"Компенсация морального вреда пострадавшим от судебно-следственных ошибок" (Нарижний С., "Российская юстиция", 1997, N 10)

Компенсация морального вреда пострадавшим от судебно-следственных ошибок

В нашей стране уже более полутора десятков лет существует институт возмещения государством вреда, причиненного человеку незаконным уголовным преследованием. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. было утверждено Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (далее - Положение). В соответствии с этим актом лица, в случае причинения им вреда незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, получили, в частности, право на возмещение со стороны государства нанесенного им имущественного ущерба. О компенсации же морального вреда в материальной форме в этом документе не упоминалось.

Вообще принцип допустимости возмещения морального вреда в материальной (денежной) форме стал находить отражение в отечественном законодательстве значительно позднее - с 90-х гг. Так, Верховным Советом СССР были приняты 31 мая 1991 г. новые Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик (далее - Основы), действие которых было распространено на территорию Российской Федерации с 3 августа 1992 г. Статья 131 Основ позволила возмещать моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, в денежной или иной материальной форме при наличии вины причинителя вреда. Однако только с 1 марта 1996 г., с принятием части второй Гражданского кодекса РФ, реабилитированные лица получили конкретную и бесспорную законодательную базу для компенсации со стороны государства и своих моральных переживаний, связанных с неправомерным уголовным преследованием (ст.1100 ГК РФ).

Правоприменительная практика последних лет показывает, что суды, отказывая в конечном итоге "жертвам правосудия" в удовлетворении исков о компенсации морального вреда, причиненного им до 1 марта 1996 г., ссылались прежде всего на то, что ч.2 ст.127 Основ, регулирующая отношения по возмещению вреда от незаконного уголовного преследования, делает ссылку на специальный законодательный акт, в данном случае на Положение от 18 мая 1981 г., которое не содержит норм, предусматривающих возможность материальной компенсации морального вреда (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. N 1, С.13; 1996. N 10. С.1).

Такой подход к данной проблеме, однако, разделяется далеко не всеми юристами. Изложение иных точек зрения по этому вопросу представляется достаточно актуальным и по сей день, поскольку именно с начала 90-х годов в судах значительно возросло количество вынесенных оправдательных приговоров и соответственно стало больше лиц, которые могли бы претендовать на материальную компенсацию перенесенных ими моральных страданий (только в 1993-1994 гг. в судах Российской федерации было оправдано 6256 человек (Российская юстиция. 1995. N 6. С.49). Наверное, нет особой необходимости убеждать кого-либо в том, какие сильнейшие муки и переживания испытывают граждане, ставшие жертвами судебных или следственных ошибок. Для таких людей компенсация причиненного им морального вреда зачастую оказывается намного важнее, нежели возмещение имущественного ущерба.

Многомесячное, а нередко и многолетнее необоснованное пребывание человека под стражей, помимо острейших переживаний нравственного характера, почти всегда сопряжено для него и с огромными физическими страданиями, являющимися следствием не выдерживающих никакой критики условий содержания в следственных изоляторах. Общеизвестно, что в СИЗО МВД Российской Федерации не обеспечивается даже элементарный жизненный уровень, необходимый для поддержания здоровья. Большинство следственных изоляторов размещено в зданиях дореволюционной постройки, требующих незамедлительного ремонта и реконструкции. Число содержащихся в камерах, как правило, в несколько раз превышает санитарные нормы, отчего арестованные вынуждены спать по очереди, на полу, часто без постельных принадлежностей. Все это ведет к конфликтам, сопровождающимся драками и получением увечий. Перенаселенность камер, естественно, приводит к антисанитарии, в результате которой в СИЗО свирепствуют инфекционные заболевания. На очень низком уровне находятся также питание и медицинское обслуживание заключенных.

Конечно, практически невозможно возместить перенесенные в таких условиях невиновным человеком нравственные и физические страдания. Но хотя бы их денежная компенсация, в том числе и за моральный вред, причиненный в период с 3 августа 1992 г. по 1 марта 1996 г., была бы в высшей степени оправданной. Ведь речь идет о тысячах реабилитированных в указанный период людей.

В этой связи заслуживает внимания точка зрения А. Эрделевского (Российская юстиция. 1994. N 7. С.35-38), который, выражая свое несогласие со складывающейся судебной практикой, отмечает следующее. С одной стороны, п.1 Положения от 18 мая 1981 г. реабилитированным, помимо восстановления различных прав и возмещения имущественного вреда, предусматривается также и компенсация иного ущерба, откуда делается вывод, что этот пункт в части возмещения иного, т.е. неимущественного, ущерба имел своего рода резервный характер, так как на момент утверждения Положения отечественное законодательство не предусматривало возможности возмещения морального вреда. С другой стороны, давая правовой анализ ч.2 ст.127 Основ, А. Эрделевский считает, что она не требует "специального порядка" или "порядка, специально установленного", а требует лишь, чтобы соблюдался тот порядок, который установлен законодательными актами. Соответственно для возмещения морального вреда такой порядок предусмотрен - это общий исковой порядок, когда гражданин обращается в суд с требованием (иском) о возмещении ему. из средств государственной казны (п.3 ст.25 Основ) морального вреда на основе гражданско-процессуальных норм. Этим объясняется и упоминание в ч.2 ст.127 Основ о порядке, установленном законодательством, как об особой процедуре именно по возмещению имущественного вреда, предусмотренной Положением от 18 мая 1981 г.

Думается, что указанный способ возмещения морального вреда "жертвам правосудия" был бы наиболее приемлем только на временном отрезке его причинения с 3 августа 1992 г. по 12 декабря 1993 г. и возможен только в случае виновных действий должностных лиц правоохранительных Органов и судов, так как ст.131 Основ не предусматривает компенсации морального вреда при отсутствии вины причинителя вреда. Значит, вину должностных лиц нужно доказывать на общих основаниях, при предъявлении иска. Однако зачастую такая вина труднодоказуема. Иногда невозможно определить виновность конкретного должностного лица, нередки и случаи, когда чья-либо вина вообще отсутствует (скажем, имела место ошибка свидетеля при опознании подозреваемого, результаты которого послужили главным основанием для неправомерного привлечения невиновного к уголовной ответственности).

С принятием Конституции РФ, ст.53 которой предоставляет каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, закладывается правовой фундамент для возмещения со стороны государства реабилитированному любого вида вреда (какие-либо изъятия в статье отсутствуют), причем независимо от вины должностных лиц, поскольку данное условие также не оговаривается. Представляется, что поэтому реабилитированный гражданин вправе, опираясь на ст.53 Конституции РФ, имеющей высшую юридическую силу и прямое действие, предъявить иск к государству о компенсации понесенных им моральных страданий, связанных с незаконным уголовным преследованием. Таким образом, наверное, можно говорить, что уже с 12 декабря 1993 г. фактически презюмируется ответственность государства за причинение вреда действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Однако даже с введением в действие части второй ГК РФ нашли разрешение далеко не все проблемы, связанные с компенсацией морального вреда "жертвам правосудия".

Из смысла ст.ст.1070 и 1100 ГК вытекает, что механизм возмещения реабилитированным имущественного и морального вреда различен. В первом случае, в соответствии с имеющейся в ст.1070 ГК ссылкой на порядок, установленный законом, материальный ущерб возмещается в соответствии с продолжающим действовать Положением от 18 мая 1981 г. В случае же с компенсацией морального вреда в ст.1100 ГК такая ссылка отсутствует, равно как и сам законодательный акт, регулирующий специальный порядок его возмещения. В связи с этим для компенсации морального вреда остается только общеисковой порядок.

Использование же в этой ситуации аналогии с процедурой возмещения имущественного ущерба, предусмотренной Положением от 18 мая 1981 г., в полной мере вряд ли возможно. В таком случае по делам, прекращенным на досудебных стадиях, размер компенсации за причиненный моральный вред должен был бы определяться не судами, а органами предварительного следствия и прокуратуры. А это, с учетом известной специфики и сложности определения размера компенсации за такой вид вреда, не будет основано на законе, так как войдет в противоречие, в частности, со ст.ст.151, 1101 ГК РФ. В соответствии с ними только суд может возложить обязанность денежной компенсации морального вреда и определить ее размер. Однако если окончательное решение о признании лица невиновным принималось судом, то и вопрос о возмещении ущерба решается в судебном порядке, а именно в соответствии со ст.369 УПК РСФСР, как того требует постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. N 15 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей". Иначе говоря, в таком случае еще до внесения соответствующих изменений в законодательство можно говорить о возможности рассмотрения вопроса о возмещении реабилитированным всех видов вреда в одном судебном заседании, что позволит сэкономить время и душевные силы и без того настрадавшимся от правоохранительной и судебной системы реабилитантам, будет хоть немного препятствовать росту количества гражданских дел в судах. Это представляется возможным, если допустить аналогию в возмещении морального вреда с процедурой возмещения ущерба, установленной Положением от 18 мая 1981 г. Данный подход будет тем более справедлив, поскольку в отношении "жертв преступлений" суды уже давно стали действовать фактически по аналогии, принимая решение о возмещении им морального вреда при постановлении приговора (хотя ст.ст.29, 54 УПК РСФСР до сих пор предусматривают возмещение в рамках уголовного судопроизводства только материального вреда).

Необходимо при этом учитывать, что предусмотренное ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. ограничение права на возмещение ущерба гражданину, незаконно привлеченному к уголовной ответственности, заключенному под стражу, осужденному, если он в процессе дознания, предварительного и судебного следствия путем самооговора сознательно препятствовал установлению истины и тем самым способствовал наступлению указанных последствий, не соответствует положениям ст.53 Конституции РФ и ст.ст.1070, 1100 ГК РФ, которые не содержат подобных ограничений. Таким образом, данная норма ст.2 названного Указа применению не подлежит как противоречащая действующему российскому законодательству.

Проявляя заботу о реабилитированных гражданах и в целях скорейшей и эффективной защиты их интересов стоит все же законодательно предусмотреть специальный, максимально упрощенный порядок компенсации причиненного вреда, в том числе и морального. По всей видимости, в этом случае будет не совсем уместно брать за основу механизм возмещения ущерба, предусмотренный Положением от 18 мая 1981 г. и Инструкцией по его применению от 2 марта 1982 г., так как, помимо вышеуказанных обстоятельств, эта процедура носит достаточно многоступенчатый характер и к тому же не урегулирована единым общедоступным законодательным актом.

На основании механизма, созданного названными нормативными актами, реабилитированному лицу после вынесения соответствующего постановления (определения) о прекращении дела или оправдательного приговора должно быть направлено извещение, в котором разъясняются право на возмещение ущерба и соответствующий порядок. После этого реабилитированный гражданин вправе в течение шести месяцев обратиться для определения размера ущерба в соответствующее вышестоящее следственное подразделение или в вышестоящую прокуратуру (при прекращении уголовного дела в стадии предварительного следствия) либо в суд, рассматривавший уголовное дело по первой инстанции, при оправдательном приговоре или соответствующем определении (постановлении) кассационной или надзорной инстанции. Эти органы, затребовав соответствующие документы, в месячный срок определяют размер ущерба, о чем выносится соответствующее постановление, копия которого в течение трех суток направляется реабилитированному лицу. А оно затем может предъявить полученный документ в финансовый отдел районной администрации, которая рассматривает это обращение в месячный срок.

Одно только описание всего механизма может оттолкнуть достаточно большую часть реабилитированных от многомесячных хождений по бюрократическим инстанциям. Другой очевидный момент, делающий затруднительным реализацию пострадавшими своих прав, коренится в их элементарном незнании своих прав на возмещение ущерба от незаконного уголовного преследования. Сама возможность направления соответствующего извещения реабилитированному гражданину вызывает обоснованный скепсис. В самом Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР есть только одна статья - 58.1, обязывающая следователя, прокурора и суд разъяснить соответствующие права реабилитированному гражданину и принять предусмотренные законом меры к возмещению ему ущерба. Далее указано, что порядок возмещения ущерба определяется законодательством Союза ССР и РСФСР. Практика свидетельствует, что в большинстве случаев соответствующие должностные лица не доводят до сведения реабилитированного даже содержание ст.58.1 УПК РСФСР. Например, автор этих строк затрудняется припомнить хотя бы один случай из следственной и судебной практики, свидетельствующий о направлении соответствующих извещений "жертвам-правосудия" или о разъяснении им их прав после вынесения соответствующего решения о реабилитации. Но даже если представить, что отдельные добросовестные судьи, следователи или прокуроры и разъясняют пострадавшим от правосудия смысл вышеприведенной ст.58.1 УПК, то уж с трудом верится, что они могут разъяснить им саму процедуру реализации права на возмещение ущерба, содержащуюся в межведомственной Инструкции от 2 марта 1982 г. Эту Инструкцию, опубликованную в издании с грифом "Для служебного пользования", наверняка читал далеко не каждый работник правоохранительных органов. А многие из них вообще не знают о ее существовании.

Не случайно, видимо, этот созданный более десяти лет назад механизм возмещения вреда реабилитированным в полной мере не работает и в настоящее время. Справедливой является критика этой процедуры компенсации ущерба и заслуживают всяческой поддержки предложения о дополнении Уголовно-процессуального кодекса главами об общих условиях возмещения ущерба и о порядке возмещения ущерба гражданину при его реабилитации.

Предлагаемый вариант законодательного закрепления процедуры возмещения ущерба как продолжения производства по уголовному делу представляется более предпочтительным, нежели принятие специального закона о возмещении ущерба, нанесенного несправедливым привлечением к уголовной ответственности или осуждением, как это предлагает сделать Л. Бойцова (Бойцова Л. Возмещение ущерба "жертвам правосудия" в России // Российская юстиция. 1994. N 6. С.46). В первом варианте процедура возмещения вреда будет подробно регламентирована нормами единого Уголовно-процессуального кодекса и иметь, таким образом, четко выраженный уголовно-процессуальный характер, что вытекает из самой природы данного института возмещения вреда. Это должно облегчить реабилитированным гражданам практическую реализацию своих прав. Хотя, наверное, вариант по созданию соответствующего специального закона целесообразен, если он будет принят ранее нового УПК РФ, а затем войдет в него в качестве одной из составных частей. Вероятно, не лишним будет вписать в соответствующие статьи нового УПК, содержащие перечень прав подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, также и их потенциальное право, в случае возможной реабилитации, на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов, суда и их должностных лиц.

Нарижний С.