Обзор судебной практики Белгородского областного суда по гражданским делам за сентябрь 2012 года

Вопросы применения норм материального права

Наличие психического заболевания само по себе не является основанием для признания лица недееспособным и будет оправданным при наличии психического расстройства, вызвавшую необходимость такой меры

Решением суда удовлетворено заявление А. о признании недееспособным его брата Ю.

Судом апелляционной инстанции данное решение отменено с вынесением нового об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование вывода о наличии у Ю. психического заболевания, вследствие которого он не может понимать значение своих действий и руководить ими, положено заключение амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы от 17.04.2012 г. По мнению экспертов, Ю. обнаруживает признаки хронического психического расстройства здоровья в форме шизофрении параноидной формы, приступообразно-прогредиентного течения, выраженного эмоционально-волевого дефекта личности, что лишает его способности понимать значение своих действий и возможности руководить ими. Из заключения амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы усматривается, что заключение о состоянии психического здоровья Ю. сделано экспертами только на основании амбулаторной карты психиатра, каких-либо иных доказательств, свидетельствующих о его психическом состоянии, экспертами исследовано не было.

Помимо выводов экспертов в материалы дела не представлено ни одного другого доказательства, свидетельствующего об обоснованности заявленных требований. В материалах дела нет ни одной характеристики Ю., по делу не допрошено ни одного свидетеля, проживающих по соседству с ним, которые могли бы дать соответствующую объективную характеристику.

Однако, наличие психического заболевания само по себе не является основанием для признания лица недееспособным.

В пункте 3 статьи 5 Закона РФ от 02.07.1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" указано, что ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза, фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении для социального обеспечения или специального обучения не допускается.

В силу ч. 2 ст. 187 ГПК РФ заключение эксперта исследуется в судебном заседании, оценивается наряду с другими доказательствами и не имеет для суда заранее установленной силы. Данное требование закона судом первой инстанции не соблюдено.

В Постановлении Европейского Суда по правам человека по делу "Штукатуров против Российской Федерации", признав жалобу обоснованной, суд отметил, что районный суд основывался исключительно на выводах медицинского заключения, которое содержало вывод о том, что заявитель страдал шизофренией и, таким образом, не мог понимать значение своих действий. В то же время в заключении не пояснялось, значение какого рода действий заявитель не мог понимать, и какими действиями он не мог руководить. Степень тяжести заболевания неясна, как и его возможные последствия для социальной жизни, здоровья, имущественных и иных интересов заявителя. Заключение экспертов не было достаточно ясным, что касается указанных моментов.

Не подвергая сомнению компетентность врачей, которые обследовали заявителя и признали его тяжелобольным, Европейский суд указал, что наличие психического расстройства, даже серьезного, не может выступать единственной причиной лишения дееспособности. По аналогии с делами, касающимися лишения свободы, лишение дееспособности будет оправданным при наличии психического расстройства "характера или степени", делающих такую меру необходимой. Тем не менее вопросы экспертам, сформулированные судьей, не касались таковых, в результате заключение не отражало с достаточной подробностью степень выраженности психического расстройства заявителя. В результате Европейский суд заключил, что вмешательство в личную жизнь заявителя было несоразмерно преследуемой законной цели и имело место нарушение статьи 8 Конвенции, что касается признания заявителя недееспособным.

Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, обеспечиваются вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм, если они не имеют закрепленного жилого помещения

Решением суда отказано в удовлетворении требования межрайонного прокурора в интересах Ш. об обязании администрацию Шебекинского района обеспечить Шаповалову С.Е. вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм как лицо из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Судом апелляционной инстанции решение отменено с вынесением нового об удовлетворении заявленных требований.

Как установлено судом и следует из материалов дела, опекун Ш. П. является вынужденным переселенцем и в таком качестве получил от миграционной службы две долговременные беспроцентные возвратные ссуды на строительство или покупку жилья для семей вынужденного переселенца по договорам от 8 октября 1995 и 23 апреля 1996 года соответственно в суммах 9 и 4,5 млн. неденоминированных руб. В договорах о предоставлении ссуды Ш. указана в качестве члена семьи П. Согласно договорам срок погашения ссуды 10 лет и в настоящее время они выплачены заемщиком.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленного прокурором в интересах Ш. требования о предоставлении ей вне очереди по договору социального найма жилого помещения, суд первой инстанции исходил из того, что семья опекуна, членом которой являлась Ш., использовала возможность государственной поддержки в обустройстве жилья, следовательно, считает суд, такую возможность использовала и Ш., которая вправе требовать у опекуна долю в построенном им доме.

