Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 26 августа 2024 г. по делу N 8Г-17133/2024[88-18042/2024]

 

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Козловой Е.В, судей Курбатовой М.В, Смирновой О.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское делоN 2-1939/2023 по иску Н.Е.Н. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области "Котласская центральная городская больница им. Св. Луки (В.Ф. Войно-Ясенецкого), государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области "Архангельская областная клиническая больница", Министерству здравоохранения Архангельской области, Министерству имущественных отношений Архангельской области о компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской помощи по кассационным жалобам государственного бюджетного учреждения здравоохранения Архангельской области "Архангельская областная клиническая больница", государственного бюджетного учреждения Архангельской области "Котласская центральная городская больница им. Св. Луки (В. Ф. Войно-Ясенецкого)" на решение Котласского городского суда Архангельской области от 20 декабря 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 7 мая 2024 г.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Смирновой О.В, объяснения представителя государственного бюджетного учреждения Архангельской области "Котласская центральная городская больница им. Св. Луки (В. Ф. Войно-Ясенецкого)" Притула Е.С, действующей по доверенности от 9 января 2024 г, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Власовой О.Н, полагавшей апелляционное определение подлежащим отмене, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Н.Е.Н. обратилась в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области "Котласская центральная городская больница имени святителя Луки (В.Ф. Войно-Ясенецкого)" (далее - ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ"), государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области "Архангельская областная клиническая больница" (далее - ГБУЗ АО "АОКБ"), частному учреждению здравоохранения "Поликлиника "РЖД-Медицина" города Котлас" (далее - ЧУЗ "РЖД - Медицина" г. Котлас"), просила взыскать в солидарном порядке компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб.

Определением суда к участию в деле в качестве соответчиков привлечены открытое акционерное общество "Российские железные дороги" (далее - ОАО "РЖД"), Министерство здравоохранения Архангельской области, Министерство имущественных отношений Архангельской области.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ ЧУЗ "РЖД - Медицина" г. Котлас" 2 октября 2023 г. прекратило свою деятельность путём реорганизации в форме присоединения к частному учреждению здравоохранения "Клиническая поликлиника "РЖД-Медицина" города Архангельск" (далее - ЧУЗ "КП "РЖД-Медицина" города Архангельск").

Решением Котласского городского суда Архангельской области от 20 декабря 2023 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 7 мая 2024 г, исковые требования Нанадзя Е.Н. удовлетворены частично, с ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", а при недостаточности имущества у учреждения в порядке субсидиарной ответственности с Министерства здравоохранения Архангельской области, в пользу Н.Е.Н. взыскана компенсация морального вреда в размере 250 000 руб, с ГБУЗ АО "АОКБ", а при недостаточности имущества у учреждения в порядке субсидиарной ответственности с Министерства здравоохранения Архангельской области, в пользу Н.Е.Н. взыскана компенсация морального вреда в размере 350 000 руб, с ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", ГБУЗ АО "АОКБ" в доход бюджета городского округа Архангельской области "Котлас" взыскана государственная пошлина по150 руб. с каждого, в удовлетворении исковых требований Н.Е.Н. к ОАО "РЖД", Министерству имущественных отношений Архангельской области отказано.

В кассационных жалобах ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", ГБУЗ АО "АОКБ" ставится вопрос об отмене судебных постановлений.

Дело рассмотрено в соответствии с частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - Гражданский процессуальный кодекс) в отсутствие лиц, участвующих в деле. Неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лиц, участвующих в деле, извещённых надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

Проверив материалы дела в пределах доводов кассационных жалоб, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит жалобы подлежащими удовлетворению.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений (часть 3 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса).

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанции допущены нарушения норм материального и процессуального права, выразившиеся в следующем.

Судом при рассмотрении дела установлено, что 26 июля 2020 г. в 10 часов 00 минут в реанимационном отделении ГБУЗ АО "АОКБ" скончался Т.Н.П, который являлся отцом Н.Е.Н.

В период с 31 марта 2020 г. по 26 июля 2020 г. Т.Н.П. оказывалось стационарное лечение в ГБУЗ АО "КЦГБ" и ГБУЗ АО "АОКБ".

Согласно записи акта о смерти от 30 июля 2020 г. причиной смерти Т.Н.П. явились "данные изъяты"

В ходе расследования уголовного дела, возбуждённого 30 сентября 2020 г. Следственным отделом по Октябрьскому округу г. Архангельска Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, назначена комиссионная медицинская экспертиза, порученная экспертам Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы".

Согласно экспертному заключению от 11 июня 2021 г. N 147/вр, выявлены значимые дефекты оказания медицинской помощи пациенту Т.Н.П.:

дефект лечения ГБУЗ АО "АОКБ" за период с 31 марта2020 г. по 4 апреля 2020 г. - в предоперационном периоде, интраоперационном и/или в раннем послеоперационном периоде первичная антибактериальная профилактика при имплантации инородного тела больному не проводилась в нарушение требований пункта 8.1 клинических рекомендаций - протоколов антибактериальной терапии "Принципы организации периоперационной антибиотикопрофилактики здравоохранения. Федеральные клинические рекомендации. М, 2014". Указанный дефект лечения в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Т.Н.П. не находится, поскольку не явился причиной наступления неблагоприятного исхода. Однако наличие данного дефекта лечения могло являться условием, способствующим ухудшению состояния здоровья Т.Н.П, снижавшим у него шанс на оптимально благоприятный исход лечения имеющегося заболевания, поэтому между установленным дефектом лечения и наступившим летальным исходом, усматривается непрямая причинно-следственная связь;

дефекты диагностики ГБУЗ АО "АОКБ" в период с 29 апреля 2020 г. по 7 мая 2020 г. - не оценены изменения в результатах клинических исследованиях крови, "данные изъяты" Указанные дефекты диагностики оказания медицинской помощи не являлись причиной ухудшения состояния здоровья пациента, но их наличие не позволило снизить риск наступления летального исхода, данные дефекты рассматриваются как способствующий фактор, наличие которых снижало у пациента шанс на оптимально благоприятный исход лечения. Поэтому между установленными дефектами диагностики и наступившей смертью Т.Н.П, усматривается непрямая причинно-следственная связь.

Дефекты оказания медицинской помощи, допущенные врачами ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ" при поступлении пациента Т.Н.П. в указанное учреждение здравоохранения 25 мая 2020 г. и в период лечения по 26 июня 2020 г.:

дефект преемственности и оформления медицинской документации: из приёмного покоя из-за неверной трактовки врачами причин болевого синдрома Т.Н.П. был госпитализирован не в профильное отделение, а в неврологическое (отмечено, в том числе и на титуле карты, хотя в выписке и при проведении консилиумов указывается отделение "данные изъяты" поскольку его объективное состояние врачи приемного покоя и врач-невролог неврологического отделения не связали с имеющимся у него основным, диагнозом (пациенту требовалась госпитализация в профильное отделение "данные изъяты" (дефекты допущены врачом-неврологом и врачом приемного покоя);

дефект диагностики и диагноза: учитывая клиническую картину заболевания пациента, не купируемый у него болевой синдром, результаты клинических исследований о наличии у Т.Н.П. острого воспаления ему требовалось назначение и проведение повторного исследования крови "данные изъяты" (первично 22 июня 2020 г.) с целью диагностики септического состояния или рекомендации проведения такого исследования после выписки из больницы (дефекты допущены лечащим врачом);

дефекты тактики лечения: в результате проведённых консилиумов (11 июня 2020 г. и 19 июня 2020 г.) врачами, участниками консилиумов, не проводится оценка эффективности лечения Т.Н.П, пациент врачами не переводится в профильное "данные изъяты" отделение, коррекции лечения и обследования ему не проводится (дефекты допущены врачами, участниками консилиумов); при стационарном лечении, в том числе при установленном пациенту 19 июня 2020 г. врачами осложнения: "данные изъяты" тактика лечения Т.Н.П. не меняется, и пациент продолжает лечение в непрофильном отделении (хотя на врачебной комиссией от 23 июня 2020 г. этот вопрос обсуждается); "данные изъяты" терапия ему не назначается, после консультации врача клинического фармаколога рекомендуется только "данные изъяты", а при выписке - монотерапия препаратом " "данные изъяты", что не соответствует клиническим рекомендациям ("Протоколам антибактериальной терапии" и разделу 7 пункт 7.1 "1" Программы СКАТ), (дефекты допущены лечащим врачом-заведующим отделением, клиническим фармакологом и заместителем главного врача по лечебной работе и по хирургии);

дефект тактики лечения и преемственности: в медкарту N 4833 вложена копия "Заключения по телемедицинской консультации" врача- консультанта, заведующего отделением ССХ ГБУЗ АО "АОКБ" от 23 июня 2020 г, который по результатам проведённых лабораторно-инструментальных исследований, жалоб пациента, анамнеза, клинической картины заболевания, принимая во внимание отсутствие положительной динамики у Т.Н.П. от проводимого лечения в течение 29 дней, недооценил его состояние и установил, что "... на момент консультации абсолютных достоверных признаков "данные изъяты" нет... необходимость госпитализации: нет"; недооценка состояния пациента привела к тому, что Т.Н.П. 26 июня 2020 г. был выписан на амбулаторное лечение, вместо перевода в специализированный стационар "данные изъяты" (дефект допущен врачом-консультантом, заведующим отделением ССХ ГБУЗ АО "АОКБ").

Кроме того, экспертами отмечено, что по рекомендации врача клинического фармаколога пациенту выполняется посев крови "данные изъяты" 17 июня 2020 г, результат которого от 26 июня 2020 г. имеется в медкарте: "данные изъяты" данное исследование никак и никем из врачей не интерпретируется, поскольку в этот же день пациент выписывается из стационара (время выписки на титуле карты, в выписном эпикризе, выданном пациенту и в осмотре Т.Н.П. врачом 26 июня 2020 г. не указывается). Отмеченные нарушения можно рассматривать как дефекты оформления медицинской документации и тактики лечения, которые фактически привели к не установлению пациенту правильного диагноза при наличии у него "данные изъяты" (дефекты допущены лечащим врачом).

Также экспертами отмечено, что назначение и выполнение необходимого до обследования на данном этапе могло способствовать установлению Т.Н.П. правильного диагноза, что позволило бы своевременно госпитализировать/перевести его в профильное "данные изъяты" отделение (а не выписывать пациента из клиники) для проведения адекватной консервативной терапии "данные изъяты", и, при необходимости, решить вопрос о возможности оперативного лечения (что не сделано).

При этом дефектов, допущенных ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", которые находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Т.Н.П. экспертами не установлено. Вышеприведенные дефекты оказания медицинской помощи (дефекты диагностики, диагноза, тактики преемственности) не являлись причиной наступления неблагоприятного исхода у Т.Н.П, но их наличие не позволило предотвратить наступление смерти пациента. Поэтому отмеченные дефекты оказания медицинской помощи, допущенные врачами в период с 25 мая 2020 г. по 26 июня 2020 г, можно рассматривать как условие негативного влияния на течение заболеваний у Т.Н.П, снижающее у пациента шанс на оптимально благоприятный исход лечения, и, поэтому между дефектами диагностики, тактики лечения, преемственности и наступившим летальным исходом, может усматриваться непрямая причинно-следственная связь.

Также экспертами установлены дефекты, допущенные лечащим врачом и заведующим отделением сосудистой хирургии ГБУЗ АО "АОКБ":

дефекты диагностики, диагноза, тактики лечения и преемственности: учитывая клиническую картину заболевания пациента, не купируемый у него болевой синдром, результаты клинических исследований о наличии у Т.Н.П. "данные изъяты" (указан в выписке из карты N 4833, которая вклеена в медицинскую карту N 22262), но он пациенту врачами не выставляется и ему не назначается, и не проводится адекватная его состоянию "данные изъяты" терапия; "данные изъяты", и пациент не переводится в реанимационное отделение больницы ("данные изъяты"

Экспертами отмечается, что по данным медицинской карты стационарного больного N 22262 необходимости перевода (и таких показаний) у Т.Н.П. 4 июля 2020 г. при неполном пройденном обследовании по хирургии в ГБУЗ АО "АОКБ", из указанной больницы в ГБУЗ АО "Архангельская клиническая психиатрическая больница" не имелось, пациент в этот период нуждался по основному заболеванию в круглосуточном врачебном наблюдении в отделении реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ АО "АОКБ".

При этом дефектов, допущенных ГБУЗ АО "АОКБ", которые находились в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Т.Н.П. экспертами не установлено. Вышеуказанные дефекты оказания медицинской помощи (дефекты диагностики, диагноза тактики лечения, преемственности) не являлись причиной наступления неблагоприятного исхода у Т.H.П, но их наличие не позволило предотвратить наступление смерти пациента. Поэтому отмеченные дефекты оказания медицинской помощи можно рассматривать как условие негативного влияния на течение заболеваний у Т.Н.П, снижающее у пациента шанс на оптимально благоприятный исход лечения, и, поэтому между дефектами диагностики, диагноза, тактики лечения, преемственности и наступившим летальным исходом, усматривается непрямая причинно- следственная связь.

Также экспертами выявлены дефект диагностики и лечения, допущенные ГБУЗ "Котласская ЦГБ" в период с 17 июля 2020 г. по 21 июля 2020 г.:

учитывая клиническую картину заболевания пациента, не купируемый у него выраженный болевой синдром, данные КТ брюшной полости от 17 июля 2020 г. "данные изъяты" результаты клинических исследований, в медкарте отсутствуют результаты посевов крови и мочи, 2 "данные изъяты" препарата Т.Н.П. не назначаются - рекомендованы к выполнению дежурным терапевтом 18 июля 2020 г. в 20 часов 50 минут.

Дефектов, которые находились в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Т.Н.П. не установлено. Указанные дефекты оказания медицинской помощи (дефекты диагностики и лечения) не являлись причиной наступления неблагоприятного исхода у Т.Н.П, но их наличие не позволило предотвратить наступление смерти пациента. Отмеченные дефекты оказания медицинской помощи можно рассматривать как условие негативного влияния на течение заболеваний у Т.Н.П, снижающее у пациента шанс на оптимально благоприятный исход лечения, и, поэтому, между дефектами диагностики и лечения, и наступившим летальным исходом, имеется непрямая причинно-следственная связь.

Кроме того судебно-медицинская экспертная комиссия отметила, что "данные изъяты" является редким осложнением операции "данные изъяты" Причины возникновения данного осложнения могли находиться в причинной связи с состоянием организма самого пациента - состоянием его иммунной системы, наличием очагов "данные изъяты" (при присутствии вредных привычек). Также отмечено, что, несмотря на преобладание в клинической картине и лабораторных показателях исследования крови выраженных воспалительных изменений, интоксикации, длительное время выявление очага "данные изъяты" у Т.Н.П. было затруднено, что связано с особенностями диагностики заболевания у пациента: длительного отсутствия изменений на МСКТ до 17 июля 2020 г. и отрицательными неоднократно выполненными "данные изъяты" тестами. Данные особенности течения у пациента заболевания могли явиться причиной запоздалой диагностики выявления "данные изъяты", что значимо не повлияло на исход заболевания у Т.Н.П, в связи с крайне высоким риском оперативного вмешательства, которое потребовалось при развитии у пациента такого осложнения. В данном клиническом случае реальная возможность избежать неблагоприятного исхода у Т.Н.П. отсутствовала.

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования к ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", ГБУЗ АО "АОКБ", руководствуясь статьёй 38 Конституции Российской Федерации, пунктами 1, 2 статьи 15, пунктом 1 статьи 150, 151, пунктами 1, 2 статьи 1064, 1068, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - Гражданский кодекс), статьёй 1 Семейного кодекса Российской Федерации далее - (Семейный кодекс), пунктами 2, 21 части 1 статьи 2, статьёй 4, подпунктом 9 пункта 1 статьи 16, частями 1, 2 статьи 19, частью 1 статьи 37, частью 2 статьи 64, части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", разъяснениями, содержащимися в пунктах 1, 14, 48, 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", в пунктах 11, 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", установив наличие дефектов оказания медицинской помощи, повлиявших на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, способствовали ухудшению состояния здоровья Т.Н.П, оказавших негативное влияние на течение заболеваний, снижающее у пациента шанс на оптимально благоприятный исход лечения, однако не повлекли неблагоприятный исход в виде смерти Т.Н.П, пришёл к выводу о взыскании компенсации морального вреда Н.Е.Н, которой причинены нравственные и физические страдания смертью близкого родственника, отца.

Установив, что собственником имущества ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", ГБУЗ АО "АОКБ" является Архангельская область, суд первой инстанции в соответствии с положениями пункта 1 статьи 123.21, пункта 5 статьи 123.33 Гражданского кодекса возложил на Министерство здравоохранения Архангельской области субсидиарную ответственность в случае недостаточности имущества учреждений, на которое может быть обращено взыскание, для удовлетворения исковых требований Н.Е.Н.

С указанными выводами согласился суд апелляционной инстанции, указав, что ответчиками не предоставлено доказательств, опровергающих письменное доказательство - заключение комиссионной медицинской экспертизы, проведённой в ходе уголовного расследования, несмотря на разъяснение судом первой инстанции права на заявление ходатайства о назначении судебной медицинской экспертизы в подтверждение объяснений представителей ответчиков, вследствие чего суд исходил из представленных сторонами доказательств.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, проверяя законность судебных постановлений по доводам кассационных жалоб ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ", ГБУЗ АО "АОКБ", не может согласиться с выводами нижестоящих судов в части определения размера компенсации морального вреда.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса, устанавливающей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности (абзац второй статьи 1100 Гражданского кодекса).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса).

Как разъяснено в абзаце втором пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1), суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда (абзац третий пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1).

При определении размера компенсации морального вреда суду с учётом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзац четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1).

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, в частности право на уважение родственных и семейных связей) (абзац третий пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33).

В абзаце первом пункта 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 разъяснено, что под нравственными страданиями следует понимать страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (в том числе переживания в связи с утратой родственников).

Согласно пункту 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 тяжесть причинённых потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

Из приведённых норм материального права и разъяснений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

К числу таких нематериальных благ относятся и сложившиеся родственные и семейные связи, характеризующиеся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи. Таким образом, смертью потерпевшего возможно причинение физических и нравственных страданий (морального вреда) лично членам его семьи и родственникам. Суду при определении размера компенсации морального вреда гражданину в связи с утратой родственника в результате причинения вреда его жизни источником повышенной опасности необходимо в совокупности оценить конкретные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных этому лицу физических или нравственных страданий, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав, соблюдение баланса интересов сторон, принять во внимание, в частности, характер родственных связей между потерпевшим и истцом, характер и степень умаления прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред, поведение самого потерпевшего при причинении вреда.

Суд апелляционной инстанции приведённое правовое регулирование об основаниях компенсации морального вреда и об определении её размера применил неправильно.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции о том, что имеются основания для взыскания в пользу Н.Е.Н. компенсации морального вреда ввиду наличия непрямой причинно-следственной связи в причинении вреда здоровью пациента, определяя её размер в размере 200 000, 350 000 руб. соответственно, суд апелляционной инстанции ограничился суждением наличием кровного родства между пациентом и его дочерью, которой причинены нравственные и физические страдания вследствие некачественного оказания медицинской помощи отцу, повлекшие смерть.

Между тем доводы представителей ответчиков относительно взаимоотношений пациента с дочерью, которая, по их утверждению, не выходила на связь с медицинским персоналом для обсуждения состояния здоровья отца, не указывалась пациентом в информированном добровольном согласии в качестве контактного лица при госпитализации, не проживала с ним совместно в качестве члена его семьи, не вела с ним совместное хозяйство, отец и дочь относительно друг друга не являлись иждивенцами и кормильцами, не принимала какое-либо участие в уходе за больным отцом, то есть обстоятельств, имеющие значение для определения компенсации морального вреда, вопреки требованиям статей 56, 67, части 3 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса, не получили надлежащей правовой оценки суда апелляционной инстанции.

Судом апелляционной инстанции при приняты во внимания разъяснения, содержащиеся в пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", согласно которым, если судом первой инстанции неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса), то суду апелляционной инстанции следует поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств.

Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса).

Из изложенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что выводы суда, в том числе и апелляционной инстанции, об установленных им фактах должны быть основаны на доказательствах, исследованных в судебном заседании. При этом бремя доказывания юридически значимых обстоятельств между сторонами спора подлежит распределению судом на основании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также требований и возражений сторон.

Не совершение указанных процессуальных действий свидетельствует о необеспечении судом апелляционной инстанции основополагающего принципа правосудия на основании состязательности и равноправия сторон, декларируемого в части 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса, - создать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении дела.

При таких обстоятельствах судебное постановление суда апелляционной инстанции не соответствует принципам законности и обоснованности судебного акта, статье 195 того же Кодекса, подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции следует учесть изложенное и разрешить возникший спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами.

При принятии кассационной жалобы к производству суда, определением судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 14 августа 2024 г. по ходатайству ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ" приостановлено исполнение решения Котласского городского суда Архангельской области от 20 декабря 2023 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 7 мая 2024 г. до рассмотрения кассационной жалобы по существу.

Поскольку кассационная жалоба ГБУЗ АО "Котласская ЦГБ" рассмотрена по существу, руководствуясь частью 1 статьи 379.3 Гражданского процессуального кодекса, с учётом разъяснений, содержащихся в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. N 17 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции", суд кассационной инстанции полагает необходимым отменить приостановление исполнения судебных актов.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 7 мая 2024 г. отменить.

Направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Приостановление исполнения решения Котласского городского суда Архангельской области от 20 декабря 2023 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 7 мая 2024 г, вынесенного определением судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 14 августа 2024 г, отменить.

 

Председательствующий

 

судьи