Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 3/2010

Опубликованы итоги работы Европейского Суда по правам человека за 2009 год. Основные статистические данные и речь Председателя Европейского Суда Жана-Поля Косты, проанализировавшего работу Суда, публикуются в этом номере Бюллетеня. Поэтому в нашей редакционной статье по сложившейся традиции дадим лишь необходимые пояснения и краткие замечания по этому поводу.

Абсолютные рекордсмены страсбургской отчетности вот уже несколько лет прежние - Ирландия, Исландия, Лихтенштейн и Сан-Марино - везде прочерки, а в графе "Выявленные нарушения Конвенции" - ноль. К этой благополучной компании присоединилась и Андорра. По одному нарушению Конвенции у Монако и Черногории. Комментировать тут нечего.

Теперь о рекордсменах-правонарушителях. Чаще всех нарушали Конвенцию по-прежнему власти Турции (341 постановление, которое констатировало хотя бы одно нарушение Конвенции (в 2008 году - 257), России (соответственно 210 (233), Румынии (153 (189), Украины (126 (110), Польши (123 (129). Заметим тут, что лидирующая по числу нарушений Конвенции "пятерка" остается неизменной по составу.

А теперь поговорим о родном - своем отечестве. Больше всего в России в 2009 году нарушалось право на свободу и личную неприкосновенность - 109 страсбургских вердиктов по поводу нарушения ст. 5 Конвенции (в 2008 - 67).

Обратим внимание, что в 2009 году по сравнению с 2008 произошло заметное смещение акцентов в правовых "грехах" нашего государства. В 2008 году чаще всего нарушалось право на справедливое судебное разбирательство - 159 постановлений Европейского Суда по поводу нарушения ст. 6 Конвенции, а нарушение права на свободу и личную неприкосновенность зафиксировано лишь в 67 постановлениях. В 2009 же году нарушение права на справедливое судебное разбирательство отмечено лишь в 74 постановлениях. Что стоит за этим: наша судебная система постепенно выздоравливает?

Пойдем дальше по степени уменьшения цифровых показателей. В 84 постановлениях отмечены факты бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращений (в 2008 году - 63); в 76 - нарушения права на эффективное средство правовой защиты (59); в 58 - непроведение эффективного расследования (41); в 56 - нарушение права на жизнь (37); в 34 постановлениях - нарушение правила "разумного" срока. Приплюсуйте сюда 12 постановлений Европейского Суда, констатирующих нарушение российскими властями права на уважение частной и семейной жизни, пять - свобода выражения мнения, три - запрет пыток, два - свобода мысли, совести и религии, одно постановление - запрещение дискриминации и вы получите определенную характеристику состояния нашей судебной и правоохранительной системы со стороны Европейского Суда.

Постепенно улучшается страсбургская статистика в российской строке по нарушениям ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции - защита права собственности. Европейский Суд вынес 49 постановлений о нарушении права собственности со стороны российских властей (в 2008 году - 122 постановления). Сравните: в Румынии, соответственно - 92, Турции - 86, Украине - 58 постановлений.

В прошлый раз (N 3/2009) мы писали о "ложке меда в бочке дегтя" - мировых соглашениях. Это те редкие случаи, когда российские власти не только признали свою вину перед заявителями, но и компенсировали понесенный последними ущерб. После нашей публикации, основанной на статистике Европейского Суда, аппарат Уполномоченного сообщил нам свои сведения по этому вопросу. Оказалось, что у Страсбурга и Москвы разные учетные методики. Не вдаваясь в подробности (это тема отдельного разговора), приведем оба статистических ряда. По данным Европейского Суда, вынесено два постановления о прекращении производств по жалобам против России в связи с заключением мирового соглашения. По данным же аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде, в 2009 году Суд вынес 29 решений об утверждении мировых соглашений между заявителями и Уполномоченным. За этот же период времени Европейский Суд вынес 25 решений об исключении жалоб из списка подлежащих рассмотрению дел на основании односторонних деклараций властей Российской Федерации о признании допущенных нарушений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и выплате заявителям справедливой компенсации".

Теперь об общей статистике. Цифры свидетельствуют, что "портфель" Европейского Суда "пухнет" с каждым годом. На начало 2008 года 80 000 жалоб ожидали своего рассмотрения, на начало 2009 года - почти 100 000, а на начало 2010 года - около 120 000. Приплюсуйте сюда 20 000 жалоб, находящихся на досудебной стадии на начало 2010 года, и вы получите реальные размеры "судебной пробки", которая явно тормозит страсбургское судопроизводство.

Больше всех в этой очереди - российских граждан, а если быть точным тех, кто подал жалобы на Россию. Таких жалоб 33 550, или 28% от общего количества. Против Турции ожидают рассмотрения 13 100 жалоб, Украины - 10 000, Румынии - 9800.

Впрочем, Европейский Суд старается изо всех сил. В 2009 году он вынес 1 625 постановлений по 2 395 жалобам (постановление может разрешать более одной жалобы), тогда как в 2008 было разрешено лишь 1 880 жалоб.

Остается одна надежда на дополнительный Протокол N 14 к Конвенции, который, наконец, ратифицировала последняя из стран - членов Совета Европы - Российская Федерация. Напомним, что он упрощает некоторые стадии судопроизводства в Страсбурге, позволяет интенсифицировать работу Европейского Суда и вступает в силу с 1 июня 2010 года.

По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на жизнь

Вопрос об эффективном расследовании

По делу обжалуются непривлечение к ответственности главного прокурора, подозревавшегося семьей в организации убийства, и контроль расследования с его стороны. По делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции.

Колевы против Болгарии
[Kolevi v. Bulgaria] (N 1108/02)

Постановление от 5 ноября 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Первый заявитель Колев был высокопоставленным прокурором, убитым в 2002 году. Его жена и двое детей поддержали жалобу после его смерти.

В 2001 и 2002 годах несколько публичных фигур, включая Колева, выступили с заявлением о том, что главный прокурор* (* Главный прокурор Болгарии осуществляет надзор за деятельностью всех местных прокуроров (прим. переводчика).) страдает психическим расстройством, совершил ряд тяжких преступлений, запугивает и преследует подчиненных, которые позволяют себе не подчиняться его указаниям. Колев заявил властям и прессе, что ожидает ареста по сфабрикованным обвинениям в преступлениях, связанных с наркотиками, имеющим целью заставить его молчать. Он также не раз публично выражал опасения по поводу существующей угрозы его убийства в связи с безжалостной кампанией, развязанной против него главным прокурором. В ноябре 2002 г. Высший судебный совет* (* Высший судебный совет участвует в решении кадровых вопросов, в частности, предлагает кандидатуру главного прокурора, который назначается президентом страны. Однако прокуроры являются несменяемыми после трех лет пребывания в должности. Они освобождаются от должности только в случае ухода на пенсию, подачи заявления об отставке, вступления в силу приговора, которым назначено наказание в виде лишения свободы за умышленное преступление, а также при длительной, более одного года, фактической невозможности исполнять свои обязанности (прим. переводчика).) рассмотрел обвинения, предъявлявшиеся главному прокурору, и призвал его подать в отставку, но тот отказался.

В январе 2001 г. по требованию главного прокурора Колев был освобожден от должности и принужден выйти на пенсию. Рассмотрев жалобу Колева, суды отменили решение о его увольнении как незаконное, отметив, что он не достиг пенсионного возраста и не просил о досрочном назначении пенсии. Тем временем, в июне 2001 г. Колев был арестован, обвинен в незаконном хранении наркотиков и огнестрельного оружия и заключен под стражу. Впоследствии он был помещен под домашний арест и освобожден в ноябре 2001 г. В феврале 2002 г. уголовное дело против него было прекращено на том основании, что Колев пользовался иммунитетом от преследования, и он был восстановлен в должности прокурора. В декабре 2002 г. Колев был застрелен. Хотя в рамках расследования были совершены некоторые действия, оно неоднократно приостанавливалось в связи с неустановлением виновных.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Жалоба была признана приемлемой только в части лишения свободы Колева при домашнем аресте. Национальное законодательство в абсолютных выражениях запрещало возбуждение уголовного дела и заключение под стражу лиц, пользующихся иммунитетом от преследования. Таким образом, постановление о заключении под стражу Колева было вынесено с превышением полномочий и потому являлось недействительным и в этой связи противоречащим пункту 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд не убежден доводом государства-ответчика о том, что национальная прецедентная практика не разъясняет вопрос о том, влечет ли отстранение от должности лишение иммунитета немедленно или при условии, что постановление не отменено при рассмотрении жалобы. Существенное значение имеет то, что незаконность увольнения Колева была явной и очевидной. В любом случае отсутствие ясности само по себе может рассматриваться как несоблюдение государственными органами их конвенционных обязанностей, в том числе по обеспечению правовой определенности, ясности и предсказуемости.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Сторонами не оспаривалось, что расследование обстоятельств гибели Колева началось безотлагательно, и что были предприняты срочные и необходимые следственные действия. Однако заявители жаловались, что расследование не отличалось независимостью и объективностью.

Следственные органы располагали убедительными доказательствами существовавшего в тот период серьезного конфликта между Колевым и главным прокурором. Им было известно, что главный прокурор давал указания о незаконных действиях в отношении Колева или одобрял их, таких как его увольнение, задержание и заключение под стражу, а также предъявление ему и его родственникам необоснованных обвинений. Им также были известны выводы Высшего судебного совета относительно публичных заявлений главного прокурора и Колева, сделанных незадолго до его смерти. Следователи получили свидетельские показания о том, что высокопоставленные прокуроры, включая самого главного прокурора, могли быть причастны к убийству Колева. Соответственно, в отсутствие очевидных данных о беспочвенности этих утверждений следователи были обязаны их учесть. Это имело решающее значение с учетом конвенционного требования о том, что выводы расследования должны быть основаны на тщательном, объективном и беспристрастном анализе всех соответствующих сведений.

Европейский Суд отметил, что до сентября 2003 г. представлялось невозможным предъявление обвинений против главного прокурора в отсутствие его согласия. Вследствие этого он не мог быть уволен даже в случае совершения тяжкого преступления. Он также не мог быть временно отстранен от исполнения своих обязанностей. Хотя впоследствии законодательство было изменено, на практике ни один болгарский прокурор не проявлял готовности к предъявлению обвинений главному прокурору, как признало государство-ответчик. Это было следствием ряда факторов, таких как иерархическая структура прокурорской службы, авторитарный стиль тогдашнего главного прокурора, явно незаконные методы, к которым он прибегал, а также институциональные недостатки. В частности, только прокуроры имели исключительное право предъявлять обвинения, тогда как главный прокурор мог отменить любое такое решение. Кроме того, главный прокурор мог быть отстранен только по решению Высшего судебного совета, часть членов которого были его подчиненными. Такой порядок подвергался систематической критике в Болгарии как не обеспечивающий достаточной ответственности. Европейский Суд также учел, что государство-ответчик не информировало Европейский Суд о проведении какого-либо расследования многочисленных публичных заявлений о незаконной и преступной деятельности бывшего главного прокурора. Он счел обоснованным утверждение заявителей о том, что было практически невозможно провести независимое расследование обстоятельств, в которых был замешан главный прокурор. Кроме того, не приходится сомневаться в том, что расследование убийства Колева с практической точки зрения находилось под контролем главного прокурора до конца срока его пребывания в должности в 2006 году. Хотя следователи приняли многочисленные меры, тот факт, что расследование находилось под контролем обвиняемого и не получила развития одна из версий, которая явно представлялась значимой, в решающей степени подорвал его эффективность.

Расследование гибели Колева, таким образом, не являлось независимым, объективным или эффективным. Кроме того, природа серьезных недостатков была такова, что власти не могли считаться действовавшими адекватно для обеспечения ответственности и сохранения общественного доверия в своей приверженности верховенству права и решимости преодоления сговора или терпимости по отношению к незаконным действиям. Система, созданная данным государством-участником, должна гарантировать, в законодательном отношении и на практике, независимость и объективность расследования при всех обстоятельствах, хотя бы оно затрагивало публичные фигуры. Эти недостатки не были устранены после истечения срока полномочий главного прокурора в 2006 году* (* В связи с окончанием срока полномочий Генеральная прокуратура Российской Федерации вручила бывшему главному прокурору Филчеву поздравительный адрес. Пресса позднее сообщала, что он объявлен в розыск (прим. переводчика).).

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 30 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, которое заявитель претерпел вследствие своей высылки. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

M.S.S. против Бельгии и Греции
[M.S.S. v. Belgium and Greece] (N 30696/09)

[II Секция]

Заявитель по настоящему делу - афганский гражданин, чье ходатайство о предоставлении убежища было отклонено в Бельгии, и он был выслан в Грецию. Жалоба со ссылкой на статьи 2 и 3 Конвенции впервые подана против Бельгии и Греции. Заявитель, в частности, указывал, что Бельгия подвергла его угрозе бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в Греции, и он рискует быть высланным из Греции в Афганистан без рассмотрения по существу вопроса о том, по каким причинам он бежал из своей страны. Он также утверждал, что в Бельгии он не располагал эффективным средством правовой защиты против решения о высылке в значении статьи 13 Конвенции.

Жалоба коммуницирована властям бельгийского и греческого государств-ответчиков в отношении статей 2, 3 и 13 Конвенции.