В соответствии со ст. 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а также дети, находящиеся под опекой (попечительством), не имеющие закрепленного жилого помещения, после окончания пребывания в образовательном учреждении или учреждении социального обслуживания, а также в учреждениях всех видов профессионального образования, либо по окончании службы в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации, либо после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, обеспечиваются органами исполнительной власти по месту жительства вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм.

Из вышеприведенных законоположений следует, что дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, должны быть обеспечены вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм, если они не имеют закрепленного жилого помещения.

За Ш. жилое помещение не закреплялось, иного жилья по договору или в собственности она не имеет.

Выводы о получении ссуды на строительство дома, в том числе и с учетом Ш., не соответствуют содержанию договора. Действительно, она указана в договорах в качестве члена семьи опекуна. Вместе с тем, в договоре указано, что ссуда предоставляется с учетом платежеспособности заемщика, он же обязан ее погасить. Довод П., выступавшего в судебном заседании о том, что ссуда возвращена им из личных средств, ответчиками не опровергнут.

В соответствии с законодательством, предоставляющим гарантии детям-сиротам и приравненным к ним лицам, жилое помещение предоставляется по договору социального найма, т.е. на безвозмездной основе. Ш. государственной поддержки на приобретение жилья не получала, а ее опекуну предоставлялась возвратная ссуда, размер которой рассчитывался не по количеству членов семьи, а из платежеспособности заемщика.

Предусмотренных законом оснований для возложения обязанности по установке системы видеонаблюдения на администрацию муниципального района только за счет средств муниципального бюджета не имеется

Решением суда на администрацию г. Белгорода возложена обязанность обеспечить финансирование установки системы видеонаблюдения в МОУ "СОШ N 47 г. Белгорода".

Судом апелляционной инстанции решение отменено с вынесением нового об отказе в удовлетворении иска.

Соглашаясь с правомерностью заявленных требований, суд сослался на требования Федеральных законов "О противодействии терроризму", "О противодействии экстремистской деятельности", Указа Президента Российской Федерации от 15.02.2006 года N 116 "О мерах по противодействию терроризму", Закона Российской Федерации "Об образовании". Однако в решении не приведено положений закона, предписывающих оснащение общеобразовательной школы системой видеонаблюдения.

Статья 2 Федерального закона "О противодействии терроризму" и статьи 3, 5 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности", на которые ссылается суд, содержат общие принципы обеспечения защиты граждан от терроризма и экстремизма посредством выявления и устранения причин и условий, способствующих осуществлению данной незаконной деятельности.

Положения п. 4 ч. 1 ст. 31 Закона РФ "Об образовании" к полномочиям органов местного самоуправления муниципальных районов и городских округов по решению вопросов местного значения в сфере образования относят обеспечение содержания зданий и сооружений муниципальных образовательных учреждений, обустройство прилегающих к ним территорий, но не конкретизируют обязанность обеспечения системой видеонаблюдения.

В силу ст. ст. 139 и 140 Бюджетного кодекса РФ органы местного самоуправления вправе самостоятельно устанавливать и исполнять расходные обязательства муниципального образования, осуществлять муниципальные заимствования, инициировать привлечение межбюджетных субсидий и субвенций из других бюджетов бюджетной системы Российской Федерации.

При таких обстоятельствах выводы суда о нарушении ответчиком действующего законодательства основаны на неверном толковании и применении норм права, поскольку федеральное законодательство, законы субъекта Российской Федерации и акты муниципального образования не содержат обязательных предписаний относительно оснащения общеобразовательных учреждений системами видеонаблюдения.

Утверждение прокурора о том, что установка указанных систем защиты необходима в целях предупреждения правонарушений и обусловлена требованиями постановления губернатора Белгородской области от 12 октября 2009 года N 94 не является убедительным, поскольку данное постановление лишь отражает возможные виды средств противодействия преступным посягательствам, и не указывает на необходимость наличия на объектах предприятий, учреждений и организаций всех обозначенных в нем мер защиты.

Распоряжение Правительства Белгородской области от 30 мая 2011 года N 248-рп лишь рекомендует главам администраций муниципальных районов и городских округов обеспечить школы и детские сады муниципальных образований системами видеонаблюдения. При этом данным нормативным актом установка видеонаблюдения запланирована в 2012 году и, следовательно, срок реализации распоряжения на день разрешения настоящего спора не истек.

