Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 29 апреля 2021 г. по делу N 8Г-4181/2021[88-5614/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Козиной Н.М, судей Зеленовой Е.Ф, Грудновой А.В.

с участием прокурора Потапченко А.Е.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-1591/2020 по иску Крыловского Евгения Георгиевича к Федеральному казенному предприятию "Пермский пороховой завод" о взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Федерального казенного предприятия "Пермский пороховой завод" на решение Кировского районного суда города Перми от 07 сентября 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 30 ноября 2020 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Козиной Н.М. об обстоятельствах дела, о принятых по делу судебных постановлениях, доводах кассационной жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Потапченко А.Е, полагавшего кассационную жалобу необоснованной, а обжалуемые судебные постановления подлежащими оставлению без изменения, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Крыловский Е.Г. обратился в суд с иском к Федеральному казенному предприятию "Пермский пороховой завод" (далее - ФКП "Пермский пороховой завод") о взыскании компенсации морального вреда в размере 10 000 000 руб.

В обоснование исковых требований указал, что с 03 декабря 2015 года работал в ФКП "Пермский пороховой завод" в должности сборщика зарядов 4 разряда производственного комплекса N 20 "Нейлон", производство "Полимер", участок малогабаритных изделий, производственный участок N 7. 31 июля 2019 года на производственном участке N 7 производства "Полимер" произошел несчастный случай (взрыв), в результате которого истец получил комбинированную травму, квалифицируемую как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. В ходе проведенных проверок вины истца не установлено. С 31 июля 2019 года по 06 сентября 2019 года истец находился в "данные изъяты" Первые 5 дней истец был подключен к аппарату ИВЛ, проведены две операции. 26 марта 2020 года ему установлена "данные изъяты" группа инвалидности, степень утраты трудоспособности составила "данные изъяты" сроком с 26 марта 2020 года по 01 апреля 2021 года. В период с 05 декабря 2019 года по 18 декабря 2019 года находился в ГАУЗ ПК "Городская клиническая больница N4" в отделении реабилитации. В результате произошедшего события истец не может жить полноценной жизнью, его профессиональная трудоспособность утрачена на "данные изъяты", не может выполнять работу по дому, заниматься спортом, самостоятельно мыться, приготовить еду, играть с ребенком, ухаживать за ним, отчего испытывает страдания, чувство беспомощности, унижения.

Продолжает испытывать физические страдания в виде повышенной утомляемости, боли, жжения, чувство стянутости при долгом нахождении в одежде. В местах "данные изъяты") испытывает боли до сих пор. "данные изъяты" Для облегчения своего физического состояния, снятия болей он не имеет возможности принимать обезболивающие препараты в связи с хронической язвой; для облегчения своего состояния ежедневно обрабатывает поврежденные участки кожи. В холодное время года все открытые участки кожи стали мерзнуть, поэтому долго не может находиться на улице, кроме этого ему противопоказано загорать. В дальнейшем вновь предстоит оперативное лечение. Истец признан потерпевшим в рамках возбужденного уголовного дела, расследование которого не окончено. Во внесудебном порядке ответчик отказался компенсировать причиненный моральный вред, несмотря на неоднократные обращения. Истцу была произведена единовременная выплата ответчиком и оплачено санаторное лечение, но только после неоднократных обращений к ответчику. Данные выплаты предусмотрены коллективным договором. Несчастный случай произошел 31 июля 2019 года, а материальная помощь перечислена только весной 2020 года, путевка оплачена летом 2020 года, тогда как полагает, что чем раньше начаты реабилитационные мероприятия, тем выше может быть эффект от них. Предложений о компенсации морального вреда от ответчика не поступало.

Решением Кировского районного суда города Перми от 07 сентября 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 30 ноября 2020 года, исковые требования удовлетворены частично. С Федерального казенного предприятия "Пермский пороховой завод" в пользу Крыловского Евгения Георгиевича взыскана компенсация морального вреда в размере 2 000 000 руб. В удовлетворении остальной части исковых требований отказано. С Федерального казенного предприятия "Пермский пороховой завод" в доход бюджета взыскана государственная пошлина в сумме 300 руб.

В кассационной жалобе ФКП "Пермский пороховой завод" ставит вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных актов, ссылаясь на их незаконность.

