Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 15 сентября 2021 г. по делу N 8Г-12153/2021[88-14769/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Бочкарева А.Е, судей Птоховой З.Ю, Какурина А.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N2-2024/2020 по иску ФИО1 к ФИО3, ФИО2, судебному приставу-исполнителю ОСП Московского района ФИО4, Управлению Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Калининградской области о снятии запрета на отчуждение квартиры, освобождении имущества от ареста, по кассационной жалобе ФИО1 на решение Московского районного суда г. Калининграда от 1 декабря 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 17 марта 2021 года.

Заслушав доклад судьи Птоховой З.Ю, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к ФИО3, ФИО2, судебному приставу-исполнителю ОСП Московского района ФИО4, Управлению Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Калининградской области, в котором после уточнения требований в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации просила: снять запрет на отчуждение квартиры, расположенной по адресу "адрес", наложенный определением Московского районного суда г. Калининграда от 9 апреля 2018 г.; снять запрет, наложенный постановлением судебного пристава-исполнителя ОСП Московского района ФИО4 от 15 июля 2019 г. на совершение регистрационных действий по исключению из государственного реестра, а также регистрации ограничений и обременений в отношении данной квартиры, освободить указанную квартиру от наложения ареста и исключить из описи акта ареста от 9 октября 2019 г. по исполнительному производству N-ИП.

В обоснование заявленных требований указала на то, что 20 апреля 2018 г..между ней и ФИО2 заключен договор дарения квартиры, расположенной по адресу: "адрес" в тот же день сдан для регистрации перехода права собственности в ГКУ КО "Многофункциональный центр предоставления государственных и муниципальных услуг Калининградской области". Однако впоследствии со слов сына ФИО2 ей стало известно, что 9 апреля 2018 г..в целях обеспечения иска ФИО3 к ФИО2 о разделе совместно нажитого имущества было вынесено определение о наложении запрета на отчуждение указанной квартиры. Данное определение поступило на исполнение в Управление Росреестра по Калининградской области только 27 апреля 2018 г, в то время как в день совершения сделки 20 апреля 2018 г..ни даритель, ни одаряемый не знали как о наличии данного запрета, так и о том, что в производстве суда имеется какой-либо иск ФИО3 При этом ФИО1 обращает внимание на то, что по иску ФИО3 указанные обеспечительные меры были наложены исходя из заявленных ФИО3 исковых требований о признании за ней права собственности на долю в праве на эту квартиру, тогда как вступившим в законную силу решением суда право на спорную квартиру признано за ФИО2, в пользу ФИО3 присуждена соответствующая денежная компенсация, при этом сделка по дарению в рамках дела по спору о разделе имущества оспорена не была. Полагая, что запреты на регистрационные действия с квартиры сняты, она обратилась к ответчику ФИО8 для получения документов на право собственности на квартиру, со слов которого ей стало известно, что судебным приставом-исполнителем OCП Московского района ФИО4 вынесено постановление о наложении ареста на указанную квартиру по исполнительному производству N-ИП от 5 марта 2019 г, по которому она не является должником.

Со ссылкой на то, что договор дарения после 1 марта 2013 г..не требует государственной регистрации, сделка дарения состоялась и не оспорена, она фактически приняла данную квартиру и пользуется ей, несет бремя содержания указанной квартиры, считает незаконным совершение исполнительных действий по отношению к данной квартире по исполнительному производству, по которому она не является стороной.

Решением Московского районного г. Калининграда от 1 декабря 2020 года в удовлетворении исковых требований ФИО1 отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 17 марта 2021 года решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ФИО1 ставит вопрос об отмене указанных судебных постановлений как незаконных, ссылаясь на неправильное применение норм материального и процессуального права, а также явное противоречие выводов судов фактическим обстоятельствам дела, поскольку судами не принято во внимание, что квартира приобретена ФИО1 по договору дарения, заключенному до наложения на нее обеспечительных мер, при этом само по себе отсутствие регистрации перехода права собственности на квартиру не свидетельствует об отсутствии у истицы права собственности на нее.

На рассмотрение дела в Третий кассационный суд общей юрисдикции стороны не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом путем направления почтового извещения и размещения сведений о движении жалобы в сети "Интернет" и на сайте суда, ходатайств об отложении не представили, в связи с чем на основании пункта 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дело рассмотрено в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии со статьей 379.7. Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при разрешении дела нижестоящими судебными инстанциями не допущено.

Судом установлено, что определением Московского районного суда г. Калининграда от 9 апреля 2018 г. на основании заявления ФИО3 по предъявленному ею 30 марта 2018 г. в суд исковому заявлению к ФИО2 о разделе совместно нажитого имущества наложен запрет на отчуждение квартиры, расположенной по адресу "адрес" до рассмотрения дела по существу.

Вступившим в законную силу решением Московского районного суда г. Калининграда от 24 сентября 2018 г. в собственности ФИО2 оставлена часть имущества, в том числе, квартира по адресу: "адрес"; с ФИО2 в пользу ФИО3 взысканы денежные средства в сумме 1 203 817, 84 руб. в счет ее доли в совместно нажитом имуществе.

Судом также установлено, что в производстве ОСП Московского района УФССП России по Калининградской области находится исполнительное производство в отношении должника ФИО2, предметом исполнения которого является взыскание в пользу ФИО3 денежных средств в размере 1 206 817, 84 руб. По состоянию на 13 июля 2020 г. остаток долга по исполнительному производству составлял 929 563, 55 руб.

В рамках указанного исполнительного производства судебным приставом-исполнителем ОСП Московского района УФССП России по Калининградской области 15 июля 2019 года принято постановление о запрете на совершение регистрационных действий, действий по исключению из государственного реестра, а также регистрации ограничений и обременений в отношении имущества, принадлежащего должнику, в том числе "адрес" в "адрес". Затем на основании постановления судебного пристава-исполнителя от 1 октября 2019 г. в соответствии с частью 1 статьи 80 Закона об исполнительном производстве на указанную квартиру наложен арест с составлением соответствующего акта о наложении ареста (описи имущества).

Определением Московского районного суда г. Калининграда от 14 мая 2019 г. отменены меры по обеспечению иска и снят запрет на отчуждение спорной квартиры. Вместе с тем апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 14 мая 2019 г. указанное определение суда отменено и принято новое определение, которым заявление ФИО2 об отмене обеспечительных мер в виде наложения запрета на отчуждение спорной квартиры оставлено без удовлетворения.

При этом суд апелляционной инстанции исходил из того, что в данном случае на ответчика ФИО2 решением суда возложена материально-правовая ответственность в виде выплаты ФИО3 денежных средств. Данных о том, что решение суда в этой части исполнено, суду не представлено, в связи с чем условия, при которых обеспечительные меры могут быть отменены, в данном случае не соблюдены и обеспечительные меры - как гарантия исполнения решения суда о разделе имущества супругов в части получения ФИО3 компенсации за такое имущество должны быть сохранены.

Разрешая заявленные требования, оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями статей 64, 119 Федерального закона "Об исполнительном производстве", принимая во внимание разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 50 от 17 ноября 2015 года "О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства" и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", суд пришел к выводу о том, что у ФИО1 не возникло право собственности на спорное недвижимое имущество в связи с отсутствием государственной регистрации права в установленном законом порядке, в связи с чем не усмотрел оснований для удовлетворения иска.

При этом суд исходил из отсутствия доказательств, подтверждающих владение истицей спорным имуществом.

С выводами суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции, указав о недобросовестности поведения истицы и ФИО2, а также на то, что арест на спорное имущество наложен в рамках гражданского дела о разделе совместно нажитого имущества супругов ФИО2 и ФИО3, решением от 24 сентября 2018 г. по которому судом спорный объект недвижимости признан совместным имуществом супругов, при этом право собственности признано за ФИО2 с выплатой ФИО3 компенсации. В то же время в ходе рассмотрения гражданского дела о разделе совместно нажитого имущества ФИО1 не заявила о себе как о ФИО5 лице, являющимся владельцем спорной квартиры на основании заключенного с ней договора дарения, чьи права затрагиваются заявленными исковыми требованиями, тогда как о наличии такого спора и принятых обеспечительных мерах ФИО1 должно было быть достоверно известно в связи с тем, что регистрирующий орган не произвел соответствующую регистрацию перехода к ней права собственности на спорную квартиру.

Доводы ФИО1 о том, что договор дарения недвижимости не требует государственной регистрации, если он заключен после 1 марта 2013 года (ФЗ от 30.12.2012 N 302-ФЗ), не приняты во внимание судебной коллегией апелляционной инстанции, поскольку в силу положений статей 131, 223 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" переход права собственности на недвижимость подлежит государственной регистрации, тем самым момент возникновения права собственности на недвижимое имущество обусловлен моментом государственной регистрации данного права на это имущество.

Судебная коллегия Третьего кассационного суда общей юрисдикции находит выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на правильном применении норм материального права и сделанными без нарушений норм процессуального права.

В соответствии с частью 2 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

Статьей 223 Гражданского кодекса Российской Федерации регламентировано, что право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором; в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, праве собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом.

В силу пункта 1 статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней.

Статьей 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, если иное не установлено законом. Запись в государственный реестр вносится при наличии заявлений об этом всех лиц, совершивших сделку, если иное не установлено законом. Если сделка совершена в нотариальной форме, запись в государственный реестр может быть внесена по заявлению любой стороны сделки, в том числе через нотариуса.

В соответствии со статьей 572 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

В силу пункта 8 статьи 2 Федерального закона от 30 декабря 2012 года N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", правило о государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом, содержащееся в статье 574 не подлежит применению к договорам, заключаемым после 1 марта 2013 года.

Но переход права собственности на недвижимое имущество подлежит государственной регистрации на основании статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом сам факт подписания договора дарения, совершенного в простой письменной форме, не свидетельствует о волеизъявлении дарителя на государственную регистрацию перехода права собственности по договору дарения к одаряемому.

Более того, действующее законодательство допускает возможность признать договор дарения недействительной сделкой ввиду отсутствия государственной регистрации права собственности одаряемого (например, в наследственных спорах или в спорах о мнимых/притворных сделках), поскольку отсутствие государственной регистрации права собственности, следующего из договора дарения, свидетельствует о том, что одаряемый не принял дар по договору дарения.

При этом законным (титульным) владельцем одаряемый становится после государственной регистрации перехода права собственности на принятое в дар имущество, а не до регистрации, как ошибочно полагает истец.

Частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Согласно пункту 2 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Статьей пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена недопустимость действий граждан и юридических лиц исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

В силу пункта 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.

По смыслу вышеприведенных норм, добросовестным поведением является поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия.

Под злоупотреблением субъективным правом следует понимать любые негативные последствия, явившиеся прямым или косвенным результатом осуществления субъективного права.

Одной из форм негативных последствий является материальный вред, под которым понимается всякое умаление материального блага.

На основании изложенного выводы судов о злоупотреблении истицей и ее сыном ФИО2 своими правами в части заключения договора дарения от 20 апреля 2018 г. являются обоснованными, поскольку фактически договор заключен после предъявления ФИО3 требований о разделе нажитого имущества, а сторонам с достоверностью было известно о распространение на спорный объект недвижимости режима общего имущества супругов.

С учетом вышеизложенного и поскольку заявителем не доказано обратного, суды пришли к обоснованному выводу о том, что в данном случае не имеется оснований для удовлетворения иска об освобождении недвижимого имущества от ареста.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления.

По существу доводы кассационной жалобы повторяют правовую позицию заявителей в суде первой и апелляционной инстанций, являлись предметом исследования и оценки судов, получили надлежащую правовую оценку в обжалуемых судебных актах и отклонены, как несостоятельные, с подробным изложением мотивов отклонения, по существу сводятся к несогласию с выводами судом в части оценки доказательств и установленных обстоятельств дела, в то время как суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела (часть 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Доводы заявителя кассационной жалобы не подтверждают нарушений норм материального и (или) процессуального права, повлиявших на исход дела, и фактически основаны на несогласии с оценкой обстоятельств дела, поэтому они не могут служить основанием для кассационного пересмотра состоявшихся по делу судебных постановлений.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационной жалобы заявителя.

Руководствуясь статьями 379.7, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Московского районного суда г. Калининграда от 1 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 17 марта 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 - без удовлетворения.

Председательствующий

судьи