Без должной оценки суда осталось и то обстоятельство, что для исполнения распоряжения Правительства Белгородской области от 30 мая 2011 года N 248-рп денежные средства из областного бюджета городскому округу "Город Белгород" не выделялись, тогда как пунктом 2 данного постановления предусматривалось формирование проекта областного бюджета на 2012 год с учетом расходов на установку систем видеонаблюдения в школах и дошкольных образовательных учреждениях.

ГАРАНТ:

По-видимому, в предыдущем абзаце допущена опечатка. Вместо слов "пунктом 2 данного постановления" следует читать "пунктом 2 данного распоряжения"

С учетом изложенного, предусмотренных законом оснований для возложения обязанности по установке системы видеонаблюдения на администрацию муниципального района только за счет средств муниципального бюджета не имелось, в связи с чем решение было отменено с вынесением нового решения об отказе в удовлетворении заявленных требований.

Государственная регистрация соответствующих прав на объекты недвижимого имущества предусматривает заявительный характер, и её отсутствие не является основанием для освобождения от оплаты законно установленных налогов и сборов

Решением районного суда с Б. в бюджет городского округа "Город Белгород" взыскана задолженность по налогу на имущество физических лиц за 2009 г. - 6670 руб., за 2010 г. - 10675 руб., пеня по налогу - 2880,93 руб., штраф - 3469 руб., госпошлина - 910,85 руб.

Судом апелляционной инстанции данное решение отменено ввиду рассмотрения дела в отсутствие не извещенного ответчика с вынесением нового об удовлетворении иска.

Согласно постановлению главы администрации Белгородской области от 13.11.1996 г. N 624 "О порядке ввода в эксплуатацию жилья, принадлежащего гражданам на праве частной собственности" критериями для определения готовности к вводу в эксплуатацию объектов жилья являются наличие закрытого теплового контура строения (наличие застекленных окон, дверей, полов, крыши), очага отопления и электроснабжения.

Жилой дом, принадлежащий Б., соответствует основным критериям для определения его готовности к вводу в эксплуатацию. Актом обследования N 8 от 30.09.2011 г. подтверждается наличие в жилом доме закрытого теплового контура, очага отопления и электроснабжения.

Проведение комиссионных обследований с целью выявления жилых домов, подпадающих под понятие объекта налогообложения, допустимо и соответствует принципу баланса частных и публичных интересов, соблюдение которого признается Европейским Судом по правам человека критерием законности вмешательства публичных властей, в том числе в соблюдение абсолютных прав человека.

Наличие открытого на имя ответчика лицевого счета на услуги водоснабжения и водоотведения, на услуги электроснабжения (2008 г.), на услуги газоснабжения (2006 г.), подтверждается копией отчетов по лицевому счету Б., справки Шебекинского участка ООО "Белгородская сбытовая компания", справки территориального участка ООО "Газпром Межрегионгаз Белгород" и не отрицалось ответчиком в судебном заседании.

В соответствии с п. 4 Постановления Правительства РФ от 23 мая 2006 г. N 307 "О порядке предоставления коммунальных услуг гражданам" коммунальные услуги предоставляются потребителю на основании договора, заключаемого исполнителем с собственником жилого дома. Аналогичные положения закреплены и в п. 3 Постановления правительства РФ от 06.05.2011 г. N 354 "О предоставлении коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов".

Следовательно, факт заключения ответчиком вышеупомянутых договоров, в совокупности с другими обстоятельствами, свидетельствует об осуществлении им правомочий собственника жилого дома, расположенного на принадлежащем ему земельном участке.

Согласно ст. ст. 218, 131 ГК РФ государственная регистрация соответствующих прав на объекты недвижимого имущества является обязательной, однако предусматривает заявительный характер. Оплата же законно установленных налогов и сборов является одной из конституционных обязанностей (ст. 57 Конституции РФ), которая в связи с не регистрацией ответчиком права собственности на жилой дом им не исполнялась.

Проанализировав представленные сторонами доказательств в их совокупности, судебная коллегия пришла к выводу о возникновении у ответчика обязанности по уплате налога на имущество физических лиц с 2009 года.

Ликвидация структурного подразделения организации не может признаваться законным основанием для увольнения работника со ссылкой на ликвидацию юридического лица

Решением суда в удовлетворении иска Д. к ОАО "Н" о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, отказано.