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется перевод искателя убежища в Грецию в соответствии с Дублинским постановлением. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Ахмед Али против Нидерландов и Греции
[Ahmed Ali v. Netherlands and Greece] (N 26494/09)

[III Секция]

Заявительница - гражданка Сомали, в настоящее время пребывающая в Нидерландах. Будучи изнасилована в своей стране членами иного клана, она скрылась в Грецию. Заявительница утверждала, что в отсутствие удостоверения личности она была заключена под стражу на пять дней, и ей не было разрешено подать ходатайство о предоставлении убежища. Она также утверждала, что она подверглась жестокому обращению со стороны греческих властей до высылки в Сомали. Она впоследствии прибыла в Нидерланды и ходатайствовала о предоставлении убежища в этой стране, но ее ходатайство было отклонено, поскольку в соответствии с постановлением Совета (EC) N 343/2003 от 18 февраля 2003 г. ("Дублинское постановление") ее ходатайство о предоставлении убежища должно было рассматриваться в Греции* (* Заявление о получении убежища обязана рассматривать первая страна Евросоюза, в которую прибывает беженец (прим. переводчика).). Заявительница подала жалобу, ссылаясь на то, что в случае возвращения в Грецию ей грозило жестокое обращение, и что греческие власти могли выслать ее без соблюдения надлежащей процедуры. Ее жалоба была отклонена.

В июне 2009 г. Европейский Суд принял решение о предварительной мере в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, указав, что Нидерланды не должны высылать заявительницу до исхода возбужденного в Европейском Суде разбирательства.

Греческое государство-ответчик признало, что Греция обязана рассмотреть ходатайство заявительницы о предоставлении убежища, и указало, что заявительница будет иметь право подать его по прибытии в Афинский аэропорт, и она не будет заключена под стражу. Оно отрицало, что заявительница содержалась под стражей или подвергалась жестокому обращению по прибытии в Грецию в 2006 году.

Нидерландское государство-ответчик уведомило Европейский Суд о том, что оно достигло соглашения с греческими властями относительно практических мер по переводу искателей убежища из Нидерландов в Грецию. По условиям соглашения, в неделю могут перемещаться не более 40 лиц, возвращаемых должно сопровождать голландское должностное лицо с целью облегчения процедуры, и возвращаемые должны иметь возможность подачи ходатайства о предоставлении убежища по прибытии в греческий аэропорт.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика Нидерландов и государства-ответчика Греции в отношении статей 3 и 13 Конвенции с подробными вопросами о процедуре перевода и последующих процессуальных гарантиях в Греции.

По жалобе о нарушении статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуется заключение под стражу высокопоставленного должностного лица, пользовавшегося иммунитетом от преследования. По делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции.

Колевы против Болгарии
[Kolevi v. Bulgaria] (N 1108/02)

Постановление от 5 ноября 2009 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

По жалобе о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на доступ к суду

По делу обжалуется воспрепятствование доступу к Кассационному суду в связи с невручением приговора заключенному, ожидающему суда в рамках другого разбирательства. По делу допущено нарушение статьи 6 Конвенции.

Давран против Турции
[Davran v. Turkey] (N 18342/03)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В мае 2001 г. основной суд* (* Основной суд, разновидность суда первой инстанции в Турции, действует в центрах провинций и крупных городах в составе председателя, двух судей и одного резервного члена суда (прим. переводчика).) заочно приговорил заявителя к четырем годам лишения свободы и обязал полицию установить его место пребывания. В сентябре 2001 г. он был задержан и помещен в предварительное заключение в связи с другим уголовным разбирательством, о чем основной суд не был уведомлен. Не имея возможности установить место пребывания заявителя, основной суд решил вручить приговор путем публикации в "Официальной газете" в соответствии со статьей 28 закона о вручении судебных документов. Приговор вступил в силу в январе 2002 г., кассационная жалоба на него не подавалась. Основной суд впоследствии узнал о том, что заявитель содержится под стражей. Заявитель был уведомлен о своем осуждении в апреле 2002 г., когда ему был вручен приказ об исполнении. Он возбудил разбирательство в основном суде, оспаривая законность вручения, и требовал разрешения на подачу кассационной жалобы. Его требование было отклонено.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Кассационный суд отказал в принятии кассационной жалобы заявителя на том основании, что истекли установленные законом сроки. Течение срока началось с даты вручения приговора суда первой инстанции, и заявитель оспаривал способ осуществления вручения. Хотя, скрываясь в течение четырех месяцев, он частично нес ответственность за сложности соблюдения закона о вручении судебных документов после вынесения приговора, который он намеревался обжаловать, с момента его заключения под стражу в сентябре 2001 г. национальные власти должны были иметь возможность определить его место пребывания. В этот момент приговор суда первой инстанции еще не вступил в силу. Государство-ответчик ссылалось на статью 28 закона о вручении судебных документов в оправдание вручения способом публикации. Однако из статьи 19 этого закона следует, что ответственность за вручение приговоров заключенным возлагается на власти, которые обязаны осуществлять вручение через администрацию соответствующей тюрьмы. В деле заявителя статья 19 являлась специальным законом, который подлежал применению в интересах эффективности права доступа к суду кассационной инстанции и права на защиту. Таким образом, начиная с сентября 2001 г. национальные власти имели возможность осуществить вручение в соответствии с положениями этой статьи. Возражение государства-ответчика о том, что не представлялось возможным уведомить судебные органы о задержании, является необоснованным, поскольку именно государство-ответчик должно организовать свою судебную систему таким образом, чтобы обеспечить эффективность прав, предусмотренных статьей 6 Конвенции, и создать целесообразные средства для передачи информации между судебными органами по всей стране. Таким образом, заявитель претерпел чрезмерное ограничение своего права доступа к суду и, следовательно, права на справедливое судебное разбирательство.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуются законодательные запреты псовой охоты на диких животных. Жалобы признаны неприемлемыми.

Френд против Соединенного Королевства
[Friend v. United Kingdom] (N 16072/06)

"Кантрисайд эллайанс" и другие против Соединенного Королевства
[Countryside Alliance and Others v. United Kingdom] (N 27809/08)

Решения от 24 ноября 2009 г. [вынесены IV Секцией]

Обстоятельства дела

Жалобы касаются законодательных запретов традиционной практики псовой охоты, введенных в Соединенном Королевстве Законом о защите диких животных (Шотландия) 2002 года и Законом об охоте 2004 года. Охота имеет длительную историю в сельской Британии, и сообществами охотников разработаны собственные традиции и практики, включая кодексы, одежду, этикет и иерархию. Новое законодательство криминализировало, в частности, псовую охоту на диких животных, кроме определенных установленных законом обстоятельств. Заявители оспаривали указанное законодательство в судах страны, но их жалобы в Палату лордов были отклонены решением от 28 ноября 2007 г. В своих жалобах в Европейский Суд заявители жаловались на нарушение их прав на уважение личной жизни и, в некоторых случаях, на уважение жилища в соответствии со статьей 8 Конвенции. Френд, кроме того, жаловался на нарушение статьи 11 Конвенции. "Кантрисайд эллайанс" и иные-заявители, являющиеся физическими лицами, также жаловались на нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с ограничениями на использование их земель, к которым привел запрет, и влиянием, которое он предположительно оказал на их средства к существованию. Заявитель, который снимал жилье в качестве егеря, и заявительница, которая снимала дом и конюшню для целей своего бизнеса по содержанию лошадей, также утверждали, что потеряют свое жилье и средства к существованию в результате запрета на охоту, и ссылались на Решение Европейского Суда от 27 июля 2004 г. по делу "Сидабрас и Джяутас против Литвы" [Sidabras and D_iautas v. Lithuania], жалобы NN 55480/00 и 59330/00 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 67* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 67 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2005.)).

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции.

(a) Что касается права на уважение личной жизни. Хотя личная жизнь представляет собой широкую концепцию, это не означает, что она защищает любую деятельность, в которой лицо желает участвовать с иными людьми для установления и развития соответствующих отношений. В установившейся прецедентной практике Европейского Суда ничто не предполагает, что границы личной жизни охватывают деятельность преимущественно публичного характера. По своему характеру охота является публичной деятельностью, которая осуществляется вне помещений на обширном пространстве. Она привлекает широкий круг участников и зачастую наблюдателей. Несмотря на очевидное удовольствие и личное удовлетворение, которые заявители получали от нее, а также межличностные отношения, которые они устанавливали благодаря ей, охота слишком далека от личной автономии заявителей, и межличностные отношения, на которые они ссылались, носили слишком широкий и неопределенный характер, чтобы запреты на охоту приравнивались к вмешательству в их права, предусмотренные статьей 8 Конвенции. Что касается их довода о том, что охота составляла часть их образа жизни, сообщество охотников не могло рассматриваться как этническое или национальное меньшинство. Одно лишь участие в обычной общественной деятельности, без дополнительных оснований, не могло создать принадлежность к такому меньшинству. Многие предпочитают общаться с людьми, которые разделяют их интерес к определенной деятельности или времяпровождению, но межличностные связи, создаваемые при этом, не могут считаться достаточно сильными, чтобы создать обособленную группу меньшинств. Наконец, охота не является определенным образом жизни, неразрывно связанным с личностью тех, кто ею занимается, чтобы запрет на нее представлял угрозу для самого существа их личности.

(b) Что касается права на уважение жилища. Что касается заявителей, которые утверждали, что невозможность охотиться на их земле представляла собой вмешательство в их право на уважение жилища, Европейский Суд отмечает, что концепция жилища не включает землю, на которой владелец разрешает или организует занятие охотой, и расширение понятия жилища таким образом привело бы к его искажению. Что касается утверждений о том, что двое заявителей потеряют свое жилище в результате запрета, Европейскому Суду не были представлены какие-либо доказательства того, что это действительно произошло, и, тем более, основания для вывода о том, что это являлось прямым следствием запрета. В отличие от ситуации по делу Сидабраса, запрет охоты не являлся прямым ограничением на выполнение какой-либо работы и не создавал серьезных сложностей в получении средств к существованию; еще менее он характеризовал заинтересованных лиц в глазах общества.

Таким образом, вмешательство в права заявителей, предусмотренные статьей 8 Конвенции, отсутствовало.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

По поводу соблюдения статьи 11 Конвенции. В то время, как Европейский Суд готов допустить, что статья 11 Конвенции может распространять свою защиту на собрания преимущественно общественного характера, запреты на охоту не препятствовали праву Френда собираться с другими охотниками и не ограничивали его и, следовательно, как таковые не являлись вмешательством в его право на свободу собрания. Запреты лишь препятствовали сообществам охотников собираться для конкретной цели убийства диких животных с собаками, и сообщества охотников могли участвовать в альтернативных видах деятельности, таких как охота по искусственному следу. Также имело значение, что более широкие публичные или социальные аспекты традиционной охоты также сохранялись в охоте по искусственному следу. По мнению Европейского Суда, один лишь факт, что до запретов охота завершалась убийством дикого животного собаками, не был достаточен для него, чтобы установить, что запреты нарушали само существо права на свободу собрания.

Даже допуская, что запреты на охоту могли рассматриваться как связанные с таким вмешательством, последнее могло считаться оправданным, поскольку оно было введено после всесторонних дебатов демократически избранных представителей государства по возникшим социальным и этическим вопросам и, учитывая его характер и ограниченную сферу действия, находилось в рамках свободы усмотрения государства и было соразмерно законной цели защиты нравственности, которую оно преследовало.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Даже допуская, что запрет составлял вмешательство в имущественные права заявителей, он служил законной цели и был соразмерен. Законодатель располагает широкой свободой усмотрения при установлении социальной и экономической политики, и Европейский Суд с уважением относится к его решению, определяющему общие интересы, кроме случаев, когда такое решение явно лишено разумного обоснования. Были проведены всесторонние публичные и парламентские дебаты, и принятие решения о том, что запрет охоты преследовал общий интерес, в наибольшей степени относилось к компетенции Палаты общин. В то время как Европейский Суд признает, что законодательный запрет какой-либо деятельности неизбежно влечет негативные финансовые последствия для тех, чьи бизнес или работа зависят от запрещенной деятельности, национальные власти пользовались широкой свободой усмотрения в определении видов убытков, подлежащих компенсации. Европейский Суд, как правило, с уважением относится к решению законодателя в данной области, кроме случаев его явной произвольности или необоснованности, особенно в делах, касающихся контроля государства за использованием имущества, а не лишения имущества. Европейский Суд не находит, что отсутствие положения о компенсации в законодательстве было произвольным или необоснованным, или что индивидуальное или чрезмерное бремя было возложено на заявителей, и отмечает в этой связи, что сообщества охотников продолжали собираться, хотя и без добычи животных, после принятия закона. Наконец, суды страны уделили максимум внимания жалобам заявителей, и отсутствовали серьезные основания для отхода от их ясных выводов.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

По делу обжалуется отказ со ссылкой на основания публичной политики в признании усыновления монахом своего племянника. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Негрепонтис-Яннисис против Греции
[Negrepontis-Giannisis v. Greece] (N 56759/08)

[I Секция]

Настоящее дело затрагивает усыновление заявителя в США его дядей, являющимся монахом православной церкви, и последующий отказ греческих властей в признании этого усыновления на том основании, что это противоречило бы греческой публичной политике: согласно греческому каноническому праву монах не вправе жениться или создавать семью и, таким образом, не может усыновить ребенка.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 8, статьи 14 во взаимосвязи со статьей 8 и статьи 6 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется изъятие органов сына заявительницы без ее ведома или согласия. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Петрова против Латвии
[Petrova v. Latvia] (N 4605/05)

[III Секция]

Получив травмы, угрожающие жизни в дорожно-транспортном происшествии, сын заявительницы был доставлен в больницу, где перенес операцию на голове. В 23.50 больница обратилась в центр трансплантологии, уведомив о потенциальном доноре органов. Смерть сына заявительницы была зафиксирована в 1.20. Вскоре после этого на его теле была произведена лапаротомия с целью извлечения почек и селезенки для целей трансплантации. Заявительница не была уведомлена об ухудшении состояния ее сына, к ней также не обращались за согласием на трансплантацию органов. Фактически она узнала о трансплантации органов примерно через девять месяцев во время рассмотрения уголовного дела против лица, виновного в происшествии. После подачи жалобы заявительницей власти заключили, что удаление органов ее сына соответствовало национальному законодательству, и отказались возбуждать уголовное дело.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3 и 8 Конвенции с обособленным вопросом относительно наличия у заявительницы статуса жертвы.