В возражениях на кассационную жалобу, Крыловский Е.Г. ссылается на необоснованность ее доводов и просит оставить в силе постановленные судебные акты.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке. Информация о рассмотрении дела заблаговременно была размещена на официальном сайте Седьмого кассационного суда общей юрисдикции. В судебное заседание суда кассационной инстанции не явились стороны, третье лицо, сведения о причинах неявки не представили. Судебная коллегия, руководствуясь статьями 167, 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы гражданского дела, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения судебных постановлений.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия Седьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящего дела судами не были допущены такого рода нарушения норм материального или норм процессуального права.

Судами установлено и следует из материалов дела, что Крыловский Е.Г. 03 декабря 2015 года принят на работу в ФКП "Пермский пороховой завод" в производственный комплекс N20 "Нейлон", производство "Полимер", производственный участок N 7 сборщиком зарядов 4 разряда.

31 июля 2019 года произошел групповой несчастный случай в здании N309, кабина N9 производственного участка N7 производства "Полимер" производственного комплекса N 20"Нейлон": воспламенение спецпродукта, от которого среди иных лиц пострадал Крыловский Е.Г.

По факту произошедшего на предприятии проведено расследование группового несчастного случая, составлен акт о расследовании формы 4, где зафиксированы сведения, установленные в ходе расследования.

По окончании расследования несчастного случая на производстве составлен акт N13 формы Н-1 от 18 марта 2020 года. Данным актом установлены обстоятельства несчастного случая, произошедшего 31 июля 2019 года, согласно которому около 15 час 45 мин. работникам второй смены мастер участка Козырева И.П. выдала задания, в том числе: одно задание четырем сборщикам зарядов "данные изъяты" Крыловскому Е.Г, "данные изъяты" управляя кран-балкой регистрационный N 47, расположил электротельфер над кассетой для того, чтобы выполнить операцию по перегрузке кассеты с прессформами на подставку чертеж ОК 994.000, и начал опускать крюк без знаковой сигнализации сборщика зарядов "данные изъяты", который проводил работы по строповке. "данные изъяты" одной ногой встал на край тележки, при этом одной рукой держался за лесенку тележки, а второй рукой начал производить строповку крюка электротельефа за проушину кассеты с прессформами, при этом Крыловский Е.Г. находился у края тележки, на котором расположена лестница, держась за лестницу левой рукой. В этот момент, около 16 час 08 мин. произошел сильный хлопок, появилось пламя, сильное задымление в кабине, сработала быстродействующая автоматическая пожаротушащая система (БАПС). Крыловский Е.Г. пошел инстинктивно в сторону стеллажа к аварийному выходу, споткнулся о проводники заземления и упал, дополз до распрессовщика и лег под работающую систему БАПС, а когда дым рассеялся, вышел на улицу через левый аварийный выход. В результате группового несчастного случая пострадали пять работников предприятия.

С учетом технических справок АО "Научно-исследовательский институт полимерных материалов" причиной группового несчастного случая явилось воспламенение спецпродукта с последующим горением в замкнутом объеме прессформы и разрушение камеры изделия 176А6-1 (пункт 9).

Комиссия в ходе своей работы причин, которые привели к воспламенению спецпродукта, не выявила. Факт грубой неосторожности со стороны потерпевшего комиссия не установила(пункт 10).

В результате несчастного случая на производстве Крыловский Е.Г. получил "данные изъяты" Травма отнесена к категории тяжелая.

По факту произошедшего правоохранительными органами возбуждено уголовное дело, в рамках которого Крыловский Е.Г. признан потерпевшим.

Согласно заключению эксперта N 1377/доп/3446 у Крыловского Е.Г. согласно представленных медицинских документов, имелась комбинированная травма, а именно: "данные изъяты" Вышеуказанная травма квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Суд первой инстанции, руководствуясь абзацем 4 и 14 части 1 статьи 21, абзацем 4 и 16 части 2 статьи 22, частью 1 статьи 212, абзацем 2 и 13 части 1 статьи 219, частью 8 статьи 220, статьей 230, частью 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации, а также статьями 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", исходя из представленных в материалы дела доказательств, пришел к выводу о том, что ответчик ФКП "Пермский пороховой завод", являясь работодателем Крыловского Е.Г. не обеспечил надлежащим образом безопасные условия труда работника, что явилось причиной несчастного случая на производстве.

