Решение Европейского Суда по правам человека от 30 ноября 2006 г. по вопросу приемлемости жалобы N 2512/04 "Патрик Фрэнсис Нолан и К. (Patrick Francis Nolan and K.) против Российской Федерации" (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 2512/04
"Патрик Фрэнсис Нолан и К. (Patrick Francis Nolan and K.) против Российской Федерации"

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 февраля 2009 г. Дело "Нолан и К. против России" [Nolan and K. v. Russia] (жалоба N 2512/04) (I Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая 30 ноября 2006 г., в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С.Е. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание указанную жалобу, поданную 18 декабря 2003 г.,

принимая во внимание доводы, представленные властями Российской Федерации, и возражения на них, представленные заявителями,

посовещавшись, вынес следующее Решение.

Факты

Заявители, Патрик Фрэнсис Нолан и К. (далее - заявитель и сын заявителя), граждане Соединенных Штатов Америки, 1967 и 2001 годов рождения соответственно, проживающие в г. Тбилиси (Грузия). В Европейском Суде по правам человека заявителей представляет Г. Крылова, адвокат, практикующий в г. Москве, и Д.П. Холинер, адвокат Санкт-Петербургской коллегии адвокатов. Власти Российской Федерации представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

А. Обстоятельства дела

Обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть изложены следующим образом.

1. Деятельность заявителя в Российской Федерации

С 1988 года заявитель является членом Церкви Объединения (далее - Церковь), религиозного движения, основанного преподобным Сун Мюнг Муном в Корее в 1954 году. В 1994 году Церковь пригласила заявителя для содействия ее деятельности в Российской Федерации.

В 1994 году Министерство иностранных дел Российской Федерации выдало заявителю разрешение на пребывание на территории Российской Федерации. Это разрешение на пребывание впоследствии ежегодно продлевалось Министерством иностранных дел Российской Федерации на основании приглашений, выданных зарегистрированной религиозной организацией Церкви Объединения в г. Москве и ассоциированной общественной организацией, находящейся в г. Санкт-Петербурге, "Федерация семей за мир во всем мире и объединение" (FFWPU) (далее - Федерация семей).

Заявитель преимущественно проживал в г. Ростове-на-Дону, на юге Российской Федерации, где он работал с местными отделениями Федерации семей и "Федерации молодежи за мир во всем мире" (YFWP) (далее - Федерация молодежи). Заявитель утверждает, что хотя Церковь Объединения, Федерация семей и Федерация молодежи и другие объединения, осуществляющие свою деятельность в Российской Федерации, юридически независимы друг от друга, они сотрудничают друг с другом в достижении схожих целей. По мнению заявителя, эти организации признают свое происхождение от движения Объединения, основанного преподобным Муном; их различные наименования и правовые формы являются отражением специфической деятельности, которой они занимаются, а также свидетельствуют о том, что общественные организации открыты для людей, придерживающихся других вероисповеданий.

21 мая 1999 г. Федерация семей создала местную организацию в г. Ростове. Поскольку принимающая заявителя организация несла ответственность за его регистрацию по месту жительства в милиции в период его пребывания на территории Российской Федерации, то договоренность о совершении указанной процедуры была достигнута с Федерацией семей.

10 января 2000 г. исполняющий обязанности Президента Российской Федерации своим Указом N 24 внес изменения в "Концепцию национальной безопасности Российской Федерации", принятую в 1997 году. Соответствующий параграф главы IV "Обеспечение национальной безопасности Российской Федерации" был изложен в следующей редакции:

"Обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя также защиту... духовно-нравственного наследия... формирование государственной политики в области духовного и нравственного воспитания населения... а также включает в себя противодействие негативному влиянию иностранных религиозных организаций и миссионеров..." (курсив добавлен).* (*В скобках указано мнение Европейского Суда (прим. переводчика.))

25 июля 2000 г. Промышленный районный суд г. Ставрополя, рассмотрев заявление исполняющего обязанности прокурора Ставропольского края, принял решение ликвидировать региональную общественную организацию "Федерация молодежи за мир во всем мире" и запретить ее деятельность "независимо от факта государственной регистрации" на том основании, что организация проводила "религиозную деятельность под прикрытием зарегистрированной общественной организации". 25 октября 2000 г. судебная коллегия по гражданским делам Ставропольского областного суда оставила без изменения решение Промышленного районного суда г. Ставрополя от 25 июля 2000 г.

3 августа 2000 г. официальное издание Правительства Российской Федерации - "Российская газета" опубликовала статью о деятельности Церкви Объединения в южной части Российской Федерации. Статья называлась ""Гуцулочки" от Муна до маразма доведут":

"Прокуратура Ставропольского края запретила деятельность общественных движений, под крышей которых... кореец Мун скупает души - по 500 "баксов" за штуку.

В свое время в Ставрополе, в управлении юстиции были зарегистрированы две общественные организации - "Федерация молодежи за мир во всем мире" (ФМММ) и "Федерация семьи за единство и мир во всем мире" (ФСЕММ). Как выяснилось, эти так называемые общественные движения проповедуют одну из самых опасных религий уходящего века.

