Апелляционное определение СК по уголовным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции от 19 июля 2021 г. по делу N 55-511/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Ходака Д.В, судей Фоминых С.М, Кузнецова В.Г, при секретаре судебного заседания Николаевой Е.Н, с участием: прокурора отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гуренко Ю.А, переводчика ФИО9у, осужденного ФИО2, его защитника - адвоката ФИО10, защитника осужденного ФИО1у - адвоката ФИО11, потерпевшей Потерпевший N1, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам потерпевшей Потерпевший N1, осужденного ФИО2, его защитника ФИО12 на приговор Верховного Суда Республики Татарстан от ДД.ММ.ГГГГ, которым

ФИО1 ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец и гражданин Республики Узбекистан, не судимый (содержащийся под стражей с 30.04.2020 г. по 11.03.2021 г.), признан виновным и осужден по:

п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 4 года;

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец и гражданин Республики Узбекистан, не судимый, признан виновным и осужден по:

п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ к 9 годам лишения свободы, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 16 годам лишения свободы, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, к 17 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания ФИО2 постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу, зачтено в этот срок время его содержания под стражей с 29 апреля 2020 года до дня вступления приговора в законную силу, из расчета один день за один день отбывания наказания.

Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении ФИО1у отменена, он освобожден из-под стражи в зале суда, в отношении ФИО2 мера пресечения в виде заключения под стражу оставлена без изменения.

Постановлено взыскать:

солидарно с ФИО1у. и ФИО2 в пользу потерпевшей Потерпевший N1 в возмещение материального ущерба 10981 рублей 81 копейка;

с ФИО2 в пользу потерпевшей Потерпевший N1 в счет возмещения морального вреда 800 000 рублей;

с ФИО1у 500 рублей, с ФИО2 33 310 рублей - в доход государства процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения адвокатам.

Приговором определена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Фоминых С.М, выступление осужденного ФИО2 и его защитника ФИО10, потерпевшей Потерпевший N1, поддержавших доводы апелляционных жалоб, защитника осужденного ФИО1у. - адвоката ФИО11, а также прокурора Гуренко Ю.А, полагавших необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 признан виновным и осужден за разбойное нападение на ФИО14, совершенное с применением предмета (ножа), используемого в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда ее здоровью, и за убийство ФИО14, сопряженное с разбоем.

ФИО1у. признан виновным и осужден за кражу имущества ФИО14, совершенную группой лиц по предварительному сговору.

Преступления совершены ими 27 апреля 2020 года в "адрес" Республики Татарстан, при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционных жалобах (основных и дополнительных) потерпевшей Потерпевший N1 поставлен вопрос об отмене приговора суда с направлением уголовного дела на новое рассмотрение. Считает, что при рассмотрении уголовного дела допущены существенные нарушения уголовного закона, повлиявшие на исход уголовного дела, правильность его разрешения по существу. В прениях сторон государственный обвинитель занял неверную позицию, отказавшись от поддержания обвинения ФИО1у по пп. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с его непричастностью к данному преступлению, предложив осудить ФИО1у по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ, не изложив суду, в нарушение требований ст. 246 УПК РФ, мотивы отказа. При этом суд первой инстанции, согласившись с мнением государственного обвинителя, и не выслушав по данному вопросу позиции других участников процесса, не высказал суждений относительно мотивов и обоснования принятия прокурором данного решения, с учетом установленных в судебном заседании фактических обстоятельств уголовного дела, не проверил и не оценил правильность и обоснованность сделанных прокурором выводов по существу обвинения, что свидетельствует о допущенных нарушениях уголовного и уголовно-процессуального законов, ущемляющих гарантированные законом права и интересы участников уголовного судопроизводства.

Оспаривает квалификацию действий ФИО1у по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ, так как из показаний ФИО1у и ФИО2 в качестве подозреваемых следует об их намерении убить потерпевшую, а после совершения преступления ФИО1у предпринял суицидальную попытку, при этом считает, что определение суда о прекращении уголовного преследования в отношении ФИО1у не выносилось.

Обращает внимание, что ФИО2 в целях недопущения привлечения ФИО1у. к ответственности за убийство, оговорил себя.

