Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 28 января 2021 г. по делу N 33-3802/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

Председательствующего

Осининой Н.А, Судей

Пошурковой Е.В, Цыганковой В.А, При секретаре

Агафоновой Е.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Гилевой В. Е. на решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 3 декабря 2018 года по гражданскому делу N2-719/2018 по иску Большакова А. В. и Черкасовой Т. В. к Гилевой В. Е. о признании завещания и свидетельства о праве на наследство недействительным.

Заслушав доклад судьи Осининой Н.А, выслушав объяснения представителя Гилевой В.Е. - Карклиной О.А, возражения представителя Большакова А.В. - Кириллова Е.В, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Большаков А.В. и Черкасова Т.В. обратились в суд с иском к Гилевой В.Е, ссылаясь на то, что истцы являются детьми Б.В.Ф, умершего 25.07.2017. После смерти Б.В.Ф. истцы, являющиеся наследниками умершего первой очереди, обратились к нотариусу С. И.Б. с заявлением о выдаче свидетельства о праве на наследство, заведено наследственное дело N112. На момент смерти Б.В.Ф. на праве собственности принадлежала квартира по адресу: Санкт-Петербург, "адрес", где он был зарегистрирован на момент смерти, а также иное имущество. 15.03.2017 Б.В.Ф. совершил завещание, по которому все принадлежащее ему имущество завещал Гилевой В.Е, завещание удостоверено нотариусом Санкт-Петербурга С, И.Б... Гилевой В.Е. выдано свидетельство о праве на наследство.

По мнению истцов, на момент составления завещания отец, страдая различными хроническими заболевания, не мог отдавать отчета своим действиям и руководить ими, что, учитывая его преклонный возраст (78 лет) свидетельствует об отсутствии доказательств, указывающих на наличие у него волеизъявления на составление завещания. На основании изложенного истцы просили признать недействительным завещание от 15.03.2017, удостоверенное нотариусом Санкт-Петербурга С. И.Б, в соответствии с которым Б.В.Ф. завещал все свое имущество ответчику; признать недействительным свидетельство о праве на наследство по завещанию, выданное Гилевой В.Е. после смерти Б.В.Ф.

Решением Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 3 декабря 2018 года исковые требования удовлетворены. Признано недействительным завещание от 15.03.2017 года, удостоверенное нотариусом нотариального округа Санкт-Петербурга С. И.Б, Б.В.Ф, "дата" года рождения, умершего 25.07.2017 года, в пользу Гилевой В.Е. Признано недействительным свидетельство о праве на наследство по завещанию, выданное Гилевой В.Е. после смерти Б.В.Ф.

Ответчик не согласилась с постановленным судом решением и подала апелляционную жалобу, в которой просит решение суда отменить, в удовлетворении иска отказать в полном объеме.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 19.02.2020 решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 3 декабря 2018 года отменено, в удовлетворении исковых требований отказано.

Определением Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 17.06.2020 апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 19.02.2020 оставлено без изменения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22.12.2020 апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 19.02.2020 и определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 17.06.2020 отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

На основании ст. 167, ч. 1 ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) дело рассмотрено в отсутствие Черкасовой Т.В, третьих лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте судебного заседания.

При новом апелляционном рассмотрении дела, изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно ст. 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных названным Кодексом.

В силу ст. 1118 ГК РФ распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания.

Завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме.

Завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

Согласно п. 1 ст. 1119 ГК РФ завещатель вправе по своему усмотрению; завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а в случаях, предусмотренных названным Кодексом, включить в завещание иные распоряжения. Завещатель вправе отменить или изменить совершенное завещание в соответствии с правилами статьи 1130 названного Кодекса.

В соответствии с п. 1 ст. 1124 ГК РФ завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом.

Согласно положениям ст. 1125 ГК РФ нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом. При написании или записи завещания могут быть использованы технические средства (электронно-вычислительная машина, пишущая машинка и другие).

Завещание должно быть собственноручно подписано завещателем.

В соответствии с п. 1 ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений названного Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание).

Поскольку завещание является сделкой, к нему применимы общие нормы права о действительности либо недействительности сделок.

В соответствии со ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Как установлено судом и усматривается из материалов дела, Большаков А.В. и Черкасова Т.В. являются детьми Б.В.Ф, умершего 25.07.2017.

