Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 25 июля 2024 г. по делу N 8Г-20631/2024[88-23340/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Яковлева А.М, судей Брянского В.Ю, Дагуф С.Е, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО3 к ФИО1 о признании отказа от наследования недействительным, признании права собственности на долю квартиры, по кассационной жалобе представителя ФИО23 Яна ФИО1 по доверенности ФИО2 на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 06 мая 2024 года, Заслушав доклад судьи Яковлева А.М, выслушав представителя ФИО1 по доверенности ФИО2, поддержавшего доводы кассационной жалобы, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО3 обратилась в суд с иском к ФИО1, в котором просила признать недействительным нотариально удостоверенный отказ от ДД.ММ.ГГГГ от причитающейся ей доли на наследство и от выдела супружеской доли в наследственном имуществе, после смерти супруга ФИО7 в пользу ответчика; признать право собственности на 3/4 доли "адрес", в "адрес" в "адрес", в порядке наследования по закону после смерти мужа (1/4 доля) и на причитающуюся долю в общем супружеском имуществе (1/2 доля).

Решением Гагаринского районного суда г. Севастополя от 11 мая 2023 года в удовлетворении исковых требований ФИО3 отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 06 мая 2024 года решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым исковые требования удовлетворены: признан недействительным нотариально удостоверенный отказ от 10 ноября 2021 года от причитающейся ФИО3 доли на наследство и от выдела супружеской доли в наследственном имуществе после смерти ДД.ММ.ГГГГ супруга ФИО7 в пользу ответчика ФИО1; за ФИО3 признано право на 3/4 доли в праве собственности на "адрес" в "адрес"; с ФИО1 в пользу ФИО3 в счет возмещения судебных расходов по оплате государственной пошлины взысканы "данные изъяты" рублей, кроме того с ФИО1 взыскана государственная пошлина в доход бюджета "адрес" в сумме "данные изъяты" рублей.

Не согласившись с указанными судебными постановлениями, ФИО1, в лице своего представителя по доверенности ФИО2, обратился в Четвертый кассационный суд общей юрисдикции с кассационной жалобой, в которой просит отменить апелляционное определение и направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции в ином составе суда.

В обоснование жалобы указывает, что при вынесении указанного судебного акта судом были существенно нарушены нормы материального и процессуального права, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Полагает, что повторная амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза была назначена судом апелляционной инстанции в отсутствие на то законных оснований. Выражает несогласие с заключением повторной судебной экспертизы, а также с отклонением заявленного им ходатайства о проведении еще одной повторной экспертизы.

Определением судьи от 03 июля 2024 года кассационная жалоба принята к производству Четвертого кассационного суда общей юрисдикции.

В Четвертый кассационный суд общей юрисдикции поступили письменные возражения представителя ФИО3 - ФИО21, в которых обращает внимание на неправомерность доводов кассационной жалобы заявителя. Просит апелляционное определение оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы извещены своевременно и в надлежащей форме.

Исследовав материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений, выслушав пояснения явившихся лиц, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

В силу части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено названным кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судами нижестоящих инстанций установлено, что ФИО6 состояла в браке с ФИО7 с ДД.ММ.ГГГГ, ФИО1 является их сыном.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 умер.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО3 подписала нотариально удостоверенное нотариусом "адрес" ФИО20 заявление об отказе от причитающегося по всем основаниям наследства в пользу сына - ответчика ФИО1, а также сообщила о том, что на выдел супружеской доли в наследственном имуществе не претендует. Также из содержания заявления следует, что ей разъяснены и понятны положения статей 1150, 1157, 1158 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) и статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ).

В обоснование требований о признании сделки недействительной ФИО3 указывает, что в момент подписания оспариваемого заявления в силу состояния здоровья и переживаний, связанных со смертью мужа, не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, кроме того, находилась под влиянием обмана со стороны сына ФИО1, что подтвердила в своих пояснения в суде, указав, что в следствие его действий фактически лишилась всего принадлежащего имущества.

