердил региональный суд, пришедший к выводу, что необходимые условия для отмены экспроприации, установленные законодательством о реституции, не были достигнуты. Это решение было оставлено без изменения Верховным судом. Прежние владельцы также предъявили иск к заявительнице о признании недействительной сделки купли-продажи дома на основании статьи 7 закона о реституции национализированного недвижимого имущества. Региональный суд, а затем Верховный суд признали эту сделку недействительной как противоречащую применимому законодательству. Статья 7 вышеупомянутого закона не распространялась на данный случай, поэтому требование подлежало рассмотрению с учетом общих норм о действительности сделок. Суд нашел, что спорная продажа была произведена с нарушением декрета о государственной собственности, действовавшего в то время, который запрещал продажу зданий менее трех этажей, расположенных на земельном участке, отведенном для зданий средней высоты и высотных. В дальнейшем прежние владельцы дома просили о возобновлении первоначального разбирательства об отмене экспроприации. Региональный суд отменил экспроприацию дома и части земельного участка и вынес решение о реституции в пользу прежних владельцев. Это решение вступило в силу после отклонения Высшим административным судом кассационной жалобы, поданной муниципалитетом. Заявительница освободила дом. По распоряжению мэра ей была предоставлена квартира, за которую она ежемесячно выплачивала арендную плату. Покупная цена дома ей до сих пор не возмещена. Она не требовала компенсации от муниципальных властей, полагая, что сумма, выплаченная ею в момент покупки, обесценилась.

Вопросы права

Аннулирование титула заявительницы на дом являлось частью процесса реституции национализированного или экспроприированного имущества, поэтому настоящая жалоба подлежит рассмотрению в свете Постановления по делу "Великовы и другие против Болгарии" [Velikovi and Others v. Bulgaria] ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 95* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 95 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 9/2007  (прим. ред.).)).

Заявительница была собственником имущества. Прекращение титула судебным решением повлекло лишение заявительницы имущества в соответствии с применимыми законодательными и подзаконными актами. С учетом особого переходного характера периода экономических и политических реформ вмешательство властей в права заявительницы не было лишено ясности и предсказуемости. Наконец, оно преследовало законную цель в общих интересах. Что касается вопроса о том, было ли при лишении имущества установлено справедливое равновесие конкурирующих интересов, необходимо определить, относилось ли дело к сфере законных целей законодательства о реституции, а также оценить тяготы, которые претерпела заявительница. Статья 7 Закона о реституции национализированного недвижимого имущества являлась в принципе единственной правовой нормой, на основании которой имущество могло быть изъято у третьих лиц, приобретших его, и возвращено прежним владельцам. Однако это положение не могло применяться, поскольку спорный дом не был экспроприирован в соответствии с законами, на которые имеется ссылка в указанном документе. Национальные суды, тем не менее, попытались достичь такого результата, применяя общие нормы о недействительности сделок. Цель социальной справедливости, преследуемая законодательством о реституции, имела в данном деле меньшее значение, поскольку дом был экспроприирован у бывших владельцев на основании градостроительного законодательства, и они получили полную компенсацию в момент экспроприации. Следовательно, аннулирование титула заявительницы не относилось полностью к сфере действия законодательства о реституции. В данном случае имело место расширительное толкование законодательства.

Кроме того, заявительница приобрела дом в соответствии с действовавшей в то время процедурой, и признавая сделку купли-продажи недействительной, национальные суды не выявили злоупотреблений или нарушений с ее стороны или существенных пороков сделки, а только формальное пренебрежение градостроительными правилами. Установление справедливого равновесия требовало получения заявительницей разумной компенсации, соответствующей стоимости имущества в тот период. Однако она не получила какой-либо компенсации. Она могла получить возмещение в сумме, уплаченной за имущество, которая утратила всякое значение. Она также не имела права на специальную компенсацию, которую получали лица, утратившие имущество в связи с применением законодательства о реституции. Что касается возможности получения компенсации в связи с ответственностью государства за причинение вреда, в национальном законодательстве отсутствует положение, устанавливающее ответственность государства в случае утраты титула на имущество по причине небрежности отдельных органов власти.

Заявительнице действительно было предоставлено жилье по социальному найму. Однако с учетом полного отсутствия компенсации за утрату имущества это не может считаться адекватной компенсацией. Заявительница, чья добросовестность при приобретении дома не оспаривалась, была лишена имущества вследствие расширительного толкования законодательства о реституции без какой-либо компенсации. В результате она оказалась в менее благоприятном положении, чем лица, приобретшие имущество незаконным способом или за счет злоупотребления своим положением. Неспособность властей установить ясные пределы, сочетающиеся со сбалансированным подходом к различным ситуациям, породила правовую неопределенность и нарушили справедливое равновесие между общим интересом, преследуемым Законом о реституции, и защитой индивидуальных прав.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Вопрос не готов к рассмотрению.

Вопрос о правомерности лишения имущества

По делу обжалуются передача арендаторам права собственности на землю и определение компенсации без учета ее рыночной стоимости. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

"Урбарска обец тренчанске бискупице" против Словакии
[Urbаrska Obec Trencianske Biskupice v. Slovakia] (N 74258/01)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает объединение землевладельцев. При социалистическом строе в бывшей Чехословакии собственники земли в большинстве случаев были обязаны передавать ее в распоряжение государственных или кооперативных сельскохозяйственных ферм или, как в случае заявителя, садоводческих товариществ, состоящих из индивидуальных садоводов. Формально они оставались собственниками земли, но не имели практической возможности воспользоваться принадлежащим им имуществом. При переходе Чехословакии к рыночной экономике, последовавшем за падением социалистического режима, парламент принял в 1991 и 1997 годах законы, предусматривающие принудительную передачу земли частными собственниками в аренду членам садоводческих товариществ. Арендаторы могли приобрести право собственности на данную землю, тогда как собственники могли требовать предоставления взамен земельного участка сравнимой площади и качества или денежной компенсации. В 2003 году садоводческое товарищество, использующее землю заявителя, добилось передачи права собственности на нее индивидуальным садоводам. Жалобы заявителя были отклонены. Объединение-заявитель получило в качестве компенсации землю. По мнению властей, предоставленная в качестве компенсации земля, хотя и была меньше по площади, относилась к пахотным землям высокого качества и обладала более высокой стоимостью. Однако при определении размера компенсации в соответствии с законом властями была принята во внимание стоимость прежней земли заявителей в 1982 году, когда садоводческое объединение впервые заняло ее. В то время данная земля была истощена.