Судом апелляционной инстанции данное решение отменено с вынесением нового об удовлетворении заявленных требований.

Судом установлено, что 14 ноября 2011 г. Советом директоров ОАО "Н" принято решение о закрытии Белгородского филиала ОАО "Н".

Ссылаясь на указанные обстоятельства, суд посчитал доказанным факт закрытия филиала и обоснованности увольнения истицы по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 81 ТК РФ.

Между тем, для увольнения по п. 1 ч. 1 ст. 81 ТК РФ законом предписано установление факта ликвидации юридического лица. Такое обстоятельство судом не установлено и доказательств о ликвидации ОАО "Н" ответчик не представил.

Процессуальные вопросы

Спор об истребовании удерживаемого юридическим лицом личного имущества гражданина, подведомственен суду общей юрисдикции

Определением суда исковое заявление К. к М. об истребовании имущества из чужого незаконного владения возвращено ввиду неподведомственности спора районному суду.

Судом апелляционной инстанции определение отменено с направлением искового заявления в тот же суд для рассмотрения по существу.

Выводы определения о неподведомственности спора суду общей юрисдикции основаны на том, что данный спор вытекает из экономических отношений, возникших в силу договора, заключенного между двумя юридическими лицами. При этом суд сослался на ч. 3 ст. 22 ГПК РФ, в соответствии с которой суды рассматривают и разрешают дела, предусмотренные ч. 1 и 2 настоящей статьи, за исключением экономических споров и других дел, отнесенных федеральным конституционным законом и федеральным законом к ведению арбитражных судов. Суд также исходил из п. 8.3 договора, который предусматривает, что все споры, возникшие в процессе исполнения договора, разрешаются Арбитражным судом Белгородской области.

Указанные выводы не соответствуют обстоятельствам дела и требованиям норм материального права, что является основанием, в силу п.п. 2, 4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, для отмены определения.

Согласно ст. 301 ГК РФ собственник вправе истребовать имущество из чужого незаконного владения.

Предъявляя иск к М. об истребовании принадлежащего ему инструмента, К. сослался на то, что, выполняя работы у ответчика по заключенному между ООО "С" и ООО "Г" договору от 12.09.2011 года, он завез на объект принадлежащие ему, как физическому лицу, инструменты, которые использовались в работе. Ответчик удерживает эти инструменты в принадлежащем ему гараже и уклоняется от их возврата. В обоснование своих требований он ссылался на доказательства, подтверждающие принадлежность лично ему спорного имущества. Он также сослался на то, что спора по поводу исполнения сторонами условий заключенного договора у них не возникло.

При таких обстоятельствах нет оснований считать, что спор носит экономический характер и возник между двумя юридическими лицами, в связи с заключенным между ними договором.

Отсутствие в исковом заявлении сведений о соблюдении досудебного порядка обращения к ответчику может быть основанием для оставления заявления без движения только в случаях, когда такой порядок предусмотрен федеральным законом или соглашением сторон

Определением судьи исковое заявление администрации Губкинского городского округа к Б. и Г. о расторжении договора социального найма и выселении нанимателя и членов его семьи из жилого помещения без предоставления другого жилого помещения оставлено без движения в соответствии с п. 7 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ.

Судом апелляционной инстанции определение отменено по следующим основаниям.

Оставляя исковое заявление без движения, суд указал, что в нарушение п. 7 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ истцом не представлены сведения о соблюдении досудебного порядка обращения к ответчику Г. с предупреждением о необходимости устранить нарушения, выраженные в использовании жилого помещения не по назначению и возможности его выселения без предоставления другого жилого помещения.

Необходимость соблюдения досудебного либо претензионного порядка разрешения споров может быть установлена действующим законодательством либо, в силу действия принципа диспозитивности, самими сторонами в заключаемом ими договоре.

Из содержания искового заявления следует, что исковые требования заявлены по основаниям, предусмотренным ст. 91 Жилищного кодекса Российской Федерации.

В соответствии с нормами части 1 ст. 91 Жилищного кодекса Российской Федерации если наниматель и (или) проживающие совместно с ним члены его семьи используют жилое помещение не по назначению, систематически нарушают права и законные интересы соседей или бесхозяйственно обращаются с жилым помещением, допуская его разрушение, наймодатель обязан предупредить нанимателя и членов его семьи о необходимости устранить нарушения.