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется депортация в Нигерию несмотря на крепкие семейные узы и долгое проживание в Соединенном Королевстве. По делу допущено нарушение статьи 8 Конвенции.

Омоджуди против Соединенного Королевства
[Omojudi v. United Kingdom] (N 1820/08)

Постановление от 24 ноября 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, гражданин Нигерии, прибыл на жительство в Соединенное Королевство в 1982 году в возрасте 22 лет. Он женился и обзавелся тремя детьми, которые являлись британскими подданными. У его старшего сына родилась дочь, которой на момент принятия Постановления Европейского Суда было два года. В 1989 году заявитель был приговорен к четырем годам лишения свободы за кражу и сговор с целью мошенничества. В 2005 году он, тем не менее, получил постоянный вид на жительство. В 2006 году заявитель был осужден за сексуальное нападение, поскольку дотронулся до груди женщины без ее согласия, и был приговорен к 15 месяцам лишения свободы. Судья, который выносил приговор, не рекомендовал его депортацию. Однако через несколько месяцев министр внутренних дел принял решение о депортации, согласно которому эта мера была необходима для предотвращения беспорядков и преступлений и охраны здоровья и нравственности. Он был депортирован в Нигерию в апреле 2008 г.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. По мнению Европейского Суда, единственным имеющим значение для дела преступлением, которое должно приниматься во внимание при оценке соразмерности санкции в виде депортации, примененной к заявителю, было преступление, совершенное после предоставления заявителю постоянного вида на жительство в 2005 году, поскольку но тот момент министр внутренних дел должен был знать о судимости заявителя. Заявитель явно не был рецидивистом, кроме того, отсутствовали доказательства предрасположенности к сексуальным посягательствам* (* Буквально - доказательства модели сексуальных посягательств (прим. переводчика).). Хотя сексуальное нападение несомненно было серьезным преступлением, принимая во внимание сравнительно мягкий приговор, вынесенный в отношении заявителя, его преступление было не самым серьезным из сексуальных преступлений. Кроме того, Европейский Суд придает большое значение прочности семейных связей заявителя в Соединенном Королевстве и сложностям, с которыми его семья столкнулась бы в случае возвращения в Нигерию. Все трое детей заявителя постоянно проживали в семейном доме, и семья непрерывно являлась единым целым до депортации заявителя. Его двое младших детей родились в Соединенном Королевстве, не находились в возрасте легкой адаптации и, вероятно, столкнулись бы с существенными трудностями, если бы вынуждены были переехать в Нигерию. Для старшего сына было практически невозможно вернуться в Нигерию, поскольку у него была двухлетняя дочь, которая также родилась в Соединенном Королевстве. Учитывая прочность семейных связей заявителя с Соединенным Королевством и сложности, с которыми бы столкнулись его дети при переезде в Нигерию, Европейский Суд счел, что депортация заявителя была несоразмерна преследуемой законной цели.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется осуществление отцом права на доступ к ребенку в ситуации продолжительных неоднократных выездов за границу матери и ребенка. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

R.R. против Румынии
[R.R. v. Romania] (N 1188/05)

Постановление от 10 ноября 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

После развода заявителя в 2000 году опека над его дочерью, которая на тот момент достигла четырехлетнего возраста, была передана матери. Последовали несколько судебных разбирательств, касающихся, в частности, права отца на доступ к дочери, которое было окончательно установлено в ноябре 2005 г. в виде трех недель в год во время летних каникул. Это право должно было осуществляться в ситуации частых отъездов его бывшей жены с дочерью на долгие сроки в Соединенные Штаты, где она повторно вышла замуж. Заявитель обратился с рядом ходатайств в румынские административные и судебные органы, чтобы добиться признания неправомерности неоднократных отъездов дочери и обеспечить ее возвращение в Румынию. Он ссылался, в частности, на Гаагскую конвенцию о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 г. Не считая двух первоначальных решений румынских судов, последовательная позиция румынских административных и судебных органов в отношении ходатайств отца заключалась в том, что, поскольку он не обладал опекой над ребенком, он не мог требовать ее возвращения. Он, однако, мог требовать защиты своего права на доступ к ребенку, что он и делал, получая при необходимости содействие румынских властей, в частности, когда летом 2008 года мать и дочь не вернулись добровольно в Румынию, чтобы он мог осуществить свое право.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Истолкованная в свете Гаагской конвенции статья 8 Конвенции не возлагает на национальные власти позитивное обязательство обеспечивать возвращение ребенка, когда родитель, подающий жалобу, имеет лишь право доступа к нему. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд полагает, что после решения, принятого в ноябре 2005 г., статья 8 Конвенции, истолкованная в свете Гаагской конвенции, обязывала румынские власти принимать меры, главным образом, чтобы обеспечить возвращение ребенка на три недели, во время которых отец должен был осуществлять свое ежегодное право доступа. Это и произошло в действительности, когда отец обратился за защитой своего права на доступ к ребенку летом 2008 года на основании Гаагской конвенции. Ответ румынской центральной инспекции* (* Центральная инспекция - орган, учреждаемый государством-участником Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, в компетенцию которого входит обеспечение ее исполнения (прим. переводчика).) был быстрым. Румынские власти, ответственные за применение Гаагской конвенции, а именно Министерство юстиции и суды, делали разумно приемлемые и достаточные усилия для защиты родительских прав, предоставленных отцу, следовательно, при обстоятельствах настоящего дела они не нарушили его право на уважение семейной жизни. Кроме того, никакие действия или бездействие со стороны иных национальных властей, упомянутых заявителем, а именно пограничной полиции, национальных социальных служб, школьной администрации или органов уголовного преследования не могли рассматриваться как нарушающие его право на уважение семейной жизни. Также следует отметить, что рассматриваемые решения были приняты по результатам состязательных разбирательств, во время которых заявитель, чьи интересы представлял адвокат, мог представить свои объяснения и доказательства, которые он считал необходимыми, с доводами в поддержку своей позиции.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

(См. также Постановление Европейского Суда от 20 октября 2009 г. по делу "D.J. и A.-K.R. против Румынии" (D.J. and A.-K.R. v. Romania), жалоба N 34175/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 123* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 123 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.).)

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуется проверка полицией гримерной дирижера оркестра. Жалоба признана неприемлемой.

Хартунг против Франции
[Hartung v. France] (N 10231/07)

Решение от 3 ноября 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В феврале 2005 г. компания, управляемая заявителем, организовала концерт, на котором он выступал дирижером. После концерта в 22.30 все, кто принимал в нем участие, были подвергнуты проверкам компетентной трудовой инспекцией по запросу прокурора. Заявитель уже вернулся в свою гримерную, когда была проверена его личность. Сотрудники полиции предложили ему представить все документы и иные доказательства статуса музыкантов как работников или самозанятых лиц. Он преследовался за незаконное использование рабочей силы. В 2006 году Кассационный суд окончательно отклонил ходатайство заявителя о признании следственных действий незаконными и подтвердил, что гримерная не может считаться "жилищем".

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Согласно применимым положениям национального законодательства сотрудники полиции были обязаны проверить соблюдение заявителем трудового законодательства и правил по социальному обеспечению. Национальные суды сочли, что сотрудники полиции действовали в рамках Уголовно-процессуального кодекса, который запрещал такую проверку в "жилище". Кроме того, несмотря на тот факт, что гримерная артиста позволяла лицу, которое ее занимало, пользоваться определенной степенью уединения, заявитель мог использовать ею от случая к случаю, учитывая, что это была гримерная, предоставляемая в пользование на время концерта различным артистам, которые могли ангажироваться для выступления в концертном зале. При таких обстоятельствах Европейский Суд сомневается в том, что такие помещения приравниваются к частному или профессиональному* (* Европейский Суд разработал собственную концепцию "жилища" для целей статьи 8 Конвенции, в рамках которой к таковому могут относиться и нежилые помещения, такие как, например, контора адвоката. См., в частности, Постановление Европейского Суда от 16 октября 2007 г. по делу "Визер и "Бикос Бетейлигунген ГмбХ" против Австрии" (Wieser and Bicos Beteiligungen GmbH v. Austria), § 43 (прим. переводчика).) "жилищу" для целей статьи 8 Конвенции. Даже предположив, что проверка, проведенная сотрудниками полиции, могла рассматриваться как вмешательство в право заявителя на уважение личной жизни, такое вмешательство было, в любом случае, оправданным по следующим основаниям. Проверка проводилась на основании Уголовно-процессуального кодекса и, таким образом, была предусмотрена законом. Ее целью был контроль соблюдения заявителем трудового законодательства, и, таким образом, она преследовала законную цель предотвращения беспорядков и преступлений. Кроме того, она была оправдана необходимостью проверить соблюдение положений трудового законодательства и, при необходимости, собрать доказательства совершения заявителем возможного преступления. Что касается условий, в которых проводилась проверка, войдя в гримерную заявителя, сотрудники полиции проверили его документы, удостоверяющие личность, и предложили ему представить соответствующие документы о трудоустройстве согласно задаче, поставленной перед ними прокурором, не обыскивали гримерную и не изымали какие-либо предметы или документы. Наконец, заявитель мог опротестовать проверку. Таким образом, вмешательство в право заявителя на уважение личной жизни, допуская, что оно имело место, не было несоразмерно преследуемым целям.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

По жалобам о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу религии

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется демонстрация распятий в классах государственной школы. По делу допущено нарушение статьи 9 Конвенции.

Лаутси против Италии
[Lautsi v. Italy] (N 30814/06)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на свободу религии

По делу обжалуется отказ заключенному в разрешении содержать в камере религиозные атрибуты. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Губенко против Латвии
[Gubenko v. Latvia] (N 6674/06)

[III Секция]

Заявитель являлся приверженцем движения кришнаитов* (* Международное общество сознания Кришны (прим. переводчика).). Отбывая срок лишения свободы, он просил у начальника тюрьмы разрешения на хранение в его камере различных предметов, а именно, кассетного аудиоплеера с наушниками и кассетами с записями религиозных программ и служб, четок для исполнения маха-мантры* (* Набор слов, который, по мнению кришнаитов, возвышает сознание практикующего на духовный уровень (прим. переводчика).), а также иных атрибутов для молитв и религиозных обрядов. Начальник отказал в его ходатайстве со ссылкой на то, что национальное законодательство не включает эти предметы в исчерпывающий перечень вещей, которые осужденным разрешается иметь в камерах.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 9 Конвенции.

По жалобам о нарушении статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется уклонение от выделения радиочастоты вещателю, лицензированному государством. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика

"Чентрале Эуропа 7 С.р.л." против Италии
[Centro Europa 7 S.r.l. v. Italy] (N 38433/09)

[II Секция]

В 1999 году компетентные органы выдали компании-заявителю лицензию на наземное телевизионное вещание, разрешив установку и эксплуатацию аналоговой телевизионной сети. Что касается выделения радиочастот, лицензия содержала ссылку на национальный план, который не был принят. На национальном уровне применялся ряд переходных схем, обеспечивавших деятельность существующих каналов, в связи с чем, несмотря на наличие лицензии, компания-заявитель не приобрела возможности вещания, поскольку ей не были выделены радиочастоты. В ноябре 2003 г. она обратилась в административный суд с требованием о признании права на выделение частот и компенсации причиненного ущерба; ее жалоба была отклонена. Компания-заявитель в дальнейшем обратилась в Государственный совет, который в апреле 2005 г. принял решение об ограничении проверки вопросом о компенсации. Однако, установив, что уклонение от выделения радиочастот компании-заявителю было в значительной степени вызвано законодательными факторами, он решил передать дело на рассмотрение Суда правосудия Европейских сообществ. В январе 2008 г. Суд правосудия отметил, что после принятия различных законодательных мер на национальном уровне существующим каналам было разрешено продолжать вещательную деятельность в ущерб новым вещателям, которым, тем не менее, были выданы лицензии на наземное телевизионное вещание. Эти меры не соответствовали новой общей регулятивной базе, воплощающей положения Договора ЕС, в частности, относительно свободы оказания услуг в сфере электронных коммуникационных сетей и услуг. В мае 2008 г. Государственный совет заключил, что не вправе распределять радиочастоты от имени государства-ответчика или принуждать государство-ответчика к таким действиям. Однако он обязал государство-ответчика рассмотреть требование компании-заявителя о выделении частот в соответствии с критериями, установленными Судом правосудия. Тем временем компетентное министерство продлило срок действия выданной в 1999 году лицензии до прекращения аналогового вещания и в июне 2009 г. выделило компании-заявителю один канал, который, как утверждает компания, не охватывает 80% территории страны, в нарушение условий лицензии. В январе 2009 г. Государственный совет обязал министерство выплатить компании-заявителю сумму, приблизительно составляющую 1 миллион евро, установив, что выдача компании лицензии не сопровождалась возможностью немедленного осуществления соответствующей экономической деятельности, и что компенсация, таким образом, должна быть исчислена с учетом законного ожидания выделения частот компетентными органами.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении пункта 1 статьи 6, статей 10 и 14 и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на свободу распространения информации

По делу обжалуется наказание в виде 10 лет лишения свободы за разглашение несекретной информации иностранной разведке. Жалоба признана неприемлемой.