Вопросы права

Что касается передачи права собственности на землю. В рамках экономической и социальной политики после перехода к демократическому обществу и рыночной экономике государство имело право защищать путем принятия соответствующего законодательства интересы индивидуальных садоводов. Таким образом, обжалуемая передача права собственности служила общественным интересам. Стоимость имущества заявителя в 1982 году и стоимость земли, полученной в качестве компенсации в 2003 году, были установлены на основании инструкции, которая не учитывала действительную рыночную стоимость земли в момент передачи. Однако стоимость недвижимости в Словакии значительно выросла по сравнению с началом 1990-х годов. Так, земля заявителя была оценена примерно в шесть словацких крон за квадратный метр, что составляло менее трех процентов от рыночной стоимости имущества в 2003 году (около 300 словацких крон за квадратный метр). На основе этой оценки осуществлялся выбор земли, которую объединение-заявитель должно было получить в качестве компенсации. Хотя стоимость земли, предоставленной в качестве компенсации, была выше, чем определенная согласно применимой инструкции, она составляла лишь около одной трети общей стоимости земли, которая была передана садоводам. Более того, заявитель получил лишь 1,4 гектара земли в качестве компенсации за первоначальный участок, площадь которого составляла 2,5 гектара. Земля, переданная арендаторам, предоставляла значительные возможности для застройки, тогда как у земли, предоставленной заявителю, их не было. Хотя стоимость земли заявителя увеличилась в результате работ и инвестиций арендаторов, это было в определенной степени уравновешено тем фактом, что арендаторы могли в течение значительного срока получать доходы от земли, которая им не принадлежала. Также имел значение тот факт, что первоначально земля была передана в распоряжение садоводов временно и безвозмездно. Только в 1990-е годы законодательство изменилось, обязав садоводов уплачивать собственникам арендную плату. Только 0,22% земель сельскохозяйственного назначения в Словакии подпадало под данное законодательство. В целом отсутствуют признаки принадлежности садоводов к социально слабым или особо уязвимым слоям населения. Если бы при определении размера причитающейся компенсации принималась во внимание рыночная стоимость земли, была бы достигнута большая правовая определенность. С учетом изложенного, Европейский Суд не убежден, что предполагаемый общественный интерес был достаточно масштабным и неотложным, чтобы оправдать существенное различие между действительной стоимостью земли заявителя и земли, полученной в качестве компенсации. Таким образом, объединение-заявитель было вынуждено нести несоразмерное бремя вопреки праву беспрепятственного пользования своим имуществом.

Что касается принудительной передачи земли в аренду. Арендная плата, которую были обязаны уплачивать садоводы объединению-заявителю, определялась исходя из ставки 0,3 словацкой кроны за квадратный метр, тогда как налог на имущество, которым облагалась земля, составлял 0,44 словацкой кроны за квадратный метр. Это обстоятельство само по себе свидетельствует о крайне низкой компенсации, которую получало объединение-заявитель в связи с передачей земли в аренду садоводам. Кроме того, частная компания подтвердила, что земля в данной области могла быть сдана в аренду, по крайней мере, по ставке 20 словацких крон за квадратный метр в год. Европейский Суд не усматривает оснований для установления столь низкой арендной платы, которая не имела отношения к действительной стоимости земли. Таким образом, принудительная передача в аренду земли объединения-заявителя на условиях, установленных применимым законодательством, была несовместима с правом заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием имущества

По делу обжалуется принудительная передача в аренду сельскохозяйственных земель за несоразмерно низкую плату. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

"Урбарска обец тренчанске бискупице" против Словакии
[Urbаrska Obec Trencianske Biskupice v. Slovakia] (N 74258/01)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела.)

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием имущества

По делу обжалуется решение о сносе загородного дома, построенного в лесной зоне, где действовал запрет строительства. Требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции по делу нарушены не были.

Амер против Бельгии
[Hamer v. Belgium] (N 21861/03)

Постановление от 27 ноября 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти

По делу обжалуются нарушения, допущенные в период избирательной кампании. Жалоба признана неприемлемой.

Партия "Яуние демократи" и партия "Мусу земе" против Латвии
[Partija "Jaunie Demokrati" and Partija "Musu Zeme" v. Latvia] (NN 10547/07, 34049/07)

Решение от 29 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Центральная избирательная комиссия опубликовала решение об окончательных результатах парламентских выборов 2006 года, согласно которым семь из 19 партий получили места в парламенте. В их число не вошли партии-заявители, не преодолевшие пятипроцентный барьер. Они просили кассационную коллегию Верховного суда отменить указанное решение; второй заявитель также просил суд признать выборы недействительными как несправедливые.

В состязательном разбирательстве Кассационная коллегия Верховного суда, являвшаяся единственной инстанцией, объединила заявления в одно производство и отклонила их. Коллегия согласилась с доводами заявителей об обстоятельствах дела и признала, что часть рекламы двух политических партий финансировалась корпорациями, управляющие которых имели прямые связи с заинтересованными партиями; стоимость рекламы являлась частью избирательных расходов; эти расходы намного превосходили установленный законом максимум, что представляло собой очевидное нарушение законодательства о финансировании политических партий. Однако она пришла к выводу о том, что нарушение не было настолько серьезным, чтобы можно было ставить вопрос об искажении воли народа; пресса обсуждала этот вопрос в период подготовки к выборам, поэтому он был хорошо известен избирателям. Поэтому не имеется оснований для того, чтобы ставить под сомнение справедливость выборов в целом и признавать недействительными их результаты.

В отношении политики национальной вещательной корпорации коллегия отметила, что время бесплатного эфира распределялось по жребию, и признала необоснованными доводы второго заявителя о том, что только партии, уже представленные в парламенте или получившие поддержку более чем 4% избирателей согласно опросам общественного мнения, приглашались к участию в телевизионных дебатах, тогда как остальным предлагалось бесплатное эфирное время в менее привлекательные часы. Наконец, она отклонила жалобу на пятипроцентный барьер. Решение сопровождалось определением, привлекавшим внимание кабинета министров к выявленным недостаткам, подчеркивалась необходимость создания эффективного механизма, обеспечивающего справедливость избирательного процесса. Суд подчеркнул, что в современном демократическом обществе выборы не могут находиться в непосредственной зависимости от партийных финансов.

Решение

Жалоба признана неприемлемой.

(a) Что касается влияния выявленных нарушений на справедливость выборов. Только две из 19 партий были уличены в нарушении законодательства о финансировании выборов, и эти нарушения приобрели широкую огласку. Что касается природы нарушения, а именно обхода и превышения пределов, установленных законодательством об избирательных расходах, независимо оттого, сколько рекламы предусматривала избирательная кампания партии или кандидата, это не было единственным фактором, влиявшим на волю избирателей. Имелись также политические, экономические, социологические и психологические факторы, которые делали затруднительным, если вообще возможным определение точного влияния избыточной рекламы на количество голосов, полученных данной партией или кандидатом. Обоснование Кассационной коллегии Верховного суда было сбалансированным, и введенный им критерий серьезности нарушения не являлся неразумным. Нет причин ставить под сомнение ее подход, предполагавший возможность признания выборов недействительными лишь в исключительных и особенно серьезных случаях, когда воля народа действительно затрагивалась выявленными нарушениями. Кроме того, заявители принимали участие в состязательном разбирательстве, в рамках которого они могли представлять все доводы в защиту своих интересов, которые они считали необходимыми. При рассмотрении их жалоб Кассационная коллегия Верховного суда не перешла пределов свободы усмотрения при разрешении дел, ее выводы не являются ни произвольными, ни неразумными, и они не представляют собой вмешательство в свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти. Жалоба признана явно необоснованной.

(b) Что касается пятипроцентного барьера. Европейский Суд не имеет полномочий по определению конституционности национального избирательного законодательства. Кроме того, избирательные системы преследуют цели, которые иногда несовместимы: они должны верно отражать волеизъявление народа и вместе с тем выявлять превалирующие взгляды с тем, чтобы обеспечить достаточно ясную и связную политическую волю. Отсюда следует, что не все голоса должны иметь одинаковый вес в отношении исхода выборов и не все кандидаты имеют равные шансы на победу; ни одна избирательная система не может полностью устранить "потерянные голоса".

Пороги для парламентского представительства должны рассматриваться с учетом того, что Договаривающиеся Стороны пользуются особенно широкой свободой усмотрения в этом вопросе. Пятипроцентный порог не может считаться противоречащим требованиям статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку он благоприятствует политическим взглядам, которые достаточно представлены, и позволяет избежать чрезмерного дробления парламента. Жалоба признана явно необоснованной.

c) Что касается действий национальной вещательной корпорации. Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции не гарантирует права политической партии использовать эфирное время на радио или телевидении в период избирательной кампании. В исключительных обстоятельствах действительно могут возникнуть проблемы, например, если при подготовке к выборам одной партии откажут в эфирном времени, а другим партиям его предоставят. Однако второй заявитель не доказал наличия подобных особых обстоятельств. Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права на участие в выборах

По делу обжалуется дополнительное наказание в виде лишения заявителя депутатских полномочий после роспуска его партии. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Собаджи против Турции
[Sobaci v. Turkey] (N 26733/02)

Постановление от 29 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был избран в Великое национальное собрание от партии "Фазилет" (Fazilet Partisi). Конституционный суд принял решение о роспуске этой партии в связи с высказываниями и действиями ее членов, включая заявителя. Он указал, что для целей Конституции партия стала центром деятельности, противоречащей принципу светского характера государства, и ее роспуск был оправдан неотложной общественной необходимостью. Политическая программа партии была основана на вопросе ношения мусульманских головных платков. Ее члены в публичных выступлениях возбуждали ненависть населения по отношению к властям, утверждая, что запрет на ношение головных платков в школах и государственных учреждениях представляет собой преследование и посягательство на права и свободы человека. Суд постановил, что в качестве дополнительной меры наказания заявитель и еще один член парламента подлежали лишению депутатских полномочий. Он запретил им и еще трем членам партии выступать учредителями, членами, руководителями или аудиторами иных политических партий в течение пяти лет.

Вопросы права

Оспариваемая мера была призвана защитить светский характер политической системы с правомерными целями предупреждения беспорядков и защиты прав и свобод иных лиц. Что касается вопроса о соразмерности вмешательства в права заявителя преследуемым целям, то Европейский Суд должен принять во внимание положения Конституции, касающиеся роспуска политической партии, поскольку лишение заявителя депутатских полномочий было следствием роспуска партии "Фазилет". Редакция соответствующей статьи Конституции, действовавшая на тот момент, имела очень широкую сферу применения. На партию могла быть возложена ответственность за любые действия и высказывания ее членов. В результате она могла быть признана центром деятельности, противоречащей Конституции, и распущена. Степень участия в указанной деятельности не имела значения. Вместе с тем Европейский Суд с интересом отмечает поправку к Конституции, согласно которой политическая партия могла быть признана центром деятельности, противоречащей Конституции, только если ее лидеры и члены активно участвовали в такой деятельности, и партийное руководство одобряло или допускало такую ситуацию. Кроме того, поправка уполномочивала Конституционный суд налагать менее суровое наказание, чем роспуск партии, а именно лишать ее государственного финансирования. В результате лишение депутатских полномочий, безусловно, станет менее распространенной мерой. Эти изменения укрепляют позицию членов парламента. Лишение депутатских полномочий являлось крайне серьезным наказанием. Лишение заявителя полномочий не может быть признано соразмерным преследуемым законным целям. Таким образом, оспариваемая мера нарушила само существо права заявителя быть избранным и осуществлять полномочия в течение определенного срока, а также суверенные полномочия электората, избравшего его.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу передвижения

По делу обжалуются территориальные ограничения места пребывания лица, просившего о предоставлении убежища, в ожидании окончательного решения по его делу. Жалоба признана неприемлемой.

Омвениеке против Германии
[Omwenyeke v. Germany] (N 44294/04)

Решение от 20 ноября 2007 г. [вынесено V Секцией]

Заявитель, гражданин Нигерии, въехал в Германию в 1998 году и попросил убежища. Ему был выдан временный вид на жительство и предписано проживать и пребывать в пределах города Вольфсбурга в ожидании решения по его ходатайству о предоставлении убежища. Однако заявитель несколько раз покидал г. Вольфсбург без разрешения компетентных органов. Впоследствии он был осужден и оштрафован за несоблюдение территориальных ограничений места пребывания. В 2001 году после брака с гражданкой Германии заявителю был предоставлен вид на жительство, и в дальнейшем его свобода передвижения не подлежала ограничениям.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Статья 2 Протокола N 4 к Конвенции гарантирует свободу передвижения только лицам, "законно находящимся на территории государства". Прецедентной практикой бывшей Европейской комиссии по правам человека установлено, что в ходе разбирательства, имеющего целью установить, имеют ли иностранцы, временно допущенные в определенный район на территории государства, право на получение вида на жительство согласно национальному законодательству, они могут считаться "законно" находящимися на территории, только если соблюдают условия их допуска и пребывания. Поскольку заявитель систематически оставлял район, где ему было указано находиться, без разрешения органов власти, он не являлся лицом, "законно" находящимся на территории Германии, и не мог ссылаться на свободу передвижения, гарантированную статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобе о нарушении статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на пересмотр приговора

По делу обжалуется отсутствие очевидного и доступного права обжалования решений по делу об административном правонарушении. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции.