Завлекают юношей и девушек в семью Муна безобидные на вид "коробейники", которые продают или раздаривают газету "Новые семьи" и дешевые карамельки. ...Молодые проповедники, которых свободно допускали в ставропольские школы читать лекции в старших классах, представлялись волонтерами "Международного фонда образования" (МФО). МФО - одна из многочисленных епархий Муна.

У самопальных лекторов никаких документов на право бесед со школьниками не было. Зато "в нагрузку" к лекциям они раздавали карамельки. Позже экспертная комиссия Ставропольской клиники пограничных состояний дала нелестное заключение о карамельках "Гуцулка", которые муниты дарили детям и взрослым. Оказывается, безобидная на вид конфета разрушает энергоинформационный профиль человека. Проще говоря, такие конфетки, внутрь которых бог знает что добавлено (на некоторых просматриваются отверстия), облегчают зомбирование неофитов.

Содержание лекций мунитов оставляет стойкое ощущение маразма. Достаточно почитать методичку МФО - конспект лекции "Подготовка к крепкому браку". Цитирую: "Половые органы принадлежат супругу, выполняют свое предназначение только в супружеских отношениях".

Через некоторое время ...[молодого человека] познакомили с главным мунитом на Северном Кавказе Патриком Ноланом. Новеньким его преподносили как профессора из Америки, который периодически приезжал из Ростова-на-Дону...

В России в мунистское движение входит масса ассоциаций - профессоров, женщин и даже работников СМИ, включая культурные фонды и упомянутые ФСЕММ и ФМММ. Все эти общественники являются проповедниками церкви объединения. Между тем еще три года назад Федеральное Собрание Российской Федерации назвало "церковь объединения" тоталитарной сектой, деструктивным культом.

Наконец за мунитов взялись прокуратура и ФСБ Ставропольского края. Прокурор края направил... заявление о ликвидации ФМММ и запрещении ее деятельности. То же самое касается и ФСЕММ. ...

Открытым пока остается вопрос: зачем цепкий в бизнесе преподобный Мун так тратится на россиян? Есть только версии.

Недавно ...у одного муниста были изъяты адреса... Среди них - адрес американца Патрика Нолана, обретающегося в Ростове, а также два электронных адреса ЦРУ. Почему бы в таком случае не предположить, что цель Муна ... - накинуть на нашу страну шпионскую сеть в виде миллионной агентуры из учителей, академиков, инженеров, студентов и военных..."

26 июня 2001 г. виза заявителя на пребывание на территории Российской Федерации была продлена еще на один год Министерством иностранных дел Российской Федерации на основании приглашения, выданного Федерацией семей. Как и ранее, заявитель зарегистрировался по месту жительства в милиции по прибытии в г. Ростов-на-Дону через ростовское отделение Федерации семей* (*Так в тексте (прим. переводчика).)*.

12 июля 2001 г. родился К., сын заявителя. 2 октября 2001 г. заявитель и его жена расторгли брак; жена заявителя вернулась в Соединенные Штаты, и заявитель стал единственным опекуном ребенка.

31 августа 2001 г., рассмотрев заявление Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Ростовской области (далее - Управление юстиции по Ростовской области) Кировский районный суд г. Ростова-на-Дону принял решение о ликвидации Федерации семей г. Ростова-на-Дону в соответствии со статьей 29 Федерального закона "Об общественных объединениях" (непредставление более трех лет сведений о продолжении своей деятельности). Как утверждает заявитель, к моменту вынесения судом решения Федерация семей существовала в качестве юридического лица только на протяжении двух лет и трех месяцев и что за восемь месяцев до этого, после государственной перерегистрации, Управление юстиции по Ростовской области выдало новое свидетельство о регистрации юридического лица. Как следует из текста судебного решения, Федерация семей г. Ростова-на-Дону была зарегистрирована в качестве юридического лица 21 мая 1998 г. Судебное заседание по делу состоялось в отсутствие сторон. Федерация семей узнала о принятии решения только после вступления его в законную силу 17 сентября 2001 г., не имея права на обжалование.

10 октября 2001 г. органы внутренних дел г. Ростова-на-Дону вызвали заявителя и изъяли его паспорт. В милиции в паспорте ему поставили штамп о том, что его регистрация "аннулирована", устно проинформировали о том, что подразделение Федерации семей в г. Ростове-на-Дону было ликвидировано по решению суда.

После этого заявитель получал регистрацию в органах внутренних дел через другие подразделения Федерации семей, сначала в г. Новороссийске, а затем в г. Краснодаре. Его последняя регистрация в г. Краснодаре являлась действительной на весь срок его пребывания на территории Российской Федерации на основании действующей на тот момент визы, то есть до 19 июня 2002 г.

2. Высылка заявителя из Российской Федерации

(а) Отказ в повторном въезде на территорию Российской Федерации

19 мая 2002 г. заявитель отправился на Кипр. Его сын остался в России с няней.

В 23 часа 2 июня 2002 г. заявитель прибыл в аэропорт Шереметьево-1 в Москве на самолете, прилетевшем с Кипра. Когда он подошел к пункту паспортного контроля, два сотрудника пограничной службы - одна женщина и один мужчина - проверили его паспорт и вложенную в него визу. Мужчина, взяв его документы, вышел, в то время как второй сотрудник пограничной службы попросил его подождать.