Боджолян против Армении
[Bojolyan v. Armenia] (N 23693/03)

Решение от 3 ноября 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, журналист и бывший сотрудник разведки, был осужден за государственную измену в форме шпионажа за сообщение информации военного, экономического и политического характера турецкой разведывательной службе (MIT). Информация, которая была разглашена заявителем в корыстных целях, касалась, в частности, пограничного контроля, военнослужащих, радарных и военных баз и военного самолета. Заявитель был приговорен к 10 годам лишения свободы. Он безуспешно обжаловал приговор. В своей жалобе он утверждал, в частности, что информация была собрана им из средств массовой информации и, таким образом, являлась общедоступной.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Право на свободу выражения мнения, которое включает право на свободу распространения информации, не огранивается определенными типами информации, идей или форм выражения. Также оно не исключает из сферы своего действия информацию, которая адресована лишь ограниченному кругу лиц и не касается общественности в целом, включая информацию, разглашенную иностранной разведывательной службе. Осуждение заявителя, таким образом, представляло собой вмешательство в его право на свободу распространения информации. Состав преступления в национальном законодательстве был сформулирован достаточно ясно, чтобы позволить заявителю, бывшему сотруднику разведки, предвидеть последствия своих действий.

Вмешательство было, таким образом, предусмотрено законом. Национальное законодательство криминализировало разглашение несекретной информации, лишь если такая информация была разглашена иностранной разведывательной службе для использования вопреки интересам Армении. Европейский Суд не считает необоснованным довод о том, что определенные типы даже несекретной информации, полученные разведывательной службой иностранного государства, могут причинить ущерб национальной безопасности государства, и что государство имеет правомерный интерес в установлении наказания за разглашение такой информации иностранной разведывательной службе. Настоящее дело отличалось от дел, касающихся свободы прессы: информация, собранная из различных источников заявителем, была разглашена исключительно иностранной разведывательной службе. Суды страны, таким образом, пользовались широкой свободой усмотрения при разрешении дела заявителя. Тот факт, что в период, имеющий отношение к обстоятельствам дела, заявитель также предположительно работал журналистом, не имеет значения, поскольку он был осужден не за журналистскую деятельность. Несекретная информация может сильно различаться по характеру и содержанию, а также по способу и цели ее разглашения, в отличие от секретной информации, которая, в связи с ее специальным статусом, практически неизбежно нанесет ущерб интересам национальной безопасности, если окажется в распоряжении разведывательной службы иностранного государства. Наличие ущерба или угрозы национальной безопасности, таким образом, должно оцениваться с учетом конкретных обстоятельств каждого дела.

Суды страны находились в более выгодном положении, чем Европейский Суд, для оценки возможности причинения ущерба и его характера в случае разглашения несекретной информации разведывательной службе иностранного государства. Тем не менее свобода усмотрения, которой были наделены суды страны в данном вопросе, пусть и широкая, не может быть признана неограниченной, и, как и в иных делах о соблюдении права на свободу выражения мнения, оценка необходимости любого ограничения сопровождается европейским надзором.

Принимая во внимание характер спорной информации и цель ее разглашения, Европейский Суд не может не согласиться с оценкой судов страны, согласно которой разглашение заявителем информации иностранной разведывательной службе представляло реальную угрозу национальной безопасности Армении и требовало применения наказания. Шпионаж, угрожающий интересам национальной безопасности, относится к числу самых серьезных преступлений в большинстве государств-участников, и власти должны быть способны эффективно противодействовать таким действиям и предупреждать их, в том числе с помощью наказаний, связанных с лишением свободы. Наказание в настоящем деле, а именно 10 лет лишения свободы, хотя и несомненно суровое, не могло, однако, рассматриваться как несоразмерное преследуемой законной цели при конкретных обстоятельствах настоящего дела.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

По жалобам о нарушении статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется осуждение за проведение несанкционированной демонстрации в рискованной с точки зрения безопасности зоне, обозначенной законом. Жалоба признана неприемлемой.

Раи и Эванс против Соединенного Королевства*
[Rai and Evans v. United Kingdom] (NN 26258/07 и 26255/07)

(* На сайте Европейского Суда данное дело фигурирует под названием Rai v. United Kingdom (прим. переводчика).)

Решение от 17 ноября 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 2005 году первый заявитель организовал и совместно со второй заявительницей участвовал в демонстрации против иракского конфликта. Демонстрация проводилась в Уайтхолле, напротив Даунинг-стрит, в "обозначенной зоне", требующей разрешения на проведение демонстрации в соответствии с законом о тяжких организованных преступлениях и полиции 2005 года ("закон 2005 года"). До происшествия первый заявитель устно уведомил полицию о том, что готовится демонстрация, и что не предполагается обращаться за разрешением. Полиция уведомила его о том, что он будет арестован в соответствии с законом 2005 года. Вторая заявительница также знала об этом. На демонстрации заявители огласили имена иракских граждан и английских военнослужащих, убитых в иракском конфликте. Участники демонстрировали плакаты и периодически звонили в колокол. На всем протяжении демонстрации заявители вели себя мирно. Полиция присутствовала при демонстрации и предупредила заявителей, что они будут арестованы и обвинены, если продолжат демонстрацию в отсутствие разрешения. Затем полиция удалилась, чтобы дать заявителям возможность прекратить демонстрацию. Они предпочли продолжить ее и были арестованы, а впоследствии осуждены за проведение несанкционированной демонстрации в "обозначенной зоне" вопреки закону 2005 года. Первый заявитель был приговорен к штрафу в 350 фунтов стерлингов и обязан уплатить издержки преследования в размере 150 фунтов стерлингов, а вторая заявительница была приговорена к 12 месяцам лишения свободы условно* (* Условное освобождение от наказания применяется, в частности, в Англии и Уэльсе, когда в соответствии с приговором суда преступнику не назначается наказание при условии, что в течение срока, установленного судом (не более трех лет) он не совершит новое преступление. Если преступление будет совершено, преступнику также может быть назначено наказание за преступление, в отношении которого он был условно освобожден от наказания (прим. переводчика).) и к уплате издержек в размере 100 фунтов стерлингов. Магистратский суд* (* Магистратские суды рассматривают основную массу уголовных дел (прим. переводчика).) принял полицейские доказательства о том, что, если бы заявители обратились за разрешением, никакие условия им бы не ставились. Высокий суд* (* Одно из отделений Высокого суда рассматривает жалобы на приговоры магистратских судов по уголовным делам (прим. переводчика).) позднее отметил, что демонстрация была направлена не только против иракского конфликта, но и против требования о получении разрешения в соответствии с законом 2005 года.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 11 Конвенции. Преследование заявителей составляло вмешательство в их права, гарантированные статьей 11 Конвенции. Вмешательство было "предусмотрено законом" и преследовало законную цель защиты национальной безопасности и предотвращения беспорядков или преступлений. Заявители не оспаривали этого, и оба были заблаговременно уведомлены о том, что проведение демонстрации в намеченном месте без специального разрешения является незаконным. Однако они считали вмешательство несоразмерным, поскольку были осуждены только за отсутствие разрешения* (*Фактически заявители были осуждены за несоблюдение требуемой пунктом 1 статьи 133 закона 2005 года письменной формы уведомления полиции о намечаемой демонстрации. Как следует из текста Решения Европейского Суда, "первый заявитель уведомил полицию в устной форме о подготовке демонстрации с указанием времени, даты и места ее проведения", то есть в основном исполнил требования пункта 4 статьи 133 об указании даты и времени проведения демонстрации, места ее проведения, продолжительности, участия в ней заявителя, а также имени и адреса заявителя. Между тем ранее Европейский Суд указывал, что цель процедуры разрешения или уведомления об общественном собрании "заключается в том, чтобы дать властям возможность принять разумные и целесообразные меры для обеспечения надлежащего проведения любого собрания, митинга или любого иного мероприятия политического, культурного или иного характера" (Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" [Sergey Kuznetsov v. Russia], § 42) (прим. переводчика).), причем мирный характер демонстрации не был принят во внимание. Учитывая разумный и спокойный способ прекращения полицией демонстрации, нельзя утверждать, что их действия были столь чрезмерными, чтобы сделать оспариваемое вмешательство несоразмерным. Кроме того, заявители не утверждали, что они не располагали достаточным временем для обращения за разрешением и, с учетом цели демонстрации и доказательств их осведомленности и планового характера их действий, сроки, предусмотренные законом 2005 года, не представляли собой препятствия для их права на свободу собраний. Кроме того, Европейский Суд не согласился с их характеристикой порядка получения разрешения как "бланкетного запрета". В частности, разрешение требовалось только в отношении определенных обозначенных зон, которые считались рискованными с точки зрения безопасности и в настоящем деле вблизи служебных помещений и резиденции премьер-министра. Разрешение должно было быть предоставлено, хотя оно могло быть поставлено в зависимость от условий, предусмотренных законом, и, по "разумному мнению" комиссара метрополитенской полиции, необходимых для предотвращения угроз общественному порядку, спокойствию и безопасности. Однако полученные на национальном уровне доказательства свидетельствуют о том, что едва ли эти условия были бы выдвинуты с учетом характера демонстрации, которую планировали заявители. Также не установлено, что требование о получении предварительного разрешения само по себе служило для отпугивания демонстраций наподобие тех, что планировали заявители: оно имело целью отпугивание несанкционированных демонстраций, ограничение которых на первый взгляд не было не совместимо со статьей 11 Конвенции. Указанные уголовные санкции предусматривались только за несанкционированные демонстрации в определенных ограниченных и рискованных с точки зрения безопасности зонах. Заявители продолжали демонстрацию даже после того, как полиция предоставила им возможность разойтись без применения каких-либо санкций. Кроме того, реально примененные санкции не были суровыми. В то время как первому заявителю грозило лишение свободы и/или штраф, он был приговорен к штрафу в минимальном размере, предусмотренном законодательной шкалой и внесению сравнительно небольшой суммы в счет издержек преследования. Второй заявительнице грозил штраф, но она была освобождена условно с выплатой небольшой суммы в счет издержек преследования. Вмешательство в права заявителей, таким образом, не могло считаться несоразмерным* (* Обращает на себя внимание, что Палата поняла довод заявителей о несоразмерности вмешательства как вопрос о тяжести примененного к ним наказания, а не как вопрос о его оправданности или "необходимости вмешательства в демократическом обществе". В Решении Европейского Суда слова "необходимы в демократическом обществе" встречаются только в тексте процитированной Палатой статьи 11 Конвенции. В упомянутом выше постановлении по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" соразмерность оценивалась в контексте преследуемой законной цели (§ 40), и Европейский Суд указал, что "свобода участия в мирном собрании имеет такое важное значение, что лицо не может быть подвергнуто санкции - даже из числа наиболее мягких - за участие в демонстрации, которая не была запрещена, если это лицо само не совершило каких-либо порицаемых действий в этой связи" (§ 43) (прим. переводчика).).

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуются законодательные запреты псовой охоты на диких животных. Жалобы признаны неприемлемыми.

Френд против Соединенного Королевства
[Friend v. United Kingdom] (N 16072/06)

"Кантрисайд эллайанс" и другие против Соединенного Королевства
[Countryside Alliance and Others v. United Kingdom] (N 27809/08)

Решения от 24 ноября 2009 г. [вынесены IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты (Россия)

Вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Надзорная процедура, предусмотренная Гражданским процессуальным кодексом с изменениями, внесенными законом N 330-ФЗ от 4 декабря 2007 г., не является эффективным средством правовой защиты.

Мартынец против России
[Martynets v. Russia] (N 29612/09)

Решение от 5 ноября 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница подала жалобу в Европейский Суд более чем шесть месяцев спустя вынесения решения судом кассационной инстанции, но менее чем через шесть месяцев после отклонения ее последующих надзорных жалоб судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда и заместителем председателя Верховного Суда. Возникает вопрос, составляет ли надзорная процедура, введенная Законом от 4 декабря 2007 г. (N 330-ФЗ) в Гражданский процессуальный кодекс, эффективное средство правовой защиты, требующее исчерпания для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Если так, жалоба была подана в течение шестимесячного срока, если нет, она подана за пределами срока.