Положение части 1 ст. 91 Жилищного кодекса Российской Федерации не устанавливает досудебного порядка урегулирования возникшего спора. Иными федеральными законами для данной категории дел также не установлено соблюдение истцом обязательного досудебного порядка урегулирования спора.

Таким образом, требование суда о досудебном разрешении возникшего спора не основано на законе.

При утверждении мирового соглашения суд должен убедиться, что условия в нем сформулированы четко и определенно, обладают свойством исполнимости

Определением городского суда на основании ст. ст. 39, 173, 220, 221 ГПК РФ утверждено мировое соглашение между истцом Я. и ответчиком К. по делу по иску по делу по иску о признании постройки самовольной, ее сносе, обязании приведения доли дома в первоначальное состояние, существовавшее до реконструкции, производство по делу прекращено.

Судом апелляционной инстанции определение отменено с направлением дела на рассмотрение по существу.

Согласно ст. 39 ГПК РФ стороны могут окончить дело мировым соглашением. Суд не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.

В силу ч. 2 ст. 173 ГПК РФ суд разъясняет истцу, ответчику или сторонам последствия отказа от иска, признания иска или заключения мирового соглашения.

Однако при утверждении мирового соглашения судом не выполнены требования указанных положений закона.

Из протокола судебного заседания усматривается, что судом в нарушение положений ч. 2 ст. 173 ГПК РФ в ходе судебного заседания не были разъяснены надлежащим образом последствия заключения мирового соглашения и прекращения производства по делу.

Запись в протоколе о том, что сторонам разъяснены последствия заключения мирового соглашения и прекращения производства по делу носит формальный характер, так как в протоколе отсутствуют подписи сторон, а "текст заявления об утверждении мирового соглашения, в котором имеются подписи сторон, не воспроизводит полностью разъяснения указанные в протоколе судебного заседания, что не может с достоверностью свидетельствовать о том, что разъяснения были понятны.

В силу ст. 13 ГПК РФ определение суда об утверждении мирового соглашения носит обязательный характер для лиц, участвующих в деле, и подлежит исполнению, в том числе и в принудительном порядке.

Утверждая мировое соглашение и прекращая производство по делу, суд с учетом положений ст. 39, 173 ГПК РФ, должен был убедиться, что условия мирового соглашения сформулированы четко и определенно, мировое соглашение является исполнимым, в том числе и в принудительном порядке при отказе от его исполнения одной из сторон после вступления определения суда в законную силу.

Но обжалуемое определение не соответствует данным требованиям, поскольку содержащиеся в нем условия мирового соглашения сформулированы нечетко и неопределенно. В том числе, не отражен весь перечень работ, предложенный экспертом для устранения недостатков, не конкретизировано в какой части дома должны быть произведены работы, не указана стоимость работ и материалов.

Суд первой инстанции, утверждая мировое соглашение, не убедился в возможности принудительного исполнения мирового соглашения.

Со стороны, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействовавшей правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, суд может взыскать в пользу другой стороны компенсацию за фактическую потерю времени лишь в тех случаях, когда в судебном заседании будет доказано, что сторона действовала виновно

Определением суда заявление К. о взыскании компенсации за подачу неосновательного иска и фактическую потерю времени удовлетворено в части. В пользу К. с Ш. взыскана 1000 руб.

Судом апелляционной инстанции определение отменено с вынесением нового об отказе в удовлетворении заявленного требования.

В соответствии со ст. 99 ГПК РФ со стороны, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействовавшей правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, суд может взыскать в пользу другой стороны компенсацию за фактическую потерю времени. Размер компенсации определяется судом в разумных пределах и с учетом конкретных обстоятельств.

Таким образом, положения ст. 99 ГПК РФ подлежат применению лишь в тех случаях, когда в судебном заседании будет доказано, что сторона недобросовестно заявила неосновательный иск или спор относительно иска, либо систематически злоупотребляла процессуальными правами, противодействовала правильному и быстрому рассмотрению и разрешению спора, при этом действовала виновно.

При этом недобросовестность в поведении истца должна наличествовать в совокупности с неосновательностью иска, что должно быть установлено в процессе рассмотрения и разрешения дела, а стороной, которая ходатайствует о выплате ей компенсации за потерю времени, должно быть доказано, что в результате указанных действий противоположной стороны, она теряет доходы, заработную плату или понесла иные убытки.

Из материалов дела усматривается, что Ш. обращалась в суд за защитой своих прав, предусмотренных Конституцией РФ, которые как она полагала, были нарушены ответчиками. Доказательств недобросовестного поведения истца направленного на предъявление заведомо необоснованного иска, равно как и совершения с ее стороны противодействия правильному рассмотрению и разрешению дела, Кириченко А.В. суду представлено не было. Не представлено им и доказательств, свидетельствующих о том, что в результате рассмотрения судом данного гражданского дела, он потерял доходы в виде недополученной заработной платы либо понес иные убытки.

Поскольку обращение истицы было произведено с целью защиты права, что не противоречит ст. 46 Конституции РФ, ст. 11 ГК РФ и ст. 3 ГПК РФ, то само по себе оставление исковых требований без удовлетворения, которое стало результатом предоставления сторонами доказательств по делу, исходя из их процессуальной тактики защиты своих прав и охраняемых законом интересов, не может быть расценено как недобросовестное предъявление неосновательного иска.

После вынесения решения суд первой инстанции не вправе давать оценку характеру причин (уважительный или неуважительный) невозможности представления дополнительных (новых) доказательств в поскольку вопрос о принятии и исследовании таких доказательств решается судом апелляционной инстанции

Решением районного суда разрешен спор по иску К. к Л., ОАО "Б" об исключении имущества из описи и освобождении от ареста.

К. подана апелляционная жалоба на данное решение суда, определением судьи апелляционная жалоба оставлена без движения.

Судом апелляционной инстанции данное определение отменено.

Оставляя апелляционную жалобу без движения, суд пришел к выводу, что в поданной апелляционной жалобе К. ссылается на новые доказательства, которые не были представлены в суд первой инстанции, однако обоснований, что эти доказательства невозможно было представить в суд первой инстанции апелляционная жалоба, не содержит.

Как следует из апелляционной жалобы на странице 3 жалобы К. приведены обоснования, по которым доказательства, приложенные в жалобе не могли быть представлены в суд первой инстанции.

В соответствии с требованиями абзаца 2 части 2 статьи 322 ГПК РФ суду первой инстанции следует проверять наличие в апелляционных жалобе, представлении, содержащих ссылку на дополнительные (новые) доказательства, обоснования заявителем невозможности их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от лица, подающего апелляционную жалобу, и прокурора, приносящего апелляционное представление.

Суд первой инстанции не вправе давать оценку характеру причин (уважительный или неуважительный) невозможности представления дополнительных (новых) доказательств в суд первой инстанции, поскольку исходя из требований абзаца 2 ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ вопрос о принятии и исследовании дополнительных (новых) доказательств решается судом апелляционной инстанции (п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2012 N 13).

При рассмотрении дела судом апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции в полном объеме применяются правила о судебных извещениях и вызовах

Решением мирового суда на О. возложена обязанность выплатить Х. ущерб за повреждение автомобиля в размере 4275 руб., утрату товарной стоимости автомобиля в размере 943,15 руб., в удовлетворении остальных требований отказано.

Судом апелляционной инстанции решение мирового суда отменено в части отказанных требований и вынесением нового решения об удовлетворении этих требований.

Президиумом областного суда решение суда апелляционной инстанции отменено с направлением дела на новое рассмотрение.

По смыслу части 1 и 2 статьи 327 ГПК РФ (в редакции на день подачи заявителем апелляционной жалобы - 29 декабря 2011 г.) при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции применяются, в частности, правила о судебных извещениях и вызовах, об отложении судебного разбирательства.

Разрешая вопрос о рассмотрении дела в отсутствие ответчика О. и его представителя Г., суд исходил из надлежащего извещения указанных лиц о месте и времени судебного разбирательства.

Между тем, в материалах дела отсутствуют сведения об извещении заявителя о рассмотрении дела, а его представитель, как следует из почтового уведомления, получил судебное извещение в день рассмотрения дела 5 марта 2012 года.

Исходя из положений части 3 статьи 113 ГПК РФ, лица, участвующие в деле, должны быть извещены о рассмотрении дела с таким расчетом, чтобы они имели достаточный срок для подготовки к делу и своевременной явки в суд. Указанное требование закона является одной из гарантий, позволяющей сторонам с учетом принципа равноправия и состязательности реализовать свои процессуальные правомочия в полном объеме.

В нарушение приведенной нормы права, а также положений статей 167, 169 ГПК РФ дело рассмотрено судом в отсутствие ответчика, в отношении которого отсутствовали сведения об извещении, и его представителя, извещенного о судебном разбирательстве несвоевременно.