Приблизительно в 00 часов 30 минут 3 июня 2002 г. заявителю разрешили пересечь границу для того, чтобы забрать его багаж. Сотрудники пограничной службы провели тщательный досмотр его вещей. После чего его направили назад через паспортный контроль и далее наружу, через двери входа пассажиров с летного поля, в автобус, доставляющий пассажиров самолетов, который отвез его в транзитный зал аэропорта.

После прибытия в транзитный зал сотрудники пограничной службы дали указание заявителю подождать в небольшой комнате, смежной с их кабинетом. В этой комнате были стол и диван, но не было телефона, вентиляции и окон. После того как он вошел в комнату, сотрудники пограничной службы заперли дверь снаружи. Сначала заявитель подумал, что он пробудет в комнате несколько минут, но после получаса он осознал, что его поместили в импровизированную камеру заключения. Он стал стучать в дверь, требуя, чтобы его выпустили. Женщина - сотрудник пограничной службы* (*Так в тексте (прим. переводчика).) сказала ему, что его не выпустят до утра, и чтобы он ложился спать. Десять минут спустя, мужчина - сотрудник пограничной службы вошел к заявителю с одностраничным документом, к которому была прикреплена его виза. Он сказал заявителю, что его виза была аннулирована, и попросил его подписать документ. Заявитель сделал, как ему велели* (*Так в тексте (прим. переводчика).)*, хотя он не мог прочитать документ, написанный от руки на русском языке.

В 8 часов 30 минут, после 20 минут стука в дверь и крика, заявителю позволили выйти из комнаты в сопровождении охраны и воспользоваться туалетом.

В 10 часов человек в гражданской одежде вошел в комнату и представился как начальник сотрудников, отвечающих за паспортный контроль. Заявителю было сказано, что он не получит разрешения на пересечение границы Российской Федерации, и что сотрудники пограничной службы только выполняли приказ и не отвечают за принятое решение. Человек сказал, что он не знает мотивов такого решения и не может сказать, откуда пришел такой приказ. Человек извинился за то, что заявителю пришлось провести ночь в комнате, он произнес: "Ночная смена умом не блистает"* (*Так в тексте (прим. переводчика).).

Заявитель купил билет до г. Таллина, Эстония. Пограничник сопровождал заявителя до того момента, как он сел на свой рейс в 11 часов 30 минут, вернул его паспорт, но не визу, только непосредственно перед посадкой в самолет.

26 июня 2002 г. заявитель направил заказные письма через его юридических представителей в Российской Федерации в адрес:

- Министерства иностранных дел Российской Федерации;

- Федеральной службы безопасности Российской Федерации и ее подразделения в Краснодарском крае;

- Федеральной пограничной службы Российской Федерации, военную прокуратуру этой службы* (*Так в тексте (прим. переводчика).), в службу пограничного контроля Москвы* (*Так в тексте (прим. переводчика).);

- Министерство внутренних дел Российской Федерации и его Краснодарское подразделение по паспортно-визовым вопросам;

- Уполномоченному по правам человека Российской Федерации и полномочному представителю Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе.

В этих письмах заявитель спрашивал, почему ему было отказано во въезде на территорию Российской Федерации и почему он был задержан на восемь часов, хотя он не совершал нарушений, а также по какой причине не составлялись или ему не были вручены процессуальные документы? Он также жаловался на то, что был задержан на срок более девяти часов, и что в результате его высылки его сын, которому на тот момент было 11 месяцев, остался в Российской Федерации без кого-либо из своих родителей. Первый заявитель также попросил оказать ему помощь в воссоединении с сыном.

(b) Попытка вернуться в Российскую Федерацию по новой визе

4 июля 2002 г. заявитель получил новое приглашение, выданное Министерством иностранных дел Российской Федерации. 5 июля 2002 г. он обратился за визой для въезда на территорию Российской Федерации в Консульство Российской Федерации в г. Таллине, и в тот же день ему была выдана многократная виза со сроком действия до 3 июля 2003 г.

7 июля 2003 г., при пересечении границы между Финляндией и Российской Федерацией, сотрудники пограничной охраны Российской Федерации на паспортном контроле дважды поставили штамп на визе заявителя "аннулировано" и запретили ему въезд на территорию Российской Федерации. Никакого объяснения ему дано не было. Консульство Российской Федерации в г. Таллине направило его за разъяснениями в головное подразделение Министерства иностранных дел Российской Федерации, находящееся в г. Москве.

3. Разбирательство по жалобам заявителя

Многие из жалоб заявителя, направленные 26 июня 2002 г., остались без ответа*. Из тех ответов, которые поступили, ни один не касался существа его жалоб. Ответы из службы пограничного контроля Москвы Федеральной пограничной службы Российской Федерации* от 9 июля и 22 августа 2002 г. указывали на то, что заявителю было отказано во въезде на территорию Российской Федерации на основании пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", во исполнение которого другим (неназванным) государственным органом был принят подзаконный акт. Военная прокуратура ответила, что заявитель "не подвергался административному задержанию, поэтому протокол о его задержании не составлялся".

8 августа 2002 г. заявитель через его юридического представителя в г. Москве обжаловал решение об отказе ему во въезде на территорию Российской Федерации в Химкинский городской суд Московской области. Он подал жалобу от своего имени и от имени своего сына К., указав в качестве ответчика службу пограничного контроля Москвы.

29 августа 2002 г., в ходе подготовительного заседания, ответчики сообщили, что они действовали согласно приказам Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Суд признал Федеральную службу безопасности Российской Федерации соответчиком по данному делу.

5 сентября 2002 г. ответчик обратился с ходатайством о передаче дела в Московский областной суд, поскольку вопросы, предусматривающие обращение к сведениям, составляющим государственную тайну, находятся под юрисдикцией судов субъекта Российской Федерации в соответствии с пунктом 1 статьи 115 Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Своим определением суд удовлетворил ходатайство ответчика.

25 марта 2003 г. после неоднократных переносов разбирательство в связи с неподготовленностью к делу Федеральной службы безопасности Российской Федерации заседание по делу было проведено в Московском областном суде при закрытых дверях. Заявителя и его сына представлял адвокат и сотрудник Церкви Объединения в Российской Федерации, у них была отобрана подписка о неразглашении содержания заседания суда.

Московский областной суд отказал заявителю в удовлетворении жалобы. По вопросу о том, представлял ли он угрозу национальной безопасности, решение суда говорило о следующем:

"Представитель первого заместителя руководителя Департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом - начальника Управления ФСБ России... требования заявителя не признал, представил письменный отзыв на жалобу... В обоснование своей позиции представитель указал, что его доверитель утвердил заключение на закрытие гражданину США Патрику Франсису Нолану въезда в Российскую Федерацию, подготовленное Управлением ФСБ России по Ставропольскому краю на основании материалов, полученных в результате оперативно-розыскной деятельности. По мнению экспертов ФСБ России, принимавших участие в подготовке данного заключения, деятельность [заявителя] на территории нашей страны носит деструктивный характер и создает угрозу безопасности Российской Федерации. Представитель... подчеркивает, что угрозу безопасности государства создает именно деятельность, а не религиозные убеждения [заявителя]".

По-видимому* (*Так в тексте (прим. переводчика).), суд также изучил информационное письмо Федеральной службы безопасности Российской Федерации от 29 мая 2000 г., которое было озаглавлено "Информация о деятельности на территории России представителей нетрадиционных религиозных объединений"* (*В материалах дела, поступивших из Европейского Суда, данный документ отсутствует, по-видимому, приводится его цитата, представленная заявителем.), в котором, в частности, указывается следующее:

"Представители таких иностранных сектантских общин, как "Свидетели Иеговы", Церковь объединения Муна... используя религиозное прикрытие, формируют разветвленные управляемые структуры, с помощью которых собирают социально-политическую, экономическую, военную и другую информацию о происходящих в России процессах, проводят идеологическую обработку граждан, разжигают сепаратистские настроения. ...Миссионерские организации целенаправленно работают над решением поставленных определенными кругами Запада задач по созданию в России условий и отработке механизма практической реализации идеи замены "социально-психологического кода" населения страны, что автоматически приведет к стиранию в памяти людей всей более чем тысячелетней истории российской государственности, пересмотру таких понятий, как самоидентификация нации, Родина, патриотизм, культурное наследие..."

Нигде больше в 9-страничном решении суда нет указаний на то, какая "деятельность" представляет угрозу национальной безопасности. Однако из решения суда может быть сделан вывод о том, что телефонные разговоры заявителя прослушивались на основании ранее выданного судом распоряжения.

Что касается содержания заявителя под стражей в течение ночи, сотрудники службы пограничного контроля Москвы* (*Так в тексте (прим. переводчика).) в суде отрицали, что заявитель "содержался под стражей" и утверждали, что заявитель всего лишь купил билет до г. Таллина и ожидал своего рейса, который по расписанию вылетал на следующий день. Хотя судом было установлено, что билет в действительности был куплен утром 3 июня 2002 г., он пришел к выводу, что этот факт "не имеет юридического значения", и постановил, что заявитель не был лишен свободы.

Суд также отметил, что власти Российской Федерации не препятствовали воссоединению заявителя с его сыном в любой другой стране, кроме Российской Федерации. Поэтому его утверждения о вмешательстве в его семейную жизнь были отклонены как явно необоснованные.

Заявитель подал жалобу на решение суда, ссылаясь, inter alia, на то, что Московский городской суд не рассмотрел вопрос о том, имела ли Федеральная служба безопасности Российской Федерации какие-либо реальные правомерные основания для сделанных ею "выводов". Он ссылался на статьи 5, 8, 9 и 14 Конвенции.

19 июня 2003 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, заседая при закрытых дверях, в составе трех судей, отказала заявителю в удовлетворении его жалобы. Она определила, что не было нарушений прав заявителя, предусмотренных Конвенцией. Решение суда было основано на административной компетенции Федеральной службы безопасности Российской Федерации и службы пограничного контроля по принятию решений в сфере национальной безопасности и пограничного контроля. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не указала, какая деятельность заявителя предположительно представляла угрозу национальной безопасности.

