"Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных заседателей" (Шурыгин А., "Российская юстиция", 1997, NN 8,9)

Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных заседателей

Возрождение в России суда с участием коллегии присяжных заседателей - одно из направлений судебной реформы, призванной обеспечить гарантированное Конституцией Российской Федерации право на рассмотрение дел по этой прогрессивной форме судопроизводства.

Как свидетельствует судебная практика трехлетней деятельности суда присяжных в девяти регионах России, с участием коллегии присяжных заседателей рассматривается примерно 30% дел о преступлениях особой тяжести. При этом наблюдается тенденция увеличения ходатайств обвиняемых о рассмотрении их дел по новой форме судопроизводства.

Эта форма с ее четкими процессуальными принципами состязательности, равенства прав сторон, допустимости доказательств обозначила новый подход к уголовному процессу следователей, прокуроров, судей, адвокатов и явилась объективным фактором необходимости строгого соблюдения норм уголовно-процессуального закона с момента возбуждения дела до окончания судебного разбирательства.

Вместе с тем введение суда присяжных в систему правосудия потребовало совершенствования профессионализма следователей, прокуроров, судей и, в особенности, состязающихся сторон - обвинителей и защитников.

Справедливости ради следует отметить - несмотря на то, что профессиональной подготовке адвокатов (защитников) в условиях действия новой формы судопроизводства непосредственно перед принятием Закона от 16 июля 1993 г., регламентирующего деятельность суда присяжных, уделялось недостаточно внимания, защита, особенно в первых судебных процессах с участием коллегии присяжных заседателей, оказалась наиболее подготовленной.

По всей видимости, здесь сказалась сложившаяся традиционная практика, в силу которой защитник в обычном судопроизводстве (по правилам десятого раздела УПК РСФСР) вынужден был совершенствовать профессиональное мастерство состязательности в условиях действия ст.20 УПК РСФСР, обязывающей не только следователя и прокурора, но и суд выявлять уличающие обвиняемого обстоятельства.

С принятием Закона от 16 июля 1993 г. у защиты появились реальное равноправие в уголовном процессе и возможность активного участия в защите гарантированных Конституцией прав граждан.

Закон от 16 июля 1993 г., регламентирующий производство в суде присяжных, внес лишь незначительные изменения в порядок деятельности органов следствия - всего лишь шесть статей - 421-426 УПК РСФСР, определяющих особенности при окончании предварительного следствия.

Поэтому нельзя согласиться с существующим среди работников правоохранительных органов мнением о том, что новая форма судопроизводства осложнила борьбу с преступностью.

В действительности новая форма судопроизводства осложнила борьбу с преступностью для тех, кто борется с ней "неумеючи", т.е. не зная либо сознательно нарушая действующие уголовно-процессуальные нормы закона, считая их пустой формальностью.

История показала, чем грозит такое отношение к соблюдению норм закона при расследовании преступлений. Прежде чем были выработаны важнейшие процессуальные гарантии осуществления правосудия, человечеству пришлось преодолеть непростой многовековой путь.

Некоторых правоприменителей не устраивает то, что новая форма судопроизводства потребовала неукоснительного соблюдения требований закона на всех этапах расследования дела.

В ином случае собранные, по мнению следствия, доказательства просто "не дойдут" до суда с участием коллегии присяжных заседателей, поскольку на предварительной стадии - предварительном слушании дела, основанном на принципах состязательности и равенства прав сторон, такие доказательства будут признаны недопустимыми.

Как свидетельствует судебная практика, в подавляющем большинстве случаев именно в этой стадии признаются недопустимыми доказательства, полученные с нарушением закона, т.е. когда при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.

С участием присяжных заседателей в судебном заседании исследуются лишь "оставшиеся", собранные в точном соответствии с законом доказательства, которых порой бывает недостаточно для принятия решения о виновности подсудимого. Отсюда весьма высокий процент оправдательных приговоров по делам, рассмотренным с участием коллегии присяжных заседателей, что, естественно, вызывает негативное отношение к этой форме судопроизводства некоторых работников правоохранительных органов.

Опять же справедливости ради следует отметить, что при осуществлении правосудия и защита не во всех случаях использует предоставленное ей право, что в целом снижает эффективность деятельности суда присяжных.

Так, по делу О., осужденного судом присяжных по совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст.102 пп."а", "г", "е", "и", 146 ч.2 пп."б", "в" и 144 ч.2 УК РСФСР, была подана кассационная жалоба О., в которой указывалось, что на предварительном следствии было нарушено его право на защиту, поскольку многие следственные действия проводились без переводчика на русском языке, которым он владеет плохо.

Кассационная палата, согласившись с доводами жалобы, приговор отменила, указав следующие основания.

Согласно ст.17 УПК РСФСР судопроизводство ведется на русском языке или на языке автономной республики, автономной области, автономного округа, или на языке большинства населения данной местности. Обвиняемому, который не владеет языком, на котором ведется судопроизводство, обеспечивается право делать заявления, давать показания, заявлять ходатайства, знакомиться со всеми материалами дела, выступать в суде на родном языке, пользоваться услугами переводчика в порядке, установленном УПК РСФСР. Следственные и судебные документы, в соответствии с установленным УПК РСФСР порядком, вручаются обвиняемому в переводе на его родной язык или на другой язык, которым он владеет.

Однако это требование закона по делу не выполнено.

Как видно из материалов дела, обвиняемый О., по национальности армянин, родился и жил в Армении, в Российской Федерации проживал незначительный период времени.

На протяжении всего периода следствия по ходатайству О. в деле участвовал переводчик.

После возвращения дела судом на дополнительное расследование в связи с необходимостью изменения обвинения О. было предъявлено новое обвинение без участия переводчика (адвокат, участвующий при допросе О. в качестве обвиняемого, ходатайство о предоставлении переводчика не заявил). При объявлении обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявлении для ознакомления всех материалов дела О. также не был обеспечен переводчиком.

Обвинительное заключение О. было вручено на русском языке.

В ходе судебного разбирательства в порядке предварительного слушания О. не был обеспечен переводчиком, он заявил, что плохо владеет русским языком.

Суд признал такое заявление обоснованным, однако в нарушение требований ст.433 УПК РСФСР не возвратил дело на дополнительное расследование, а назначил судебное заседание, которое проводилось с участием переводчика.

Отменив постановленный судом приговор, кассационная палата направила дело на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания, поскольку, согласно действующему закону (ст.465 УПК РСФСР), кассационная палата не может направить дело на новое расследование и этот вопрос должен решить суд первой инстанции в стадии предварительного слушания. (Определение N 41-кп 096-75сп.)

В судебной практике одним из спорных вопросов является вопрос об участии защитника на предварительном следствии по делам, которые могут быть рассмотрены судом присяжных.

Согласно ст.426 УПК РСФСР, наряду со случаями, предусмотренными ст.49 УПК РСФСР, участие защитника обязательно по всем делам, которые могут быть рассмотрены судом присяжных, при объявлении обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявлении ему для ознакомления всех материалов дела.

Вместе с тем, исполняя указанную норму закона, правоприменителям необходимо иметь в виду, что в соответствии со ст.420 УПК РСФСР, регламентирующей порядок производства по делам, рассматриваемым судом присяжных, рассмотрение таких дел осуществляется по правилам, предусмотренным десятым разделом УПК РСФСР и общими правилами судопроизводства в Российской Федерации, которые не противоречат положениям этого раздела.

В частности, не противоречит правилам этого раздела ст.50 УПК РСФСР, согласно которой отказ от защитника в случаях, предусмотренных пп.2, 3, 4 и 5 ст.49 УПК РСФСР (в том числе и по делам, которые могут быть рассмотрены судами присяжных), необязателен для следователя, прокурора и суда, т.е. в данном случае право принять такой отказ или отклонить его принадлежит вышеуказанным правоприменителям.

Это обстоятельство не было учтено судьей, направившим дело по обвинению Г. по ст.86 УК РСФСР для дополнительного расследования. В постановлении судья указал, что Г. заявил ходатайство о рассмотрении его дела судом присяжных, однако при предъявлении ему для ознакомления материалов дела защитник не участвовал, что, по мнению судьи, явилось нарушением права Г. на защиту. Кассационная палата, рассмотрев дело по частному протесту прокурора, отменила постановление судьи по следующим основаниям.

Как указано судьей в постановлении, Г. действительно при окончании предварительного следствия заявил ходатайство о рассмотрении его дела судом присяжных. При этом следователь обеспечил Г. защитником, о чем свидетельствовал не только ордер, но и подпись адвоката в протоколе, в котором Г. отказался от защитника в данной стадии и собственноручно записал, что его отказ не связан с материальными затруднениями.

Таким образом, следователь принял отказ Г. в соответствии со ст.ст.426 и 50 УПК РСФСР.

С учетом изложенного кассационная палата согласилась с доводами протеста прокурора об отсутствии нарушения права Г. на защиту на предварительном следствии.

Согласно ст.48 УПК РСФСР, защитник из числа лиц, указанных в ст.47 УПК РСФСР, приглашается обвиняемым (подсудимым), его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого. По просьбе обвиняемого (подсудимого) участие защитника обеспечивается следователем и судом.

Такой порядок выбора защитника определен законом не случайно. В этом содержится важная гарантия обеспечения указанным участникам уголовного процесса права на защиту. Одновременно этим обеспечивается наличие доверия между обвиняемым и лицом, принявшим обязательство осуществлять его защиту, а также обусловливается нормальное развитие отношений подзащитного и защитника в процессе уголовного судопроизводства.

Замена защитника, избранного обвиняемым с нарушением установленного ст.48 УПК РСФСР порядка, в судебной практике признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Так, по кассационной жалобе С., осужденного к смертной казни, был отменен приговор суда присяжных в связи с нарушением права С. на защиту. Как видно из материалов дела, на предварительном следствии защиту интересов С. осуществляла адвокат Ш. При окончании предварительного следствия от нее поступило ходатайство об освобождении ее от дальнейшего участия в деле по состоянию здоровья, которое было удовлетворено постановлением следователя. Одновременно следователем было вынесено постановление о назначении защитника из числа адвокатов юридической консультации района.

Заведующий юридической консультации поручил осуществление защиты адвокату К., от которого С. категорически отказался, мотивируя тем, что К. ранее работал в этом же РОВД следователем, и просил обеспечить участие в его деле адвоката П. Сам адвокат К. также написал ходатайство об освобождении его от участия по делу, сославшись на то, что в сложившейся ситуации с обвиняемым не установлен психологический контакт, нет возможности обсуждения позиции по делу, что влечет за собой нарушение права обвиняемого на защиту.

Несмотря на это, следователь вынес постановление об отказе в удовлетворении ходатайств обвиняемого и защитника, сославшись на ст.50 УПК РСФСР и указав в постановлении, что отказ обвиняемого от защитника не обязателен для следователя.

В дальнейшем С. на предварительном следствии четырежды заявлял ходатайства о замене адвоката К., просил обеспечить участие в деле другого адвоката, в частности адвоката П., однако все ходатайства следователем были оставлены без удовлетворения по тем же основаниям.

При судебном разбирательстве дела в порядке предварительного слушания С. также заявил ходатайство о замене адвоката К., мотивируя тем, что он не был ни на одном следственном действии, с ним не найден психологический контакт, не выработана тактика осуществления его защиты. Указанное ходатайство было поддержано и адвокатом К., заявившим суду, что он не может осуществлять защиту обвиняемого, который ему не доверяет.

Постановлением председательствующего судьи в удовлетворении ходатайства было отказано без указания мотивов.

Аналогичное ходатайство С. было заявлено в подготовительной части судебного разбирательства, которое также было поддержано адвокатом К.

Это ходатайство было оставлено без удовлетворения судом, так как, по мнению суда, не имелось законных оснований для отвода защитника К. После этого С. заявил суду ходатайство о предоставлении ему времени для беседы с адвокатом К. Председательствующим было вынесено постановление о предоставлении подсудимому для беседы с адвокатом времени, но после проведения отбора присяжных заседателей.

Однако подсудимому не было предоставлено время для беседы с адвокатом и после проведения отбора присяжных заседателей.

При таких обстоятельствах доводы жалобы осужденного С. о нарушении его права на защиту кассационной палатой были признаны обоснованными.

По существу обоснованность доводов осужденного С. о нарушении его права на защиту подтверждалась и содержанием напутственного слова самого председательствующего судьи, в котором отмечалось, что "позиция адвоката в ходе судебного заседания была не активной", и возлагалась вина в этом на самого подсудимого С., избравшего, по мнению судьи, неправильную позицию защиты. (Определение N 6-кп 97-1ск сп.)

Законом Российской Федерации от 16 июля 1993 г., регламентирующим судопроизводство с участием коллегии присяжных заседателей, была дополнена и ст.69 УПК РСФСР, определяющая понятие доказательств. Согласно дополненной третьей части этой статьи доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств совершения преступлений.

С введением этой нормы закона теория о допустимости доказательств воплотилась в реальность. О важности этой нормы закона, направленной на охрану прав граждан, свидетельствует и ст.50 Конституции Российской Федерации.

Статья 433 УПК РСФСР обязывает судью по результатам предварительного слушания исключить из разбирательства дела в суде присяжных доказательства, полученные с нарушением закона либо недопустимые по иным основаниям.

Аналогичное требование содержится и в ст.435 УПК РСФСР, определяющей компетенцию профессионального судьи при судебном разбирательстве в суде присяжных. Кроме того, в части третьей этой статьи прямо указано, что в случае, если по каким-либо причинам исследование недопустимого доказательства состоялось, председательствующий судья обязан признать такое доказательство не имеющим юридической силы, а состоявшееся его исследование недействительным.

Как свидетельствует судебная практика, защита, руководствуясь принципом состязательности в судопроизводстве, активно использует свое право ходатайствовать перед судом об исключении представленных обвинением доказательств вследствие их недопустимости.

Так, по делу С. и С., обвиняемых в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах, защитой были заявлены ходатайства об исключении по существу всех признательных показаний обвиняемых, как добытых с нарушением закона. Допрашивая указанных лиц по подозрению в совершении убийства, следователь предупреждал их как свидетелей об ответственности за дачу ложных показаний, в нарушение ст.47 УПК РСФСР с момента задержания подозреваемых защитники к участию в деле допущены не были, при последующих допросах конституционное право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников обвиняемым не разъяснялось.

При таких обстоятельствах и государственный обвинитель согласился с ходатайствами защиты. Все признательные показания обвиняемых, добытые с нарушением закона, были исключены, а присяжным были представлены лишь доказательства, на основании которых они не могли признать виновными подсудимых, в связи с чем по делу был постановлен оправдательный приговор.

В судебной практике в основном правильно разрешается вопрос о допустимости доказательств, с учетом трактовки этого понятия в законе и в соответствующих разъяснениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации.

Вместе с тем имеют место ошибки как относительно определения допустимости того или иного доказательства, так и относительно порядка рассмотрения этого вопроса в судебном разбирательстве с участием коллегии присяжных заседателей.

В частности, допускаются ошибки при решении вопроса о допустимости в качестве доказательства показаний на предварительном следствии, данных лицом, указанным в ст.51 Конституции Российской Федерации, когда такое лицо, воспользовавшись своим правом, в судебном заседании отказалось свидетельствовать против себя самого, своего супруга или близких родственников.

Если такому лицу на предварительном следствии разъяснялось содержание ст.51 Конституции и оно изъявило желание дать показания, показания были оформлены с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, такие показания являются допустимыми доказательствами, они могут быть исследованы в суде в подобной ситуации.

В данном случае судья, председательствующий по делу, просто не имеет законных оснований отклонить ходатайство стороны об исследовании в судебном разбирательстве доказательства, признанного судом допустимым. Иное решение может повлечь за собой, в соответствии со ст.465 п.1 УПК РСФСР, его отмену.

Так, в кассационной жалобе по делу Б. адвокат, защищающий интересы Б., просил отменить приговор суда присяжных в связи с тем, что, по его мнению, в суде исследовались недопустимые доказательства - оглашались показания жены Б., данные ею на предварительном следствии, в то время как в судебном заседании она отказалась свидетельствовать против своего мужа.

Кассационная палата не согласилась с таким мнением, указав в определении, что перед допросом Б. на предварительном следствии ей разъяснялось положение ст.51 Конституции Российской Федерации и она изъявила желание дать показания. В связи с этим отказ Б. в судебном заседании свидетельствовать против мужа не препятствовал стороне обвинения ходатайствовать об исследовании протокола допроса Б. на предварительном следствии, а председательствующему судье удовлетворить такое ходатайство, поскольку это доказательство признано допустимым и его исследование в судебном разбирательстве не противоречило ни правилам раздела десятого УПК РСФСР, регламентирующего производство в суде присяжных, ни положениям ст.286 УПК РСФСР.

По протесту прокурора кассационной палатой был отменен оправдательный приговор суда присяжных в отношении К. в связи с отказом председательствующего судьи в удовлетворении ходатайства прокурора об оглашении показаний свидетеля К., близкого родственника обвиняемого, данных им на предварительном следствии с соблюдением требований ст.51 Конституции РФ и предупрежденного об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. (Определение N 6-кп 096-13сп.)

Такая позиция разрешения указанного вопроса нашла отражение в п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре", где указано, что при отказе от дачи показаний потерпевшего, свидетеля, являющегося супругом или близким родственником подсудимого, а равно при отказе от дачи показаний самого подсудимого суд вправе сослаться в приговоре на показания, данные этими лицами ранее, если при производстве дознания, предварительного следствия им были разъяснены положения ст.51 Конституции Российской Федерации.

С учетом изложенного представляется совершенно неверной точка зрения автора статьи "Вопросы применения положений статьи 51 Конституции Российской Федерации в уголовном судопроизводстве" (Вестник Саратовской государственной академии права. 1996. N 3. С.104), в которой утверждается о незаконности исследования в суде показаний вышеперечисленных лиц.

У некоторых судей, работников правоохранительных органов, адвокатов возникает вопрос о правомерности предупреждения об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний лица, указанного в ст.51 Конституции РФ, в случае его согласия дать показания. Такое сомнение представляется необоснованным, поскольку заведомо ложное показание (не отказ от дачи показаний, право на который этим лицам гарантировано Конституцией РФ) является преступлением против правосудия.

И если лицо изъявило желание дать свидетельские показания, то оно должно быть предупреждено об ответственности за заведомую ложь. В ином случае такие показания, в соответствии со ст.69 ч.3 УПК РСФСР, не могут быть признаны допустимыми и использоваться в качестве доказательства. Исследование таких доказательств может явиться основанием для отмены приговора.

Поэтому нельзя согласиться с автором названной выше статьи, где утверждается, что нет "прямого указания в законе о необходимости предупреждения об ответственности за дачу заведомо ложных показаний в таких случаях" (Вестник Саратовской государственной академии права. 1996. N 3. С. 102-103).

Помимо приведенных обоснований такой позиции следует учитывать и то, что в судебной практике еще нередки случаи, когда между близкими людьми складываются неприязненные отношения, в силу которых они способны дать и заведомо ложные показания, оговорить близкого человека. В этой ситуации требование закона о необходимости предупреждения об ответственности является жизненно необходимым, служащим защите прав и интересов граждан.

Что касается второго вопроса - порядка определения допустимости доказательств при судебном разбирательстве, то здесь следует руководствоваться ст.435 УПК РСФСР.

Согласно этой статье закона присяжные заседатели разрешают вопросы:

наличие или отсутствие деяния, вмененного подсудимому;

совершено ли оно подсудимым;

виновен ли подсудимый в совершении указанного деяния;

заслуживает ли он снисхождений или особого снисхождения.

Все другие вопросы разрешаются председательствующим единолично с соблюдением уголовно-процессуальных норм (о вызове свидетелей, назначении экспертиз, прекращении дела, допустимости доказательств и др.). Причем следует иметь в виду, что некоторые вопросы, в том числе вопрос о допустимости доказательств, обсуждаются и разрешаются в отсутствие присяжных заседателей, о чем прямо указано в п.7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. "О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных".

Такое процессуальное разрешение вопросов, входящих в компетенцию профессионального судьи, исключает возможность влияния недопустимых доказательств на формирование мнения присяжных по установлению фактических обстоятельств дела.

Вместе с тем, судебная практика свидетельствует о том, что до настоящего времени участники процесса, не придающие значения этому процессуальному правилу либо недопонимающие его существенной важности, разрешают данные вопросы иным способом, что, как правило, влечет за собой отмену приговора.

В частности, достаточно распространенной ошибкой является исследование в присутствии присяжных заседателей заявлений подсудимых о даче ими признательных показаний на предварительном следствии в связи с незаконными методами ведения следствия (применением насилия, угроз и т.п.), т.е. по существу о допустимости этих показаний в качестве доказательств. При этом зачастую для проверки заявлений подсудимых по ходатайствам сторон высказываются и допрашиваются в присутствии присяжных заседателей оперативные работники, следователи, сокамерники и другие лица.

Безусловно, такой подход к исследованию вопроса о допустимости доказательств противоречит закону и влияет на формирование мнения присяжных заседателей.

Здесь необходимо отметить также требования п.4 ст.435 УПК РСФСР, запрещающей сторонам в суде присяжных упоминать о доказательствах, признанных недопустимыми, и ссылаться на них в своих выступлениях в суде, поскольку такое упоминание также может повлиять на формирование мнения присяжных заседателей, даже в тех случаях, когда вопрос о допустимости доказательств решался в их отсутствие. Так, по делу Ж. и других ходатайство адвоката о признании недопустимыми доказательствами признательных показаний Ж. на предварительном следствии ввиду примененного к нему насилия судьей было обоснованно оставлено без удовлетворения в соответствии с требованиями раздела десятого УПК РСФСР. Показания Ж. исследовались в судебном заседании как допустимые доказательства. Несмотря на это, адвокат, защищавший интересы Ж., в нарушение ст.447 УПК РСФСР в прениях раскрыл перед присяжными не имевшие место изощренные методы насилия над подзащитным, в результате которых тот вынужден был взять вину в совершении тяжкого преступления на себя, и призвал присяжных заседателей к совести при решении судьбы Ж.

Председательствующий судья не остановил адвоката, как того требует закон, и в напутственном слове не обратил внимание присяжных заседателей на неправомерную позицию защиты в этом вопросе. В результате присяжными был постановлен вердикт о невиновности, который обязателен для председательствующего судьи.

По протесту прокурора оправдательный приговор был отменен кассационной палатой и дело направлено на новое судебное рассмотрение. (Определение N 41-кп 096-24сп.)

Анализ судебной практики свидетельствует о том, что достаточно большое количество ошибок при рассмотрении дел допускается в связи с нарушением требований ст.ст.449 и 450 УПК РСФСР, регламентирующих порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей.

Принимая во внимание, что производство в суде присяжных основано на принципах состязательности и равенства прав сторон, на защиту возложена важная роль в участии по формированию вопросного листа. Вместе с тем следует отметить, что, особенно в первые годы деятельности суда присяжных, защита не всегда пользовалась предоставленным правом. В тех случаях когда, по обстоятельствам дела, в соответствии со ст.449 УПК РСФСР, защитой должны были ставиться вопросы, которые уменьшают степень виновности подсудимого либо изменяют ее характер или влекут освобождение подсудимого от ответственности, такие вопросы не ставились, что свидетельствует о ненадлежащем уровне осуществления защиты.

При этом следует иметь в виду, что, хотя на председательствующего судью законом возложена обязанность окончательного формирования вопросного листа, он в силу ст.450 УПК РСФСР не вправе отказать защите в постановке вопроса, влекущего для подсудимого менее строгое наказание. Нарушение этого требования закона следует признавать существенным, влекущим отмену приговора.

В связи с нарушением ст.450 УПК РСФСР, выразившемся в отказе защите в постановке вопроса о временном завладении подсудимым Б. автомашиной потерпевших в целях избежания нападения с их стороны, кассационной палатой был отменен приговор суда присяжных, которым Б. был осужден по ст.148.1 ч.2 УК РСФСР. (Определение N 4-кп 097-2сп.)

Согласно ч.5 ст.449 УПК РСФСР не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Указанное положение закона по-разному воспринимается судьями, адвокатами, прокурорами, да и учеными, занимающимися проблемами суда присяжных.

К убеждению о неоднозначном понимании положений этой части ст.449 УПК РСФСР с бесспорностью приводит анализ судебной практики. Так, если за три года деятельности суда присяжных из всех отмененных приговоров в связи с нарушением требований в целом ст.449 УПК РСФСР отменялось 43% приговоров, то из них более 50% отменялось в связи с нарушением ч.5 указанной статьи.

Именно поэтому Верховный Суд Российской Федерации, тщательно проанализировав судебную практику и обсудив эту проблему на научно-консультативном совете, принял постановление, в котором указал, что в соответствии с ч.5 ст.449 УПК РСФСР "недопустима постановка вопросов с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство с особой жестокостью, умышленное убийство из хулиганских или корыстных побуждений, умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны, изнасилование, разбой и т.п." (п.18 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 9 от 20 декабря 1994 г.).

Несмотря на это, до настоящего времени по делам допускаются ошибки, перед присяжными заседателями ставятся вопросы, не входящие в их компетенцию, используются юридические формулировки в вопросных листах.

Согласно ст.429 УПК РСФСР на председательствующего судью возложена обязанность обеспечения равенства прав сторон при рассмотрении дела в суде присяжных, создания необходимых условий для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела с сохранением при этом объективности и беспристрастности.

В частности, при произнесении напутственного слова председательствующему запрещается в какой-либо форме выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей. При этом председательствующий, наряду с разъяснением других обстоятельств, в напутственном слове обязан напомнить присяжным заседателям исследованные в суде доказательства как уличающие, так и оправдывающие подсудимого, а также изложить позиции обвинения и защиты.

Учитывая, что защитник, как и другие участники процесса, согласно ст.451 УПК РСФСР вправе заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности, а также принимая во внимание, что при отсутствии своевременно заявленных возражений состязающиеся стороны не вправе ссылаться в дальнейшем на содержание напутственного слова председательствующего как на основание для пересмотра этого дела вышестоящим судом, а кассационная палата, согласно ст.465 УПК РСФСР, не вправе пересматривать приговор при таких обстоятельствах, активность позиции защиты и обвинения в этой стадии имеет существенное значение для правильного разрешения дела.

Следует отметить, что в настоящее время активность позиции защиты и обвинения в этой стадии процесса заметно возросла. Стороны четко реагируют на любые, на их взгляд, отклонения председательствующего судьи от требований ст.451 УПК РСФСР при произнесении напутственного слова и в дальнейшем используют это как основание для обжалования или опротестования приговора.

По изложенным основаниям в связи с жалобами адвокатов отменялись приговоры суда присяжных по делу П. и других, осужденных за убийство при отягчающих обстоятельствах, когда председательствующим в напутственном слове по существу не была изложена позиция защиты (определение N 4-кп 096-157сп); по делу С. и других, также осужденных за убийство, когда председательствующим в напутственном слове присяжным не были указаны доказательства, оправдывающие подсудимого (определение N 51-кп 097-9сп).

По протесту прокурора был отменен оправдательный приговор по делу Н. в связи с нарушением председательствующим судьей принципа объективности (определение N 4-кп 095-94сп.)

В судебной практике небесспорным является вопрос: в присутствии ли присяжных заседателей должны заявляться сторонами возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего или после их удаления в совещательную комнату для составления вердикта?

Среди ученых, занимающихся проблемами деятельности суда присяжных, и практических работников существуют различные точки зрения по данному вопросу.

Некоторые из них, ссылаясь на содержание ст.435 УПК РСФСР, согласно которой присяжные заседатели разрешают в формулировке вопросного листа только вопросы, предусмотренные пп.1, 3 и 4 ч.1 ст.303 УПК РСФСР, а также указывают, заслуживает ли снисхождения либо особого снисхождения подсудимый, которого они признали виновным, а все другие вопросы разрешаются без участия присяжных заседателей единолично председательствующим судьей (Григорьева Н.В. Состязательное правосудие. М., 1996. Отв. ред. Пашин С.А.). Сторонники этой точки зрения не отрицают в принципе возможности заслушивания возражения в присутствии присяжных, вынося этот вопрос на усмотрение председательствующего судьи.

С такой точкой зрения согласиться нельзя по следующим основаниям. Во-первых, действительно согласно ст.435 УПК РСФСР присяжные заседатели разрешают лишь вопросы о доказанности вины подсудимого в предъявленном ему обвинении и о снисхождении либо особом снисхождении в случае признания подсудимого виновным. Однако эти вопросы они разрешают лишь после того, как с их участием исследованы все представленные допустимые доказательства по делу и после напутственного слова.

Это право присяжных заседателей прямо закреплено в ст.437 УПК РСФСР, согласно которой присяжные заседатели получают возможность самостоятельно по своему внутреннему убеждению оценить обстоятельства дела и дать ответы на вопросы, которые будут поставлены перед ними.

Во-вторых, согласно ч.3 ст.451 УПК РСФСР в напутственном слове председательствующий обязан напомнить исследованные в суде доказательства как уличающие, так и оправдывающие подсудимого, а в случае нарушения этого требования стороны вправе заявить возражения в соответствии с ч.9 названной статьи.

Можно представить ситуацию, когда председательствующий в силу недостаточной профессиональной подготовки или по иным причинам не напомнил присяжным заседателям исследованные в суде существенные доказательства, уличающие или оправдывающие подсудимого, и удалил их в совещательную комнату.

Выслушав возражения стороны (обвинения или защиты) в связи с содержанием напутственного слова, председательствующий принял их и признал, что действительно не напомнил присяжным заседателям важные доказательства, исследованные в суде. Однако присяжные заседатели, находясь в совещательной комнате, не знают об этом и на их решение может повлиять произнесение напутственного слова председательствующим с нарушением ч.З ст.351 УПК РСФСР. В таких случаях приговор заведомо обречен на отмену и дорогостоящее правосудие должно начинаться вновь.

Сторонники вышеуказанной точки зрения считают, что такую ситуацию председательствующий, решивший принять возражения, вправе исправить, вызвав присяжных заседателей из совещательной комнаты и разъяснив им суть возражений и их обязанность учитывать заявленные стороной возражения при составлении ответов на поставленные вопросы.

Однако действующее законодательство не предусматривает право председательствующего вызывать из совещательной комнаты присяжных заседателей для разрешения каких бы то ни было вопросов. Присяжные заседатели вправе выйти из совещательной комнаты лишь по собственной инициативе (ст.ст.452, 455, 456 УПК РСФСР).

О ненадуманности таких ситуаций свидетельствует судебная практика Верховного Суда РФ. Так, в деле по обвинению М. в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах председательствующий судья, произнеся напутственное слово, удалил присяжных заседателей в совещательную комнату.

В возражениях по мотивам нарушения принципа объективности государственный обвинитель (обоснованно, исходя из протокола судебного заседания) заявил, что председательствующий не напомнил присяжным заседателям в напутственном слове существенные доказательства, исследованные в суде: показания свидетеля, видевшего М., показания другого свидетеля, знавшего М. по кличке, и другие важные доказательства, изобличающие М. в совершенном убийстве. По протесту прокурора оправдательный приговор кассационной палатой был отменен в связи с нарушением требований ст.451 УПК РСФСР и дело направлено на новое судебное рассмотрение. (Определение N 80-кп 096сп.)

И другой пример - по делу Г. При аналогичной ситуации председательствующий судья выслушал и принял возражения стороны по содержанию напутственного слова в присутствии присяжных заседателей. При этом в соответствии с ч.8 ст.451 УПК РСФСР разъяснил присяжным заседателям, что при решении вопроса о виновности они должны учесть и доказательства (не упомянутые им в напутственном слове) наряду с другими, исследованными в суде. При таких обстоятельствах кассационная палата оставила приговор без изменения, не согласившись с утверждением стороны о необходимости отмены приговора. (Определение N 51-кп 096сп.)

Неубедительной является и ссылка сторонников иной точки зрения на ст.451 УПК РСФСР, согласно которой после напутственного слова председательствующего комплектные присяжные заседатели удаляются в совещательную комнату для вынесения вердикта, поскольку ст.451 УПК РСФСР, определяющая содержание напутственного слова, включает в себя право присяжных заседателей получить от председательствующего дополнительные разъяснения и право сторон заявлять возражения по мотивам нарушения принципа объективности.

Позиция Верховного Суда РФ в этой части поддерживается и видными учеными. (Доктор юридических наук, проф. И.П. Петрухин, Научно-практический комментарий к УПК РСФСР. М.: Спарк, 1995. С.580. Доктор юридических наук, проф. П.А. Лупинская, Вестник Саратовской государственной академии права. 1996. N 3. С.348).

Нельзя согласиться с опасениями авторов иной точки зрения относительно того, что при предоставлении права сторонам заявлять возражения в присутствии присяжных заседателей они для сохранения кассационного повода в возражениях могут сослаться на недопустимые доказательства и возражения превратить во вторые прения либо в пререкания с судьей.

Согласно ст.435 УПК РСФСР, определяющей компетенцию профессионального судьи и присяжных заседателей, стороны не вправе без разрешения председательствующего упоминать в суде присяжных о существовании исключенных из разбирательства доказательств, ссылаться на них для обоснования своей позиции. Судья не должен знакомить присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами.

Распорядок судебного заседания и меры, принимаемые в отношении нарушителей, определены ст.ст.262 и 263 УПК РСФСР, которые действуют и при осуществлении правосудия по правилам раздела десятого Уголовно-процессуального кодекса.

Невыполнение председательствующим возложенных на него обязанностей, предусмотренных ст.435 УПК РСФСР, может привести к тому, что присяжные ознакомятся с недопустимыми доказательствами, что может явиться одним из оснований для отмены приговора.

В заключение следует отметить, что трехлетняя деятельность суда присяжных в девяти регионах России повлекла за собой в целом серьезные перемены в деле строгого соблюдения процессуальных норм при осуществлении правосудия, претворила реально в жизнь принципы состязательности и равенства прав сторон, объективности и беспристрастности суда, показала необходимость совершенствования профессионализма органов следствия, обвинения, защиты и судей.

Шурыгин А.