Указывает, что государственным обвинителем и судом при рассмотрении вопроса о продлении срока содержания под стражей в отношении осужденных высказывались суждения об их причастности к инкриминируемым им деяниям, предусмотренным п. "в" ч. 4 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, что противоречит осуждению ФИО1у только по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ, по которому ему назначено чрезмерно мягкое наказание.

Полагает, что с учетом расследования уголовного дела компетентными следственными органами Республики Татарстан, утверждением обвинительного заключения заместителем прокурора республики, суд своим решением ставит под сомнение всю их деятельность и должен был вынести в отношении них частное определение, что им сделано не было.

Утверждает, что неверная квалификация действий ФИО1у. послужила основанием к неправильному разрешению вопросов и в части взыскания процессуальных издержек, а также возмещения морального вреда.

Обращает внимание, что в нарушение требований ст. 72 УПК РФ, ФИО1У. и ФИО2 в ходе предварительного следствия защищали близкие родственники - адвокаты ФИО15 и ФИО16, отец и сын, что является недопустимым.

Оспаривает признание в качестве смягчающего наказание обстоятельства активное способствование ФИО1у раскрытию преступления, поскольку это не подтверждается материалами дела.

В апелляционной жалобе осужденный ФИО2 просит изменить приговор и смягчить ему наказание, ссылаясь на то, что данные о его личности учтены неполно, не учтено совершение им преступлений в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств, поскольку у него была низкая заработная плата и наличие долговых обязательств, а также активное способствование раскрытию преступления, состояние здоровья его матери, которая перенесла сложную операцию, наличие инвалидности у его отца и брата. Считает, что с учетом его тяжелого финансового положения, подлежит снижению взысканная с него в порядке компенсации морального вреда сумма в размере 800000 рублей. Указывает на невозможность одновременной квалификации его действий по п. "в" ч. 4 ст. 162 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как он совершил одно преступление, которое не образует совокупность, при этом умысла на убийство ФИО14 у него не было, поскольку он не планировал и не брал с собой никакого оружия.

В апелляционной жалобе адвокат ФИО17 в защиту интересов ФИО2 просит оправдать его подзащитного по п. "в" ч. 4 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку убежден в наличии самооговора и невиновности ФИО2 По мнению адвоката, его подзащитный находился под влиянием ФИО1у, который помог ему уехать из Узбекистана, найти работу и место жительства. Опровергая выводы суда о причастности ФИО2 к убийству, ссылается на заключение комиссионной (ситуационной) судебно-медицинской экспертизы, согласно которой колото-резаные повреждения у ФИО14 не могли образоваться при обстоятельствах, изложенных ФИО18 при проверке показаний на месте, когда он демонстрировал механизм нанесения ударов ножом потерпевшей. Кроме того, ФИО1 выбросил свой свитер, который был испачкан кровью потерпевшей ФИО14 Обращает внимание, что ФИО2 в тандеме дружбы с ФИО1у занимает позицию ведомого, уважает так, как принято на востоке, во всем слушается его, при этом установлено, что ФИО1 в телефоне ФИО2 был записан как "Ильхам брат".

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель ФИО19 указывает на несостоятельность приведенных в них доводов, просит приговор суда оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Изучив уголовное дело, проверив и обсудив доводы апелляционных жалоб и возражения на них, судебная коллегия приходит к следующему.

Выводы суда о виновности ФИО2 в разбойном нападении и убийстве ФИО14, а ФИО1у в тайном хищении имущества последней, являются обоснованными и подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами.

Так, из показаний осужденного ФИО2, данных суду, следует, что он совместно с ФИО1 с целью хищения более одного миллиона рублей, имеющихся у ФИО23 от продажи дома, под предлогом налить воды в канистры, приехал к ней на квартиру. Когда ФИО23 пошла на кухню, он (ФИО2) последовал за ней, взял со стола нож и, угрожая им, потребовал от от ФИО23 отдать ему все деньги. Потерпевшая, пытаясь защититься, ухватила его за одежду. Сразу после этого он нанес ножом ФИО23 не менее 6 ударов в шею, грудь и живот. От полученных ран потерпевшая умерла на месте. Затем в кухню зашел ФИО1, с которым они стал обыскивать дом с целью хищения указанной суммы денег. Найдя только кошельки с незначительной суммой денег, они похитили их и скрылись.