Судом первой инстанции по делу назначалась и проведена комплексная судебно-психиатрическая экспертиза.

Согласно экспертному заключению, выполненному ГБУЗ "Севастопольская городская психиатрическая больница" N, проведенной в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ экспертом-психологом ФИО22ГГ и врачом судебно-психиатрическим экспертом ФИО8, на момент подписания оспариваемого заявления ФИО3 могла понимать значение своих действий и руководить ими.

Указав, что заключение составлено на основании изучения представленных в материалы дела доказательств о состояния здоровья ФИО3 в спорный период, анализа сведений медицинской документации в отношении ФИО3, содержащей информацию о состоянии ее здоровья, в том числе в период нахождения на стационарном лечении в связи с заболеванием новой коронавирусной инфекцией, пояснений свидетелей и непосредственного обследования подэкспертной, при этом экспертами не установлено обстоятельств, свидетельствующих о наличии у ФИО3 признаков расстройства психического здоровья, позволяющих сделать вывод о том, что в момент подписания оспариваемого заявления ФИО3 не могла понимать значение своих действий и руководить ими, в заключении проведен анализ и дана оценка всем предоставленным сведениям, вследствие чего суд признал данное заключение комиссии экспертов ГБУЗ "Севастопольская городская психиатрическая больница" надлежащим доказательством по делу.

Оценив представленное стороной истца заключение Научно-исследовательского Центра судебной экспертизы ООО "Европейский консорциум консалтинга и оценки" от ДД.ММ.ГГГГ N, составленное судебно-медицинским экспертом ФИО10, согласно выводам которого психофизиологическое состояние ФИО3 после перенесенного ею заболевания новой короновирусной инфекции в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и смерти ДД.ММ.ГГГГ супруга оказало временное снижение ее когнитивных способностей и сделало невозможным в полной мере понимать и руководить своими действиями в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, суд первой инстанции указал, что такой вывод сделан на основании общих положений об особенностях клинической картины постковидных клинических нарушений, которыми являются трудности концентрации внимания, повышенная утомляемость при умственной работе, ощущение "затуманенности" в голове. Вместе с тем, поскольку данное заключение судебно-медицинского эксперта не содержит сведений о наличии расстройств психической деятельности и о непосредственном изучении психического состояния здоровья ФИО3 в спорный период, оно не принято судом в качестве допустимого доказательства.

По аналогичным основаниям районный суд не принял в качестве достоверного доказательства заключение АНО "Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки" от ДД.ММ.ГГГГ N N, составленное врачом судебно-медицинским экспертом ФИО9, указавшим на формирование у ФИО3 в силу аналогичных причин психоорганического синдрома, который на фоне выраженного стресса в связи с потерей мужа нарушил процессы понимания ею значения своих действий и руководство ими.

Ссылаясь на приведенные обстоятельства и положения статей 166-168, 177, 179 ГК РФ, суд первой инстанции счел недоказанными доводы, приведенные ФИО3 в обоснование требований о признании оспариваемого заявления об отказе от наследства недействительной сделкой и о признании отказа от наследства и от выдела супружеской доли в наследственном имуществе ничтожным, в связи с чем отказал в признании права собственности на долю в праве на спорную квартиру.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд указал, что из содержания оспариваемого заявления следует, что ФИО3 в рамках производства по наследственному делу после смерти мужа совершила юридически значимые действия, свидетельствующие о распоряжении причитающимся наследством и супружеским имуществом в пользу своего сына, а также что действующим законодательством в области семейного и наследственного права не установлен запрет на оформление таких действий в одном заявлении.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами районного суда, руководствуясь положениями статьи 34 СК РФ, статей 9, 153, 154, 209, 218, 256, 1112, 1150, 1152, 1153, 1157, 1158, 1159 ГК РФ, разъяснениями, изложенными в пункте 50 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", и принимая во внимание следующие обстоятельства.

ФИО3 указала, что спорная квартира приобретена в период брака с ФИО7, следовательно, поскольку супруги ФИО23 не заключали брачный договор, завещание ФИО7 не составил, то в состав наследства вошла 1/2 доля общего имущества, другая 1/2 доля в силу закона принадлежит ФИО3

Суд апелляционной инстанции отметил, что необходимым условием действительности сделки является соответствие волеизъявления воле лица, совершающего сделку, его действительной воле.

Принятие наследства или отказ от наследства совершаются путем написания соответствующего заявления нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу, такие действия являются односторонней сделкой.

В то же время аналогичным способом собственник не может распорядиться принадлежащим ему в силу закона на праве собственности имуществом.

Поскольку 1/2 доля в праве на общее имущество супругов принадлежит ФИО3 в силу закона, независимо от того, выделена ли она или нет, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что заявление, поданное нотариусу с указанием, что она не претендует на выдел доли, не тождественно отказу от наследства и не влечет прекращение права собственности и переход его к ФИО1 в порядке наследования. Такой переход права возможен только на основании двусторонней сделки по отчуждению имущества, заключенной между ФИО3 и ФИО1 Однако таких сделок стороны не заключали, следовательно, право на 1/2 долю в праве собственности на имущество супругов ФИО23 принадлежит ФИО3 и включено в наследственную массу без законных оснований.

С выводами районного суда об отсутствии оснований для признания недействительным отказа от наследства суд апелляционной инстанции также не согласился на основании положений статьи 177 ГК РФ, согласно смыслу которой основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норме, связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.

Бремя доказывания наличия оснований для признания сделки недействительной возложено на истца.

Обращаясь в суд, ФИО3 ссылалась на то, что в момент заключения оспариваемой сделки, вследствие состояния здоровья, перенесенного заболевания и недавней утраты близкого человека, не была способна понимать значение своих действий и руководить ими.

С учетом доводов апелляционной жалобы истца, характера спора, установление действительной воли ФИО3 при совершении сделки, имелись ли у нее индивидуально-психологические особенности интеллектуально-мнестической сферы, критических, прогностических и контролирующих функций, повышенная внушаемость (пассивная подчиненность) влиянию окружающих, которые могли оказать влияние на ее поведение и свободное волеизъявление в период совершения юридически значимых действий либо на смысловое восприятие и оценку существа совершаемой сделки, являются юридически значимыми обстоятельствами и подлежат установлению при рассмотрении настоящего спора. При этом разрешение данных вопросов требует специальных познаний.

Проведенная по делу экспертиза является достаточно полной, неясностей не содержит.

Вместе с тем сторона истца представила заключение судебно-медицинского эксперта ФИО10 (специалист НИЦСЭ ЕККО), согласно которому психико-физиологическое состояние ФИО3 после перенесенного COVID-19 и смерти мужа оказало временное снижение ее когнитивных способностей и сделало невозможным в полной мере понимать и руководить своими действиями в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; а также заключение доктора медицинских наук, доктора психологических наук, профессора, врача судебно-психиатрического эксперта, врача судебно-медицинского эксперта, психиатра-нарколога, психолога (специалист АНО СИНЭО), согласно которому, в силу ненадлежаще проведенной диагностики, заключение судебной экспертизы по настоящему делу не отвечает критериям достоверности и объективности.

С целью реализации имеющихся у суда апелляционной инстанции процессуальных возможностей, которые позволяют ему с достаточной степенью достоверности установить обстоятельства, имеющие значение для дела, в соответствии с требованиями 56, 327.1 ГПК РФ и с учетом разъяснений, изложенных в пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", судом по делу назначалась повторная комплексную психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручила ФГБУ "НМИЦПН им. ФИО11" Минздрава России.

