Обзор судебной практики Белгородского областного суда по уголовным делам за ноябрь 2015 года

Процессуальные вопросы

Досудебное производство

При разрешении вопроса об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или при продлении этой меры пресечения судам необходимо осуществлять проверку обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению.

Постановлением Свердловского районного суда города Белгорода Д., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ продлен срок содержания под стражей.

Суд апелляционной инстанции постановление отменил, указав следующее.

Исходя из требований закона, судам при избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или при продлении этой меры пресечения необходимо осуществлять проверку обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, что включает в себя наличие достаточных данных о том, что лицо могло совершить преступление.

При этом закон определяет, что наличие обоснованного подозрения в совершении лицом преступления определенной категории является необходимым условием законности как при первоначальном заключении его под стражу, так и в последующем, при продлении срока заключения под стражу.

В постановлении суд указал, что причастность обвиняемой полностью подтверждается представленными органами следствия материалами уголовного дела.

Вместе с тем имеющиеся в деле показания Д., данные ею при допросе в качестве подозреваемой и обвиняемой, а также показания обвиняемого К., не содержат в себе информации указывающей на обоснованность выдвинутого органами следствия в отношении Д. обвинения. Иные доказательства, в том числе данные осмотра места происшествия, заключение специалиста о причинах смерти потерпевшей, также не свидетельствуют об этом.

Таким образом, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что на данном этапе расследования уголовного дела причастность Д. к инкриминируемому ей преступлению какими-либо доказательствами не подтверждается, а выводы районного суда в этой части не основаны на фактических обстоятельствах.

Судья вправе избрать подозреваемому одну из мер пресечения, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, только при наличии достаточных оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ.

Постановлением Свердловского районного суда города Белгорода К., подозреваемой в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 111 УК РФ избрана мера пресечения в виде домашнего ареста.

Суд апелляционной инстанции постановление отменил, указав следующее.

Из ходатайства следователя видно, что единственным мотивом для избрания К. меры пресечения послужило наличие оснований полагать, что подозреваемая может скрыться от предварительного следствия и суда.

Суд признав положенное в основу ходатайства основание неподтвержденным материалами дела, тем не менее, вновь избрал подозреваемой К. меру пресечения в виде домашнего ареста.

Исходя из требований ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, должно быть законным, обоснованным и мотивированным, основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем.

Постановлением Октябрьского районного суда города Белгорода отказано в удовлетворении жалобы Л. о признании незаконным бездействия начальника ОЭБ и ПК УМВД России по городу Белгороду К., выразившегося в невыполнении указаний прокурора, данных при отмене незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.

Суд апелляционной инстанции постановление отменил по следующим основаниям.

Разрешая доводы жалобы заявителя о незаконности бездействия должностного лица, суд пришел к выводу об их необоснованности, мотивировав свое решение тем, что проверка по сообщению о преступлении в настоящее время проводится, в связи с чем, доступ заявителя к правосудию не ограничен, его права и законные интересы не нарушены.

Вместе с тем, эти выводы суда не согласуются с заявленными Л. требованиями об имевшем место незаконном бездействии должностного лица, выразившемся в невыполнении данных прокурором указаний, при этом имеет место факт многократного принятия постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам разрешения сообщения о преступлении, которые неоднократно отменялись.

Суд апелляционной инстанции усмотрел, что факт проводимой в настоящее время дополнительной доследственной проверки по заявлению о преступлении, не опровергает утверждений заявителя об имевшем место ранее незаконном бездействии со стороны должностного лица и невыполнении им указаний прокурора.

При таких обстоятельствах суждение суда об отсутствии у заявителя ограничений на доступ к правосудию и не нарушению его прав и законных интересов обжалуемым бездействием, не находиться во взаимосвязи с принятым решением, которым жалоба разрешена по существу.

Судебное производство

Согласно ч. 3 ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, неустранимые сомнения в виновности лица, толкуются в пользу обвиняемого, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

Приговором Белгородского районного суда Белгородской области Ш. осужден по ч. 1 ст. 222 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции по ч. 1 ст. 222 УК РФ осужденного в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ оправдал, в связи с отсутствием в его деянии состава преступления.

