Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 30 марта 2023 г. N Ф04-6159/18 по делу N А27-27756/2017

г. Тюмень

30 марта 2023 г.

Дело N А27-27756/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 27 марта 2023 года.

Постановление изготовлено в полном объёме 30 марта 2023 года.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в составе:

председательствующего Глотова Н.Б.,

судей Бедериной М.Ю.,

Ишутиной О.В. -

рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу акционерного общества "Кемеровский социально-инновационный банк" в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" на постановление от 16.11.2022 Седьмого арбитражного апелляционного суда (судьи Сбитнев А.Ю., Апциаури Л.Н., Иващенко А.П.) по делу N А27-27756/2017 о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Кузбассмясопром" (ИНН 4205286407, ОГРН 1144205006648), принятое по заявлению конкурсного управляющего должником Косолапова Юрия Сергеевича и конкурсного кредитора общества с ограниченной ответственностью "Компания "Бизнес Альянс" (ОГРН 1142225010575, ИНН 2221213956) к Юган Елене Евгеньевне (ИНН 420533422867) о признании недействительными сделок должника и применении последствий их недействительности.

В судебном заседании принял участие представитель акционерного общества "Кемеровский социально-инновационный банк" в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" Чупров Е.А. по доверенности от 15.06.2020.

Суд установил:

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Кузбассмясопром" (далее - общество "Кузбассмясопром", должник) его конкурсный кредитор общество с ограниченной ответственностью "Компания "Бизнес Альянс" (далее - общество "Компания "Бизнес Альянс") и конкурсный управляющий должником Косолапов Юрий Сергеевич (далее - конкурсный управляющий) обратились в арбитражный суд с заявлениями, уточнёнными в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), о признании недействительными следующих сделок:

соглашения от 18.09.2017 N 3-ЮЕЕ-КМП/18-09-2017 о зачёте встречных однородных обязательств, заключённого между Юган Еленой Евгеньевной (далее - Юган Е.Е.) и обществом "Кузбассмясопром";

взаимосвязанных сделок, заключённых Юган Е.Е. с обществом "Кузбассмясопром" по купле-продаже недвижимого имущества: договор от 17.09.2017 N 1; договор от 23.08.2019 N 2; договор от 23.08.2017 N 3; договор от 30.08.2018 N 4; договор от 23.08.2017 N 5; договор от 23.08.2017 N 6; договор от 17.09.2017 N 7; договор от 23.08.2017 N 8; договор от 17.09.2017 N 9; договор от 23.08.2017 N 10;

договоров залога, заключённых между акционерным обществом "Кемеровский социально-инновационный банк" (далее - банк) и Юган Е.Е. от 24.05.2018 N 119/02з-2017; от 24.05.2018 N 119/02з-217; от 24.05.2018 N 044к01з-2018;

от 30.11.2018 N 8/01з-2018; от 30.11.2018 N 7/03з-2018;

применении последствий недействительности вышеуказанных сделок в виде обязания Юган Е.Е. вернуть в конкурсную массу общества "Кузбассмясопром" имущество, признании отсутствующим у банка права залога на него.

Определением от 20.05.2022 Седьмой арбитражный апелляционный суд перешёл к рассмотрению спора по правилам, установленным АПК РФ для рассмотрения дел в арбитражном суде первой инстанции; к участию в обособленном споре в качестве соответчика привлечён банк.

Постановлением от 16.11.2022 Седьмого арбитражного апелляционного суда, определение от 31.01.2022 Арбитражного суда Кемеровской области отменено, принят новый судебный акт об удовлетворении заявления.

Не согласившись с принятым постановлением апелляционной инстанции, банк обратился с кассационной жалобой, в которой просит его отменить в части признания недействительными договоров залога, принять новый судебный акт, которым отказать в удовлетворении заявленного требования.

В обоснование кассационной жалобы её податель ссылается на то, что договоры ипотеки не являются сделками должника и не были совершены за счёт его имущества, соответственно, не могли быть оспорены в деле о банкротстве должника.

Кассатор полагает, что суд апелляционной инстанции необоснованно пришёл к выводу о признании договоров залога недействительными сделками, совершёнными со злоупотреблением правом (статьи 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)), поскольку действия банка носили стандартный характер для его вида деятельности, были направлены на повышение вероятности возврата задолженности. Банк, заключая договоры ипотеки, полагался на записи о праве собственности Юган Е.Е. на спорные объекты недвижимого имущества в Едином государственном реестре недвижимости (далее - ЕГРН), которые являются единственным доказательством существования зарегистрированного права. Из Положений Банка России от 28.06.2017 N 590-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности" не следует, что при принятии имущества в залог кредитной организации вменяется в обязанность проверять предшествующих залогодателю собственников данного имущества и обстоятельства его приобретения залогодателем.

Податель жалобы утверждает, что суд апелляционной инстанции, признав обеспечительные сделки недействительными, не установил признаков злоупотребления правом как со стороны банка, так и со стороны залогодателя, а также пришёл к необоснованному выводу о наличии фактической аффилированности между кредитной организацией и Юган Е.Е.

В судебном заседании представитель кассатора поддержал доводы, изложенные в жалобе.

Суд кассационной инстанции, проверив в соответствии с положениями статей 284, 286 АПК РФ правильность применения судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права, изучив материалы дела, пришёл к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта.

Как следует из материалов дела, между обществом "Кузбассмясопром" (продавец) и Юган Е.Е. (покупатель) заключены следующие договоры купли-продажи недвижимого имущества: договор от 17.09.2017 N 1; договор от 23.08.2019 N 2; договор от 23.08.2017 N 3; договор от 30.08.2018 N 4; договор от 23.08.2017 N 5; договор от 23.08.2017 N 6; договор от 17.09.2017 N 7; договор от 23.08.2017 N 8; договор от 17.09.2017 N 9; договор от 23.08.2017 N 10, в соответствии с которыми продавец обязуется передать в собственность покупателя, а покупатель принять и оплатить недвижимое имущество согласно перечню, приведённому в пункте 1.1 договоров.

Общая стоимость проданного имущества составила 116 998 035,04 руб.

Между Ивановым Максимом Игоревичем (цедент) и Юган Е.Е. (цессионарий) заключены договоры от 02.08.2016 N У-ИМИ-ЮЕЕ-02/08-2016 и N У2-ИМИ-ЮЕЕ-02/08-2016 уступки права требования (цессии), в соответствии с которыми цедент уступает, а цессионарий принимает в полном объёме права требования по договорам займа от 06.04.2016 N 1-2016/04-06 и от 28.04.2016 N 1-2016/0428, заключённым цедентом и обществом "Кузбассмясопром". На дату заключения указанных договоров займа задолженность заёмщика перед цедентом составляла 100 000 000 руб. основного долга и 3 416 393,44 руб. процентов.

Из представленных документов следует, что Иванов М.И. передал Юган Е.Е. права требования к обществу "Кузбассмясопром" по договору займа от 06.04.2016 N 1-2016/04-06 на сумму 51 934 426,23 руб. и договору займа от 28.04.2016 N 12016/04-28 на сумму 51 481 967,21 руб., которыми впоследствии Юган Е.Е. воспользовалась для расчётов с обществом "Кузбассмясопром".

В качестве оплаты за переданное недвижимое имущество между обществом "Кузбассмясопром" и Юган Е.Е. подписано соглашение о зачёте встречных однородных обязательств от 18.09.2019 N З-ЮЕЕ-КМП/18-09-2017.

После совершения сделок по передаче должником недвижимого имущества Юган Е.Е. между ней (залогодатель) и банком (залогодержатель) заключены спорные обеспечительные сделки:

договор залога имущества от 24.05.2018 N 119/02з-217 в обеспечение исполнения обязательства общества с ограниченной ответственностью "АМП Сбыт" (далее - общество "АМП Сбыт") перед банком по кредитному договору от 14.12.2017 N 119л999-2017;

договор залога имущества от 24.05.2018 N 044к01з-2018 в обеспечение исполнения обязательства общества "АМП Сбыт" перед банком по кредитному договору от 19.04.2018 N 044к999-2018;

договор залога имущества от 30.11.2018 N 8/01з-2018 в обеспечение исполнения обязательства индивидуального предпринимателя Борщева А.Е. по договору уступки от 27.08.2018 N 8/2018-У (права требования банка к обществу "Компания Бизнес Альянс");

договор залога имущества от 30.11.2018 N 7/03з-2018 в обеспечение исполнения обязательства индивидуального предпринимателя Федосеева Д.В. по договору уступки от 27.08.2018 N 7/2018-У.

Конкурсный управляющий совместно с обществом "Компания "Бизнес Альянс", полагая, что соглашение о зачёте встречных однородных обязательств и договоры купли-продажи недвижимого имущества совершены по нерыночной стоимости в отношении заинтересованного лица, а также последовало преимущественное удовлетворение требований аффилированного лица с нарушением очередности погашения требований кредиторов, со ссылками на статьи 61.2, 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) обратились в арбитражный суд с настоящим заявлением.

Кроме того, конкурсный управляющий, полагая, что Юган Е.Е. не обладала правомочиями собственника по распоряжению имуществом и, следовательно, не могла передать его в залог банку, который не является добросовестным залогодержателем в силу явного отступления от стандартов проверки условий нахождения спорного имущества у залогодателя, указав правовым основанием статьи 168, 170 ГК РФ, просил признать недействительными договоры залога.

Суд апелляционной инстанции, привлекая банк в качестве соответчика по обособленному спору, удовлетворяя заявленные требования, исходил и того, что имеющиеся в материалах дела доказательства подтверждают наличие всей совокупности оснований для признания оспариваемой единой сделки недействительной (договоры купли-продажи) по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Признавая недействительным зачёт взаимной задолженности N 3-ЮЕЕ-КМП/18-09-2017 от 18.09.2019, суд апелляционной инстанции счёл, что данным соглашением, заключённым между заинтересованными лицами в условиях неплатёжеспособности должника, отдельному кредитору оказано предпочтение в отношении удовлетворения его требований относительно других, имеющихся у должника, в связи с чем, оно является недействительным по пункту 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Поскольку банк не проявил должную заботливость и осмотрительность при заключении договоров залога, не проверил правоустанавливающие документы залогодателя, не учёл обстоятельства, которые явно свидетельствовали из обстановки об отсутствии у Юган Е.Е. прав на спорное недвижимое имущество, суд апелляционной инстанции исходил из того, что банк не может рассматриваться в качестве добросовестного залогодержателя.

Выводы суда апелляционной инстанции соответствуют установленным обстоятельствам дела и применённым нормам права.

Согласно пункту 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершённые должником или другими лицами за счёт должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с ГК РФ, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в настоящем Законе.

В силу пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершённая должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трёх лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Квалифицирующими признаками подозрительной сделки, указанной в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, являются её направленность на причинение вреда имущественным правам кредиторов, осведомлённость другой стороны сделки об указанной противоправной цели, фактическое причинение вреда в результате совершения сделки.

Материалы дела свидетельствуют о том, что спорные договоры купли-продажи заключены 23.08.2017, 30.08.2017, 17.09.2017, производство по делу о банкротстве должника возбуждено определением арбитражного суда от 21.12.2017, то есть в пределах срока, установленного пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Вывод о наличии у должника признаков неплатёжеспособности сделан судом апелляционной инстанции с учётом того, что на момент совершения оспариваемых сделок (23.08.2017, 30.08.2017, 17.09.2017) у общества "Кузбассмясопром" имелись неисполненные обязательства перед кредиторами, а именно: обществом "Компания "Бизнес Альянс", обществом с ограниченной ответственностью "Сибнефтегазпроект", обществом с ограниченной ответственностью "ЧОО "Боец", Федеральной налоговой службой, открытым акционерным обществом "Ваганово". Таким образом, в период совершения платежей в пользу ответчика у должника существовала значительная кредиторская задолженность, наступил срок исполнения обязательств перед кредиторами.

Наличие на предприятии кризисной ситуации в период ещё до совершения оспариваемых сделок (2015 - 2016) отражено в определении суда по обособленному спору N А27-27756/2017, где указано об осуществлении участниками общества компенсационного финансирования.

Начиная с 21.03.2015 по 13.02.2018 Юган Евгений Александрович являлся участником общества "Кузбассмясопром" с долей участия 100 процентов, за исключением периода с 23.09.2015 по 08.12.2015 (единственным участником являлся его отец - Юган Александр Матвеевич) и периода с 03.02.2016 по 05.08.2016 (когда 50 процентов доли участия владел Иванов М.И.).

Юган Е.Е. состоит в родстве с Юганом Евгением Александровичем и Юганом Александром Матвеевичем, что подтверждается справкой отдела записи актов гражданского состояния Купинского района Управления по делам записи актов гражданского состояния Новосибирской области от 12.12.2019 N 41-29-811255.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции исходил из того, что Юган Е.Е. являлась заинтересованным по отношению к должнику лицом, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов должника предполагается, поскольку на момент совершения сделок должник отвечал признаку неплатёжеспособности, о наличии данной цели ответчику было известно в силу его заинтересованности. Иного не доказано, соответствующие презумпции не опровергнуты.

Кроме того, на основании экспертного заключения от 26.07.2021 N 2С/2021 судом принята действительная рыночная стоимость объектов недвижимости как единого технологического комплекса по разведению свиней, состоящего из пятидесяти трёх объектов недвижимого имущества, связанных общим хозяйственным назначением, расположенного по адресу: Кемеровская область, Промышленновский район, посёлок Плотниково, которая по состоянию на 23.08.2017 равнялась 205 600 000 руб.

В тоже время общая договорная цена за имущественный комплекс составила всего 123 669 283,11 руб., что существенно ниже оценочной стоимости имущества, не оспоренной в установленном порядке.

Таким образом, согласование сторонами такой низкой стоимости сделки повлекло причинение вреда имущественным интересам кредиторов должника, которые справедливо могли рассчитывать хотя бы на частичное удовлетворение своих требований при условии, если бы имущество было продано по рыночной стоимости, кроме того причинен вред самому должнику поскольку произошло существенное уменьшение конкурсной массы, он лишился единого комплекса имущества, в связи с чем утратил возможность ведения самостоятельной хозяйственной деятельности.

Поскольку оспариваемые сделки (23.08.2017, 30.08.2017, 17.09.2017) совершены за счёт имущества неплатёжеспособного должника в отсутствие какой-либо экономической целесообразности, суд апелляционной инстанции пришёл к обоснованному выводу о наличии совокупности условий, указанных в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, для признания её недействительной.

В отношении зачёта взаимной задолженности от 18.09.2019 N 3-ЮЕЕ-КМП/18-09-2017, суд апелляционной инстанции пришёл к выводу о том, что данное соглашение, заключённое между заинтересованными лицами, повлекло нарушение очерёдности погашения требований должника в период подозрительности (в течение шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве), определённый диспозицией пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Судом апелляционной инстанции установлено, что у должника на момент совершения указанной сделки имелись неисполненные обязательства перед независимыми кредиторами, задолженность перед которыми до настоящего времени не погашена.

Денежное требование Юган Е.Е. к должнику в размере 123 921 259,66 руб. соглашением от 18.09.2017 N З-ЮЕЕ-КМП/18-09-2017 о зачёте встречных однородных обязательств удовлетворено в полном объёме, требования же конкурсных кредиторов и уполномоченного органа, существовавшие на дату совершения сделки и включённые в реестр требований кредиторов, оставлены без удовлетворения.

Более того, встречное предоставление возникло из заёмных правоотношений между должником и контролирующим деятельность должника лицом - Ивановым М.И., являвшимся на момент предоставления займов участником общества "Кузбассмясопром" с долей 50 процентов, что подлежало бы дополнительному изучению судом при обращении Юган Е.Е. с заявлением о включении в реестр требований кредиторов для установления наличия оснований для субординирования требований.

Поскольку в результате совершения оспариваемых сделок ответчику оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения его требований, чем было бы в случае расчётов с кредиторами в порядке очерёдности в соответствии с положениями Закона о банкротстве, должник на момент совершения оспариваемых сделок отвечал признакам неплатёжеспособности, о чём ответчику было доподлинно известно, суд апелляционной инстанции пришёл к обоснованному выводу о наличии оснований для признания оспариваемой сделки недействительной по пункту 3 статье 61.3 Закона о банкротстве.

Кроме этого, поскольку сделка по зачёту встречных однородных требований является недействительной в силу пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве, следует признать, что расчёт между Юган Е.Е. и обществом "Кузбассмясопром" по договорам купли-продажи недвижимого имущества не произошёл.

По общему правилу, установленному в пункте 1 статьи 353 ГК РФ, в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу залог сохраняется. Однако из принципа следования залога судьбе вещи имеются исключения, касающиеся, прежде всего, отказа залогодержателю, недобросовестно приобретшему залог, в защите формально принадлежащего ему права.

Так, по смыслу статьи 10 и абзаца второго пункта 2 статьи 335 ГК РФ недобросовестным признается залогодержатель, которому вещь передана в залог от лица, не являющегося её собственником (или иным управомоченным на распоряжение лицом), о чём залогодержатель знал или должен был знать.

Судебная практика применения законодательства о залоге правил сохранения залога за добросовестным залогодержателем при применении последствий недействительности сделки, на основании которой залогодатель приобрёл переданное впоследствии в залог имущество, предполагает необходимость проверки добросовестного или недобросовестного поведения залогодержателя при получении в залог имущества от лица, которое не имело права на это имущество вследствие последующего признания судом недействительной сделки, на основании которой залогодатель приобрёл имущество.

Из правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 03.09.2020 N 307-ЭС20-5284, следует, что законом предусмотрена презумпция добросовестности залогодержателя.

В соответствии с пунктом 1 статьи ГК РФ, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 38 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475 о злоупотреблении правом со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок может свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как: участие банка в операциях по неправомерному выводу активов; получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объёме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами.

В настоящем случае, оспариваемые обеспечительные сделки совершены 24.05.2018 и 30.11.2018, когда в отношении общества "Кузбассмясопром" уже было возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) (после 21.12.2017).

Судом апелляционной инстанции справедливо отмечено, что будучи профессиональным субъектом правоотношений, банк при должной степени осмотрительности до совершения обеспечительных сделок с Юган Е.Е. обладал информацией о том, что имущество, предоставляемое в обеспечение, ранее принадлежало обществу "Кузбассмясопром", осведомлён о кризисной ситуации должника, наличии уже просроченных обязательств перед третьими лицами с наступившим сроком исполнения, и о предъявленных к должнику требованиях, информация о которых размещена в свободном доступе, а также о возбуждении дела о банкротстве в отношении должника.

Следовательно, при наличии данной информации банку надлежало принять меры по проверке юридической чистоты сделок, запросить документы, на основании которых у Юган Е.Е. возникло право собственности на недвижимое имущество и оценить их содержание на предмет достоверности, которая даже без специальных познаний в данной области кажется сомнительной при том, что доходы Юган Е.Е. составляли за 2016 год около четырёх миллион рублей, а стоимость имущества по представленным ею сделкам - сто двадцать три миллиона рублей.

Правовой анализ документов, представленных Юган Е.Е., однозначно свидетельствовал о том, что право собственности на недвижимое имущество является оспоримым, поскольку сделки обладали признаками подозрительность (статья 61.2 Закона о банкротстве).

Проявляя должную степень осмотрительности, банк также должен был обратить внимание на то, что расчёт по договорам купли-продажи, оформленный соглашением о зачёте встречных однородных обязательств от 18.09.2017, обладает признаками недействительности по статье 61.3 Закона о банкротстве.

В свою очередь, банк в суд апелляционной инстанции не представил доказательств проведения каких-либо самостоятельных проверочных мероприятий в отношении закладываемого имущества и залогодателя. Единственным документом, из которого банк получил сведения о залоговом имуществе и его состоянии является выписка из ЕГРН.

Такое нетипичное для кредитной организации поведение было проявлено банком в отношении иных сделок с участием Юган Е.Е., которые определением от 27.04.2022 Арбитражного суда Кемеровской области по настоящему делу признаны недействительными.

При таких обстоятельствах апелляционный суд верно исходил из опровержения презумпции добросовестного осуществления банком своих гражданских прав, поскольку кредитная организация, знающая о заведомой неплатёжеспособности сообщества лиц, не связанная с ним, не подвергла бы себя не имеющему экономического смысла риску и не приняла в обеспечение имущество, имеющее спорное происхождение, не проверив законность нахождения у залогодателя специфического имущественного комплекса.

Такое поведение профессионального участника может быть объяснено только тем, что банк знал о порочности отчуждения имущества и, получив документы, которые формально создают условия для одобрения сделок, сознательно не желал провести дополнительные проверочные мероприятия, результат которых не позволил бы принять положительное заключение.

Такое поведение профессионального участника правоотношений не может быть объяснено простым стечением обстоятельств, а указывает на совершение банком названных обеспечительных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как участие в операциях по неправомерному выводу активов.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции обосновано пришёл к выводу о доказанности конкурсным управляющим совокупности обстоятельств для признания оспариваемых сделок недействительными на основании статей 10, 168 ГК РФ.

Доводы банка о том, что из Положения о порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности не следует, что при принятии имущества в залог кредитной организации вменяется в обязанность проверять всех предшествующих залогодержателю собственников данного имущества и обстоятельства приобретения либо реализации этого имущества, отклоняются судом округа, так как банку следовало проявить должную заботливость и осмотрительность, которая была возможна. Банком ни в суд первой, ни в суд апелляционной инстанции не представлено доказательств проведения каких-либо самостоятельных проверочных мероприятий в отношении закладываемого имущества и залогодателя. Такое поведение возможно лишь в ситуации доверительных отношений между залогодателем и залогодержателем.

Иные доводы, приведённые в кассационной жалобе, подлежат отклонению, так как выводов судов в указанной части не опровергают, не свидетельствуют о допущении нарушений норм материального и (или) процессуального права и не могут служить основаниями для отмены обжалуемых судебных актов, поскольку, по сути, сводятся к несогласию заявителя с произведённой судом оценкой обстоятельств спора, исследованных доказательств и сделанных на их основании выводов.

Несогласие заявителя жалобы с выводом суда, иная оценка им фактических обстоятельств дела и иное толкование к ним положений закона, не свидетельствует о неправильном применении судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права.

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции не находит оснований для отмены принятого по обособленному спору судебного акта в обжалуемой части и удовлетворения кассационной жалобы.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 288 АПК РФ безусловным основанием для отмены судебного акта, суд округа не установил.

Руководствуясь пунктом 1 части 1 статьи 287, статьёй 289 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

ПОСТАНОВИЛ:

постановление от 16.11.2022 Седьмого арбитражного апелляционного суда по делу N А27-27756/2017 Арбитражного суда Кемеровской области оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьёй 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации

Председательствующий

Н.Б. Глотов

Судьи

М.Ю. Бедерина О.В. Ишутина