Из показаний осужденного ФИО1, данных им в ходе судебного заседания, следует, что находясь в квартире ФИО23 совместно со своим знакомым Искандаровым с целью хищения более одного миллиона рублей, имеющихся у ФИО23 от продажи дома, он видел как ФИО2 ушел на кухню за ФИО23, откуда через несколько минут услышал шум. Оказавшись на кухне, он увидел лежащую на полу ФИО23, лицо которой было в крови, рядом с которой на полу был нож. Поняв, что ФИО23 умерла, по его предложению они стали искать деньги и, не обнаружив их, найдя кошельки с незначительной суммой, а также забрав с собой чашку, на которой были его отпечатки следов рук, скрылись.

Суд первой инстанции обоснованно признал приведенные выше показания осужденных допустимыми доказательствами, поскольку они последовательны, подробны и объективно подтверждаются другими доказательствами, исследованными в судебном заседании, в частности:

протоколами обыска и осмотра места происшествия, в ходе которых в квартирах ФИО2 и ФИО1у изъяты 4000 рублей, 10 долларов США, а также 36 100 казахстанских тенге;

протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого в квартире ФИО14 обнаружены следы обыска, спрятанные в шторе 1260000 рублей, нож с деревянной рукояткой, на клинке которого пятна крови, два следа обуви на спинке и поверхности дивана, а также труп потерпевшей с колото-резаными ранениями на теле;

заключением судебно-медицинской экспертизы, согласно которому смерть ФИО14 наступила в результате слепых колото-резаных ранений боковых поверхностей шеи справа и слева (раны NN 1, 2) с полными косо-продольными пересечениями правых и левых внутренних яремных вен и сонных артерий, а также слепого проникающего колото-резаного ранения передней поверхности грудной клетки справа (рана N 4) с повреждением мышц 5-го межреберья и пристеночной плевры, проникающего в правую плевральную полость, с повреждением верхней доли правого легкого, с кровоизлияниями в мягкие ткани по ходу раневых каналов, сопровождавшегося излитием крови в правую плевральную полость, осложнившихся массивной кровопотерей, малокровием внутренних органов, шоком и воздушной эмболией;

заключением экспертизы, согласно которому в биологических следах, обнаруженных на рукоятке ножа, срезах ногтевых пластин с правой и левой рук ФИО14 выявлена ДНК последней с незначительной примесью мужской ДНК;

заключением экспертизы, согласно которому на футболке ФИО14 обнаружено пять, а на ее халате шесть повреждений, которые образовались от ударного воздействия одного колюще-режущего предмета по типу клинка ножа, имеющего одно острие (лезвие) и "П" образный обух;

заключением экспертизы, согласно которому морфологические свойства повреждения на лоскуте кожи, изъятого у трупа ФИО14, являются признаками однократного ударного воздействия колюще-режущим предметом типа клинка ножа, изъятого в ходе осмотра квартиры ФИО14 и представленного на исследование;

заключением экспертизы, согласно которому след обуви, изъятый в ходе осмотра квартиры ФИО14, оставлен обувью ФИО2;

показаниями потерпевшей Потерпевший N1, которая опознала похищенные у ее бабушки ФИО14 10 долларов США, разбитую чашку и кошелек, при этом указала, что была похищена часть денежных средств от пенсии, а деньги в сумме более 1200000 рублей были обнаружены ею спрятанными в шторах. Ей также известно, что ФИО14 в присутствии осужденных говорила, что продала дом и теперь у нее есть более миллиона рублей;

свидетеля ФИО20 о том, что, находясь совместно с ФИО18 и ФИО1у в квартире своей матери ФИО14, последняя сообщила о наличии у нее более миллиона рублей.

Оснований не доверять показаниям свидетеля и потерпевшей, а также выводам, содержащимся в заключениях экспертиз, не имеется.

Показания осужденных в ходе расследования и в судебном заседании, оценены судом в соответствии с положениями статьи 17 УПК РФ наряду с другими доказательствами, при этом в приговоре приведены мотивы, по которым судом приняты одни доказательства и отвергнуты другие.

