Легализация сделок о признании вины
Российское уголовно-процессуальное законодательство в прямой форме не предусматривает возможности какого-либо соглашения между сторонами обвинения и защиты, однако в ряде случаев, когда позиция обвиняемого совпадает с позицией обвинения, исходящего от потерпевшего, закон дает возможность разрешить уголовно-правовой конфликт без затраты значительных процессуальных усилий.
Так, в соответствии с ч.1 ст.27 УПК РСФСР допускается прекращение производства по уголовному делу, возбуждаемому не иначе как по жалобе потерпевшего в случае примирения его с обвиняемым. Статья 9 УПК предусматривает принятие аналогичного решения по делам публичного обвинения - о впервые совершенном преступлении небольшой тяжести, на основании заявления потерпевшего о произошедшем примирении и заглаживании причиненного преступлением вреда. В соответствии со ст.7 УПК суд, прокурор, следователь и орган дознания с согласия прокурора вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, которое впервые совершило преступление небольшой тяжести в связи с деятельным раскаянием по основаниям, указанным в ст.75 УК РФ. Возможность принятия решения о прекращении уголовного дела на основании ст.ст.7 и 9 УПК обусловливается определенным поведением лица, совершившего преступление, главным из которых является признание вины.
Значение названных процедур досудебного окончания производства по делу заключается в том, что цели уголовного судопроизводства достигаются при его значительном ускорении и гораздо меньших материальных затратах. Однако еще более важное значение имеет сделка о признании вины, заключаемая в судебном разбирательстве. И хотя в действующем законодательстве не содержится норм, которые могли бы служить правовым основанием такой сделки, представляется возможным рассматривать как нечто похожее на нее действия по реализации положений ст.62 УК РФ об ограничении срока или размера наказания тремя четвертями максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса при наличии таких смягчающих обстоятельств, как явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления и розыску имущества, добытого преступным путем. Обещая смягчение наказания в указанных случаях, закон как бы открыто приглашает к заключению сделки о признании вины, а обвиняемый, признавая свою вину после разъяснения ему содержания ст.62 УК, как бы соглашается на предлагаемую сделку.
В практике нередки случаи, когда стороны, руководствуясь соображениями здравого смысла и своими процессуальными интересами, вступали в подобные отношения. Формы таких соглашений оказываются произвольными и с трудом укладываются в рамки действующего законодательства, однако, думается, не противоречат его целям и принципам.
Характерен следующий пример. С. обвинялся в квалифицированном злоупотреблении служебным положением и открытом похищении чужого имущества при отягчающих обстоятельствах. Обвиняемый свою вину не признавал, отрицая применение насилия и противоправность завладения деньгами потерпевшего. Освидетельствование потерпевшего не выявило на его теле следов насилия, а изъятие в квартире обвиняемого вещественного доказательства - отобранных у потерпевшего денег - произведено с нарушением УПК. Свидетелей происшествия не обнаружено. Фактически обвиняемый изобличался только показаниями потерпевшего, который, сообщив о преступлении и дав подробные показания, выехал по месту постоянного жительства в весьма отдаленный от места производства по делу город. В судебное заседание он не явился, сообщив телеграммой, что не имеет для этого денежных средств. Суд также не располагал возможностями выполнить требования ст.106 УПК и оплатить потерпевшему стоимость проезда. Названная причина неявки потерпевшего не признается исключающей его явку в суд и, следовательно, не предоставляет суду возможности огласить показания. Рассмотрение дела в отсутствие потерпевшего могло закончиться только оправдательным приговором, а отложение разбирательства грозило надолго отсрочить завершение дела.
До начала судебного разбирательства прокурор и защитник обратились к судье с согласованной позицией, состоявшей в изменении прокурором обвинения на более мягкое, не содержащее квалифицирующих признаков и отягчающих обстоятельства, с одной стороны, и признании подсудимым вины в таком уменьшенном объеме - с другой. Суд, изучив материалы уголовного дела и выслушав подсудимого, постановил обвинительный приговор в соответствии с согласованной сторонами позицией. Таким образом, он как бы утвердил неформальное соглашение между сторонами и учел его при вынесении приговора. При этом никаких следов о соглашении в деле не осталось. "Сделка" являлась для прокурора законным способом достижения цели его процессуальной деятельности - постановления обвинительного приговора. Подсудимый, сознающий свою вину и признавшийся в этом своему защитнику, принял назначенное ему условное наказание как снисхождение, проявленное судом, за публичное признание вины. Цели правосудия достигнуты, но и законные интересы подсудимого не пострадали.
Рассматриваемая как одна из гарантий прав участников уголовного процесса подобная практика требует, на мой взгляд, четкого нормативного урегулирования. В частности, нуждаются в законодательном закреплении вопросы о круге дел, по которым следует допустить сделку, о гарантиях добровольности соглашения обвиняемого с прокурором, последствиях сделки и пределах допускаемого смягчения ответственности.
Вопрос о преступлениях, по которым допускаются сделки о признании вины, в законодательстве различных стран решается по-разному. Если в США они возможны по всем уголовным делам, в том числе, когда обвиняемому грозит смертная казнь, то европейские страны занимают более осторожную позицию, допуская возможность тех или иных согласительных процедур лишь в случаях, если предполагаемый срок лишений свободы не превышает определенного предела (например, три года в Италии) или если обвинитель требует наказания, не превышающего определенного размера (например, шесть лет в Испании). Сторонниками сделки в отечественной науке, как правило, предлагается распространение этой процедуры лишь на дела о преступлениях небольшой и средней тяжести. Целесообразно поддержать такое мнение на начальном этапе внедрения сделок о признании вины в практику, с последующим распространением их на все другие категории деяний. Ускорение рассмотрения в судах несложных уголовных дел, какими часто являются даже дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, разгрузит суды первой инстанции и создаст возможность сосредоточить усилия на спорных в доказательственном отношении случаях.
Судебный контроль за законностью сделки и добровольностью признания обвиняемым вины следует, на мой взгляд, считать обязательным. Возможность осуществления контроля может быть обеспечена требованием облегчения достигнутой сторонами договоренности в форму документа, представляемого суду до начала судебного разбирательства. Такая процедура может рассматриваться и в качестве гарантии выполнения принятых на себя сторонами обязательств. Наиболее благоприятным моментом для проведения согласительных процедур является этап окончания предварительного расследования. Решение прокурором, к которому поступило уголовное дело с обвинительным заключением, вопроса об изменении обвинения после обсуждения с обвиняемым его дальнейшей позиции по делу вполне укладывается в рамки полномочий, предусмотренных ст.ст.213 - 215 УПК РСФСР. В свою очередь обеспечение обвиняемому права на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе и бесплатной, и обязательное разъяснение ему существа сделки и ее последствий до начала согласительной процедуры послужит достаточной гарантией ограждения лица от возможности недобросовестного склонения его к необоснованному признанию. Целесообразно предусмотреть в законе и право судьи, к которому поступило заявление сторон