Вопросы права

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции. Ранее Европейский Суд последовательно указывал, что надзорная процедура в судах общей юрисдикции в России являлась неопределенным средством правовой защиты, зависимым от дискреционных полномочий, и, таким образом, не требовала исчерпания в соответствии со статьей 35 Конвенции или учета при применении шестимесячного срока. Однако надзорная процедура претерпела изменения в соответствии с Законом N 330-ФЗ. Новые положения применены в деле заявительницы, и Европейский Суд, таким образом, должен оценить эффективность надзорного средства правовой защиты с учетом изменений. Он отметил, что внесено несколько заметных изменений: срок на подачу надзорной жалобы сокращен до шести месяцев, неограниченные полномочия председателей региональных судов по отклонению таких жалоб отменены, и установлена обязанность по подаче всех жалоб до обращения в порядке надзора. Однако, несмотря на эти изменения, сохраняется неопределенность, поскольку вступившие в силу судебные решения могут оспариваться в нескольких последовательных надзорных инстанциях, и применимые сроки в таких делах остаются неопределенными, что создает угрозу перемещения дела между судами в течение неопределенного срока.

По мнению Европейского Суда, признание такой надзорной процедуры эффективным средством правовой защиты создавало бы неприемлемую неопределенность до окончания национального разбирательства, что лишало бы смысла правило шестимесячного срока. В этом отношении надзорная процедура, предусмотренная Законом N 330-ФЗ, в значительной степени отличалась от надзорной процедуры, предусмотренной Арбитражным процессуальным кодексом (которую Европейский Суд недавно признал эффективным средством правовой защиты - см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Ковалева и другие против России" [Kovaleva and Others v. Russia], жалоба N 6025/09, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 120* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 120 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 11/2009.)). Соответственно, окончательным национальным решением в деле заявительницы было решение, вынесенное судом кассационной инстанции более чем за шесть месяцев до подачи жалобы, а не решения, вынесенные в рамках надзорной процедуры.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г." следует читать "см. Решение Европейского Суда от 25 июня 2009 г."

Решение

Жалоба признана неприемлемой (подана за пределами срока).

Вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Шестимесячный срок в целях подачи жалобы в Европейский Суд исчисляется на основе критериев, присущих Конвенции. Жалоба признана неприемлемой.

Отто против Германии
[Otto v. Germany] (N 21425/06)

Решение от 10 ноября 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница была осуждена за мошенничество и присвоение средств. Разбирательство окончилось решением Федерального конституционного суда от 17 ноября 2005 г., которое заявительница получила 27 ноября 2005 г.

Вопросы права

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции. День, в который вынесено окончательное национальное решение, не засчитывается в шестимесячный срок, предусмотренный пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Течение срока начинается в день оглашения окончательного решения или, в отсутствие его, в день после того, как решение было вручено заявительнице или его или ее представителю, и прекращается через шесть календарных месяцев, независимо от фактической продолжительности этих месяцев. Шестимесячный период, соответственно, начал течь 28 ноября 2005 г. и истек 27 мая 2006 г. Однако первое письмо с формуляром жалобы, подписанное первым адвокатом заявительницы и датированное 25 мая 2006 г., было отправлено по факсу 29 мая 2006 г. в 8.17. Таким образом, эта дата должна рассматриваться в качестве даты подачи жалобы. Следовательно, заявительница обратилась в Европейский Суд более чем через шесть месяцев после даты окончательного национального решения. Что касается того, что последний день шестимесячного срока, а именно 27 мая 2006 г., выпал на субботу, и заявительница могла полагать, что срок удлиняется до следующего рабочего дня, понедельника 29 мая 2006 г., Европейский Суд напомнил, что соблюдение шестимесячного срока оценивается на основе критериев, присущих Конвенции, а не в соответствии с правилами, установленными, например, в национальном законодательства государства-ответчика. Кроме того, в настоящем деле отсутствуют данные о том, что заявительница, интересы которой представлял адвокат, не могла предвидеть, что срок истекает в выходные дни, и действовать соответственно.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (подана за пределами срока).

В порядке применения статьи 41 Конвенции

Вопрос о присуждении справедливой компенсации

Требование о возмещении гонорара адвоката в процентном отношении (20%) к суммам, присужденным Европейским Судом. В возмещении судебных расходов и издержек отказано.

Адам против Румынии
[Adam v. Romania] (N 45890/05)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Национальные суды отклонили жалобу заявителя в связи с неуплатой пошлины.

Вопросы права

Европейский Суд единогласно установил, что по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием эффективного доступа к суду.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Заявитель требовал возместить гонорар адвоката в процентном отношении (20%) к суммам, присужденным Европейским Судом. В этой связи он представил договор об оказании юридических услуг, заключенный с этим адвокатом на вышеупомянутых условиях. Европейский Суд напомнил, что заявитель вправе требовать возмещения своих судебных расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, с учетом представленных ему документов и вышеизложенных критериев, он решил не присуждать заявителю компенсации.

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

По делу обжалуются задержки применения в Боснии и Герцеговине порядка возврата валютных вкладов, внесенных до распада СФРЮ. Требуются специальные меры возмещения.

Сулягич против Боснии и Герцеговины
[Suljagiс v. Bosnia and Herzegovina] (N 27912/02)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.)

По жалобам о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием имущества

По делу обжалуются задержки применения в Боснии и Герцеговине порядка возврата валютных вкладов, внесенных до распада СФРЮ. По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Сулягич против Боснии и Герцеговины
[Suljagiс v. Bosnia and Herzegovina] (N 27912/02)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В эпоху Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) заявитель депонировал заработанную им в 1970-1980-х годах за границей иностранную валюту в банке Тузлы* (* Тузла расположена в так называемой Федерации Боснии и Герцеговины, одной из составных частей государства Боснии и Герцеговины (прим. Секретариата).), но не смог получить свой вклад после введения в СФРЮ чрезвычайных мер в связи с валютным кризисом 1980-х годов. Ограничения в различных формах продолжали существовать в последующий период, когда распалась СФРЮ, Босния и Герцеговина провозгласила независимость, началась война, было заключено Дейтонское соглашение и проведены экономические и иные структурные реформы. В 2006 году было введено новое законодательство, предусматривающее новый порядок возврата валютных вкладов. Согласно закону о старых валютных сбережениях 2006 года Босния и Герцеговина обязалась выплатить существующие вклады с процентом, начисленным по согласованной договорной ставке на конец 1991 года и по сниженной ставке 0,5% в год с 1 января 1992 по 15 апреля 2006 г. (Конституционный суд позднее признал эту сниженную ставку оправданной с учетом необходимости восстановления национальной экономики после войны). Вкладчики, требования которых удостоверены, имели право на первоначальную выплату наличными, в то время как остаток должен был возмещаться государственными облигациями, по которым выплачивался процент по годовой ставке 2,5%. Конкретный порядок выпуска облигаций определяли три составные части Государства Боснии и Герцеговины (Федерация Боснии и Герцеговины, Республики Сербской и округа Брчко). На территории федерации облигации должны были быть амортизированы до марта 2015 г. посредством восьми платежей. В своей жалобе в Европейский Суд заявитель, в частности, оспаривал действующий порядок возврата валютных сбережений и задержки в осуществлении платежей и выпуске облигаций.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Основной вопрос, требующий рассмотрения Европейским Судом, заключается в том, было ли национальное законодательство о "старых" валютных сбережениях совместимо с условиями, содержащимися в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд ограничил свой анализ законодательством, введенным в действие в 2006 году. Он признал, что контроль использования заявителем имущества являлся законным и отвечал общему интересу. Он также отметил, что, приняв на себя полную ответственность по "старым" валютным требованиям в местных банках, государство-ответчик не могло допустить неконтролируемое изъятие вкладов, поскольку, по всей вероятности, они были растрачены бывшим режимом СФРЮ. Таким образом, ключевой вопрос заключается в том, было ли введенное законодательство направлено на решение этой проблемы, и устанавливало ли введение этого законодательства справедливое равновесие между общим интересом и требованиями защиты индивидуальных прав. Что касается самого законодательства, Европейский Суд установил, что оно было совместимо с Конвенцией, поскольку, с учетом катастрофических последствий войны и продолжающихся реформ экономической структуры, решение, в соответствии с которым заявитель мог получить полную сумму своих "старых" валютных сбережений за восемь выплат до 2015 года, относилось к пределам усмотрения государства. В этой связи Европейский Суд отметил, что нет оснований полагать, что облигации не будут достигать своей номинальной стоимости (с учетом ситуации в Республике Сербской, где они торгуются на уровне 90% их эмиссионной стоимости), и что, в любом случае, вкладчики могли предпочесть получение денежных средств наличными в восьми платежах. Точно так же тот факт, что процентная ставка, применявшаяся к вкладам в период 1992-2006 годов, была значительно ниже, чем предусмотренная в других государствах - преемниках СФРЮ, недостаточен для того, чтобы считать это законодательство противоречащим статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Однако, обращаясь к вопросу применения законодательства, Европейский Суд установил, что принятые меры являлись неудовлетворительными в двух составных частях государства (Федерации и округе Брчко), поскольку там были допущены многомесячные задержки с выпуском государственных облигаций и началом выплат. Хотя Европейский Суд сознает, что "старые" валютные сбережения, унаследованные от СФРЮ, представляли собой значительное бремя для всех государств-правопреемников, верховенство права и принцип законности обязывали Высокие Договаривающиеся Стороны соблюдать и применять предсказуемым и последовательным образом принятые ими законы* (* Как известно, ранее Европейский Суд указывал, что "статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не обязывает государства поддерживать покупательную способность сумм, депонированных в финансовых организациях" (Решение Европейского Суда от 29 августа 2002 г. по делу "Апполонов против России" [Appolonov v. Russia]). Кроме того, Европейский Суд принял во внимание, что Федеральный закон "О восстановлении и защите сбережений граждан Российской Федерации" гарантировал восстановление и сохранение ценности денежных средств, внесенных в Сбербанк до 20 июня 1991 г., и согласился считать незначительные выплаты, причитавшиеся вкладчикам согласно президентским указам, исполнением данной гарантии, указав, что "уклонение государства от безотлагательного осуществления компенсации в соответствии с законом о сбережениях не может считаться нарушением прав заявителя, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции". Ту же позицию Европейский Суд занял в более позднем Постановлении от 24 июля 2003 г. по делу "Рябых против России" [Ryabykh v. Russia], указав, что жалобы, связанные с уклонением государства от восстановления сбережений, не обнаруживают признаков нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (прим. переводчика).). В связи с недостатками применения законодательства о "старых" валютных сбережениях государство-ответчик не исполнило этой обязанности.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции. С учетом большого количества аналогичных жалоб, поданных в Европейский Суд, он считает целесообразным применение процедуры пилотного постановления. За счет принятия мер общего характера государство-ответчик обязано обеспечить выпуск Федерацией Боснии и Герцеговины государственных облигаций и производства платежей в течение шести месяцев с момента вступления в силу пилотного постановления и выплатить проценты по установленной законом ставке в случае новых задержек выплаты. Хотя Европейский Суд не находит необходимым назначать адекватное возмещение всем лицам, затронутым прошлыми задержками, он указал, что может пересмотреть этот вопрос в случае непринятия мер общего характера. Европейский Суд отложил на шесть месяцев рассмотрение аналогичных жалоб в отношении вкладов на территории Федерации и округа Брчко в делах, в которых заявители получили сертификаты, подтверждающие их требования, и указал, что может признать неприемлемыми жалобы в связи с отсутствием сертификата подтверждения или затрагивающие сбережения в Республике Сербской.

Постановление

Государство-ответчик обязано принять меры общего характера (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

(См. также постановление Большой Палаты от 3 октября 2008 г. по делу "Ковачич и другие против Словении" [Kovaсiс and Others v. Slovenia], жалобы NN 44574/98, 45133/98 и 48316/99, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 112* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 112 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 2/2009.).)

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием имущества

По делу обжалуются законодательные запреты псовой охоты на диких животных. Жалобы признаны неприемлемыми.

Френд против Соединенного Королевства
[Friend v. United Kingdom] (N 16072/06)

"Кантрисайд эллайанс" и другие против Соединенного Королевства
[Countryside Alliance and Others v. United Kingdom] (N 27809/08)

Решения от 24 ноября 2009 г. [вынесены IV Секцией]

По жалобам о нарушении статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение религиозных взглядов родителей

По делу обжалуется демонстрация распятий в классах государственной школы. По делу допущено нарушение статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Лаутси против Италии
[Lautsi v. Italy] (N 30814/06)

Постановление от 3 ноября 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 2001/2002 годах двое детей заявительницы посещали государственную школу, в каждом классе которой размещалось распятие. Усмотрев в этом противоречие с принципом секуляризма, в соответствии с которым она желала воспитывать своих детей, в 2002 году заявительница возбудила административное разбирательство в отношении решения директора школы о размещении распятий в классах. Ее жалобы были отклонены решением, оставленным в последней инстанции без изменения Государственным советом. В 2007 году Министерство государственного образования рекомендовало директорам школ размещать распятия.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции. Государство обязано воздерживаться от даже косвенного внушения убеждений в помещениях, в которых находятся зависимые от них лица или в местах, в которых они особенно уязвимы. Детское образование является особенно чувствительной сферой, поскольку авторитет государства внушается умам, еще не обладающим критической способностью, которая позволила бы отклонить идеи, передаваемые за счет предпочтений, проявляемых государством в религиозных вопросах. По мнению Европейского Суда, символ распятия имеет много значений, из которых религиозное является преобладающим. Наличие распятия в классах не может быть не замечено, и в контексте государственного образования оно неизбежно воспринимается как составная часть школьной обстановки и поэтому может рассматриваться как "значимый внешний символ". Таким образом, школьники всех возрастов могут легко истолковать наличие распятия в качестве религиозного символа и ощущать, что обучаются в школьной обстановке, которая характеризуется данной религией. Негативная свобода, которая не ограничена отсутствием религиозных служб или религиозного образования, распространяется на религиозные обряды, выражающие, в частности или в целом, религию или атеизм. Эта негативная свобода заслуживает особой защиты, если убеждения выражает государство, и лицо ставится в положение, которого он не может избежать или может за счет непропорциональных усилий и жертв. Государство было обязано соблюдать в контексте публичного образования конфессиональный нейтралитет, если посещение классов является обязательным независимо от религии, и с учетом цели содействия развитию критического мышления у учеников.