На момент смерти Б.В.Ф. состоял на регистрационном учете и фактически проживал по адресу: Санкт-Петербург, "адрес", являлся собственником данной квартиры.

14.08.2017 Гилева В.Е. обратилась к нотариусу нотариального округа Санкт-Петербург С. И.Ю. с заявлением о принятии наследства по завещанию после умершего Б.В.Ф. Нотариусом С. И.Ю. 14.08.2017 заведено наследственное дело N 112/2017.

Б.В.Ф. 15.03.2017 составил завещание, удостоверенное вышеуказанным нотариусом, согласно которому все свое имущество он завещал Гилевой В.Е.

Определением суда от 22.05.2018 по ходатайству истцов назначена комплексная посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено СПБ ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N6".

Согласно заключению комиссии экспертов от 07.07.2018 Б.В.Ф. на дату составления завещания - 15.03.2017 года "... " не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

При этом указанное экспертное заключение сторонами не опровергнуто, отвечает требованиям положений статей 55, 59-60, 86 ГПК РФ, а потому правомерно принято судом в качестве относимого и допустимого доказательства по делу.

В ходе рассмотрения дела судом также допрошены свидетели и эксперты.

При таких обстоятельствах, разрешая заявленные требования, руководствуясь вышеуказанными нормами, на основании тщательного анализа представленных доказательств в их совокупности, суд пришел к выводу, что на момент составления завещания 15.03.2017 в пользу Гилевой В.Е. Б.В.Ф. не мог понимать значение своих действий и руководить ими, в связи с чем имеются основания для признания вышеуказанного завещания недействительным по основаниям ст. 177 ГК РФ.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для удовлетворения исковых требований о признании завещания недействительным, поскольку таковые следуют из анализа всей совокупности представленных сторонами и исследованных судом доказательств, которые суд оценил в соответствии с правилами ст. 67 ГПК РФ, при этом мотивы, по которым суд пришел к данным выводам, подробно изложены в обжалуемом решении.

В соответствии с ч. 1 ст. 79 ГПК РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

В соответствии с абз. 3 п. 13 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 июня 2008 года N11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству" во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна быть назначена судебно-психиатрическая экспертиза.

Согласно ст. 60 ГПК РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

В соответствии со ст. ст. 56, 57 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд вправе предложить им представить дополнительные доказательства.

В силу ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда не обязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 названного Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В соответствии с ч. 3 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

С учетом приведенных норм процессуального права заключение экспертизы не является для суда обязательным, но не может оцениваться им произвольно.

Юридически значимым обстоятельством дела о признании недействительной сделки по мотиву совершения ее гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст.177 ГК РФ), является наличие или отсутствие у гражданина психического расстройства и степень расстройства.

Для правильного разрешения такого спора необходимо обладать специальными знаниями в области психиатрии, для чего судом в силу ч.1 ст. 79 ГПК РФ назначается судебно-психиатрическая экспертиза. Специальными знаниями для оценки психического и физического здоровья подэкспертного лица суд не обладает.

Принимая решение с учетом результатов экспертизы, проведенной СПБ ГБУЗ "Городская психиатрическая больница N 6", суд обоснованно не усмотрел оснований сомневаться в их объективности и обоснованности и согласился с заключением экспертизы.

При этом суд учел, что экспертами сделан категоричный вывод о том, что при подписании завещания 15.03.2017 в пользу Гилевой В.Е Б.В.Ф. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

В апелляционной жалобе ответчик ссылается на то, что заключение экспертов основано на имеющемся у Б.В.Ф. диагнозе "... ", обоснованность и правомерность постановки которого 10.07.2017 врачом Свидетель N5 при однократном обследовании Б.В.Ф. вызывает сомнения по причине непроведения систематического наблюдения за пациентом Б.В.Ф, при отсутствии у Б.В.Ф. каких-либо показаний к назначению консультации психиатра и при отсутствии у СПбГБУЗ "Госпиталь для ветеранов войн" на 10.07.2017 лицензии на осуществление медицинской деятельности по профилю "психиатрия". По мнению ответчика, имеющиеся у Б.В.Ф. заболевания не лишали его на момент составления завещания способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Приведенные доводы не могут быть признаны состоятельными, поскольку в распоряжении экспертов, имеющих специальные познания в рассматриваемых сферах медицины, имелась необходимая документация и сведения о наличии у наследодателя заболеваний, указанные сведения анализировались экспертами и признаны влияющими на состояние Б.В.Ф. в такой степени, которая лишала его возможности понимать значение своих действий и руководить ими в момент составления завещания.

Из заключения экспертов следует, что на дату составления завещания 15.03.2017 Б.В.Ф. страдал "... " не мог понимать значение своих действий и руководить ими. Показания свидетелей об отсутствии временных психических нарушений противоречит объективным данным медицинской документации, закономерностям развития психических нарушений.

Кроме того, по мнению судебной коллегии, показания экспертов, данные в ходе проведенного в суде первой инстанции допроса, достаточны для устранения каких-либо недостатков в экспертном заключении.

Так, согласно показаниям эксперта Н, допрошенной в судебном заседании 27.11.2018, диагноз "... " был поставлен экспертами Б.В.Ф. на основании анализа материалов дела, медицинских документов и истории болезни Б.В.Ф, а также исследование после вскрытия. Также экспертом указано на то, что постановка такого диагноза возможна и в рамках одного наблюдения (Т.1, л.д. 203-206).

Согласно показаниям эксперта Свидетель N6, допрошенной в судебном заседании 3.12.2018, первые проявления "... " возникли у Б.В.Ф. в 2012 году, заболевание носило длительный характер, оно не могло сформироваться быстро, нарушения усугублялись, становились тяжелыми, превратились в заболевание, изменения усилились в 2017 году, при этом не может быть, чтобы в июле 2017 года признаки заболевания были выражены сильно, а в марте 2017 года нет; при имеющемся у Б.В.Ф. заболевании бывает, что человек нормально разговаривает, но его критические способности недостаточны, чтобы принимать решение Т.2, л.д. 11-13).

Таким образом, из экспертного заключения и показаний экспертов следует, что вывод о наличии у Б.В.Ф. заболевания "... " и вывод об отсутствии у Б.В.Ф. способности понимать значение своих действий и руководить ими сделан экспертами не только на основании сделанной 10.07.2017 записи врача-психиатра Свидетель N5, но на основании данных всей истории болезни и медицинской документации Б.В.Ф, а также на основании результатов вскрытия, в том числе учитывались соответствующие имевшиеся у Б.В.Ф. симптомы и динамика протекания расстройства.

При этом в апелляционной жалобе ответчик делает собственный категорический вывод о нахождении наследодателя в состоянии, когда он мог понимать значение своих действий и руководить ими, основываясь при этом на своих суждениях в рассматриваемой области медицины, то есть фактически подменяет заключение эксперта собственной оценкой при отсутствии каких-либо доказательств в подтверждение указываемых им обстоятельств, в связи с чем доводы апелляционной жалобы являются необоснованными.

Экспертное заключение СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N6" отвечает требованиям положений статей 55, 59-60, 86 ГПК РФ, а потому правомерно принято судом в качестве относимого и допустимого доказательства по делу. Оценивая указанное экспертное заключение, суд первой инстанции правомерно принял его за основу при решении вопроса, мог ли Б.В.Ф. в спорный период осознавать значение своих действий и руководить ими, поскольку заключение выполнено квалифицированными экспертами, профессиональная подготовка и квалификация которых не вызывают сомнений, ответы экспертов на поставленные вопросы понятны, непротиворечивы, следуют из проведенного исследования, подтверждены фактическими данными, не содержат внутренних противоречий, экспертами учтены все доказательства, представленные сторонами, материалы гражданского дела, в связи с чем не доверять данному заключению у суда первой инстанции оснований не имелось.

Каких-либо заслуживающих внимания доводов о недостатках проведенного исследования, свидетельствующих о его неправильности либо необоснованности, ответчиком в апелляционной жалобе не приведено, как не было их изложено и в заседании суда первой инстанции.

При таком положении судебная коллегия исходит из того, что никаких объективных доказательств, которые вступали бы в противоречие с заключением экспертов и давали бы основания для сомнения в изложенных в нем выводах, суду в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ ответчиком не представлено, в связи с чем оснований для назначения повторной судебной экспертизы в порядке ст. 87 ГПК РФ судебная коллегия не усматривает.