Так, признавая Ш. виновным в совершении незаконного приобретения, хранения, перевозке и ношении огнестрельного оружия, в приговоре суд перечислил показания осужденного, потерпевшей, свидетелей и письменные доказательства, ни одни из которых не указывают прямо на совершение Ш. инкриминируемых преступных действий. В суд апелляционной инстанции таких доказательств также представлено не было.

Напротив, в приговоре приведены показания ряда свидетелей, из которых можно сделать вывод о непричастности осужденного к данному преступлению.

Тот факт, что после убийства Г. Ш. перенес к своему дому, потом перевез к реке, где утопил обрез ружья, не может быть признано незаконным приобретением, хранением, перевозкой и ношением огнестрельного оружия, так как эти действия осужденного были направлены на сокрытие орудия преступления. В уголовном деле отсутствуют доказательства того, что умысел Ш. был направлен на совершение преступления, предусмотренное ст. 222 УК РФ.

Таким образом, органами предварительного следствия, государственным обвинителем в суде первой и апелляционной инстанциях не было представлено бесспорных доказательств подтверждающих совершение Ш. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ. Содержащиеся в приговоре утверждения, что Ш. незаконно приобрел, хранил, перевозил и носил огнестрельное оружие, носят предположительный характер.

Приговор отменен ввиду существенных нарушений норм уголовно-процессуального закона.

Приговором Грайворонского районного суда Белгородской области К. осуждена по ч. 1 ст. 160 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции приговор отменил по следующим основаниям.

В ходе предварительного следствия К. предъявлялось обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ, а именно в том, что она, являясь материально ответственным лицом, пользуясь доступом к товарно-материальным ценностям ООО "Л", совершила хищение денежных средств в сумме 175 068 рублей, поступивших в кассу филиала общества, а так же хищение денежных средств в сумме 165 000 рублей выданных ей под отчет.

Согласно протоколу судебного заседания, в прениях сторон государственный обвинитель изменил обвинение в отношении К., настаивая о переквалификации её действий на ч. 1 ст. 160 УК РФ.

По смыслу закона, полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения предопределяют принятие судом решения в соответствии с позицией государственного обвинителя, который должен изложить суду мотивы полного или частичного отказа от обвинения, равно как и изменения обвинения со ссылкой на предусмотренные законом основания.

Суду же надлежит рассмотреть указанные предложения в судебном заседании с участием сторон обвинения и защиты на основании исследования материалов дела, касающихся позиции государственного обвинителя, а итоги обсуждения отразить в судебном решении.

Данные требования закона, по делу, не выполнены.

Государственным обвинителем не приведено мотивов для изменения обвинения в сторону смягчения и судом эти предложения не ставились на обсуждение сторон.

Достаточных и бесспорных доказательств, для вывода об отсутствии умысла К. на хищение подотчетных ей денежных средств, в сумме 165 000 рублей, сторонами не представлено.

При таких обстоятельствах, следует признать, что суд указанное изменение обвинения принял необоснованно, поскольку оно не соответствует положениям п. 3 ч. 8 ст. 246 УПК РФ и этим нарушены права и интересы потерпевшей, что противоречит принципам уголовного судопроизводства, закрепленным ст. 6 УПК РФ.

Нарушение сторонами в ходе уголовного судопроизводства норм Уголовно-процессуального законодательства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.

Приговором Красногвардейского районного суда Белгородской области Л. осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции приговор отменил, указав следующее.

В соответствии с ч. 1 ст. 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь выносит соответствующее постановление. В постановлении следователь также указывает о принятии им уголовного дела к своему производству, что наделяет его правом самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий (ст. 38 УПК РФ).

Как видно из материалов дела, постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ и принятии его к производству, следователем СО ОМВД России по Красногвардейскому району Белгородской области не подписано.

Между тем наличие подписи следователя является обязательным реквизитом этого документа, что придает ему юридическую силу, и знаменует не только начало уголовного преследования, но и закономерность принятия всех последующих процессуальных решений и следственных действий.

Поэтому отсутствие подписи на постановлении о возбуждении уголовного дела позволяет заключить, что уголовное дело в отношении Л. следователем не возбуждалось, и к своему производству не принималось.

В этой связи собранные в ходе расследования доказательства являются недопустимыми, поскольку они получены неполномочным должностным лицом в нарушение требований уголовно-процессуального закона (ст. 75 УПК РФ).

Следовательно, постановленный на основе таких доказательств обвинительный приговор был признан незаконным, необоснованным и отменен.

Если преступление совершено группой лиц по предварительному сговору, в приговоре должно быть четко указано, какие конкретно преступные действия совершены каждым из соучастников преступления.

Приговором Октябрьского районного суда города Белгорода Ш., Е. и К. осуждены по ч. 3 ст. 162 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции приговор отменил по следующим основаниям.

Согласно ст.ст. 73, 307 УПК РФ, при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), виновность лица в совершении преступления, форма его вины, мотивы, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства и эти обстоятельства должны быть отражены в описательно-мотивировочной части приговора.

По смыслу приведенных норм, если преступление совершено группой лиц по предварительному сговору, в приговоре должно быть четко указано, какие конкретно преступные действия совершены каждым из соучастников преступления.

Данные требования уголовно-процессуального закона судом не выполнены.

Так, Ш., Е. и К. осуждены за разбой в отношении М., совершенный группой лиц по предварительному сговору между ними и неустановленным лицом, с применением насилия, опасного для жизни, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище, в крупном размере.

При описании обстоятельств совершения преступления в приговоре отражено, что виновные, реализуя преступный умысел на совершение преступления, действовали согласно разработанному плану и отведенных ролей.

Однако в приговоре не указано, в чем заключался предварительный сговор между указанными лицами, какие преступные действия и какую роль в достижении преступного результата согласно их предварительной договоренности должен выполнять каждый из них, в том числе о применении какого-либо насилия в отношении потерпевшего, в частности опасного для жизни или опасного для здоровья, кем и каким образом оно должно быть применено, была ли договоренность об использовании оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Выше приведенные в приговоре противоречивые немотивированные выводы, относительно предварительного сговора между соучастниками на совершение преступления могли существенно повлиять на квалификацию действий осужденных, на решение вопроса о виновности осужденных в предъявленном каждому из них обвинении и на правильность применения уголовного закона, что в соответствии с п.п. 1, 2 ст. 389.15 УПК РФ явилось основанием для отмены приговора.

Допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона явились существенными, влекущими отмену судебного решения.

Приговором мирового судьи Ракитянского района Белгородской области Ж. осужден по ч. 1 ст. 112 УК РФ.

Президиум приговор отменил по следующим основаниям.

Согласно ч. 2 ст. 295 УПК РФ перед удалением суда в совещательную комнату для постановления приговора участникам судебного разбирательства должно быть объявлено время оглашения приговора.

Из протокола судебного заседания видно, что после судебных прений и произнесения Ж. последнего слова суд удалился в совещательную комнату, объявив, что приговор будет оглашен в 9 часов 10 апреля 2015 года. В назначенное время председательствующий возвратился в зал судебного заседания и провозгласил приговор.

Между тем, датой постановления приговора значится 9 апреля 2015 года, что не соответствует протоколу судебного заседания, в соответствии с которым заседание длилось с 7 по 10 апреля 2015 года.

Это очевидное несоответствие вызывает объективное сомнение в соблюдении судом требований ч. 1 ст. 310 УПК РФ, регламентирующей порядок провозглашения приговора после его постановления.

Вопросы применения норм материального права

В соответствии со ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.

Постановлением Чернянского районного суда Белгородской области удовлетворено ходатайство П., осужденного по ч. 5 ст. 264 УК РФ об условно-досрочном освобождении.

Апелляционная инстанция с данным решением не согласилась.

Из имеющихся в деле материалов видно, что П. за весь период отбывания наказания ничем особым себя не проявил, имел 6 поощрений и 3 взыскания, ущерб причиненный преступлением возместил в незначительном, по отношению к общей сумме, размере.

Согласно имеющимся в материалах дела психологической характеристике и заключению администрации ФКУ КП-8 условно-досрочное освобождение осужденного П. нецелесообразно.

Суд проигнорировал мнение представителя колонии и прокурора о преждевременности применения условно-досрочного освобождения для осужденного, а также мнение потерпевшего настаивавшего на том, чтобы осужденный продолжил отбывать назначенное судом наказание.