Европейский Суд не в состоянии понять, каким образом демонстрация в классах государственных школ символа, который разумно ассоциируется с католицизмом (являющимся в Италии религией большинства), может служить образовательному плюрализму, имеющему существенное значение для сохранения "демократического общества" в понимании Конвенции. Действительно, прецедентная практика итальянского Конституционного суда подтверждает эту позицию. Обязательная демонстрация символа данной конфессии при осуществлении публичных обязанностей в конкретных ситуациях, находящихся под государственным контролем, особенно в классах, ограничивает права родителей на воспитание своих детей в соответствии со своими убеждениями и право детей верить или не верить. Такие ограничения не совместимы с обязанностью государства соблюдать нейтралитет при осуществлении публичных функций и особенно в сфере образования.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу передвижения

По делу обжалуется автоматический неограниченный запрет на выезд должника из страны. По делу допущено нарушение статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Гочев против Болгарии
[Gochev v. Bulgaria] (N 34383/03

Постановление от 26 ноября 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 1999 и 2001 годах в отношении заявителя были выданы исполнительные документы по требованию коммерческих компаний, которым он не возвращал денежные средства. В 2001 и 2002 годах, в соответствии с болгарским законом об удостоверениях личности 1998 года, директор департамента удостоверений личности распорядился об аннулировании паспорта заявителя на неопределенный срок и дал указание компетентным органам не выдавать ему новый. Заявитель подал несколько жалоб в Высший административный суд, но безрезультатно: суд оставил без изменения оспариваемые решения. Его кредиторы не предъявляли новых требований, исполнительное производство против заявителя было прекращено, и он получил возможность покидать страну с 2008 года.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции. Применение мер наподобие тех, что были приняты в настоящем деле, имело целью обеспечение интересов кредиторов и в принципе преследовало законную цель защиты интересов других лиц. Заявителю было запрещено покидать страну в течение более чем шести лет. Стороны не представили подробной информации относительно проведения исполнительного производства, которое являлось основанием для ограничения права заявителя на свободу передвижения. Соответственно, не представляется возможным установить, были ли меры, принятые властями и кредиторами, достаточными, или оценить способность заявителя выплатить непогашенную задолженность своим кредиторам. Эти обстоятельства также не обсуждались в решениях национальных властей. Таким образом, Европейский Суд не имеет возможности определить, были ли применение и сохранение ограничения в течение длительного периода оправданными целью обеспечения возврата долга. С другой стороны, он полагает, что факты настоящего дела позволяют утверждать, что заявитель с самого начала подвергся мере автоматического характера. Директор департамента удостоверений личности применил данную меру, не запросив объяснений заявителя относительно его личной ситуации или обстоятельств невыплаты задолженности, а также не рассматривал эти вопросы. Таким образом, административный орган не принял во внимание всей сопутствующей информации с целью обеспечения того, чтобы ограничение права заявителя на свободу передвижения было оправданным и пропорциональным с учетом обстоятельств дела.

Европейский Суд отметил также, что решения директора о наложении запрета на выезд из страны были рассмотрены Высшим административным судом. Что касается вывода суда о том, что он не имеет юрисдикции в вопросе о целесообразности применения таких мер, Европейский Суд установил, что объем судебной проверки также не удовлетворял требованиям статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции. По вопросу о том, исполнили ли национальные власти свою обязанность регулярного пересмотра мер, ограничивающих право заявителя на свободу передвижения, Европейский Суд отметил, что оспариваемые меры не пересматривались после того, как Высший административный суд подтвердил решения директора. Отсюда следует, что заявитель был подвергнут мерам автоматического характера неопределенного срока действия. Таким образом, болгарские власти не исполнили своей обязанности, предусмотренной статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции, об обеспечении того, чтобы любое вмешательство в право лица на выезд из своей страны было с самого начала и на всем протяжении применения этой меры оправданным и пропорциональным с учетом обстоятельств дела.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

Наши публикации

Жан-Поль Коста: ратификация Протокола N 14 открыла Российской Федерации двери для реализации всех его положений в отношении 47 государств - членов Совета Европы*

(* Речь Председателя Европейского Суда по правам человека г-на Жан-Поля Косты, произнесенная на торжественном открытии судебного года в Страсбурге 29 января 2010 г. Перевод канд. юр. наук Н.В. Тимофеевой.)

Дамы и господа,

Мне и моим коллегам доставляет огромное удовольствие приветствовать вас на официальном открытии судебного года Европейского Суда по правам человека (далее - Европейского Суда). Ваше присутствие вдохновляет нас на продолжение и совершенствование нашей работы. Я хотел бы воспользоваться возможностью и пожелать вам счастливого и успешного нового 2010 года.

В прошлом году многие из вас присутствовали в этом зале на особых торжественных слушаниях в честь пятидесятилетней годовщины деятельности Суда. 2010 год примечателен тем, что в этом году мы отмечаем шестидесятую годовщину европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция).

Нам чрезвычайно приятно видеть здесь так много высоких представителей властей, парламентариев, высших должностных лиц Совета Европы, послов и постоянных представителей государств в Совете Европы. Я также рад приветствовать глав национальных и международных судов, с которыми Суд тесно сотрудничает. Среди них мой друг - Жан-Марк Совэ (Jean-Marc Sauve), - вице-председатель Государственного Совета Франции, который любезно принял наше приглашение присутствовать в качестве почетного гостя, за что я ему безмерно благодарен. Уверен, что его речь сегодня будет чрезвычайно интересна. Семинар, состоявшийся сегодня, был назван "Конвенция - для вас" ("The Convention is yours"). Это название подчеркивает особую роль национальных судов в применении и толковании Конвенции. Их вклад в дело защиты основных прав постоянно растет.

Я хотел бы поприветствовать лично г-на Турбьёрна Ягланда (Thorbjorn Jagland), нового Генерального Секретаря Совета Европы. Сегодня он впервые присутствует на Открытии судебного года нашего Суда. Он занял свой пост только несколько месяцев назад, достойно отслужив на ответственных должностях в своей собственной стране. Наши первые встречи позволяют надеяться на дальнейшее плодотворное сотрудничество. После занятия должности г-н Турбьёрн Ягланд выступил с рядом предложений о преобразованиях в работе Суда и укреплении его позиций, которые были поддержаны на прошлой неделе Комитетом министров Совета Европы и которые я также нахожу очень благотворными. Я хотел бы поблагодарить г-на Генерального Секретаря за его благородные стремления и заверить его, что мы будем стремиться воплотить его идеи в жизнь. Он, безусловно, может рассчитывать на мою поддержку. Совет Европы и Европейский Суд тесно связаны друг с другом и, вне всякого сомнения, должны развиваться вместе.

Я сердечно приветствую г-на Жан-Мари Бокель (Jean-Marie Bockel), Государственного секретаря по делам юстиции, заместителя министра юстиции и свобод, Хранителя печати, представляющего Правительство Франции - государства, на территории которого находится Европейский Суд.

Г-н Бокель, Вы хорошо знакомы с работой Совета Европы, поскольку являетесь ведущим представителем от Эльзаса в Парламентской Ассамблее Совета Европы. Я признателен Вам за то, что одним из Ваших первых официальных визитов было посещение Суда в июле прошлого года. Ваша поддержка, несомненно, будет способствовать успеху Суда.

Празднование юбилейной даты - это повод не только оглянуться назад, но и возможность поразмышлять о будущем. По прошествии полувека мы должны пристально вглядеться в будущее Суда и будущее института защиты прав человека в Европе. Мы возлагали большие надежды на 2009 год, одновременно испытывая некоторые опасения. Полагаю, 2009 год в основном оправдал наши ожидания, и достижения прошедшего года вселяют в нас уверенность и воодушевляют нас.

I. Благоприятные события

Год назад положение дел было не вполне удовлетворительным: десятилетние попытки реформирования системы не привели к ожидаемым результатам. Протокол N 14 так и не вступил в силу, что, несомненно, тормозило процесс реформирования, включая выполнение рекомендаций Группы мудрецов; аномальным было и положение судей, вопрос о пенсионном и социальном обеспечении которых так и оставался не решенным.

Тем не менее решение этих проблем было найдено.

Что касается Протокола N 14, первые препятствия были устранены в Мадриде 12 мая 2009 года, когда Высокие Договаривающиеся Стороны Европейской Конвенции пришли к соглашению о применении на временной основе процессуальных положений Протокола N 14 в отношении Государств, давших на то согласие, а именно: введение новой структуры, состоящей из одного судьи (единоличное решение), и расширение полномочий комитетов, состоящих из трех судей. На сегодняшний день 19 государств согласились с этими положениями, и с момента их вступления в силу летом 2009 года они доказали свою эффективность. В соответствии с новой процедурой судьями вынесено более 2 000 единоличных решений; комитетом из трех судей было вынесено первое постановление 1 декабря прошлого года.

Пожалуй, даже более значимым событием стало голосование в пользу ратификации Протокола N 14, которое состоялось 15 января в Государственной Думе и позавчера - в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, что открыло двери для реализации всех его положений в отношении 47 государств - членов Совета Европы. Мы все очень надеялись на это решение, хотя еще несколько месяцев назад до абсолютной уверенности в том, что оно будет принято, было очень далеко. Это событие следует только приветствовать, так как оно предвещает всей нашей системе успешное будущее, обсуждение проблем которого станет предметом Конференции в Интерлакене (Швейцария), о которой я скажу несколько слов позднее.

Что же касается системы социальной защиты судей - вопроса, который с начала работы "нового" Суда неоднократно поднимался моим предшественником Люциусом Вильдхабером, присутствующим здесь сегодня, и которого я рад приветствовать, - то 23 сентября 2009 г. Комитетом министров была принята Резолюция, одобряющая предложенную систему пенсионного и социального обеспечения наших судей. В лице присутствующих здесь сегодня представителей я хотел бы поблагодарить Секретариат Комитета министров, который положил конец этой ненормальной ситуации: мы были единственным судом, не имеющим нормативно установленной системы социального обеспечения судей. Новые положения также направлены на обеспечение большей независимости судей, которая совершенно необходима для независимости самого Суда.

Другим важным событием - которое все откладывалось из-за изменчивости устройства Европейского союза - стало вступление в силу с 1 декабря 2009 года Лиссабонского Договора* (* Лиссабонский договор (официальное название - "Лиссабонский договор о внесении изменений Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества" - международный договор, заключенный на саммите ЕС 13 декабря 2007 года в Лиссабоне (прим. перев.)). Договор предусматривает присоединение Европейского союза к Конвенции, что стало возможным благодаря положениям статьи 17 Протокола N 14. Таким образом завершается формирование единого европейского правового пространства основных прав, созданию которого своей практикой и тесным сотрудничеством способствовали наш Суд и Суд Европейского союза в Люксембурге. Однако именно сейчас настал момент, когда необходимо - как того желали авторы Лиссабонского Договора - объединить "Европу двадцати семи государств" и "Европу сорока семи государств" в вопросах прав человека, тем самым устранив противоречия в стандартах правовой защиты и укрепив связи между Европейским союзом и Советом Европы. Это ясное выражение политической воли, очевидно, должно получить всемерную поддержку и должно позволить нам безотлагательно завершить все мероприятия по присоединению.

В то же время согласно Лиссабонскому Договору положения Хартии Европейского союза о фундаментальных правах являются обязательными. Хартия опирается на Конвенцию, одновременно дополняя и модернизируя систему ее гарантий; конечно же, она особенным образом ссылается на Конвенцию, в чем и состояло намерение ее авторов* (* Часть 3 статьи II-52 Хартии гласит, что "в той степени, в какой настоящая Хартия содержит права, корреспондирующие правам, гарантированным Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, значение и объем этих прав должны быть такими, как они предусмотрены в указанной Конвенции" (прим. перев.)). Присоединение Европейского союза к Конвенции, обязательная сила положений Хартии: мы только сейчас, после полувека возведения европейского правового здания, начинаем осознавать, какую пользу эти нововведения - которые долгое время находились на заднем плане - могут принести "гражданам Европы". Со своей стороны Суд готов активно и последовательно воплощать эти новеллы в жизнь. Присоединение Европейского союза к Конвенции открывает новые перспективы не только перед Судом, но и перед Советом Европы в целом.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "Часть 3 статьи II-52" следует читать "Часть 3 статьи 52"

Прошедший год был также благотворен для деятельности самого Суда: значительно (примерно на 11%) выросло общее число жалоб, по которым были вынесены определения и постановления; количество разрешенных жалоб выросло на 27% и достигло 2 400.