"Решение вопроса о том, представляет ли деятельность того или иного гражданина, в отношение которого выносится заключение на закрытие въезда в Российскую Федерацию, угрозу безопасности государства или нет... относится к компетенции органов Российской Федерации... указанное право государства является одним из признаков его суверенитета. Таким образом, вывод [Московского областного суда] о том, что утверждения заявителя и его представителей о превышении ФСБ России своих полномочий в данном случае является несостоятельным".

12 апреля 2003 г. заявитель воссоединился со своим сыном, которого его няня, гражданка Украины, привезла на Украину.

4. Правовой статус Церкви Объединения в Российской Федерации

21 мая 1991 г. Церковь Объединения была официально зарегистрирована в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике.

29 декабря 2000 г. Министерство юстиции Российской Федерации провело государственную перерегистрацию Церкви Объединения на федеральном уровне в качестве централизованной религиозной организации. Оно осуществило это, основываясь на заключении Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы, которое, inter alia, гласило:

"В Российской Федерации ни Церковь Объединения, ни ее руководители никогда не привлекались к уголовной ответственности. Не были установлены факты нарушения Церковью Объединения или отдельными ее представителями Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях".

Итак, 1) Церковь Объединения представляет собой религиозную, некоммерческую организацию и, следовательно, обладает признаками религиозного объединения, предусмотренными пунктом 1 статьи 6 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях"; 2) в ее религиозном вероучении и соответствующей ему практике не обнаружено признаков противозаконных действий".

5. Случаи высылки иностранных миссионеров из Российской Федерации

В 2001 году два других миссионера Церкви Объединения, гражданин Японии и гражданин Кореи, были задержаны при въезде на территорию Российской Федерации, и впоследствии им было отказано во въезде на территорию Российской Федерации. В ответ на их ходатайства об объяснениях власти Российской Федерации отказались раскрыть причины отказа во въезде на территорию Российской Федерации и сослались на пункт 1 статьи 27 "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" без каких-либо подробностей.

25 октября 2002 г. "Кестон Ньюс Сервис" (Keston News Service), британская неправительственная организация, осуществляющая мониторинг религиозной свободы в коммунистических и пост-коммунистических странах, выпустило доклад-расследование, который указывал на то, что не менее 30 иностранных миссионеров были высланы из Российской Федерации или им было отказано во въезде на территорию Российской Федерации, поскольку был принят Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г., вносивший изменения в Концепцию национальной безопасности Российской Федерации (см. выше).

28 ноября 2003 г. "Форум 18", норвежская неправительственная организация, осуществляющая мониторинг религиозной свободы в посткоммунистических странах, сообщила о постановлении о высылке пастора-баптиста, который, являясь этническим татарином, предположительно был вовлечен в "экстремистскую деятельность", поскольку он "...распространял христианство в Татарстане "с баптистских позиций" ...таким образом, чтобы обратить мусульман республики в [эту] веру..."

B. Применимое внутригосударственное законодательство

Статья 27 Федерального закона от 15 августа 1996 г. N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" предусматривает:

"Въезд в Российской Федерации иностранному гражданину или лицу без гражданства не разрешается в случае, если:

1) это необходимо в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства..."

Суть жалобы

1. Заявитель жалуется, ссылаясь на статью 9 Конвенции, на отказ во въезде на территорию Российской Федерации, где он прожил около восьми лет, в связи с его религиозной деятельностью. Он полагает, что примененная к нему санкция в виде отказа во въезде на территорию Российской Федерации была мотивирована лишь тем, что он мирно и правомерно демонстрировал свое вероисповедание, и что примененная санкция имела целью подавление осуществления подобных прав в Российской Федерации и подавление распространения его религии.

2. Заявитель, ссылаясь на статью 14 Конвенции, взятую во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции, жалуется на то, что он был выбран для отказа во въезде по той причине, что является иностранным миссионером и предполагаемой угрозой для духовного наследия Российской Федерации.

3. Заявитель утверждает, что имело место нарушение его права на уважение семейной жизни согласно статье 8 Конвенции в том, что касается его вынужденной разлуки с сыном в течение десяти месяцев, единственным опекуном которого он являлся.

4. Ссылаясь на статью 5 Конвенции, заявитель жалуется на то, что его содержание под стражей в течение ночи в московском аэропорту Шереметьево не соответствовало закону, и он не был проинформирован о причинах его задержания.

5. Заявитель утверждает, что отказ ему во въезде на территорию Российской Федерации был осуществлен таким образом, что не соответствовал статье 1 Протокола N 7 к Конвенции.

6. Наконец, ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявитель утверждает, что в его распоряжении не было эффективного средства правовой защиты в связи с указанными выше нарушениями.

Право

1. Заявитель жалуется, что отказ ему во въезде на территорию Российской Федерации, который предположительно имел целью его наказание за демонстрацию и распространение его вероисповедания, нарушал положения статьи 9 Конвенции. Статья 9 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц".

Власти Российской Федерации утверждали, что мотивом для отказа заявителю во въезде на территории Российской Федерации была его деятельность в качестве координатора мунистских групп в южном и северо-кавказском регионах Российской Федерации, чья деятельность затрагивает частные, семейные и другие законные интересы других лиц. В качестве примера они ссылаются на свидетельские показания школьного учителя, которые тот дал в Промышленном районном суде, который утверждал, что лекция членов ставропольского отделения Федерации семей "отрицательно влияла на психику детей и косвенно призывала к разрушению семьи и уходу детей из своих семей". Фактические основания для отказа заявителю во въезде на территорию Российской Федерации были указаны в заключении от 18 февраля 2002 г., подготовленном Управлением Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Ставропольскому краю, которое власти Российской Федерации отказались представить в Европейский Суд, ссылаясь на то, что он содержит сведения, составляющие государственную тайну.

Заявитель отметил тот факт, что власти Российской Федерации признали, что санкция в виде отказа ему во въезде на территорию Российской Федерации была применена в связи с осуществлением им религиозной деятельности. Соответственно, эта санкция имела целью "подавление осуществления подобных прав" и "подавление распространения его религии" (заявитель ссылался на решение Европейской Комиссии по делу "Омкарананда и Дивайн Лайт Центрум против Швейцарии" (Omkarananda and the Divine Light Zentrum v. Switzerland) от 19 марта 1981 г., жалоба N 8118/77, Decisions and Reports (DR)25, p.118). Он также ссылался mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика)) на дело "Пьермон против Франции" (Piermont v. France), которым отказ заявителю во въезде на территорию, находящуюся под юрисдикцией Франции, был признан вмешательством в право заявителя на свободу выражения мнения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пьермон против Франции" (Piermont v. France) от 27 апреля 1995 г., Series A, N 314, §81). Наконец заявитель цитировал дела, в которых использование государством механизма иммиграционного контроля как средства прекращения религиозной деятельности заявителя в рамках своей юрисдикции признавалось основанием для возникновения приемлемой жалобы в связи с вмешательством в права, гарантированные статьей 9 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Аль-Нашиф против Болгарии" (Al-Nashif v. Bulgaria) от 25 января 2001 г., жалоба N 50963/99; и Решение Европейского Суда по делу "Лоттер против Болгарии" (Lotter v. Bulgaria) от 5 ноября 1997 г., жалоба N 39015/97).

Что касается оправданности вмешательства, то заявитель отмечает, что интересы национальной безопасности, на которые делалась ссылка в ходе разбирательств на внутригосударственном уровне, не являются правомерной целью, поскольку не указаны в пункте 2 статьи 9 Конвенции. Что касается защиты прав других лиц, то власти Российской Федерации сослались только на показания школьного учителя, данные в ходе другого разбирательства. Однако ни эти показания, ни решение Промышленного районного суда г. Ставрополя не упоминают заявителя. Ни показания, ни соответствующее решением суда, на которые ссылались власти государства-ответчика, не были приложены к материалам дела. Заявитель приходит к выводу, что отсутствует какое-либо оправдание для вмешательства в право заявителя, гарантированное статьей 9 Конвенции.

Европейский Суд в свете замечаний сторон по жалобе полагает, что жалоба в этой части поднимает серьезные вопросы фактического и правового характера в соответствии с Конвенцией, разрешение которых требует рассмотрения жалобы заявителя в данной части по существу. Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба в данной части не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления ее неприемлемой установлено не было.

2. Заявитель жалуется на то, что он в нарушение статьи 14 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции, подвергся дискриминации при осуществлении своего права на свободу вероисповедания на том основании, что он является иностранными миссионером. Статья 14 Конвенции предусматривает:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку... религии... или по любым иным признакам".

Власти Российской Федерации утверждали, что дискриминация по признаку вероисповедания отсутствовала, поскольку Московский областной суд пришел к выводу, что угрозу национальной безопасности представляла "деятельность" заявителя, но не его "вероисповедание". Запрет на осуществление деятельности отделения не мог рассматриваться как дискриминация заявителя.

Заявитель утверждал, что отказ ему во въезде на территорию Российской Федерации на том основании, что он координировал деятельность Церкви Объединения на юге России, повлиял на осуществление им прав, гарантированных статьей 9 Конвенции, и поэтому подпадает под защиту статьи 14 Конвенции. Имеется разница в обращении между "традиционным" российским вероисповеданием и теми, которые воспринимаются как происходящие из-за рубежа, только поэтому последние были указаны в Доктрине национальной безопасности Российской Федерации как оказывающие "негативное влияние" и представляющие угрозу национальной безопасности. Заявитель согласен с тем, что положение граждан и не граждан различается в контексте иммиграционного контроля, но он отметил, что государство-ответчик выделило иностранных миссионеров как нежелательных лиц и злоупотребило иммиграционным контролем, воспользовавшись им как средством для подавления их деятельности. Заявитель утверждал, что крайняя мера в виде отказа ему во въезде на территорию Российской Федерации, где он занимался правомерной и мирной демонстрацией своего вероисповедания, не преследовала правомерной цели, а также была несоразмерной любой преследуемой цели.

3. Заявители жалуются на то, что их принудительное разлучение в результате отказа первому заявителю во въезде на территорию Российской Федерации привело к нарушению права на семейную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции. Статья 8 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

Власти Российской Федерации утверждали, что российское законодательство предусматривает единый правовой режим для всех иностранных граждан, вне зависимости от наличия у них несовершеннолетних детей на территории Российской Федерации. Отсутствуют доказательства того, что органы государственной власти препятствовали воссоединению заявителя с его сыном на территории другого государства. Равно как заявитель не представил доказательств того, что он предпринимал попытки забрать своего сына из России. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель не подавал жалобы на незаконные действия Федеральной службы безопасности Российской Федерации в соответствии с положениями главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заявитель, прежде всего, отметил, что средство правовой защиты, предусмотренное главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, было тем самым, которым он воспользовался, обратившись в Московский областной суд. Жалоба со ссылкой на статью 8 Конвенции, касающаяся разлучения К. с его отцом была частью дела, рассмотренного Московским областным судом.

Заявители утверждали, что первый заявитель не был заранее каким-либо образом предупрежден об отказе ему во въезде на территорию Российской Федерации, и что ему не была обеспечена возможность уехать вместе с его сыном. Он жил в Российской Федерации восемь лет и не имел где-либо еще обустроенного дома, куда бы он мог взять своего сына. В результате действий государства заявитель столкнулся с практическими сложностями в том плане, что он был вынужден, находясь за границей, решать вопросы с оформлением документов ребенка, в том числе выездную визу, посредством участия третьих лиц, не являющихся членами семьи. Рассмотрение его жалобы заняло более семи с половиной месяцев вместо десяти дней, предусмотренных законом, в связи с неоднократным отложением рассмотрения дела судом по ходатайству Федеральной службы безопасности Российской Федерации, которая регулярно не была подготовлена к делу. По утверждению заявителя, эти моменты подтверждают факт вмешательства в право на уважение семейной жизни, которому власти Российской Федерации не представили какого-либо оправдания.

Европейский Суд отмечает, что заявители подали жалобу в Химкинский городской суд, откуда она впоследствии была направлена в Московский областной суд. Заявитель подал жалобу от своего имени и от имени второго заявителя К. Московский областной суд рассмотрел, в частности, вопрос о предполагаемом нарушении права заявителя на уважение семейной жизни. При таких обстоятельствах возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты должно быть отклонено.

4. Заявитель жалуется на то, что он содержался под стражей в аэропорту "Шереметьево" в г. Москве в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Статья 5 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключений под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию."

Власти Российской Федерации отрицали тот факт, что заявитель когда-либо "содержался под стражей". Заявителю не было разрешено пересечь границу, и ему было предложено остаться в транзитном зале аэропорта, где он мог пользоваться баром и телефоном. Равно как заявитель не подвергался высылке или выдаче, поскольку он не был допущен на территорию Российской Федерации. Соответственно, власти Российской Федерации пришли к выводу, что статья 5 Конвенции не подлежит применению в деле заявителя.

Заявитель не согласился с утверждением властей Российской Федерации, ссылаясь на формальное толкование концепции "заключения под стражу", которое не учитывало конкретную ситуацию. Он утверждал, что был заперт в комнате в течение девяти часов и в течение этого периода ему только однажды разрешили воспользоваться туалетом в сопровождении охранника. Все остальное время до момента его отлета его постоянно сопровождал и за ним наблюдал сотрудник пограничной службы.

Заявитель утверждает, что в соответствии с правилами пересечения границы, утвержденными Приказом Федеральной пограничной службы от 4 августа 2000 г. N 0234, которые никогда не были опубликованы, но на которые ссылался Московский областной суд, лица, которым запрещен въезд на территорию Российской Федерации, должны препровождаться в изолированные помещения и под охрану, как это и произошло в настоящем деле. Был ли заявитель на территории Российской Федерации или не был, он тем не менее находился под юрисдикцией властей Российской Федерации (заявитель ссылается в связи с этим на Постановление Европейского Суда по делу "Шамса против Польши" (Shamsa v. Poland) от 27 ноября 2003 г., жалобы N 45355/99 и 45357/99, §45). Заключение заявителя под стражу было незаконным, поскольку в любом случае правила пересечения границы не были "доступными" независимо от того, что они были соблюдены. Поскольку заявитель не был заключен под стражу в соответствии с какой-либо административной или уголовной процедурой, он не обладал процессуальными средствами защиты, которые позволили бы ему оспорить законность его заключения под стражу, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции. Наконец, поскольку суды Российской Федерации постановили, что действия сотрудников пограничной службы не нарушали российское законодательство и статью 5 Конвенции, он не имел права на компенсацию, как того требует пункт 5 статьи 5 Конвенции.

5. Заявитель утверждал, что распоряжение, которым ему было отказано во въезде на территорию Российской Федерации, было издано с нарушением гарантий, предусмотренных статьей 1 Протокола N 7 к Конвенции. Статья 1 Протокола N 7 к Конвенции предусматривает:

"1. Иностранец, на законных основаниях проживающий на территории какого-либо государства, не может быть выслан из него иначе как во исполнение решения, принятого в соответствии с законом, и должен иметь возможность:

a) представить аргументы против его высылки,

b) требовать пересмотра его дела, и

c) для этих целей быть представленным перед компетентным органом или перед одним или несколькими лицами, назначенными таким органом.

2. Иностранец может быть выслан до осуществления его прав, перечисленных в подпунктах "а", "b" и "с" пункта 1 настоящей статьи, если такая высылка необходима в интересах общественного порядка или обусловлена соображениями национальной безопасности."

Во-первых, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не проживал на территории Российской Федерации, поскольку он прилетел из Кипра. Во-вторых, они утверждали, что его виза более не являлась действительной и поэтому его проживание на территории Российской Федерации являлось незаконным, в связи с этим власти Российской Федерации ссылались на решение Европейской Комиссии по делу "Вульфович и Ульянова против Швеции" (Voulfouvitch and Oulianova v. Sweden) от 13 января 1993 г., жалоба N 19373/92. В-третьих, власти Российской Федерации утверждали, что заявителю было отказано в разрешении пересечь границу Российской Федерации на основании пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию". Власти Российской Федерации отказались раскрывать основания для такого решения, ссылаясь на "общепризнанную международную практику". Наконец, они отметили, что право допускать иностранного гражданина на свою территорию является общепризнанным суверенным правом государства.

Заявитель утверждал, что рассмотрение властями Российской Федерации ситуации только с той позиции, что заявитель пытался снова въехать на территорию Российской Федерации, не учитывает того, что он на законных основаниях проживал в Российской Федерации более семи лет, и что в тот момент, когда он снова пытался въехать на территорию Российской Федерации, он имел действующую визу. Утверждение о том, что его виза утратила силу, не соответствует действительности; она действовала без каких-либо ограничений в соответствующее время, и не было издано распоряжение о его депортации или сокращении срока ее действия. Приравнивание "проживания" к "физическому присутствию" не соответствовало бы целям статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции, поскольку оно бы означало, что лицо, переставало бы законно проживать на территории государства каждый раз, когда оно выезжало за его пределы, независимо от того, насколько коротким был такой выезд. В деле "Вульфович и Ульянова против Швеции", на которое ссылаются власти государства-ответчика, заявители никогда не проживали в Швеции, и у них имелась лишь однодневная транзитная виза.

Далее заявитель отметил, что Пояснительная записка к Протоколу N 7 к Конвенции определяет концепцию высылки как "любую меру, делающую принудительным выезд иностранца с соответствующей территории", независимо от какого-либо иного понятия, предусмотренного внутригосударственным правом. Он утверждал, что приведенное им понятие распространялось на его ситуацию, поскольку Федеральная служба безопасности Российской Федерации приняла решение запретить ему въезд на территорию Российской Федерации 8 апреля 2002 г., когда он еще находился на территории Российской Федерации, и далее не предприняла попыток проинформировать его о таком запрете. Таким образом, ему было разрешено покинуть страну с правомерным ожиданием того, что он сможет беспрепятственно вернуться назад.

Наконец, заявитель утверждает, что ему не были предоставлены процедурные гарантии, предусмотренные пунктом 1 статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции. Даже если бы власти сослались на предусмотренное пунктом 2 названной статьи исключение для целей национальной безопасности, заявитель утверждает, что, исходя из обстоятельств дела, это привело бы к нарушению статьи 18 Конвенции, взятой во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции.

6. Наконец, ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявитель жаловался на отсутствие эффективного средства правовой защиты в связи с названными нарушениями Конвенции. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве."

Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции требует, чтобы любое лицо, которое считает себя пострадавшим от меры, которая предположительно нарушила положения Конвенции, должно иметь эффективное средство правовой защиты в государственном органе. Такое средство должно обеспечивать как принятие решения по жалобе заявителя, так и, если это уместно, получение возмещения. Однако это положение Конвенции не требует обязательного удовлетворения жалобы заявителя (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), жалоба N 27798/95, §88, ECHR 2000-II).

В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявитель подал жалобу в порядке гражданского судопроизводства в связи с предполагаемым незаконным отказом во въезде на территорию Российской Федерации, содержанием под стражей в течение ночи в аэропорту и разлучением со своим ребенком (младенческого возраста) в суды Российской Федерации. Московский областной суд и Верховный Суд Российской Федерации обладали юрисдикцией для принятия решений по этим вопросам, и они рассмотрели вопросы, поднятые заявителем. Сам по себе факт того, что заявителю было отказано в удовлетворении его требований, не является достаточным для того, чтобы свидетельствовать о "неэффективности" жалобы в порядке гражданского судопроизводства как средства правовой защиты.

Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На этих основаниях Суд единогласно:

объявил приемлемыми, не предрешая по существу, жалобы заявителей:

- на отказ первому заявителю во въезде на территорию Российской Федерации;

- на предполагаемую дискриминацию заявителя по признаку его принадлежности к религиозному вероисповеданию;

- в связи с содержанием под стражей в транзитной зоне московского аэропорта;

- в связи с разлучением заявителей;

- в связи с предполагаемым несоблюдением властями Российской Федерации процедурных гарантий при осуществлении высылки иностранцев;

признал остальную часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу.

Серен Нильсен
Секретарь Секции Суда

Христос Розакис
Председатель Палаты Суда

Откройте актуальную версию документа прямо сейчас

Получить бесплатный доступ

Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.