Кроме того, суд при разрешении спора оценил все представленные сторонами доказательства по правилам ст. 67 ГПК РФ, в том числе показания допрошенных свидетелей и объяснения участвующих в деле лиц, которые с учетом всех установленных по делу обстоятельств обоснованно оценены судом критически, поскольку показания свидетелей, не обладающих специальными познаниями, объективно не свидетельствуют о том, что Б.В.Ф. мог понимать значение своих действий и руководить ими в период подписания завещания 15.03.2017.

При таком положении у суда имелись основания для удовлетворения иска о признания завещания недействительным.

Оценивая доводы жалобы о том, что истцы с соответствующими заявлениями о принятии наследства после умершего Б.В.Ф. в установленный законом шестимесячный срок к нотариусу не обращались, с заявлениями о восстановлении пропущенного срока для принятия наследства также не обращались, не выразили волю на приобретение наследства, в связи с чем оснований для возникновения прав на наследственное имущество, оставшееся после Б.В.Ф, у истцов не возникло и истцы не наделены правом оспаривания завещания на имя Гилевой В.Е, судебная коллегия полагает несостоятельными.

Как усматривается из материалов дела, согласно ответу нотариуса С. И.Б. от 28.02.2019 на запрос судебной коллегии, Большаков А.В. и Черкасова Т.В. не подавали по месту открытия наследства заявлений о принятии наследства в отношении имущества Б.В.Ф, "дата" года рождения, умершего 25.07.2017 (л.д.84).

Согласно ответу нотариуса нотариального округа Санкт-Петербург С. И.Ю. от 15.03.2019 на запрос судебной коллегии, Большаков А.В. и Черкасова Т.В. 07.03.2019 подали в нотариальную контору заявление о выдаче свидетельства о праве на наследство, оставшееся после умершего 25.07.2017 Б.В.Ф. (л.д. 92).

При этом доказательств обращения к нотариусу с заявлениями о принятии наследства либо заявлениями о выдаче свидетельства о праве на наследство до принятия судом обжалуемого решения от 27.11.2018, истцами не представлено.

Вступившим в законную силу определением Приморского районного суда от 02.07.2019 заявление Большакова А.В. и Черкасовой Т.В. об установлении факта принятия наследства оставлено без рассмотрения на основании ч.3 ст.263 ГПК РФ. Судом установлено наличие спора о праве (том.2 л.д. 128-133).

Между тем, в соответствии с п. 2 ст. 1153 ГК РФ признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности если наследник:

вступил во владение или в управление наследственным имуществом;

принял меры по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц;

произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества;

оплатил за свой счет долги наследодателя или получил от третьих лиц причитавшиеся наследодателю денежные средства.

Согласно пункту 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" под совершением наследником действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, следует понимать совершение предусмотренных пунктом 2 статьи 1153 Гражданского кодекса Российской Федерации действий, а также иных действий по управлению, распоряжению и пользованию наследственным имуществом, поддержанию его в надлежащем состоянии, в которых проявляется отношение наследника к наследству как к собственному имуществу. В качестве таких действий, в частности, могут выступать: вселение наследника в принадлежавшее наследодателю жилое помещение или проживание в нем на день открытия наследства (в том числе без регистрации наследника по месту жительства или по месту пребывания), обработка наследником земельного участка, подача в суд заявления о защите своих наследственных прав, обращение с требованием о проведении описи имущества наследодателя, осуществление оплаты коммунальных услуг, страховых платежей, возмещение за счет наследственного имущества расходов, предусмотренных статьей 1174 ГК РФ, иные действия по владению, пользованию и распоряжению наследственным имуществом. При этом такие действия могут быть совершены как самим наследником, так и по его поручению другими лицами. Указанные действия должны быть совершены в течение срока принятия наследства, установленного статьей 1154 ГК РФ.

Фактическое принятие наследства заключается в совершении наследником действий, подтверждающих его намерение приобрести наследство для себя, в своих интересах и интересах, соответствующих воле завещателя. Действия, в которых проявляется отношение наследника к наследству как к собственному имуществу, свидетельствуют о фактическом принятии наследства. Раскрывая в п. 2 ст. 1153 ГК РФ частные случаи фактического принятия наследства, законодатель учел реальный жизненный опыт и сложившуюся судебную практику.