Следует без лишнего самодовольства отметить, что этот рост продуктивности произошел не за счет снижения качества или авторитета наших решений, которые - что совершенно нормально - иногда все же подвергаются критике, но значимость которых неоспорима. Впрочем, Суд не должен ослаблять своих дальнейших усилий, поскольку он сталкивается с постоянно растущим числом жалоб, касающихся самых разнообразных вопросов, некоторые из которых принадлежат к новым или противоречивым сферам. Например, есть соблазн использовать "Страсбург" в качестве основного арбитра в ситуациях, когда игроки на политической, общественной и международной аренах затрудняются или вовсе неспособны урегулировать свои разногласия. На мой взгляд, Суд не создавался для того, чтобы разрешать все проблемы, и я предоставляю Вам возможность поразмышлять на предмет чрезмерного доверия, которое нам оказывается: даже если такой дар может оказаться непосильной ношей, от него все же невозможно отказаться, иначе нас бы обвинили в увиливании от ответственности, или в отказе в доступе к правосудию... В любом случае позвольте мне, перефразируя Расина и его "Британик", сказать: уж лучше чрезмерная честь, чем бесчестие.

Однако есть дары, которые не только желанны, но и чрезвычайно почетны. Суд может гордиться тем, что был впервые удостоен международной Премии четырех свобод (the Four Freedoms Award), учрежденной Фондом Рузвельта (Roosevelt Stichting). И в мае я собираюсь посетить церемонию награждения в Мидлбурге (Нидерланды), чтобы от имени Суда получить эту престижную награду в присутствии Ее Величества Королевы Беатрикс.

Хотелось бы отметить, что другим добрым знаком служит возросшее число посетителей Суда - более 17 000 в 2009 году: судьи национальных судов всех уровней, включая верховные и конституционные, государственные обвинители, адвокаты, преподаватели и студенты. Мы с большим удовольствием принимаем их здесь, потому что стремимся быть открытыми Европе и миру.

Очень отрадно, что продолжается наше плодотворное сотрудничество с другими региональными судами по правам человека: в Америке, Африке, и с судом в Азии, находящимся в стадии формирования.

Тот факт, что на нас все чаще смотрят не только как на образец, но и как на источник вдохновения - это повод для гордости. Присутствующий здесь г-н Роланд Рис (Roland Ries), мэр Страсбурга, тоже заинтересован в расширении международных связей "Страсбургского Суда" и всячески поддерживает такое сотрудничество. Город и Суд также находятся в тесных дружественных отношениях.

В этом году, в основном из-за жесткого регламента, я не буду обращаться к обзору практики Суда за прошлый год. Но я хотел бы подчеркнуть, что был вынесен ряд очень важных решений и постановлений по самым разнообразным вопросам: от содержания под стражей в полиции до хранения генетических материалов, от поставленного в зависимость от гражданства заявителя права на пенсионное обеспечение до специального режима содержания под стражей, от исчезновения людей в условиях вооруженных конфликтов до вопросов парламентского иммунитета и права быть избранным - это лишь незначительная часть примеров.

Я бы также хотел подчеркнуть значимость работы Большой Палаты, которая рассматривает серьезные дела, влияющие на толкование и применение Конвенции, или дела, важные для всех государств - членов Совета Европы. Большая Палата вынесла в 2009 году 18 постановлений. Это составляет менее 1% от общего количества вынесенных Судом постановлений, однако их значение огромно.

В 2009 году произошло много благоприятных событий. Однако существует ряд вопросов, вызывающих тревогу, и не упомянуть их значило бы заниматься самообманом.

II. Проблемные области

Наиболее значимой проблемой является, пожалуй, все растущая пропасть между количеством подаваемых в Секретариат жалоб и числом выносимых решений и постановлений. В 2009 году было зарегистрировано более 57 000 новых жалоб. Эта внушительная цифра более чем на 22 000 превышает количество - уже являющееся беспрецедентным - вынесенных в том же году решений и постановлений. Другими словами, каждый месяц разница между тем, что поступает к нам, и тем, что мы имеем на выходе, составляет 1 800 дел. Что касается количества дел, ожидающих рассмотрения, то положение дел и здесь не менее тревожно. Их количество выросло за последний год на 23%, а за последние два года - вдвое. Все высшие представители судебной системы, присутствующие здесь, прекрасно понимают, что означают эти цифры.

Если рассматривать более подробно, 55% жалоб поступает из четырех стран, население которых составляет лишь 35% населения стран Совета Европы. Если бы количество поданных против этих четырех стран жалоб было бы пропорционально числу их жителей, число подаваемых жалоб сократилось бы на 25 000. Это доказывает, что принятие специальных мер по данному вопросу существенно сократило бы то огромное количество жалоб, которое нам предстоит рассмотреть.

Общее количество дел, ожидающих рассмотрения, - я вынужден повторить - очень велико. Даже если мы ввели бы "мораторий" и приостановили бы регистрацию новых жалоб, при нынешних темпах рассмотрения потребовалось бы несколько лет, чтобы разобраться с уже зарегистрированными делами. Сроки ожидания окончательного разрешения дел зачастую не соответствуют требованиям разумности, содержащимся в статье 6 Конвенции, и все же Суд вряд ли может действовать в полном соответствии с положениями данной статьи. Подобные обвинения мы часто слышим, особенно от национальных судов. Мы хорошо осведомлены на этот счет, и наша цель состоит в том, чтобы такой проблемы больше не существовало.

Перегруженность Суда уже имеет свои негативные последствия.

Во-первых, так как число судей ограничено Конвенцией (один судья от каждой Высокой Договаривающейся Стороны), их производительность труда не может расти бесконечно. Несмотря на ощутимую помощь сотрудников Секретариата, мои коллеги не в состоянии разрешить больше дел, чем им удается в данный момент.

Во-вторых, увеличение числа рассматриваемых дел, несмотря на предпринимаемые нами меры предосторожности, таит в себе еще большую опасность - непоследовательную практику Суда.

И наконец, этот рост существенно замедляет скорость исполнения постановлений. Загруженность департамента, который оказывает помощь Комитету министров в деятельности по контролю за исполнением постановлений Суда, растет пропорционально росту количества выносимых постановлений, и все это в непростых финансовых условиях. Этот департамент работает практически на пределе своих возможностей.

Сам Суд находится в парадоксальном положении. Нам приходится иметь дело с огромным количеством жалоб, не имеющих никаких шансов на успех, - по многим из них (примерно по 90 из 100) после полного расследования принимается решение об отказе в удовлетворении, за которым следует довольно краткая аргументация, с которой заявители не всегда желают соглашаться. И на самом деле разве можно вменять это государствам-ответчикам в вину: жалобы-то признаются неприемлемыми?

Однако возникает вопрос: почему каждый год перед Судом возникают десятки тысяч дел, обреченных на неудачу. Причина, очевидно, кроется в недостатке информации о Конвенции и правах, которые она гарантирует, о процедуре и нескольких основных правилах признания жалобы приемлемой. Не должны ли мы лучше информировать заявителей? И если да, то как? Мы настоятельно рекомендуем адвокатам проводить более тщательные консультации со своими клиентами. Но что происходит, если адвоката нет? Какова должна быть роль государств, чтобы их не заподозрили в воспрепятствовании осуществлению права на подачу индивидуальной жалобы? На национальном уровне должно быть найдено простое и эффективное решение, способное уменьшить количество жалоб, поступающих в Суд. Гражданское общество в этой связи, конечно же, способно сыграть существенную роль.

Граждане - потенциальные стороны спора - должны знать, что, если они жалуются на нарушение прав, гарантируемых Конвенцией - и только этих прав, - у них есть шесть месяцев на подачу жалобы в Страсбургский Суд после того, как исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты. Должны они также быть осведомлены о том, что Суд не является четвертой инстанцией и, следовательно, не может пересмотреть дело или отменить решение национального суда.

Неправительственные организации, ассоциации адвокатов и академическое сообщество должны предпринимать усилия для того, чтобы объяснить, что право на подачу жалобы не может удовлетворить все нужды и охватить все аспекты жизни, которые мы, люди, хотели бы защитить. Такая работа должна проводиться в тесном взаимодействии с самим Судом.

Мы должны быть изобретательны, так как для нас существуют два основных ограничения: первое - это необходимость сохранения эффективного права на индивидуальную жалобу, которому мы все служим и которое остается краеугольным камнем механизма коллективной защиты в отношении 800 миллионов европейцев; и второе - трудности, связанные с привлечением дополнительных финансовых и людских ресурсов в условиях современного экономического кризиса.

Тем не менее существует еще одна категория жалоб, которые - что совершенно логично - должны рассматриваться на национальном уровне. Имеются в виду жалобы, которые, напротив, обречены на успех, поскольку существует солидная прецедентная практика, опираясь на которую Суд с легкостью может разрешить дело.

Тот факт, что Суду в Страсбурге приходится иметь дело с аналогичными делами, свидетельствует о негибкости национальных правовых систем, а также о том, что государства недобросовестно исполняют постановления Суда. Именно на государства возлагается обязанность удовлетворить требования жертвы нарушения прав, гарантируемых Конвенцией. Именно государства должны защищать права человека и предоставлять компенсацию в случае их нарушения. Суд должен обеспечить исполнение государствами своих обязательств, но не может действовать вместо них. Он не может быть судом четвертой инстанции, но еще в меньшей степени - судом первой инстанции или просто органом, предоставляющим компенсацию.

Исполнение государствами своих обязательств является одним из ключевых вопросов предстоящей конференции в Интерлакене, которая состоится буквально через три недели - и это последний пункт моей речи.

III. Будущее: Интерлакен и дальнейшие перспективы

Год назад я высказал пожелание, чтобы государства - участники Конвенции нашли возможность поразмышлять о правах и свободах, которыми они хотели бы наделить своих граждан, не отказывая в гарантиях существующим правам. Я призывал организовать крупную политическую конференцию, на которой бы государства вновь подтвердили свою приверженность положениям Конвенции и которая послужила бы лучшим способом подтвердить легитимность Суда и его полномочий. Я заявил, что в свое время разошлю государствам меморандум: это было сделано 3 июля прошлого года.

Я хотел бы выразить глубокую благодарность властям Швейцарии, стране, где заседает Комитет министров с 18 ноября 2009 года, за их решение организовать Конференцию по вопросам будущего Европейского Суда по правам человека в Интерлакене 18-19 февраля 2010. Это очень великодушно с их стороны и, на мой взгляд, свидетельствует о прозрачности их политической позиции.

Ответ Швейцарии на мой призыв, прозвучавший в прошлом году, оказался очень своевременным для того, чтобы повысить эффективность Суда в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Суду определенно необходимо знать мнение государств для того, чтобы принять решение о правовых и структурных изменениях, которые необходимо произвести. Все участники возлагают большие надежды на конференцию в Интерлакене.

Суд ожидает, что на ней будет разработан ясный маршрут дальнейшего развития, в котором мы чрезвычайно нуждаемся.

Дамы и господа, я говорю уже довольно долго. Я, конечно же, не могу подробно осветить все вопросы, касающиеся предстоящей конференции, и ни в коей мере не хочу заранее влиять на решения, которые будут на ней приняты. Однако основополагающие моменты все же стоит упомянуть. Мы должны вновь провозгласить право на индивидуальную жалобу, и в то же время пытаться справится с ростом количества новых заявлений, которое сегодня в семь раз выше, нежели 10 лет назад, и вдвое выше показателей шестилетней давности. В добавление к тем мерам, которые предусмотрены Протоколом N 14, понадобится новая схема сортировки заявлений, которая бы позволила Суду сконцентрироваться на новых проблемах и самых серьезных нарушениях. В целях обеспечения быстрого и справедливого рассмотрения Судом аналогичных жалоб среди общего потока заявлений мы должны опираться на процедуры, которые уже действуют, - пилотные решения, мировое соглашение, односторонние заявления. Мы также должны стремиться предупреждать споры, а постановления исполнять более эффективно. Возможно, нам следует придать большее значение консультативным функциям Суда. Это действительно важно.

Более того, конференция в Интерлакене поможет нам обернуться назад, как говориться, "обратиться к истокам". Конвенция, к которой был добавлен целый ряд Протоколов, была задумана более полувека назад как многосторонний договор по коллективной защите прав человека. В намерения ее авторов совершенно не входило снять с себя всякую ответственность и переложить ее исключительно или преимущественно на Суд. Напротив, Конвенция подчеркивает ответственность самих государств: обязанность в пределах своей юрисдикции защищать права, гарантированные Конвенцией; обязанность предоставить эффективные средства защиты в национальных судах, в частности, создать судебные системы, гарантирующие независимое, беспристрастное, прозрачное, справедливое и по возможности оперативное правосудие; обязательство исполнять постановления Суда, по крайней мере, по тем делам, где они выступают в качестве стороны в споре, - в перспективе постановления, выявляющие аналогичные нарушения в других государствах; и наконец, обязанность уважать независимость Суда и способствовать повышению эффективности его работы, особенно в том, что касается обеспечения его текущих расходов. Все эти обязательства - косвенно, но иногда и непосредственно, - устанавливаются Конвенцией для государств-участников. И лишь при условии их соблюдения, и только в этом случае, Суд - детище государств - способен играть ту роль, которую они для него предназначили: он призван обеспечивать исполнение государствами своих обязательств, иными словами, следить за ними, и в случае необходимости выносить против них решения, но никоим образом не подменять их.

Дамы и господа, подчеркну еще раз: Конвенция - для вас. Но права и свободы принадлежат каждому, и прежде всего это ваша задача - обеспечить, чтобы каждый мог ими беспрепятственно пользоваться.

По сути, Конвенция является чем-то большим, нежели простой договор, это основополагающий Пакт, исключительно смелый шаг, если вдуматься, так как он создает то, что в свое время Суд назвал "конституционным общественным порядком для защиты прав человека". Интерлакен призван предоставить нам возможность торжественно подтвердить - если не сказать больше, заново учредить - этот пакт сегодня, 60 лет спустя. Pacta sunt servanda: договоры должны не только соблюдаться, иногда их следует и подтвердить.

Как бы то ни было, конференция состоится через три недели, и какие бы решения на ней ни были приняты, мы не можем достичь всего сразу. Интерлакен предоставит место и время для рефлексии и начала нового пути. История не остановится на Интерлакене. Но, прежде всего, мы должны воспользоваться этой возможностью. И я вновь обращаюсь к политическим лидерам с призывом представлять на этой конференции свои государства. Ставки настолько высоки, что следует рассчитывать - и даже настаивать - на их присутствии.

Дамы и господа, прежде чем передать слово моему коллеге и моему другу, Жан-Марку Совэ, позвольте мне закончить, как я и начал, на оптимистической ноте.

Я глубоко убежден, что европейская система защиты прав человека в том виде, в котором она была задумана и развивалась все эти 50 лет, обладает необходимым потенциалом, обеспечивающим ей успешное будущее. Как сказал Антуан де Сент-Экзюпери, "будущее предполагает приведение настоящего в порядок". Неужели это невозможно? Я верю, что возможно. А поскольку это возможно, это необходимо сделать. И всеобщими усилиями это будет сделано.

Благодарю за внимание.

Обзор деятельности Европейского Суда по правам человека в 2009 году

В 2009 году Европейский Суд вынес 1 625 постановлений, что несколько больше, чем в прошлом году (1 543). Наибольшее число постановлений, как и в 2008 году (62% от общего количества), вынесено по жалобам против Турции (356), России (219), Румынии (168), Польши (133) и Украины (126).

Акцентируя внимание на постановлениях, мы исходим из того, что именно этот вид судебного акта несет в себе прецедентные начала страсбургской судебной практики.

Европейский Суд рассмотрел также более 35 тысяч заявлений, которые были либо признаны неприемлемыми, либо в отношении которых производство было прекращено по иным причинам. Около 11 тысяч дел прекращено в административном порядке (administratively) в случае, когда заявители не поддерживают контакт с Судом после первичной переписки.

Общая статистика

1. Заявления, направленные в комитет
или Палату Суда

[округленные числа (50)]

2009 год

2008 год

+/- %

Кол-во направленных жалоб

57 100

49 850

15%

2. Промежуточные процедурные акты	2009 год	2008 год	+/- %
Кол-во жалоб, коммуницированных государству-ответчику для замечаний	6 197	4 616	40%

3. Разрешенные жалобы	2009 год	2008 год	+/- %
Кол-во жалоб, разрешенных посредством судебного решения*	35 460	32 043	11%
- посредством окончательного постановления	2 395	1 880	27%
- посредством решения (неприемлемые либо исключенные из перечня рассматриваемых дел)	33 065	30 163	10%

4. Жалобы, ожидающие решения [округленные числа (50)]	31/12/2009	01/01/2009	+/- %
Кол-во жалоб, ожидающих рассмотрения подразделением Суда	119 300	97 300	23%
- Палата (семь судей)	44 400	33 850	31%
- Комитет (три судьи) и один судья	74 900	63 450	18%

5. Жалобы на досудебной стадии

[округленные числа (50)]

31/12/2009

01/01/2009

+/- %

Кол-во жалоб, находящихся на досудебной
стадии

20 000

21 450

-17%

Кол-во жалоб, разрешенных в административном порядке

11 650

14 800

-21%

* Постановление или решение может разрешать более одной жалобы.

Дела, ожидающие рассмотрения, на 31 декабря 2009 г.
(основные государства)

К концу 2009 года 119 300 жалоб ожидали своего рассмотрения. Как и в 2008 году, более половины (55,7%) из них приходится на четыре страны: 28,1% жалоб направлены против России, 11% дел касаются Турции, 8,4% - Украины, 8,2 - Румынии.

ДЕЛА, ОЖИДАЮЩИЕ РАССМОТРЕНИЯ, НА 31.12.2009 (ОСНОВНЫЕ ГОСУДАРСТВА)

От редакции

Расположенные выше таблица и диаграмма, а также сопровождающий их текст мы взяли с сайта Европейского Суда по правам человека www.echr.coe.int, правда, сократив эту информацию до приемлемого для нашего Бюллетеня формата. Заметим при этом, что цифры текстовой части обзора и табличной могут не совпадать по причине приблизительности оценки и округления цифр (см. соответствующие пометы в таблице).

Ту часть страсбургской судебной статистики, которая не вошла в настоящую публикацию по технологическим причинам, попробуем пересказать, как говорится, своими словами, гарантируя при этом точность приведенных цифр.

Рекордсмены страсбургской судебной "пробки" приведены в расположенной выше диаграмме. Поговорим обо всех остальных 37 государствах - участниках Конвенции, жалобы против которых ждут своего разрешения. Их доля в этой части статистики составляет около 23%, т.е. даже меньше доли одного государства - Российской Федерации.

Понятно, что внизу статистической таблицы стоят небольшие государства - Сан-Марино (три жалобы), Андорра и Монако (по шесть). Дальше счет пойдет на десятки жалоб, ожидающих своего рассмотрения: Исландия (14), Лихтенштейн (15), Мальта (18), Люксембург (54), Дания (59), Норвегия (68), Ирландия (74), Кипр (84). Следующая группа - "полутяжи": Албания (228), Португалия (262), Швеция (329), Бельгия (348), Литва (362), Финляндия (408), Эстония (422), Черногория (430), Нидерланды (568), Латвия (579), Австрия (656), Греция (662), Испания (754), Швейцария (780), Армения (814), Хорватия (979). У "тяжеловесов" счет идет уже на тысячи: бывшая Югославская Республика Македония (1 077), Азербайджан (1 104), Словацкая Республика (1 360), Венгрия (1 406), Соединенное Королевство (1 620), Босния и Герцоговина (2 071), Чешская Республика (2 074), Франция (2 464), Германия (2 279) и Болгария (2 728). Ну, а с "супертяжами" вы уже познакомились.

В Совете Европы

Скорбим вместе с российскими гражданами

Террористический акт на станциях Московского метрополитена "Лубянка" и "Парк культуры" вызвал разную реакцию - от страха до возмущения. Мы снова столкнулись с самым страшным злом нашего мира, когда гибнут случайные и ни в чем неповинные люди. Мы снова столкнулись с угрозами, которые направлены не только против каждого из нас, независимо от цвета кожи, языка и вероисповедания, но и против наших общих ценностей. Слова соболезнования родным и близким погибшим и призывы к сплоченности в борьбе с терроризмом прозвучали во всем мире. Прозвучали они и в Страсбурге.

Генеральный секретарь Совета Европы Турбьёрн Ягланд: "Я потрясен трагедией потери человеческих жизней в результате взрывов на московских станциях метро "Лубянка" и "Парк Культуры", которые, вероятно, являются терактом. Терроризму нет и не может быть оправданий. Я решительно осуждаю эти убийства. Жертвой терроризма может стать любой из нас, но его цель - наши общие свободы и ценности. Именно поэтому сегодняшние теракты в Москве - это атака, направленная на нас всех.

Я выражаю глубочайшие соболезнования семьям погибших и раненных в результате этих взрывов. От имени Совета Европы я хотел бы заверить народ России в нашей поддержке и заявить в этот трудный и трагический для страны момент о нашей солидарности".

Председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы Мевлют Чавушоглу: "Хотел бы выразить свои искренние соболезнования семьям и близким погибших в результате этих страшных терактов, а также мою солидарность с пострадавшими и получившими ранения. В наших обществах нет места для тех, кто осуществляет убийства мирных граждан. Подобными действиями невозможно чего-либо добиться, они станут причиной террора и боли. Российские власти могут полностью рассчитывать на поддержку Парламентской Ассамблеи Совета Европы в борьбе с теми лицами, которые стоят за этими ужасными событиями".

Избранные постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам против Российской Федерации

Специальный информационный раздел Бюллетеня посвящен избранным постановлениям Европейского Суда по правам человека по жалобам против Российской Федерации, переведенным на русский язык в полном объеме. Выбор редакции диктуется важностью изложенных правовых позиций Европейского Суда для выработки национальной судебной практики, рекомендациями Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде и пожеланиями наших читателей. Перевод Г.А. Николаева.

Кульков и другие против России
[Kulkov and Others v. Russia] (NN 25114/03, 11512/03, 9794/05, 37403/05, 13110/06, 19469/06, 42608/06, 44928/06, 44972/06 и 45022/06)

Заявители (12 человек), проживающие в различных городах России действующие и бывшие военнослужащие, жаловались на длительное неисполнение и последующую отмену в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений по искам о взыскании задолженности по денежному довольствию за службу за границей, а также задолженности по выплате пенсий.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям 195 520 евро в качестве компенсации материального ущерба и по 3 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда.

Поляков против России
[Polyakov v. Russia] (N 77018/01)

Заявитель, отбывающий в Тверской области наказание за незаконное приобретение, хранение и перевозку наркотиков, жаловался на отказ суда заслушать свидетеля защиты в ходе судебного разбирательства.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кондратьев против России
[Kondratyev v. Russia] (N 2450/04)

Заявитель, осужденный к лишению свободы за совершение убийства и отбывающий наказание в г. Калуге, обжаловал чрезмерную длительность (более трех лет) содержания под стражей до суда.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 3 статьи 5 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Новиков против России
[Novikov v. Russia] (N 35989/02)

Заявитель, проживающий в г. Благовещенске, обжаловал отказ властей возвратить принадлежащее ему конфискованное авиационное топливо или выплатить ему соответствующую компенсацию.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 13 300 евро в качестве компенсации материального ущерба.

Бахмуцкий против России
[Bakhmutskiy v. Russia] (N 36932/02)

Заявитель, отбывающий наказание в исправительной колонии Ростовской области за похищение и мошенничество, обжаловал негуманные условия (переполненность камер, отсутствие вентиляции и отопления), незаконный характер и чрезмерную длительность (около четырех лет) срока предварительного содержания под стражей, отсутствие надлежащего судебного контроля над законностью содержания под стражей до суда, а также чрезмерную длительность производства (около семи лет) по его уголовному делу.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3, пунктов 1, 3 и 4 статьи 5, пункта 1 статьи 6, а также положения статьи 13 Конвенции.

Европейский Суд пятью голосами против двух постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителю 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Илатовский против России
[Ilatovskiy v. Russia] (N 6945/04)

Заявитель, до ареста проживавший в г. Санкт-Петербурге, утверждал, что был осужден незаконным составом суда (нарушение процедуры избрания народных заседателей).

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Совместное совпадающее мнение по настоящему делу высказали судьи Д. Шпильманн (избранный от Люксембурга) и Дж. Малинверни (избранный от Швейцарии).

Генералов против России
[Generalov v. Russia] (N 24325/03)

Заявитель, проживающий в Калужской области, жаловался на негуманные условия (переполненность помещений, недостаточность питания, антисанитарные условия проживания) отбывания наказания за кражу в исправительной колонии, отсутствие надлежащей медицинской помощи, в результате чего он заболел туберкулезом, и ряд случаев негуманного обращения (побои). Он также обжаловал отказ суда принять к рассмотрению его жалобу на негуманное обращение с требованием взыскания причиненного ущерба на том основании, что она была передана не через администрацию пенитенциарного учреждения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 в том, что касается условий отбывания наказания и отсутствия надлежащего расследования заявлений о негуманном обращении, а также требования статьи 6 Конвенции.

"Сутяжник" против России
[Sutyazhnik v. Russia] (N 8269/02)

Заявитель - екатеринбургская правозащитная организация - обжаловал отмену в порядке надзора вступившего в законную силу решения арбитражного суда, обязавшего региональное управление Минюста России перерегистрировать организацию.

Европейский Суд пятью голосами к двум постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 6 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить организации-заявителю 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Совместное особое мнение по настоящему делу высказали судьи А. Ковлер (избранный от России) и Э. Штейнер (избранная от Австрии).

Питалев против России
[Pitalev v. Russia] (N 34393/03)

Заявитель, отбывающий наказание в исправительной колонии Екатеринбурге, жаловался на условия содержания в отряде, а также условия содержания в палате усиленного контроля больницы для осужденных.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 в том, что касается содержания в больнице для осужденных, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Актуальная версия заинтересовавшего Вас документа доступна только в коммерческой версии системы ГАРАНТ. Вы можете подать заявку на получение полного доступа к системе бесплатно на 3 дня.

Получить бесплатный доступ

Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.

Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 3/2010