Определение СК по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 20 июля 2021 г. по делу N 8Г-10020/2021[88-12238/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе председательствующего Климовой О.С., судей Щегловой Е.С. Поповой Е.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Кобяковой Юлии Сергеевны к Кожемяко Алесе Александровне, действующей в своих интересах и интересах "данные изъяты" ФИО2, о признании утратившими право пользования жилым помещением, по встречному иску Кожемяко Алеси Александровны, действующей в интересах "данные изъяты" ФИО2, к Кобяковой Юлии Сергеевне об устранении препятствий в пользовании и вселении в жилое помещение, признании недействительным договора дарения квартиры, признании права общей долевой собственности на жилое помещение, (номер дела, присвоенный в суде первой инстанции, 2-49/2020)

по кассационному представлению прокурора Смоленской области и по кассационной жалобе Кожемяко Алеси Александровны, действующей в своих интересах и в интересах "данные изъяты" ФИО3, на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Смоленского областного суда от 2 марта 2021 г.

Заслушав доклад судьи судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции Щегловой Е.С, заключение по делу прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Юдиной М.В, поддержавшей кассационное представление, полагавшей, что апелляционное определение подлежит отмене с оставлением в силе решения суда первой инстанции,

УСТАНОВИЛА:

Кобякова Ю.С. обратилась в суд с иском к Кожемяко А.А, действующей в интересах "данные изъяты" ФИО2, о признании утратившей право пользования жилым помещением, расположенным по адресу: "адрес", указывая на то, что на основании договора дарения от 15 февраля 2016 г. является собственником данной квартиры, в которой зарегистрирована по месту жительства "данные изъяты" ФИО2 - дочь бывшего собственника квартиры ФИО21 умершего 18 мая 2019 г, что создает новому собственнику препятствия в полноценном использовании жилого помещения, несмотря на то, что фактически девочка вместе с матерью с 2015 г. постоянно проживает в другом жилом помещении.

Истец полагала, что в связи с добровольным выездом на новое место жительства и утратой после дарения квартиры статуса члена семьи собственника жилого помещения, в силу статей 209, 292, 304 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), статей 31, 35 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ) ФИО2 утратила право пользования спорным жилым помещением.

В ходе рассмотрения дела истец изменила свои исковые требования в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), и дополнительно просила суд признать Кожемяко А.А. утратившей право пользования спорной квартирой.

Кожемяко А.А, действующая в интересах "данные изъяты" ФИО2, обратилась со встречным иском к Кобяковой Ю.С, в окончательной редакции которого с учетом принятых судом заявлений об изменении исковых требований просила: признать недействительным договор дарения, заключенный 15 февраля 2016 г. между Гращенковым С.А. и Кобяковой Ю.С.; применить последствия недействительности этой сделки, включив спорную квартиру в состав наследства после смерти Гращенкова С.А, наступившей 18 мая 2019 г.; признать за ФИО2 в порядке наследования право собственности на ? долю в праве общей долевой собственности на квартиру, расположенную по адресу: "адрес"; обязать Кобякову Ю.С. не чинить ФИО2 препятствия в пользовании квартирой и вселить ее.

В обоснование встречного иска указано, что ФИО2 зарегистрирована в спорной квартире по месту жительства сразу после своего рождения, до 2016 г. девочка вместе с родителями Гращенковым С.А. и Кожемяко А.А. проживала в этом жилом помещении, их выезд с матерью из квартиры носил вынужденный характер в связи с прекращением семейных отношений между родителями. Договор дарения от 15 февраля 2016 г. был заключен между Гращенковым С.А. и его дочерью Кобяковой Ю.С. с нарушением статей 10, 169, 292 ГК РФ, статей 61, 64, 65 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) исключительно с намерением лишить "данные изъяты" дочь дарителя ФИО2 права пользования квартирой, являющейся для нее единственным местом жительства с момента рождения. Кожемяко А.А. полагала, что отчуждение этого жилого помещения произведено Гращенковым С.А. с произвольным необоснованным ухудшением жилищных условий "данные изъяты" дочери, которой иное жилое помещение отцом предоставлено не было. Во встречном иске также было указано, что договор дарения является недействительным по основанию статьи 177 ГК РФ, поскольку на момент его заключения Гращенков С.А. не мог самостоятельно заключить договор, так как в последние годы жизни в силу имеющейся у него стойкой алкогольной зависимости не всегда мог осознавать значение своих действий и руководить ими.

