Обзор судебной практики Арбитражного суда Дальневосточного округа за первый квартал 2020 года (утв. постановлением президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 29 мая 2020 г. N 8 (с изменениями, утвержденными постановлением президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 31 июля 2020 г. N 13)

Обзор судебной практики Арбитражного суда Дальневосточного округа за первый квартал 2020 года

Утвержден постановлением
президиума Арбитражного суда
Дальневосточного округа
от 29.05.2020 N 8

(с изменениями, утвержденными постановлением президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 31.07.2020 N 13)

Судебная коллегия по рассмотрению споров, вытекающих из гражданских и иных правоотношений

1. Условие договора о способе определения размера вознаграждения как абонентской платы, выплата которого не зависит от выполнения конкретного объема услуг за тот или иной период, не противоречит статье 429.4 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Между обществом-1 (исполнителем) и обществом-2 (заказчиком) заключен договор об оказании юридических услуг.

Услуги по договору исполнителем оказаны. Заказчик выставленные счета оплатил частично; требования в претензиях о погашении задолженности по договору не исполнил.

Неполная оплата оказанных услуг послужила основанием для обращения общества-1 в арбитражный суд с иском к обществу-2 о взыскании задолженности по указанному договору.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен в полном объеме.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение изменено, иск удовлетворен частично.

При разрешении спора суд апелляционной инстанции, исследовав и оценив представленные в дело документы, признал подтвержденным реальное исполнение сторонами договора. При этом счел недоказанным оказание обществом-1 отдельных видов услуг.

Суд округа постановление суда апелляционной инстанции отменил, оставив в силе решение суда первой инстанции, исходя из следующего.

Согласно положениям заключенного договора плата за оказание обществом-1 услуг является абонентской.

В силу пункта 2 статьи 429.4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) абонент обязан вносить платежи или предоставлять иное исполнение по абонентскому договору независимо от того, было ли затребовано им соответствующее исполнение от исполнителя, если иное не предусмотрено законом или договором.

Особенностью абонентского договора является условие уплаты постоянной величины вознаграждения за отчетный период вне зависимости от того, что объем и сложность встречного предоставления в каждом из отчетных периодов может отличаться.

Исходя из согласованного сторонами способа определения размера вознаграждения как абонентской платы, выплата которого не зависит от выполнения конкретного объема услуг за тот или иной период, возложение на исполнителя бремени доказывания выполнения отдельных видов услуг в рамках абонентского договора в данном случае не соответствует его условиям и характеру спорных правоотношений.

Таким образом, выводы суда апелляционной инстанции о недоказанности обществом-1 оказания отдельных видов услуг и об отсутствии, в этой связи, оснований для взыскания их стоимости с общества-2 противоречат положениям статьи 429.4 ГК РФ.

Постановление от 10.10.2019 N Ф03-4290/2019

по делу N А51-18835/2018 Арбитражного суда Приморского края

2. Правоотношения сторон договора, по которому одна сторона обязуется изготовить товар, осуществить его доставку и произвести монтаж согласно спецификации, а другая сторона обязуется принять товар, работу и произвести оплату, регулируются исключительно нормами о договоре подряда. К требованию из такого договора применим сокращенный срок исковой давности, установленный статьей 725 ГК РФ (один год).

Между предпринимателями, выступающими в качестве поставщика и заказчика, заключен договор на изготовление и монтаж изделий, по условиям которого поставщик обязался изготовить и передать в собственность заказчику изделия, а также осуществить их доставку и произвести монтаж согласно спецификации к договору, а заказчик - принять товар, работу и произвести оплату согласно условиям договора.

Договором установлен гарантийный срок на товар, предоставленный поставщиком, - один год с момента поставки товара.

В июне 2016 года во исполнение договора поставщиком поставлена и смонтирована группа изделий из алюминиевого профиля, заказчиком произведена оплата.

В связи с выявлением недостатков в смонтированной витражной конструкции остекления 28.04.2017 заказчик направил поставщику уведомление об осмотре светопрозрачной конструкции. По результатам осмотра привлеченным специалистом составлено заключение, согласно которому установлены многочисленные дефекты в работах по изготовлению и монтажу. Выявленные дефекты квалифицированы специалистом как критичные, значительные и неустранимые.

Заказчик направил в адрес поставщика претензию от 17.07.2017 с требованием устранить выявленные недостатки путем замены стеклопакетов с надлежащим качеством их монтажа. Поставщик произвел замену четырех стеклопакетов, при этом заказчиком приняты работы только по трем, в отношении одного стеклопакета выявлены недостатки. Впоследствии заказчиком обнаружены недостатки еще в двух стеклопакетах.

17.12.2018 заказчик направил в адрес поставщика претензию, в которой указал на расторжение договора в связи с существенным нарушением поставщиком условий заключенного договора, выполнением работ ненадлежащего качества, а также потребовал возвратить произведенную оплату по договору.

Оставление поставщиком претензии без удовлетворения явилось основанием для обращения заказчика в арбитражный суд с иском о взыскании стоимости некачественного остекления.

Руководствуясь положениями статей 15, 475, 702, 721-723 ГК РФ, суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили исковые требования. При этом, квалифицировав заключенный сторонами договор как смешанный, содержащий элементы договоров поставки и подряда, суды отклонили довод ответчика о пропуске истцом срока исковой давности. Суды указали, что с настоящим требованием заказчик обратился в пределах трехлетнего срока давности, установленного статьей 196 ГК РФ.

Суд округа не согласился с выводами судов первой и апелляционной инстанций в части определения длительности срока давности по рассмотренному иску.