Так, исходя из п. 2 ст. 1153 ГК РФ, действия наследника, свидетельствующие о фактическом принятии им наследства, могут быть связаны с мерами по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц.

Меры по сохранению имущества и его защите необходимы для предупреждения утраты, порчи, повреждения имущества от вредоносных естественных причин, пожаров, расхищения, самоуправных действий третьих лиц, необоснованного изъятия в связи с притязаниями третьих лиц и других опасностей природного и социального характера.

Как следует из материалов дела, с настоящим иском о признании недействительным завещания от 15.03.2017 истцы, будучи наследниками первой очереди после смерти Б.В.Ф, обратились в суд "дата", то есть в пределах шестимесячного срока для принятия наследства.

Таким образом, анализируя указанные обстоятельства, судебная коллегия приходит к выводу, что в установленный законом шестимесячный срок для принятия наследства после умершего 25.07.2017 Б.В.Ф. истцы, будучи наследниками первой очереди, совершили действия, подтверждающие их намерение приобрести наследство для себя, предприняли меры по сохранению наследственного имущества от посягательств третьих лиц, обратившись в суд с соответствующим иском об оспаривании составленного на имя Гилевой В.Е. завещания.

При таком положении судебная коллегия, руководствуясь положениями ст. 1153 ГК РФ с учетом их разъяснений, приходит к выводу, что истцы, обратившись с настоящим иском в суд, в установленный законом шестимесячный срок совершили действия, свидетельствующие о фактическом принятии ими наследства, в связи с чем заявленные ими требования о признании завещания недействительным не могли быть оставлены без удовлетворения по причине отсутствия у них права оспаривания завещания на имя Гилевой В.Е.

При этом доводы ответчика о том, что до совершения оспариваемого завещания наследодатель завещал свое имущество только одному из истцов - Большакову А.В, в связи с чем, по мнению ответчика, Черкасова Т.В. является ненадлежащим истцом, не могут быть признаны состоятельными и не влияют на выводы суда первой инстанции о наличии оснований для удовлетворения требований истцов о признании оспариваемого завещания недействительным, поскольку оба истца являются наследниками первой очереди и оба совершили действия, свидетельствующие о фактическом принятии ими наследства, обратившись в суд с соответствующим иском об оспаривании составленного на имя Гилевой В.Е. завещания, указывая, что истцы, являются наследниками первой очереди по закону.

При таких обстоятельствах у судебной коллегии не имеется оснований для отмены состоявшегося судебного акта в части признания завещания недействительным по доводам апелляционной жалобы, которые по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки суда. Поскольку доводы апелляционной жалобы выражают несогласие с оценкой исследованных судом по делу доказательств, таковые не могут служить основанием для отмены обжалуемого судебного постановления в апелляционном порядке в части требований об оспаривании завещания.

Вместе с тем, оценивая доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не может согласиться с выводами суда в части признания недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного Гилевой В.Е. после смерти Б.В.Ф.

Так, по смыслу ст. 3 ГПК РФ судебной защите подлежат только нарушенные либо оспариваемые права, свободы или законные интересы.

Между тем, предъявляя требования о признании недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного Гилевой В.Е. после смерти Б.В.Ф, истцы не представили никаких доказательств того, что такое свидетельство Гилевой В.Е. действительно выдавалось, материалы дела, в том числе материалы наследственного дела в отношении Б.В.Ф, не содержат сведений о выдаче такого свидетельства нотариусом, сама Гилева В.Е. также отрицает факт выдачи ей нотариусом такого свидетельства.

При таком положении оснований для удовлетворения заявленных истцами требований о признании недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного Гилевой В.Е. после смерти Б.В.Ф. у суда не имелось, в связи с чем в указанной части решение суда подлежит отмене на основании п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ. В остальной части решение суда подлежит оставлению без изменения.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 3 декабря 2018 года в части удовлетворения исковых требований Большакова А. В. и Черкасовой Т. В. о признании недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного Гилевой В. Е. после смерти Б.В.Ф, отменить. В указанной части принять новое решение об отказе в удовлетворении названного требования.

В остальной части решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу Гилевой В. Е. - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: