Апелляционное определение СК по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 18 июня 2024 г. по делу N 55-205/2024

Судебная коллегия по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего - судьи Худякова А.А, судей Быканова П.А. и Напалкова С.В, при ведении протокола секретарем судебного заседания Алиевым К.К, с участием прокурора Мариинской Н.В, адвоката Ишанова Р.М. в защиту оправданной Мельковой В.А, адвоката Чусина С.Г. в защиту оправданного Мелькова И.П, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Щибрик М.Г, поданному на приговор Свердловского областного суда с участием присяжных заседателей от 06 марта 2024 года, которым по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "а, д, е, ж" ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 167 УК РФ, на основании п.п. 2 и 4 ст. 302 УПК РФ оправданы

Мелькова Вера Александровна, "данные изъяты", гражданка Российской Федерации, ранее не судимая, и

Мельков Иван Павлович, "данные изъяты", гражданин Российской Федерации, ранее не судимый.

Заслушав доклад председательствующего о существе обжалуемого судебного решения и доводах апелляционного представления, поступивших возражений, выслушав мнения прокурора, защитников, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

обжалуемым приговором, постановленным на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Мельков И.П. и Мелькова В.А. оправданы по обвинению в совершении убийства ФИО8 и ФИО9, совершенном с особой жестокостью, общеопасным способом, группой лиц по предварительному сговору, а также в умышленном уничтожении и повреждении принадлежащего ООО УК "данные изъяты" имущества, совершенных путем поджога, в связи с непричастностью к их совершению.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Щибрик М.Г. выражает несогласие с обжалуемым приговором ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, усматривая их в следующем.

В обоснование своих доводов государственный обвинитель обращает внимание, что в ходе прений сторон адвокатами систематически допускались нарушения требований ст.ст. 335-337 УПК РФ, на что председательствующий не всегда реагировал: до сведения присяжных заседателей доводилась информация, не подлежавшая исследованию с их участием, а именно вопросы, касающиеся оценки допустимости исследованных доказательств, порядка производства следственных действий, экспертных заключений, а именно: адвокатом Чусиным С.Г. в прениях сторон до сведения коллегии присяжных заседателей доводилось содержание обвинительного заключения с указанием необходимости подтверждения доказательствами изложенных в нем событий, и на отсутствие таковых; в своем завершающем обращении в прениях сторон с участием коллегии присяжных заседателей адвокат Чусин С.Г. призывал принять решение на основании сочувствия к подсудимым, а не объективной и беспристрастной оценке доказательств. Тем самым сторона защиты, незаконно воздействуя на присяжных заседателей, сформировала у них негативное отношение к стороне обвинения и представляемым доказательствам.

Указанные отступления от порядка судебного разбирательства государственный обвинитель связывает с нарушением принципа состязательности и равноправия сторон, которое выразилось в отсутствии должного реагирования на непозволительные высказывания защитников со стороны председательствующего, что в своей совокупности повлияло на существо данных присяжными заседателями ответов на постановленные перед ними вопросы.

Помимо этого, государственный обвинитель усматривает нарушение положений ч. 1 ст. 343 УПК РФ в том, что при отсутствии единодушного решения по всем постановленным вопросам в течение трех часов, решение присяжными заседателями принимается путем голосования. По убеждению автора апелляционного представления, наличие множества исправлений в вердикте, при том, что совещание длилось 3 часа 12 минут, свидетельствует о начале голосования ранее трех часов и без формирования уверенной позиции у каждого присяжного заседателя по поставленным вопросам.

Наряду с этим государственный обвинитель находит оспариваемый приговор не соответствующим вердикту коллегии присяжных заседателей, поскольку при ответе на вопрос N 1 признано недоказанным причинение значительного ущерба ООО УК "Даниловское", что является обязательным элементом объективной стороны состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, и влечет безусловное прекращение уголовного дела в этой части, чего судом первой инстанции сделано не было.

По изложенным доводам их автор просит отменить обжалуемый приговор, направив материалы уголовного дела на новое судебное разбирательство в тот же суд, иным его составом, со стадии формирования коллегии присяжных заседателей.

В заседании суда апелляционной инстанции прокурор Мариинская Н.В. доводы апелляционного представления поддержала в полном объеме, дополнив, что нарушения уголовно-процессуального закона допущены во вступительном слове, при произнесении напутственного слова, а также в сформированном вопросном листе.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления, выслушав мнения участников процесса, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, в соответствии с которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение у присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением норм материального права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении положений уголовно-процессуального закона при их получении.

С учетом данных требований, а также положений ст.ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимым обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры процессуального воздействия.

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии с положениями ст.ст. 292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей рассмотрения дела с участием народного элемента и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Ввиду этого, в случае, если сторона в обоснование своей позиции ссылается на обстоятельства, которые в силу требований ст.ст. 252 и 334 УПК РФ не подлежат исследованию в присутствии присяжных заседателей, председательствующий в соответствии с ч. 5 ст. 292 УПК РФ, должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта.

В то же время, изложенные требования закона при рассмотрении данного уголовного дела должным образом соблюдены не были.

Несмотря на многократные и объемлющие разъяснения председательствующим специфики рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного следствия, прений сторон защитниками систематически допускались нарушения требований ст.ст. 252, 335, 336 УПК РФ, на что председательствующий не всегда либо несвоевременно реагировал.

Так, во вступительном слове адвокат Чурсин С.Г. обращал внимание на то, что "бытует такое понятие, как тенденциозность обвинения", а также о важности "прервать историческую несправедливость" (листы 27-28 протокола судебного заседания).

Продолжая формировать у присяжных заседателей предубеждение к стороне обвинения, в ходе судебного следствия защитники в присутствии присяжных заседателей неоднократно ставили под сомнение законность получения некоторых доказательств, собранных в ходе предварительного расследования, в то время как недопустимыми доказательствами они не признавались.

Комментируя ответ на вопрос свидетеля ФИО11, адвокат Чусин С.Г. допустил умозаключение, что сказанное свидетелем является домыслом (лист 75 протокола судебного заседания).

Допрашивая свидетеля ФИО12, адвокатом Чусиным С.Г. ей задавились вопросы, носящие явно процессуальный характер и никоим образом не связанные с фактическими обстоятельствами дела, в частности, сколько раз ее мать (свидетель ФИО3) допрашивалась следователем (лист 80 протокола судебного заседания).

При допросе свидетеля ФИО13 адвокат Ишанов Р.М. выяснял, по каким причинам в ходе осмотра места происшествия не были изъяты определенные предметы, в то время как защитник Чусин С.Г. акцентировал внимание на противоречиях протокола осмотра с его же фототаблицей (лист 113 протокола судебного заседания).

В судебном заседании с разрешения председательствующего (лист 159 протокола судебного заседания) под видом проверки доказательств на предмет их достоверности в присутствии присяжных заседателей были исследованы кадастровый паспорт квартиры, не относящийся к фактическим обстоятельствам дела, а также два протокола осмотра места происшествия от 25 июля 2021 года в части участия понятых и других участников осмотра (что относится к процедуре осмотра) (лист 161 протокола судебного заседания), а оглашенные сведения в дальнейшем были использованы стороной защиты в процессе оценки протоколов осмотра на предмет их допустимости, чтобы вызвать тем самым предубеждение со стороны присяжных заседателей.

Судебная коллегия находит, что многократно и умышленно сообщенные на протяжении всего судебного следствия сведений, напрямую не связанные с фактическими обстоятельствами дела, безусловно, повлияли на беспристрастность присяжных заседателей, что отразилось на формировании их мнения по уголовному делу и на содержание ответов при вынесении вердикта.

Потерпевшая Потерпевший N2, выступая в прениях сторон, довела до сведения присяжных заседателей сведения, характеризующие подсудимого Мелькова И.П. с положительной стороны, а также ссылалась на доказательства, не исследовавшиеся в процессе судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, заявив о невиновности последнего.

Оставались без соответствующего реагирования со стороны председательствующего и высказывания участников процесса со стороны защиты в прениях сторон, ставящие под сомнение саму возможность государственного обвинителя поддерживать обвинение и представлять доказательства.

Так, защитники высказывали утверждения о том, что для государственного обвинителя "не важен первоисточник получения доказательств" - лист 196 протокола судебного заседания, ряд доказательств был им исследован не в полном объеме (лист 196 протокола судебного заседания), некоторые свидетели вообще не допрошены ("ее мама, ФИО3, проживающая в квартире N, соседней квартире, которая из-за нежелания государственного обвинителя не была допрошена в вашем присутствии" - листы 188-189 протокола судебного заседания).

Наряду с этим, в ходе оценки исследованных доказательств участники процесса со стороны защиты неоднократно, говоря о достоверности доказательств, подменяя понятия, фактически касались вопросов их допустимости ("такие существенные недочеты инспектора по составлению схемы не влияют на распространение огня" - лист 194 протокола судебного заседания, "Материя - это ткань. Какая ткань? Где она? Где изъятие? - лист 197 протокола судебного заседания, "В коридоре квартиры N указывалось, чувствовался запах, характерный для интенсификатора горения. Запах конкретизирован? Нет. Понятые вызваны? Нет. Я вам показывал протокол, что там понятых не было... Все, что видишь, должно быть сфотографировано, чтобы это можно было проверить. Все, что ты пишешь - протокол, ты фиксируешь с помощью фотографий. Все эти обстоятельства: не вызваны понятые, не отобрана проба воздуха для экспертизы наличия и вида легковоспламеняющейся жидкости, фотографий характерного запаха в протоколе нет" - лист 199 протокола судебного заседания, "не указано в описании, что отсутствуют следы аварийной работы" - лист 200 протокола судебного заседания, "проверить такое заключение невозможно, так как непонятно, чем руководствовался специалист" - лист 201 протокола судебного заседания), а также критиковали следственные органы за, по их убеждению, некачественно проведенное расследование уголовного дела ("иные версии вообще не исследовались" - лист 191 протокола судебного заседания, "То есть должностные лица органов дознания и следствия такое обстоятельство возможной причины пожара не зафиксировали, не исследовали. Даже не собирали в этой части доказательств, чтобы их можно потом сверить", "в ходе осмотра ничего не изъято" - лист 200 протокола судебного заседания), ссылались на доказательства, которые не были предметом исследования в процессе судебного разбирательства (лист 197 протокола судебного заседания).

Несмотря на то, что участники процесса со стороны защиты систематически допускали вышеуказанные нарушения уголовно-процессуального закона, действия председательствующего, обязанного своевременно реагировать на них и обращать внимание присяжных заседателей на обстоятельства, которые они не должны учитывать в своих выводах, не были пропорциональными оказанному на них воздействию. Реакция председательствующего на указанные нарушения в некоторых случаях отсутствовала либо, как правило, носила отсроченный характер, в связи с чем, эффективность его действий по предотвращению незаконного влияния на присяжных заседателей была снижена.

Это воздействие стороны защиты, как справедливо утверждается в апелляционном представлении и прокурором в суде апелляционной инстанции, повлияло на беспристрастность коллегии присяжных заседателей и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который в силу этого не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Помимо этого, по уголовному делу председательствующим были допущены нарушения и положений ч. 5 ст. 339 УПК РФ, согласно которым не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросов вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также другие вопросы, требующие юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.

Такие упущения судебная коллегия усматривает в том, что в вопросе N 1 содержится указание о причиненном ООО "данные изъяты" значительном ущербе, а в вопросах NN 2 и 5 сведения о преследуемой цели совершаемых действий - лишения жизни.

Между тем, цель совершения преступления, в равной степени, как и форма вины, относятся не к фактическим обстоятельствам дела, а являются исключительно правовыми вопросами, в связи с чем, они не подлежат включению в вопросный лист и разрешаются судьей единолично при постановлении приговора на основании вынесенного вердикта, поскольку требуют юридической оценки, так же, как и понятие значительного ущерба.

Напутственное слово также не соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ, поскольку из приобщенного к материалам дела его письменного текста видно, что председательствующим неверно разъяснены положения уголовного закона, а также отсутствует разъяснение присяжным заседателям, какие из обстоятельств, доведенных до их сведения в нарушение требований уголовно-процессуального закона, они не должны учитывать при вынесении вердикта.

Так, доводя до присяжных заседателей содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за убийство, председательствующий не разъяснил, что в силу ст. 57 УК РФ пожизненное лишение свободы женщинам не назначается, а сообщая о том, что алкогольное опьянение является отягчающим обстоятельством только в том случае, если оно способствовало совершению преступления, фактически возложил на присяжных заседателей необходимость дать в этой части ответ на вопрос, который относится к юридической оценке фактических обстоятельств дела.

Вопрос наличия либо отсутствия у подсудимых умысла на убийство разрешается председательствующим на основе установленных вердиктом фактических обстоятельств дела, однако при этом председательствующий в напутственном слове сообщает присяжным заседателям юридические сведения относительно прямого и косвенного умысла при совершении убийства, ориентируя присяжных заседателей на необходимость разрешения ими данного вопроса, являющегося чисто юридическим и не входящим в компетенцию присяжных, что в дальнейшем, как видно из вердикта, ввело присяжных заседателей, не осведомленных в юридических вопросах, в заблуждение.

Указав в напутственном слове, что своим вердиктом присяжные заседатели решают судьбу Мельковых (а не устанавливают фактические обстоятельства дела), председательствующий фактически делегировал им свои полномочия и дезориентировал присяжных заседателей в вопросе разделения полномочий.

В то же время, судебная коллегия находит надуманными доводы апелляционного представления о нарушениях, допущенных коллегией присяжных заседателей при вынесении вердикта, поскольку своего объективного подтверждения материалами уголовного дела они не нашли.

Доводы же о неправильном применении уголовного закона, с учетом наличия установленных существенных нарушений уголовно-процессуального закона, оценке не подлежат.

Нельзя согласиться с доводами стороны защиты, что в заседании суда апелляционной инстанции прокурором фактически было представлено новое апелляционное представление, отличающееся от поданного государственным обвинителем ранее.

В заседании суда апелляционной инстанции прокурор не ставил вопроса об ухудшении положения оправданных относительно ранее поданного представления, и в процессе своего выступления в рамках ранее поданного представления о существенном нарушении требований уголовно-процессуального закона дал развернутую оценку каждому из допущенных нарушений, что не противоречит положениям ст.ст. 389.8, 389.9 УПК РФ.

Принимая во внимание, что допущенные указанными участниками судебного разбирательства нарушения требований уголовно-процессуального закона, касающихся особенностей рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, являются существенным, оправдательный приговор подлежит отмене, а уголовное дело - направлению на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином его составе, в ходе которого необходимо соблюсти требования уголовно-процессуального закона, касающиеся, в том числе постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и создать надлежащие условия для объективного и справедливого разрешения дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.25, 389.27, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Свердловского областного суда с участием присяжных заседателей от 06 марта 2024 года в отношении

Мельковой Веры Александровны и

Мелькова Ивана Павловича отменить, передав уголовное дело на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином его составе.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

В случае подачи кассационной жалобы или представления каждый из оправданных вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, поручать осуществление своей защиты избранному им защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника, о чем он должен указать в своей кассационной жалобе либо возражениях на жалобы или представления других участников процесса.

Председательствующий

Судьи