Суд кассационной инстанции указал на неверную квалификацию заключенного сторонами договора как смешанного. В результате исполнения договора поставщик выполнял работы по изготовлению группы изделий из алюминиевого профиля с заполнением стеклопакетами в соответствии с указанными заказчиком проектными размерами, то есть поставщик осуществлял не продажу готовых изделий, а их изготовление по требуемым размерам, исходя из индивидуальных потребностей заказчика. В связи с этим спорные отношения регулируются исключительно нормами о договоре подряда.

По общему правилу пункта 1 статьи 725 ГК РФ срок исковой давности для требований, предъявляемых в связи с ненадлежащим качеством работы, выполненной по договору подряда, составляет один год.

В соответствии с пунктом 3 статьи 725 ГК РФ, если законом, иными правовыми актами или договором подряда установлен гарантийный срок и заявление по поводу недостатков результата работ сделано в пределах гарантийного срока, течение срока исковой давности начинается со дня заявления о недостатках.

Учитывая изложенное, течение срока исковой давности по заявленным требованиям началось со дня, когда заказчик впервые в пределах гарантийного срока заявил о недостатках, то есть с 28.04.2017. Однако с иском в суд заказчик обратился только 06.02.2019, то есть по истечении установленного статьей 725 ГК РФ годичного срока исковой давности, который в спорном случае истек 28.04.2018.

Претензии, направленные истцом по истечении срока исковой давности, не продлевают этот срок в силу статьи 202 ГК РФ.

При указанных обстоятельствах у судов нижестоящих инстанций отсутствовали правовые основания для удовлетворения заявленных требований, поскольку истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной спора, согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ является самостоятельным основанием для отказа в иске.

Постановление от 22.10.2019 N Ф03-3659/2019

по делу N А73-2020/2019 Арбитражного суда Хабаровского края

3. По иску собственника имущества унитарного предприятия или учреждения об истребовании имущества из чужого незаконного владения срок исковой давности следует исчислять со дня, когда о нарушенном праве (об утрате владения) стало известно или должно было стать известно унитарному предприятию или учреждению. При этом для целей определения начала срока исковой давности не имеет значения дата, с которой собственник имущества узнал о незаконности использования имущества фактическим владельцем.

Здание, находящееся в краевой собственности, на основании распоряжения комитета по управлению государственным имуществом субъекта Российской Федерации от 10.02.2004 закреплено на праве хозяйственного ведения за предприятием.

По результатам проверки, проведенной собственником имущества 29.08.2017, установлен факт нецелевого использования указанного здания, в котором неустановленным лицом фактически размещен продуктовый магазин.

Впоследствии предприятием также проведены проверки, в ходе которых выявлено, что торговая деятельность в спорном здании ведется предпринимателем.

Требование предприятия об освобождении данного помещения предпринимателем в добровольном порядке не исполнено.

Полагая, что предприниматель без правовых оснований использует спорное здание и незаконно уклоняется от его возврата, предприятие обратилось в арбитражный суд с иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

Предприниматель, возражая против иска, в качестве подтверждения законности владения спорным объектом предоставил договор аренды недвижимого имущества, заключенный в 1999 году с предприятием, по условиям которого предпринимателю по акту приема-передачи передано в аренду с правом выкупа нежилое помещение. В связи с полным исполнением условий договора предприниматель, согласно распоряжению предприятия, приобрел арендуемый объект с 01.04.2000. Также ответчик заявил о пропуске срока исковой давности.

Удовлетворяя заявленные требования, суды первой и апелляционной инстанции руководствовались положениями статей 113, 294, 295 ГК РФ и исходили из того, что договор аренды был заключен неуполномоченным лицом в отсутствие согласия публичного собственника, в связи с чем не может подтверждать законность приобретения предпринимателем спорого объекта недвижимости.

При этом судами отклонен довод предпринимателя об истечении срока исковой давности по причине того, что факт незаконного использования предпринимателем спорного имущества установлен 29.08.2017 - в результате проверки, проведенной собственником данного имущества, и с этой даты начал течь срок исковой давности. Поэтому при обращении предприятия в суд 30.10.2018 срок давности пропущен не был.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил, в удовлетворении заявленных требований отказал со ссылкой на пропуск срока исковой давности по заявленному требованию.

Суд округа указал, что для правильного определения начала течения срока исковой давности по настоящему спору имеет значение то, с какого момента предприятие узнало или должно было достоверно узнать об утрате им фактического владения имуществом. Доказательств передачи здания предприятию во исполнение распоряжения о закреплении за ним имущества на праве хозяйственного ведения не представлено. При этом фактическим владельцем спорного имущества являлся предприниматель с даты передачи ему еще в 1999 году этого имущества по договору аренды.

Следовательно, на момент возникновения права хозяйственного ведения предприятие должно было достоверно знать, что спорный объект ему не передан и находится в фактическом владении предпринимателя.

Таким образом, срок исковой давности по заявленному требованию начал течь с момента издания распоряжения собственника от 10.02.2004 о закреплении спорного имущества за предприятием на праве хозяйственного ведения и по рассматриваемым требованиям истек 10.02.2007, тогда как предприятие обратилось в суд с настоящим иском только в 2018 году.

Выводы судов о необходимости исчисления срока исковой давности с момента, когда публичному собственнику стало известно о незаконности владения спорным имуществом, противоречат пункту 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", согласно которому, если иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения предъявляет собственник имущества унитарного предприятия или учреждения, срок исковой давности следует исчислять со дня, когда о нарушенном праве узнало или должно было узнать унитарное предприятие или учреждение (статья 200 ГК РФ).

Постановление от 01.10.2019 N Ф03-4330/2019

по делу N А51-22727/2018 Арбитражного суда Приморского края

4. Предоставление в аренду земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения для несельскохозяйственных нужд (геологического изучения) не может служить основанием для признания договора аренды недействительным. Геологическое изучение осуществляется в пределах геологического отвода и не связано с изменением (нарушением) правового режима земельного участка. Такое предоставление не предполагает существенного нарушения целостности недр, и арендатор не вправе совершать действий по использованию арендуемых земельных участков в иных целях, помимо исследовательских.

Общество, являясь обладателем лицензии на пользование недрами, обратилось в администрацию района с заявлением о предоставлении в аренду земельных участков сельскохозяйственного назначения. Администрацией принято постановление о предоставлении обществу в аренду названных земельных участков.

Между комитетом по управлению муниципальным имуществом района как арендодателем (далее - комитет) и обществом как арендатором заключен договор аренды указанных земельных участков на срок действия лицензии.

Прокуратурой при осуществлении надзора за исполнением земельного законодательства проведена проверка, по результатам которой главе администрации внесено представление об устранении нарушений земельного законодательства, выразившихся в предоставлении обществу в аренду земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения в целях, не связанных с ведением сельского хозяйства.

Комитетом в адрес общества направлено требование о расторжении договора аренды земельных участков.

Поскольку договор аренды не был расторгнут, комитет обратился в арбитражный суд с иском о признании этого договора недействительным.

Суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь положениями статей 7 и 78 Земельного кодекса Российской Федерации (далее - ЗК РФ), подпунктом 1 пункта 3 статьи 1 Федерального закона от 24.07.2002 N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" (далее - Закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения), пришли к выводу о том, что передача обществу в аренду земель сельскохозяйственного назначения (до их перевода в иную категорию) в целях геологического изучения, включающего поиск и оценку месторождений полезных ископаемых, противоречит закону. В связи с этим на основании статьи 168 ГК РФ признали оспариваемую сделку недействительной (ничтожной).

Суд кассационной инстанции, руководствуясь статьей 77 ЗК РФ, статьей 7 Федерального закона от 21.12.2004 N 172-ФЗ "О переводе земель или земельных участков из одной категории в другую", статьями 7, 11, 25.1 Закона Российской Федерации от 21.02.1992 N 2395-1 "О недрах", отменил принятые по делу судебные акты, в удовлетворении требований комитета отказал.

Суд округа указал, что в данном случае спорные земельные участки предоставлены обществу в аренду с учетом выданной ему лицензии для геологического изучения без существенного нарушения целостности недр (то есть без проходки тяжёлых горных выработок и бурения скважин для добычи полезных ископаемых или строительства подземных сооружений для целей, не связанных с добычей полезных ископаемых). Доказательств, свидетельствующих об использовании обществом участков для иных целей, помимо исследовательских, не предоставлено.

С учетом приведенных норм и условий договора аренды общество может приступить к добыче обнаруженных полезных ископаемых только после перевода земельных участков из категории земель сельскохозяйственного назначения в категорию земель промышленности.

При указанных обстоятельствах предоставление земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения для несельскохозяйственных нужд (геологического изучения) само по себе не может служить основанием для признания договора аренды недействительным.

Постановление от 22.11.2019 N Ф03-5113/2019

по делу N А04-1479/2019 Арбитражного суда Амурской области

5. Изменение вида разрешенного использования земельных участков сельскохозяйственных угодий (сенокосы, пастбища) в составе земель сельскохозяйственного назначения недопустимо в силу предусмотренных земельным законодательством особенностей их использования, а также ввиду отсутствия федерального закона, регламентирующего использование таких участков, для которых градостроительные регламенты не устанавливаются.

Гражданин обратился в администрацию муниципального района (далее - администрация) с заявлением об изменении вида разрешенного использования земельного участка.

По результатам рассмотрения этого заявления администрация вынесла постановление об установлении соответствия вида разрешенного использования земельного участка из категории земель сельскохозяйственного назначения классификатору видов разрешенного использования, изменив вид разрешенного использования со "скотоводство (выпас, сенокошение)" на "выращивание зерновых и сельскохозяйственных культур".

Указанным постановлением комитету по управлению государственным имуществом области (далее - комитет) предписано обратиться в регистрирующий орган для внесения сведений в государственный кадастр недвижимости.

Комитет, полагая постановление администрации незаконным, принятым в отсутствие полномочий в отношении распорядительных действий, касающихся указанного земельного участка, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его недействительным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано.

Суды исходили из того, что постановление не противоречит закону и не нарушает прав заявителя. Орган местного самоуправления как разумный владелец и распорядитель земельных ресурсов обязан принимать меры по эффективному использованию земельных участков, а комитет уполномочен указанные ресурсы предоставлять. Использование гражданином участка принесет доход бюджету, что является рациональным использованием земли, а несменяемость вида разрешенного использования земель влечет невозможность реализации такого использования. Законом не предусмотрен прямой запрет на изменение вида разрешенного использования спорного участка.

Суд кассационной инстанции не согласился с выводами судов, решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменил и принял новый судебный акт о признании оспариваемого постановления незаконным, руководствуясь следующим.

Согласно статье 77 ЗК РФ землями сельскохозяйственного назначения признаются земли, находящиеся за границами населенного пункта и предоставленные для нужд сельского хозяйства, а также предназначенные для этих целей, в составе которых выделяются сельскохозяйственные угодья.

Статья 79 ЗК РФ определяет особенности использования сельскохозяйственных угодий и устанавливает, что сельскохозяйственные угодья - пашни, сенокосы, пастбища, залежи, земли, занятые многолетними насаждениями (садами, виноградниками и другими), - в составе земель сельскохозяйственного назначения имеют приоритет в использовании и подлежат особой охране. Особо ценные продуктивные сельскохозяйственные угодья могут быть в соответствии с законодательством субъектов Российской Федерации включены в перечень земель, использование которых для других целей не допускается.