Решением Заднепровского районного суда города Смоленска от 27 ноября 2020 г. в удовлетворении иска Кобяковой Ю.С. отказано, встречный иск Кожемяко А.А, действующей в интересах "данные изъяты" ФИО2, удовлетворен. Признан недействительным договор дарения квартиры, заключенный 15 февраля 2016 г. между Гращенковым С.А. и Кобяковой Ю.С. Применены последствия недействительности указанной сделки путем прекращения права собственности Кобяковой Ю.С. на квартиру, расположенную по адресу: "адрес", и погашения в ЕГРН записей о ее праве собственности на указанное недвижимое имущество. Квартира включена в состав наследства после смерти Гращенкова С.А, наступившей 18 мая 2019 г. За Кобяковой Ю.С. и ФИО2 признано право собственности на ? долю за каждой в праве общей долевой собственности на указанную квартиру. Гращенкова Д.С. вселена в квартиру, на Кобякову Ю.С. возложена обязанность не чинить ФИО2 препятствия в пользовании указанной квартирой.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Смоленского областного суда от 2 марта 2021 г. решение Заднепровского районного суда города Смоленска от 27 ноября 2020 г. отменено, по делу принято новое решение об удовлетворении иска Кобяковой Ю.С. и об отказе в удовлетворении встречного иска Кожемяко А.А, действующей в интересах "данные изъяты" ФИО2 Кожемяко А.А. и "данные изъяты" ФИО2 признаны утратившими право пользования жилым помещением, расположенным по адресу: "адрес".

Прокурор Смоленской области обратился с кассационным представлением, в котором просил апелляционное определение отменить в связи с неправильным применением норм материального права, несоответствием выводов суда обстоятельствам дела и оставить в силе решение районного суда.

В кассационной жалобе Кожемяко А.А, действующая в своих интересах и в интересах "данные изъяты" ФИО2, просила отменить апелляционное определение в связи с неправильным применением норм материального права, оставить в силе решение суда первой инстанции.

Заслушав заключение прокурора, проверив материалы дела в пределах доводов кассационного представления и кассационной жалобы, а также возражений на них, поступивших от Кобяковой Ю.С, судебная коллегия находит, что имеются предусмотренные законом основания для отмены состоявшегося по делу апелляционного определения с оставлением в силе решения суда.

Согласно статье 379.7 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

При рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанций были допущены такого рода существенные нарушения норм материального права и выразились в следующем.

Судами установлено, что 13 июня 2000 г. Гращенков С.А. приобрел по договору купли-продажи квартиру, расположенную по адресу: "адрес".

С ДД.ММ.ГГГГ в этом жилом помещении зарегистрирована по месту жительства "данные изъяты" дочь собственника ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. В период с 2004 г. по 2016 г. в спорной квартире фактически проживали Гращенков С.А, Кожемяко А.А. и их дочь ФИО2

С 2016 г. Кожемяко А.А. и ФИО2 проживают в другом жилом помещении по договору коммерческого найма, у них отсутствует право собственности или право пользования по договору социального найма в отношении других жилых помещений на территории Российской Федерации.

После смерти Гращенкова С.А, наступившей 18 мая 2019 г, его дочь Кобякова Ю.С. обратилась к Кожемяко А.А. с требованием о снятии ФИО2 с регистрационного учета по месту жительства в спорной квартиры, ссылаясь на договор дарения квартиры, заключенный 15 февраля 2016 г. между ней и отцом.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался статьями 7, 38 Конституции Российской Федерации, статьями 1, 10, 20, 169, 292 ГК РФ, статьями 54, 61, 63-65 СК РФ статьями 31, 35 ЖК РФ с учетом правовых позиций, приведенных в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2010 г. N 13-П, принял во внимание установленные обстоятельства дела, указывающие на то, что "данные изъяты" ФИО2 была зарегистрирована в спорном помещении по месту жительства своего отца ФИО13, когда он являлся собственником квартиры, именно это жилое помещение было избрано родителями в качестве ее постоянного места жительства, и пришел к выводам, что в силу статьи 31 ЖК РФ девочка приобрела права члена семьи собственника жилого помещения, в том числе право постоянного пользования по месту жительства своего отца, который до дня своей смерти не был признан утратившим право пользования спорным жилым помещением и не был снят с регистрационного учета по данному адресу.

Районный суд пришел к выводам о том, что договор дарения от 15 февраля 2016 г. является ничтожной сделкой по основаниям статей 10, 169 ГК РФ, поскольку при его заключении были существенно нарушены права "данные изъяты" дочери дарителя ФИО2, так как ее отец Гращенков С.А, злоупотребляя своими правами собственника, без согласия органов опеки и попечительства произвел безвозмездное отчуждение жилого помещения, которое являлось единственным местом жительства его ребенка, при этом, не приобрел иное жилье, не позаботившись о создании ребенку нормальных условий для проживания.

Судом первой инстанции также были приняты во внимание обстоятельства дела, указывающие на вынужденный выезд Кожемяко А.А. и ФИО2 из спорной квартиры в 2015 г, и отсутствие у ФИО2 в силу ее возраста возможности самостоятельно выбирать место жительства и реализовывать свои жилищные права.

Районный суд также исходил из того, что переход права собственности на квартиру к Кобяковой Ю.С. по договору дарения не мог повлечь прекращение права пользования жилым помещением, возникшее у "данные изъяты" дочери бывшего собственника, поскольку она приняла жилое помещение, обремененное правом постоянного бессрочного проживания, принадлежащим "данные изъяты" ФИО2, о чем ей было достоверно известно.

Суд первой инстанции не применил в качестве самостоятельного основания для отказа в удовлетворении встречного иска пункт 2 статьи 199 ГК РФ, признав необоснованным заявление Кобяковой Ю.С. о пропуске Кожемяко А.А. трехлетнего срока исковой давности при обращении в суд с требованиями о признании договора дарения ничтожной сделкой и применении последствий ее недействительности. При этом, районный суд исходил из необходимости применения правил пункта 1 статьи 181 ГК РФ при исчислении трехлетнего срока исковой давности по требованиям Кожемяко А.А. с 2019 г, когда ей стало известно о заключении договора дарения, стороной которого она не являлась.

Согласившись с выводами районного суда о том, что срок исковой давности по встречному иску пропущен не был, суд апелляционной инстанции не усмотрел оснований для применения в настоящем деле положений статей 10, 169 ГК РФ в качестве оснований для признания недействительным договора дарения от 15 февраля 2016 г, указав, что положения пункта 4 статьи 292 ГК РФ имеют ограниченную сферу действия исключительно в отношении "данные изъяты" лиц, находящихся под опекой или попечительством либо оставшихся без родительского попечения, к категории которых ФИО2 не относится, что исключало необходимость для Гращенкова С.А. получать согласие органов опеки на заключение договора дарения.

Удовлетворяя первоначальный иск, судебная коллегия по гражданским делам Смоленского областного суда руководствовалась статьями 10, 30, 35 ЖК РФ, статьями 292, 301, 304 ГК РФ и исходила из того, что на момент разрешения настоящего спора Кобякова Ю.С. является собственником квартиры на основании договора дарения от 15 февраля 2016 г, который не был признан недействительным, ее право собственности на спорный объект недвижимости зарегистрировано в установленном законом порядке, ответчики не являются членами семьи собственника жилого помещения, соглашение о порядке пользования спорной квартирой заключено с ними не было, они не приобрели право пользования этим жилым помещением на каком-либо ином законном основании.

Судебная коллегия не может согласиться с такими выводами суда апелляционной инстанции, так как они основаны на неверном применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, и повлекли принятие по делу неверного решения по существу спора.

Частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В соответствии с положениями статьи 1 СК РФ семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1). Регулирование семейных отношений осуществляется в соответствии с принципами добровольности брачного союза мужчины и женщины, равенства прав супругов в семье, разрешения внутрисемейных вопросов по взаимному согласию, приоритета семейного воспитания детей, заботы об их благосостоянии и развитии, обеспечения приоритетной защиты прав и интересов "данные изъяты" и нетрудоспособных членов семьи (пункт 3).

К названным в статье 2 СК РФ имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством (статья 3 этого Кодекса), применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений (статья 4 Семейного кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 3 и 4 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 ГК РФграждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

В целях реализации указанного выше правового принципа пунктом 1 статьи 10 ГК РФ установлена недопустимость осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действий в обход закона с противоправной целью, а также иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения данного запрета суд на основании пункта 2 статьи 10 ГК РФ с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Из разъяснений пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" следует, что добросовестным поведением является поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Исходя из смысла приведенных выше правовых норм и разъяснений под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия.

Под злоупотреблением субъективным правом следует понимать любые негативные последствия, явившиеся прямым или косвенным результатом осуществления субъективного права.

По своей правовой природе злоупотребление правом - это всегда нарушение требований закона, в связи с чем злоупотребление правом, допущенное при совершении сделок, влечет недействительность этих сделок, как не соответствующих закону (статьи 10 и 168 ГК РФ).

Для установления наличия или отсутствия злоупотребления участниками гражданско-правовых отношений своими правами при совершении сделок необходимо исследование и оценка конкретных действий и поведения этих лиц с позиции возможных негативных последствий для этих отношений, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц.

Следовательно, по делам о признании сделки недействительной по причине злоупотребления правом одной из сторон при ее совершении обстоятельствами, имеющими юридическое значение для правильного разрешения спора и подлежащими установлению, являются наличие или отсутствие цели совершения сделки, отличной от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок, наличие или отсутствие действий сторон по сделке, превышающих пределы дозволенного гражданским правом осуществления правомочий, наличие или отсутствие негативных правовых последствий для участников сделки, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц, наличие или отсутствие у сторон по сделке иных обязательств, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия.

Между тем, суд апелляционной инстанции в нарушение приведенных выше норм права и разъяснений не учел, что как до, так во время и после заключения оспариваемого договора дарения от 15 февраля 2016 г. в спорной квартире были зарегистрированы по месту жительства, а до 2015 г. постоянно проживали в ней, Кожемяко А.А. и ее "данные изъяты" дочь ФИО2, не имеющие другого места жительства. Однако в договоре дарения спорного имущества, заключенном между отцом ребенка Гращенковым С.А. и его дочерью Кобяковой Ю.С, не содержится указание на данных лиц и принадлежащее им право на пользование жилым помещением.

Согласно пункту 4 статьи 292 ГК РФ отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения "данные изъяты" члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства.

Пунктом 2 статьи 20 ГК РФ установлено, что местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место жительства их законных представителей - родителей, усыновителей или опекунов.

Согласно пункту 1 статьи 63 СК РФ родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей. Они обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей. Защита прав и интересов детей возлагается на их родителей (пункт 1 статьи 64 СК РФ). В соответствии с пунктом 1 статьи 65 СК РФ обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы их родителей.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки В.В. Чадаевой" пункт 4 статьи 292 ГК РФ в части, определяющей порядок отчуждения жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются их права или охраняемые законом интересы, признан не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 38 (часть 2), 40 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (части 2 и 3), в той мере, в какой содержащееся в нем регулирование - по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой, - не позволяет при разрешении конкретных дел, связанных с отчуждением жилых помещений, в которых проживают несовершеннолетние, обеспечивать эффективную государственную, в том числе судебную, защиту прав тех из них, кто формально не отнесен к находящимся под опекой или попечительством или к оставшимся (по данным органа опеки и попечительства на момент совершения сделки) без родительского попечения, но либо фактически лишен его на момент совершения сделки по отчуждению жилого помещения, либо считается находящимся на попечении родителей, при том, однако, что такая сделка - вопреки установленным законом обязанностям родителей - нарушает права и охраняемые законом интересы несовершеннолетнего.

Конституционный Суд Российской Федерации в абзаце первом пункта 3 Постановления от 8 июня 2010 г. N 13-П указал на то, что забота о детях, их воспитание как обязанность родителей, по смыслу статьи 38 (часть 2) Конституции Российской Федерации, предполагают, что ущемление прав ребенка, создание ему немотивированного жизненного дискомфорта несовместимы с самой природой отношений, исторически сложившихся и обеспечивающих выживание и развитие человека как биологического вида.

В силу статей 38 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 17 (часть 3), согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, родители при отчуждении принадлежащего им на праве собственности жилого помещения не вправе произвольно и необоснованно ухудшать жилищные условия проживающих совместно с ними несовершеннолетних детей, и во всяком случае их действия не должны приводить к лишению детей жилища. Иное означало бы невыполнение родителями - вопреки предписанию статьи 38 (часть 2) Конституции Российской Федерации - их конституционных обязанностей и приводило бы в нарушение статей 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации к умалению и недопустимому ограничению права детей на жилище, гарантированного статьей 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 38 (часть 2) (абзац первый пункта 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 г. N 13-П).

По смыслу статей 17 (часть 3), 38 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 35 (часть 2), при отчуждении собственником жилого помещения, в котором проживает его несовершеннолетний ребенок, должен соблюдаться баланс их прав и законных интересов. Нарушен или не нарушен баланс прав и законных интересов при наличии спора о праве в конечном счете, по смыслу статей 46 и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 38 (часть 2) и 40 (часть 1), должен решать суд, который правомочен, в том числе с помощью гражданско-правовых компенсаторных или правовосстановительных механизмов, понудить родителя - собственника жилого помещения к надлежащему исполнению своих обязанностей, связанных с обеспечением несовершеннолетних детей жилищем, и тем самым к восстановлению их нарушенных прав или законных интересов (абзац третий пункта 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 г. N 13-П).

В подпункте "е" пункта 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" приведены разъяснения о том, что для защиты прав и законных интересов указанных категорий граждан суду необходимо привлечь к участию в деле орган опеки и попечительства для дачи заключения по делу (статья 47 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Эти нормы материального права и разъяснения по их применению были правильно применены судом первой инстанции, который привлек орган опеки и попечительства к участию в настоящем деле, и необоснованно признаны не подлежащими применению судом апелляционной инстанции.

С учетом приведенных выше требований материального закона и правовых позиций, изложенных в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 г. N 13-П, районный суд обоснованно исходил из того, что по данному делу юридически значимым для правильного разрешения исковых требований являлось выяснение вопросов о соблюдении Гращенковым С.А. при совершении сделки по отчуждению спорного имущества жилищных и иных прав его "данные изъяты" дочери ФИО2, зарегистрированной и постоянно проживавшей в спорном жилом помещении до момента вынужденного выезда, а также выяснение мнения органов опеки и попечительства относительно оспариваемой сделки.

Аналогичные правовые позиции неоднократно приводил и Верховный Суд Российской Федерации по конкретным гражданским делам, в том числе в определении от 16 апреля 2013 г. по делу N 4-КГ13-2, от 2 февраля 2021 г. N 33-КГ20-8-К3, из которых следует, что сделка по отчуждению жилого помещения является совершенной вопреки установленным законом обязанностям родителей по защите интересов ребенка и нарушающей права ребенка на проживание в спорном жилом помещении в случае, если: собственник отчуждаемого жилья является родителем несовершеннолетнего (иным законным представителем); несовершеннолетний проживает в отчуждаемом жилье; несовершеннолетний либо законный представитель несовершеннолетнего не имеет иного жилья, кроме отчуждаемого.

Оценив представленные по делу доказательства в их совокупности, в том числе показания свидетелей ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, подтвердивших совместное проживание Гращенкова С.А, Кожемяко А.А. и их "данные изъяты" дочери в спорной квартире до 2016 г, а также вынужденный характер выезда матери и ребенка из спорной квартиры, вызванный конфликтными отношениями между родителями в связи со злоупотреблением Гращенковым С.А. алкогольными напитками с 2014 г, суд первой инстанции пришел к верным выводам о том, что договор дарения от 15 февраля 2016 г. заключен Гращенковым С.А. с нарушением требований статей 10, 168, 292 ГК РФ, статей 63-65 СК РФ в ущерб интересам своей "данные изъяты" дочери в отсутствие согласия органа опеки и попечительства, и признал его ничтожной сделкой, последствием которой является включение спорной квартиры в состав наследства после смерти Гращенкова С.А.

При разрешении требований встречного иска о признании права общей долевой собственности ФИО2 и Кобяковой Ю.С. на спорную квартиру районный суд верно применил статьи 1111, 1112, 1152-1154 ГК РФ с учетом разъяснений пункта 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" с учетом того они являются наследниками первой очереди, фактически принявшими наследство, после смерти их отца Гращенкова С.А, наступившей 18 мая 2019 г.

С учетом того, что в настоящем деле установлены основания для признания права собственности на ? долю в спорной квартире за "данные изъяты" ФИО2 суд первой инстанции правомерно не усмотрел оснований для удовлетворения первоначального иска Кобяковой Ю.С. о признании ФИО2 и ее матери Кожемяко А.А. утратившими право пользования спорным жилым помещением, и удовлетворил встречные исковые требования об устранении препятствий в пользовании жилым помещением.

Поскольку судом апелляционной инстанции были допущены ошибки в применении норм материального права, в то время как судом первой инстанции верно определены и установлены обстоятельства, имеющие значение для дела на основании объективной и всесторонней оценки всей совокупности представленных по делу доказательств, сделаны выводы, соответствующие этим обстоятельствам дела, основанные на верном применении норм материального права, суд кассационной инстанции полагает необходимым отменить апелляционное определение, оставив в силе решение суда первой инстанции, которым спор разрешен верно.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Смоленского областного суда от 2 марта 2021 г. отменить, оставить в силе решение Заднепровского районного суда города Смоленска от 27 ноября 2020 г.

Председательствующий подпись

Судьи подписи