Данных, указывающих на то, что в приговоре показания допрошенных лиц, содержание выводов экспертных заключений или иных документов приведены таким образом, что это искажало бы существо исследованных доказательств и позволяло им дать иную оценку, чем та, которая содержится в приговоре, что суд незаконным образом воспрепятствовал представлению стороной защиты доказательств для исследования, судебной коллегией не установлено.

Постановленный судом приговор соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к его содержанию. В нем отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со статьей 73 УПК РФ, проанализированы подтверждающие их установление доказательства, которые получили надлежащую оценку с приведением ее мотивов относительно выводов суда по вопросам, указанным в статье 299 УПК РФ.

Вопреки доводам жалобы, рассмотрение ранее судьями, постановившим обжалуемый приговор, вопроса о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу, в ходе которых фактические обстоятельства дела не устанавливались, оценка доказательствам, квалификация деяниям не давалась и не обсуждался вопрос о виновности ФИО2 и ФИО1у, не свидетельствует о заинтересованности судей в исходе уголовного дела.

При этом, утверждение защитника осужденного ФИО2 о самооговоре с единственной целью помочь ФИО1у. избежать уголовной ответственности за совершенное им убийство и взять из-за этого вину на себя, обоснованно расценено судом как явно надуманное. Так, суд правильно сослался на добровольность показаний ФИО2 в ходе судебного разбирательства, который в присутствии защитника и переводчика дал подробные показания об обстоятельствах убийства, а при демонстрации своих действий в ходе предварительного следствия при проверке показаний на месте преступления, указал о его совершении с использованием ножа, которым нанес потерпевшей несколько ударов в боковую поверхность шеи и переднюю поверхность грудной клетки слева. При этом, заключение комиссионной (ситуационной) судебно-медицинской экспертизы о том, что колото-резаные повреждения у ФИО14 не могли образоваться у потерпевшей при обстоятельствах, изложенных ФИО18 при проверке показаний на месте, с учетом того, что он точно не помнит как наносил удары потерпевшей, не опровергают его показания о совершении им убийства потерпевшей без участия ФИО1у.

Доводы жалоб о суицидальной попытке ФИО1у после совершения преступления, о занятии им позиции лидера в товарищеских отношениях с ФИО18 у которого ФИО1у был записан в телефоне как ФИО24", с учетом установленных судом по делу обстоятельств, не ставят под сомнение правильность судебного решения.

Как видно из протокола судебного заседания, государственный обвинитель ФИО19 по завершении судебного разбирательства, в прениях, отказался от поддержания предъявленного ФИО1у обвинения по пп. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и просил переквалифицировать его действия с п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ, по которому предложил назначить наказание в виде 4 лет лишения свободы. Потерпевшая Потерпевший N1 заявила в прениях о несогласии с предложением государственного обвинителя о размере предложенного к назначению ФИО1 наказания. С учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ), когда государственный обвинитель отказался от поддержания обвинения, а потерпевшая не выразила прямо и определенно свое несогласие с отказом обвинителя от обвинения и не поддержала сама ранее предъявленное обвинение, отказ государственного обвинителя от поддержания обвинения был обязателен для суда и в такой ситуации суд правильно переквалифицировал действия ФИО1у с разбоя на кражу и отказался от поддержания обвинения по пп. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Так, согласно ч. 7 ст. 246 УПК РФ, полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства (независимо от мнения потерпевшего) влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части, при этом, вопреки доводам потерпевшей, определение суда о прекращении уголовного преследования в отношении ФИО1у выносилось и оглашалось судом совместно с приговором, что следует из протокола судебного заседания.

При таких данных, вопреки доводам потерпевшей Потерпевший N1, прекращение уголовного преследования в отношении ФИО1у по пп. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и переквалификация его действий с разбоя на кражу являлась законной и обоснованной, а законный и обоснованный приговор не может быть отменен, в том числе - и по мотивам последующего поддержания потерпевшим ранее предъявленного обвинения.

Кроме того, как установлено судом, сговор осужденных был направлен на тайное хищение чужого имущества, а действия ФИО2 по разбойному нападению и убийству ФИО14 являлись эксцессом исполнителя, за который, согласно ст. 36 УК РФ, другой соучастник преступления уголовной ответственности не подлежит.