Согласно заключению от ДД.ММ.ГГГГ N/а, комиссия экспертов пришла к выводу о том, что у ФИО3 в период оформления и подписания заявления об отказе от наследства и от выдела супружеской доли имелось психическое расстройство в форме расстройства приспособительных реакций в виде "реакции горя" (код по МКБ-10: F 43.2) (ответ на часть вопроса N), которое сопровождалось дезорганизованностью мышления и поведения, изменением логики суждений и в совокупности обусловило снижение критических и прогностических способностей. Указанные психические нарушения в совокупности с эмоциональным состоянием, непосредственно не связанные с принимаемыми ею в тот период медицинскими препаратами, а обусловленные личностной реакцией на субъективно неожиданную смерть супруга, сопровождавшиеся аффективно обусловленной дезорганизацией поведения и мышления, усугубившиеся на фоне соматического заболевания (двусторонней пневмонии коронавирусной этиологии с проявлениями дыхательной недостаточности), протекавшего с выраженной астенической и интоксикационной симптоматикой, а также в сочетании с индивидуально-психологическими особенностями, присущими ФИО3, ограничивали ее свободное волеизъявление, лишали ее способности адекватно воспринимать окружающее, анализировать объективную реальность, с ее учетом действовать в собственных интересах, правильно осознавать внутреннее содержание совершаемых действий и прогнозировать последствия. Поэтому, по своему психическому состоянию в период оформления и подписания заявления об отказе от наследства и от выдела супружеской доли от ДД.ММ.ГГГГ ФИО3 не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В решении суда отсутствует оценка показаний свидетелей и пояснений сторон.

Между тем по делу были допрошены свидетели ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16, которые пояснили, что ФИО3 после выхода из клиники, когда узнала о смерти супруга, глубоко переживала, находилась в подавленном состоянии, была отрешенной, тяжело шла на контакт, сидела и смотрела в одну точку.

Свидетель ФИО17 хоть и пояснила, что ФИО3 вела себя нормально, адекватно, но также сообщила, что ФИО3 говорила, как ей тяжело после смерти мужа.

Суд апелляционной инстанции отметил, что свидетельскими показаниями могут быть установлены факты, свидетельствующие об особенностях поведения лица, о совершаемых им поступках, действиях и об отношении к ним. Установление же на основании этих и других имеющихся в деле данных факта наличия или отсутствия психического расстройства и его степени требует именно специальных познаний, каковыми, как правило, ни свидетели, ни суд не обладают. В силу изложенного, свидетельские показания, характеризующие истца, в том числе в момент совершения сделок, не могут подменить собой заключение эксперта.

Выводы повторной судебной экспертизы подтверждаются иными доказательствами по делу, в том числе и представленными стороной ответчика. Так, в письменных возражениях на иск ФИО7 пояснил, что решение оформить имущество на него его мать приняла после того, как обнаружила, что в их дом проникли посторонние, пропали вещи.

В заключении первоначальной экспертизы не уделено достаточного внимания тому, как утрата супруга, с которым ФИО3 прожила в счастливом браке 50 лет, с учетом психологических особенностей личности ФИО3, могла повлиять на формирование воли на отчуждение имущества.

При этом, ФИО3 и в ходе судебного разбирательства, и в беседе с экспертами особо подчеркивала, что муж ограждал ее от решения всех бытовых вопросов, все проблемы решал самостоятельно, что она даже коммунальные услуги никогда не оплачивала.

Ответчик и его представители поясняли и представляли доказательства в подтверждение того, что по просьбе ФИО3 после ее выхода из клиники ФИО1 с супругой жили вместе с нею в спорной квартире, оплачивали коммунальные услуги, приобретали ей вещи и продукты, взяли на себя все заботы.

Такие пояснения в совокупности подтверждают доводы истца о том, что она испытывала растерянность и беспомощность, оставшись одна после смерти супруга, и хотела, чтобы сын принял на себя ответственность по управлению имуществом и заботе о ней. Однако по прошествии времени она поняла, что таким образом не обезопасила себя, а лишила имущества.

Все эти пояснения в совокупности нашли детальное отражение и получили анализ в заключении повторной экспертизы, также в экспертном заключении приведен анализ формирования мотивов, которые побудили ФИО3 к совершению сделки и сделан вывод о том, что стечение тяжелых жизненных обстоятельств, под влиянием которых формировалась воля на совершение сделки, породили несоответствие истинной воли ФИО3 ее волеизъявлению, вследствие чего отказ от наследства не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по ее воле.