Градостроительные регламенты, которые входят в состав правил землепользования и включают в себя положения об изменении видов разрешенного использования земельных участков, для сельскохозяйственных угодий в составе земель сельскохозяйственного назначения не устанавливаются (статья 30, часть 6 статьи 36 Градостроительного кодекса Российской Федерации, далее - ГрК РФ).

В случае расположения земельного участка на землях, для которых градостроительные регламенты не устанавливаются, изменение одного вида разрешенного использования на другой осуществляется на основании решения, принимаемого в соответствии с федеральными законами (части 3, 5 статьи 37 ГрК РФ).

Соответствующий федеральный закон применительно к земельным участкам сельскохозяйственных угодий в составе земель сельскохозяйственного назначения отсутствует, что означает запрет на изменение вида их разрешенного использования, и подтверждает действие принципа сохранения целевого использования данных земельных участков, закрепленного в пункте 3 статьи 1 Закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения.

Таким образом, в силу предусмотренных земельным законодательством особенностей использования сельскохозяйственных угодий в составе земель сельскохозяйственного назначения, имеющих приоритет в использовании и подлежащих особой охране, для которых градостроительные регламенты не устанавливаются, изменение вида разрешенного использования со "скотоводство (выпас и сенокошение)" на "выращивание зерновых и сельскохозяйственных культур" невозможно.

Постановление от 13.09.2019 N Ф03-3027/2019

по делу N А16-2553/2018 Арбитражного суда

Еврейской автономной области

6. В процедуре банкротства при продаже на торгах объектов недвижимости уплата налога на прибыль производится за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов.

В рамках дела о банкротстве общества судом рассмотрены разногласия, возникшие между конкурсным управляющим и кредитором, в вопросах уплаты налога на прибыль с объектов недвижимости, проданных на торгах в процедуре конкурсного производства.

Суды первой и апелляционной инстанций определили, что налог на прибыль подлежит уплате в размере и сроки, установленные действующим законодательством.

При этом суды, руководствуясь статьями 39, 41, 247, 271 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ), пришли к выводу о том, что при продаже с публичных торгов имущества организация - банкрот должна исчислить и уплатить налог на прибыль от реализации названного имущества, поскольку продажа имущества на возмездной основе соответствует понятию реализации, а выручка от реализации имущества с публичных торгов признается доходом от реализации.

Суд кассационной инстанции принятые по обособленному спору судебные акты изменил, определив, что уплата налога на прибыль должна производиться за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов. Тем самым установлен приоритет погашения требований конкурсных кредиторов, заявивших свои требования в реестр требований кредиторов, над обязанностью уплаты налога на прибыль при реализации недвижимого имущества должника.

Мотивируя свою позицию, суд округа сослался на положения статей 3, 41, 217, 247, 248 НК РФ и статей 134, 142 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), указав на то, что взимание налога на прибыль с дохода, формально образуемого в связи с реализацией имущества должника, не может приводить к возникновению требования, квалифицируемого в качестве текущего. Продажа имущества должника в рамках процедуры банкротства производится для выручки средств и погашения имеющейся задолженности перед кредиторами, в связи с чем требование об уплате налога на прибыль, возникшего в связи с реализацией данного имущества, не должно удовлетворяться преимущественно перед непогашенными требованиями кредиторов третьей очереди.

Постановление от 21.10.2019 N Ф03-4401/2019

по делу N А51-17152/2017 Арбитражного суда Приморского края

Судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из административных правоотношений

1. Хозяйствующий субъект, принявший решение о проведении публичной торговой процедуры и разработавший для этого соответствующее положение о закупке, обязан соблюдать принципы и требования, предусмотренные Федеральным законом от 18.07.2011 N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц" и Федеральным законом от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции".

Акционерное общество (заказчик) на электронной торговой площадке опубликовало извещение о проведении запроса предложений на поставку кабельной продукции.

Документацией о закупке предусмотрено, что организатор закупки освобожден от обязательного заключения договора с победителем, а извещение и документация имеют правовой статус приглашения делать оферты.

По итогам проведения торговой процедуры заявка общества с ограниченной ответственностью допущена к дальнейшему участию в процедуре закупки, запрос предложений на поставку кабельной продукции признан несостоявшимся.

Поскольку договор на поставку товаров в установленный срок не был заключен, общество с ограниченной ответственностью обратилось к заказчику с просьбой подписать проект договора в течение пяти дней с момента получения письма.

Заказчик оставил данное обращение без ответа. В последующем разместил на электронной торговой площадке данные о новой закупке в виде запроса цен, в той же номенклатуре и в том же объеме, что и в запросе предложений. В качестве предмета закупки указал - "выполнение электромонтажных работ с использованием кабельной продукции".

Общество с ограниченной ответственностью, расценив указанные действия заказчика как направленные на устранение конкуренции, поскольку оно не осуществляет деятельности по выполнению электромонтажных работ и не могло участвовать в закупке, обратилось с жалобой в антимонопольный орган. В обоснование жалобы заявитель указал на нарушение заказчиком положений части 1 статьи 17 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции" (далее - Закон о защите конкуренции).

По результатам рассмотрения жалобы общества антимонопольным органом отказано в возбуждении дела о нарушении антимонопольного законодательства в отношении акционерного общества в связи с отсутствием признаков нарушения части 1 статьи 17 Закона о защите конкуренции.

Не согласившись с решением антимонопольного органа, общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании его недействительным.

Отказывая в удовлетворении требований общества, суд первой инстанции исходил из того, что закупочная деятельность заказчика не подпадает под действие Федерального закона от 18.07.2011 N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц" (далее - Закон о закупках), поскольку он не входит в перечень субъектов, на которых распространяется действие названного Закона. Следовательно, отказ антимонопольного органа в возбуждении дела в отношении акционерного общества правомерен.

Суд апелляционной инстанции решение суда отменил, обжалуемое решение антимонопольного органа признал незаконным, возложив на последнего обязанность повторно рассмотреть жалобу общества с ограниченной ответственностью.

Суд кассационной инстанции поддержал выводы апелляционного суда.

Суд апелляционной инстанции исходил из того, что жалоба общества с ограниченной ответственностью подлежала рассмотрению антимонопольным органом по существу, так как акционерное общество является хозяйствующим субъектом, самостоятельно принявшим обязательство осуществлять закупки конкурентным способом. В связи с этим на его действия распространяются положения статьи 17 Закона о защите конкуренции.

При этом суд апелляционной инстанции установил, что фактически акционерное общество опубликовало извещение для неопределенного круга лиц, содержащее условия, позволяющие отнести способ заключения договора к торгам: процедура предусматривала выбор контрагента и подразумевала размещение соответствующей информации, извещения и документации в сети Интернет; оценка поступивших заявок производилась в целях выявления лучших условий исполнения договора в соответствии с установленными критериями; процедура предусматривала определение победителя.

Суд отметил, что, приняв решение о проведении публичной торговой процедуры "Запрос предложений", разработав для этого соответствующее Положение о закупке, акционерное общество обязано соблюдать принципы и требования, предусмотренные как Законом о закупках, так и Законом о защите конкуренции, а именно: информационную открытость закупки, прозрачность процедуры закупки, привлечение максимально возможного количества потенциальных участников закупки, равноправие, справедливость, отсутствие дискриминации и необоснованных ограничений конкуренции по отношению к участникам закупки.

Постановление от 06.12.2019 N Ф03-4460/2019

по делу N А51-25539/2018 Арбитражного суда Приморского края

2. В случае предложения участниками закупки товаров как российского происхождения, так и происхождения из государства-участника Всемирной торговой организации, предоставление закупочной комиссией приоритета товару российского происхождения является нарушением принципов закупки и ограничивает конкуренцию.

Акционерным обществом (государственным заказчиком) на электронной площадке и официальном сайте Единой информационной системы в сфере закупок (далее - ЕИС) опубликовано извещение о размещении закупки в форме открытого запроса цен на поставку товара - "Экскаватор-погрузчик" и документация о закупке продукции для нужд акционерного общества.

В положение о закупке продукции для нужд акционерного общества, в закупочную документацию внесены изменения о том, что заказчик вправе применять преференции (приоритеты) только в случае, если об их наличии и способе применения было прямо объявлено в документации о закупке.

Согласно протоколу заседания закупочной комиссии на участие в торгах подано три заявки. Товар, предложенный участниками, соответствовал требованиям заказчика и технической документации.

Рассмотрев заявки и применив постановление Правительства Российской Федерации от 16.09.2016 N 925 "О приоритете товаров российского происхождения, работ, услуг, выполняемых, оказываемых российскими лицами, по отношению к товарам, происходящим из иностранного государства, работам, услугам, выполняемым, оказываемым иностранными лицами" (далее - Постановление N 925), закупочная комиссия признала победителем закупки общество-1, предложившее поставку товара российского происхождения.

Полагая, что закупочная комиссия не учла положения Закона о закупках, нарушила процедуру определения победителя, создав преимущественные условия для участника закупки и допустив ограничение конкуренции, общество-2 обратилось в антимонопольный орган с жалобой на действия закупочной комиссии.

Решением антимонопольного органа жалоба общества-2 признана необоснованной.

Не согласившись с принятым решением, общество-2 обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о законности решения антимонопольного органа ввиду отсутствия в действиях комиссии заказчика нарушений Закона о закупках. Суды указали, что условия предоставления приоритета и сведения, предусмотренные пунктом 5 Постановления N 925, отражены в положении о закупке и закупочной документации. В связи с этим принятие комиссией заказчика решения о предоставлении приоритета товарам российского происхождения по отношению к товарам, происходящим из иностранного государства, является правомерным, и общество-1 обоснованно признано победителем закупки.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменил, принял по делу новый судебный акт об удовлетворении заявленного требования.

Признавая недействительным решение антимонопольного органа, суд округа руководствовался пунктом 8 Постановления N 925, согласно которому приоритет товарам российского происхождения, работам, услугам, выполняемым, оказываемым российскими лицами, устанавливается с учетом положений Соглашения по применению статьи VII Генерального соглашения по тарифам и торговле 1994 года, заключенного в г. Марракеше 15.04.1994 (далее - ГАТТ 1994) и Договора о Евразийском экономическом союзе, подписанного в г. Астане 29.05.2014 (далее - договор о ЕАЭС), а именно:

- товарам происхождения из стран, присоединившихся к договору о ЕАЭС, работам, услугам, выполняемым, оказываемым лицами из стран, присоединившихся к договору о ЕАЭС, предоставляется приоритет аналогично товарам российского происхождения, работам, услугам, выполняемым, оказываемым российскими лицами;

- товарам происхождения из стран, присоединившихся к ГАТТ 1994, работам, услугам, выполняемым, оказываемым лицами из стран, присоединившихся к ГАТТ 1994, предоставляется приоритет аналогично товарам российского происхождения, работам, услугам, выполняемым, оказываемым российскими лицами, за исключением случаев, которые, в том числе, относятся к общим исключениям (статья 20 ГАТТ 1994), исключениям по соображениям безопасности (статья 21 ГАТТ 1994).

Суд кассационной инстанции принял во внимание, что предметом закупки являлось право заключения договора на поставку товаров для нужд акционерного общества и то, что ГАТТ 1994 прямо предусмотрено предоставление одинаково благоприятного режима товарам государств-участников Всемирной торговой организации. Участниками закупки был предложен товар, странами происхождения которого являются Российская Федерация и государство - участник ГАТТ 1947 (в составе ГАТТ 1994) - Индия. Следовательно, закупочной комиссией приоритет согласно Постановлению N 925 никому из участников не должен был предоставляться.

Таким образом, суд округа пришел к выводу, что у антимонопольного органа отсутствовали правовые основания для признания жалобы общества необоснованной.

Постановление от 23.05.2019 N Ф03-733/2019

по делу N А04-4969/2018 Арбитражного суда Амурской области

3. При обжаловании действий закупочной комиссии в антимонопольный орган процедура проведения торгов, в том числе, подписания договора, приостанавливается до рассмотрения такой жалобы. При этом победитель торгов не может быть признан уклонившимся от заключения договора.

Муниципальное унитарное предприятие разместило на официальном сайте ЕИС извещение о проведении открытого запроса котивировок на перевозку твердого топлива (угля).

На участие в закупке подано три заявки, две из которых отклонены по мотиву несоответствия требованиям конкурсной документации. Закупка признана несостоявшейся. Победителем запроса котировок определен предприниматель как единственный участник, подавший заявку, соответствующую всем требованиям, установленным в извещении о проведении запроса котировок, и предложивший наименьшую цену.

Проект договора на перевозку твердого топлива, направленный предприятием 08.08.2018 для подписания в адрес победителя, последним в установленный срок не был подписан.

В свою очередь, предприниматель 10.08.2018 подал жалобу в антимонопольный орган на решение закупочной комиссии, сославшись на несоответствие поданной им заявки требованиям, содержащимся в извещении в части предлагаемой цены, что исключало допуск к участию в конкурсе и признание победителем закупки.

Уведомлением от 14.08.2018 антимонопольный орган известил предприятие о принятии жалобы к производству и назначении ее рассмотрения на 12 часов 00 минут 16.08.2018, а также указал на необходимость приостановления торгов. Указанное уведомление направлено предприятию посредством факсимильной связи в 17 часов 46 минут 14.08.2018.

Не получив в установленный положением о закупке предприятия пятидневный срок (до 13.08.2018 включительно) подписанный победителем договор, до получения уведомления антимонопольного органа заказчик принял решение о признании предпринимателя уклонившимся от заключения договора по итогам открытого запроса котировок. Соответствующее решение от 14.08.2018 оформлено протоколом закупочной комиссии и опубликовано в ЕИС в тот же день.

Не согласившись с решением закупочной комиссии, предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявленные требования удовлетворены.

Руководствуясь частями 1, 2 статьи 2, частями 9, 10 статьи 3 Закона о закупках, статьей 18.1 Закона о защите конкуренции, суды обеих инстанций, проанализировав положение о закупке предприятия, пришли к выводу, что предусмотренные в нем сроки заключения договора и признания победителя уклонившимся от его заключения могут наступить ранее, чем предельный срок для направления антимонопольным органом организатору торгов уведомления о принятии жалобы участника закупки к рассмотрению. В такой ситуации не учитываются закрепленные в Законе о закупках процедуры административного контроля со стороны антимонопольного органа. С учетом изложенного, суды признали положение о закупке противоречащим Закону о защите конкуренции.

Судом кассационной инстанции принятые по делу судебные акты оставлены без изменения. Вместе с тем суд округа указал на следующее.

Наличие в положении о закупке какого-либо срока заключения договора само по себе не изменяет срока, установленного в части 4 статьи 18.1 Закона о защите конкуренции для подачи жалобы на действия (бездействие) организатора торгов, оператора электронной площадки, конкурсной или аукционной комиссии, и не свидетельствует о соблюдении либо нарушении заказчиком требований Закона о защите конкуренции.

Применительно к обстоятельствам дела со дня получения уведомления антимонопольного органа о поступлении жалобы (14.08.2018) торги были приостановлены, вследствие чего заказчик не вправе был заключать договор до принятия антимонопольным органом решения по жалобе, что в совокупности исключало возможность признания участника закупки уклонившимся от заключения договора.

Постановление от 08.10.2019 N Ф03-2604/2019

по делу N А59-5715/2018 Арбитражного суда Сахалинской области

4. Пониженная ставка налога на добавленную стоимость при ввозе товаров на территорию Российской Федерации подлежит применению только в отношении тех товаров товарной подсубпозиции 1511 90 190 2, которые относятся к продовольственным товарам, используемым для пищевых целей.

Во исполнение внешнеторгового контракта общество ввезло на таможенную территорию Российской Федерации задекларированные по таможенной декларации товары - кормовую добавку "Ультрафат 100" с содержанием пальмового масла 99,8%.

В декларациях на товары декларантом заявлен классификационный код товарной подсубпозиции 2309 90 960 9 Единой товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза (далее - ТН ВЭД ЕАЭС) ("прочие продукты, используемые для кормления животных"). Ставка налога на добавленную стоимость (далее - НДС), подлежащего уплате при ввозе товара, определена в размере 10%.

В ходе проведения таможенного контроля таможенным органом на основании экспертного заключения, согласно которому товар идентифицирован как твердая фракция рафинированного, дезодорированного пальмового масла - пальмовый стеарин без изменения химического состава, принято решение об изменении кода товара по ТН ВЭД ЕАЭС на 1511 90 190 2 - "прочие твердые фракции масла пальмового в таре нетто массой 20 000 кг или менее". Ставка НДС изменена с 10% на 18%, сумма подлежащего уплате налога увеличена.

Не согласившись с действиями таможенного органа в части, касающейся исчисления НДС по ставке 18%, общество обратилось в арбитражный суд с требованием о признании их незаконными.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда, заявленные требования удовлетворены. Суды пришли к выводу, что спорный товар, классифицированный по коду 1511 90 190 ТН ВЭД, относится к группе продовольственных товаров и ввезен на территорию Российской Федерации для пищевых целей. В связи с этим при декларировании подлежит применению льготная ставка по НДС.

Суд кассационной инстанции не согласился с выводами судов, решение и постановление отменил, принял новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления.

Руководствуясь статьей 164 НК РФ, нормами Федерального закона от 02.01.2000 N 29-ФЗ "О качестве и безопасности пищевых продуктов", постановления Правительства Российской Федерации от 31.12.2004 N 908 "Об утверждении перечней кодов видов продовольственных товаров и товаров для детей, облагаемых налогом на добавленную стоимость по налоговой ставке 10 процентов", учитывая выводы таможенного эксперта, приведенные в представленном в материалы дела заключении, суд округа указал на то, что при ввозе товара на таможенную территорию Российской Федерации ставка НДС подлежит определению в зависимости от целей использования данного товара.

Пониженная ставка НДС подлежит применению в отношении тех товаров товарной подсубпозиции 1511 90 190 2, которые относятся к продовольственным товарам, используемым для пищевых целей. При этом смысл понятия "для пищевых целей" одинаков как для таможенных целей, так и для иных целей, и означает принадлежность товара к пищевым продуктам.

Согласно наименованию товара, указанному в таможенной декларации, свидетельству о регистрации кормовой добавки для животных, выданному Россельхознадзором, и декларации о соответствии ввезенный обществом товар применяется как кормовая добавка для повышения энергетической ценности рационов и продуктивности крупного рогатого скота. Разрешением Россельхознадзора на ввоз товара, выданным обществу, также подтверждается, что целью ввоза "Ультрафат 100" является его добавление в корм продуктивным животным.

На основании изложенного вывод судов первой и апелляционной инстанции о том, что товар "пальмовый стеарин без изменения химического состава" относится к группе товаров, при ввозе которых подлежит установлению ставка НДС 10%, был признан судом кассационной инстанции необоснованным.

Постановление от 23.12.2019 N Ф03-4321/2019

по делу N А51-84/2019 Арбитражного суда Приморского края

5. В отсутствие доказательств принятия общим собранием собственников помещений в многоквартирном доме решения о заключении договора о предоставлении коммунальных услуг с ресурсоснабжающей организацией внесение собственниками, пользователями помещений в многоквартирном доме платы за коммунальные услуги непосредственно ресурсоснабжающей организации неправомерно.

Между ресурсоснабжающей организацией (далее - РСО) и обществом (далее - управляющая организация) заключен договор теплоснабжения, по условиям которого общество является исполнителем коммунальных услуг по отоплению и горячему водоснабжению в многоквартирном жилом доме, оборудованном принятым и допущенным к расчету общедомовым прибором учета тепловой энергии.

На основании поступивших обращений собственников квартир в многоквартирном жилом доме, содержащих жалобы на неверное определение размера платы за коммунальную услугу по горячему водоснабжению, потребленную на индивидуальные нужды, комитет регионального государственного контроля и лицензирования субъекта Российской Федерации (далее - комитет) провел в отношении управляющей организации проверку. По результатам проверки установлено, что расчеты, произведенные в платежных документах за коммунальную услугу по горячему водоснабжению, не соответствуют требованиям пункта 42, формуле 23 Приложения N 2 Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 N 354 (далее - Правила N 354).

По результатам проверки комитетом управляющей организации выдано предписание об устранении выявленного нарушения. Не согласившись с данным предписанием, управляющая организация обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании его недействительным.

Суд первой инстанции удовлетворил требования. Проанализировав условия договора теплоснабжения, суд пришел к выводу, что общество является исполнителем коммунальных услуг только в части потребления коммунальной услуги по горячему водоснабжению на общедомовые нужды в многоквартирном доме. При этом суд отметил, что между собственниками помещений в многоквартирном доме и ресурсоснабжающей организацией сложились прямые договорные отношения по предоставлению услуги по горячему водоснабжению, минуя управляющую организацию.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил, в удовлетворении требований отказал в полном объеме.

Суд округа поддержал выводы апелляционного суда, оставив постановление без изменения, на основании следующего.

Признавая предписание комитета соответствующим действующему законодательству, суд апелляционной инстанции руководствовался положениями статей 155, 157.2, 161, 162 Жилищного кодекса Российской Федерации, пунктов 13 и 14 Правил N 354, подпункта "д" пункта 4 Правил осуществления деятельности по управлению многоквартирными домами, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 15.05.2013 N 416, части 18 статьи 12 Федерального закона от 29.06.2015 N 176-ФЗ "О внесении изменений в Жилищный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Из содержания приведенных норм права следует, что внесение собственниками, пользователями помещений в многоквартирном доме платы за коммунальные услуги непосредственно ресурсоснабжающей организации возможно в случаях заключения между собственниками помещений в многоквартирном доме и ресурсоснабжающей организацией договора, содержащего положения о предоставлении коммунальных услуг, в результате принятия такого решения на общем собрании собственников и пользователей помещений, либо в результате принятия ими решения о сохранении порядка предоставления коммунальных услуг, действовавшего до изменения способа управления многоквартирным домом.

Суд апелляционной инстанции учел отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих тот факт, что собственниками, пользователями помещений в многоквартирном доме на общем собрании принимались решения о заключении ими от своего имени, соответственно, договора поставки коммунальных ресурсов либо о сохранении порядка предоставления коммунальных услуг, действовавшего до изменения способа управления многоквартирным домом. Управляющая организация с даты заключения договора управления многоквартирным домом приступила к предоставлению коммунальных услуг потребителям в многоквартирном доме и приобрела статус исполнителя коммунальных услуг.

Таким образом, управляющая организация в силу закона и факта заключения договора управления многоквартирными домами, являясь исполнителем коммунальных услуг, обязана обеспечить выполнение стандартов и порядка осуществления деятельности по управлению многоквартирным домом, осуществлять контроль за выставлением собственникам и пользователям помещений многоквартирного жилого дома платежных документов, а также организовать проведение перерасчетов в случае ошибочного расчета такой платы.

Постановление от 26.09.2019 N Ф03-3660/2019

по делу N А73-893/2019 Арбитражного суда Хабаровского края

Аналогичные выводы содержатся в постановлениях Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.09.2019 N Ф03-3661/2019 по делу N А73-892/2019 Арбитражного суда Хабаровского края, от 30.09.2019 N Ф03-3773/2019 по делу N А73-17331/2018 Арбитражного суда Хабаровского края.

6. Пенсия, являющаяся доходом гражданина и выплачиваемая после введения процедуры реализации имущества, подлежит включению в конкурсную массу. Порядок получения пенсии определяется финансовым управляющим как законным представителем гражданина-банкрота.

Вступившим в законную силу решением арбитражного суда гражданин признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества. Утвержден финансовый управляющий.

Гражданин является получателем страховой пенсии по старости и как пенсионер состоит на учете в отделении Пенсионного фонда Российской Федерации (далее - фонд).

Финансовый управляющий, реализуя свои полномочия, обратился в фонд с заявлением о перечислении денежных средств, выплачиваемых гражданину в качестве страховой пенсии по старости, на основной счет должника, открытый в целях расчета с кредиторами, по соответствующим реквизитам.

В ответ фонд сообщил, что в силу пунктов 1, 3, 5-7 статьи 213.25 Закона о банкротстве доставка пенсии лицу, признанному банкротом, должна осуществляться согласно его волеизъявлению в порядке, предусмотренном пенсионным законодательством, и только сам пенсионер (его законный представитель) имеет право подать заявление о доставке пенсии.

Отказ фонда производить перечисление страховой пенсии по старости гражданину на основной счет должника послужил основанием для обращения финансового управляющего в арбитражный суд с заявлением об обязании исполнить обязанность в выплате должнику периодических платежей в качестве страховой пенсии.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями частей 12 и 13 статьи 21 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", отказал финансовому управляющему в удовлетворении заявления. Суд указал, что перечисление сумм пенсии и иных выплат на банковский счет, открытый для гражданина-банкрота, органом фонда может производиться только по заявлению самого пенсионера или по заявлению его представителя по доверенности.

Суд апелляционной инстанции поддержал выводы суда первой инстанции.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменил, принял по делу новый судебный акт, которым удовлетворил заявление финансового управляющего.

Суд округа исходил из того, что Закон о банкротстве, регулирующий отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством) граждан, содержит специальные нормы, которые имеют преимущественное значение перед иными нормами законодательства Российской Федерации, в том числе перед нормами пенсионного законодательства.

Руководствуясь пунктом 1 статьи 133, пунктом 1 статьи 213.1, статьей 213.25 Закона о банкротстве, суд кассационной инстанции отметил, что пенсия, выплачиваемая должнику-гражданину после введения процедуры реализации имущества, является имуществом, приобретенным гражданином после признания его банкротом, и подлежит включению в конкурсную массу. Кроме того, конкурсный управляющий обязан использовать только один (основной) счет должника в банке или иной кредитной организации, а при его отсутствии или невозможности осуществления операций по имеющимся счетам обязан открыть в ходе конкурсного производства такой счет, за исключением случаев, предусмотренных Законом о банкротстве.

Постановление от 28.10.2019 N Ф03-3752/2019

по делу N А51-26725/2018 Арбитражного суда Приморского края

7. Осуществление резидентом валютной операции в виде выплаты иностранным работникам заработной платы из кассы, минуя счета в уполномоченном банке, образует событие административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 15.25 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Между обществом (работодателем) и иностранными гражданами (работниками) заключены трудовые договоры, по условиям которых общество выплатило работникам из кассы организации заработную плату в наличной форме в общей сумме 274 560 руб. 08 коп. Выплата подтверждена платежными ведомостями.

Налоговым органом проведена проверка соблюдения обществом валютного законодательства. По результатам проверки установлено, что обществом в нарушение требований статьи 14 Федерального закона от 10.12.2003 N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (далее - Закон о валютном регулировании) совершена валютная операция по выплате заработной платы нерезидентам из кассы в виде банкнот Банка России, минуя счета в уполномоченном банке. По факту выявленного нарушения общество привлечено к административной ответственности, предусмотренной частью 1 статьи 15.25 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), с назначением наказания в виде административного штрафа в размере 3/4 от суммы незаконной валютной операции, что составило 205 920 руб.06 коп.

Не согласившись с постановлением налогового органа, общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным.

Суд первой инстанции, придя к выводу о наличии в действиях общества состава административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 15.25 КоАП РФ, оспариваемое постановление налоговой инспекции отменил в части назначенного наказания, применив положения частей 3.2, 3.3 статьи 4.1 КоАП РФ, снизил размер административного штрафа до 102 960 руб. 03 коп.

Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с выводами суда первой инстанции, который правомерно руководствовался следующим.

Суд первой инстанции исходил из того, что расчеты по выплате работодателем-резидентом работнику-нерезиденту заработной платы в наличной форме не входят в разрешенный частью 2 статьи 14 Закона о валютном регулировании перечень операций, осуществление которых разрешено без использования банковских счетов уполномоченных банков.

Следовательно, работодатель-резидент обязан выплачивать заработную плату работнику-нерезиденту исключительно в безналичной форме, то есть через банковские счета, открытые в уполномоченных банках.

Таким образом, выплата зарплаты наличными денежными средствами из кассы организации является незаконной валютной операцией и образует событие административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 15.25 КоАП РФ.

Постановление от 24.06.2019 N Ф03-1654/2019

по делу N А51-20926/2018 Арбитражного суда Приморского края