Суд первой инстанции правильно установил, что ФИО1у и ФИО2 планируя похитить деньги ФИО14, не обсуждали способ и план их хищения, при этом ФИО1у хотя и находился на месте преступления, однако очевидцем причинения ФИО14 телесных повреждений, опасных для жизни, осужденным ФИО18 не был, как и не был осведомлен о намерении ФИО2 лишить жизни потерпевшую, в связи с чем, непосредственно в выполнении объективной стороны убийства и разбойном нападении на нее не участвовал. Кроме того, установлено, что ФИО1у после того, как услышал шум, прошел из комнаты в кухню, где обнаружил труп потерпевшей и находящегося рядом с ним ФИО2, после чего предложил последнему искать деньги, которые они намеревались похитить, то есть хищение совершалось уже после убийства ФИО14, что свидетельствует о наличии в действиях ФИО1у тайного хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору.

Таким образом, насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшей, при совершении разбойного на нее нападения в ходе которого она была убита было совершено только ФИО18 единожды на кухне квартиры в отсутствие ФИО1у, в связи с чем, приведенные в апелляционной жалобе потерпевшей доводы о совершении убийства обоими осужденными, по предварительному сговору группой лиц, являются несостоятельными.

При таких данных судебная коллегия приходит к выводу о правильности квалификации действий: ФИО1у - по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ; а ФИО2 - по п. "в" ч. 4 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ по указанным в приговоре признакам, при этом, вопреки доводам осужденного ФИО2, с учетом п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", как сопряженное с разбоем следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанного преступления, в связи с чем, содеянное в таких случаях, квалифицируется по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности со статьей УК, предусматривающей ответственность за разбой.

Суд в полной мере исследовав данные о личности ФИО1у и ФИО2, о состоянии их здоровья, оценив поведение в период судопроизводства, заключения психиатрических экспертиз, сделал правильный вывод о том, что каждый из них является вменяемым и должен нести ответственность за содеянное.

Формального подхода к оценке обстоятельств, влияющих на размер наказания, судом не допущено. Мотивы решения всех вопросов, касающихся назначения конкретного вида и размера наказания, в том числе назначения осужденному ФИО1у наказания с применением ст. 73 УК РФ в приговоре приведены.

При этом судом первой инстанции в соответствии со ст. 61 УК РФ учтены все имеющиеся по делу смягчающие наказание обстоятельства и учтено отсутствие отягчающих.

По смыслу закона, смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства устанавливаются судом на момент постановления приговора и не могут возникать после его вынесения. Сведения о состоянии здоровья матери ФИО2, которая перенесла сложную операцию, наличие инвалидности у его отца и брата на момент вынесения приговора у суда отсутствовали, а наличие указанных обстоятельств, на которые осужденный ссылается в своей жалобе, не ставит под сомнение справедливость назначенного ему наказания, и не является безусловным основанием для его смягчения, поскольку, согласно ч. 1 ст. 61 УК РФ, они не входят в перечень смягчающих обстоятельств, подлежащих обязательному учету при назначении наказания. Кроме того, каких-либо доказательств, что родители и брат ФИО2 проживают совместно с последним или находятся на его иждивении, осужденным не представлено, отсутствуют таковые и в материалах дела.

С учетом того, что ФИО2 после совершения убийства не предоставил органам предварительного следствия информацию, которая была бы им неизвестна из других источников и существенно влияла на ход расследования по делу, суд обоснованно не усмотрел в его действиях активное способствование раскрытию преступлений. Вместе с тем, ФИО1у последовательно на протяжении всего предварительного и судебного следствия пояснял о совершении убийства именно ФИО18, в связи с чем, вопреки доводам жалобы потерпевшей, нашло свое подтверждение в его действиях активное способствование раскрытию преступлений.

Не имеется оснований и для признания обстоятельством, смягчающим наказание ФИО2, совершение им преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств, поскольку доказательств, подтверждающих наличие таковых обстоятельств, материалы дела не содержат. Испытываемые им материальные затруднения, связанные с его неудовлетворённостью уровнем заработной платы и наличием долговых обязательств, вызваны обычными бытовыми причинами и не свидетельствуют о стечении тяжелых жизненных обстоятельств. Эти обстоятельства не связаны с совершенными преступлениями и не снижают их общественную опасность.