Оценивая представленное стороной ответчика заключение специалиста (рецензию), суд апелляционной инстанции исходил из того, что рецензия не является доказательством по делу, так как в ней, по сути, приведена оценка другого доказательства, тогда как оценка доказательств является прерогативой суда. Кроме того, в рецензии содержатся формальные замечания, не ставящие под сомнение верность выводов эксперта.

Специалист к участию в деле привлекается судом в порядке, установленном статьей 188 ГПК РФ. Однако по настоящему делу ни судом первой, ни судом апелляционной инстанции специалист не привлекался. Составивший рецензию специалист не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, в связи с чем суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что его выводы не могут быть положены в основу судебного решения. Вместе с тем суд отметил, что какие-либо выводы в рецензии отсутствуют, а так как рецензент не исследовал материалы дела, истца, то рецензия лишь содержит анализ заключения на предмет соблюдения порядка проведения экспертизы и оформления ее результатов.

То обстоятельство, что в заключении отсутствуют сведения о действующих сертификатах или аккредитации экспертов по специальности "судебно-психиатрическая экспертиза" и документах по специальной медицинской подготовке экспертов, по мнению суда апелляционной, не является недостатком, поскольку экспертиза проведена в Федеральном государственном бюджетном учреждении "Национальный медицинский исследовательски центр психиатрии и наркологии имени ФИО11 Министерства здравоохранения Российской Федерации", наличие высшего медицинского образования и необходимая специализация являются квалификационным требованием для занятия соответствующей должности - врача и судебно-психиатрического эксперта.

Эксперты до начала производства первичной и повторной экспертизы были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, имеют необходимое для проведения подобного рода экспертиз образование, квалификацию и экспертные специальности, стаж экспертной работы.

Принимая во внимание изложенное, а также что при проведении повторной экспертизы восполнена неполнота первоначального заключения, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что заключение повторной судебной экспертизы соответствует требованиям статьи 86 ГПК РФ и Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", является допустимым доказательством и подлежит оценке в совокупности с иными доказательствами.

Оценив представленные доказательства в совокупности, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что на момент совершения оспариваемой сделки - отказа от наследства, ФИО3 не могла понимать значение своих действий и руководить ими. в связи с чем сделка не может быть признана законной, совершенной по воле собственника, решение суда подлежит отмене, а исковые требования в соответствующей части - удовлетворению.

Кроме того, ФИО3 просила признать за нею право на 3/4 доли в праве собственности на "адрес" в "адрес", приобретенную в браке с ФИО7 по возмездной сделке.

В силу положений статьи 34 СК РФ и статей 256, 1150 ГК РФ, 1/2 доля в праве собственности принадлежит ФИО3 в силу закона.

Разрешая требования о признании права собственности на 1/4 долю в порядке наследования, суд апелляционной инстанции отметил, что в материалах дела отсутствует заявление ФИО3 о принятии наследства, в то же время ФИО3 на момент смерти наследодателя проживала с ним совместно по одному адресу и продолжает пользоваться всем общим имуществом, в том числе всей спорной квартирой, а не только своей супружеской долей, что в соответствии с разъяснениями пункта 36 постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N "О судебной практике по делам о наследовании" свидетельствует о фактическом принятии наследства.

Таким образом, за ФИО3 подлежит признанию право на 3/4 доли в праве собственности на спорную квартиру.

В соответствии со статьей 98 ГПК РФ судом апелляционной инстанции с ответчика взысканы судебные расходы по оплате государственной пошлины.

Судебная коллегия ФИО4 кассационного суда общей юрисдикции соглашается с указанными выводами, поскольку они мотивированы, основаны на исследованных в ходе судебного разбирательства доказательствах, нормы материального права применены верно, процессуальных нарушений, влекущих за собой безусловную отмену состоявшегося судебного постановления, не допущено.

Доводы заявителя о несогласии с выводами суда апелляционной инстанций не могут быть приняты судом кассационной инстанции во внимание, поскольку в силу статей 67, 327.1 ГПК РФ оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относятся к компетенции судов первой и апелляционной инстанций. Производство в суде кассационной инстанции является исключительной стадией гражданского процесса, в которой решаются только вопросы права, суд кассационной инстанции должен исходить из фактических обстоятельств дела, установленных нижестоящими инстанциями, и правом иной оценки доказательств в соответствии с частью 3 статьи 390 ГГПК РФ не наделен.

Обстоятельства, на которые ссылается заявитель в кассационной жалобе выводов суда не опровергают, не подтверждают незаконность судебного постановления с позиции применения права, и сводятся лишь к несогласию с оценкой установленных обстоятельств и выражению иной правовой точки зрения, основанной на утверждении правильности позиции заявителя жалобы, что не коррелирует с полномочиями суда при кассационном производстве.

Судом апелляционной инстанции установлены все обстоятельства дела, которые получили правовую оценку во взаимосвязи, в апелляционном определении отражены все значимые и важные обстоятельства, приведены мотивы, по которым суд пришел к тем или иным выводам и постановлен обжалуемый судебный акт.

Доводы кассационной жалобы о том, что заключение повторной экспертизы является недопустимым доказательством, не содержат обоснований, объективно указывающих на порочность экспертного документа, и, как следствие, на наличие признаков недопустимости, как полученного с нарушением норм процессуального закона, основаны на иной правовой оценке, и не могут быть признаны состоятельными. Заключение оценено в пределах процессуальных полномочий суда в совокупности с другими доказательствами в составе доказательной базы, в том числе путем допроса специалиста, принято как допустимое доказательство, нарушений закона в порядке получения и оформления доказательства по делу не установлено, и оснований для сомнений относительно компетентности эксперта и сделанных им выводов.

В этой связи оснований для назначения повторной экспертизы не имелось.

Доводы заявителя о несогласии с заключением повторной судебной экспертизы, и необоснованном отказе в назначении по делу еще одной экспертизы, не могут служить основанием для отмены обжалуемого судебного постановления, так как были предметом исследования судом апелляционной инстанции и им дана надлежащая оценка, не согласиться с которой суд кассационной инстанции оснований не находит.

Суд апелляционной инстанции, производя оценку представленным заявителем документам, исходил из того, что рецензия и мнение специалиста не свидетельствует о недостоверности заключения судебной экспертизы, поскольку судебная экспертиза проведена в соответствии с требованиями статьи 79 ГПК РФ. Заключение экспертизы соответствует требованиям статьи 86 ГПК РФ, Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", является полным, ясным, содержит подробное описание проведенного экспертного исследования. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, суд правильно принял в качестве допустимого доказательства заключение повторной судебной экспертизы.

Мотивы, по которым суд апелляционной инстанций пришел к вышеуказанным выводам, подробно, со ссылкой на установленные обстоятельства и нормы права, изложены в оспариваемом судебном акте и оснований не согласиться с выводами суда апелляционной инстанции по доводам кассационной жалобы, не имеется.

Несогласие лица, подавшего кассационную жалобу, с результатами проведенной судом оценки доказательств не подпадает под приведенный в статье 379.7 ГПК РФ исчерпывающий перечень оснований к пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений.

Соответственно, не имеется оснований для повторного обсуждения вопроса о допустимости, относимости, достоверности и достаточности доказательств, положенных в основу апелляционного определения, либо отвергнутых судом, включая рецензию на повторную судебную экспертизу, на которую содержится ссылка в кассационной жалобе.

Нарушения либо неправильного применения норм процессуального права, в том числе, предусмотренных частью 4 статьи 379.7 ГПК РФ, при рассмотрении дела не установлено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия оснований для удовлетворения кассационной жалобы не находит.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 06 мая 2024 года оставить без изменения, кассационную жалобу представителя ФИО26 по доверенности ФИО2 - без удовлетворения.

Председательствующий А.М. Яковлев

Судьи В.Ю. Брянский

С.Е. Дагуф