Оценивая эти данные в совокупности с обстоятельствами уголовного дела, не учитывать которые в силу их чрезвычайности не представляется возможным, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что П. не приложил достаточных усилий для того, чтобы потерпевший и государство положительно отнеслись к его просьбе об освобождении.

Учитывая изложенное постановление суда первой инстанции было отменено, в удовлетворении ходатайства П. об условно-досрочном освобождении отказано.

Исходя из требований ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения ходатайства осужденного должно быть законным, обоснованным и мотивированным, основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем.

Постановлением Валуйского районного суда Белгородской области удовлетворено ходатайство Е. о приведении приговора в соответствие с действующим законодательством.

Апелляционная инстанция постановление отменила по следующим основаниям.

Как следует из представленных материалов, осужденный Е. обратился в суд с ходатайством о приведении вынесенного в отношении него приговора в соответствие с Федеральным законом от 29 июня 2009 года N 141-ФЗ и Федеральным законом от 07 декабря 2011 года N 420-ФЗ.

Судом первой инстанции ходатайство осужденного разрешил лишь в части заявленного требования о приведении приговора в соответствие с Федеральным законом от 29 июня 2009 года N 141-ФЗ, а в части соответствия его Федеральному закону от 07 декабря 2011 года N 420-ФЗ постановление каких-либо выводов или суждений не содержит.

Таким образом, судом оставлено без правовой оценки ходатайство осужденного в части приведения приговора в соответствие с Федеральным законом от 07 декабря 2011 года N 420-ФЗ, что свидетельствует о незаконности принятого судом первой инстанции решения.

Для обвинения лица в совершении преступления предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ необходимо установить, что виновный, совершая указанные действия, имел умысел на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему.

Приговором Губкинского городского суда Белгородской области К. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции постановление изменил, указав следующее.

Исходя из диспозиции ч. 4 ст. 111 УК РФ, для обвинения К. в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, необходимо установить, что виновный, совершая указанные действия, имел умысел на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему, то есть предвидел такое последствие своих действий и желал, либо сознательно допускал его наступления.

Обстоятельства же данного дела свидетельствуют о том, что в умысел К., когда он нанес Я. удар кулаком в область левого глаза, не входило причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему.

К., не отрицая фактических обстоятельств дела, пояснил, что, будучи охранником в кафе и желая предотвратить конфликт между посетителями, нанес Я. удар кулаком в лицо, от которого потерпевший упал и ударился головой о пол. Причинять тяжкий вред здоровью Я. он не желал.

Данные показания осужденного объективно подтверждались показаниями свидетелей о том, что именно от удара виновного Я. упал, при этом ударился головой о пол и оставался лежать на полу без сознания, а также заключениями судебно-медицинских экспертиз согласно которым, после ударного травматического воздействия виновного в область левого глаза произошло лишь падение тела потерпевшего с приданием дополнительного ускорения, а его смерть наступила непосредственно от удара правой лобно-теменно-височной областью головы о плоскость.

Таким образом, сам суд установил, что смертельная травма была получена Я. не в результате нанесенного К. удара, а в результате удара головы потерпевшего при падении.

При таких данных, К. не предвидел возможности наступления тяжких последствий от своих действий, хотя должен был, и мог их предвидеть, то есть действовал неосторожно, а потому его действия подлежали квалификации по ч. 1 ст. 109 УК РФ.

Если лицо лишь демонстрировало оружие, не намереваясь использовать его для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена ч. 1 ст. 162 УК РФ.

Приговором Губкинского районного суда Белгородской области К. осужден в том числе по ч. 2 ст. 162 УК РФ, за совершение разбойного нападения с применением предмета, используемого в качестве оружия.

Суд апелляционной инстанции приговор изменил, переквалифицировав действия виновного на ч. 1 ст. 162 УК РФ по следующим основаниям.

Как следует из установленных судом обстоятельств разбойного нападения, осужденный, угрожая применением насилия опасного для жизни и здоровья, размахивал перед потерпевшим металлическим предметом - булавой. Иных действий, кроме демонстрации оружия, К. не предпринимал, телесных повреждений Г. булавой не причинял.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена ч. 1 ст. 162 УК РФ.

Таким образом, квалифицирующий признак совершения разбоя "с применением оружия" необоснованно был вменен осужденному.