Каких-либо иных обстоятельств, которые могли бы обусловливать назначение ФИО2 более мягкого наказания, но не были установлены судом или в полной мере учтены им, не имеется.

Наказание ФИО1у и ФИО2 назначено с учетом положений ст. ст. 43, 60 УК РФ, соответствует характеру, степени общественной опасности совершенных ими преступлений и сведениям о их личности.

Суд справедливо не усмотрел оснований для применения положений ч. 6 ст. 15 УК РФ и изменения категории преступлений на менее тяжкие, а также применения ст. 64 УК РФ и назначение дополнительных видов наказания, приведенные судом мотивы в обоснование этого вывода убедительны.

Гражданский иск потерпевшей Потерпевший N1 о возмещении материального ущерба подан с соблюдением требований ст. 44 УПК РФ, разрешен судом правильно, в соответствии с требованиями действующего законодательства.

Размер компенсации морального вреда, взысканного с ФИО2 в пользу потерпевшей также верно определен судом в соответствии с положениями ст. ст. 151, 1099 и 1101 ГК РФ, с учетом обстоятельств уголовного дела и материального положения сторон, при этом он соответствует степени нравственных страданий истицы, требованиям разумности и справедливости, в связи с чем снижению не подлежит.

Вместе с тем, приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Согласно ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ являются недопустимыми и не могут быть положены в основу обвинения.

Как следует из материалов уголовного дела, при допросах ФИО1у 04.05.2020 г. (т. 8 л.д. 93-99) и ФИО2 05.05.2020 г. (т. 9 л.д. 16-24) в качестве подозреваемых, их защитники - адвокаты ФИО15 и ФИО16, являются отцом и сыном, при этом оба подозреваемых в ходе данных допросов вину в убийстве не признавали и изобличали в его совершении друг друга.

Таким образом, интересы одного обвиняемого противоречили интересам другого обвиняемого, что, учитывая действие закрепленного в ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" и ст. 9 "Кодекса профессиональной этики адвоката" принципа приоритета интересов клиента перед собственными интересами, запрещающего иметь при осуществлении профессиональной деятельности самостоятельный интерес по предмету соглашения, отличный от интереса доверителя, привело, в свою очередь, к производному от него конфликту - конфликту интересов адвокатов, осуществляющих защиту обвиняемых.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 72 УПК РФ защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он является близким родственником или родственником лица, интересы которого противоречат интересам участника уголовного судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты.

При таких обстоятельствах один из защитников подлежал отводу, что сделано не было, в связи с чем, из числа доказательств виновности осужденных ФИО1у и ФИО2 необходимо исключить их показания в качестве подозреваемых от 4 и 5 мая 2020 года, поскольку они не могут быть использованы в качестве доказательства их виновности, так как в силу ст. 75 УПК РФ относятся к недопустимым доказательствам.

Вместе с тем, это не является основанием для отмены приговора, поскольку исключение указанных доказательств не повлияло на правильность выводов суда о достаточности уличающих доказательств виновности ФИО1у и ФИО2 в инкриминированных им преступлений.

Иных нарушений закона, влекущих отмену или изменение приговора суда, по делу не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Верховного Суда Республики Татарстан от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 ФИО4 и ФИО2 изменить.

Исключить указание суда как на доказательства: протокол допроса подозреваемого ФИО1у от 04.05.2020 г. (т. 8 л.д. 93-99); протокол допроса подозреваемого ФИО2 от 05.05.2020 г. (т. 9 л.д. 16-24).

В остальном приговор в отношении ФИО1у и ФИО2 оставить без изменения, апелляционные жалобы потерпевшей Потерпевший N1, осужденного ФИО2 и его защитника ФИО12 без удовлетворения.

Настоящее апелляционное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, установленным главой 47.1 УПК РФ, путём подачи кассационных жалобы, представления через Верховный Суд Республики Татарстан в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а осуждёнными в тот же срок со дня вручения им копии настоящего апелляционного определения.

Разъяснить осуждённым их право ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий:

Судьи: