Определение СК по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 10 ноября 2021 г. по делу N 8Г-26338/2021[88-24979/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Шостак Р.Н, судей Гольман С.В, Князькова М.А, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску Карди О. С. к Надбитовой Ю. В. о защите чести и достоинства, деловой репутации, возмещение убытков, компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Надбитовой Ю. В.

на решение Видновского городского суда Московской области от 1 октября 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 мая 2021 г, заслушав доклад судьи Гольман С.В, выслушав возражения представителя Карди О.С. по доверенности Вайнберг Н.А,

УСТАНОВИЛА:

Карди О.С. обратилась в суд с иском к Надбитовой Ю.В, просила признать распространённые Надбитовой Ю.В. и размещённые в информационно-телекоммуникационной сети Интернет по адресу "данные изъяты"/ в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" сведения, не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца Карди О.С, опубликованные 20 января 2020 г..в 21 час 6 минут, 19 января 2020 г..в 17 часов 12 минут, 19 января 2020 г..в 18 часов 26 минут, 3 января 2020 г..в 18 часов 1 минута, 3 января 2020 г..в 19 часов 2 минуты, 3 января 2020 г..в 18 часов 19 минут, 17 декабря 2019 г..в 00 часов 16 минут, 28 апреля 2019 г..в 00 часов 49 минут, 27 мая 2018 г..в 20 часов 46 минут, 24 апреля 2019 г..в 17 часов 4 минуты, 4 марта 2018 гг. в 18 часов 6 минут, 4 марта 2018 г..17 часов 59 минут, 12 марта 2018 г..в 14 часов 56 минут, 8 ноября 2019 г..в 23 часа 21 минуты, 9 октября 2017 г..в 19 часов 55 минут, 20 октября 2017 г..в 00 часов 51 минуту, 2 июня 2018 г..21 часов 6 минут, 27 апреля 2019 г..в 23 часа 9 минут, 29 сентября 2019 г..в 20 часов 58 минут, 29 ноября 2019 г..в 21 час 52 минуты, 27 сентября 2019 г..в 22 часа 26 минут, 19 января 2020 г..в 7 часов 24 минуты, 17 февраля 2019 г..в 12 часов 3 минуты, 17 февраля 2019 г..в 12 часов 13 минут; обязать ответчика опровергнуть сведения, порочащие честь и достоинство и деловую репутацию истца путём удаления всей информации размещенной в информационно-коммуникационной сети "Интернет" по указанному адресу в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" путём удаления всей информации, удалить все фото и видео изображения Карди О.С, использованные в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" размещенной в информационно-коммуникационной сети "Интернет" данному по адресу;

запретить ответчику использовать в дальнейшем фото и видеоизображения истца; взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда и убытков, понесённых в результате распространения указанных сведений в сумме 1000000 рублей; обязать ответчика опубликовать в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" извинения.

Решением Видновского городского суда Московской области от 1 октября 2020 г..исковые требования удовлетворены частично, признаны не соответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца Карди О.С. сведения, распространенные ответчиком Надбитовой Ю.В, размещённые в информационно-коммуникационной сети Интернет по адресу "данные изъяты" в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады", опубликованные 20 января 2020 г..в 21 час 6 минут, 19 января 2020 г..в 17 часов 12 минут, 19 января 2020 г..в 18 часов 26 минут, 3 января 2020 г..в 18 часов 1 минута, 3 января 2020 г..в 19 часов 2 минуты, 3 января 2020 г..в 18 часов 19 минут, 17 декабря 2019 г..в 00 часов 16 минут, 28 апреля 2019 г..в 00 часов 49 минут, 27 мая 2018 г..в 20 часов 46 минут, 24 апреля 2019 г..в 17 часов 4 минуты, 4 марта 2018 г..в 18 часов 6 минут, 4 марта 2018 г..17 часов 59 минут, 12 марта 2018 г..в 14 часов 56 минут, 8 ноября 2019 г..в 23 часа 21 минуты, 9 октября 2017 г..в 19 часов 55 минут, 20 октября 2017 г..в 00 часов 51 минута, 2 июня 2018 г..в 21 час 6 минут, 27 апреля 2019 г..в 23 часа 9 минут, 29 сентября 2019 г..в 20 часов 58 минут, 29 ноября в 21 час 52 минуты, 27 сентября 2019 г..в 22 часа 26 минут, 19 января 2020 г..в 7 часов 24 минуты, 17 февраля 2019 г..в 12 часов 3 минуты, 17 февраля 2019 г..в 12 часов 13 минут. На ответчика Надбитову Ю.В. возложена обязанность опровергнуть сведения, порочащие честь и достоинство и деловую репутацию Карди О.С, путём удаления всей информации размещенной в информационно-коммуникационной сети "Интернет" по адресу "данные изъяты"/ в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" путём удаления всей информации.

На ответчика Надбитову Ю.В. возложена обязанность удалить все фото и видео изображения Карди О.С. использованные в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" размещенной в информационно-коммуникационной сети "Интернет" по адресу "данные изъяты"/. Ответчику Надбитовой Ю.В. запрещено использовать в дальнейшем фото и видеоизображения истца Карди О.С. С ответчика Надбитовой Ю.В. в пользу истца Карди О.С. взыскана компенсация морального вреда в размере 40000 рублей. В удовлетворении исковых требований Карди О.С. о взыскании с ответчика убытков в сумме 1000000 рублей, обязании ответчика опубликовать в группе социальной сети Facebook под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" извинения отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 мая 2021 г. решение Видновского городского суда Московской области от 1 октября 2002 г. оставлено без изменения, апелляционная жалоба Надбитовой Ю.В. - без удовлетворения.

В кассационной жалобе Надбитова Ю.В. просит об отмене решения суда и апелляционного определения как незаконных и необоснованных, ссылается на нарушение судами норм материального и процессуального права.

В соответствии с частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, находя участвующих в деле лиц извещёнными о времени и месте судебного заседания, судебная коллегия рассматривает дело в отсутствие неявившихся в судебное заседание участвующих в деле лиц.

Исследовав материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения были допущены по настоящему делу.

Принимая обжалуемые судебные постановления и удовлетворяя исковые требования Карди О.С. частично суды первой и апелляционной инстанций руководствовались статьёй 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьями 21, 23 Конституции Российской Федерации статьями 150, 151, 152, 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, и исходили из того, что факт распространения указанных истцом сведений ответчиком в информационно-коммуникационной сети "Интернет" по адресу "данные изъяты"/ в группе социальной сети "данные изъяты" под названием "УМНЫЕ ПАРИКМАХЕРЫ Нас не возможно обмануть обманываться сами рады" нашёл своё подтверждение, в том числе следует из протокола осмотра доказательств - информация в сети Интернет, исполненном нотариусом "данные изъяты" от 7 февраля 2020 г. Данные сведения распространены в отношении истца, которая преподает парикмахерское дело 20 лет, ведёт уроки в сети Интернет, имеет 18000 подписчиков, зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя с видом деятельности по предоставлению услуг парикмахерскими и салонами красоты.

Согласно заключению судебной лингвистической экспертизы, назначенной на основании определения Видновского городского суда Московской области от 23 июля 2020 г, посты и комментарии ответчика Надбитовой Ю.В. в группе в информационно-коммуникативной сети "данные изъяты" изъяты в нотариальном порядке, поэтому являются утверждениями о фактах. Применение системного метода анализа большого количества постов, комментариев группы показывает, что в системе исследуемых текстов можно выделить два типа текстов: имеющих непосредственное упоминание о Карди О.С. её деятельности, фактах личной жизни; не имеющих упоминаний о Карди О.С, однако общность темы группы, автора, объекта публикаций позволяет контекстуально говорить об отнесении данной информации к Карди О.С. и её деятельности. Представленные сведения являются сведениями порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Карди О.С. Экспертом указано, что это прослеживается в упоминании слов "шарлатан", "гадюка", "лохотронщик", сумасшедшая, по отношению к её деятельности многократное использование слова "лохотрон", сообщение в форме утверждения непроверенных фактов из личной жизни Карди О.С, которые формируют у подписчиков и потенциальных клиентов представление как о неэффективном, недобросовестном предпринимателе.

Судом также учтено, что доказательств соответствия действительности данных сведений не представлено.

Исходя из изложенного, суды нижестоящих инстанций признали обоснованными требования истца о применении способа защиты в виде обязания ответчика удалить указанную в решении информацию в информационно-коммуникационной сети "Интернет" по адресу "данные изъяты"/, а также о компенсации морального вреда, в размере, определённом с учётом характера и последствий нарушения прав истца ответчиком.

Обязывая ответчика удалить использованные им фотоизображения истца из сети "Интернет" по указанному адресу, запрещая ответчику использовать в дальнейшем изображения истца, суды учли, что своего согласия на такие действия истец ответчику не предоставляла, доказательств обстоятельствам использования изображений истца ответчиком без получения согласия истца в порядке, предусмотренном указанной нормой, не имеется.

Оснований для удовлетворения требований истца об обязании ответчика принести извинения путем их публикации и для удовлетворения требований истца о взыскании с ответчика компенсации морального вреда в большем размере, чем определено судом, суды не усмотрели, учитывая, что извинения как способ защиты прав не предусмотрен законом, а размер компенсации морального вреда определяется судом, исходя из степени нарушения прав истца ответчиком, данный размер судом определен.

Поскольку решение суда в части отказа в иске истцу не было обжаловано в апелляционном порядке, предметом апелляционной проверки в данной части оно не являлось.

Между тем, указанные выводы судов первой и апелляционной инстанций основаны на неправильном толковании и применении норм материального и процессуального права.

В соответствии с частью 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Согласно части 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применён по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

В силу статьи 148 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации задачами подготовки дела к судебному разбирательству являются, в частности: уточнение фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела; разрешение вопроса о составе лиц, участвующих в деле, и других участников процесса.

В силу статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (часть 1).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть 3).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (часть 4).

В соответствии со статьёй 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом (часть 1).

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2).

При определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьёй вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела (пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 г. N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству").

Таким образом, суду при рассмотрении дела следует вынести на обсуждение вопрос о юридической квалификации правоотношений, определить, какие нормы права подлежат применению при разрешении спора, круг лиц, подлежащий привлечению к участию в деле, с учётом характера спорного правоотношения.

Указанные требования распространяются и на суд апелляционной инстанции в силу статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

По смыслу статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционных жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции.

Пунктом 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", действовавшим в период рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, предусматривалось, что если судом первой инстанции неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), то суду апелляционной инстанции следует поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств.

Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Аналогичные разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации содержатся в постановлении от 22 июня 2021 г. N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции".

Приведённые процессуальные нормы и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению судами должным образом не выполнены.

Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью (статья 2) и, исходя из того, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием, обязывает государство признавать, соблюдать и защищать эти права и свободы на основе принципа равенства, гарантировать их согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 17, часть 1; статья 18; статья 19, части 1 и 2), допуская их ограничение только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3).

Как следует из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в ряде его решений (постановления от 3 мая 1995 года N 4-П, от 15 января 1999 г. N 1-П, от 25 апреля 2001 г. N 6-П и от 20 апреля 2006 г. N 4-П, определения от 15 февраля 2005 г. N17-О, от 1 марта 2010 г. N323-О-О и др.), утверждая приоритет личности и её прав во всех сферах, Конституция Российской Федерации обязывает государство охранять достоинство личности (статья 21, часть 1) как необходимую предпосылку и основу всех других неотчуждаемых прав и свобод человека, условие их признания и соблюдения; поскольку ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности, постольку никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав и свобод.

Из признания достоинства, присущего всем членам человеческого сообщества, наряду с равными и неотъемлемыми их правами как основы свободы, справедливости и всеобщего мира исходят также Всеобщая декларация прав человека (преамбула, статья 1) и Международный пакт о гражданских и политических правах (преамбула), положения которых являются составной частью правовой системы Российской Федерации.

В соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в г.Риме 4 ноября 1950 г, каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ), толкуя и применяя данную норму, неоднократно указывал на то, что свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и является одним из основных условий прогресса общества и самовыражения каждого из членов общества (пункт 124 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по правам человека от 23 апреля 2015 г. по делу "Морис против Франции", жалоба N 29369/10; пункт 87 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по правам человека от 20 октября 2015 г. по делу "Пентикяйнен против Финляндии", жалоба N 11882/10; пункт 48 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по правам человека от 29 марта 2016 г. по делу "Беда против Швейцарии", жалоба N 56925/08; пункт 61 Постановления Европейского суда по правам человека от 28 августа 2018 г. по делу "Т.С. против Российской Федерации", жалоба N 10692/09).

В соответствии с установившейся прецедентной практикой Европейского Суда по правам человека, свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества и одно из главных условий его прогресса. С учётом положений пункта 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод она распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благосклонно принимаются или считаются безвредными и нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно "демократическое общество" (постановления ЕСПЧ от 16 декабря 2010 г. по делу "Алексей Овчинников против Российской Федерации", от 23 октября 2008 г. по делу "Годлевский против Российской Федерации", от 23 апреля 2015 г. по делу "Морис против Франции", от 20 октября 2015 г. по делу "Пентикяйнен против Финляндии", от 29 марта 2016 г. по делу "Беда против Швейцарии", от 23 сентября 1994 г. по делу "Ерсильд против Дании", от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединённого Королевства").

В Российской Федерации как правовом демократическом государстве гарантируется каждому право на свободу слова, мысли. Однако, реализация названных гарантий не означает возможности ограничения прав и законных интересов других лиц, в частности, ущемления их чести, достоинства, деловой репутации.

Реализация права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом в силу принципа недопустимости при осуществлении прав и свобод человека и гражданина нарушений прав и свобод других лиц как основополагающего условия соблюдения баланса общественных и частных интересов предполагает следование установлениям Конституции Российской Федерации, в том числе гарантирующим каждому в целях охраны достоинства личности право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (часть 1 статьи 23).

Эти конституционные установления в полной мере относятся к любой информации независимо от места и способа её производства, передачи и распространения, включая сведения, размещаемые в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", и находят отражение в гражданском законодательстве, которое исходит из презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений и разумности их действий, не допускает заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (злоупотребления правом) и рассматривает несоблюдение условий добросовестного их осуществления как основание, позволяющее суду с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказать лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично и применить иные меры, предусмотренные законом (пункт 3 статьи 1, пункты 1, 2 и 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом.

В силу пункта 6 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации порядок опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, в иных случаях, кроме указанных в частях 2 - 5 данной статьи, устанавливается судом.

Пунктом 8 той же статьи предусмотрено, что если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно, гражданин, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространённых сведений не соответствующими действительности.

Согласно пункту 9 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных распространением таких сведений.

В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" разъяснено, что по делам данной категории необходимо иметь в виду, что обстоятельствами, имеющими в силу статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворён судом.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными третьим лицам.

Судам следует иметь в виду, что в случае, если не соответствующие действительности порочащие сведения были размещены в сети Интернет на информационном ресурсе, зарегистрированном в установленном законом порядке в качестве средства массовой информации, при рассмотрении иска о защите чести, достоинства и деловой репутации необходимо руководствоваться нормами, относящимися к средствам массовой информации.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. Не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок.

Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Из пункта 6 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утверждённого Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г, следует, что содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса, если только они не носят оскорбительный характер.

Требование доказать достоверность оценочного суждения невозможно исполнить, и оно само по себе нарушает свободу выражения мнения, которая является фундаментальной составляющей права, защищаемого статьёй 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (постановления Европейского суда по правам человека от 8 июля 1986 г. "Лингенс против Австрии", от 23 мая 1991 г. по делу "Обершлик против Австрии").

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 1 марта 2010 г. N 323-О-О, реальная защита прав и законных интересов лица, чьи честь, достоинство и доброе имя потерпели ущерб в результате распространения не соответствующей действительности негативной информации, в любом случае должна быть обеспечена.

Действующее законодательство, в частности статьи 152 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, закрепляет возможность правовой защиты от распространения сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, под которым в силу Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" следует понимать, помимо прочего, их распространение посредством сети Интернет.

В пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. N 16 "О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", Лица, допустившие нарушения законодательства при распространении массовой информации через сайты в сети Интернет, не зарегистрированные в качестве средств массовой информации, по общему правилу, несут уголовную, административную, гражданско-правовую и иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации без учёта особенностей, предусмотренных законодательством о средствах массовой информации.

Таким образом, из нормы статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации с учётом её толкования в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" следует, что необходимыми условиями для защиты чести, достоинства и деловой репутации путём опровержения распространённой информации и компенсации морального вреда является совокупность условий: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности. Это подразумевает проверку судом того, являлись ли выражения в спорной публикации, утверждениями о фактах либо высказывания ответчика представляли собой выражение его субъективного мнения, а также, имел ли факт распространения данных сведений именно об истце, имеют ли данные сведения оскорбительный характер.

В связи с этим в соответствии с частью 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пунктом 9 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений. На истца возлагается обязанность доказать: факт распространения сведений именно о нём или лице, чьи честь и достоинство защищает заявитель (законный представитель); факт распространения этих сведений лицом (лицами), к которому предъявлен иск; факт порочащего характера распространённых сведений. После того как истцом будут доказаны указанные факты, в силу вступает презумпция несоответствия распространенных сведений действительности и, следовательно, презумпция виновности распространителя данных сведений. Обязанность опровержения такого предположения возлагается на ответчика, возражающего против доводов истца, который должен доказать факт соответствия действительности изложенных им сведений об истце.

Исключение относительно презумпции несоответствия сведений действительности предусмотрено в пункте 10 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации при распространении ответчиком сведений, которые не носят порочащего характера. Тогда на истца возлагается обязанность по доказыванию несоответствия сведений действительности (по таким искам данный факт не является презюмируемым).

При заявлении истцом в иске о защите чести, достоинства или деловой репутации требований о компенсации морального вреда и возмещении убытков, в отношении данных требований действует общее правило распределения обязанности по доказыванию (часть 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Статьёй 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

В силу части 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

В пункте 5 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утверждённого Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г, разъяснено, что определение характера распространённой информации для отнесения этой информации к утверждениям о фактах или к оценочным суждениям, мнениям, убеждениям, требует специальных знаний в области лингвистики. При решении вопроса о том, носят ли оспариваемые истцом сведения порочащий характер, а также для оценки их восприятия с учётом того, что распространенная информация может быть доведена до сведения третьих лиц различными способами (образно, иносказательно, оскорбительно и т.д.), судам в необходимых случаях следует назначать экспертизу (например, лингвистическую) или привлекать для консультации специалиста (например, психолога).

Давая оценку заключению эксперта суду надлежит исходить из того, что заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса.

Таким образом, учитывая указанные выше нормы права и разъяснения по их применению, судам при рассмотрении настоящего дела необходимо было оценить способ доведения информации до третьих лиц в оспариваемой публикации, наличие в тексте публикации оборотов, которые фактически содержат негативную информацию о поведении истца или её личности, или же речевые обороты использованы для более эмоционального восприятия материалов статьи читателями и фактически не содержат негативной информации. В случае установления негативного характера оспариваемых материалов и сведений необходимо установить, являются ли такие материалы или сведения порочащими и соответствуют ли они действительности (при доказанном факте распространения) или же содержат исключительно оценочные суждения, которые являются мнением авторов. При этом важно установить, являются ли оценочные суждения оскорбительными, указывая прямо или косвенно, через фразы, направленные на яркое эмоциональное их восприятие, на противоправное или неэтичное поведение истца.

Кроме того, следует учитывать, что пункт 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод даёт мало возможностей для ограничения дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и что необходимы крайне убедительные причины для оправдания таких ограничений (постановление Европейского Суда по правам человека от 22 февраля 2007 г. по делу "Красуля против Российской Федерации").

При рассмотрении вопроса о том, было ли распространение сведений "необходимым в демократическом обществе", необходимо исследовать его пропорциональность преследуемой законной цели, относимость и достаточность такого вмешательства, его соответствие насущной социальной необходимости.

Интернет-ресурс, деятельность которого рассчитана на доведение информации до всеобщего сведения, а также частное лицо не лишены права изложения информации порочащего характера, но такая информация должна соответствовать действительности, либо информация должна быть подана как сведения о последовательность развитии событий (деятельность соответствующих органов, должностных лиц), в процессе которых устанавливается факт незаконной, аморальной, иной порочащей деятельности. Кроме того, распространение и содержание информации в целях соблюдения статьи 10 указанной Конвенции должно соотноситься с целью публикации, в частности развитие продолжающейся или инициирование новой дискуссии по вопросу, очевидно представляющему интерес для граждан.

Согласно практике Европейского Суда по правам человека, негативные выражения могут выпадать из-под защиты свободы выражения мнения, если они признаются вопиющей клеветой, при том даже использование вульгарных слов само по себе не является решающим при оценке обидных выражений, поскольку они могут служить лишь стилистическим целям. Стиль является частью сообщения как форма выражения и, таким образом, как форма, подлежит защите наряду с содержанием выраженных идей и информации (постановления ЕСПЧ от 11 февраля 2020 г. по делу "Атаманчук против Российской Федерации", от 28 августа 2018 г. по делу "Савва Терентьев против Российской Федерации", от 8 июня 2010 г. по делу "Гюль и другие против Турции" от 22 ноября 2016 г. по делу "Гребнева и Алисимчик против Российской Федерации"). Только при тщательном изучении контекста, в котором были использованы обидные, оскорбительные или агрессивные слова, можно установить значимое различие между языком, который шокирует и оскорбляет, защита которого предусмотрена статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и языком, который утратил право на толерантное отношение к нему в демократическом обществе (постановление ЕСПЧ от 8 июля 2008 г. по делу "Вайнай против Венгрии").

Европейский Суд по правам человека также отмечал, что лицо, преследуемое в связи с высказываниями по вопросу, представляющему всеобщий интерес, должно иметь возможность освободить себя от ответственности, если докажет, что действовало добросовестно, а в случае заявлений о факте - подтвердит правдивость своих высказываний (постановление от 28 августа 2018 г. по делу "Савва Терентьев против Российской Федерации", от 7 ноября 2006 г. по делу "Мамер против Франции").

При том, при оценке высказываний и текстов недопустимо ограничение внимания характером формулировок, допущенных автором, их формой и содержанием высказывания. Необходимо анализировать спорные заявления в контексте соответствующей дискуссии и выяснить, какую идею заявитель хотел бы донести.

Между тем, суды нижестоящих инстанций от исследования юридически значимых обстоятельств на основании оценки доказательств с соблюдением правил статей 55, 56, 59, 60, 67, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации уклонились.

Назначая судебную лингвистическую экспертизу, суд первой инстанции в определении от 23 июля 2020 г. в нарушение статей 79, 80 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поставил перед экспертом вопросы правового характера, разрешение которых относится к исключительной компетенции суда, о том, являются ли приведённые в определении суда сведения порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца Карди О.С.

Излагая данные сведения в определении суда о назначении по делу судебной экспертизы, а также воспроизводя их в решении суда, в том числе в его резолютивной части, суд первой инстанции привёл и проверял иные, нежели изложены истцом в исковом заявлении и распечатках Интернет-публикаций (в том числе удовлетворенным нотариальным протоколом) сведения, подменив спорные сведения с указанием суждений и имени истца:

- " О. Карди имеет симптом психических расстройство выражающийся в речевой разорванности ? нарушении структуры речи, при которой, в отличие от речевой бессвязности (потока несвязанных слов), фразы строятся правильно, однако не несут никакой смысловой нагрузки, а содержание речи соответствует содержанию бреда. Это расстройство речи отражает разорванность мышления пациентов" (опубликовано 20 января 2020 в 21 час 6 минут)

вместо: "Шизофазия (от др.-греч.... "расщеплять, раскалывать" и... "речь, высказывание") - симптом психических расстройств, выражающийся в речевой разорванности - нарушении структуры речи, при которой, в отличие от речевой бессвязности (потока несвязанных слов), фразы строятся правильно [1], однако не несут никакой смысловой нагрузки, а содержание речи соответствует содержанию бреда [2]. Это расстройство речи отражает разорванность мышления пациентов [3]. Употребляемые при шизофазии ассоциации случайны и хаотичны";

- О. Карди шарлатан, "КАЛлористический АД" (опубликовано 19 января 2020 в 17 часов 12 минут):

вместо "Кто сомневался что было блондирование после репигментации и окрашивания стойким красителем? ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ в КАЛлористический АД.". О. Карди шарлатан, "КАЛлористический АД" (опубликовано 19 января 2020 в 17 часов 12 минут).

Оценивая заключение эксперта, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, замену предмета исследования оставил без внимания. Не проверил, сопоставив в совокупности и взаимосвязи с доказательствами непосредственной фиксации спорной информации, в нарушение статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, наличия в ней отмеченных экспертом как негативных сведений "лохотронщик" и "сумасшедшая". Суд не оценил, использованы ли спорные слова в составе полагаемых истцом порочащими выражений только для стилистических целей.

Судом оставлено без внимания суждение эксперта о том, что посты и комментарии ответчика Надбитовой Ю.В. в группе в информационно-коммуникативной сети Фейсбук изъяты в нотариальном порядке, поэтому являются утверждениями о фактах. Суд не оценил, является ли такое суждение отвечающим категории утверждения, подразумевающего возможность верификации, а не вытекающего из способа отражения.

Суд также оставил без внимания способы донесения и стиль изложения информации, контент информации, выраженной в совокупности видеороликов, фотоизображений и текстовых сообщений, изложение текстовых комментариев и иных сообщений ответчиком после приведения видеороликов и иной информации с участием истца, характер Интернет- площадки, на которой изложена информация. Анализа спорных фрагментов применительно к текстам постов, сопровождающих их фото- и видеоряду в совокупности судом не проведено.

Суд не проверил, какую идею хотел донести ответчик, являлись ли спорные сведения в связи с этим элементом дискуссии, критики, побуждением к привлечению внимания общественности по значимому представляющему общий или публичный интерес вопросу, для которых возможны применение в большей степени преувеличения и даже провокации, сарказма и иронии при условии, что общество не вводится в заблуждение относительно фактической стороны дела.

Судом не дано оценки, содержатся ли исследования данных обстоятельств в заключении судебной экспертизы.

Судом нижестоящей инстанции в нарушение статей 67, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статей 8, 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" не дано оценки объектам исследования, которые были использовании при даче заключения, обоснованию и формулировке выводов по поставленным вопросам. Не исследовано, имеется ли ссылка на типовую экспертную методику, которая была бы апробирована, предназначена ли применённая методика для исследования спорных объектов, при отсутствии методики на какую литературу ссылается эксперт, какие методические подходы им использованы, являются ли применённые методы допустимыми, обоснованны ли выводы эксперта, имеется ли взаимосвязь и взаимообусловленность выводов и исследовательской части экспертного заключения, основаны ли категорические выводы эксперта на исследованиях с использованием экспертных методик или исключительно на предположениях и голословных умозаключениях в отношении истинного и легализованного судом объекта исследования, что предопределяет достоверность и объективность экспертного заключения, возможность его верификации, то есть состоятельность его как доказательства, на котором могут быть основаны выводы суда, в смысле статей 55, 67, 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Из материалов дела следует, что ответчик, ссылаясь на невозможность ознакомления с материалами дела ввиду болезни, ненадлежащий объект экспертного исследования, в суде первой инстанции просила об отложении судебного заседания, о вызове эксперта в суд, однако, в удовлетворении данных ходатайств судом первой инстанции было отказано.

В суд апелляционной инстанции ответчик представила рецензию на заключение эксперта специалиста ФИО13 и, ссылаясь на невозможность её представления в суд первой инстанции ввиду болезни и невозможности ознакомления с материалами дела, ходатайствовала о её принятии в качестве нового доказательства. В удовлетворении данного ходатайства судом апелляционной инстанции, согласно протоколу судебного заседания от 12 мая 2021 г, было отказано, так как не усмотрено оснований для его удовлетворения.

Статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статья 23 Конституции Российской Федерации гарантируют право на уважение частной жизни человека, его личной и семейной жизни, строго ограничивая основания и пределы вмешательства в неё.

Согласно части 1 статьи 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. После смерти гражданина его изображение может использоваться только с согласия детей и пережившего супруга, а при их отсутствии - с согласия родителей. Такое согласие не требуется в случаях, когда:

1) использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах;

2) изображение гражданина получено при съёмке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования;

3) гражданин позировал за плату.

В соответствии с пунктом 1 статьи 152.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, в частности сведений о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни.

Не являются нарушением правил, установленных 1 данного пункта, сбор, хранение, распространение и использование информации о частной жизни гражданина в государственных, общественных или иных публичных интересах, а также в случаях, если информация о частной жизни гражданина ранее стала общедоступной либо была раскрыта самим гражданином или по его воле.

Понятие личной жизни по смыслу положений статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод распространяется на множество аспектов самоидентификации человека, включая его имя и изображение, физическую и психическую целостность, физическую и моральную неприкосновенность (постановления Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) от 7 февраля 2012 г. по делу "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская" против Германии (N2)", от 10 ноября 2015 г. по делу "Кудерк и компания "Ашетт Флипакки ассосье" против Франции"). Репутация (постановления ЕСПЧ от 15 ноября 2007 г. по делу "Пфайфер и против Австрии", от 25 апреля 2017 г. по делу "ООО "Издательский центр "Квартирный ряд" против Российской Федерации") и честь человека (постановление ЕСПЧ от 4 октября 2007 г. по делу "Санчес Карденас против Норвегии") являются частью его самоидентификации и психологической целостности, в виду чего тоже охватываются понятием личной жизни.

Право на частную жизнь включает право жить неприкосновенно, вне нежелательного внимание (постановления ЕСПЧ от 10 ноября 2015 г. по делу "Кудерк и компания "Ашетт Филипакки ассосье" против Франции", от 24 июля 2003 г. по делу "Смирнова против Российской Федерации").

Предусмотренная статьёй 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьёй 23 Конституции Российской Федерации гарантия, прежде всего, направлена на обеспечение развития без внешнего вмешательства каждого в отношениях с другими людьми. Даже известное общественности лицо может ссылаться на "правомерное ожидание" защиты и уважения его частной жизни (постановления ЕСПЧ от 23 июля 2009 г. по делу "Компания "Ашетт Филипакки Ассосье" ("ИСИ ПАРИ") против Франции", от 7 февраля 2012 г. по делу "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N2)", от 21 февраля 2017 г. по делу "Рубио Досамантес против Испании"), в том числе изображения.

Вместе с тем для того, чтобы применить статью 8 названной Конвенции, посягательство на изображение, репутацию и честь человека и т.п. должно достигать определённого уровня серьёзности и осуществляться таким образом, чтобы причинить ущерб реализации человеком права на уважение своей личной жизни (постановления ЕСПЧ от 9 апреля 2009 г." по делу "А. против Норвегии", жалоба N 28070/06, от 7 февраля 2012 г. по делу "Издательский дом "Аксель Шпингер АГ" против Германии"). Необходимо оценить соблюдение публикацией в СМИ, а равно в открытых источниках информации (например, Интернет-сайтах, Интернет-страницах в социальных сетях), баланса между правом на свободу выражения мнения и защитой репутации, чести человека, наличие у спорных публикаций цели поддержания дискуссии по вопросам, представляющим общий или публичный интерес (постановление ЕСПЧ от 25 апреля 2017 г. по делу "ООО "Издательский центр "Квартирный ряд" против Российской Федерации").

Кроме того, относительно фотографий ЕСПЧ отметил, что изображение человека представляет собой один из главных атрибутов его личности, поскольку демонстрирует уникальные характеристики человека и отличает его от всех остальных. Право на защиту своего изображения является одним из важнейших элементов личностного развития и предполагает право контролировать использование данного изображения. Главным образом, оно предполагает право человека контролировать использование своего изображения, в том числе право не разрешать его опубликование (постановление ЕСПЧ от 15 января 2009 г. по делу "Реклос и Давурлис против Греции").

Сведения о лице, видеозаписи и фотографии, публикуемые в СМИ и открытых источниках информации, которые обычно имеют целью удовлетворение любопытства общества относительно подробностей строго личной жизни лица, как отмечалось Европейским судом по правам человека, могут быть зачастую часто получены в обстановке постоянных домогательств, которые могут причинить заинтересованному лицу очень сильное ощущение вмешательства в личную жизнь или даже преследования. Важно установить цель, для которой использовалась фотография или видеозапись, а равно размещены сведения, и может быть использована впоследствии. Европейский суд по правам человека неоднократно подчёркивал важность оценки серьёзности вторжения в личную жизнь и последствий публикации сведений, видеозаписи или фотографии для заинтересованного лица (постановления ЕСПЧ от 10 ноября 2015 г. по делу "Кудерк и компания "Ашетт Филипакки ассосье" против Франции", от 1 июля 2003 г. по делу "Общество "Присма пресс" против Франции", от 23 июля 2009 г. по делу "Компания "Фшетт Филипакки ассосье" против Франции", от 15 января 2009 г. по делу "Реклос и Давурис против Греции", от 17 октября 2006 г. по делу "Гургенидзе против Грузии").

Чтобы удостовериться в том, направлена ли публикация о личной жизни лица только на удовлетворение любопытства определённого круга читателей или она также относится к предмету всеобщей важности, необходимо оценить публикацию в целом и рассмотреть её с учётом контекста появления (постановления ЕСПЧ от 1 марта 2007 г. по делу "Компания "Тенсбергс блад А.С" и Хеуком против Норвегии", от 10 июля 2012 г. по делу "Бьерк Эйдсдоттир проти Исландии", от 10 июля 2012 г. по делу "Эрла Хлинсдоуттир против Исландии").

В этой связи Европейский суд по правам челоевка указывал, что публичный интерес относится к вопросам, которые касаются общества в такой степени, что он может правомерно иметь в них интерес, которые привлекают его внимание или которые заботят его в значительной степени (постановление ЕСПЧ от 26 апреля 1979 г. по делу "Санди Таймс" против Соединённого Королевства"), особенно, если они затрагивают благополучие граждан или жизнь общества (постановление ЕСПЧ от 25 марта 1985 г. по делу "Бартольд против Германии"). Это также относится к вопросам, которые могут порождать значительные противоречия по поводу важного социального вопроса (постановление ЕСПЧ от 10 июля 2012 г. по делу "Эрла Хлинсдоуттир против Исландии") или касаться проблемы, в информировании о которой общество имеет интерес (постановление ЕСПЧ от 1 марта 2007 г. по делу "Компания "Тенсбергс блад А.С." и Хеуком против Норвегии").

При рассмотрении вопроса о том, было ли опубликование изображения и распространение сведений необходимым в демократическом обществе необходимо исследовать его пропорциональность преследуемой цели, относимость и достаточность такого вмешательства, его соответствие насущной социальной необходимости.

Европейский суд по права человека в свои решениях разъяснял, что информационно-телекоммуникационная сеть Интернет ввиду общедоступности способности хранить и распространять огромные объёмы информации играет важную роль в расширении доступа общественности к новостям и в облегчении распространения информации вообще (постановления ЕСПЧ от 10 марта 2009 г. по делу "Таймс Нюспейпер ЛТД (N 1, 2) против Соединённого Королевства", от 18 декабря 2012 г. по делу "Ахмет Йылдырым против Турции"). В то же время опасность того, что материалы и информация в информационно-телекоммуникационной сети Интернет могут причинить вред осуществлению прав и свобод лица, особенно праву на частную жизнь, и пользованию этими правами и свободами, определённо выше, чем опасность, исходящая от печатных СМИ (постановления ЕСПЧ от 5 мая 2011 г. по делу "Редакция газеты "Правое дело" и Штекель против Украины", от 16 июня 2015 г. по делу "Компания "Делфи АС" против Эстонии").

ЕСПЧ неоднократно отмечал, что в делах, при рассмотрении которых необходимо установить баланс между защитой частной жизни и свободой выражения мнения, он всегда подчёркивал вклад, который фотография или статьи в прессе внесли в обсуждение, представляющее интерес для общественности (постановление ЕСПЧ от 4 июня 2009 г. по делу "Штандарт Ферлагс ГмбХ" против Австрии"). При этом публикации, направленные исключительно на удовлетворение любопытства определённого круга читателей относительно подробностей личной жизни лица, каким бы известным оно ни было, как правило, не могут считаться вкладом в дискуссию, представляющую общественный интерес, затрагивающий благополучие граждан или противоречия по поводу важного социального вопроса (постановление ЕСПЧ от 10 ноября 2015 г. по делу "Кудерк и "Ашетт Филипакки Ассосье" против Франции", от 21 февраля 2017 г. по делу "Рубио Досамантес против Испании", от 18 января 2011 г. по делу "Компания "МГН Лимитед" против Соединённого Королевства"). При этом в постановлении от 21 февраля 2017 г. по делу "Рубио Досамантес против Испании" ЕСПЧ указал, что общественно значимые вопросы не могут включать в себя ни ожидания публики, интересующейся деталями частной жизни других лиц, ни любовь читателей к сенсациям или даже вуайеризму, публика не имеет правомерного интереса знать о некоторых интимных аспектах жизни лица.

Кроме того, следует учитывать, что манера изложения, представляя собой форму выражения общения, в этом качестве защищается наравне с содержанием сообщения (постановления ЕСПЧ от 2 февраля 2016 г. по делу "Венгерская ассоциация провайдеров интернет-контента и компания Index.hu Zrt против Венгрии", от 19 июля 2011 г. по делу "Уй против Венгрии").

Суду необходимо проводить разграничение между сообщением о фактах (даже весьма спорных), способным оказать положительное влияние на обсуждение в обществе вопросов и сообщением подробностей частной жизни лица, не занимающегося какой-либо публичной деятельностью. В то время как в первом случае средства массовой информации, дискуссионные и информационные площадки в сети Интернет выполняют общественный долг в деле информирования граждан по вопросам, представляющим общественный интерес, во втором случае такой роли они не играют.

Согласно пункту 44 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", без согласия гражданина обнародование и использование его изображения допустимо в силу подпункта 1 пункта 1 статьи 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, то есть когда имеет место публичный интерес, в частности если такой гражданин является публичной фигурой (занимает государственную или муниципальную должность, играет существенную роль в общественной жизни в сфере политики, экономики, искусства, спорта или любой иной области), а обнародование и использование изображения осуществляется в связи с политической или общественной дискуссией или интерес к данному лицу является общественно значимым.

Вместе с тем согласие необходимо, если единственной целью обнародования и использования изображения лица является удовлетворение обывательского интереса к его частной жизни либо извлечение прибыли.

Не требуется согласия на обнародование и использование изображения гражданина, если оно необходимо в целях защиты правопорядка и государственной безопасности (например, в связи с розыском граждан, в том числе пропавших без вести либо являющихся участниками или очевидцами правонарушения).

Аналогичная позиция изложена Конституционным Судом Российской Федерации в определениях от 12 февраля 2019 г. N 274-О, N 275-О.

В данных определениях Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что содержащиеся в пункте 1 статьи 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации условия обнародования и использования изображения гражданина являются кумулятивными, т.е. должны соблюдаться в совокупности, - иными словами, самого по себе отнесения лица к числу публичных фигур не достаточно для обнародования и использования его изображения без его согласия. При этом Конституционный Суд Российской Федерации подчеркнул, что указанные условия обнародования и использования изображения гражданина (с учётом отсутствия различий между способами (формами) распространения информации о частной жизни лица) применимы в случае опубликования не только изображений (фотографий) лица, но и информации о его частной жизни в средствах массовой информации, включая сетевые издания, без его на то согласия.

В пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что согласно подпункту 2 пункта 1 статьи 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации не требуется согласия гражданина для обнародования и дальнейшего использования изображения, полученного при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, в том числе открытых судебных заседаниях, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования.

В частности, изображение гражданина на фотографии, сделанной в публичном месте, не будет являться основным объектом использования, если в целом фотоснимок отображает информацию о проведённом публичном мероприятии, на котором он был сделан.

По общему правилу, если изображённые на коллективном фотоснимке граждане очевидно выразили своё согласие на фотосъемку и при этом не запретили обнародование и использование фотоснимка, то один из этих граждан вправе обнародовать и использовать такое изображение без получения дополнительного согласия на это от иных изображенных на фотоснимке лиц, за исключением случаев, если такое изображение содержит информацию о частной жизни указанных лиц (пункт 1 статьи 152.2 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 46, 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласие на обнародование и использование изображения гражданина представляет собой сделку (статья 153 Гражданского кодекса Российской Федерации). Форма согласия определяется общими правилами Гражданского кодекса Российской Федерации о форме сделки, которая может быть совершена в письменной или устной форме, а также путём совершения конклюдентных действий (статья 158 Гражданского кодекса Российской Федерации), если иное не установлено законом.

Предусмотренное статьёй 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации согласие гражданина может содержать ряд условий, определяющих порядок и пределы обнародования и использования его изображения, например, о сроке, на который оно дается, а также способе использования данного изображения. Если согласие на обнародование и использование изображения было дано в устной форме либо путем совершения конклюдентных действий, таким согласием охватывается использование изображения в том объёме и в тех целях, которые явствуют из обстановки, в которой оно совершалось.

Как следует из статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учётом разъяснений в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" факт обнародования и использования изображения определённым лицом подлежит доказыванию лицом, запечатленным на таком изображении. Обязанность же доказывания правомерности обнародования и использования изображения гражданина возлагается на лицо, его осуществившее.

Аналогичным образом по смыслу статей 150, 152.1, 152.2 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлежит распределению бремя доказывания по разрешению споров о нарушении права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну публикацией спорных сведений.

Из выше приведённых норм права и разъяснений также вытекает, что юридически значимым обстоятельством по делу споров о нарушении права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну является факт распространения ответчиком (либо лицом, за деятельность которого он отвечает в силу закона или договора) сведений об истце, в связи с чем в силу статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации факт принадлежности опубликованного изображения истцу, распространения изображения именно истца и совершения данных действий лицом, к которому предъявлен иск, или лицом, за действия которого в силу закона или договора оно отвечает, подлежит доказыванию истцом.

Таким образом, юридически значимыми обстоятельствами подлежавшими выяснению по настоящему спору, являлись, в частности факт и способ распространения (публикации) изображения истца, совершение данных действий лицом, к которым предъявлен иск, или за действия которых они отвечают в силу закона или договора; правомерность публикации спорных изображений, необходимость или наличие обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии установленной законом обязанности на получение согласия, наличие (отсутствие) согласия истца на публикацию изображения, размещение спорных сведений, согласия истца (уполномоченного им лица) на размещение спорных сведений применительно к каждому факту заявленного истцом нарушения; соотнесение баланса интересов между охраной частной жизни и свободой выражения мнения.

Обеими сторонами в ходе рассмотрения дела судами отмечалось, что на момент выхода спорных публикаций, истец осуществляла предпринимательскую деятельность в сфере обучения парикмахерскому ремеслу, истец регулярно снималась в Интернет-роликах и размещала в сети Интернет свои фотоизображения соответствующей направленности, имеет широкий круг подписчиков.

В связи с этим судам надлежало определить, является ли истец публичным лицом, имеется к деятельности данного лица определённый общественный интерес. Необходимо было исследовать, освещалась ли в спорных публикациях деятельность истца как публичной персоны, в том числе известной в определённых профессиональных кругах, имели ли место наличие правомерной цели публикации, общественный или публичный интерес при размещении фото- и видеоизображений, имело ли место согласие истца на репосты размещённых ею (уполномоченным лицом) фото- и видеоизображений при самом размещении с учётом политики коммуникационной площадки в сети Интернет и охватываются ли спорные публикации таким согласием, имело ли место в такой ситуации позирование за плату.

Между тем, данные обстоятельства судами нижестоящих инстанций должным образом не исследованы.

Статья 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации в совокупности с пунктами 1, 2 статьи 1, статьёй 12 того же Кодекса не содержат положений, допускающих запрещение тому или иному лицу использовать и публиковать в целом, в будущем любые, неконкретизированные изображения другого лица вне зависимости от выяснения условий, предусмотренных пунктом 1 статьи 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Поскольку требование о применении судебного запрета заявлено в споре, возникшем из внедоговорного обязательства, то судебный запрет как некомпенсаторная мера принуждения, не связанная с гражданско-правовой ответственностью, подчиняется деликтному статуту.

Пункт 1 статьи 1065 Гражданского кодекса российской Федерации предусматривает, что опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность.

Так, обстоятельством, имеющим значение для правильного рассмотрения дела о пресечении действий, нарушающих право, является установление факта нарушения ответчиком права, принадлежащего истцу, либо угрозы такого нарушения. Превентивная (предупредительная) цель судебного запрещения заключается в том, чтобы избежать причинения вреда имуществу, здоровью, жизни, иным материальным и нематериальным благам субъекта в будущем при наличии реальной опасности наступления такового.

Между тем, судом первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, ответчику запрещено в дальнейшем любое использование (понятие которого шире понятия публикации) любых фото- и видеоизображений Карди О.С. без приведения в соответствии с требованиями части 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации соответствующей нормы материального права и основанного на законе интереса или блага истца, в отношении которого имеется реальная угроза либо которое нарушено ответчиком, и в чём выражаются такие угроза и нарушение.

С учётом выше изложенного судебная коллегия находит, что ни судом первой инстанции, ни судом апелляционной инстанции не создано достаточных условий для правильного разрешения спора на условиях состязательности и равноправия сторон в нарушение статей 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Допущенные судом первой инстанции нарушения судом апелляционной инстанции не были устранены.

Не приняв во внимание вышеприведённые нормы материального и процессуального права, суд апелляционной инстанции не поставил на обсуждение сторон юридически значимые обстоятельства по делу, не распределил бремя доказывания соответствующим образом, не предложил сторонам представить дополнительные (новые) доказательства и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств, с нарушением норм статьи 225, части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неосновательно отказал в принятии в качестве доказательства представленной ответчиком рецензии, не обсудил вопрос о необходимости принятия мер к устранению противоречий имеющихся доказательств, не учёл нормы статей 79, 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о применений специальных познаний для установления и проверки значимых по делу фактов.

Приведённые выше нарушения норм материального и процессуального права, имевшие место со стороны судебных инстанций, являются существенными, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов сторон.

При таких обстоятельствах, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 мая 2021 г. подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции следует учесть изложенное и разрешить возникший спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 12 мая 2021 г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда.

Председательствующий: (подпись)

Судьи: (подпись)