Галстян против Армении
[Galstyan v. Armenia] (N 26986/03)

Постановление от 15 ноября 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

По жалобе о нарушении статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа недопустимости повторного осуждения за то же правонарушение

По делу обжалуется повторное осуждение заявителя за то же правонарушение. Дело передано в Большую Палату.

Сергей Золотухин против России
[Sergey Zolotukhin v. Russia] (N 14939/03)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Заявитель жалуется на то, что после отбытия трехдневного ареста за нарушение общественного порядка он вновь был задержан и повторно осужден за то же правонарушение. В постановлении Палаты Европейский Суд единогласно пришел к выводу о том, что заявитель был судим и осужден дважды за то же самое правонарушение. Таким образом, по делу было допущено нарушение статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

Ходатайство о передаче дела в Большую Палату было подано государством-ответчиком.

От редакции

Далее в Information Note N 102 on the case-law of the Court. November 2007, перевод которого представлен в настоящем номере "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека", расположены разделы "Вступившие в силу Постановления согласно статьи 44 Конвенции" и "Статистика".

Редакция сочла целесообразным не приводить эти разделы. При интересе к этой информации вы можете ознакомиться с ней на официальном сайте Европейского Суда по правам человека, в разделе публикаций Informarion Note в базе данных HUDOC по адресу: http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-in-en

Наши публикации

Жан-Поль Коста: борьба за защиту прав человека является настолько благородной задачей, что запрещает нам унывать*

(*Речь Председателя Европейского Суда по правам человека Жан-Поля Коста, произнесенная на торжественном открытии судебного года в Страсбурге 25 января 2008 г. Перевод Г.А. Николаева.)

При виде множества высокопоставленных гостей, которые вновь прибыли в этом году для участия в торжественном заседании Европейского Суда по случаю начала судебного года, мне бы хотелось исполнить приятную обязанность - поблагодарить всех вас за присутствие в этом зале. И поскольку согласно обычаю, который хотя и не является общим принципом права, но тем не менее повсеместно признан, время добрых пожеланий истекает только в конце января, разрешите мне от имени моих коллег и себя лично пожелать счастливого 2008 года вам и вашим близким.

Я очень рад приветствовать госпожу Луизу Арбур, Верховного комиссара ООН по правам человека, которая любезно согласилась принять наше приглашение. Через несколько минут я предоставлю ей слово. Имея блестящую национальную и международную карьеру, г-жа Арбур ныне занимает должность, символизирующую универсальность прав человека и их защиту мировым сообществом в целом. Ее присутствие особенно значимо в начале года, когда будет отмечаться 60-летие Всеобщей декларации прав человека. Без провозглашения Всеобщей декларации, без приданной ею динамики мы едва ли собрались бы в этот вечер, поскольку не было бы региональных конвенций, таких как европейская Конвенция, или собрались бы позже и при иных обстоятельствах.

Дамы и господа, начало 2007 судебного года совпало с отставкой моего предшественника и друга - Председателя Европейского Суда по правам человека Люциуса Вильдхабера и с моим вступлением в должность. Поэтому было бы естественно с моей стороны остановиться на проделанной Судом работе. Но я бы хотел вначале вернуться к концепции прав человека, которая составляет основу нашей деятельности.

Ситуация с правами человека в мире характеризуется сильнейшими контрастами. В Европе, которая в ряде отношений является более благоприятным регионом в сравнении с остальными, положение может меняться от страны к стране, однако подвержено общим угрозам. Глобализация затрагивает не только экономику; она влияет на все аспекты международной жизни. Терроризм также не щадил Европу в последние годы и остается постоянной угрозой, вынуждающей государства предпринимать непростые усилия для совмещения мер безопасности и сохранения фундаментальных свобод. Аналогичным образом иммиграция представляет для континента новые возможности и одновременно угрозу, она требует принимать жертв преследования и защищать свободу личной и семейной жизни иммигрантов, но одновременно не может пренебрегать неизбежной необходимостью регулирования при условии, что оно осуществляется гуманно и с уважением к достоинству каждого. Рост насилия в быту обязывает уголовную юстицию пресекать незаконные действия и карать виновных, отстаивая права потерпевших; но это обязательство не освобождает судей и тюремную администрацию, с одной стороны, от соблюдения надлежащей процедуры и назначения соразмерных наказаний и, с другой стороны, от уважения прав заключенных, ограждая их от бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

Европейский Суд постоянно ощущает столкновение этих проблем, я мог бы даже сказать противоречий. О чем свидетельствует очевидная корреляция между внутренними и международными конфликтами и повышением рисков для человеческой жизни, как не о том, что Европа не является счастливым островом, огражденным от войн и кризисов? Безусловно, pax europeana в целом процветает, но в нем существует множество опасных очагов напряженности: на Балканах, Кавказе и на границах Европы; в конце концов конфликт в бывшей Югославии прекратился менее 10 лет назад. Таким образом, наш Суд имеет дело не только с мирной ситуацией. В любом случае положение прав человека повсеместно отличается хрупкостью и может ухудшаться под давлением обстоятельств, и всякий раз права человека следует отстаивать заново. Cама по себе необеспеченность фундаментальных прав является основанием юрисдикции Европейского Суда. Не случайно основатели Совета Европы и разработчики Конвенции рассчитывали на постепенное улучшение положения на основе взаимосвязанных начал - прав человека, верховенства права и демократии. Эти три принципа могут развиваться только совместно. Если обратиться к ситуации 1950-х годов, нет сомнения в том, что при всех плюсах и минусах именно это и произошло. Европейская система, безусловно, способствовала консолидации фундаментальных прав и увеличила их объем в своем созидательном и поступательном движении.

2007 год принес нам определенные разочарования, симптоматичные для существующего уже длительное время кризиса, которые, к счастью, уравновешиваются более обнадеживающими перспективами. Цифры свидетельствуют, что тенденции, проявившиеся в последние годы, только усиливаются. В 2006 году 39 000 новых жалоб были зарегистрированы в ожидании судебного решения. В 2007 году эта цифра возросла до 41 000, что означает прирост на 5%. Общее количество постановлений и решений немного снизилось (на 4%) - до отметки примерно в 29 000. Естественным следствием стал прирост находящихся на рассмотрении дел с 90 000 до 103 000 (включая 80 000 переданных в орган, принимающий решение), который составляет примерно 15%. Вынесено свыше 1 500 постановлений по существу. Доля жалоб, признанных неприемлемыми или исключенных из списка дел, подлежащих рассмотрению, остается значительной (94%). Эта доля свидетельствует об аномалии. Европейский Суд, призванный защищать права человека, не должен посвящать большую часть времени отклонению неприемлемых жалоб, и столь значительная цифра говорит по меньшей мере о том, что роль Суда понимается не совсем верно.

Для осмысления этой статистической информации я должен сделать еще два замечания. Во-первых, усилия судей и Секретариата Суда нисколько не уменьшились в 2007 году. Скорее, они увеличились, и я хотел бы воздать им должное за попытки справиться с этой проблемой. Их нагрузка дополнилась другими, не менее важными задачами. Например, никогда еще не было столько ходатайств о применении предварительных мер: в 2007 году их поступило больше тысячи и 262 были удовлетворены, особенно в таких "болезненных делах", которые затрагивают права иностранцев и право убежища, требующих много работы, особенно в неотложных случаях.

Разрыв между полученными и рассмотренными жалобами объясняется не только приростом первых, но и проведением новой политики. Мы решили сосредоточить усилия на обоснованных жалобах, особенно в сложных случаях. Этим объясняется незначительное уменьшение количества отклоненных жалоб, особенно комитетами из трех судей. Мы также думаем о способах развития метода пилотных постановлений (рекомендованного Группой Мудрецов, на котором я еще остановлюсь) и уже начали разрабатывать более системное определение приоритетных дел. Во-вторых, накопившиеся дела неравномерно распределяются, поскольку жалобы, поданные в отношении пяти стран, составляют почти 60% дел, находящихся на рассмотрении: только на долю Российской Федерации приходится почти четверть общего объема жалоб, поданных в Европейский Суд.

Я должен отметить, что эта ситуация, несмотря на всю тревожность, не помешала Европейскому Суду вынести важные постановления, примеры которых я сейчас приведу. Могу также свидетельствовать, что авторитет и престиж Европейского Суда не пострадали, как я имел возможность заметить во время своих визитов в государства-участники и встреч на высшем уровне в Страсбурге. Посещения Европейского Суда занимают существенное место в любой программе пребывания в Страсбурге, и некоторые наши гости приезжают с других континентов, чтобы познакомиться с работой Суда. Наши постановления лучше распространяются и в целом лучше исполняются, хотя в этой сфере еще многое предстоит сделать. В связи с этим я бы хотел воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить Комитет министров, осуществляющий надзор за исполнением постановлений Суда. Кроме того, многочисленные встречи с национальными и международными судами, а также более активное участие Европейского Суда в программах подготовки судей и персонала правоохранительных органов представляют собой путь к улучшению знания Конвенции и нашей прецедентной практики. Значительный прогресс достигнут в сфере обработки данных и современных технологий, улучшающих доступ к информации Секретариата (включая доступ к жалобам на стадии их коммуницирования государствам-ответчикам) и открывающих доступ к слушаниям Европейского Суда, за которыми пользователи Интернета могут наблюдать во всем мире благодаря нашему веб-сайту. Я благодарен Правительству Ирландии за неоценимую помощь, оказанную им Суду, которая сделала это возможным.

Я бы хотел теперь привести несколько примеров прецедентной практики Европейского Суда, поражающей своим разнообразием.

Дела "Бехрами против Франции" [Behrami v. France] и "Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" [Saramati v. France, Germany and Norway] касаются косовских событий. Я не буду описывать их подробно, поскольку госпожа Арбур может лучше меня проанализировать соответствующие решения, вынесенные в связи с миротворческими операциями ООН в Косово, проводимыми KFOR и MINUK. Я только скажу, что Европейский Суд пришел к выводу о том, что действия и бездействие Высоких Договаривающихся Сторон не подлежат его контролю, и признал жалобы неприемлемыми.

Европейский Суд по-прежнему выявлял случаи пытки в контексте обращения с арестованными и устанавливал двойное нарушение Конвенции: во-первых, в связи с жестоким обращением как таковым, во-вторых, с процессуальной точки зрения, в связи с отсутствием эффективного расследования утверждений о пытках, несмотря на наличие медицинских документов. Например, в деле "Маммадов против Азербайджана" [Mammadov v. Azerbaijan] речь идет о том, что лидер оппозиционной партии в полицейском отделении получил несколько ударов по пяткам (то есть подвергся "фалаке"). Другой пример - дело "Читаев против России" [Chitayev v. Russia], в котором два российских брата чеченской национальности претерпели особенно серьезные и жестокие страдания.

В Постановлении по делу "Гебремезин против Франции" [Gebremedhin v. France] Европейский Суд рассмотрел процедуру, известную под названием "пограничное убежище", в соответствии с которой лицо, прибывшее в страну и ходатайствующее о предоставлении ему убежища, содержится в зоне ожидания посадки аэропорта, и ему не разрешен вход на территорию страны. По мнению Суда, если лица, ходатайствующие о предоставлении убежища, подвергаются серьезному риску пыток или жестокого обращения в своей стране, статья 13 Конвенции требует обеспечить им доступ к сред-ству правовой защиты, которое автоматически приостанавливает принятые против них меры. Такое средство не было доступно в данном деле. Здесь я хотел бы отметить, что законодатель ввел подобное средство правовой защиты спустя несколько месяцев после нашего решения с целью его соблюдения.

Дело "Эванс против Соединенного Королевства" [Evans v. United Kingdom] затрагивает весьма чувствительные этические вопросы. Оно связано с получением яйцеклеток из яичника заявительницы с целью их экстракорпорального оплодотворения. Заявительница жаловалась на то, что согласно национальному законодательству ее бывший партнер мог отозвать свое согласие на хранение и использование эмбрионов, что лишало ее возможности иметь ребенка, генетически связанного с нею. Европейский Суд признал, что "право на уважение личной жизни" включает право на уважение решения стать родителем или воздержаться от этого. В связи с этим он установил, что правовая обязанность заручиться согласием отца на хранение и имплантацию эмбрионов не противоречит статье 8 Конвенции. С другой стороны, по делу "Дикинсон против Соединенного Королевства" [Dickson v. United Kingdom] Суд признал нарушение статьи 8 Конвенции в связи с отказом заключенному, жена которого находилась на свободе, в искусственном оплодотворении, поскольку не было установлено справедливое равновесие между конкурирующими публичным и частным интересами.

Наконец, в двух важных делах Европейский Суд установил нарушения права на образование, гарантированного статьей 2 Протокола N 1 к Конвенции. Первое - "Фольгере и другие против Норвегии" [Folgerе and Others v. Norway]  - касалось отказа в освобождении учеников публичных неполных средних школ от уроков по христианству и философии. Незначительным большинством Европейский Суд установил, что государство-ответчик не сделало всего необходимого для того, чтобы обеспечить преподавание соответствующей программы достаточно объективным, критическим и плюралистическим способом. Во втором деле - "D.H. и другие против Чехии" [D.H. and Others v. the Czech Republic] - Суд признал дискриминационной и противоречащей статье 14 Конвенции практику помещения цыганских детей в специальные школы, предназначенные для умственно неполноценных детей. Он указал, что цыгане как особо обделенное и уязвимое меньшинство нуждаются в специальной защите, распространяющейся на сферу образования.

Вы можете видеть, что эти дела свидетельствуют о разнообразии, сложности и часто серьезности проблем, с которыми сталкивается Европейский Суд.

Разрешите перейти теперь к текущей ситуации и перспективам. Немалое разочарование для Суда (это слово не в полной мере выражает наши ощущения) связано с тем, что Протокол N 14 так и не вступил в силу. На встрече, проходившей в Сан-Марино в марте прошлого года, я убедительно просил Российскую Федерацию ратифицировать этот документ, процедурные положения которого, как понятно каждому, дают Суду возможность значительно увеличить свою эффективность. Мой призыв, поддержанный органами и представителями Совета Европы, был объектом благожелательных комментариев высших российских судов. Но это до сих пор не привело к желаемому результату, что вызывает у меня глубокое сожаление. Что касается причин такой позиции, я не рассчитываю раскрыть подробности, поскольку в ней много таинственного; с другой стороны, я читал изложение высказываний о том, что Европейский Суд стал политизированным или порой выносит решения на неправовой основе. Если такие высказывания имели место, то это неприемлемо. Европейский Суд не более непогрешим, чем какой-либо другой орган, но он не руководствуется какими-либо - я подчеркиваю - какими-либо политическими соображениями. Все вы знаете это, но не лишним будет это подтвердить. Я по-прежнему надеюсь, что разум и добросовестность возьмут верх и что в ближайшие недели эта великая страна, основной поставщик дел для Страсбурга, пересмотрит свое решение или, точнее, отсутствие решения, которое ослабляет нас и подрывает весь процесс европейской кооперации. Поэтому я сохраняю надежду, но, как писал Альбер Камю: "надежда, вопреки распространенному представлению, предполагает смирение, но жить значит не смиряться".

Есть два пути решения этой проблемы. Во-первых, возможно применение Протокола и с учетом его непосредственного благотворного эффекта рациональное планирование будущего путем рассмотрения на базе Протокола N 14 доклада Группы Мудрецов, учрежденного на Варшавском саммите Совета Европы в мае 2005 года, и принятие некоторых его предложений относительно долгосрочной эффективности конвенционного контроля. Во-вторых, напротив, ратификация не состоится в ближайшем будущем, и будет невозможно позволить потопить систему в непрерывном притоке жалоб, большинство которых не имеет серьезных шансов на успех.

Право индивидуальной жалобы является характерным признаком европейской системы, и это уникальный признак, утвердившийся с большим трудом и ставший всеобщим меньше чем 10 лет назад. Я не раз повторял, что просто немыслимо отказаться от права индивидуальной жалобы сознательно, и отмечу, кстати, что для устранения этой угрозы Конвенция нуждается в изменении с помощью Протокола, что, как показывает практика, не является легкой задачей! Однако представляется, что ни один верховный суд, национальный или международный, не может обойтись без процедур, с помощью которых он может не принимать к рассмотрению дела или отклонять их в упрощенном порядке, то есть в фильтрующем механизме. Европейскому Суду следует, и я уверен, что в этом его поддержит Комитет министров, учредить по собственной инициативе процедуры, которые позволят ему при соблюдении Конвенции обеспечить иной порядок рассмотрения. Он должен иметь возможность рассматривать быстрее и с большей концентрацией ресурсов те жалобы, которые содержат реальные проблемы, и тратить меньше сил на те дела, которые даже в том случае, если заявители действуют добросовестно, объективно являются бесперспективными или затрагивают обстоятельства, не причинившие заявителям реального ущерба. Уже упомянутая мною политика более точного определения приоритетов является частью дифференцированного подхода в рассмотрении жалоб словами, который одновременно является несправедливым и неизбежным. Коротко говоря, цель заключается в том, что если мы не можем непосредственно применить положения Протокола N 14, следует учитывать, насколько это возможно, его дух, имея в виду, что он разработан государствами, которые его уже подписали. Не следует стараться пробить лбом стенку. Если препятствие сохраняется, мы должны найти обходной путь.

Остается много оснований для беспокойства. По различным причинам, в частности, из-за того, что Протокол N 14 и его положения о сроках пребывания судей в должности не вступили в силу, Европейский Суд теряет многих судей одновременно в первой половине этого года. Столь масштабное обновление не может не вызывать проблемы преемственности и опыта. Безусловно, мы тепло приветствуем новых судей, будучи уверены, что они обогатят наш Суд, привнося энергию и собственные достоинства. Но я хотел бы поблагодарить судей, которые вынуждены нас покинуть, за все, что они дали Суду. И, не имея намерения вмешиваться во внутренние дела государств-участников, я искренне надеюсь, что они будут трудоустроены на уровне, которого требуют их достоинство и опыт работы в высоком международном суде. Этого требуют их интересы, престиж Суда и тот вклад, который они благодаря своим качествам могут внести в укрепление национальных систем.

Я хотел бы добавить, что судьи, покидающие Страсбург, не получают пенсий, в отличие от сотрудников других международных судов.

Вот почему Европейский Суд боролся и продолжает борьбу за введение системы социальной защиты, достойной звания судьи, включая пенсионную систему, что положило бы конец аномалии, которая может быть объяснена исключительно историческими причинами, связанными с определением реального статуса наших судей. В докладе Группы Мудрецов упоминается жизненно важное значение учреждения системы социальной защиты, включающей пенсионные права. В настоящее время мы участвуем в обсуждении этой темы с Генеральным секретарем, а в ближайшем будущем это предстоит сделать с Комитетом министров.

Дамы и господа, я уже говорил о намечающихся обнадеживающих перспективах. Некоторые из них обнаруживаются в нашей институциональной системе, другие намечаются вовне.

Организационному комитету по правам человека было предложено Комитетом министров изучить рекомендации Группы Мудрецов. Таким образом, он должен будет предложить ответ, который следует дать на эти многообразные рекомендации, естественно, после консультаций с Европейским Судом, какими бы ни были обстоятельства в тот момент.

Самому Комитету министров придется вновь рассмотреть вопрос о средствах, которые следует применить как с процедурной, так и с бюджетной точки зрения, чтобы обеспечить функционирование и сохранение системы, даже если ратификация Протокола N 14 не является делом ближайшего будущего.

Таким образом, при наличии политической воли будут и возможности. Было бы лучше, если бы эту волю выразили все 47 государств, а не 46, но если ее выразят 46, то это уже было бы большим достижением.

Вне нашей системы также существует ряд причин для того, чтобы не терять присутствие духа.

Прежде всего опыт показывает, что национальные суды, и особенно верховные и конституционные, все в большем объеме внедряют Конвенцию о защите прав человека и основных свобод в национальное право и все больше руководствуются ею при вынесении своих решений. Национальные законодатели движутся в том же направлении, когда, например, устанавливают внутренние средства правовой защиты, подлежащие исчерпанию под страхом признания жалобы неприемлемой в Страсбурге, или когда облекают принятые Европейским Судом постановления в форму законов и правил. Такой подход, основанный на субсидиарности или, лучше сказать, солидарности национальных систем и европейского контроля, с моей точки зрения, представляется наиболее плодотворным. В ближайшей перспективе он уменьшит приток новых жалоб. Контакты, которые я поддерживаю с национальными властями, свидетельствуют о росте понимания исполнительными, законодательными и судебными органами необходимости предотвращения государствами нарушений прав человека и устранения тех, которых не представилось возможным избежать.

Не следует недооценивать сотрудничество Европейского Суда с органами и институтами Совета Европы, и я весьма удовлетворен интересом, который они проявляют к нашей работе, и поддержкой, которую они стремятся нам оказывать.

Рекомендации и резолюции Комитета министров и Парламентской ассамблеи, доклады Комиссара по правам человека и различных комитетов, работающих под эгидой Генерального секретаря, часто служат источником вдохновения для наших постановлений. Но эти тексты могут также сыграть роль в деле предотвращения нарушений, устраняя, таким образом, основания для жалоб в Европейский Суд. Такой же благотворный эффект можно ожидать, как предположила Группа Мудрецов в своем докладе, от деятельности национальных омбудсменов и медиаторов.

Наконец, я возлагаю большие надежды на присоединение Европейского союза к Конвенции. Оно было отложено по известным вам причинам; Лиссабонский договор вновь открыл возможности для присоединения, хотя технические вопросы могут занять какое-то время. Такое присоединение может усилить необходимое согласование решений двух главных европейских судов - Суда Европейских сообществ и нашего Суда, которые не являются соперниками, но дополняют друг друга и уже сотрудничают в лучшем смысле этого слова. Выше и значительнее этого, скорее, технического преимущества синергия и укрепление связей между двумя Европами, усиление сотрудничества нашего Суда в создании единого европейского судебного пространства для фундаментальных прав, которые ожидаются в связи с таким присоединением. Это отвечает интересам всех европейцев и в любом случае тех, чьи права и свободы нарушены.

Дамы и господа, мне пора завершать свое выступление, уступая место Верховному комиссару ООН по правам человека Луизе Арбур.

В конце моего первого года пребывания в должности я не могу скрыть и не скрываю того факта, что Европейский Суд сталкивается с трудностями. Можно без преувеличения сказать, что нынешний кризис не имеет прецедентов в своей уже довольно долгой истории.

Однако авторитет, охват и престиж Суда непоколебимы. Более того, борьба за защиту прав человека является настолько благородной задачей, что запрещает нам унывать; напротив, она требует от нас неустанно продолжать наш сизифов труд, углубляя свою миссию, которая является целью и смыслом существования Европейского Суда. Речь идет о правах заявителей, надлежащем признании усилий тех, кто помогает им, будь то адвокаты или неправительственные организации, но также о собственных интересах государств. Они без принуждения признали право рассматривать жалобы на их действия, и они только выигрывают, обеспечив его эффективное осуществление, если не отказываются от того, к чему стремились.

В нашей работе мы нуждаемся в содействии всех наших государств-участников. Разрешите мне процитировать слова великих сыновей двух из них. Первый из них Вильгельм Оранский, штатгальтер Голландии, чей гордый девиз я хотел бы вспомнить: "Не нужно надеяться, чтобы действовать, не нужно преуспевать, чтобы упорствовать". Во-вторых, я бы хотел напомнить вам слова Гете:

"Что можно сделать неотложно,

Зачем на завтра оставлять".

Не оставляя места смирению, проявлять инициативу. Представляется, что сегодня у Европейского Суда нет иного выбора.

Благодарю вас.

Обзор деятельности Европейского Суда по правам человека в 2007 году*

(*Информация размещена на сайте Европейского Суда по правам человека www.echr.coe.int. Публикуется с сокращением (прим. ред.).)

В 2007 г. Суд вынес 1 503 постановления (что несколько меньше, чем в 2006 г.). Наибольшее число постановлений касается Турции (331), России (192), Польши (111), Украины (109), Румынии (93), Италии (67), Греции (65) и Болгарии (53). Более 70% всех постановлений, вынесенных Судом, касается этих восьми государств.

Суд рассмотрел также более 27 000 заявлений, которые были либо признаны неприемлемыми, либо исключены из списка дел, подлежащих рассмотрению, по различным основаниям. 13 400 дел прекращены на досудебной стадии в административном порядке (administratively) в случае, когда заявители не поддерживают контакт с Судом после первичной переписки.

Общая статистика (2006-2007 годы)

1. Заявления, направленные в комитет или Палату Суда [округленные числа (50)]	2007 год	2006 год	+/-, %
Кол-во направленных заявлений	41 700	39 350	6
2. Промежуточные процедурные акты	2007 год	2006 год	+/-, %
Кол-во жалоб, коммуницированных государству-ответчику для замечаний	3440	3 217	7
Кол-во заявлений, объявленных приемлемыми	1621	1 634	-1
- посредством отдельного решения	181	266	-32
- вместе с вынесением постановления по существу	1 440	1 368	5
3. Разрешенные заявления	2007 год	2006 год	+/-, %
Кол-во жалоб, разрешенных посредством судебного решения* (*Постановление или решение может разрешить более одной жалобы (прим. переводчика).	28 792	29 878	-4
- окончательного постановления	1 735	1 719	1
- решения (неприемлемые либо исключенные из перечня рассматриваемых дел)	27 057	28 159	-4
4. Жалобы, ожидающие решения [округленные числа (50)]	31/12/2007	01/01/2007	+/-, %
Кол-во жалоб, ожидающих рассмотрения подразделением Суда	79 427	66 500	19
- Палата (семь судей)	27 950	22 950	22
- Комитет (три судьи)	51 450	43 550	18
5. Жалобы на досудебной стадии [округленные числа (50)]	31/12/2007	01/01/2007	+/-, %
Кол-во жалоб, находящихся на досудебной стадии	24 450	23 400	4
Кол-во жалоб, разрешенных в административном порядке (жалобы, не поддерживаемые заявителем, - нулификация досье)	13 413	12 274	9

Дела, ожидающие рассмотрения, на 31 декабря 2007 года (основные государства)

К концу 2007 г. 79 427 заявлений ожидали своего рассмотрения. Около 26% всех заявлений касаются России, примерно 12 - Турции, а 10% - Румынии (в этом году Румыния и Турция поменялись своими местами в этой части статистики).

Столь гигантский объем работы Суда породил обеспокоенность в отношении возможной эффективности системы Конвенции. В 2004 г. государства - участники Конвенции согласились провести дальнейшее реформирование системы: был принят и открыт для подписания Протокол N 14 к Конвенции. К настоящему моменту лишь одно государство не ратифицировало этот протокол. Хотя Протокол N 14 к Конвенции позволит Суду более быстро разрешать дела отдельных категорий, он не решит задачу снижения потока новых заявлений. Существует общее согласие о необходимости дальнейшей адаптации системы. На Третьем саммите Совета Европы, прошедшем в мае 2005 г. в Варшаве, главы государств и правительств приняли решение сформировать из известных своими достижениями в юриспруденции лиц Группу Мудрецов, чтобы последняя провела анализ мер, которые могли бы обеспечить постоянную жизнеспособность системы. Группа представила свой доклад в декабре 2006 г.

От редакции

Расположенные выше таблица и диаграмма, а также сопровождающий их текст мы взяли с сайта Европейского Суда по правам человека www.echr.coe.int, правда, сократив эту информацию до приемлемого для нашего Бюллетеня формата. Заметим при этом, что цифры текстовой части обзора и табличной могут не совпадать по причине приблизительности оценки и округления цифр (см. соответствующие пометы в таблице). И еще одна редакционная ремарка: упомянутый в статистике доклад Группы Мудрецов опубликован в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2007.

Ту часть страсбургской судебной статистики, которая не вошла в настоящую публикацию по технологическим причинам, попробуем пересказать, как говорится, своими словами, гарантируя при этом точность приведенных цифр.

Рекордсмены страсбургской судебной "пробки" приведены выше. Поговорим обо всех остальных 35 государствах - участниках Конвенции, доля которых составляет 24%, т.е. долю одного государства - Российской Федерации.

Понятно, что внизу статистической таблицы стоят маленькие государства - Сан-Марино (4), Андорра и Лихтенштейн (по 5 жалоб). Дальше счет пойдет на десятки жалоб, ожидающих своего рассмотрения: Монако (13), Исландия (16), Дания (19), Мальта (24), Ирландия (35), Люксембург (49) и Норвегия (85). Следующая группа - "полутяжи": Албания (107), Кипр (116), Черногория (133), Бельгия (162), Португалия (214), Грузия (286), Швеция (337), Эстония (405), Литва (420), Швейцария (455), Финляндия (481), Греция (559), Австрия (568) и т.д.

У "тяжеловесов" счет идет уже на тысячи: Словакия (1176), Соединенное Королевство (1363), Сербия (1392), Молдавия (1830), Болгария (1835), Франция (2346), Германия (2495), Словения (2698), Италия (2907) и Чешская Республика (2976). Ну, а с "супертяжами" вы уже познакомились. Это Польша, Украина, Румыния, Турция, а "чемпион" среди них - Российская Федерация.

Постановления и решения по жалобам против Российской Федерации

Кесьян против Российской Федерации
[Kesyan v. Russia]

Заявитель обжаловал чрезмерную продолжительность рассмотрения судом гражданского дела по его иску к гражданке О., а также неисполнения решения суда о возвращении ему конфискованной автомашины.

Европейский Суд, единогласно объявив часть жалобы, касающуюся чрезмерной длительности гражданского процесса и неисполнения судебных решений, вынесенных в пользу заявителя, приемлемой, и постановив, что в данном деле нарушены положения пункта 1 статьи 6 и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кот против Российской Федерации
[Kot v. Russia]

Заявитель, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, обжаловал отмену вступившего в законную силу судебного решения, вынесенного в его пользу по иску о компенсации вреда, причиненного здоровью, а также нарушение права на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Европейский Суд, единогласно признав жалобу приемлемой лишь в отношении отмены вступившего в законную силу судебного решения и постановив, что в данном деле нарушены пункт 1 статьи 6 Конвенции и статья 1 Протокола N 1 к Конвенции, присудил заявителю компенсацию материального ущерба в сумме 22 000 евро и морального вреда в сумме 2 000 евро.

Нурмагомедов против Российской Федерации
[Nurmagomedov v. Russia]

Заявитель утверждал, что было нарушено его право на справедливое судебное разбирательство в связи с привлечением к уголовной ответственности за уклонение от отбывания наказания. Он также жаловался на то, что российские власти препятствовали эффективному осуществлению его права на обращение в Европейский Суд.

Европейский Суд, единогласно постановив, что по данному делу российские власти не нарушили требования статьи 6 Конвенции (право на справедливый суд), однако допустили нарушение статьи 34 Конвенции (право на обращение в Европейский Суд), обязал государство-ответчика выплатить заявителю компенсацию морального вреда в размере 500 евро.

Шухардин против Российской Федерации
[Shukhardin v. Russia]

Заявитель обжаловал незаконный характер и чрезмерную продолжительность содержания его под стражей при расследовании уголовного дела по обвинению в организации финансовой пирамиды, в которую были вовлечены более 100 тысяч человек и которая нанесла ущерб в размере более 23 миллионов рублей.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле нарушены требования пунктов 1, 3, 4 статьи 5 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю компенсацию морального вреда в сумме 15 000 евро.

Татьяна Александровна Кункова и Антон Валерьевич Кунков против Российской Федерации
[Tatiana Aleksandrovna Kunkova and Anton Valeryvich Kunkov v. Russia]

Заявители жаловались, что районный суд не отложил судебное заседание, их представитель не был допущен в заседание, а кассационная жалоба оставлена без рассмотрения.

Европейский Суд, не установив нарушений Конвенции в данном деле, а также причинно-следственной связи между обжалуемыми действиями государства-ответчика и заявленным вредом, единогласно объявил жалобу неприемлемой.

Харитонов против Российской Федерации
[Kharitonov v. Russia]

Заявитель жаловался на длительное неисполнение решения районного суда по его жилищному спору. Впоследствии государство-ответчик урегулировал спор с заявителем заключением мирового соглашения.

Европейский Суд, приняв во внимание факт урегулирования спора между сторонами и подлинность соответствующего соглашения, которая не была оспорена заявителем, единогласно исключил жалобу из списка рассматриваемых дел.

Александр Иванович Федосов против Российской Федерации
[Aleksandr Ivanovich Fedosov]

Заявитель жаловался на то, что был осужден незаконным составом суда с участием народных заседателей. Он также утверждал, что ему не были сообщены причины его ареста, а предварительное содержание под стражей было незаконным и превысило разумный срок.

Европейский Суд, установив, что заявитель не исчерпал внутригосударственных средств правовой защиты, признал жалобу неприемлемой для дальнейшего рассмотрения.