При определении размера компенсации морального вреда в сумме 2 000 000 рублей, суд первой инстанции оценил степень вины ответчика в причинении повреждений здоровью истца, характер перенесенных Крыловским Е.Г. физических и нравственных страданий с учётом тяжести полученной указанным лицом травмы, болезненности её проявления, как во время произошедшего события, так и после него, а также степени расстройства здоровья потерпевшего.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, при этом дополнительно указав, что вне зависимости от оказания истцу материальной поддержки работодателем, определённая судом первой инстанции ко взысканию с ответчика в качестве компенсации морального вреда денежная сумма в размере 2 000 000 рублей соответствует требованиям разумности и справедливости.

Изучение материалов дела показывает, что выводы судов первой и апелляционной инстанции основаны на приведенном выше правовом регулировании спорных правоотношений, установленных судами обстоятельствах, и доводами кассационной жалобы не опровергаются.

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

В целях защиты прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору, в Трудовом кодексе Российской Федерации введено правовое регулирование трудовых отношений, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника.

В силу положений абзацев четвертого и четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

В Трудовом кодексе Российской Федерации не содержится положений, касающихся понятия морального вреда и определения размера компенсации морального вреда. Такие нормы предусмотрены гражданским законодательством.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Из приведенного нормативного правового регулирования следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда.

Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Выводы судебных инстанций об определении размера подлежащей взысканию с ФКП "Пермский пороховой завод" в пользу Крыловского Е.Г. компенсации морального вреда отвечают нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда и определения ее размера, разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению.

Мотивы о размере компенсации морального вреда приведены в оспариваемых судебных актах, что свидетельствует о том, что размер компенсации морального вреда установлен судами не произвольно, а с учетом всех обстоятельств дела, принципов разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевшего.

Сам по себе факт несогласия заявителя с размером компенсации морального вреда, не является основанием для отмены либо изменения состоявшихся судебных постановлений в кассационном порядке в силу отсутствия у суда кассационной инстанции полномочий на переоценку доказательств, в то время как категории разумности и справедливости являются оценочными.

Доводы кассационной жалобы, выражающие несогласие с выводами суда об отсутствии в действиях истца грубой неосторожности, указывающие на невыполнение Крыловским Е.Г. обязанности по соблюдению требований охраны труда, являлись предметом судебной проверки, обоснованно признаны несостоятельными.

Доводы ответчика о том, что в материалы дела представлены акты расследования несчастного случая на производстве формы Н-1, с указанием на нарушение "данные изъяты" Крыловским Е.Г. пунктов 5.6, 5.6.1 инструкции N20-1434-2014, а также что кассета чертеж ОК 579.14.00.00-01 N70 была установлена на тележке чертеж 15505.00.00.000 с нарушением требований пункта 2.1 ТПР 02.01000.00233 без установки штырей, обеспечивающих установку кассеты в посадочной поверхности, обоснованно отклонены судами, поскольку противоречат выводам комиссии по расследованию несчастного случая, которая не выявила факт грубой неосторожности со стороны пострадавшего.

Проверяя законность решения, отклоняя доводы апелляционной жалобы ответчика, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о том, что ответчиком не представлено достоверных и допустимых доказательств, объективно подтверждающих наличие умысла либо грубой неосторожности в действиях истца, отсутствие вины ответчика как работодателя.

Добровольное оказание ответчиком материальной помощи не свидетельствует о возмещении истцу морального вреда, соответствующих доказательств в материалы дела не представлено.

Доводы кассационной жалобы правовых оснований к отмене решений судов не содержат, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки суда первой и апелляционной инстанции, к выражению несогласия с произведенной судами оценкой представленных по делу доказательств.

Ссылок на процессуальные нарушения, являющиеся безусловным основанием для отмены правильного по существу решения суда, кассационная жалоба не содержит.

С учетом изложенного, суд кассационной инстанции считает, что обжалуемые судебные акты приняты с соблюдением норм материального и процессуального права, оснований для их отмены или изменения в соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имеется.

Руководствуясь статьями 379.5, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Кировского районного суда города Перми от 07 сентября 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 30 ноября 2020 года оставить без изменения, кассационную жалобу Федерального казенного предприятия "Пермский пороховой завод" - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи